Вечер накануне ночи перед Рождеством

Наконец-то я перестирала все, что накопилось за неделю. Завтра – Рождественский вечер, католическое Рождество, скоро Новый год, я будто – обернулась, прислушалась к тишине в доме. Где мой малыш? Он заснул прямо на полу, перед выключенным телевизором, обняв вертолет, положив голову на книжку. Весь вечер он просил почитать сказку, а я раздраженно отвечала – подожди, видишь, сколько у мамы стирки, вы носитесь как угорелые, вся одежда перепачкана. И он отходил, виновато опустив голову. Он так и не дождался сегодня сказки, заснул в обнимку с вертолетом, в этот вечер никого роднее этой пластмассовой игрушки у него не было. Мой любимый котенок, ты ни в чем не виноват, прости, я понимаю, невозможно играть и не пачкаться. Мне не стоило обвинять тебя. И сказку эту ты почти наизусть выучил, тебе важна была не сказка, просто хотелось почувствовать мамино тепло рядом. А я решила, что важнее убрать квартиру и все перестирать к празднику. Я попыталась вынуть из маленьких ручонок игрушку, но мой малышонок еще крепче стиснул кулачки и прижал к груди свое пластмассовое сокровище. Пришлось отнести в кроватку его прямо с вертолетом. Вспомнила, как летом он делил этот вертолетик с двоюродным братом, таким же малышом. Для того, чтоб ты выпустил игрушку из рук и сел за стол обедать, пришлось поставить вертолет на холодильник – там твоей драгоценности не угрожала опасность быть захваченной чужаком. Тем не менее, ел ты торопливо, не спуская глаз со своего имущества. Я тогда помню, прониклась твоей озабоченностью. Мы взрослые оцениваем важность проблемы с высоты своего опыта, безжалостно отметая ваше маленькое мнение, не хотим принимать в расчет то, что для нас самих не имеет ценности. А ведь для малыша этот вертолетик важнее, чем для взрослого – Мерседес последней модели. А мнение друзей на улице так же важно, как статус для сотрудника солидной фирмы. Тогда я всего на минуту задумалась и успела это заметить, понять, среагировала адекватно – помогла обеспечить сохранность твоего имущества на время обеда. Тогда я оправдала твое доверие, мой дорогой человечек, была твоим союзником, другом. Но чаще мне некогда было замечать. Я всегда занята. Чем? Разве так важно то, чем я занята каждый день с утра до вечера? Важнее самых родных моих людей? Выходит так. И вот итог – я сижу в онемевшей квартире, перебирая фотографии семейного альбома. Разговариваю с ними и сама с собой. Это я с мамой. Мамочка, родная, любимая, прости, пока ты была жива, я все откладывала на потом написать тебе письмо, позвонить. Все старалась успеть перемыть к твоему приезду – чтоб ты похвалила. За порядок в доме, за успехи в карьере, за красный диплом, пятерки в школе. Что-то успела, что-то нет, теперь это так неважно. А сейчас, когда ты уже так далеко, что ни позвонить туда, ни письма отправить я жалею не о том, что недомыла, недостирала , а о том, что неуспела главного: все откладывала, думала мы еще успеем, нам все некогда было просто посидеть, поговорить, обняться, расспросить, рассказать. Я знаю, ты так же как и я всю жизнь мчалась по этому замкнутому кругу, нам обоим было некогда, потому и не успели. Теперь я нахожу время вечерами говорить с твоей фотографией. На глазах закипели, обожгли слезы.

Витя с Сашей. Какие они разные, мои мальчики. У одного глаза как небушки, у другого – как вишенки. Кажется, еще вчера я вела за ручку старшего в первый класс. А вот уже через год - выпускной. Ему всего 16, для меня он все тот же малыш, но ему кажется – он совсем взрослый, а разве может выжить человек в 16 лет один в джунглях, пусть даже бетонных. Сегодня он опять не пришел ночевать. Витенька, сыночек, где ты сейчас? В холодных сырых подворотнях ты торчишь все вечера с такими же друзьями. Вам там уютнее и теплее, чем в квартирах с коврами и занавесочками. Там тебя одбряют, здесь – критикуют и ругают, выходит, там - свои, а здесь – враги. Прости меня, я ничего не знаю о твоих мальчишеских делах и проблемах, но я буду стараться тебя понять, не буду враждебно критиковать и ругать. Ведь на самом деле я – твой друг, я не буду вести

себя как враг. Приходи. Этот дом такой же твой, как и мой, приходи с друзьями, с подружкой. Я скучаю за тобой.

А вот - мои свадебные фотографии – какие мы были счастливые! Как много тогда у нас было общего, но все это с годами куда-то девалось. Паша много работал, я тоже. Потом у меня начались пеленки, детсад, школа, уроки, а у него – футбол с друзьями и вечерние совещания. Конечно, ему хотелось тепла и внимания, праздников жизни и радости тела. И чтоб глаза напротив сияли и слышать заветные слова «У меня ни с кем ТАК не было, ТЫ – мое все». И конечно кто-то где-то ему это сказал и, пожалуй, даже не один раз. И в конце концов он ушел отсюда где одиноко и плохо туда, где хорошо. А я? Вечно уставшая, раздраженная, от меня он этих слов так и не дождался, мне было некогда. Я сама на себя возложила кучу обязанностей – содержать квартиру в идеальной чистоте, обеспечить семье полноценное трехразовое питание, модную чистую одежду «не хуже чем у других». А может, это не главное? Может, важнее было сегодня бросить стирку ровно в восемь, посмотреть с малышом вечернюю сказку, почитать книжку, построить башню из кубиков. Может быть, если бы я нашла время десять лет назад строить кораблики вместе со старшим, он сейчас не исчезал бы из дому. И может муж … Слезы щекотали скулы. Я плакала от одиночества и отчаяния. Как же можно быть такой глупой! Зачем, зачем я трачу жизнь на такие ненужные дела. Ведь счастье было рядом – мои родные, а я не успевала им говорить об этом, но я же их любила. Я же ради них! И сейчас люблю. Я не хочу больше бежать по замкнутому кругу! Я буду радовать родных и праздновать праздники. Кстати, завтра – кунун Рождества, а в праздники нельзя работать! И в воскресенье. Шесть дней работай для тела, а в седьмой день – позаботься о душе. Наверное, моя семейная драма разыгрывалась на сцене человечества тысячи раз за тысячи лет. И уже давно записано, что нужно для счастья и оставили нам десять заповедей, их так немного и они так просты. Мы запросто запоминаем таблицу умножения, интегралов, неправильные глаголы, которые так и не приносят счастья. И в суете сует забываем о главных простых заповедях, а потом горько сетуем от того, что счастье нас покинуло…

Я проснулась от касания теплой ручонки. «Мама, я тебе чай плиготовил.» Прямо у меня под носом кружка, в холодной воде плавают чаинки и кусочек лимона. Обняла, зацеловала родное любимое личико.-« Спасибо, мое солнышко, мой котеночек, какой вкусный чай! Самый – самый вкусный!» Сашенька, малышонок мой, ты еще не умеешь, боишься греть большой тяжелый и страшный чайник, залил чай холодной водой, но как же ты старался, как хотел меня порадовать! Спасибо тебе, мой родненький. Какое же счастье - так просыпаться! Сколько же у этого маленького сердечка мудрости и любви! Он совсем не обиделся на меня за вчера, позавчера и все предыдущие мои занятые вечера. Он еще не умеет обижаться, просто любит маму и все прощает. Если бы мы все с возрастом не теряли эту удивительную способность! Мы все были бы счастливы.

Мы еще щекотались и барахтались в постели, когда хлопнула входная дверь. Это Витя, сынок, как здорово, что ты пришел все-таки, именно сегодня. Мы с Санькой наперегонки побежали в коридор. И обомлели на пороге. Маленькая прихожка была полна. За елкой, упиравшейся макушкой в потолок и занявшей пол-коридора Витя помогал раздеться девочке. Она смущенно приглаживала ладошками торчащие вихры. Как здорово, что вы все здесь, что вы пришли!

Сквозь елочные ветки еле протиснулся ко мне Паша. Обнял, прижал к холодной куртке: «Прости, давай начнем с начала, мы не о том говорили, не о том думали, прости. Давай научимся по другому, вместе». Я прижималась к нему, подымаясь на цыпочки тянулась лицом к его губам и повторяла за ним – «Прости… давай… обязательно научимся»

В самом деле, ведь нет ничего невозможного для человека с интеллектом!