Другая жизнь

Другая жизнь

Лянь сладко потянулась в своей кроватке. Её маленькие блестящие глазки наполнились интересом. Многозначительно наморщенный лобик явно показывал напряжение мысли. О чём думала эта несравненная, красивая Лянь? О той, далёкой поднебесной, родом из которой её предки и она сама? Или о забытых порядках в  царственных дворцах, знакомых ей по генетическому  наследству? А может быть о том, что хорошо вот так нежиться на мягких перинах и бездумно смотреть и смотреть. Нет! Жизнь хороша! Эти заботливые существа, взявшие её на поруки из того кошмарного дома, где не было ей житья и полюбившие её, как родную и близкую, всё понимающую и благодарную им за их заботу. О, она умела быть не только покровительственной, но и благодарной. Как она любила Её, взаимной любовью существа, способного разделить радость общения, ненавязчиво и преданно. Их каждодневные ласки составляли смысл жизни.  И эти добрые, ходившие на задних лапках друг перед другом, разделяли щедрую любовь Лянь и её привязанность. Вот  только до сих пор не может понять Лянь способ их общения. И что это они делают целый день? Казалось бы  всё  хорошо, тепло,  сытно, но этого им мало. Он, куда-то каждое утро спешит,  подарив ей наспех несколько минут внимания. Правда, иногда ей удаётся увлечь Его на более долгое общение, но и тогда он посматривает на часы. Какое неблагородство, показывать так откровенно и цинично своё невнимание к ней. Зато Она – сама радость! Их игры всегда полны обоюдного интереса и внимания. А как она умеет обнимать и ласкать! Её руки, такие нежные и тёплые доставляют Лянь столько восторгов, что она перестаёт молчать и радостно и откровенно высказывает ей свой восторг. Молодой отрок, её друг, как по играм, так и по прогулкам иногда позволяет себе одёрнуть Лянь, да так порой, что ей самой несладко, но она понимает, что это произошло лишь по её вине. Нечего требовать большего. А так хочется всего!

День начался рано. Лянь слонялась из комнаты в комнату, без особого внимания к себе. Ещё было темно и лишь кое-где светились окна, так же рано вставших и уже обеспокоенных заботами. Но это было там, за окном, далеко и никак не трогало Лянь, а здесь ещё царил сон. И что это я так рано поднялась? – подумала она и снова приятно растянулась в своей постели. Перина  была мягкой, ласковой, уютной и звала ко сну. Лянь, наконец, закрыла глаза. Подремлю еще, подумала она, и через некоторое время послышалось её лёгкое дыхание. Сон вернулся, быстрый и глубокий.
- Вставай, вставай, соня! – ласковый голос Её будит Лянь. Она просыпается и умиленно смотрит на ласковые руки, протягивающие ей кусочки так любимого ею лакомства. Лень, забыв обо всём, наслаждается любимым вкусом и трогательными объятиями Её. Этот утренний ритуал знаком Лянь, она его ждёт, но с видом безразличия, хотя в душе её томительно  и  приятно. Дом постепенно оживает и только Лянь беззаботно блуждает с интересом по комнатам, следя  запривычным ритмом утренней жизни.
- Ну что ты ходишь и везде смотришь? – ласково и удивленно спрашивает Она. Лянь доверчиво поворачивается к ней и их глаза излучают восторг понимания и любви. Они понимают друг друга, порою, и без слов.
Молодой отрок, ещё сонный, разбуженный в самом разгаре своих соноведческих приключений, как сомнамбула, занимается привычным и знакомым утренним туалетом. Лянь уже возле него и просит его внимания.
- Лянька, ну, ты видишь, что я спешу! – восклицает он, но ласково гладит Лянь. Его рука тепла и нежна, от чего Лянь просто тает. Сегодня у него хорошее настроение. Боже, как хорошо! А вот только вчера они, как бы поссорились, и он заперся у себя в комнате, играя на своём странном аппарате с большим глазом, где появляются такие весёлые картинки. Лянь уже  видела их и привыкла к ним. Нет! Он хороший! Жаль, что это бывает только утром, а потом он, взяв большую сумку, убегает надолго. И только днём появляется, возбужденный и иногда рассерженный. Тогда он не замечает Лянь. А она так хочет его внимания.
- Лянька, ну что ты пристаёшь! Видишь, что я схватил пару. Мама будет ругать меня. Да, тебе, лентяйке, это не понять!
Почему лентяйке, думает Лянь. Я целый день только и делаю, что показываю всем своё расположение. Они такие всё-таки странные!
Лянь потянулась, сладко зевнула и подошла к Ней.

- Только тебя здесь не хватало! Ты разве тоже спешишь? Нет. Дай проводить папу на работу.
Он,  папа,  с  намыленными  щеками  стоял  в  ванной
комнате и смотрел в большое зеркало.
- Лянь, ты чего хочешь? – повернул голову Он.
Лянь доверчиво посмотрела на Него. Его мощная рука ласково легла на Лянь и она почувствовала сразу, что Он сегодня в хорошем расположении и их прогулка будет радостной и весёлой.
Эти утренние променады, полные весёлых забав, открытию новых мест и новых встреч!  Ах, как она любит эти часы …
Её генетическая память хранила то, прошедшее время, когда там, в Поднебесной, её очень далёкая, сто раз прапрабабушка, сидя на атласных подушках, чопорно взирала на многочисленных слуг через занавески палантина. А они суетились перед её любимой подругой, всевластной Чжу-Ба.
Могущественная Чжу-Ба  была задумчива и молчалива. Императрица переживала дни полного отчаяния. Император избегает её. На прошлой неделе, пригласив на свою половину дворца знаменитую певичку Су-Су Сяосяо, он наслаждался её искусством. Её мастерство настолько потрясло повелителя Поднебесной, что он подарил ей любимый дворец Чжу-Ба, конечно, на время, а та постоянно пребывала в нём в течении  уже вот недели. Император, забыв обо всём, был рядом, и всякий раз высказывал ей своё восхищение.
Знаменитая певичка была тонка в талии, с лёгкой поступью качающегося стручка фасоли. Её фигура точно плыла по зеркальным полам дворца и колыхалась под лёгким ветерком, который начинался у роскошных розовых занавесок, наполненных и упругих, точно цветущие пионы. Именно это и покорило государя.
Чжу-Ба даже посылала во дворец своего приближённого Го, состоящего в свите императора, но и он не мог сказать ничего о том, что делал государь  в  покоях  певички.  За  порогом  оставалась вся свита, когда император удалялся в роскошный маленький зал  дворца  и  оставался   наедине  с  восхитительной
Сяосяо. Любопытство стоило жизни и все это знали. Строгий Хуань Шу зорко следил за этим. И стоило флейтисту Дян слегка только задуматься после выступления Су-Су Сяосяо и оглянуться, как несчастный навсегда распростился со своей флейтой, оставшись бездыханным.

- Скажи, что мне делать? Как вернуть внимание императора? - обращалась Чжу-Ба к Лянь-Лянь, - только тебе могу поведать о своих волнениях, тебе, такой преданной. Сколько лет мы уже вместе? Ты помнишь, как мы бегали по нашему цветущему лугу. Ах! Сколько было радости тогда!
- Да, моя повелительница, наши  детские игры до сих пор в моей памяти. Я даже помню нашу первую встречу с императором, тогда, когда он во главе своего войска проезжал мимо, после знаменитой победы у озера Вай …
Две дочери, одна родная, другая приёмная,  близкого к императору сановника, пользующегося его расположением и особым доверием, проводили лучшие месяцы в имении, подаренном их отцу императором.  На берегу резвой реки, в лугах, цветущих пряными травами, у подножья синих гор, эти две воздушные и нежные, как утренние розы, создания весело щебетали за детскими играми. Так было долго, из года в год. Их привозили из шумного города, из богатого и знатного дома на эти простые деревенские просторы. Две нежные бабочки бездумно порхали, среди спокойствия и радости весёлой, беззаботной жизни. Иногда их посещала скромная свита, во главе с отцом. Это были дивные дни радостного общения на природе. Отец  становился уже не сановником, мудрым и неприступным, а любящим и внимательным, мудрым и снисходительным старшим другом. Он  обожал  эти существа и только с ними отдыхал душой.
Всезнающие интриганы двора доложили императору о занятиях его сановника и он пожелал видеть его дочерей .
- Не гоже прятать от наших глаз такое чудо, - изрёк он с улыбкой после одного из заседаний в императорском кабинете. Все присутствующие робко замолчали.
- Мой государь! Это их естественная среда. Что могут делать два мотылька на воле? Порхать и радоваться солнцу! Как повелите – так и будет.
- Повелеваю! После похода напомни мне. Хочу приготовить достойные подарки. Эй, занеси в наш календарь, - обратился он к писцу, услужливо склонившемуся рядом. Назначь день во второй луне.
- Будет исполнено, мой государь.

Но события приняли совсем иную  последовательность.  Исконный сосед и враг вторгся в пределы Поднебесной. Многочисленные гонцы сутками сновали из столицы до мест главных событий и обратно. Сановники пограничных провинций просили помощи и защиты. Пылали деревни, сдавались города и правитель решил проучить коварного соседа. Войско собиралось быстро и чётко. Повеления императора были лаконичны. Налоги резко увеличились, надо было содержать регулярную армию, состоящую из крестьян, призванных на войну. Народ роптал, но понимал, что император решителен и защитит свои владения. Гонцы приносили всё более и более неутешительные вести. Все сановники провинций были вызваны в столицу с отчётами по мобилизации людей и ресурсов. Страна напряглась. Поход начался.
О победе у озера Вай, радостная весть летела впереди гонцов. Император обожествлялся народом, и простые крестьяне, при встрече со свитой, ехавшей впереди боевого  отряда,  падали  ниц  и  застывали  в таких позах, пока был слышен топот копыт. Повелитель Поднебесной был в зените славы.
Но что это? Вдоль дороги, по которой проезжал кортеж императора,  на  широком  лугу,  раскинувшемуся на берегу резвой горной реки, увенчанные красивыми венками из диких цветов, два воздушных существа резво бегали, догоняя друг друга. Они совершенно увлеклись и не замечали присутствия грозного картежа. Первый сановник, пришпорив коня, направил его по цветущему лугу, к посмевшим не заметить повелителя Поднебесной. Резкий окрик императора остановил его, и он подъехал к кавалькаде в безмолвном вопросе.

- Не прогоняй это волшебное состояние души слившихся с природой, - задумчиво изрёк повелитель. – Разве мы не для этого пролили столько крови? Вот для чего мы трудились на бранном поле. Вот истинное спокойствие земли: небо, зелёная пелена луга и две бабочки, играющие на нём. Что тревожить радость жизни!
- Повелитель, прости  старого рубаку. Я привык только к бранному полю.
- Не смущайся. Ты геройски сражался и победил. Узнайте, чьи это земли?
Подъехавший ближе к императору и спешившийся сановник, в низком поклоне тихо молвил:
- Это моё имение, государь, дарованное тобой много лет тому назад за верную службу.
- А, вспоминаю. Встань, подойди ближе. Так это твои дочери? Да?
- Да, господин.
- Однако они уже выросли! – Сановник молчал и смотрел на повелителя.
- Остановимся на ночь у тебя. Надеюсь, что места хватит?
- Это большая честь для меня, государь. Разреши скакать вперёд и предупредить домочадцев.
- Разрешаю, торопись.
Когда император подъезжал к имению, широкие ворота были распахнуты и все домочадцы, простёртые ниц, безмолвно  встречали свиту  повелителя 
Поднебесной. У небольшого здания, на крыльце, сановник с двумя дочерьми подобострастно ждали приказаний императора. Соскочив с коня и отпустив слуг, император велел всем троим  подняться. Сановник тотчас вскочил, помог подняться своим дочерям, и они взглянули на императора. Солнце осветило лица сестёр, они видели самого повелителя Поднебесной. Их изумлению не было предела, неожиданность случившегося сковала их движения.
- Да, вы, действительно, прекрасны, - молвил император, - подойдите ближе. Два небесных существа заворожено исполнили приказание. Глаза императора были полны интереса, а губы улыбались. Дальнейшая судьба дочерей сановника становилась очевидной.

И уже лёгкие туманы воображения и быстрые кони царской свиты уносили розовые лепестки пиона в другую страну, где властвовала только воля повелителя Поднебесной. Их отец, преданный сановник, царедворец был повышен в своём звании и делах, получил в подарок дворец с множеством слуг и множество государственных забот, которые полностью заполнили его время. И только две волшебные птички весело щебетали в многочисленных комнатах дворца и в тихом саду, среди диковинных растений и преданной своры породистых собак, щедро подаренных императором. О! Это были истинно царские собаки, и нигде не было подобных. Только у повелителя Поднебесной. Их охраняли и стерегли  слуги. Потерять или подарить – стоило им головы. Только император владел этой, взращенной  специально  для  двора  породой. Только он, один во всей Вселенной!
Но сегодня им владела страсть. Он давно не чувствовал такого веселого настроения. Удачность в военных делах и благодарность поданных! Да, и трофеи. А этот трофей: два воздушных существа ,так волнующих его воображение! И он ввёл их  в  свою  опочивальню. Двор понимающе молчал. А робкие существа приняли это, как дар. Новая, неведомая доселе жизнь совершенно захватила их. Делить ложе с императором! Они не могли поверить в Судьбу!
Настал день, когда император выбрал одну из них, и из наложницы сделал её императрицей. Теперь она стала Чжу-Ба. Но это не изменило порядок их жизни и по-прежнему всё оставалось в их взаимоотношениях таким же. Это было незабываемое время …

Лянь весело устремилась за Ним. Утренняя прохлада приятно щекотала ноздри и, упиваясь ею, Лянь  весело бегала  по ровной лужайке широкого двора, среди могучих берёз и лип. Он, сев на широкую садовую скамейку, курил и дым от сигареты знакомо узнавался. Увлекшись, Лянь не заметила, как рядом с Ним появилась статная, молодая особа и сразу же увлекла разговором. Его внимание полностью перешло на незнакомку. Приблизившись, Лянь оторопела! Не может быть, ну, просто какое-то видение, да это же Су-Су.  Правда наряд её почему-то другой, да и голос она изменила. Но это не могло смутить Лянь. Эту особу она узнала бы и через тысячу лет! Тело Лянь напряглось, глаза сузились и метали молнии. Голос стал жёстким  и отрывистым.
- Ты, что, Лянька? Что тебе не нравится? А? – Он с удивлением обратился к Лянь. Но она продолжала возмущаться.
- Перестань, будь умницей. Погуляй по двору, посмотри, как хорошо здесь. Дай  нам  поговорить.
А эта коварная Су-Су  полностью завладела вниманием и чтобы Лянь ни делала, Он не обращал на неё внимания. Глупец, подумала Лянь, я-то ведь помню, чем кончилось всё. Оглядевшись, она отошла подальше и уже оттуда наблюдала за ними. Они не замечали никого и весело о чём-то говорили. А Лянь одиноко скучала. Он, вдруг посмотрев на часы, быстро встал, попрощался  с  этой  Су-Су  и  позвал  Лянь.
Она неохотно поплелась к Нему.
- Ну, Лянька, прости, ты видишь, мне надо было поговорить. Не сердись. Пойдём домой, - нежно просил Он и Лянь, конечно, простила.
Она любила его, но осадок от случившегося остался в её памяти. Она бездумно улеглась на своё ложе и закрыла глаза. Как тихо, спокойно, часы тикают, им вторит вода из незакрытого крана, оставленного наспех. Розовое облако воспоминаний  опустилось на Лянь и время  потекло вспять …
- Ты такая сладкая, податливая, преданная, - шептал в порыве страсти император. – Почему я не тебя выбрал в императрицы?
- Мой господин, мне так хорошо с вами, - и Лянь-Лянь  закрывает в восторге глаза, когда руки императора ласкают её груди.
- Да, ты непритязательна, не то, что Чжу-Ба.
- О, она прекрасна, я люблю её, и вас. Вы чудесная пара. А как она умна!
- Пожалуй, ты права, - император снова ласкает её и его рука спускается всё ниже, ниже. Где-то там, вдали, слышен удар гонга.
- Сегодня я доволен тобой, - ласково говорит император и покидает ложе. – Дела зовут.
 
Лянь-Лянь целует руки господина и провожает его, распластавшись ниц на дорогом ковре. Как только удаляется  император, входит лёгкой походкой Чжу-Ба.
- Как сегодня прошло свидание? – взволновано
обращается она к Лянь-Лянь.
- Господин был приветлив и мил, - отвечает Лянь-Лянь, и подруги обнимаются.
- Надеюсь, что ты удовлетворила его?
- Да, сестра, как всегда он был доволен.
- Я очень рада. Он наш и никто его не увлечёт лучше нас. Так ведь? Да?
- Да. Но что между вами произошло?
- Сама не понимаю. Император со мною вчера был рассеян, мои ласки его уже не волнуют, как раньше. И ушел он быстрее, нежели всегда.
- Возможно, дела его увели.
- Хорошо, если это так.
Но причина в поведении императора выяснилась позже, когда приближенные стали говорить о какой-то певичке. Чжу-Ба повелела показать ей эту певичку. Однако сделать это было невозможно. Тогда на помощь подруге пришла Лянь-Лянь. Она, переодевшись в мужское платье, появилась среди приближённых на мужской половине и, притаившись за ширмой, слышала пение, и увидела певичку. Да, она была прекрасной, Лянь-Лянь вынуждена была признать это.  Теперь становилось понятным, что увлечение императора серьёзно. Но как сказать об этом Чжу-Ба?
Та уже по глазам Лянь-Лянь поняла всю серьёзность увлечения императора.
- Скажи, она действительно такова, как о ней  говорят?
- Да, госпожа, такова, даже лучше. И голос хорош. Мужчины в восторге от неё.

Чжу-Ба, не сказав больше ни слова, резко повернулась , и её лёгкие шаги затерялись вдали. Лянь-Лянь впервые видела Чжу-Ба такой расстроенной. И, главное, такой холодной к ней. Но в утреннее время они встретились, как обычно. Чжу-ба была весела и многозначительна.
- Сестра, ты что-то предприняла? – зная хорошо Чжу-Ба, поинтересовалась Лянь-Лянь. Та приложила палец к губам и показала на драпировки. Она была права: у этих стен были уши ,и всё тотчас доносилось императору.
Вышли в сад, прошли к дальнему водоёму, где пышно цвели лилии и ярко светило солнце.
- Лянь-Лянь, я отомщу этой самозванке. Я сама верну внимание императора.
- Сестра, моя госпожа, не делай этого. Император не простит всего. Верни своего слугу. Всё будет испорчено!
- Сама знаю, но не могу простить ей.
- Тогда я сделаю это, скажи – кто?
- Молодой Нань, сын военного сановника. Он предан мне и всё исполнит, - тихо прошептала Чжу-Ба.
Вечером, снова переодевшись в мужской наряд, Лянь-Лянь разыскала молодого человека. Он был душой маленькой свиты, окружавшей Су-Су СяоСяо. Певичка чувствовала себя повелительницей, ибо внимание императора вознесло её до небес. Выбрав момент, Лянь-Лянь позвала:
- Нань, вас зовёт госпожа, - и произнесла два заветных слова. Нань приблизился, узнал Лянь-Лянь и сильно взволновался.
- Что случилось, госпожа?
- Не делайте того, что попросила повелительница.
- А что она меня попросила?
- Вы сами знаете. Не делайте, таков её приказ.
- Уже поздно, дело сделано. Завтра возмутительница покинет нас. Божественная Чжу-Ба будет спокойна. Император снова будет внимателен к ней!

Лянь-Лянь обомлела. Что можно было  скрыть  в  стенах дворца? Ничего! Здесь  все просматривалось и прослушивалось, даже покои императора. На это были многочисленные слуги и вся дворовая челядь. Услужить императору – честь и слава, и богатство, и высокие должности. Все! Все! Как устоять? Невозможно. Знать и скрывать от императора – верная смерть …
Лянь радостно встречает Её, шаги которой слышны были еще в коридоре.
- Ты моя хорошая, ласковая, преданная, - ласкала Лянь и приговаривала Она. Их объятья так горячи, а взаимная радость так искренна! И снова прогулка, уже с Ней. Лянь вспоминает, как утром она видела Су-Су. Именно здесь и с Ним. Но, как сказать об этом  Ей? Она, конечно, огорчится. Да и стоит ли? Может быть это случайность? И Лянь преданно молчит и только смотрит на Нее своими всё понимающими глазками.
- Что, моя хорошая, что ты хочешь мне сказать? Ну? – Лянь трется о руку и молчит.
- Хорошо, оставим на потом, - и они уходят в дом.
Уже вечером, когда вся семья в сборе, Лянь радостно получает столько внимания, что все страхи и огорчения дня забываются. Только признание и любовь царят в доме. Общение с Лянь приятно всем: и Ей, которая души не чает в ней, и Ему, кто ласков и снисходителен с ней, и молодому отроку – товарищу их совместных забав и игр. И глубокой ночью, ворочаясь на своем  атласном ложе, Лянь нет-нет, а вспомнит эту коварную Су-Су и ее неожиданное появление в их дворе. Она вспоминает, что та Су-Су Сяосяо пропала  тогда и только слух о ее кончине, внезапной кончине осторожно полз по помещениям дворца. Никто не верил в случившееся, боялся верить, ибо знал гнев императора …

- И ты знала о том, и молчала, - император буквально врывается в покои Лянь-Лянь, которая уже ждёт его. Он всё знает, лихорадочно думает Лянь-Лянь.
- Мой господин, нет, не знала, а когда узнала, то хотела предотвратить это.
- Почему не сделала?
- Не успела, мой господин.
- А кто повелел? Она? Молчишь, ты с ней заодно!
- О, не думайте о ней плохо. Чжу-Ба  любит вас предана вам. Это сделала я.
- Как ты? Говори правду!
- Я не могла видеть страдания Чжу-Ба.
- О, да! Это почти правдоподобно. Ты действительно предана сестре. И безмолвна. Но я знаю всё. И про Чжу-Ба, и про молодого Нань,  и про тебя в, мужском платье. Так что говори правду.
- А где Нань? – робко спрашивает императора испуганная Лянь-Лянь.
- В краю теней твой Нань, и вся его семья. Я не прощаю предательства. Кто смеет мне перечить? Кто?
- Не губи императрицу. Она не виновата. Это всё я. Я придумала. Мне было её жалко. Кто у меня ближе её? Она моя жизнь! Только вы, император, когда осчастливили меня своим вниманием. Возьмите мою жизнь. Окропите меч моей кровью, испачкайте его моей плотью. Только не трогайте Чжу-Ба!
- Да, да! Это ты, вся твоя душа. Верная и преданная, как мои породистые царские псы. Вот кем ты будешь в следующей жизни. Безмолвной и преданной! Жди моего решения! Я пришлю за тобой.

Время потекло медленно, томительно, обречёно. И только сознание, что Су-Су Сяосяо сейчас обитает в девятой преисподней, как-то грело душу обречённой Лянь-Лянь.
Успокоение, благоденствие и застой мысли рождает возмущение, которое обычно не заставляет себя ждать. Что доблестные победы императора? Их слава развеялась по широким просторам владений и уже наглый и грубый Хуан Ча со своими единомышленниками хозяйничает во дворце и правит страной. Правит страной неумело, жестоко. Император бежал со свитой своих преданных слуг и чиновников и скрылся далеко в горах. Народ молчал и терпел непосильные подати новой власти. Страна нищала, но продолжала жить под пятой узурпатора и  осквернителя дел  властелина  Поднебесной,  который  провозгласил себя таким же богом.
Внешнее примирение императора с Чжу-Ба и Лянь-Лянь только скрывало огонь мести, бушевавший в его груди. Не время сейчас об этом, думал он. Однако привычная роскошь жизни, разумеется, более прозаическая, и здесь нашла себе место. Взаимоотношения сестёр и его стали прежними и, казалось бы, искренними. Те редкие часы свиданий на ложе любви, которые выпадали им,  были прекрасны, как и раньше. Так продолжалось пять лет. Прежняя жизнь забывалась, потускнела, страхи утихли.
В один из весенних дней, по узкому ущелью между высоких гор в долину спустился большой отряд вооруженных людей. Это по виду были крестьяне, ведомые несколькими царскими сановниками. Император приготовился к худшему. Но подлетевшие к императору всадники, пали ниц и радостно сообщили ему, что его ждут во дворце. Трон свободен! Народ не вынес нового правителя, восстал и просит его вернуться. Пауза длилась несколько дней, после чего император с триумфом въехал во дворец. Были радостные встречи, были казни предателей трона, были награды и возвеличивание сановников, преданных императору. Никто не остался без внимания императора. Подати срочно стали вновь собираться многочисленными посланниками двора. Всё вступало в привычную колею: есть император, и есть его вассалы. Солнце снова взошло над Поднебесной.
 
И только в покоях императрицы по-прежнему было пасмурно. Двор вернулся к прежним порядкам. Появились незнакомые молодые люди, праздно проводившие дни в компании императора. Сёстры остались в тени. Внимание к ним со стороны императора угасало. Чжу-Ба предпринимала всяческие попытки, но всё было безуспешно.
Император изредка посещал только Лянь-Лянь, что ещё   больше  бесило  императрицу. Потерять  внимание императора, значило потерять жизнь. И Лянь-Лянь снова решилась. Она знала, что в седьмой день луны во дворце устраивается пиршество, где будут многие из молодых людей, друзей императора. Все должны быть в сказочных нарядах и сам император готовил сюрприз.
День встречи  влюбленных выдался на славу. Император, не узнанный никем, так хорош был его костюм, пожелал встречи с «Цветком лотоса», лепестки которого так заманчиво скрывали тонкий стан незнакомки. Но она всякий раз пропадала среди гостей. Тогда он повелел открыть соседний зал и, встав у двери, внимательно следил за входящими. Когда появился «Цветок лотоса», он, взяв за руку незнакомку, повёл её в дальние комнаты. Она не сопротивлялась, только просила не открывать штор на окнах. Широкое ложе приняло влюблённых, и император был удивлён и обрадован, с каким умением и восторгом «Цветок лотоса» предавался наслаждению. Это было прекрасно! Когда совершенно утомлённый любовными ласками он, встав с ложа, пожелал увидеть прелестницу  и раскрыл шторы на окнах опочивальни, его удивлению не было предела: перед ним была Лянь-Лянь.

- А в каком наряде Чжу-Ба? – первое, что спросил Император.
- В наряде «Пунцовой розы», мой государь.
- Это она пошла с «Горным  драконом»?
- Да, мой государь. Это сын военного министра.
- Он уже не военный министр, а у него уже нет сына!
- Зачем, государь? Это ж только игра.
- Я сделаю императрицей тебя, Лянь-Лянь.
- Пожалейте Чжу-Ба. Она вас любит!
- Я так решил. Всё об этом
- Тогда и меня убейте, я не буду жить без неё.
Через семь дней, утренняя стража ворвалась к Лянь-Лянь, завернула её в дорогой ковёр, вынесла из дворца, а меч палача сделал своё дело …

Дверь открылась и пропустила Его. За ним вошла Су-Су. Лянь вся напряглась.
- Ты что, Лянь? Это Сусанна.
- Что-то она меня не полюбила, - промолвила Су-Су.
 Странно, подумала Лянь. Среди дня он никогда не приходил. Да ещё с ней, этой Су-Су, вернувшейся из девятой преисподней, блудницей. Они прошли в спальню и притворили за собой дверь. Понятно, сообразила Лянь. Как же помешать им. Вот наглая Су-Су. Я не дам в обиду Её. Лянь толкнула дверь и вбежала  в спальню. Стройная фигура Су-Су, обнаженная, с горящими глазами лежала на покрывале. Он возмущённо посмотрел на Лянь.
- Ты что, одурела, Лянька? А ну, марш отсюда!
Лянь в отчаянии бросилась на кровать. Су-Су в ужасе вскрикнула и вскочила. Лянь устроилась на её месте и показала ей свои зубки.
- Она, что у вас, сумасшедшая, - говорила Су-Су Ему, одеваясь.
- Не знаю, что с ней? – оправдывался Он.
Рандеву было испорчено. Они ушли на кухню и о чём-то говорили. Лянь заняла оборону и не выходила из спальни. Зашёл Он.
- Пойдём с нами, погуляем, - услышала Лянь.
Она нехотя поплелась в переднюю, где Су-Су стояла уже одетой и готовой к прогулке. Лянь зло посмотрела на неё. Дрянь, подумала она, похотливая дрянь.
Во дворе, когда Су-Су совсем разошлась и выговаривала Лянь, терпение её иссякло и она просто прыгнула на сидящую на скамейке Су-Су. Та упала на землю, А Лянь продолжала кидаться на неё, порвала ей плащ, колготки и обратила её в бегство на глазах всего двора. Он метался между ними, но в конце концов остался с Лянь.
 Противник оставил поле битвы и бежал. Лянь вызывающе смотрела Ему в глаза. Он почему-то улыбался.
- А что там за история с Лянькой сегодня была во дворе? – спрашивала Она. Говорят, что она буйствовала. Это почему? Она ведь такая добрая, тихая, молчаливая.
- Да, знаешь, сам удивляюсь. Набросилась на Сусанну.
- А! Понятно. Твоя пассия. Молодец Лянька. Так ей и надо, наглой.
- И ты потакаешь Ляньке, да?
- А, что? Не нравится тебе? А мне нравится!
Лянь ходила по комнатам с видом победительницы. По тону разговора она поняла, что Она на её стороне. И даже Он, как бы одобрял её поступок. Отрок подсел к ней рядом и ласково гладил её по голове. Дом затихал. Одноглазый монстр не переставал показывать картинки, но почти никто их не смотрел, а он всё вещал и вещал по привычке. Когда его выключили, была уже ночь. Лянь тоже пошла спать.

На атласной подстилке, в плетенной кроватке, растянувшись и положив живописную голову на край кроватки, дремлет породистая сука, шар-пей Лянь. Её  глазки закрыты, а наморщенный лобик говорит о мыслях, которые посещают её сейчас. Собака породы императорских дворцов. О чём она? Что ей снится? Она добродушно похрапывает в тиши ночи. У неё другая жизнь.