Не умеешь - не лечи, сука рваная

                всем русскоязычным, за исключением переводчиков книг и озвучивальщиков просто хорошего кино
     - Я тебе в глаз выстрелю, гад.
     Анатолий Журавлев, стремный актер и гражданин, изо всех сил пытался соответствовать навязанной режиссером сути человека нового типа, две ноги - два уха, в это безрадостное утро встречая достославного говножуя Паука Троицкого на паромной переправе Улан - Удэ - Тирасполь. Он повторял и повторял сложнейшую роль, столь не похожую на предыдущие, ведь ранее ему приходилось заучивать всего два слова " кушать подано ", но вчера, перед рассветом сам Никита Михалков, бесогонистый лошадь, довольно отвалился от тугой попки киноактера и задумчиво сказал в пушистые усы, щекотавшие спину Анатолия :
     - Есть у меня одна роль, дорогой мой товарищ.
     Так и началась эта история, что приведет, разумеется, всех заинтересованных лиц в ад, куда они будут спущены стремительно, со свистом и гиканьем, под напевы Чака Шульдинера и риффы гитаристого Клептона, странных людишек, отчего - то решивших, что дело музыканта - это музыка. Они вообще странные, эти забугорные деятели, неправильные ни х...я. Много возомнившие о профессионализме и незалежном образе жизни, наверное, они даже и не знают о существовании двух великих стран, России и Украины, двух кусков говна и падали, мерзотных краев, заполненных мышиной возней, пидорами и Навальным, вот буквально шагу невозможно ступить, чтоб не наткнуться на пидора или Навального. Бывало, идешь такой за сигаретами и видишь : лежит. Подходишь и лишний раз убеждаешься : действительно лежит. Навальный в обнимку с пидором. Лежат и шепчут. О притеснениях, о коррупционных схемах и заложниках, о тайной воле генерала Бастрыкина и прочих ужасающих разум вещах.
     - Паук ! - Растопырился верхними конечностями Журавлев, завидев спускавшегося с трапа морячка, бескозыристого и с бородой. - Я тебе в глаз выстрелю, гад.
     Морячок тонко вскрикнул и бросился обратно на паром.
     - Чего это он ?
     К Анатолию Журавлеву незаметно подошел еще один встречающий, круглолицый брат хохляцкой теннисистки Элины Свитолиной, тепленький мудила в татуировках. На левой кисти сизо - синей тушью было фигурно выколото " Стройбат - не повод для банкета ", на груди : орел и - арабской вязью - " Уныние и массы приводят в кассы " Аэрофлота " на берегах Кроншлота ", на спине просто голая баба, с оскаленными клыками и розой в петлице, зеленой розочкой Оскара Уайльда от бутылки из - под " Алабашлы ". Наблюдательный Журавлев отметил про себя неуголовную направленность татуировок и подумал об общей недостоверности нового персонажа, уже вставшего на скользкую дорожку, что приведет, как я уже говорил, всех без исключения в ад. Ибо не х...й. Ибо чаша переполнилась и количество говна превысило разумные меры, отвешивающие хиникс пшеницы за денарий и фунт лиха за алтын, сын Арбата, внук Басмана.
     - Отвык от русской речи, - предположил Журавлев, разглядывая копыта на ногах мордатого. - Он же из Черногории. Черногорский морячок, так сказать.
     - Приспешник Гельмана, - осуждающе поддакнул украинец, введя Анатолия в панику.
     " Сука, какие слова знает, - пронеслось в голове Журавлева, аж пригнувшегося от новообретенной истины. - Гельман ".
     Вспомнился неведомый мужик в противогазе, называвший Гельмана Отцом Опасным. Жуууть. Там еще какие - то упыри были, Евгения Альбац и Кошкильды.
     - Я тебе в глаз выстрелю, гад, - облегченно вспомнил текст Журавлев, придвигаясь ближе к рыхлому торсу мордатого. Обхватил горячими руками за плечи и застонал, припомнив объятия Михалкова, изгнавшего беса корыстолюбия из извилистого ануса актера. Совершенно неожиданно, видимо, по ассоциации с наколками украинского братца всплыл в памяти Юз Алешковский. " Бля, - заполошно подумал Журавлев, - шоколадный глаз - то ".
     Ближе к вечеру Паук Троицкий, прятавшийся в машинном отделении парома, среди потных кочегаров, подмигивавших друг другу и посматривавших на часы прищуренными глазами озабоченных и чрезвычайно занятых людей, решился выйти на свет божий и подкрался к трапу, осторожно выглядывая на пристань. Он вскрикнул и неверяще протер глаза. На причале бушевала гомосексуальная оргия. Мускулистые тела переплелись причудливыми фигурами кадрили, ярые стоны распугали чаек и тупиков, короткими телами пернатых трепещущихся в густо - синем небе, даже дельфины, скользкие и мокрые, высунули любопытные зубастые клювы и алчно рассматривали нечестивые игрища, щелкая ультразвуком. На кнехте сидел историк Пряников и конспектировал происходящее, прикусывая кончик карандаша зубами и думая о хорошем. Паук перекрестился и сиганул за борт.
     - Ты чего тут ?
     Достигнув самого днища, Паук покрутил головой и заметил плывущего в его сторону лысоватого человека в лаковых штиблетах. Перебирая пальцами тот ощупал лицо пришельца, ухмыльнулся и произнес :
     - Добро пожаловать, Садко. Бери мою дочь в дочери, потому как она уже замужем.
     - Не могу, царь морской, фюрер чухонский и лидер нации, - отказался от чести Паук, козыряя рогом. - У меня и так две дочери, две жены да и я сам, если честно, в двух экземплярах.
     - Знаю, - вздохнул человек в штиблетах, удаляясь в толщу и глубину.
     Внезапно Паук вспомнил мистические слова встречавшего Журавлева и закричал в спину подводного жителя, отчаянно напрягая постепенно забивающиеся водорослями голосовые связки и бронхи :
     - Я тебе в глаз выстрелю, гад.
     Человек отмахнулся и уплыл, вальяжно шевеля поясницей. А Паук остался. На самом дне самого говенного океана. Российского шоу - бизнеса и политики. Поэтому все умерли. Но потом воскресли. И начался коммунизм и скотоводство. Но об этом я расскажу в следующий раз, если не забуду, если не будет лень, если буду в силах, то, безусловно, приду поплясать на ваших е...ных могилах. Айя, айя, вот такая вот ху...я.