Ты и одиночество

                ТЫ И ОДИНОЧЕСТВО               
               
                I

Этим ранним воскресным утром она проснулась в то самое время, когда еще слишком рано начинать день сегодняшний, но уже слишком поздно заканчивать день вчерашний. Казалось, прошли лишь считанные минуты с того момента, как опустив свою голову на подушку она наслаждалась возможностью наконец-то поспать до самого обеда в свое удовольствие, где никто и ничто в это мире не сможет помешать таким поистине грандиозным планам. 

И вот сон уже куда-то ушел, растворивших в лучах солнца, пробивающихся сквозь стекло, а она все еще лежит и всячески пытается убедить себя в отсутствии острой необходимости вставать прямо сейчас. А тут еще так рано пришедшая осень решила начать нагонять тоску, постепенно перекрашивая в желтый и красный цвета листья деревьев у нее за  окном, а сильными порывами ветра, прорывающимися в комнату сквозь старые рамы окон, заставляла, словно заботливая мать, укутывать ноги в теплое одеяло. Сейчас ветер гудит так низко, словно говорящий через стену сосед из квартиры напротив кому-то оглашает свои коварные планы на утро выходного дня немного попилить и посверлить назло остальным.
 
Под это самое утреннее завывание ей хочется просто лежать в тепле, накрывшись одеялом и смотреть в окно, за которым ветер срывает с деревьев  пожелтевшую листву, обнажая их тонкие ветви. Еще  было бы великолепно чашку кофе прямо сюда, да вместе с горячим пончиком, посыпанным сладкой пудрой, а еще, чтобы все эти щели в рамах наконец-то исчезли сами собой по одному лишь загаданному желанию, прямо как в сказке. Вот бы хоть на денек стать принцессой и побывать в такой сказке. Но сказок не бывает,  и нужно  делать все самой, ведь сюда, в эту самую комнату, не приедет принц на белом волшебном коне и не принесет кофе с пончиком в постель и уж тем более не станет заделывать окна.

И так тоскливо становиться от подобных мыслей. И вот, уже собравшись с силами, она являет этому утру одну ногу из-под одеяла, и с выражением лица детской куклы говорит себе: «Да вот уж нет», и вот она уже на своем месте, и никакая потусторонняя сила в этом или ином мире не способна вырвать ее из просторов теплого одеяла.

Мысли, опять мысли, о сне, но сейчас необходимо подняться и все-таки донести свое тело хотя бы до кухни. Затем уже мысли о кофе, о его манящем запахе, когда в турке, пенится и убегает, когда его запах заставил бы все-таки встать с кровати и бежать вслед за собственным  носом…

Почему нельзя просто лежать так и просто смотреть на свой потолок? Чтобы не думать вообще ни о чем, почему они лезут в голову и заставляют планировать, распределять и подсчитывать, а не дают просто мечтать. И вот они уже утомили ее, даже не дав толком проснуться. И она, закрыв глаза, снова решила уснуть и увидеть сон и пусть это будет красивый, романтичный сон о прекрасном острове с белым и горячим песком, высокими пальмами и красивом принце, медленно выходящим из морских волн.

И вот он уже лежит рядом с тобой на песке, а прохладные капли морской воды с его тела падают прямо на твой горячий живот. Пара дельфинов, вылетающих из воды, словно ракеты, привлекает ваше внимание. Все кажется идеальным. Это и есть тот самый момент счастья. Он берет твою руку и крепко сжимает ее, и ты понимаешь, что это и есть тот самый принц – он красив, полностью принадлежит тебе, он любит тебя. Какое же это счастье, когда ты можешь взять его руку и сильно прижать к себе.

Стремительно, пролетают сцены вашего совместного прошлого, в котором вы снова рядом, а может быть это будущее, но время здесь, во сне, не имеет значения. В нем вы вместе, зимними холодными вечерами, лежа на диване, наедались мороженным,  огромным  пломбиром в шоколадной крошке, а в это время из старого проигрывателя, доставшегося тебе еще от бабушки, долетали чуть приглушенные звуки джаза. И ты вспоминаешь,  как  специально уронила на него небольшой кусочек сладости, сославшись на свою неловкость, и вот вы оба буквально валитесь от смеха на пол, заполняя комнату звонким смехом.

 В тот вечер вы долго стояли вместе у большого, старинного зеркала и любовались своей естественной красотой, в которой для вас двоих нет недостатков и в тоже время нет ничего лишнего. Однако, ты  намекала ему о том, что вам обязательно надо начать худеть, набирать форму, заниматься спортом, после чего ты вместе с ним снова падала на диван и принималась за просмотр очередной серии своего любимого сериала. «Правильно, тогда же была зима, а до весны еще месяц», - говорила она  себе во сне, хотя это служило лишь оправданием  для себя, но никак не его, ведь ты не можешь быть виноватой никогда и не при каких обстоятельства. Это закон любой женщины и точка. Конечно, именно так. Никогда не будет иначе. Эх, ну так и быть, потом худеть начну, а он пусть сегодня уже начинает, ну или так уж и быть, завтра, но это крайний срок.

И вот тебе уже снова снится лето. Вы снова вместе на том же пляже, оба так же прекрасны, словно те самые дельфины, летящие над волнами, оба почти без одежды, что    вызывает у вас фантастическую гордость. Ваши тела являются полным совершенством, они желают быть увиденными, мечтают о разоблачении, требуют перевести на себя все  посторонние взгляды, горя желанием быть здесь и сейчас лучше всех на этом кусочке земли, уходящим в бархатную синеву моря. Две стихии. Просто быть ими.

Сон снова уходит. Опять возвращаются эти мысли, они словно комары жаркой летней ночью, нет от них покоя, они снова поедают тебя, и невозможно утолить их голод долгим сном. Как же все-таки хорошо с ним там. А как же он любит всякие сладости… Но сейчас можно, сейчас осень и вот вы в теплой постели, пляжи уплыли куда-то далеко, но ты уже ждешь возвращения на их песок, где у берега пара дельфинов все так же будет пролетать над волнами. Здесь вы снова станете стройными и как и в прошлый раз прямиком отправитесь в свое новое путешествие на границу двух стихий словно Венера и Посейдон, которыми здесь можно остаться всегда, ведь это всего лишь прекрасный сон.

Проснувшись снова и, наконец-то, набравшись сил и мужества встать, она словно бабочка, вырывающаяся на свободу из своего кокона, наконец-то освободилась из объятий своей мягкой и теплой кровати. Моментально почувствовав всем своим обнаженным телом холодный прием, который оказала ей комната, быстренько накинув халат и нащупав ногой завалившиеся под кровать тапочки, она подошла к большому, старинному зеркалу, одиноко стоящему в углу и словно скучавшему без ее компании.
«Все-таки я очень красивая,- улыбнувшись сказала она глядя в зеркало и, поглаживая руками свой живот, нагнулась и проговорила куда-то вниз, - пойдем пить кофе, мой любимый животик».
               
                II

Так и быть, почитаю, что там он хочет. Смешно, но вот ничего не могу с собой поделать, уж как же хочется поучаствовать в этом всеобщем балагане, полном непонятных  малолетних подростков пубертатного периода, возомнившими  себя гуру  женских сердец,  каких-то странных старых маразматиков, которые притаились за аватарками джонни депов и прочих гламурных голливудских звезд , постепенно угасающих вместе со своими кумирами с неотвратимым приближением старости и смерти, а так же совсем уже странных персонажей, больше подходящих под определение «извращенец». Ну, я же не ханжа какая, для меня пусть они будут просто «странные персонажи», лучше пусть так, извращенцев нам не нужно. Ага, вот появился некий Марлон Брандо. Однако тут точно засел какой-то старый хрыч. Какой же школьник себе сейчас самого Дона Вито поставит? Дурачок такой, смешной совсем.

- Привет, крошка, давай пообщаемся…
Ну вот, можно в принципе уже и не отвечать, все и так понятно, но все-таки дам я ему хотя бы  маленьких шансик.
-А что, сейчас более содержательное что-то красивая девушка уже и не заслужила получить? - начала она немного агрессивно, как бы давая понять персоне на противоположной стороне, которая даже представиться не соизволила, что еще одного шанса у нее не будет.
- Ты очень красивая. Смотрю вот твои фотки.
Боже ты мой. Ну, я это и так знаю, давай соображай дальше, иначе мне сейчас совсем скучно станет. Будь ты оригинальнее что ли, ну спроси хоть как мне сегодня погода? Меня сегодня про погоду еще никто не спрашивал. Ха-ха. Фотки еще, вот что за детский сад. Вот кто так говорит? Ты еще полайкай мне их. Это так оригинально будет.
- Да это старые фотографии, еще с прошлого лета – отвечает она, как бы немного смягчаясь, но лишь для виду, - на сегодняшний день  они уже не актуальны».
Сейчас он будет спрашивать почему. Как-никак, они это всегда спрашивают, все ведут себя настолько предсказуемо, что я могу кошку свою посадить вместо себя ответы писать, а они при этом еще с большим интересом и с видом напыщенных знатоков психоанализа, продолжат свои бессмысленные  попытки взрастить семя интереса к своей персоне в моем огороде. Вот ведь, лайкнул мои фотографии все-таки. Ну а смысл? Мне, думаешь, приятно от этого станет?

- Почему?
Вот  я так и знала,  спросил все-таки, ну что же ты за человек-то такой? Что и требовалось доказать. И где их собирают? На одной фабрике что ли? Как имперских штурмовиков? Ну что это?
«Потому что я тогда была счастлива»,- прошлась я пальцами по клавишам своего малыша.
Отправить. Удалить из диалога и заблокировать. Кто там следующий?

- Я не буду много говорить, не хочу тратить твое и мое время. Мне нужна госпожа, которая сможет наказать непослушного малыша. Мы можем встречаться у меня строго по тем дням, когда ты пожелаешь. Я буду тебя ждать, буду готов терпеть от тебя унижения, ведь они мне необходимы. Если ты это любишь и ждешь, а я знаю что это так, то просто напиши мне и назначь время. Все остальное я организую сам.
Вот еще один из  тех самых «странных персонажей». Ну  почему он решил, что я садистка какая-то или увлекшаяся  БДСМ натура? На мне написано что ли?  Хотя, эка я простофиля, у меня же там фотография с новогоднего корпоратива затесалась, где я позволила своей натуре легкую вольность и появилась в костюме нежной черной кошечки, венцом творения которого явились мои любимые  черные ботфорты. Вот все сложилось сейчас. Эх, жаль плеть хорошую так и не удалось найти, иначе в моем полку поклонников-извращенцев ожидалось бы значительное прибавление. Окей, дружище, пора тебе отправиться в небытие, где тебя уже заждался твой неубедительный коллега Дон Карлеоне.

-  Аривидерчи, мой милый.

Сколько их тут таких? Для чего они мне все пишут? Я представляю  обычно подобные диалоги с того места, когда он вызвал у меня интерес и дальнейшее желание общаться. Ну почему еще они там в своих америках и европах не разработали такую программу, которая сама сможет отсеивать подобных неинтересных и нудных собеседников по каким – то заранее заданным тобой параметрам или ключевым словам? Вот это было бы отлично. Пришла с работы, открыла бутылочку хорошего испанского вина, дальше кресло, кнопка «Пуск», а там уже тебя ждут, отобранные умной железякой, три красавца-мужчины с прекрасным чувством юмора и интересными мыслями без всяких там приветов и как дела. Ну ладно, хотя бы один, но Он, тот самый Он, увидев, услышав которого, ощутила бы дрожь по всему телу, почувствовала холод в руках, пробирающий прямо до кончиков  пальцев и приятно покалывающий кожу. А потом не важно,  как будет, не важно, сколько это продлится и чем все закончится, важно будет ЗДЕСЬ И СЕЙЧАС.
Размечталась просто снова. Спокойствие, только спокойствие. Где  там мой  кофе?


                III

Как они там их делают эти роллы? Еще этот огурец с рисом. Кто вообще придумал, есть огурец с рисом? Вот еще креветку сюда поместили, она тут смотрится красиво хотя бы, гармонирует как-то с нори, но вот огурец, что он тут забыл вообще? Ой, как хочется там поковыряться, вынуть его, ну да ладно не буду, а то мало ли чего он там себе навоображает. Может он смотрит на меня сейчас и видит уже в качестве своей жены, планы строит, ребенка там какого-нибудь и все дела, а я в роллах копаться начну. Не заснет потом же спокойно до самого утра.

- Ага, я тоже считаю,  Хабенский сильно сдал за последнее время. Видно, надоело ему все. Как-то искра пропала, глаза уже так не горят, тоска сплошная.
Ну, давай теперь расскажи мне про кризис отечественного кинематографа. Мне же это так интересно!!! Тут я бы сейчас мысленно подняла табличку с надписью «Сарказм». А вообще было забавно носить  на свидания различные таблички с надписями «Сарказм», «Шутка», «Я девушка - мне можно». Вот хотя бы эти три. Да они все равно как-то не понимают ничего, мужики эти. Сколько раз такое было, что ты, уже полностью обессиленная занудными разговорами твоего соучастника по свиданию, уже больше от безысходности даже, чем от его пустой болтовни, вставляешь свою фразу, в надежде все это закончить уже и пойти домой. Хорошо, пусть не всегда уместную, пусть иногда даже обидную, колкую, но твердую, как алмаз и меткую, словно стрела. Всегда эффективно действует. Только вот соображали бы они быстрее и не воспринимали все слова буквально, как будто женщину вообще в первый раз увидели. Дикари.

Надо что-то сказать, а то я долго молчу уже. Он может что-то заподозрить. Острое что-то попалось. А васаби? Почему он зеленый? Его красят что ли? И вообще это он или оно? Или она?
Ой, он ведь говорит чего-то все еще. А о чем вообще он? Как-то нехорошо  получается. Надо бы сделать вид, что мне интересно, проявить хоть какое-то любопытство.
- Слушай, а васаби это оно или он?
- Что? Ты о чем вообще?
- Ну, допустим, вот ты же в курсе этой зеленой штуки. Оно, он или она васаби называется. Ты же знаешь, да?
- При чем тут это?  Я  тебя о другом сейчас спросил. Ты меня слушала вообще?
- О чем же?
- Ко мне поедем? У меня дома есть бутылочка превосходного французского вина. Посидим. Поговорим.
Надо будет почитать про васаби, а то вроде горчица, а вроде и нет. Японцы хитрые товарищи.

- Слушай, у меня там кошка дома одна. Она породистая и ей нельзя в полном одиночестве надолго без меня оставаться. Если бы она могла мне позвонить, то обязательно позвонила, а так не знаю как она там, волнуюсь за нее очень. Я, пожалуй, пойду. И я не люблю французское. Купи испанского, а там все будет зависеть от моей кошки. И учти, моя кошка не любит у себя дома посторонних мужчин. Нюх у нее очень острый.

Спустя час она сидит за столом у себя на кухне и пытается вилкой отделить кусочек еще вчера приготовленной куры от косточки, которая решительно отказывается сотрудничать и быть съеденной. Она холодная, и замерзшие кусочки жира тают  прямо во рту с неприятным вкусом вчерашнего дня. Гадость какая. Надо ее разогреть все-таки. И она вроде бы согласилась с собой и решила засунуть ее в микроволновку, но внезапно возникшая мысль о  последствиях в виде грязной, жирной посуде, которая конечно же, забудет забыта до завтрашнего дня, заставила лень превозмочь голод и доесть все холодным.

«Ленивая курица ест холодную курицу», -  сказала она сама себе, слегка улыбнувшись этой шутке, затем убрала то, что осталось от когда-то внушительной части вчерашнего ужина, и нехотя, словно желая всячески отсрочить наступление завтрашнего дня, отправилась спать.

                IV

А может правда стоит завести кошку? Или кота? Нет, тогда уж лучше кошку. Они же ласковые в отличие от этих котов, которые будут только орать, требовать еды и бесконечного внимания к своей неотразимой персоне. Хорошо хоть котам носки не придумали еще, а то бы мигом они приспособились их под диваном складировать. Один в один как мужчины. 

Дальнейшее развитие своей идеи о носках, котах и кошках, увело ее чрезвычайно богатое воображение в какие-то новые фантазии, в которые она любила погружаться перед сном. Сейчас они воплощались в духе некого сюрреализма, реализовать в реальности которые смогли лишь признанные классики данного жанра. И вот она видит себя, приходящей с работы, слегка уставшей, а в квартире тебя ждет гигантский кот. Нет, не такой милашка как у Булгакова. Обычный такой мужик, но только кот, с головой, лапами и усами, все как положено у них. Ну, только пусть он будет не рыжий. И еще, когда ключом начинаешь открывать входную дверь, он аккуратно, отложив на старинный  винтажный столик  газету, встанет на задние лапы и отправится  встречать свою хозяйку непосредственно у двери, как и положено котам.
«Добрый вечер, дорогая. Я как раз приготовил ужин,- промурлыкал он нежным голосом, принял с твоих плеч пальто и легким движением отправил его в шкаф, - я сегодня раньше обычного, давай сейчас поужинаем  и сходим в кино, я уже и билеты купил».

И вот вы сидите за столом, уже романтично украшенным свечами по случаю ужина. Ты аккуратно, заложив салфетку, разделываешь свой стейк. На противоположной стороне, опустив под ноги свой огромный хвост, сидит огромный черный кот и, мастерски орудуя ножом и вилкой, быстро отправляет в свою кошачью пасть кусок за куском, а его  огромный хвост периодически при этом стучит об пол.

- У меня сегодня на работе вышел легкий казус. Я в кабинете уснул после бутерброда с рыбой, представляешь? Как так получилось? Держался до конца, но все-таки уснул.
- Ну ты же кот, это твое естественное состояние  - заснуть после употребления пищи.
- Да я понимаю, но как-то некрасиво получилось. Меня Евгений Павлович, бухгалтер наш,  за ушком почесал, и я проснулся, а так бы еще пару часов  проспал. Прям беда.
- А ты тогда просто ставь себе будильник или не ешь на работе. Нужно же перевоспитываться. Ты вспомни как  раньше жил, до встречи со мной. Шипел, царапался, а сейчас мурлыкаешь только, да на работу начал ходить и уже два раза повышение даже получал. Растешь как личность. Как человек.

Тут кот, закончив со своей порцией мяса, одобрительно замурчал в ответ, услышав похвалу в свой адрес, затем с помощью языка и лапы, то есть вполне традиционным для всех кошачьих  особ способом, начал вылизывать свою усатую морду.
- А ну немедленно прекрати! Я тебе сколько раз повторяла, что так делать нельзя в приличном обществе. Ведешь себя как поросенок, а ну марш в ванну!
После этих слов кот быстро спрыгнул со стула и, распушив свой великолепный хвост, помчался куда приказали. А она осталась сидеть за столом и все думала о том, что же все – таки в нем не так, чего-то ей не хватает в этом коте. Уж все как-то хорошо и гладко сложилось. Без проблем. Все приторно и скучно. Вот сама понимаешь, воспитала его таким, что он полностью подчинен тебе и любит тебя, но просто этого мало. Может все следует прекратить? Стоит ли он того, чтобы тратить свое время?

Что за шум? Да где это? Господи, будильник, что ты делаешь со мной! Я тебя ненавижу! Ты самое мерзкое изобретение со времен кухонного комбайна. Такой же шумный и бесполезный. Конкуренцию вам обоим составит разве только современное телевидение.

Она с трудом открывает глаза, тянется в темноте к телефону, чтобы уже отключить это мерзкое создание какого-то гомофоба. Ведь только человек, который в принципе ненавидит людей, мог изобрести будильник. Наконец – то отключаешь его, все твое тело умоляет остаться тут, под одеялом, в тепле, в единственном на данный момент безопасном месте на всей планете Земля  и не при каких условиях не вставать. Так проходит минута, ты лежишь на спине. Еще минута. Надо собраться с силами. Нужно встать и пойти, несмотря ни на что, назло зверю–ветру, воющему где-то за окном неподалеку, прорываясь между щелей в оконной раме, встать назло всему этому мраку, сплотившемуся  вокруг, назло всем тем людям, которые не верили, не верят и уже не поверят в тебя, сколько бы ты не старалась. Встать и пойти для себя, или же полететь, гордо выпрямив спину, сделать глубокий вдох, поправить прическу, широко улыбнуться, открыть дверь, даже не подумав в нее постучать, и сказать: «Ну, здравствуй, мир, я пришла, я знаю, ты  по мне скучал».
               
                V

После работы он любил прогуляться по длинной, ровной, как морской горизонт, яблоневой аллее. Его всегда впечатляла простота окружающей его природы, а в этих яблонях, расположенных вдоль дорожки, его взгляд видел идеальную симметрию, созданную человеческой волей и природным естеством. Созданным в тот самый миг, когда  все идеальное кажется простым, а простое, по сути своей является идеальным. Вот прямо сейчас можно проходя мимо всего этого великолепия, протянуть руку и сорвать свежее яблоко, присесть на скамейку, аккуратно стоящую между деревьев, и насладиться его сочным вкусом, наполненным цветом и запахом ушедшего лета, которое полностью отдало все себя этому плоду. Можно сидеть в тишине и слушать звуки ветра, который колышет верхушки деревьев, а они, поддавшись этому легкому порыву, склоняют свои желтеющие головы один за другим, и как бы говорят тебе: «Ну, здравствуй, прохожий, присядь, отдохни от своих забот, оставь их здесь, возьми себе частичку этой осенней свежести и уходящего тепла. Бери его с собой и отдай своему близкому человеку».

И так он сидел и кусал яблоко, нехотя ловя пробегающие мысли. Он думал о работе, точнее о своей профессии, выбрать которую его подтолкнуло чувство гордости, испытанное им еще будучи  совсем маленьким мальчиком. Это чувство было с ним все детство. Оно витало в воздухе их дома практически каждый день: в запахе матери, непонятных выражениях отца, в каких-то странных вещах, приносимых родителями домой с работы. Иногда ему удавалось незаметно умыкнуть фонендоскоп, пока мать занималась домашними делами. Он вешал его на свою шею, надевал на нос огромные отцовские очки и в таком ужасно глупом виде бегал по дому за котом. После поимки обязательно следовал осмотр языка, рассматривание и дерганье его уха, прикладывание слушалки, а именно так он называл эту непонятную шкуковину, так как сложное слово фонендоскоп он тогда еще не мог произнести, как не пытался. Кот сопротивлялся такому лечению, и все время с шипением вырывался и убегал от своего доктора.

Под внезапно нахлынувшими воспоминаниями он забылся буквально на минуту, но эта минута, один лишь яркий момент из детства, всегда наполняла смыслом его жизнь и убивала сомнения в правильности своего выбора. Все, пора домой.
Шум города приближался все быстрее и быстрее, проявляя себя в новых звуках, издалека больше похожих то на гудение пчел, то на шум водопада. И вот уже когда парк практически перестал быть тем дивным убежищем тишины, переходя в каком-то незаметном для глаз месте непосредственно в сам город, где тишина мертва всегда, к тебе возвращается ощущение реальности места и времени, реальности ЗДЕСЬ и СЕЙЧАС, в котором ты существуешь. И ты возвращаешься в этот мир, наполненный убегающим временем. Ты ускоряешься, подстраиваясь под него, бежишь с ним и становишься невольным свидетелем различных событий, большинство из которых у тебя не вызывают никакого интереса среди всех этих бесконечных высоток, автомобилей, светофоров и вечно спешащих в метро людей.

И вот спустя несколько минут он уже под землей. Час пик всегда очень неприятное время для возвращения домой. Особенно если добираешься до работы и обратно на общественном транспорте. Это ужасный период  времени, когда надо проявить все имеющиеся в арсенале повадки и навыки, присущие скорее  определенным животным, нежели людям. Конечно, это смешно звучит, но это именно так. Он много раз сравнивал поведение людей с миром животных. Например, в тот самый момент когда пассажиры метро большим скоплением своих массивных тел, теснясь друг к другу все плотнее и плотнее, пытаются протиснуться к идущему  на верх эскалатору. За минуту до того как становишься тем счастливчиком, которому все-таки удалось встать хотя бы одной ногой на спасительную ступень, ты подчинен единому колебательному движению, которое качает тебя справа налево и обратно вместе с остальными тебе подобными. В этот самый момент он представлял себя одним из пингвинов, который вместе с остальными своими собратьями спасается от антарктических холодов, сбиваясь в большие группы. Дальше вся эта масса, все как единое целое, качаясь из стороны в сторону, держит свой путь в холодных ветрах, согревая друг друга и добывая корм и как-то успевая еще и размножаться. Почему–то это сравнение с животным миром всегда вызывало у него улыбку. И вот опять, опускаясь вниз, он не смог сдержать улыбку, наблюдаю эту занимательную картину, достойную сюжета на канале подобном  Энимал Плэнет.

Но это еще не самое интересное, что можно наблюдать в метро  в час пик. Уже внизу, прямо перед прибытием поезда, можно получить полное погружение в жизнь рабочей пчелы, если конечно вам надоело быть пингвином. Нельзя сказать о его любви к таким моментам, даже скорее следует говорить  о том, что он терпеть их не мог, но выбирать не приходилось, и нужно было стать пчелой и вместе с остальными успеть влететь к себе в улей. Каждая неудачная попытка заставляла ждать очередные две или три минуты, тянущиеся почему-то очень долго. Хотя тут тебе всегда предоставят второй шанс. Просто надо быть чуточку проворнее и попытаться успеть влететь в вагон вместе с остальными.

Прошло уже больше трех минут. А вот и поезд показался. Сейчас опять начнется бой, в котором нужно победить. Он быстрым взглядом оценил своих противников: женщина лет за пятьдесят, вооруженная большой сумкой, огромных размеров мужчина, с запахом перегара и молодая девушка, имеющая в своем арсенале только довольно симпатичное личико,  красивую белую сумочку и шикарные светлые волосы. Еще и на шпильках. Вот куда в метро на шпильках. Она тут явно самый слабый игрок.
Наконец-то он подъезжает. При его виде толпа заметно оживилась начала продвигаться к краю платформы. Огромных размеров мужчина имел явное преимущество как за счет веса, так за и за счет перегара, которым он умело награждал своих конкурентов. Женщина лет за пятьдесят не отставала и мастерски орудовала сумкой, расчищая себе путь и при этом бросая нецензурные реплики, адресованные вообще всем собравшимся здесь не от хорошей жизни. Девушка с симпатичным личиком на удивление тоже не давала себя в обиду. Откровением для всех претендентов на попадание в улей стал ее громкий голос и колкие фразы, которые вырывались у нее в моменты продвижения  сквозь толпу.

«Ну же, куда вы в меня сумкой пихаете, вон ему пихните,- заявила она женщине за пятьдесят, указав на огромных размеров мужчину, - а он пусть на вас подышит…»
Нет, лучше подождать следующего шанса, ведь он никуда не торопится, собственно так и было, ведь дома его никто не ждал. Решено было остаться на перроне. Это тоже результат. Теперь он стоит ближе, и это ожидание станет последним на сегодня. Он продолжал наблюдать за всей троицей, которая уже всем составом была в вагоне. Из него доносилось недовольное ворчание девушки со светлыми волосами. И тут, внизу под ногами, он заметил белую сумочку, потерявшую свою хозяйку во время битвы за вход в улей. Да, это ее сумочка! Ей же уже не выйти! Он быстро схватил ее и подбежал к еще открытой двери поезда. Ситуация была патовая: войти в вагон он никак не мог. На его пути был огромных размеров мужчина, который только наполовину был в самом вагоне. Прорваться через него и перегар казалось невыполнимым заданием. Уже по вагону пронеслось традиционное  «Осторожно, двери закрываются». Где же она? И тут откуда-то из глубины вагона он услышал ее голос и прокричал туда, где, по его мнению, она должна находиться: «Девушка, блондинка, ау! Держите скорее вашу сумку, пока не  поехал поезд».

«Я здесь, сюда сумку мою верните, пожалуйста-пожалуйста»,- услышал он в ответ голос, наполненный жалостью и мольбой. Он снова посмотрел в ее сторону и прокричал: «Я вам сейчас ее брошу туда, вы руку поднимите, чтобы я видел куда бросать! Хорошо?». Откуда-то из глубины до него долетело ворчание какой-то женщины: «Вы с ума сошли, молодой человек, сумки бросать! А если по голове попадете?» Но он уже ничего не слышал, он знал, любая секунда может стать последней.

«Хорошо, - услышал он голос и через секунду уже заметил руку, высоко поднятую над головами, - меня видно? Бросайте скорее, я поймаю». Примерно кое-как рассчитав силу и точность, он бросил сумочку по направлению ее руки, которая элегантно двигалась  где-то над всем этим сгустком пчел в улье. И вот спустя миг важная для нее вещь вновь обрела свою хозяйку. Двери начали закрываться, но все же он успел разобрать ее голос, произносящий какую-то речь, из которой он смог разобрать лишь адресованное ему спасибо. Какие-то секунды спустя поезд уже удалялся все дальше и дальше в тоннель, оставляя ему на память свет своих убегающих красных огней.

Некоторое время спустя он уже подходил к своему дому. Дорога проходила сквозь темные дворы. Было уже темно, и изо рта у него шел пар от надвигающегося на город холода осенней ночи. Мимо него быстро проходили редкие прохожие, уткнувшись  носами в воротники одежды и таким образом согреваясь. Редкие фонари освещали двор, отпуская частицы света в бездонную темноту. Он остановился, приподнял голову, вдохнул воздух полной грудью и выдохнул  в сторону темноты. Пар из его рта, как бы объединившись со светом, быстро упорхнул в эту бездну не оставив ни малейшего напоминания о себе. И тут слегка заметная улыбка появилась на его лице. Он вспомнил девушку из метро, ее светлые волосы, аккуратно лежащие на  плечах. Сейчас она уже  казалась лишним элементом в этой хаотичной симфонии метрополитена, неким одиноким диссонирующим звуком, нарушающим всю композицию и обращающим внимания благодарной и не очень публики только на себя.

В его небольшой квартире всегда тепло и уютно. Она не могла сравниться с родительским  домом, где прошло все его детство, но это жилище было только его и здесь он обустроил все на свой лад, создав комфорт в стиле легкого ретро. Прямо над его рабочим местом, находящимся в гостиной комнате, на стене висел постер Элвиса. Он как будто выглядывал из-за стоящего перед ним компьютера и своим знаменитым «thank you very much»  благодарил за возвращение домой, а так же  возможность вновь и вновь делиться с кем-то своей благодарностью.

У дальней стены, уже где-то в глубине комнаты, располагалось старинное пианино. Он очень хотел видеть его в своем новом доме. Этот инструмент, имевший на вид уже больше декоративное назначение, нежели пригодное для игры, хранил в себе память о вечерах его детства, проведенных за занятиями музыкой. В те моменты ему казалось, что нет на всем свете более скучного занятия, чем бесполезные соприкосновения с белым и черными клавишами, в то время пока его друзья веселой гурьбой шумно играли на улице. Лишь спустя несколько лет он уже сам, обычно в дни новогодних праздников, на пару с матерью играл в четыре руки под веселый смех и аплодисменты отца. Сейчас уже пианино не вызывало в нем былой интерес и единственной  манипуляцией, которую он себе позволял в отношение инструмента было протирание пыли.

Включив свой компьютер, он обнаружил сообщение от своей давней подруги,  девушки, с которой был знаком уже лет семь или восемь. Точное количество никто не смог бы назвать. Сейчас они считали себя очень хорошими друзьями. Когда – то давно, еще в первые месяцы знакомства, между ними пробежала некая искра любовного настроения, которая смогла зацепить их двоих и слегка обжечь, однако полноценного, пламени страсти эта искра так и не смогла произвести на свет, незаметно угаснув спустя каких-то пару месяцев после своего появления. Но надо отдать им двоим должное - они нашли в себе  столько общего, что во времена их длительных разлук, испытывали дискомфорт, как будто у них двоих отобрали что-то очень значительное и необходимое, без чего их жизнь была совсем скучна и лишена неких ноток авантюризма, присущих им обоим. И, в такие периоды общей скуки, которую они чувствовали на расстоянии, кто-то из них всегда звонил или писал, а второй, чтобы не случилось  всегда ощущал потребность в своей персоне и, несмотря на занятость или иные обстоятельства всегда находил возможность для общения.

Однако последнее время они редко виделись. Всему причиной являлись ее частые разъезды и командировки, связанные с работой, суть  и смысл которой она тщательно скрывала, однако современные технологии дали им столько возможностей, что даже возникни у одного из них желание прекратить это общение и забыть человека совсем, полностью вычеркнув его из своей жизни, то реализовать задуманное было бы крайне проблематично. Увидев  сообщение, он привычно обрадовался.
- Привет, ты здесь?  Я вернулась. Привезла всем сувенирчики, про тебя не забыла.
- Я рад. Давно тебя видно не было. Теперь было бы здорово встретиться и сходить куда-нибудь. Например, в наше с тобой любимое кафе, я один туда как-то не хочу заходить.
- Ну конечно. Что у тебя вообще там интересного приключилось в мое отсутствие?
Сразу же он вспомнил о своем вечернем случае в метро, казавшимся сейчас несколько забавным и нелепым. Вполне естественно, что он был впечатлен случившимся, но вот стоило ли говорить об этом ей сейчас? Однако его усталость и желание поскорее начать свой рассказ взяло верх, и он описал все произошедшее с легкой долей самоиронии, попивая свой чай. Закончив писать и нажав «Отправить» он пошел на кухню за второй кружкой чая, тем самым предоставив ей время написать что-то веселое и подготовить себя к дальнейшему развитию веселого вечернего диалога.
«Ну и дурачок же ты, - это было первое, что он увидел, вновь посмотрев в свой  монитор,- почему не сел в вагон и не поехал за ней? Почему в другой вагон не забежал? Странный ты, я всегда тебе это говорила. Может она и есть та самая, а ты все снова сделал не так. Теперь опять возись с тобой. Мог бы уже завтра на свидание пойти, а вместо этого опять тебе меня собственной персоной лицезреть придется и со мной в боулинге шары гонять. Хотя правильно все, а то намучилась бы она с тобой. Я ещё куда не шло. Я уже привыкла.  Ищи ее давай ее, а я тебе помогу может быть чем-то. Все, целую. До завтра!»

 Таких слов поддержки он явно не ожидал, да и  не хотел от нее слышать сейчас. Он уже  в какой-то мере привык, что она всегда участвует в его личной жизни. А уж сколько раз она пыталась познакомить его со своими подругами… В какой-то момент все это стало страшно его раздражать, и он даже сказал ей об этом, они даже пару раз умудрились поссориться по этой причине, но от своего участия в его личной жизни она отступать решительным образом не собиралась и не желала.
Немного огорчившись такой вот взаимной нестыковкой во взглядах на вроде бы безобидное и незначительное для него происшествие в метро, допив чай и взяв в руки книгу, он отправился в свою комнату, при этом закрыв дверь, чего раньше никогда не делал.

                VI
Ее работа в модном глянцевом журнале временами казалась очень скучной. Дни, которые приходилось проводить за написанием статей в огромном, сером, больше похожем на зоопарк офисе, казались мучительно бесконечными. Единственной отдушиной, позволяющей получать удовольствие от происходящего и насыщать свое все-таки любимое занятие яркими красками, была возможность живого общения с интересными людьми из мира искусства. В эти волшебные мгновенья она получала какое-то особое удовольствие от работы, которая не только ее кормила, но при этом давала возможность завести новые связи и расширить свой круг общения, качественно повысить уровень своих знаний и эмоционально поднять себя над обыденным, каждодневным однообразием, окружающим ее.

Однако нельзя сказать о существовании внутри нее величайшей эйфории, которую вызывает занятие поистине любимое, когда им занимаешься с полной отдачей всего себя, вкладывая всю свою душу в каждую крупицу, в каждую, казалось бы, незначительную деталь своего труда. Но невозможно было упрекнуть  ее в отсутствии энтузиазма и некой увлеченности. Все это у нее, безусловно, присутствовало в необходимом количестве. Она являлась профессионалом своего дела и даже была несколько известна в узких журналистских кругах, да и сюда она попала лишь благодаря своему умению ярко изобразить всякое даже самое скучное мероприятие, а так же своей способности проникнуть на любое мало-мальски значимое событие в жизни городской богемы. Ее главным орудием  являлся острый ум, способность быстро и четко формулировать мысли и безукоризненная и красочная их подача. Все эти инструменты, в совокупности с ее очаровательной улыбкой, позволяющей всегда выиграть несколько секунд в тех ситуациях, когда нужно сразить наповал своего оппонента или, наоборот, разрядить ситуацию, производили на ее собеседников магнетическое впечатление. Иногда могло показаться, что само время замедляется для собеседника, который имел несчастье или же удачу попасть под воздействие ее магического шарма, словно  мифологическая  сирена прибирала к рукам его сознание и уносила с собой в глубины своего волшебного очарования.

Естественно, она понимала преимущества своего оружия, его способы воздействия и результат, особенно когда дело касалось мужчин, но использовала его крайне редко, со всей  тонкостью и аккуратностью, осознавая последствия для себя и для испытуемого.

Поскольку она была умна, то знала, как нужно выживать в коллективе, состоящим преимущественно из мужчин. В некоторые моменты было необходимо показать слабость, иногда толику смирения и глупости, а еще всегда знать все и про всех  в своем рабочем пространстве и уметь это использовать в своих интересах. Как ей казалось, при соблюдении этих на первый взгляд несложных правил, можно добиться от своих любимых сослуживцев  необходимой помощи и понимания того, чего же ты от них действительно хочешь.
Можно сколько угодно знать о своих сильных и слабых качествах и уметь применять их для выживания в стае, но если в какой-то день с самого утра все выходит из под контроля, то все твои тщательно спланированные старания рискуют зачахнуть, так и распустившись в прекрасный цветок победы. Именно таким грозил стать для нее этот день.

Первым неприятным сюрпризом этого чудесного, как ей представлялось еще утром, дня стал отказ в сотрудничестве со своей хозяйкой автомобиля, ее маленькой машинки, как ласково она его называла. Пришлось потерять примерно пятнадцать драгоценных  минут в  попытках завести ее. И когда уже дело дошло до нелицеприятных выражений в адрес маленькой машинки, она все-таки решила покинуть свое излюбленное место парковки и вместе со своей хозяйкой отправиться на работу.
«Ну вот, я завелась уже, следовательно, и ты тоже заведешься»,- проворчала она, нажала на педаль газа и плавно покатила по темному и холодному сумраку этого утра.

Следующая неприятность долго себя ждать не заставила: пробегая мимо коллег и извинившись  перед  ними за опоздание, скорее из вежливости, чем из-за чувства вины, она буквально влетела в свой кабинет и сразу оцепенела от ужаса и непонимания, так как он оказался пустым. Здесь не было ничего: не было стола, ее любимого стула, на котором она любила вращаться в минуты скуки и иногда даже позволяла себе прокатиться на нем, пока никто не видел, куда-то исчез компьютер и ее шкафчик, где она хранила подаренные ей конфеты и пару бутылок вина. Но самый ужас затаился сверху на правой стене, где расположилось и уже с виду давно обжилось большое водянистое пятно, медленно сползающее по всей стене и прекрасно расположившееся внизу уже в форме лужи.  Несколько минут она не могла понять происходящего. «Я вообще в свой офис попала?» - задала она себе глупый на ее взгляд вопрос и аккуратно выглянула в коридор, высунув в дверной проем свою голову.

«Вот так люди и начинают с ума сходить»,- пробормотала она себе под нос, посмотрев в оба конца коридора. Он был пуст, но где-то совсем близко послышался звук приближающихся шагов, и вот из-за угла появился знакомый ей силуэт. Это был руководить, начальник и редактор того самого журнала, в котором проходили ее трудовые  будни. Он казался ей всегда немного странным, но при этом как все странные люди имел свою забавную изюминку, о существовании которой знают лишь близкие, знакомые долгие годы люди. Она относилась к нему скорее как к старому доброму другу, нежели  к  начальнику, он же смотрел на нее как на дочь, нежели на подчиненную, при любой возможности играя роль отца и наставника и всегда прощая ей все её редкие прегрешения. Их творческий тандем сложился еще с ее студенческих лет. Уже в то время она не без доли везения и своего упорства попала сюда и по сей день упорно трудилась под его началом.
«Доброе утро, радость,- начал он разговор, встречая ее улыбкой,- как  видишь, у нас тут беда приключилась. Потоп».
- Ужас какой. Я думала свой этаж проехала. Опять труба у ребят сверху лопнула? Бомба же в одну воронку два раза не попадает.
- Ага. Ночью вроде починили. Сегодня в спейсе посидеть придется или давай хватай ноутбук свой и ко мне. У тебя что на сегодня?
- Доработать статью по выставке и еще надо поехать  после обеда по ней же пообщаться с одним ну очень странным товарищем.
- Понятно, ну все твое добро пока у меня стоит. Ты извини за такой неприятный сюрприз с утра пораньше.
- Ты даже не думай об этом, он у меня за сегодня не первый и не последний, скорее всего. Тогда я пойду за ноутбуком. Поработать надо. Смотри мое вино там не выпей. Которое в шкафчике стоит, а то я тебя знаю. Это подарок. Оно ждет своего особого случая уже с прошлого года.

Вскоре  она сидела с чашкой растворимого кофе, казавшегося  ей абсолютно безвкусным. Вокруг все суетились, кто-то  мимолетно посочувствовал  из-за утреннего происшествия  с ее кабинетом. Все это нисколько не отвлекало, ее пальцы, являясь проводником мыслей, создавали слова, предложения, передавая всю палитру положительных эмоций и красочных образов, которые просто обязаны  захватить  читателя даже вопреки его желанию, в том случае если ему так и не удалось в прошлую пятницу посетить эту бессмысленную выставку кошек.
Уже перед тем как закончить, ей вдруг вспомнился вчерашний сон. Она воссоздала в пяамяти кота, который сидел с ней за одним столом, чопорно поедая свой ужин, запивая его вином. «На выставку кошек больше ни ногой, а то не такое еще приснится»,- проговорила она едва уловимым голосом, при этом слегка усмехнувшись. Она пока не знала, как ей отнестись ко сну, считать его кошмаром, комедией или драмой. Появилось желание получить хоть какие–то объяснения, пусть даже научно-фантастического толка.  Здесь нужно было посоветоваться с экспертом, каковым  считалась одна уже не молодая мадам, сидевшая этажом ниже в отельном кабинете. Чем конкретно она там занималась, так никто не понимал, но все знали ее как очень занятого человека. Редкий рабочий коллектив обходится без такой женщины, уже давно перешагнувшей бальзаковский возраст и считающей себя экспертом во всех сферах человеческой жизнедеятельности, начиная от приготовления котлет и заканчивая теорией относительности.

И вот она уже медленно спускалась по лестнице, собрав все свои догадки и раздумья о котах, проговорив у себя в голове всю свою речь, которую необходимо сразу и без запинки пролепетать быстро и с долей иронии, как будто между делом, да и при этом не вызвать подозрений, не увести случайно разговор в русло чайных посиделок с печеньками, неисчерпаемыми запасами которых обладала эта странная особа, по словам некоторых людей, видевших ее исключительно на рабочем месте.

«Добрый день, к вам можно? – заговорила она, постучавшись в чуть приоткрытую дверь, и, не дожидаясь ответа, вошла. Ее встретил легкий аромат свежего чая с мятой, смешанный с запахом сдобы и корицы. Словно ястреб, сидя за столом, который был буквально весь завален бумагами и заставлен всевозможными канцелярским реквизитом, сквозь толстые линзы очков на нее смотрела женщина лет пятидесяти. Своим видом, находясь уже долгие годы среди всех этих коробок с чем-то непонятным, бесконечных скрепок, карандашей и ножниц, она сама напоминала какой-то канцелярский инструмент, суть  и назначение которого пока до сих пор не смогли понять величайшие ученые умы на этой планете. При обладании великолепно развитым воображением можно было сравнить ее со степлером, если  на него надеть очки и научить человеческой речи.

«Конечно, конечно, проходи, милочка моя,- ласковым голосом проворчал «степлер»,- я как раз заварила чай». После этих слов она обошла стол, придвинула к нему старый, уже местами полинявший стул и жестом предложила присесть. Все-таки все сведется к чайным посиделкам.

Они сидели и наслаждались чаем, похрустывая свежим песочным печеньем и рассуждали о снах и прочих странных и загадочных явлениях человеческого бытия, на которые мы не всегда обращаем наше внимание ввиду скоротечности нашей жизни.
«Прежде всего, тебе необходимо самой для себя решить чего же ты хочешь не только сейчас, сегодня, но и завтра и даже послезавтра,- заговорила женщина, похожая на степлер, уже не казавшаяся столь странной как несколько минут назад,- скорее всего совсем скоро судьба попросит тебя сделать выбор. И ты должна будешь его сделать, и от того чем ты выберешь, головой или сердцем, будет зависеть твой дальнейший жизненный путь. А вот ошибиться тут ты не сможешь, ибо тут любой выбор будет правильным, просто последствия его будут различными. Иногда даже все может зависеть от того, по лестнице ты пойдешь вверх или же вниз поедешь на лифте. Ты никогда не предугадаешь, где и когда этот момент наступит, но нужно быть к нему готовой». Закончив фразу, она подвинула к себе чайник и потянулась за очередным печеньем.

- А что если я не буду готова сделать выбор? Что если я не хочу, да и не знаю что мне действительно сейчас нужно? Как я буду выбирать? Я же могу такого нагородить, я же себя знаю.
- Милочка, ты не сможешь ничего изменить. Тебе просто нужно пойти той самой дорогой, может быть, ты уже по ней идешь, я не знаю, не могу тебе сказать. Просто не мешай сама себе, не отталкивай то, что тебе предлагает судьба, вот и все.
- Что если одиночество и есть мой выбор? Только я сама решу, буду ли я с кем-то или я всю жизнь так и останусь со своими котами в голове. По мне так лучше прожить одной, но быть честной перед собой и тем другим, чем забивать кому-то голову всякими бессмысленными чувствами и всю жизнь прожить с нелюбимым человеком рядом. Мне такие подарки судьбы абсолютно не интересны.
- Вообще нам всем приходится чем-то жертвовать, не бывает в природе так, чтобы человек только брал, ничего не отдавая ей взамен. Природа свое вернет. Так же и в твоей истории. Где-то нужно уступить, проявить гибкость, отойти, а где-то не терять ни секунды, иначе кто-то другой будет на твоем месте.  Тут уж не мне тебя учить. Ты сама уже не первый год живешь.
 - Смысл имеет только моя цель, постановка цели и ее  достижение. Мы сами должны решать чему и когда место и время, а не смиренно довериться случаю, подчиниться ему и уйти в тень. Только когда ты буквально несколько раз лоб расшибешь о стену, пробиваясь к своей цели, в тот момент и начнешь понимать, что нет смысла сидеть и чего-то ждать от этой жизни. Ждать когда же она тебе подарит случай, шанс? Нет уж. Вот и хочу решать сама, ведь все в моих руках, и свое будущее я создам сама, пусть постепенно, медленно и болезненно. Маленькими шагами, приближаясь к цели. А даже если и ошибусь, то у меня будет время все исправить.

Взглянув на часы, она вдруг поняла, что чаепитие затянулось. В голове промелькнула идея, что все-таки бы неплохо сейчас закончить статью, и поехать уже на эту так не вовремя вклинившуюся в ее график встречу. Допив уже остывающий чай и попрощавшись с хозяйкой, которая почему-то казалась ей теперь все так же странной, но не лишенной обаяния  дамой, она покинула пристанище ванили и чая, оставив ту снова один на один со своими набитыми до отказа папками, карандашами, а так же величаво лежащим в этом хаосе степлером.

«Конечно, в чем-то она права, ей можно ошибаться. Единственное минус в том, что у нас дальше этого времени будет все меньше и меньше. И каждая использованная попытка завтра уже будет иметь очень высокую цену в отличие от дня сегодняшнего»,- заметила похожая на степлер женщина, оставшись одна. Очевидно, что данный визит добавил ей бодрости и немного тепла, так не хватавшего в последнее время. Она собрала со стола пустые чашки  с полной решимостью их помыть в надежде на визит еще какого-нибудь очередного занятного посетителя.
Между тем этот день продолжал свое течение и всей странностью и нетривиальностью происходящего готовил к тому, что и вечер будет таить в себе не меньше занимательных событий. Предполагая это и помня о последнем своем деле на сегодня, а так же о постоянных пробках и о проблемах со своей маленькой машинкой, она посчитала единственным правильным и самым оптимальным вариантом для себя поездку на метро.

В целом ее нельзя было назвать раздражительной, но когда дело касалось метрополитена и всего что с ним связанно, она  очень часто выходила из себя. Там буквально вызывало раздражение все, начиная от спуска  вниз по эскалатору и заканчивая подъемом вверх. Выход из этого ужасного места она всегда сопровождался учащенным дыханием и обещаниями себе больше ни ногой, ни одной другой частью своего тела, не ступать на эти проклятые земли, а именно так она их, то ли в шутку то ли всерьез, называла. В те дни, когда была острая необходимость по тем или иным причинам все же посетить помещение с немного округлой буквой «М» на здании, она старалась морально подготовиться, надеть вещи белее практичные, отличные от повседневных. Ожидающим же ее, она сообщала о предполагаемом стрессе, который испортит настроение ей и всем в радиусе нескольких метров.

Однако в этот понедельник она не была готова к подобному повороту событий, хотя понимала то, что ей нужно и даже необходимо будет совершить эту поездку. И вот, подумав еще  раз о своих миленьких сапожках на высоких шпильках, и мысленно уже простившись с ними, она быстро забросила в свою любимую белую сумочку телефон и ключи от машины и поторопилась на последнюю запланированную сегодня встречу.
«Оставь надежду всяк сюда входящий»,- проговорила она себе под нос так, чтобы ее услышала стоящая рядом женщина, и после этого вошла в дверь метрополитена, при этом сделав глубокий вдох, как делает ныряльщик перед прыжком с высокой скалы в глубокую синюю бездну.

Первое испытание поджидало при погружении вниз. Ей всегда была неприятна поездка на эскалаторе, особенно раздражала разница в скорости поручня и самого полотна с этими дурацкими ступеньками. Приходилось примерно раз в двадцать секунд перемещать уезжающую руку обратно к отстающему от нее и от поручня остальному телу. И вот уже в который раз она задавалась вопросом о смысле этого необъяснимого явления метрополитена, о том, кто и для чего придумал все это и какой в этом смысл. И не в первый раз она обещала себе обязательно выяснить суть этой тайны при возвращении из этого мрачного подземелья, но почему-то снова и снова все ее рассуждения и желания рассеивались в  голове, словно густой туман ранним летним утром.

И вот ноги ощутили под собой твердую поверхность. Теперь, повернув в нужную сторону, она поняла, как не вовремя она здесь оказалась. Сплошная живая человеческая стена загромоздила всю платформу. Нужно было как-то продвигаться ближе, а сделать это без ущерба для себя и своего великолепного гардероба казалось ей в тот момент просто невозможным. Впереди уже слышался гул приближающегося поезда. Это дало сигнал к наступлению. Сделав два-три шага, она оказалась окружена со всех сторон какими-то непонятными людьми, по лицу которых явно можно было определить полное безразличие к происходящему вокруг. Для них это было привычно. Справа от нее, с лицом, насквозь пронизанным безмятежностью и спокойствием, стоял огромных размеров мужчина. От него невыносимо несло алкоголем, а его тяжелое дыхание опускалось неприятным  запахом на тех, кому пришлось мириться с таким соседством. В тот момент ей показалось что, даже начавшийся конец света и появление всех четырех всадников апокалипсиса прямо здесь и прямо сейчас не удивили бы этого великана, и тем более, не смогли убрать эту безмятежность с его лица.

«Вы бы не могли или реже дышать или подальше отодвинуться, а то же невозможно просто рядом с вами находиться»,-заявила она здоровяку уже не в силах терпеть его дыхание и зажимая пальцами свой нос. Позади него, как-то без особого желания попасть именно на этот поезд, продвигался вперед молодой человек. Сейчас казалось, что его взгляд устремлен непосредственно на нее. «Скорее всего, он просто никуда не торопиться»,- подумала она, сделала еще пару шагов вперед и ощутила как кто-то из идущих впереди пассажиров наступил ей на ногу. В тот же момент идущая напролом  слева женщина лет пятидесяти зацепила ее своей огромной сумкой, при этом с другой стороны, не давая спокойно вздохнуть, напоминал о себе своим тяжелым дыханием подвыпивший здоровяк. В этот момент ей захотелось закричать так, чтобы всё вокруг остановилось: поезд, люди, заполнившие собой все пространство вокруг, и даже само время. Захотелось, чтобы все это стало кошмарным сном и просто исчезло, испарилось хоть куда-нибудь, оставив ее одну в пустом подземелье, наполненном лишь пустотой и тишиной. Однако, успокоив саму себя и свое воображение, она решила отдаться на милость течения непредсказуемой толпы.
«Куда вы в меня сумкой пихаете, вон ему пихните,- заявила она женщине с сумкой, и указав на мужчину крупных размеров, добавила, - а он пусть на вас подышит…» Выразить всё свое негодование в словах ей не удалось. В считанные секунды она потеряла способность самостоятельно двигаться  и, став частью толпы, устремилась в вагон поезда, который в тот момент виделся ей как огромная черная дыра, поглощающая все живое и не давая вырваться никому из своих объятий. Оказавшись в вагоне и кое-как высвободив руки, она вдруг не обнаружила свою любимую сумочку, которая всегда так элегантно висела на ее плече. Не было ее и под ногами. Моментально нахлынувшее чувство тревоги немного мобилизовало ее и заставило мысли бежать в голове с запредельной скоростью. Выход из переполненного вагона уже казался абсолютнейшей утопией. Скорее нужно было что-то предпринять или смериться с уготовленным ей неприятным сюрпризом и принять потерю столь любимой детали гардероба.

В глубине ее сознания чувство гнева уже сменилось досадой, а где-то на задворках всего этого зарождались смирение и безысходность, которые все быстрее и быстрее поднимались откуда-то снизу, становясь все объемнее и тяжелее, как снежный ком, готовый расплющить ее всей своей тяжестью. В какой-то момент она почувствовала как ее глаза увлажнились, а после услышанного «осторожно, двери закрываются», прозвучавшего словно приговор, она уже сдерживала себя от того чтобы не разрыдаться прямо тут, на глазах этих людей, которые в этот самый момент казались ей виновниками всех бед на этой планете. Она опустила голову и приготовилась незаметно для всех заплакать.

«Девушка, блондинка, ау! Держите скорее вашу сумку, пока вы не отправились»,- громко сказал кто-то сзади нее. Как будто порыв свежего ветра налетел на угасающий костер и раздул уже казавшийся мертвым тлеющий уголек надежды. Она не видела, кто это был, но было понятно, что этот кто-то стоит все еще на платформе. «Я здесь, сумку мою верните, пожалуйста»,- крикнула она, пытаясь разглядеть обладателя спасительного голоса.

«Я вам сейчас ее брошу туда, вы руку поднимите, чтобы я видел куда бросать! Хорошо?»,- снова произнес громкий мужской голос, и теперь уже краем глаза она увидела его обладателя. Это был тот самый молодой человек, который минутой ранее стоял позади нее, пытаясь так же попасть в этот поезд. Рассмотреть его хоть как-то, а тем более запомнить было практически невозможно из-за скучившихся и превратившихся скорее уже в однородную массу людей. «Хорошо, - прокричала она в ответ и вытянула вверх руку, пытаясь привлечь внимание обладателя голоса,- бросайте скорее, я поймаю». Она было подумала, что скорее всего кому-то попадет сумкой в голову, будет скандал, но даже это все казалось уже мелкой неприятностью, нестоящей и гроша, однако его бросок оказался чрезвычайно точным и вот уже в своей руке она видела то, с чем казалось бы рассталась навсегда минуту назад.

«Спасибо», - прокричала она вслед закрывающимся дверям, в надежде хотя бы таким образом передать благодарность тому, кого уже не было видно. В тот момент она подумала, что больше не увидит этого человека и ощутила некую несправедливость оттого, что толком даже не сказала ему, как она благодарна за этот поступок, достойный настоящего джентльмена, что он спас ее от депрессивного состояния, которое поглотило бы ее словно бездонно-глубокая бездна самого бескрайнего океана.

Теперь она успокоилась. Все происшедшее  уже сейчас, спустя лишь мгновение, казалось ей какой-то глупой комедией, легким фарсом, написанным неким автором, решившим посмеяться над своими персонажами. Несмотря на это все ее тело было не согласно с головой,  ее наполнило чувство легкой расслабленности, а  тревога и безысходность, еще минуту назад захватившие всю ее до кончиков пальцев, безвозвратно ушли. Вместо них пришла легкая эйфория, окутавшая ее внезапно, словно легкий летний ветерок, вырвавшись на волю из самых утаенных уголков ее чувств и неподдельных эмоций. Она ворвалась в этот мир в виде прекрасной улыбки, единственной и такой одинокой среди окруживших ее мрачных, бездушных лиц, мчащихся вместе с ней по длинному и темному тоннелю, провожая этот день под монотонный стук колес.

                VII
День шел медленно, плавно и равномерно отмеряя свои шаги стрелками на часах, висевших в его маленьком и уютном кабинете. Окно было чуть приоткрыто, и свежий запах осени пробивался внутрь. Пахло листвой, чуть подмокшей от влаги, сыростью, исходящей с небольшого пруда, разместившегося совсем недалеко, даже деревья уже имели особый мокрый осенний запах. Приближался тот самый период осени, когда природа готовится к очередному сну, когда ты уже замечаешь, что сумерки наступают гораздо быстрее, и в момент, когда все это нежданно нагрянуло в твою голову, ты, сам того не замечая, все чаще вспоминаешь об ушедшем лете. Что ты успел сделать, что не сделал, но хотел, и у тебя уже почти все получилась, однако не хватило лишь какой-то мелочи. Теперь из-за нее придется ждать следующего лета и начинать все сначала. Вот уже начинаешь считать, сколько раз ты искупался, сколько раз ходил в лес и вообще выбирался за город хотя бы на пикник, при этом убеждая себя обязательно наверстать все упущения в следующем году.

Такие размышления и без того весь день погружали его в пучину умиротворения и расслабленности, работать совсем не хотелось, а еще ко всему прочему у него не выходила из головы вчерашняя девушка из метро. Он думал об этой незнакомке словно о безымянном персонаже, сошедшем с портрета неизвестного художника, ведь он так и не спросил ее имя, однако эта легкая неизвестность придавала сейчас дополнительные штрихи романтики вчерашнему событию. Периодически возникал ее образ, запах, ее жесты и улыбка. Это отвлекало от работы, все перемешалось в голове, и уже он сам не понимал, придумал ли  все это его разум или же так  было на самом деле. Может быть, все произошедшее ему приснилось, и никогда не было в его жизни реальным? Как же все это начало надоедать, подобного он давно не испытывал и сейчас эта новизна чувств и эмоций  вызывала в нем дискомфорт и мешала сосредоточиться на пациентах.

С такими вот впечатлениями и эмоциями, которые никак не удавалось привести в состояние покоя, он заканчивал свой рабочий день, казавшийся ему бесконечно длинным. Посмотрев в коридор и обнаружив там лишь одиноко сидящего пожилого мужчину с явным намерением покинуть эту богом забытую обитель здоровья, он поторопился собраться домой.

Открыв дверь, он с облегчением выдохнул, и, оказавшись на улице, ощутил сырость и холод, исходивший откуда-то из глубин парка. Дорога вела его как всегда по любимой яблоневой аллеи, но сегодня он не чувствовал  аромат ее яблок то ли из-за уже промозглого холода, то ли по какой-то иной причине, объяснить которую самому себе было сложно. Желание немного посидеть на самом обожаемом месте в этом парке, на скамье, которую он считал своей, и насладиться одиночеством, да еще и получить в подарок волшебные минуты тишины и сочное красное яблоко, как всегда победило уже нагнавшее его у выхода чувство голода и усталости.
Он опустился, закинул ногу за ногу, поднял голову к небу и посмотрел на небо. Изо рта уже шел пар, становилось прохладно. Холод как будто медленно накрывал его своим одеялом. Он размерено проникал под одежду порывами ветра, и не останавливаясь  пробирался под кожу, пытаясь забраться как можно глубже. Еще чуть-чуть и он достигнет своей цели, и  уже начинаешь подозревать, что холод исходит из тебя самого, и сейчас ты сам являешься его источником и сможешь принести его в самое теплое и светлое место. А там уже он продолжит свое движение, сделав все вокруг пустым и безжизненным, заморозив и убив все тепло, которое кто-то близкий сюда принес и поделился с тобой. Что если этот холод останется с тобой навсегда? Что если он преследует тебя как тень и не дает проснуться твоим чувствам, что если из-за него тебе всегда на всю жизнь придется остаться одному, дабы не принести его близким людям и не разрушить их теплый и уютный очаг? Эти утверждения были не случайны. Они в той или иной интерпретации уже посещали его в дни расставаний, когда он понимал всю дальнейшую бессмысленность даже нескольких дней, проведенных  вместе. Тогда все самое идеальное  и прекрасное, что способно возникнуть между мужчиной и женщиной, может высохнуть и очерстветь при ежедневном однообразии быта и отстранении от проблем друг друга. Скорее всего, вы даже этого не сможете заметить, а если и заметите, то не предадите значения и продолжите делать больно друг другу, а дальше уже изменить все это будет поздно.

Хотя у всего в этом мире должны быть какие-то исключения. Возможно, где-то даже есть идеальные отношения, одни на сто, а может и одни на тысячу. Это совсем даже и не означает, что надо тысячу раз попробовать. А может ли с помощью какой-то магической случайности и удачи, ниспосланной откуда-то свыше, этот вариант мог стать как раз тем самым тысячным? Ведь если не проверять и не пытаться так ничего и не узнаешь. Вдруг это все-таки вчера как раз и был тот самый случай? Что бы ты ей сказал, если бы увидел еще раз, пусть даже случайно? Побежал бы за ней? Стал бы искать в толпе незнакомых лиц? И почему ты не сделал этого уже в этот раз? Болван, какой же ты болван.

Вдруг зазвонил телефон, и плавная мелодия словно разбудила его и  заставила отвлечься от этих грустных раздумий. Он достал его, и, увидев знакомый номер, с улыбкой нажал зеленую трубку на экране дисплея.

 «Привет,- раздался хорошо знакомый женский голос,- ты закончил на сегодня с работой? Я тут рядом с тобой сейчас. Сижу вот в кафе в торговом центре, давай приходи, наверняка есть хочешь после тяжелого трудового дня. Я большую пиццу заказала на нас двоих, одной мне просто ее ни за что не съесть. И бутылочку вина еще, так, для настроения. У меня сегодня хороший денек выдался».
«Хорошо, сейчас уже иду,- ответил он,- готовься рассказывать про свой хороший  денек, так уж тому и быть».

Найти ее было совсем не сложно. В этот кафе они уже несколько раз встречались. Им нравилась уютная обстановка, приятная музыка и прекрасный вид, который открывался на вечерний город, а еще тут готовили очень вкусную пиццу. Не раз и не два он один заходил сюда, ел и наблюдал за вечерним городом в большое панорамное окно с высоты третьего этажа, из которого было хорошо видно парк с яблонями, через который шла его дорога на работу и обратно. Особенно он любил быть здесь в дождливую летнюю пору, когда люди старались быстро-быстро добежать до  вестибюля метро словно муравьи, бегущие в свой муравейник со всех сторон. С высоты наблюдать за этим казалось ему крайне забавным. А еще в этом месте в будний день всегда было мало посетителей, что являлось прекрасным  бонусом к вкусной еде, недорогому вину и располагающему виду из окна.

Поднявшись до нужного ему этажа, он зашел к кафе. Свет был слегка приглушен, хотя обычно тут было светло и горели все лампы. Осмотревшись по сторонам, он увидел ее сидящую за столиком в углу и поедающую очередной слайс пиццы. Сегодня она была одета как-то странно и непривычно для его взгляда: джинсы, кроссовки, желтая майка с принтом мультяшной розовой пантеры. Волосы были убраны в обычный хвост. Заметив его, она замахала руками, словно человек на необитаемом острове увидел где-то далеко-далеко  проходящий мимо корабль.

 - Привет, мой хороший, снимай, давай свою куртку и присаживайся,- громко сказала  она, посмотрев на него своими как всегда красивыми глазами,- я уже тут заскучала совсем.
- Привет, я как раз шел уже домой, когда ты мне позвонила.
- Бери кусочек пиццы, я решила заказать какую ты любишь, остренькую.
Он взял один из уже порезанных кусочков, слегка свернул его и отправил себе в рот. Пицца оказалась действительно очень острая, и приятное жжение расползлось по всему горлу и заставило выпить залпом стакан вина. Он сделал характерный выдох и замахал руками, словно внезапно стало невыносимо жаркой. Ему стало даже весело, когда он представил, как же сейчас он нелепо выглядит. А тут еще сидит девушка и смеется так, что даже бармен за стойкой заметил  их веселье и начал аккуратно, чтобы не привлечь внимания, слегка ухмыляться. Сейчас он со своими ухмылками казался  совсем здесь не уместным, хотя для нее это скромное хихиканье было чем-то вроде благодарности зрителя за хорошо поставленную сценку из школьного спектакля. Все же она была довольна.

- Ой, я не могу над тобой, запей, сразу полегчает тебе,- проговорила она через смех и легким, уже привычным движением наполнила его бокал.
- Спасибо, ты как всегда чрезмерно добра,- выдавил он из себя и  сделал три – четыре больших глотка, полностью осушил второй бокал. Жжение немного отступило, теперь  он мог хотя бы хоть что-то говорить, не вызывая смех у нее и этого мерзкого человека за баром.
- Не так быстро, друг мой, нас ждет еще второй акт, - с этими словами, она  с какой-то жадностью  буквально уничтожила слайс даже не поморщившись,- вот учись пока я жива, я знала, ты не любишь остренькое, но поиздеваться все равно захотелось, может быть лучше тогда мороженое закажешь?
- Хватит уже смеяться, ты же знаешь, что не люблю я острое в отличие от тебя, вон ты как, даже не запила кусок этот проклятый.
Эти слова вызвали у нее очередной приступ смеха, хотя все же она налила в свой бокал вина и сделала ровно три глотка.
- Так вот, что я тебе хотела сказать? У меня же три дня выходных и я полностью в твоем распоряжении. В субботу я тебя покину и вернусь через пару недель. Такая вот у меня работа. Но эти три дня я тебе скучать не дам, ты же меня знаешь.
- Ты меня за эти три дня в могилу сведешь,  в том – то и дело что я тебя знаю.
- Как у тебя на личном фронте? Или ты  так сильно впечатлён вчерашней  незнакомкой на высоких каблучках, что до сих пор ходишь такой грустный?
- Вот опять ты издеваешься. Я весь день заставляю себя не думать о ней, понимаешь? А  не получается так, работать надо, люди спрашивают о том, о сём, а вроде как и слышу все, но понять не могу что мне говорят. Сам от себя не ожидал ничего такого. Может я влюбился? Хотя это еще из-за поры этой осенней. Тоска и все такое нахлынула и пролезла внутрь глубоко – глубоко, да так, что не достать ее оттуда калеными клещами. Второй день уже закрываю глаза, а она  все еще стоит ко мне спиной, а вокруг как исчезло все, нет ни души, вообще людей нет на этом перроне, только я и она. Все как во сне, я подхожу ближе, и  запах от ее волос меня погружает в какой-то непонятный сон. Представь себе, что я откуда-то помню до сих пор этот запах! Так должно быть вообще у людей?
 - Вот у нормальных людей как раз так и бывает, да и должно быть. Да, определенно так и бывает у них, у нормальных,- повторила она дважды, подняв бокал, тем самым предложив ему поднять свой,- а я не уверенна, что ты нормальный в буквальном понимании этого слова.

Он налил себе вина и направил свой взгляд, ждущий более осмысленного и содержательного ответа, на свою собеседницу. Хотя на ее лице уже и не было улыбки, но он все же  не увидел  достаточной серьезности, чтобы продолжать эту беседу, которая начиналась так непринужденно и весело.
- Ты меня вообще слушала или я так, в пустоту все это говорил?
- Да, да, прости меня. Я просто задумалась. А вот скажи, ты бы хотел ее хотя бы раз еще увидеть?
- Думаю, да. Скорее я даже уверен, что хотел бы. Вообще что за вопрос такой?
- А что бы ты ей сказал при встрече? Или может ты опять как идиот какой-то, затормозил бы и ничего не сказал, а просто смотрел на нее и слюни пускал? 
- Слушай, хватит ёрничать. Нашел бы чего сказать. Пустил бы в ход все свое обаяние, а оно у меня все-таки работает как бомба замедленного действия. Уж ты-то это лучше всех в этом городе знаешь. А вообще просто взял бы ее за руку и пригласил прогуляться по парку, там яблони почти симметрично стоят сейчас и красные яблоки такие висят. По-моему, красиво. Я люблю там побыть после работы. Положительных эмоций набрать на вечер.

Она  вновь засмеялась, и тем самым опять  заставила бармена  из дальних просторов кафе обратить на себя внимание. «Ну да, ты можешь быть романтичным и быстро к себе расположить особу женского пола, но вот только редко пользуешься своими способностями,- заявила она чуть менее громко, как бы давая понять  бармену, который все еще наблюдал за ними,  что представление для него окончено,- в основном ты ведешь  себя как бесчувственная скотина, уж извини, но это так». Сделав снова три глотка вина, она отодвинула бокал. Теперь взгляд ее был направлен исключительно на своего собеседника. Уже не было сомнений в ее серьезности, веселье и радость внезапно исчезли с ее лица.

«У тебя был шанс, была возможность, а ты им не воспользовался. Больше его может и не быть. Редко кому дается второй. Вот взял бы ее за руку, вытянул из этой толпы. Ну, или полез за ней в этот вагон. А ты остался там как истукан и теперь больше никогда ее не увидишь.  Твой шанс уехал. Хорошо еще в метро поезда редко гудят, а то бы совсем эпичное прощание получилось бы. Как в кино. Еще можно было тебе ей в след платочком помахать. У меня есть. Дать тебе? На следующий раз? И зачем ты сумку ей бросил? Так бы по вещам мы бы ее сразу нашли, там же телефон наверняка был, документы тоже могли быть,  а теперь все, туту, поезд ушел, и ушел он в прямом смысле этого дурацкого  выражения», - сказав все это, она  достала откуда-то маленькое зеркальце и принялась что-то тщательно рассматривать на своем лице.
- Кажется, у меня прыщ вскочить собрался. Только выходные собралась хорошо провести, а тут прыщ как назло.  Слушай, я постараюсь тебе помочь, и может даже каким-то чудом  смогу ее найти. Не обещаю, но все же шансы есть, маленькие, но есть. Ты же знаешь, у меня работа такая. Я могу найти что угодно и кого угодно, чисто теоретически, конечно же. Можно попытаться. Нужно будет сделать пару звонков, расспросить кое-кого. Мне  как раз один очень известный и влиятельный человек в нашем городе задолжал одну услугу. Вот он может помочь. Хотя это будет практически миссия невыполнима. Только со мной вместо Тома Круза. Ты ее встретил здесь, на этой станции?

-Да. Может она тоже рядом совсем работает или живет? Хотя могла войти и не здесь, ну или приехать сюда к кому-то в гости или…
- …скажем  по работе, угу. Правильно мыслишь, Ватсон. Я просто похлопаю в ладоши  сейчас.
- Ты снова издеваешься?
- Нет, ну если самую малость только. Ты правильно думаешь, а еще может быть она вообще из другого города или из другой страны. Это может очень сильно усложнить мою и твою задачу. В общем и целом, вариантов много, шансов мало, но чем черт не шутит.
Они оба замолчали. К столику подошел  тот самый  бармен, не сказав ни слова, взял пустое блюдо, в котором час назад  прибыла на этот стол вкусная, хотя и ужасно острая   пицца, улыбнулся, сделав это вполне естественно и натурально, и не проронив ни единого слова, удалился.
За окном редко-редко заморосил дождь. В тишине зала можно было услышать звуки падающих  на крышу капель. Через минуту шум усилился, а на окне начали  появляться небольшие следы от воды. Затем звук усилился и, издавая характерный шум, на землю хлынул настоящий ливень. Он забарабанил своими каплями как настоящий военный оркестр на параде, заставляя людей бежать в метро, словно на штурм вражеского укрепления.

Они все так же сидели напротив друг друга  и молчали. Здесь было  тепло и уютно, а  за окном, дождь только набирал силы, и уже через пару минут все снаружи накрыло  мощной стеной воды. Там внизу, за окном, было хорошо видно, как люди прыгали через моментально  образовавшиеся лужи, пытаясь скорее попасть под спасительные козырьки зданий. Кто–то раскрыл зонт и все так же неторопливо шел, не замечая ничего, а около десятка человек быстро собрались группой под брезентовым навесом  летнего кафе, где и остались дожидаться солнца.
Она прислонилась к окну и словно ребенок, с неподдельной радостью, нашла себе развлечение в наблюдении за происходящим внизу.

- Так любопытно смотреть сверху на людей. Смотри, они бегут к метро со всех сторон. И со стороны парка, и со стороны площади. Как муравьи. Правда, похожи они на муравьев, которые бегут в свой муравейник? А вон смотри, мужик какой-то тащит коробку. Ну, точно муравей, прям точь-в-точь.
- Забавно, я обедал здесь однажды, и, кстати говоря, тоже в дождь, подумал о муравьях первым делом. Пойдем, может, попытаемся добежать до муравейника и не промокнуть. Благо, нам тут рядом совсем.
- К тебе поедем? Я знаю, у тебя там стоит бутылочка моего любимого вина в шкафу. Я сама её еще в прошлый раз там оставила.
- Да, пока я отвлекся, благодаря тебе опять же, можно и продолжить сегодняшний вечер, который определенно становится все лучше и лучше. Собираемся?
Через три минуты рядом с опустевшим столиком, за которым сидели двое молодых и очень приятных людей, стоял бармен и смотрел  в окно,  провожая взглядом эту чудесную парочку, бегущую как два мокрых муравья в свой муравейник. На столе осталась  лишь пустая бутылка из-под вина и два бокала, стоявшие ровно напротив друг друга.

                VIII
И снова этот будильник. Сегодня ночью спалось как-то особенно скверно. Неугомонный сосед наверху, сволочь, опять сверлил до десяти вечера. Как будто прямо в голове уже этот шум. Надо подняться и сказать ему все про его ремонт, и в какое место он может засунуть себе свою дрель или чем он там сверлит.
Нужно срочно заварить кофе, а потом уже  собираться на работу. Эх, будь у нее сейчас огромный говорящий кот, то наверняка уже сидел бы в домашнем халате и в тапках на кухне и смотрел спортивный канал, попивая чай или кофе, закусывая это бутербродом с большим куском колбасы. Вот он бы он как раз сварил мне кофе. Хотя нет, коты же не пьют чай и тем более кофе. Молоко бы он пил, а кофе варил с утра для своей хозяйки. Так вот было бы правильнее помечтать. Да и к соседу этому с дрелью можно было его отправить решить вопрос с шумом. Однако лучше оставить свои мечты для следующего дня и вставать с кровати и делать кофе себе самой, как и бутерброд с сыром и большим куском свежей ветчины. Приятно наблюдать, как он вращается в микроволновке, а сыр, лежащий поверх ветчины, плавится, время от времени издавая стреляющие и булькающие звуки.

Вскоре запах свежего кофе наполняет кухню, делая это утро чуточку приятнее. А  если к этому всему добавить любимую музыку, фоном играющую в гостиной, тогда твое утро может создать заряд позитива на весь день, и даже сосед с дрелью, засевший где-то наверху, не  покажется такой большой неприятностью.

Как бы то ни было, нужно было вновь отправляться на работу. Сегодня было решено снова добираться до работы на метро, так как после недавних событий, в которых она чуть не лишилась одежды, сумки, а вместе с ней своего новенького телефона, паспорта и водительских прав,  при этом обретя в неком молодом человеке образ своего спасителя и непреодолимое желания еще раз встретить его. А где это сделать и как она не имела понятия. Идея была так себе, но шанс на вторую встречу был выше, если ехать под землёй, а не на машине. Все, решено, пора на работу.
На улице ее ждал великолепный теплый день, распустившийся лучами солнечного света, словно осень и не собиралась приходить в этот город. Хотя и ощущалась легкая утренняя прохлада, но она показалась ей какой-то необычно приятной и теплой. Даже утренний час пик под землей, всегда казавшийся ей каким-то испытаем на прочность, в этот раз пролетел мимолетно и вызвал лишь улыбку на лице. На такую приветливую и необычайно счастливую девушку в метро, да и еще и обычным будничным утром, обратил внимание даже машинист прибывшего поезда, и тоже улыбнулся в ответ, при этом помахав ей рукой. Она не могла оставить такой жест мужчины без внимания, и, послав ему воздушный поцелуй, прыгнула в вагон. День начинался просто волшебно!

В офисе было как-то непривычно тихо, даже кофейный автомат, который утром становился своего рода местом паломничества всего офиса, сейчас одиноко стоял, и только уборщица обозначала здесь какую-то человеческую активность, переворачивая ведра с канцелярским мусором в свой синий и огромный мешок.

Это было идеальное время для работы. Нужно было начать очередную статью, а сейчас для этого были просто прекрасные условия. К тому же теперь в ее распоряжении снова был  любимый  кабинет, который после ремонта снова принял свой прежний вид, и даже  стал еще более уютным и милым. Стены сейчас были холодного синего  цвета, но это  лишь придавало им вид незаконченной картины, которую нужно было дописать уже  самой. Бросив взгляд на эту пустующую синеву, она моментально решила, когда и чем именно она заполнит ее - картины, фотографии, обои, или можно просто дорисовать облака и получить эффект неба. Надо только навестить  пару-тройку своих любимых арт-лавок, может быть даже придется позвать на помощь некоторых своих друзей, которые не без ее помощи продвинулись вперед в огромной очереди к верхушки богемного айсберга. Потом, все это потом, а сейчас надо работать, надо продолжать писать.

Прошло несколько часов, и работа так затянула ее, что когда она встала со стула и потянулась вверх кончиками пальцев, пытаясь достать потолок, встав на цыпочки,  маленькая стрелка на часах показала время обеда. Чувства голода не появилось, хотя утренний завтрак в виде кофе и бутерброда уже был далеко в прошлом, да и маленькая шоколадка сейчас бы точно не помешала. Она взглянула на свою сумочку, которая  словно обрела новый вид и стала еще лучше после чудесного спасения в поезде, казалась ей уже значительно более красивой, более качественной, чем  была пару дней назад. В ней  второй день лежала подаренная ей плитка хорошего немецкого шоколада.

Она  решила не вставать, а, как уже делала неоднократно, прокатиться до своей сумочки на стуле, благо ее редактор знал о любви передвигаться по офису именно таким образом и поэтому новый стул был снабжен маленькими колесиками не хуже своего предыдущего собрата, а так же имел прекрасные возможности для передвижения. Оттолкнувшись от пола и проехав несколько метров, вращаясь словно юла, она добралась до заветной плитки, спрятавшейся где-то среди телефона, помады, жвачки и упаковки влажных салфеток.

В дверь постучали. Не дожидаясь разрешения войти, в проеме появилась сначала голова, а затем уже постепенно и остальные, менее важные для разговора части тела.

«Привет, приятного тебе аппетита с твоей шоколадкой,- заговорила голова, неторопливо просовывая руки, держащие пару стаканчиков с кофе,- я тебе из нашего нового аппарата принес кофе. Заметь, старый уже давно не выдавал нам такого вкуса, который этот выдает. Три дня как поставили. А в обед к нему очередь такая, что не протолкнуться. Я за десять минуть до перерыва занял. Так что кто тут хороший мальчик?
- Слушай, не льсти себе, хороший мальчик. Ты рекламировать нашу новую кофемашину пришел ко мне? Этот кофе такой же отвратительный, как и был до него в предыдущем автомате, и нет вообще никакой разницы для меня, откуда он. Так что заходи весь и переходи к делу или иди дальше по своим делам и не мешай мне. Чего ты хотел? Я тут работать пытаюсь.
После такой совсем нелицеприятной встречи, любой человек покинул бы место, где ему откровенно не рады, извинился и зашел в другой раз, но сейчас это был точно не тот случай. Перед ней стоял довольно–таки молодой человек из штата программистов. В чем заключалась их работа, являлось большой тайной для нее, да и понимать всю эту терминологию и специфику ей было совсем не интересно. Сейчас здесь стоял совсем типичный ботаник в очках, живущий с мамой и папой, наверняка хранящий у себя дома фигурки имперских штурмовиков и любивший обсудить после работы за кружкой пива персонажей фильма «Властелин колец». Он был одним из многих в этом офисе, кто безуспешно пытался добиться ее расположения. Регулярные, совсем неумелые и сумбурные попытки ухаживания казались такими пустыми и несуразными, что просто становилось его жалко, и исключительно по этой причине ему были позволены небольшие ухаживания, ровно такие же, какие могла бы позволить змея обычной полевой мышке.

- Да я как лучше хотел, просто проходил мимо и заметил, как ты тут сидишь уже с восьми утра и решил попытать удачу и порадовать тебя свежим кофе.
- Послушай, я не нуждаюсь в твоем внимании и только сама решаю, когда у меня  будет перерыв и когда нужен кофе. Надеюсь, ты наконец-то осознаешь это раз и навсегда. Хотя если уж ты принес  и постарался, то давай заходи, попьем вместе,  у меня тут и шоколадка есть.
Он робко прошел к ее столу, поставил стаканчик с кофе и сел очень неловко, словно ожидая наказания за свой фривольный поступок.
- Слушай, это все здорово, но не кажется ли тебе, что ты слишком навязываешься сейчас? - спросила она у своего гостя, ловким движением разломив плитку шоколада на две ровные части, - меня не интересуют мальчики, так что будь тактичнее, проявляй деликатность, попробуй носить костюм на работе, он придаст тебе более мужественный вид хотя бы. Вот, держи шоколадку…»
- Я просто пытаюсь быть внимательным к тебе, может быть, даже хочу тебя на свидание пригласить, на чашечку кофе в одно классное такое романтическое место.
- Не перебивай и послушай меня по поводу всяких свиданий, - сказала она, протягивая ему шоколад, - практически, если смотреть на наши дела как они обстоят в данный момент, у нас с тобой ЗДЕСЬ и прямо СЕЙЧАС свидание. И ходить не нужно в ресторан или еще куда-то. На его лице появилось легкое недоумение. Увидев это, она поняла, что попала точно в цель, собственно, куда и целилась.
- У тебя даже есть преимущество перед другими мужчинами: во-первых, тут не нужно платить, во-вторых, ты меня знаешь и я тебя знаю, следовательно, мы можем пропустить некоторые детали этикета, обязательные для меня в подобных местах, можно быть раскрепощенным,- сказала она и закинула ноги на край стола, продолжая при этом стараться распробовать вкус горячего кофе из нового аппарата.
Теперь на его лице к недоумению прибавилось еще и смущение, и она заметила как вид ее ног, лежавших одна на другой, ровно на уголке стола, вызвал легкое покраснение на щеках ее нового «ухажера».

«И, в-третьих, в-четвертых, и в-пятых, и вообще, это последнее и самое важное  для тебя,- продолжала она, - как бы ни закончилось это наше с тобой импровизированное свидание, ты все равно, точно так же как и сейчас будешь продолжать мне надоедать своими визитами, только лишь потому, что мы вместе работаем. И если в иных случаях я больше не хочу видеть своего коллегу по свиданию, то так оно и будет, он просто исчезнет из моей жизни, что собственно уже бывало после первого свидания. Однако, в нашем с тобой случае, так сказать, это свидание,- тут она сделала паузу и пальцами в воздухе показала знак кавычек,- при любом дальнейшем развитии событий не будет иметь для тебя подобных фатальных последствий, потому что я уж точно не собираюсь в ближайшее время увольняться, да и ты, скорее всего, не планируешь этого делать. Так что сейчас у нас свидание, мы пьем кофе, едим шоколад и радуемся жизни. Здесь у нас все как ты хотел, даже тебе можно на мои ноги посмотреть, а в ресторане, или  в музее каком-нибудь, ты был бы лишен этого удовольствия, а тут все для тебя. Теперь давай, рассказывай мне что-то интересное. О чем  ты  на свиданиях с девушками говоришь? Даже если чисто гипотетически предположить об их существовании в твоем мире. Удиви меня!
Неловкая тишина на какое-то время заполнила все пространство офиса. Она заметила как человек, который пришел якобы с благими намерениями, сейчас испытывает дискомфорт.   Его выражение лица изменилось и из веселого превратилось в недоумевающее, а улыбка, которая  расплылась по его лицу каких-то пять минут назад, с каждой секундой обретала все больше и больше фальшивых нот.
«Хотя я и так могу легко догадаться, о чем ты хочешь начать разговаривать или все равно  переведешь разговор в эту свою…- продолжала она, как будто добивая его и тем самым желая скорее избавиться от его присутствия,- …тему компьютеров, различных программ, новинок  и всём таком и подобном. Потому как ты вроде считаешься специалистом в своем деле, следовательно, попытаешься произвести впечатление на девушку именно своей осведомленностью и профессионализмом, при этом изначально предполагая, что твой собеседник гораздо меньше в этой области знаний разбирается, и уж точно не является профессионалам и по твоим расчетам станет тебе буквально в рот смотреть».

Она решила сделать небольшую паузу и дать высказаться своему гостю, но тот все еще сидел напротив и медленно грыз кусочек шоколада, при этом искоса бросая взгляд на ее ступни. Сам разговор его уже мало интересовал.
«Для любой женщины всегда значение имеют дела, поступки, а не красивые понты ваши,- продолжала она свой монолог, попутно допивая уже остывающий кофе,- для нас важнее то, что вы готовы сделать и что вы можете сделать. Вот отправь тебя со мной на необитаемый остров, где нет никаких компьютеров и прочего барахла, так я с тобой там через три-четыре дня с голоду умру или меня зверь какой-нибудь дикий съест. Ведь ты,  скорее всего, костер развести не сможешь, рыбу там наловить или еды какой собрать. Ну, ты понял меня, да? Это я утрирую, конечно, но смысл, я думаю, понятен. Вот тебе простой пример: пару дней тому назад меня угораздило в метро поехать вечером в час пик, и там у меня буквально выдрали сумочку в толпе, она упала и я уже с ней попрощалась, однако какой-то посторонний мужчина, примерно твой ровесник, может чуть старше, ее нашел, сумел в этом ужасном месиве из людей подобрать ее и переправить мне в вагон. Вот так-то. Само собой, слабоват поступок для примера, я знаю, но этот человек хотя бы не растерялся и смог быстро принять решение, а остальные стояли рот разинув, кто смеялся, кто ругался, мужики, блин. А потом с надменным видом все приедут и будут рассказывать своим женам и любовницам о своей огромной любви, о том, как  жить без них не могут, о готовности горы свернуть и звезду с неба достать. На словах  вот только это все. Да еще и с важным лицом обо всем этом расскажут. А надо-то просто руку подать, дверь отрыть, стул подвинуть, место уступить, я не знаю какой еще пример тебе привести. Просто это мелочи все, я не говорю о больших делах, но из них складывается итоговое впечатление. А я вот последнее время как раз дел и не увидела ни от кого, хоть каких-то дел, только вот возвращение моей сумочки. Поступок почему-то остался в моей памяти, да и сам молодой человек тоже там засел глубоко, хотя я сама не знаю почему.  А остальное - одни  сплошные обещания и надменность напыщенность, как у индюков прямо, да пусть простят меня индюки, ничего против них не имею».

 Она всегда терпеть не могла  в мужчинах надменность, хотя всегда понимала, что каждый пятый, да что уж там - каждый третий из них в какой-то степени имеет эту черту характера, которую большинство людей считает скорее отрицательной. Практически каждый из мужчин подвержен надменности. В этом она неоднократно убеждалась. Любой из них старается в первый момент знакомства выставить напоказ своё самое главное, самое большое преимущество, которым он обладает перед остальными своими соратниками по гендерному типу.

Обличенный богатством сразу выпячивает свое благосостояние. Сколько раз она наблюдала ритуал демонстрации ее потенциальными ухажерами дорогих телефонов, часов, запонок и прочих атрибутов сладкой жизни. А об автомобилях, на которых можно эффектно подъехать к дорогущему ресторану, она сумела бы книгу написать, столько всего она за эти свидания наслушалась про их величие, как и про крутизну их владельцев. Ей было невдомёк, почему мужчины все время о них рассказывают. Как будто в автосалон пришла, а менеджер за чашечкой кофе или бокалом вина пытается тебе продать свой суперкар. Потом она придумала, как называть подобных ухажеров.
Как-то раз за рассказом очередного молодого владельца люксового авто она вспомнила давно уже всеми подзабытую передачу «Поле чудес», где ведущий всегда громким голосом звучно объявлял «…и вам достается АВТОМОБИЛЬ», при этом высоко подняв ключи и демонстрируя их аудитории. Скорее всего, в момент очередного рассказа «про машинку», от смертельной скуки и нежелания уже слушать, ей хотелось просто так моргать глазами, кивать головой и думать о чем-то своем, именно тогда воспоминание о ведущем этой программы и пришло ей в голову. Она не смогла сдержаться и повторила эту фразу, устав слушать занудные и совсем неинтересные речи о всяких лошадиных силах и скорость разгона  до сотни километров за какие-то там секунды, точно так же,  с тем же воодушевлением,  с которым это делал усатый ведущий, фамилию которого она тогда не смогла вспомнить.

Внезапно  ее мысли прервал звонок телефона, расположившегося где-то на полке шкафа. Он стоял там с того момента, когда она первый раз зашла в этот кабинет, впоследствии ставший для нее чуть ли не родным. Звонил он так редко, что являлся скорее предметом интерьера, нежели действительно необходимым для работы инструментом, и как всякий атавизм, ждал лишь подходящего времени, чтобы окончательно отмереть.

Сам аппарат был громоздким и все время мешался, а чтобы ответить на звонок, его приходилось каждый раз буквально откапывать из бумаг, в которых его регулярно она сама же и хоронила, ввиду ненадобности и бесполезности.
Наконец отыскав его за упаковкой бумаги, она сняла трубку. «Привет, нужно пять минут поговорить, обсудить кое-что, - сказал как всегда добродушный и всегда узнаваемый  голос руководителя.
-Да, само собой,- ответила она, затем убрав трубку от головы и плотно прикрыв ее ладонью, жестами указала на дверь своему достаточно надоевшему гостю, дав понять, что нужно сейчас же покинуть кабинет, после чего демонстративно отвернулась и продолжила разговор,-  чем меня обрадуешь сегодня, босс?
- Дело есть к тебе одно срочное. Позвонил сейчас один  очень уважаемый в нашем городе человек, попросил помочь в написании статьи об одной благотворительной акции, которая пройдет скоро, и вот очень он хотел, чтобы статейку эту именно ты написала. Как мне было сказано, у тебя отличный стиль и ты сможешь это хорошо подать. Отказать ему не могу, сама понимаешь, так что я сегодня не твой друг, а твой начальник и выбора у тебя нет. В общем, тебе скоро позвонит одна женщина, она что-то типа куратора этой акции у них, и все расскажет. И не спрашивай меня, откуда они узнали твой номер, я сам не знаю. Ты у меня девочка своенравная и с характером, но сегодня прошу тебя все сделать как надо. Прямо для себя лично прошу. Все поняла?
- Ого, я стала популярной, вот так слава и приходит, только вот даже выбора мне больше не оставляют. Ну, хорошо, пообщаемся с ней. Сделаю все в лучшем виде, не переживай, папочка. Пока-пока.
Она положила трубку, снова придвинула к телефону упаковку с бумагой, словно себе же намекая, что этого разговора и не было никогда. Обернувшись, она увидела все еще сидевшего за столом своего надоедливого коллегу, доедающего плитку шоколада.
- Ты же видел, как я тебе показала  выйти. Я с начальством по телефону разговаривала. А ты остался и слушал разговор. Вот об этом я тебе и говорила - никаких манер и уважения. У тебя разве нет работы или рабочий день уже закончился? Давай ступай уже и ремонтируй что-нибудь или устанавливай или чем вы все там у себя занимаетесь. Еще надо выяснить, сколько вас сидит таких и шоколад трескает половину дня.

И только увидев, как наконец-то дверь с шумом захлопнулась за визитёром, она слегка улыбнулась и ощутила себя обремененным должностью человеком. И это было очень волнительно.

Вскоре снова зазвонил телефон, снова отвлекая ее от работы, но это был уже ее мобильник. На мониторе отобразился какой-то незнакомый номер, и стало ясно кто и для чего звонит. Ответив, она услышала приятный и молодой  женский голос:
-Ало, добрый день, я по поводу статьи вам звоню, мне вас очень рекомендовали. У нас на следующей неделе стартует акция одна интересная и работа с нами может быть полезна как для вашего журнала в целом, так и лично для вас в частности. Так что предлагаю вам встретиться и обсудить все условия.
- Хорошо, я только рада буду, а что за мероприятие вы планируете?
- Расскажу при встрече, сейчас давайте просто договоримся о месте, где и как мы это обсудим. Вы любите итальянскую кухню? Пиццу, пасту и все подобное? Я знаю отличный,  небольшой и очень уютный ресторанчик с панорамным видом на парк. Там и встретимся. Адрес и время встречи пришлю эсэмэской.
- Давайте так, по правде говоря, я больше восточную кухню люблю, ну да это не столь важно, надеюсь, суши там тоже подают.
- Непременно. Только прошу не опаздывать. Я этого не люблю.
- Как ни странно это звучит, но я тоже.
- Вот и отлично, я думаю, мы найдем общий язык. До завтра.
Обаятельный женский голос в трубке исчез, не став дожидаться ответных слов прощания, словно не допуская никакого отказа в своей просьбе со стороны собеседника, оставляя как единственное доказательство состоявшегося разговора короткие гудки в трубке телефона.

               
                IX

Этим ранним утром пятницы, проснувшись не от звука надоедливого, разрывающего на части тишину будильника, а от ярких лучей солнца, преисполненных желанием  напомнить о последних погожих днях, и проникающих в твою комнату вместе с щебетанием птиц под окном, ты не встаешь сразу и не бежишь сломя голову в душ, а затем на кухню за чашкой горячего кофе, а нежишься в кровати, почему-то мечтая о море. И в какой-то момент, попав под волшебное влияние этого утра, которое явно выбивается из череды прочих заурядных, серых и бесконечно - будничных, ты понимаешь, что жизнь сейчас, в принципе, не так уж и плоха, как она представляется в понедельник утром.

И вот, еще лежа под теплым одеялом и щуря глаза от назойливых, щекочущих глаза, но вместе с тем приятных лучей солнца, которые заставляют поскорее проснуться, ты понимаешь, что сегодняшний день будет снова прекрасным. Ты уверен, что в этот день  будет сопутствовать успех в любом начинании: завтрак, приготовленный все так же, на скорую руку, покажется произведением кулинарного искусства, а в твоем доме с самого утра будет играть любимая музыка, заставляющая танцевать в одном нижнем белье. Ты будешь петь под душем так, что соседи застучат по трубам, при этом попадая в ритм твоей любимой песни, а по дороге на работу каким-то чудесным образом минуешь все возможные пробки и доберешься  туда раньше всех.

Как всегда, перед тем как отрыть входную дверь поликлиники, он сделал глубокий вдох и не менее глубокий выдох полной грудью. Этот своеобразный ритуал он свершал каждый рабочий день, словно погружался с головой в пучину трудовых событий. И точно также с глубоким выдохом закрывал за собой ту самую дверь в конце дня, оставляя все пережитое там, за этой громоздкой и ужасно скрипучей  дверью. Несмотря на столь чудесное утро,  здесь его ждала обычная рутинная работая, в которой сегодняшний день не будет отличаться от дня завтрашнего, а он, в свою очередь, будет таким же, как и все последующие за ним дни. Даже болезни, которые  он успешно диагностировал и лечил, всегда практически повторялись. Менялись лишь люди, носящие их в себе.

Он хотел скорее зайти в свой кабинет. Коридор уже сейчас был битком набит больными и не очень больными людьми. Пришлось немного потолкаться, прежде чем удалось пробраться к двери своей приемной. Сегодня было ужасно много посетителей, как будто половина города внезапно решила заболеть и прогулять работу в честь такого прекрасного утра. У каждой из семи дверей стояли ожидающие своей очереди, а мимо них иногда словно тени скользили люди в белых халатах, давая добро на вход одним и прося еще чуть-чуть подождать другим.

Его кабинет располагался в конце коридора и был последним, седьмым. Четверо посетителей уже сидели в ожидании приема. Казалось, они ждут здесь целую вечность, и терпеливо предвкушают наступление момента так необходимого им общения с доктором. Однако никто даже не повернул голову в его сторону, когда он открыл дверь и вошел.

За своим столом, уже сидела его верная помощница - медицинская сестра, помогавшая вести прием. Она словно верный пес всегда была на месте и ждала его появления. Можно было подумать, что она находится здесь всегда. Для него так и оставалось загадкой ее раннее появление и поздний уход. Когда она все успевает?
- Доброе утро, доктор. Как ни странно, но уже сидят люди и ждут приема. Сегодня какой-то аншлаг у нас в коридоре.
- Доброе утро. Я вот все думаю, когда же вы успеваете все время вперед меня приходить? Сегодня специально раньше обычного вышел из дома, а вы уже здесь.
Немного смутившись, и по этой причине принимая вид не расслышавшего вопрос человека, она начала что-то писать в своей тетрадке.
- Скажите, доктор, а это правда, что вас хотят забрать куда-то от нас? Нашего шефа переводят, а он вас с собой зовёт? Так говорят со вчерашнего дня. Слухи идут,  но точно никто не знает ничего пока. Развейте сомнения.
Все это было правдой, ведь никакой слух не смог бы родиться на пустом месте. Еще два дня тому назад его вызвал главный врач, которого между собой принято было называть просто и по-дружески – шеф, и объявил о своем переходе в одну частную клинику. Поскольку ему нужен был там хороший врач, а таковым он считал своего юного коллегу, то предложение перейти на работу вместе с ним последовало сразу за объявлением об уходе. Да и надежное плечо, на которое можно было опереться в новом месте, заставило сделать выбор в пользу своего молодого сотрудника, поскольку еще с университетских времен, когда один преподавал, а второй был студентом, между ними сложились дружеские отношения. Решение принять нужно было быстро, в течение трех дней. И именно сегодня этот срок подходил к своему концу. До сих пор в нем никак не умирали сомнения относительно правильности того или иного выбора.

Одна его половина - идеалистическая и романтическая, предлагала в качестве главного аргумента верность традициям и самому духу профессии, ведь лечение людей было делом не одного поколения врачей в его семье, предлагала принципы,  которыми в какой-то мере ему пришлось бы поступиться, выбери он вариант перехода. Ведь на новом месте его ждала в основном административная работа, которую он считал не достойной настоящего врача. Принять ее означало предать дело своих родителей, своей семьи. Именно работа с людьми и возможность помочь им, возможность лечить, и была для него основой профессии врача, и иного пути развития своей карьеры он просто  не мог  и представить.

Однако, другая его половина – рациональная, которая росла и прогрессировала  внутри его сознания, и с каждым годом все больше и больше сопротивлялась той самой идеалистической половине, настаивала на этом переходе, как на единственно правильном решении, приводя в качестве основного довода вопрос финансового обеспечения собственной персоны, который  с каждым годом волновал эту половину его сознания все больше и больше.

«Пришло время  начать прием,- ответил он, так же проигнорировав её вопрос,- как закончим, пойду сразу узнавать ответ, но сейчас не нужно ничего спрашивать. О результатах сообщу, хотя из завтрашнего утреннего номера свежих сплетен сами все узнаете, а сейчас запускай страждущих, надо работать».

День был на удивление солнечным, и наступающий вечер незаметно для глаз окутывал этот чудесный город тихими сумерками. Сквозь большое окно кабинета он наблюдал как в верхушках яблонь повис чудесного вида кроваво-красный солнечный диск, а облака, извиваясь и постоянно меняя свою форму, словно танцевали танго, то и дело меняясь партнерами. На пруду все так же плавали утки. Однако теперь их было всего две. Вероятно, это были утка и селезень. Они словно не заметили исчезновения остальных и продолжали жить своей прежней жизнью и сейчас с пристальным интересом разглядывали женщину, бросающую им кусочки белого хлеба прямо в воду. Они по какой-то причине не собирались улетать. Скорее всего, им просто было хорошо вдвоем и здесь они устроили свой маленький уютный мир, где были лишь они, вода и кусочки хлебного мякиша. Сейчас их не волнуют приближающиеся холода, замерзший пруд, ветер снег и отсутствие еды. Они просто живут днем сегодняшним, наслаждаясь полной свободой и гармонией с окружающим миром.

-Да, я все обдумал, - он отошел от окна и повернулся к шефу, который сидел за столом и медленно размешивал в кружке горячий чай, - решение окончательное и с моей стороны было бы глупостью изменить его сейчас.
- Отлично, я был уверен, что ты именно так поступишь, - начальник встал со стула, подошел к нему и протянул руку, желая обменяться рукопожатием,-  я ценю твой выбор, ты хороший человек и отличный врач. У тебя все получится».
Вот так все и решилось. Теперь лучше про это совсем не думать. Рабочий день пятницы завершился, а вместе с ним и вся неделя убежала, словно предлагая ему забыть все и начать новую жизнь со следующего понедельника. Он вышел на улицу, тяжелая железная дверь, захлопнувшаяся за ним с ужасным скрипом, еще раз напомнила о наступивших выходных. Он сделал вдох полно грудью, посмотрел на небо, где все так же плыли облака в чудесном красном закате, и отправился прямиком по своей сказочной яблоневой аллее.

Он хотел перемен, но где-то в глубине всегда не любил их. Нужны ли они ему сейчас? Жизнь без перемен схожа с путешествием по широкой, спокойной реке жарким летним днем, когда просто плывешь по течению и знаешь, куда тебя принесет эта  река времени. Этот вариант казался ему обстоятельным, и в каком-то смысле предлагал уверенность в завтрашнем дне и приводил к определенному успеху, словно долгое путешествие по заранее известному и хорошо проложенному маршруту, в котором конечная цель заранее достижима. Однако все это казалось довольно-таки трусливым и подходящим разве что многодетным отцам семейств, обремененным ипотекой, а так же скучающим домохозяйкам. Перемены и стремление к ним всегда несут определенный риск. Выбирая их, не получится просто плыть по мягким, спокойным волнам на своей лодке, наслаждаясь лучами солнца, ни разу не замочив даже ноги. Глобальные перемены в жизни сравнимы с прыжком в быструю, холодную и смертельно опасную пучину горной реки, которая будет тащить тебя очень и очень долго, пронося мимо торчащих из нее коряг и камней. А дальше можно только лишь надеется на чудо и верить в то, что в конце этого смертельно опасного путешествия тебя ждет чудесная, бухта с кристально чистой водой где всегда царит солнце, а легкий бриз ласкает твое тело в любое время года. Здесь этот трудный путь будет завершен и тебе никогда уже не придется увидеть бурлящую бездну, из которой уже невозможно выбраться прежним и тем более остаться самим собой. Так что же все-таки будет лучше? Правильно ли он поступил и возможно ли будет в дальнейшем что-то изменить, даже если предстоит нырнуть в не менее ужасное местечко?

Сейчас по дороге домой, все так же лежащей через парк, мимо яблонь, на которых уже практически  совсем не осталось яблок, он все еще пытался найти ответы на эти вопросы, а скорее задавал их уже инстинктивно и не надеялся услышать от себя самого никакого ответа. Прервал его размышления как всегда телефонный звонок. Телефон куда-то провалился, словно сквозь землю, он лежал и звонил то ли он в кармане его пиджака, то ли в кармане пальто. Наконец-то найдя его, и даже не посмотрев на дисплей, словно ему было абсолютно все равно, кто звонил, устало пробормотал заветное «Алло».

- Привет, у меня все как всегда. Жду тебя и сижу снова здесь, за своим любимым столиком, пытаюсь дождаться наш заказ, и даже вроде бы сейчас вижу тебя в окно. Хотя может и не тебя. Ты уже вышел же из своей поликлиники?
Почему-то иного звонка он сейчас и не ждал, да и нужно было с кем – то поделиться новостью про разговор с начальством, возможность перевода, да и вообще услышать совета.
- Да, я иду как раз в сторону площади,- ответил он,- сейчас зайду, закажи как раз бутылочку вина, у меня для тебя есть новости.
- Хорошие или плохие?- спросила она, и в ее голосе можно было услышать толику беспокойства.
- Скорее хорошие. Я уже правда все решил, но твое мнение узнать мне точно не помешает, скоро буду, - ответил он и, положив трубку, продолжил путь, уже окончательно решив оставить свои размышления и думы уже для двоих и до бутылочки хорошего вина в приятной компании.
Пройдя уже практически весь путь до станции метро, он присел на свою скамейку, достал из кармана пальто яблоко, такое же красное как уходящий закат на осеннем небе, и уже было собрался ощутить его вкус, одновременно наслаждаясь свежим осенним ветром, но внезапно предчувствие, словно что-то потустороннее и посланное свыше, заставило его голову по какой-то причине повернуться направо.
Взгляд каким-то чудесным образом выбрал из множества проходящих где-то вдалеке  мужчин и женщин  высокие черные сапоги, затем сумочку, которую он узнал бы даже из тысячи подобных, и уже потом  он разглядел ее волосы, красиво развевающиеся в легких порывах осеннего ветра, словно  белые паруса сказочного корабля. Он, как будто не поверив своим глазам, перевел взгляд на яблоко, быстро сунул его в карман и поднялся, пытаясь больше не сводить взгляд с белых волос. Его сердце учащено забилось, а в голове все перемешалось, и он словно превратился в маленького ребенка, смотрящего на предмет своего обожания абсолютно искренне и беззаботно.

Внезапно, словно огромная морская волна, поглощающая чей – то замок из песка, одиноко стоящий на берегу моря, откуда-то возникшая толпа туристов, скорее всего всей гурьбой появившихся из метро, шумя и размахивая флажками, проглотила ее. В этот момент  не стало ничего, все исчезло, в голове все так же ощущалась пульсация сердца, а ноги  словно превратились в камень и отказывались бежать туда, в эту шумную, живую и галдящую массу, вторично отбирающую у него то, что проказница судьба так благосклонно ему подарила снова. Можно подумать, что какой-то фокусник, живущий высоко-высоко на небе, смотрящий на него красным взглядом заката и усмехающийся в пушистую белую бороду из облаков, играет с ним, демонстрируя заветный приз и снова пряча его в огромный мешок. Был ли это второй шанс или же это есть не что иное, как прогнозируемая вероятность, которую он уже прорабатывал у себя в голове, мечтая о еще одной встречи в метро? Сейчас впервые за долгое время он был бессилен внятно себе  что-то объяснить. Его разум проигрывал внезапно пробудившимся чувствам, которые в ту же минуту перехватили инициативу, действуя заодно с инстинктами, всегда глубоко скрытыми где-то в самых сакральных местах своего обладателя.

И вот ноги наконец-то несли его в пучину бурлящего потока, состоящего из туристов, торговцев цветами и прочих зевак, праздно прогуливающихся по мостовой. Глаза напряженно выхватывали из толпы любую, кто хоть как-то был похож на нее. Он долго искал, вглядываясь в лица людей, проходящих мимо, однако не находил ни малейшего намека на ее присутствие. Она исчезла словно призрак, растворившийся в лучах утреннего солнца.
 
Сдаваться он не привык. Быстро пройдя сквозь толпу, он поднялся по ступенькам на крыльцо какого-то небольшого музыкального магазинчика, откуда доносилось приятное слуху пение под аккомпанемент аккордеона, и пусть с небольшой, но все же высоты, охватил взглядом практически все пространство от метро до торгового центра.
«Возможно, она решила просто пройтись по магазинам»,- подумал он и, спустившись с порогов, направился прямиком в огромное здание, расположившееся через дорогу. Приближался час пик и люди, словно пчелы в улей, слетались сюда. Кто-то хотел перекусить после работы, кто-то порадовать себя покупкой очередной приятной для глаз безделушки, о которой мечтал весь день, а кто-то просто решил прогуляться, или же сходить в кино и в романтичной обстановке сидеть там на заднем ряду, наслаждаясь фильмом вместе со своей второй половиной. Сейчас даже очередь к банкомату всем своим видом как бы намекала о бесперспективности его попыток найти здесь незнакомого человека.

И в самом деле, разве возможно здесь вообще отыскать кого-то? Огромные магазины раскинулись во все стороны света, словно щупальца спрута, затягивая в свою гигантскую пасть  посетителей. Пройдя мимо трех или четырех из них, он ощутил всю безнадежность своего замысла, и присев на скамейку, стоящую возле какого-то музыкального фонтана, достал телефон и посмотрел на часы. Его переполняло отчаяние, затем сменившиеся чувством разочарования, а послевкусием у этого изысканного коктейля явился тяжелый привкус в виде опустошения, заполнившее его сердце.

Внезапно он вспомнил о том, что его ждут здесь, на третьем этаже этого огромного средоточия развлечений и красивых обновок. Желания говорить сейчас с кем-либо совсем не было, но там, на самом верху, в тёплом и уютном кафе, его ждут и поэтому пора прекращать вести себя как влекомый страстями юнец и перестать бегать за призраками, которых придумал себе сам в порыве неких романтических страстей, вызванных красотой наступившей осени. Необходимо научиться контролировать свои эмоции и чувства, пора становиться более рациональным, расчетливым, планировать дальнейшую жизнь без учета в ней всякого рода глупостей, подобных сегодняшней. Да, именно так он и поступит, а сейчас поднимется вверх, войдет в ресторан, повесит свое пальто, поздоровается, затем отойдет помыть руки и спокойно поужинает, возможно, расскажет ей про встречу, а возможно и не расскажет. Таков будет его план на сегодня. Надо встать и пойти.

Внутри было как-то слишком темно для этого времени суток. Зал казался  практически пустым, лишь пара столиков принимала гостей в этот вечер, да и за барной стойкой сидел какой-то мужчина и о чем-то совсем тихо беседовал с тем самым барменом, который еще в прошлый их визит сюда показался чрезмерно назойливым. Однако сегодня он был одет на удивление слишком официально для подобного заведения, словно прямо сейчас сошел с экрана  голливудского фильма и старался ни под каким видом не проявлять чрезмерного интереса к своим посетителям.

Оглянувшись по сторонам и убедившись, что она всё также сидит за их любимым столиком у огромного окна, по которому даже в самую промозглую погоду так красиво бегут капли дождя, а люди внизу кажутся похожими на муравьев, он не торопясь направился прямиком к ней. С улицы в окно пробивались последние, но все еще яркие лучи уходящего в закат солнца.

Он подходил все ближе и слышал неразборчивую, тихую речь. С каждым шагом речь становилась все отчетливее и отчетливее, и вот он уже стал различать два женских голоса. Сейчас было точно ясно, что она здесь не одна. Ему стало немного обидно за их укромное и уютное местечко, в котором они делили трапезу только вдвоем. Теперь же в этот  мирок проникла какая-то непонятная особа и сакральность места была уничтожена в его представлении. Однако кто эта особа невозможно было разглядеть из-за высоких спинок кресел, закрывающих  собеседников. Он обошел еще один столик и был уже в трех шагах от них и уже видел лицо своей подруги, а она, наконец-то заметив его, как всегда приветливым взмахом руки предложила скорее присоединиться к трапезе. Улыбнувшись в ответ, он вдруг на мгновенье остолбенел, словно увидел призрака, ноги  опять перестали слушать его тело, а в голове что-то пульсировало, словно после удара током. На их любимом столике стояла та самая белая сумочка, которая была спасена им почти неделю тому назад, и которую уже сегодня он снова видел на столь знакомых плечах ее обладательницы. Все размышления о рациональном поведении, внушаемом себе еще совсем недавно, сейчас улетели в один миг, словно птица, упорхнувшая из клетки в открытое окно.
К сумочке вдруг протянулись  руки, и, расстегнув  молнию и немного покопавшись в ее содержимом, достали оттуда расческу. И вот теперь уже он видел те самые локоны длинных, блестящих, словно снег на солнце, белых волос. Видел ее руки, нежно запустившие в них расческу и грациозно бегающие вверх и вниз, поправляя лежащие пряди. Это была она, та самая девушка из метро. Сейчас он не верил своим глазам и продолжал стоять и наслаждаться этой красотой, словно через минуту она снова безвозвратно исчезнет из его жизни. Эта девушка казалась чем-то идеальным, особенно  сейчас, в лучах заката, лежащих  на ее плечах. Наконец она повернула голову и увидела его, стоящего совсем рядом. На прелестном, совсем еще девичьем лице, запечатлелось неописуемое удивление. Её большие и красивые глаза стали еще больше, а появившийся  легкий блеск придал им вид кошачьих глаз, словно на него сейчас смотрела львица. Затем появилась та самая улыбка, увидев которую всего лишь один раз ты запомнишь на всю жизнь. Он улыбнулся в ответ, совсем не чувствуя никакой неловкости, словно этот ритуал с улыбками они проделывали каждое утро, встречаясь в соседнем бистро за чашечкой  кофе.

Так они смотрели друг на друга, заворожив себя обаянием и теплом этой волшебной встречи. Казалось бы, само время исчезло куда-то для них. О чем они думали, что представляли в эти мгновенья, и сколько бы это продлилось, возможно, так и останется тайной.

«Я вижу, вы уже встречались, какая неожиданность,- прервала это уже затянувшееся обоюдное замешательство тайный организатор встречи, при этом ехидно улыбнувшись, - в принципе, мы уже решили все наши рабочие дела, вроде бы все уже обсудили и я больше вам не нужна».
Затем она посмотрела на него и совсем тихо сказала: «Помнишь, ты несколько дней назад здесь говорил  мне о желании погулять  по любимой аллеи с девушкой твоей мечты? Так чего ты еще ждешь? Вперед, пока солнце еще не скрылось или не пошел дождь».

Некоторое время спустя она сидела за столиком уже совсем одна, кафе казалось абсолютно пустым, и лишь два бокала, стоящих напротив друг друга, напоминали о сегодняшнем прекрасном вечере. Сейчас она смотрела в окно, за которым все так же куда-то спешили люди. Завтра они снова пойдут на свою работу, снова поднимутся на эту землю из глубин метрополитена, а вечером будут гулять, совершать покупки, ужинать здесь, может быть в этом кафе, на этом самом месте и так же смотреть на уходящее солнце, наслаждаясь бокалом красного, словно закат, вина.
Она увидела две знакомые фигуры, входившие в парк, словно ожидала их появления. Высокая блондинка с белой сумочкой на плече шла рядом с высоким брюнетом, который о чем-то живо рассказывал, почему-то размахивая при этом руками, вызывая у нее смех. Затем высокий брюнет достал из кармана яблоко, потер его о рукав своего пальто и передал своей спутнице. Так они и шли, уже держась за руки, по яблоневой аллее, которую украсила сама осень своими яркими красками, а уходящее солнце словно вело их вперед, освещая дорогу. С каждой минутой они становились все меньше и меньше, пока совсем не пропали из вида.

Да, день определенно получился отличный, все как она и хотела. Но вот он же еще не закончился, еще не село солнце и может многое произойти, надо просто ждать и верить, тогда все сложится, а жизнь пошлет тебе тех людей, в которых ты сейчас, в этот самый момент как раз и нуждаешься, а может быть пошлет им тебя, кто знает? Все именно так и будет. Просто нужно верить в это и жить дальше.

Солнце окончательно скрылось за горизонтом, и смотреть больше было не на что. Наконец – то оторвавшись от окна, она взяла стоявший напротив нее бокал и допила остатки вина. Рядом, словно слуга, внезапно появился тот самый надоедливый бармен, ожидая дальнейших распоряжений. Она подняла голову, улыбнулась и, посмотрев ему в глаза, сказала: «Доброго вам вечера. Счет, пожалуйста».

Конец.