Сволочь

               
Та-ра-ри-па-пам… Ти-да-да-ра-ра…

Я шла по улице и тихонько мурлыкала. Сегодня мой вечер, сегодня у меня  будет театр. Я представляла, как войду в фойе, и все ахнут. И, как говорила героиня Румянцевой, -«будут укладываться штабелями».Моё новое фиолетовое платье с искоркой притянет завистливые взгляды женщин, а лебединая шея будет сниться их мужикам всю жизнь. Фантазия работала вовсю. И совсем неважно, что шея у меня обыкновенная, и платье… Нет, платье изумительное. Оно ждало меня дома на спинке кресла. Я хихикнула, волнуется, наверное - это его первый выход в свет. Странно, а ведь я тоже волнуюсь, у меня никогда не было «специального» платья. Одинокие субботние походы в очаг культуры были чем-то привычно-необходимым и не требовали от меня быть неземной красавицей.
 И тут вдруг появилось это платье. Шатаясь по магазинчикам в надежде найти что-то приличное за неприлично дёшево, я увидела ЕГО. И пропала. С трудом сэкономленные деньги легко и радостно перекочевали к продавцу, а это фиолетовое невесомое чудо ко мне в сумку. Я шла по улице, неся своё сокровище и улыбалась.  Было так радостно, что увязавшийся за мной котяра показался мне прекрасным заколдованным принцем.

Та-ра-ри-па-пам… Ти-да-да-ра-ра…

Войдя в квартиру и сбросив туфли, я покрутилась перед зеркалом. Этот локон подколю, а сюда заколку…  Оттягивая момент встречи с МОИМ платьем,  ещё немного покрутилась в прихожей и вошла…  Остановившись в дверном проёме, как в раме, почувствовала себя центральным персонажем картины «Приплыли». Моё фиолетовое невесомое чудо валялось растерзанной тряпочкой посреди комнаты, а в кресле, прищурив бесстыжие глаза развалился этот мерзавец. Сволочь!,- заорала я в бешенстве,- Дрянь помоешная! Урод!.. Нет уродом он не был, он был красив и изящен. Я ему высказала всё, пригвоздила к позорному столбу всех его родственников -  самцов до десятого колена вглубь. Мне захотелось его убить, разорвать на кусочки и выбросить в окно. Я орала, а он смотрел на меня диковатыми глазами. Я чувствовала, что он там глубоко внутри себя, глумливо улыбается.

Слёзы хлынули ручьём. Ну, за что мне это? Я рыдала, кулём свалившись на диван. И вдруг этот мерзавец, подлец и гад,  лениво потянувшись «стёк» с кресла, запрыгнул ко мне на колени, потёрся о моё плечо и сказал «Мяу».
Проскользнула диковатая мысль,-Что мне в этом театре делать одной? А и правда, - что? Погладив кота, решила,- А, назову-ка я тебя Сволочь. Не возражаешь?  Сволочь не возражала.