Семеро тальянцев главы 2-6

ГЛАВА  ВТОРАЯ, САМАЯ ЧТО НИ НА ЕСТЬ ИНТЕРЕСНАЯ, ПОТОМУ ЧТО... (ГЛАВА 1 и 7 здесь не отображаются, но они есть. И есть продолжение под названием "Семеро тальянцев и Самое Оно")
 

- Симпа!!!
- Ой, ну зачем же так громко? – хныкнула Романтическая Маша.
- Не хнычь, - сказал Симпа. А потом опять звонко и весело заверещал:
- Утро в стране Тальянии объявляю начавшимся!
- Каждое утро одно и то же! - проворчала Романтическая Маша, - Ты подпрыгиваешь, выпячиваешь грудь и кричишь, будто на арене.
-  Почему на арене?
- Потому что именно в цирке акробаты, силачи, дрессировщики и жонглеры подпрыгивают, выпячивают грудь и выкрикивают.
- А что они выкрикивают?
- Чаще всего «Ап!»
- «Аааап!» -подпрыгнул  Симпа, - хм, что-то не то. Еще раз! Аааап! Нет! Симпа лучше!
И он снова выпятил грудь, подпрыгнул и заверещал:
- Симпа!!!
Проснулся щенок Тявка. Он вытянул передние лапки, сладко потянулся, тявкнул и умчался с веранды.
- Объявляю распорядок дня на сегодня по стране Тальянии, - продолжал выкрикивать Симпа.
- Тальяния? Давно придумал? – поинтересовалась Романтическая Маша, - Других названий не нашлось?
- Эх, ты! Маша! – сказал Симпа, - Тальяния, потому что столица – Тальянино.
Романтическая Маша обиделась:
- Я - не Маша! Я - Романтическая Маша.
- А если ты Романтическая Маша, то должна понимать, что если столица Тальянино, то страна называется Тальяния. Если бы было, допустим, Болтайкино, то страна называлась бы Болталия. И никак иначе она бы просто не могла называться! А все жители такой страны назывались бы болтунами.
- Вот ты как раз только и умеешь, что болтать!
- Ничего подобного! Мы тальянцы! Самые трудолюбивые жители самой трудолюбивой страны Тальянии!
- И Котофеич? Ленивее котов я не встречала. Он целыми днями спит. Вот и сейчас …
- Ну, спит еще, положим, не только Котофеич.
- А что! А что такоэ?! - подушка на стареньком диване, стоящем в углу веранды, зашевелилась, и из-под нее показались синий колпак и белая борода.
- Доброе утро, Господин Волшебник, - сказала  Романтическая Маша.
- Добдое утдо! – Господин Волшебник выбрался, наконец, из-под подушки, поправил синий плащ и расчихался.
Романтическая Маша вздохнула:
- Вы снова нездоровы, Господин Волшебник. Всё оттого, что вы по ночам смотрите допоздна на звезды и совершенно не желаете лечиться!
- Соведшенно! – подтвердил Господин Волшебник,- Потому что я соведшенно здодов!
- Ну как же здоровы?! И чихаете вы, потому что здоровы! А этот насморк. Мы с трудом понимаем вашу речь!
- Это потому, что она волшебная. Дечь волшебников отличается от дечи остальных жителей этой пдекдасной стданы.
 - Симляндии, - подсказал Симпа.
- Симляндии, - согласился Господин Волшебник.
- Итак, наши все, кажется, в сборе, - сказал Симпа.
- Ну как же все! – Господин Волшебник чихнул, - Солдатика забыли опять.
- Так он ведь не наш! – сказал Симпа, - он Букашкин.
- Не Букашкин, а Бакушкин, - поправила Романтическая Маша.
- Какая разница! – воскликнул Симпа, - просто Сабина выменяла его временно на Феечку у Никиты Букашкина.
- Бакушкина! – поправила Романтическая Маша.
- Вот Никита – Бакушкин, - сказал Симпа, - а Солдатик – Букашкин! Букашкин!!!
- Я здесь! – раздалось откуда-то из-под стола. И тут же застучал барабан.
- Ага! Вот теперь точно все в сборе, и наши и не наши, - сказал Симпа, - Если барабан стучит, то и наши и не наши.
Солдатик ростом, почти как щенок Тявка, носил мундир не пойми какой армии. Скорее всего французской. И скорее всего очень давнего образца.  Оружия у Солдатика не было. Вместо оружия был барабан.
- Итак, утро в нашей солнечной Симляндии объявляю наступившим! - выкрикнул Симпа.
- Да уж! – согласился Господин Волшебник, - оно действительно наступившее. Вот оно солнышко в небе над ведандой. И потому соведшенно необязательно объявлять утдо наступившим.
- Почему это необязательно? – возмутился Симпа, - а как же тогда объявлять распорядок дня для жителей Симляндии, если сначала не сказать им о том, что утро наступило и поэтому симляндцы должны послушать перечень дел, которыми им сегодня нужно заняться?
- Очень пдосто! Стать и объявить.
- А если кто-то пропустит начало, потому что не объявили, что утро наступило?
- Ну, можно как-то пдивлечь всеобщее внимание. Напдимер, постучать в бадабан.
- Здравствуйте, пожалуйста! – возмутился Симпа, - чтобы все вокруг знали, что все, и наши и не наши, в сборе?!
Господин Волшебник хотел что-то возразить. Он даже поднял руку, как оратор, открыл рот, но ничего не придумав, махнул рукой, чихнул, и сказал:
- Да ладно! Объявляйте утдо начавшимся! Хотя это само собой дазумеется, и говодить об этом соведшенно необязательно.
- Почему это необязательно! – не согласился Симпа, - Это что же получается?! Что среди ночи каждый-любой Букашкин может грохнуть в барабан и можно оглашать распорядок дня?! Это и будет утро?!
Господин Волшебник опять хотел что-то возразить. Он даже опять поднял руку, как оратор, и открыл рот. Но ничего не сказал. Постояв немного с открытым ртом, Господин Волшебник, все-таки, еще раз чихнул. Потом, еще подумав и повертев головой, сказал:
- Что-то не так.
- Да все так! - звонко заявил Симпа, - Утро я уже объявил, теперь надо объявить распорядок дня. Итак! Первое…
Симпа не договорил, потому что в этот момент примчался щенок Тявка. В зубах он держал шнурок. Положив шнурок у бабушкиных  кроссовок, Тявка  запыханно тявкнул, вильнул хвостом и показал лапой на огород.
- Он явно хочет что-то сказать, - сказал Господин Волшебник.
- Нельзя! – Романтическая Маша приложила пальчик к губкам, - Тсс! Щенки не должны разговаривать. Они умеют только тявкать.
- Напдасно беспокоитесь, додогуша! Даже если бы вы даздешили ему говодить, щенок не стал бы этого делать. Потому что в Симляндии самые пдавильные щенки. И дазговадивают они исключительно по-щенячьи.
- Пусть он лучше расскажет всем нам, что делал шнурок от бабушкиных кроссовок в огороде! – сказал Симпа, - Мы ведь вчера его там уже находили и зашнуровывали!
- Расшнуровался, наверно, и уполз на огород, - сказала Романтическая Маша. Ей казалось, что она просто должна теперь говорить вместо Тявки.  А кто же еще! Это ведь она запретила разговаривать щенку.
- Это бабушкин-то шнурок?! Из бабушкиных кроссовок?! – Симпу распирало от возмущения. По его твердому убеждению, чьи угодно шнурки могли расшнуровываться и уползать в огород, но только не бабушкины. Потому что у бабушки все было приличное. И исключение для шнурков бабушка никогда не делала. Симпа так и сказал:
- Бабушка никогда не делала исключения для шнурков. Значит, он сам не мог расшнуроваться. Значит, его кто-то расшнуровал. Кто бы это мог быть?
И все посмотрели на Тявку. Потому что все знали о его пристрастии к завязанным шнуркам. Тявка виновато  опустил голову.
- Ему стыдно, - сказала Романтическая Маша, - но пойти за ним в огород нам все-таки нужно.
- Тяв, - сказал Тявка и сорвался с места. Романтическая Маша побежала следом за ним.
- А как же распорядок? – крикнул Симпа.
- С дасподядком успеется, - сказал Господин Волшебник и тоже отправился смотреть, что так взволновало Тявку.
- Что-то не так, что-то не так, - приговаривал он на ходу.
- Ну что уж! Пойдем и мы, Букашкин.
Солдатик заторопился, споткнулся на ступеньке и барабан загрохотал.
- Ух ты! – сказал Солдатик. Он всякий раз восхищался  звуком своего барабана.
- Да побежали уже! – крикнул Симпа. Он добежал в огород быстрее Господина Волшебника и Солдатика. Перед шпалерой с огурцами уже стояли Тявка и Романтическая Маша. То, что увидел Симпа, его очень взволновало. Самый большой огурец лежал на земле. Все остальные огурцы висели на своих местах, а этот лежал прямо на земле, потому что нитка, по которой ботва вилась вверх, была развязана!
- Развязана или отрезана? – спросил Симпа сходу.
- Что? – не поняла Романтическая Маша.
- Нитка!
- Какая нитка? – опять не поняла Романтическая Маша.
- Которой ботва была привязана!
- К чему привязана? – Романтическая Маша хлопала кукольно длинными ресницами.
- Ээх, ты, Маша! – воскликнул Симпа.
- Я не Маша! Я Романтическая Маша, - обиделась Романтическая Маша.
- Апчхи! – послышалось сзади. Это прибежали, наконец, Господин Волшебник и Солдатик.
- Я же говодил, что что-то не так! – сказал Господин Волшебник.
- Что-то не так у вас было на веранде, - сказал Симпа, - а здесь огород!
- Ну и что! – возразил Господин Волшебник, - И там что-то не так, и тут огудцы падают!
- И что! – воскликнул Симпа, - огурцы падают не так?
- Вообще-то, - подумав, сказал Господин Волшебник, - огудцы вообще не должны падать. А если падают – значит что-то не так. И здесь надо выяснить, почему они падают. Или они сами упали или их удонили.
- Что, что? – не понял Симпа.
- Ну, уронили их, - пояснила Романтическая Маша.
- Как они могут падать сами, если их подвязывала бабушка? – возмутился Симпа.
- Да, - сказала Романтическая Маша, - если их подвязывала бабушка, они просто ни за что не могут упасть сами!
- А это значит, - Господин Волшебник поднял вверх указательный палец, - что их удонили!
- Нет, - сказал Симпа, - не уронили.
- Но если не удонили, это значит, что они упали сами!
- Нет, не сами. Кто-то нитку развязал!
При слове «развязал», все повернулись и посмотрели на Тявку. Очень строго посмотрели. Тявка очень расстроился. От возмущения он вертелся на месте, но ничего кроме «Тяв!» в свое оправдание сказать не мог.
- А я сомневаюсь, - сказал Господин Волшебник, - сомневаюсь я, что Тявка это сделал. Где, вы говодите, была пдивязана нитка? На той педекладине? Дазве мог Тявка до нее допдыгнуть?
- Нет, не мог, - сказала Романтическая Маша.
- А кто мог бы?
- Ну, например, Котофеич мог бы, - сказала Романтическая Маша.
- Но я не думаю, что это сделал он, - сказал Господин Волшебник.
- Почему? – спросил Симпа.
- Потому что не было пдецедентов  с  его участием в подобных медопдиятиях, - ответил Господин Волшебник.
- Пде… Чего? – не понял Симпа и повернулся к Романтической Маше. Но Романтическая Маша только развела руками. И пожала плечами.
- По-моему, я пдедельно ясно выдазился, - теперь недоумевал уже Господин Волшебник, - дечь идет о депутации. У Кота Котофея в отношении дазвязывания она безукодизненна. В то вдемя как Тявка, как даз, имеет депутацию пдямо пдотивоположную.Что тут непонятного!
- Так, - сказал Симпа, - давайте по порядку. Что такое депутация? Это когда кто-то депутируется на перекладину шпалеры и там развязывает или обрезает нитку?
- Ах, нет! Депутация – это устоявшееся мнение окдужающих, я бы даже сказал укоденившееся,  о человеке, напдимед. Или о симляндце. Или о Тявке.
- Тяв! – тявкнул Тявка возмущенно.
- Тявка тоже симляндец! – перевела Романтическая Маша.
- Хм, хм, - сказал Господин Волшебник, - кажется, мы уходим в частности. А нам сейчас нужно дешить пдоблему упавшего огудца.
- А что ее решать! – воскликнул Симпа, - нужно повесить огурец на место.
- Да? Можно подумать, что это очень просто, - сказала Романтическая Маша, - можно подумать, что Господин Волшебник щелкнет пальцами – и ботва сама  раз - и висит на нитке под перекладиной.
- А почему нет! – крикнул Симпа.
- Потому, мой юный ддуг, - сказал Господин Волшебник, - что волшебник я игдушечный, а огудцы -  настоящие.
- А я вот попробую, - сказал Симпа, - почему не попробовать! Человечек я игрушечный, но Симпа-то настоящий!
Симпа подошел поближе к огурцу, закатал рукав курточки, вы пятил грудь и выкрикнул:
- Три-четыре! Ну-ка, ботва возвращайся на свое место!
И громко щелкнул пальцами. Все собравшиеся очень напряженно смотрели на ботву. Но ничего не произошло. Огурец вместе с ботвой и веревкой все так же лежали на земле.
- Что-то не так, - сказал Симпа.
- Ну вот! – тут же согласился Господин Волшебник, - я все время это чувствую. Чувствую, что что-то не так.
- Нет, я хотел сказать, что чего-то не хватает дополнительно к щелчку, - пояснил Симпа.
- Может постучать в барабан? – спросил Солдатик. И тут же, не дожидаясь ответа, застучал. Да так громко, что с вишни испуганно вспорхнул воробей, а с соседнего участка залаял самый настоящий пес. Господин Волшебник повернулся в ту сторону, откуда доносился лай и вдруг замер. Он смотрел, не мигая, за спину Симпы целую минуту. Потом зажмурился, потряс головой и снова открыл глаза.
- Помедещилось, - сказал он с облегчением.
- Что? Что померещилось? – все стали оглядываться.
- Шляпа и глаза.
- Где?
- Да вон там, на забоде, - Господин Волшебник махнул рукой в сторону глухого высокого деревянного забора, отделяющего огород от соседнего участка.
- На заборе? Прямо на заборе?
- Ну да! Шляпа на забоде. А под ней глаза.
- Как может быть шляпа на заборе? Да еще и глаза под ней! – Симпе было непонятно. Он так и сказал:
- Непонятно! Надо проверить!
Ну и так далее. Я тут не выкладываю пол-главы, т.к. интересно узнать, читается ли это кем-нибудь.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ, в которой много чего происходит, несмотря на то, что она короткая.
 
Дырки не нашлось. Зато, добежав до веранды, Симпа обнаружил, что забор во дворе значительно ниже. Здесь он был не глухим. Между дощечками имелись просветы, сквозь которые открывался прекрасный вид на соседний участок.
- Как же я раньше не сообразил! – воскликнул Симпа. Прыгнув на ограждение веранды, он посмотрел через забор и увидел ее! Шляпу! Черная- пречерная она лежала на заборе!
- Сюда, сюда! – закричал Симпа.
Щенок Тявка примчался первым. Потом Романтическая Маша и Господин Волшебник. И уж совсем потом  - Солдатик.
- Смотрите, смотрите! Вот она, на заборе.
Но ни Романтическая Маша, ни Господин Волшебник ничего не увидели.
- На заборе ничего нет, - сказала Романтическая Маша. Господин Волшебник ничего не сказал. Он карабкался на ограждение веранды. А когда, наконец, стал на нем рядом с Симпой, сказал:
- Не на забоде она вовсе. Она за забодом. Только видно ее таким обдазом, что кажется будто она на забоде.
- Не на заборе? – сказал Симпа, - а на чем тогда? На чем она висит? Не в воздухе же!
- Надо выяснить, - сказал Господин Волшебник,  - то есть посмотдеть.
- А как?
- Может быть, подпрыгнуть? – предложила Романтическая Маша.
- Можно упасть с веданды, - предупредил Господин Волшебник.
- Ах, какая ерунда! – сказала Романтическая Маша, - ну упасть, ну подняться. Прыгайте немедленно!
Симпа и Господин Волшебник подпрыгнули. И конечно упали. В траву. Совсем не больно. Ну, или почти не больно. Симпа потрогал лоб и сказал:
- Ничего не увидел.
Господин Волшебник пощупал колено и сказал:
- Ну, упал, ну поднялся! Но ведь ничего не увидел!
- Так! – сказала Романтическая Маша, - придется самой карабкаться на забор. Бакушкин, помоги.
Солдатик с готовностью подставил барабан, Романтическая Маша встала на него и тут же увидела шляпу.  Черная- пречерная шляпа была видна сквозь высокие кусты крыжовника в просвете между штакетинами, и висела она не в воздухе, а прямо на голове обыкновенного огородного чучела. Романтическая Маша так и сказала:
- Это чучело!
- Что чучело? Кто чучело? – наперебой стали спрашивать Симпа и Господин Волшебник.
- То, на чем висит шляпа!  - твердо ответила Романтическая Маша и спрыгнула с барабана. Симпа и Господин Волшебник тут же попытались прыгнуть на барабан. И тут же с него упали. Потому что поместиться на барабане вдвоем было сложно. Поднявшись из травы, теперь Господин Волшебник держался за лоб, а Симпа за коленку. Кое-как им все-таки удалось вдвоем взобраться на барабан.
- Действительно чучело! – сказал Господин Волшебник, - ничего не понимаю! Шляпа на чучеле, а глаза у крокодила? Что-то тут не так.
- Действительно чучело! – сказал Симпа,- и к тому же высокое чучело! Роста, пожалуй, такого же, как шпалера с огурцами. То есть до перекладины мог дотянуться не только Котофеич, но и чучело соседское.
-  Ну как же оно могло дотянуться с соседнего участка? - спросила Романтическая Маша.
Вопрос относился ко всем, но отвечать на него вызвался Господин Волшебник.
- Вопдос каким обдазом соседское чучело может влиять на наши огудцы, еще недостаточно изучен, но это не дает нам пдава пденебдегать ведоядностью такого влияния, - сказал он.
Симпа повернулся к Романтической Маше:
- То есть может влиять?
Романтическая Маша пожала плечами.
- Как агент влияния? – не унимался Симпа.
Романтическая Маша опять пожала плечами.
- Ясно! – сказал Симпа.
- Что ясно? Мне, например, ничего не ясно, - сказала Романтическая Маша нараспев, - ктоо влияяет, ктоо агеент?
- Агент как раз и влияет!
- Это чучело-то? – не поняла Романтическая Маша.
- Сейчас посмотрим, какое это чучело! - сказал Симпа. – И вообще какие-то подозрительные соседи! Что они так охраняют? И пес у них настоящий, и чучело в огороде, и даже крокодил!
- Но крокодил-то игрушечный! - не согласилась Романтическая Маша.
- А чучело тоже игрушечное?! – горячился Симпа, - огурец-то по-настоящему упал!
- Чучело настоящее, - сказал Господин Волшебник, - потому что выполняет самую настоящую даботу – стедежет огодод от птиц.
- А если настоящее, сказал Симпа, – то и влиять может по-настоящему! Ну что же! Мы тоже кое-что умеем по-настоящему!
- Это что же? – поинтересовался Господин Волшебник.
- Ну, дразниться, например, - сказал Симпа.
- И как это нам поможет сохранить огурцы от соседского агента влияния? – спросила Романтическая Маша.
- Как-то поможет, - сказал Симпа.
- Вряд ли, - ответила Романтическая Маша.
- А вот тут вы непдавы, додогуша, - сказал Господин Волшебник, - демодализовать пдотивника – это очень важно!
- Демо… чего? – не понял Симпа.
- Может быть, деморализовать? – переспросила Романтическая Маша.
- Вот именно! - сказал Господин Волшебник.
 - Это бабушкины слова!  - сказал Симпа, - это бабушка говорит «вот именно!»
- Ну и что! – ответил Господин Волшебник, - я тоже могу говодить эти слова, потому что слова – для всех. И это личное дело каждого – употдеблять их или нет.
- Как!? – спросил Симпа, - и я тоже могу их употреблять?
- Конечно, можешь!
- Ага! Вот они мне как раз и подойдут в дразнилке!
- Сомневаюсь!
- А не сомневайтесь! Сейчас, сейчас! Кхм, кхм! Чучело, … вот именно,…  дремучело, …  вот именно, …  вышло в огород, - забормотал Симпа, - Чучело, вот именно, дремучело, вот именно, … - тут Симпа немножко задумался, потом задрал повыше козырек кепки и бойко продолжил, - воды набрало в рот. Ага! Вот! Получилось!
И он весело заверещал через забор:
- Чучело, вот именно,
дремучело,  вот именно,
вышло в огород.
- Чучело, вот именно,
дремучело, вот именно,
воды набрало в рот.
- Какой воды, в какой рот! - Романтическая Маша недоуменно пожала плечами.
- И пди  чем тут «вот именно»? Из твоей ддазнилки следует, что Чучело зовут «Вот именно». Но если его так зовут, то получается, что бабушка пользуется словами, котодые к лицу только чучелу! – сказал Господин Волшебник.
- Ничуть не бывало, - сказал Симпа, - чучело не зовут «вот именно». Просто оно вот именно чучело, и никто другой!
- А дремучело?
- Ну, это значит, что оно такое страшное, дремучее. Ну, не мяучее же в самом-то деле!
- Между прочим, - сказал Господин Волшебник, - сегодня ночью я отчетливо слышал со стороны огорода вполне внятное «мяу»!
- Так может быть это оно и мяукало?! – воодушевился Симпа, - сейчас посмотрим, откликнется ли оно на «мяу». И тут же заверещал:
- Мяууу!
На этот истошный вопль раздалось еще одно «мяу». Только не от чучела, а из угла веранды. Романтическая Маша даже подпрыгнула от неожиданности очень близкого мяукания.  Но увидев Котофеича, успокоилась:
- Ах, вот оно что!
- Кто! Не что, а кто, - уточнил на всякий случай Господин Волшебник.
Котофеич, очевидно,  был того же мнения, потому что заурчал и, распушив полосатый хвост, стал важно расхаживать по перилам веранды.
- Ну-ка, Симпа, попробуй теперь объяснить Котофеичу,  почему ты мяукал. Получается, это его ты дразнил, а не чучело! – сказал Солдатик.
- А ты вообще помолчал бы,  Букашкин! Ты вообще не наш, - возразил Симпа, - и не тебе меня учить, как надо дразниться. Это очень хитрая наука!
- Ага, - сказала Романтическая Маша, - кому как не тебе знать! Вспомни, как ты гусей дразнил!
Но Симпа почему-то не хотел вспоминать, как он дразнил гусей. Совсем не хотел. Поэтому он предпочел спросить у  Котофеича:
- А вы, Котофеич, что сегодня делали ночью?
Романтическая Маша тут же приложила пальчик к губам и сказала Котофеичу:
- Тсс! Коты в Симляндии не разговаривают.
Котофеич и не думал разговаривать. А тем более отвечать какому-то игрушечному человечку, который неизвестно в чем его подозревает. Он грациозно перемахнул с перил веранды на забор и, усевшись на нем, выразительно фыркнул.
- Ясно! – сказал Симпа, - алиби нет – вот и отвечать не хочет. Может быть, это он развязал нитку, и наш огурец бабахнулся вниз!
Котофеич в ответ только фыркнул.
- Вот! Посмотрите на него! Может быть, он тайный пособник соседского агента влияния!
Котофеич сверкнул глазами, спрыгнул на землю и вызывающе лениво пошел в огород.
- Ну что, ну что он может ответить, - возмутился Господин Волшебник, - только мяу или фррр. А ты, Симпа со своими «может быть» сейчас, может быть, обидел вполне приличного, ни в чем не виновного кота.
- Это что же, мне и слова «может быть» не употреблять?! А сами Вы, Господин Волшебник, тоже только что их употребили! И потом! Так ведь ни одной дразнилки толком не составишь! А как тогда демода…,  демора … ну дразниться как, в общем? Я тут один за всех работаю, и меня же все критикуют! А между тем в хозяйстве куча работы!
- Это какой же? – спросила Романтическая Маша.
- Это такой же! – воскликнул Симпа, и стал загибать пальцы, - выяснить, проследить, демода…, демора… ,  дразнить в общем.
- Мы с Господином Волшебником выясним и проследим, ты будешь деморализовать, а Тявке что делать?
- Как что! Шнурки зашнуровывать, естественно!
- Ой, опять бабушкино слово! Естественно!– сказал Господин Волшебник, - такое впечатление, мой юный ддуг, что вы пдикдываетесь  бабушкиным автодитетом.
- Каким еще автодитетом! – вспылил Симпа, - а Сабина с Виолеттой тоже прикрываются? У них в песенке тоже все время повторяется «вот именно».
- Хм! Так это же их бабушка! – сказал Солдатик.
- Почему это только их?! – возмутился Симпа, - бабушка – для всех бабушка!
- Как и слова? – спросила Романтическая Маша.
- Ну не совсем! – вздохнул Симпа, - потому что бабушку не употребишь.
- А какая еще есть работа по хозяйству, - спросил Солдатик. Ему было неловко оттого,  что только ему не хватило работы.
- Ну, какая, - почесал в затылке Симпа, - самую трудную мы уже распределили. Осталась только чепуха – огурец вернуть на место! Что? Испугался даже такой ерундовой работы?! Вот я и говорю – не наш ты! Мы даже трудной работы не боимся!
- Действительно! Чепуха же! – сказала Романтическая Маша.
- Вот этой чепухой и займитесь, додогой! – сказал Господин Волшебник и похлопал Солдатика по плечу.
И все кроме Симпы и Тявки отправились в огород.  Симпа остался, чтобы дразнить, а Тявка – зашнуровывать.
 
 
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ, почти волшебная. Не потому, что Господин Волшебник, наконец, начал совершать чудеса, а потому что происходят вещи, на первый взгляд совершенно необъяснимые. Но если очень постараться,  объяснить можно всё.
Огурец был большой. И тяжелыыый! Солдатик честно попытался его поднять. Какое там! Не то, что поднять, даже приподнять его было проблемой.
- Н-да! Проблема! – сказал Букашкин. Он кстати, совершенно не обижался на Симпу, когда тот называл его Букашкиным. Наоборот! Ему очень нравилось, что у него теперь есть фамилия. А то всё Солдатик, да Солдатик! Бакушкин тоже неплохая фамилия. Но она Никитина. А это неправильно, если игрушки мальчика носят ту же фамилию, что и сам мальчик. Хороший мальчик. Отзывчивый. Любимое слово у Никиты «легко!». Именно с этим словом он бросался помогать окружающим. И солдатик очень уважал за это Никиту. Никита вообще говорил, что существует очень мало невыполнимых вещей. Зато все остальные – выполнимы.
Букашкин посмотрел на огурец и подумал: «Неужели этот огурец относится как раз к вещам невыполнимым?! Не может быть! Вон сколько вокруг огурцов! Если каждый невыполнимый, то это уже много. А Никита говорил что мало. И не просто мало, а очень мало! А еще ботва эта!»
Букашкин задрал голову и посмотрел вверх, туда, где еще вчера была привязана нить. Небо было такое голубое и высокое, что у солдатика защекотало в носу и он чихнул.
- Будьте здодовы! – тут же услышал он из-за куста смородины. Это Господин Волшебник выполнял там свою работу – выяснял. Романтическая Маша вообще сразу отправилась к уже известной щелке, и уже некоторое время не было слышно ее писклявого голоска. Она тоже выполняла свою задачу – проследить. Один Солдатик не мог пока приступить к выполнению. А все потому, что не знал как. Ну, в самом деле – как!!! Надо придумать. А чтобы придумать, надо внимательно осмотреть все предметы процесса. Да что их осматривать! Предметы как предметы. Вон валяются на земле. Может быть, попросить Господина Волшебника щелкнуть пальцами? Ах, нет! Он уже говорил что-то Симпе по поводу своей игрушечности. А огурец настоящий. Ух, какой настоящий! И тяжелыыыый!!!
«А может быть, у меня получится щелкнуть? – подумал Букашкин, - солдатик я игрушечный, но фамилия-то у меня настоящая!»
И он щелкнул. Потом еще раз щелкнул. Огурец продолжал лежать на земле.
- Ах, вот как! Ну и валяйся тут до посинения, подлый огурец! – закричал Солдатик.
Тут же прибежали Господин Волшебник и Романтическая Маша.
- Ты что! – сказала Романтическая Маша, разве можно такие слова говорить! А вдруг он и правда посинеет! Мало того что он не на шпалере, так еще и синим станет! Что мы скажем бабушке? Она очень расстроится! Правда, Господин Волшебник?
- Бабушка? Конечно, расстроится, - сказал Господин Волшебник.
- Да ладно вам! – сказал Солдатик,-  можно подумать, что огурец действительно может посинеть.
- Абсолютно исключить такую возможность нельзя,-  сказал Господин Волшебник, - то есть ведоятность посинения все-таки существует!
И тут же добавил:
- Что-то не так! У меня такое чувство, будто кто-то наблюдает за нами!
- Это чучело,– сказала Романтическая Маша, - не иначе! Пойдемте, Господин Волшебник, пойдемте. Наша задача проследить и выяснить!
Букашкин опять остался один. Ах, как ему хотелось сейчас тоже смотреть в щелочку забора, а не на этот неподъемный огурец. Невыполнимый огурец. Впрочем, не такой уж и невыполнимый. Вчера он вместе с Симпой ходил в конец огорода, к муравейнику, смотреть на муравьиные гонки, и своими глазами видел, как муравьи таскают грузы, вес которых больше их собственного веса. Муравьи силачи! Может быть,  попросить у них помощи?
Букашкин лег в траве, так чтобы видеть перекладину, и попробовал представить себе, как силач-муравей с бицепсами тащит вверх огурец. Вот он обхватил его лапками и пополз по стойке шпалеры. Бедняге трудно. Совершенно не хватает лапок, чтобы и ползти и огурец держать. Вот он попытался перехватить огурец другой лапкой и в этот момент скользкий неудобный огурец выкатился из муравьиных лапок и бабахнулся оземь.
- Нет! Чепуха! – воскликнул Букашкин и чихнул, потому что там, куда он смотрел, была не только перекладина, там было еще и ясное-преясное небо, при взгляде на которое очень щекотало в носу, - Ага, вот так значит! А не добавить ли нам муравьев?!
И тут Букашкин совершенно отчетливо услышал, как кто-то сказал:
- Да ни в коем случае!
Это говорила не Романтическая Маша. Ее-то голос Букашкин отлично знал. И не Господин Волшебник. Его голос Букашкин знал еще лучше. Это был совершенно неизвестный голос. Букашкин подскочил, оглянулся по сторонам – никого! Заглянул за куст смородины – никого! Даже Господина Волшебника  нет поблизости. Очевидно, выясняет где-то еще. Кто же тогда сказал «Да ни в коем случае!» На дорожке – никого. В траве – никого. «Получается, что со мной говорил Никто? – подумал Букашкин, - чепуха какая-то!»
- Чепуха, - сказал солдатик.
И в ответ услышал звонкий задиристый смех.
- А-ха-ха-ха-ха-ха-ха! А-ха-ха-ха-ха-ха-ха! – донеслось откуда-то сверху.
Букашкин поднял голову и увидел сквозь солнечные лучи прямо над собой девчонку. Она сидела на перекладине, болтала ногами и хохотала во все горло.
- Ааа! – сказал солдатик, - так это ты Никто!
- Да ни в коем случае! – ответила девчонка, - я очень даже кто!
- И кто же?
- А ты отгадай! – сверкнула девчонка остренькими глазками.
- Таак! – сказал Букашкин, - ты появилась, когда я сказал «чепуха». Значит ты чепуха?
- Да ни в коем случае! – сказала девчонка и снова захохотала, -  А-ха-ха-ха-ха-ха-ха! Могу подсказать – мое имя  на букву  А!  А-ха-ха-ха-ха-ха-ха!
- Ахахашка?
- Да ни в коем случае!
- А кто же тогда? И вообще! Не хочешь говорить свое имя – так и останешься Никто.
- Очень даже кто! – возмутилась девчонка, - я – Аглашечка!
Она сказала это так гордо, будто все вокруг должны были знать, кто такая Аглашечка, и немедленно должны были испытать восторг от ее присутствия. Но Букашкин  ничего такого не испытывал. Очень надо! Это перед Романтической Машей он терялся, спотыкался и непременно грохотал в барабан. А у Аглашечки вместо кружев и панталончиков были остренькие ушки, остренькие коленки, сарафан с вишнями и большущий хохочущий рот.
Солдатик так и сказал:
- Ну и что, что Аглашечка?
- Как что! Ты же сам несколько раз сказал «чепуха». Это значит, что у тебя ничего не получается. И не получится ничего без меня! Это уж точно.
- Почему это не получится? – не понял Солдатик.
- Сообразительности не хватит, - уверенно выкрикнула Аглашечка.
- А у тебя хватит? – усомнился Букашкин.
- Не у меня, а со мной!
- Да у меня и у самого хватит, - сказал Солдатик.
И как только он произнес эти слова,  Аглашечка исчезла. Вместо нее небо заслонил колпак Господина Волшебника.
- С кем это вы дазговадиваете, юноша? – спросил Господин Волшебник.
- Да вон с ней, - показал рукой вверх солдатик. Господин Волшебник посмотрел вверх, и никого не увидев, сходу предположил:
- Там, наверно, сидела птичка?
- Не птичка! Аглашечка! – Солдатик поднялся на ноги, глянул вверх через колпак Господина Волшебника, но на перекладине никого не было.
- Какая еще Аглашечка, - недоумевал Господин Волшебник.
- Такая! Остренькая вся! – ответил Букашкин.
- Гм, - сказал Господин Волшебник, - по-моему, вы перегрелись на солнце. Никакой остренькой Аглашечки в небе над нами нет. Ведь нет же? – спросил он строго.
- Нет, - пришлось согласиться Букашкину, - но была!
Господин Волшебник сокрушенно вздохнул, потрогал лоб Солдатика и сказал:
- Пойдемте-ка, ддужище, во двод, я дам вам волшебные капельки. Они вам соведшенно необходимы.
- Зачем это? – спросил Солдатик, - вы что же, считаете, что я болен?
- Ну, не то, чтобы совсем болен. Но и не то, чтобы совсем не болен.
- Глупости какие! – воскликнул Букашкин, -  и совсем я не перегрелся. И Аглашечка мне не показалась, а на самом деле была!
- Вот и ходошо, - сказал Господин Волшебник ласково, - вот и ходошо, что была. А тепедь нет ее на педекладине. Нет же? Неееет. А капельки есть. И их надо пдиняяять. Потому что здодовье прежде всего. А пдо Аглашечку, котодая  была, вы мне и во дводе пдекдасно дасскажете. Пдавильно?
Получалось, что правильно. И Букашкину ничего не оставалось, кроме как согласиться с Господином Волшебником.
Во дворе Симпа выполнял свою работу. Делал он это настолько добросовестно, что можно было уже говорить о результатах. Чучело, правда, пока не выказывало особых признаков деморализации, зато из-за другого забора, того, который отделял двор от улицы, слышен был переполох среди кур и даже, кажется, гусей, чем Симпа особенно гордился. Он сидел на заборе и ухмылялся:
- То-то же! Это им не прошлый раз!
Ни Господин Волшебник, ни тем более Букашкин не знали, что произошло в прошлый раз, но у Симпы был такой вдохновенно-воинственный вид, что они решили на всякий случай согласиться.
- Да! – сказал Солдатик.
- Вот именно! – согласился Господин Волшебник, укладывая Солдатика на диван, – а вы полежите, голубчик, полежите! А вот и капельки!
- Какие еще такие капельки? – заинтересовался Симпа.
- Это капельки от остденькой Аглашечки, котодая была. Пдааавильно, ддужище? – ласково приговаривал Господин Волшебник.
- Господин Волшебник считает, что я перегрелся во время поднятия огурца, - пояснил Букашкин,-  и мне показалось, что на перекладине сидит Аглашечка. А мне не показалось. Она действительно там сидела.
Симпу мгновенно переполнили вопросы.
- Ты поднял огурец? Кто такая Аглашечка? Почему Господин Волшебник думает, что она тебе показалась? – выпалил он.
-  Не поднял.  Девчонка. Потому что исчезла, - отвечал Букашкин быстро и ясно, как и всякий военный.
- Тааак! – сказал Симпа, - новое дело! Мало того, что ты не выполнил свою работу, так еще и допустил проникновение посторонней девчонки на нашу территорию! А вдруг она тайная помощница агента влияния! Пока я его здесь демора…  гм, демода… ну, в общем, дразню, она преспокойненько там, в огороде, делает свое агентское дело! Ну, ничего поручить нельзя! Будешь помогать Тявке зашнуровывать!
И Симпа убежал в огород.
Букашкину было обидно и грустно. Тявке тоже было обидно и грустно. Вот уже полдня он возился со шнурком. Ничего не получалось. Тявка так и сказал:
- Тяв!
- Сейчас помогу, - сказал Букашкин, - это же не огурец поднимать!
Господин Волшебник присел в уголке дивана и мирно дремал. Очень уютно дремал. Так сладко дремал, что, уставший бороться со шнурком,  Тявка пристроился рядышком и закрыл глаза.
- Таак,-  сказал Букашкин, - похоже, зашнуровывать придется одному.
- Да ни в коем случае! – услышал он вдруг прямо над головой.
Букашкин уже знал, кого он увидит, когда поднимет голову, и очень обрадовался. Но виду не подал. Он сел посреди веранды, поставил рядом барабан, взял шнурок и стал продевать его в дырочку на кроссовке. Он сосредоточенно сопел и не оглядывался по сторонам.
- Эээй! Ты что, не слышишь меня? – голос Аглашечки переместился и звучал уже прямо над ухом.
- А я с предателями не разговариваю, - сказал Солдатик.
- И правильно делаешь, я с ними тоже не разговариваю. Вообще-то, я не только с предателями не разговариваю. Я вообще ни с кем кроме изобретателей не разговариваю, – сказала Аглашечка. Она уже сидела на краешке барабана и, конечно, болтала ногами, - Ну подумай сам, кто еще может разговаривать с человеком, который соображает? Только я. Потому что мне интересно, как он это делает. А с другими я не разговариваю.
Аглашечка все болтала и болтала. Букашкин все зашнуровывал и зашнуровывал. В конце концов, он не выдержал:
- Да что ты заладила «разговариваю – не разговариваю». Если хочешь знать, это про тебя я говорил «предатель».
- Про меня? – остренькие глазки стали очень искренне удивленно округляться, - почему это?!
- А почему ты исчезла там в огороде? Мне потом никто не поверил, что ты была. Сказали - перегрелся.
- Подумаешь! Перегрелся! Ну и перегрелся. Изобретатели – они такие непрактичные. Могут и перегреться, - согласилась Аглашечка, -  да ты не расстраивайся. Они меня все равно не увидели бы.
- Почему?
- Хм, - Аглашечка пожала плечами, - не изобретатели.
- Ну вот! Я одну дырочку пропустил. Это ты меня заболтала! – возмутился Букашкин, - придется расшнуровывать.
- Ну, подумаешь, расшнуровывать! Очень даже полезно расшнуровывать!
- Почему это полезно?
- Потому что зашнуровано неправильно!
- Почему это неправильно?!
- А ты возьми второй кроссовок и посмотри, как он зашнурован! Видишь? Видишь? А ты просто крест-накрест зашнуровывал!
- Действительно! – удивился Букашкин.
- Вот видишь! Я помогаю тебе соображать!
Букашкин снова принялся за дело. Сначала он расшнуровывал. Потом зашнуровывал. Потом сверял с левым кроссовком. Наконец, завязав победный бант, он уже хотел поделиться радостью с Аглашечкой, но тут прибежал из огорода Симпа. А Аглашечка, конечно же, исчезпа.
- Ее нигде нет! – закричал Симпа, - я проверил весь огород!
- Кого нет? – не понял Cолдатик.
- Шпионки нет! – выпалил Симпа.
Букашкин только развел руками.
- И это я перегрелся! – пробормотал он.
А между тем солнышко припекало. За забором на улице разморено пели куры. Очень смешно пели. КроОоооо.  КрооооОо.  На все лады. На заборе сидел соседский кот. Самый настоящий. Он лениво щурился и позевывал. Пришел и Котофеич.
- Там вас Романтическая Маша зовет, - сказал он.
Симпа замахал на него руками:
- Тссс! Ты что, забыл, что в Симляндии коты не разговаривают! Тут природа потому что. Вон на заборе соседский кот. Ты когда-нибудь слышал, чтобы он разговаривал?!
- Тяв! – возмущенно поддержал Симпу проснувшийся Тявка. Он изо всех сил старался быть похожим на настоящего щенка.
- Ну, ладно, - сказал Котофеич, - мяу. Но в огород пойдите все же.
Симпа, Букашкин и Тявка побежали в огород.
Глава Пятая, совершенно необходимая. Потому без нее будет совершенно непонятно, как в конце концов  могло произойти то, что произойдет в следующей, самой главной, главе.
 
Оборки и кружева Романтической Маши все так же торчали у щелки и издали казались пышным изысканным цветком, потому что ни спины, ни ручек, ни головы за ними не было видно. Только ноги и панталончики. Букашкин споткнулся, упал, не добежав совсем немножко, и барабан его загрохотал.
- Да тише вы! – прошептала Романтическая Маша, - что я вам сейчас расскажу! Оказывается, у Чучела есть карандаш и блокнот! Наверняка он туда что-то записывает. Вон, видите, торчит из кармана пальто! Как бы нам его добыть и почитать?! Тут бы мы и узнали все, чем он дышит!
- Я могу пойти! – тут же вызвался Букашкин.
- Ага! – сказал Симпа, - с барабанным боем по чужой территории! А там, между прочим, крокодил в кустах. Видел, как оттяпывает?! И еще там могут быть гуси. Они ведь тоже соседские. Нееет! Тут надо смекалку проявить. Тонкий подход нужен.
- А какой? – пискнула Романтическая Маша. Надо сказать, Романтическая Маша была, конечно, крупнее всех в этой компании, но голос у нее был очень тоненький. На фабрике, наверно, такой поставили.
- Я же говорю – тонкий, - сказал Симпа тоненьким голоском, грубо подражая Романтической Маше, - для начала нужно проникнуть.
- Куда? – спросила Романтическая Маша.
- Хм, ну а сама-то ты думаешь  - куда?
- Я думаю к блокноту.
- А блокнот где?
- В кармане. Ааа! - сказала Романтическая Маша, - в карман проникнуть!
- А карман где? – терпеливо продолжал Симпа.
- В пальто.
- А пальто где?
- На чучеле. Ааа! – сказала Романтическая Маша, - в Чучело проникнуть!
- Да не в Чучело, а к Чучелу!
- Ну, я так и говорю! – захлопала ресницами  Романтическая Маша.
- Нет, ты не так говоришь!
- Нет, я так говорю!
- Нет, не так.
- Нет, так.
Букашкину уже изрядно надоела эта перепалка. Он поднял глаза вверх и увидел хохочущую Аглашечку.
- Ну и кто тут перегрелся? – спросила она, хватаясь за живот от смеха, - ну что, ты уже начал придумывать, как проникнуть? Или помочь?
Букашкин замотал головой, что означало: «Не надо помогать. Я и сам умею рассуждать».
- Ну-ка, ну-ка!
Букашкин прищурился, что значило: «А тебе зачем?»
- Ой! А что? Может быть, ты тоже думаешь, что я шпионка?
Солдатик захлопал глазами, что означало: «Не думаю».
- А что так? А вдруг я коварная-прековарная? – прищурилась хитро Аглашечка, - и вдруг я хочу выведать у тебя хитрый план?
 Букашкин растерялся. А Аглашечка продолжала:
- Очень надо! Я сама могу тебе рассказать все твои мысли о проникновении.
Солдатик пожал плечами, что значило: «А как это ты можешь их рассказать, если я их тебе не рассказывал?»
- А вот так! Фокус-покус! Не веришь?
- Не верю, - промычал Букашкин неуверенно.
- Кому ты не веришь? – тут же повернулась к нему Романтическая Маша, - мне?
Букашкин помотал головой. А Симпа сказал:
- А! Не обращай на него внимания, Романтическая Маша . Он перегретый.
Букашкин обиделся. Ему очень захотелось, придумать блестящий хитрый план проникновения, но его все время отвлекали: сначала Аглашечка, потом Симпа, и даже Романтическая Маша! Вон как они с Симпой спорят! И Аглашечка кривляется.
Аглашечка, действительно, кривлялась.
- Итак! – говорила она, - чтобы попасть к Чучелу, нужно исследовать подходы. Напрямик пройти не удастся – забор! В обход тоже не получится – неизвестно где этот забор заканчивается. Остается только два пути: либо подкоп, либо по воздуху. Лететь, как я поняла, вам не на чем… Ведь не на чем?
- Вообще-то, у Никиты есть вертолет, но он остался в городе, - сказал Солдатик.
- Эй, что ты там бормочешь, перегретый, - тут же отозвался Симпа.
- … Значит остается подкоп, - закончила Аглашечка, - ну как? Все твои мысли я тебе пересказала?
- Нужно сделать подкоп, - сказал Букашкин. Он сказал это уже Симпе. Симпа сразу же воодушевился.
- Правильно! Тащи сюда лопату! Виолетта за домом у сарая оставила свой совок. Там, где бабушкин велосипед стоит, - прокричал он, и,  не дожидаясь ответа, сам помчался за совком.
Совков оказалось даже два. Синий и зеленый. Симпа вернулся с ними в руках почти мгновенно. Будто и не убегал. И тут же принялся копать. Букашкин тоже не отставал. Тявка тоже рыл. Котофеич, сидя на заборе только фыркал. А Романтическая Маша опять следила. Комья земли летели в разные стороны. Никто не обращал на это внимания. Пришел Господин Волшебник. Зевая и почесывая колено, спросил:
- Доете? Зачем?
- Вот именно! Зачем? – согласился Котофеич.
- Ой, он опять заговорил! – возмутился Симпа, бросая совок, - нужно немедленно сделать ему выговор!
Тут же откликнулась Романтическая Маша. Она погрозила Котофеичу хорошеньким пальчиком и сказала:
- Тебе – выговор!
Котофеич не ответил. Он даже «мяу» не сказал и не фыркнул. Вместо этого на глазах у всех он лениво прошел по забору и спрыгнул на соседский участок. Все застыли.
- Ой, - запищала Романтическая Маша, - он обиделся и решил прыгнуть прямо в пасть крокодилу! Ужас!
Все кинулись к щелке. Но никто ничего не увидел, потому что началась толчея и суматоха, а в толчее и суматохе никогда ничего толком не увидишь. Даже не в щелочку.
- Ой, ну что же вы, что же вы! – пищала Романтическая Маша.
А Господин Волшебник сказал:
- Надо установить очедедь к щелочке!
- Я – первый, - тут же выкрикнул Симпа.
- А почему это ты первый? – спросила Романтическая Маша.
- Потому, что я первый занял очередь!
- Когда?
- Когда крикнул «Я – первый!»
- Разве это честно? - Романтическая Маша повернулась к Господину Волшебнику.
Господин Волшебник подумал, откашлялся и сказал:
- Во всяком случае, вполне демокдатично.
- Ах, так! - сказала Романтическая Маша,- значит, как  первым быть – это Симпе, а как выговоры делать – это Романтической Маше! И это, по-вашему, демократично?
- Помилуйте, додогуша! Вам никто выговод не делал! Это вы делали выговод Котофеичу.  Значит, вы не являетесь постдадавшей!
- А кто же, кто тут страдает больше меня? Ведь Котофеич из-за меня бросился в пасть крокодилу! – все больше расстраивалась Романтическая Маша.
Тем временем Симпа наконец прорвался к щелке. Но только он к ней прильнул, как тут же отскочил.
- Крокодил! - сказал он.
- А Котофеич? Что Котофеич?! – переживала  Романтическая Маша.
- Котофеича не видно.
- Съел? Съел! Ах, мне дурно! - запищала Романтическая Маша и упала в обморок.
- Капельки! Тащите свои дурацкие капельки! – закричал Букашкин. Он сорвал листочек и стал быстро-быстро махать им над головой Романтической Маши.
Господин Волшебник помчался со всех ног во двор за капельками. Тявка разволновался и лизнул носик Романтической  Маши.
- Фу! Ну что же вы, что же вы! - запищала Романтическая Маша, открывая хорошенькие глазки.
- Что это с ней? – вдруг послышалось откуда-то сверху.
Все посмотрели вверх. И онемели. На заборе, как ни в чем не бывало, сидел Котофеич.
- Вы, - сказала Романтическая Маша в смятении, - вы – гадкий!
Котофеич удивился. Потом хлопнул себя лапой по лбу:
- Ах да, я забыл! Мяу!
И чтобы никто не сомневался в его искреннем раскаянии  после сделанного ему выговора, трижды повторил:
- Мяу. Мяу. Мяу.
И только тут все обратили внимание на то, что в лапах Котофеича был блокнот!
- Ой, Котофеич! Что это у тебя?
- Мяу, - отвечал Котофеич.
- Неужели это тот самый блокнот?!
- Мяу,-  снова отвечал Котофеич. Но отвечал он это с такой интонацией, с какой бабушка говорила «Вот именно!»
- Котофеюшка, а ты нам его покажешь? – спросила Романтическая Маша.
Котофеич поднял бровь и сказал:
- Мяу!
- По- моему, это он сказал «возможно», - сказала Романтическая Маша.
- А  по-моему, это он сказал «ну вот еще!» - предположил Симпа.
- А по-моему, зря вы ему говорить запрещаете, - сказал Букашкин, - он гордый: гуляет где хочет, говорит на том языке, на каком хочет.
- Мяу, - сказал Котофеич, и легко и грациозно спрыгнув с забора, отдал блокнот Букашкину. Солдатик даже растерялся. Но потом, поправив барабан, сказал:
- Пойдемте на веранду. Читать.
И все побежали на веранду.
У старенького дивана опять произошла толчея и суматоха, но в конце концов уселись в ряд. Букашкин поставил барабан посредине веранды и положил на него блокнот.
- Ну, читай! – сказал Симпа.
Букашкин уставился в блокнот. Некоторое время он шевелил губами.
- Ну! – не выдержала Романтическая Маша.
- Тут непонятно написано, - сказал Букашкин.
- Что, совсем непонятно? - спросил Симпа.
- Не совсем. Вот тут – «по-до-зри-тельные лич- ности».
-  Это он про нас, что ли? - спросила Романтическая Маша.
- Ха! – сказал Господин Волшебник, - каков гусь!
- Где? Где гусь, - завертел головой Симпа.
- Да нет никакого гуся! Это я так обдазно выдажаюсь.
- Нашли время выражаться, - возмутился Симпа.
- А что такоэ! Чучело же называет нас подоздительными личностями!
- Эй, Букашкин, что там еще написано? – закричал Симпа.
- Тай-ная ла-бо-ра-тория, - прочел Букашкин. Он запинался, конечно. Нельзя сказать, что читать он совсем  не умел, но и нельзя  сказать, что совсем умел. Как Никита примерно.
- Ничего не понимаю, - сказала Романтическая Маша, и повернулась к Господину Волшебнику, - а вы что-нибудь понимаете? Может, это он не про нас пишет?
- Может и не пдо нас, - согласился Господин Волшебник, - но тогда надо веднуть ему блокнот и извиниться.
- А если про нас, то вернуть ему блокнот и не извиняться? – спросил Симпа, - но как узнать: про нас или не про нас? Эй, читатель, что там еще написано?
Букашкин опять долго шевелил губами. Потом прочел:
- «Вы-во-дят» - ух, какое слово!
- Дальше, дальше!
- «си-ний о-гу-рец» - закончил Букашкин.
- Куда выводят? – не поняла Романтическая Маша.
- Да никуда! Поддазумевается – выдащивают, выводят новый содт, - сказал Господин Волшебник, - в ла-бо-да-то-дии!
- И вы говорите, что это не про нас! – зашептал Симпа, - да тут каждое слово про нас. Да это же отчет о тайной слежке! Шпионаж!
- Ну и совсем неправильный шпионаж! – возмутилась Романтическая Маша, - мы же не выращиваем синий огурец! Мы же наоборот делаем все, чтобы он не посинел. А давайте вот тут внизу напишем чучелу, что он понял все наоборот!
- Здрааавствуйте, пожалуйста! – подпрыгнул Симпа, -  мы еще только шпионских донесений не писали!
- Ой, правда, - запищала Романтическая Маша, - Об этом я как-то не подумала!
- К тому же, - сказал Господин Волшебник, - если мы будем испдавлять записки этого болвана, то они получатся годаздо более пдавдивыми и дадут больше объективной инфодмации пдотивнику.
- Кому, кому? – не понял Симпа.
- Противнику, - подсказала Романтическая Маша,- это чучело и вправду противное! Такие гадости пишет про нас! А что еще там написано, Букашкин?
Букашкин как раз закончил шевелить губами.
- Написано, что непонятно кто у нас командир, но верховное божество для нас – бабушка.
- Как это - непонятно кто командир! – закричал Симпа, - это я-то непонятно кто!
- А кто тебе сказал , что ты командир? – спросила Романтическая Маша.
- А кто же еще? Букашкин? Так он не наш. Или Господин Волшебник?
- А почему это Господин Волшебник не может быть командиром?
- Ах, нет ддузья, увольте!- сказал Господин Волшебник, - я не дасположен каждое утдо объявлять дасподядок дня.
- Вот видишь, видишь, - торжествующе сказал Симпа.
- Подумаешь! – воскликнула Романтическая Маша, - я сама вполне могу объявлять распорядок дня по Симляндии.
- Ты?! Да ты же его не объявишь, а пропищишь!
- Ну и что! Это голос у меня такой! Романтический!
- Вооот! – Симпа торжествовал, - голос может быть романтическим. Но не у командира! Потому что командир романтическим быть не может!
Романтическая Маша наклонила вниз головку и выпятила губку. Ей было обидно.
- А знаешь, Симпа, ты тоже бываешь противным. Почти как чучело, - сказала Романтическая Маша.
- Ддузья, - сказал ГВ, - не ссорьтесь. Командирский голос, конечно, отличается от романтического. Я бы, например, с большим удовольствием слушал романтический. Но не могу сейчас послушать даже командирский. Потому что главное сейчас поднять огурец.
И Господин Волшебник, гордо задрав бороденку, отправился в огород.
- Я с вами, я с вами! – Романтическая Маша побежала следом за Господином Волшебником, а сзади нее уже мчался Тявка.
За ним немедленно побежал Букашкин.
- А я вообще не ваш, - сказал он, посапывая на бегу. Котофеич же отправился вслед за всеми по забору. Впрочем, не очень-то торопясь. Романтическая Маша так старательно топала по дорожке и так старательно смотрела под ножки! Поэтому она не увидела, что Господин Волшебник резко остановился и поэтому же с разбегу на него налетела. Оба повалились на дорожку. Шляпка слетела.
- Ой, ну что же ! Ну что же вы! – захныкала Романтическая Маша.
Господин Волшебник даже не извинился. Вместо этого он испуганно-растерянно сказал:
- Он посинел! – а потом громче и с отчаянием, - посинел наш огудец!
Романтическая Маша посмотрела в ту сторону, куда тянулась дрожащая рука Господина Волшебника. Действительно! Огурец был синим. Или ей показалось? Она не успела ничего толком разглядеть, так как нужно было отпихнуть налетевшего на нее Тявку. Это удалось ей не сразу, потому что на Тявку налетел Букашкин. Точнее, сначала барабан, а потом и сам Букашкин. Невообразимый грохот вспугнул даже соседского кота, дремавшего на заборе, который отгораживал двор от улицы. Кот подпрыгнул от неожиданности и, не сумев удержаться на заборе, полетел вниз. Беспорядочно размахивая лапами, он зацепил щеколду на калитке – и та вылетела из паза. Калитка стала медленно со скрипом открываться.
Но Симпа этого не увидел. Он уже мчался на крик и грохот.
 
Глава Шестая, самая главная. А вот почему она самая главная, так сразу и не скажешь. Может быть потому, что все, что в предыдущих главах происходило, происходило, происходило, вдруг бах! – и вон чем закончилось.
Симпа сразу увидел кучу малу на дорожке. Но на всякий случай все же спросил:
- А что случилось? Это опять чучело повлияло?
- Какое там чучело! – Господин Волшебник безнадежно махнул рукой, - огудец посинел! Дошутились!!!
- Ну вооот! – протянул Симпа, - уже и пошутить нельзя!
- Как пошутить! – подпрыгнула Романтическая Маша.
- Ну не совсем пошутить, - Симпа замялся, - и можно даже сказать - совсем не пошутить. Просто я его накрыл совком. Я же не виноват, что совок оказался синим!
Господин Волшебник, еще даже не успев стать на ноги, на четвереньках побежал к огурцу...

Ну и так далее. Кому интересно продолжение главы 6, обращайтесь.

ГЛАВА 1 и 7 здесь не отображаются, но они есть. И есть продолжение под названием "Пушинка, Чепушинка и Самое Оно"