Критика. заметки разных лет

                ВЛАДИМИР ЛЕВИТИН.




КРИТИКА.

ЗАМЕТКИ РАЗНЫХ ЛЕТ.


В НАСТОЯЩЕЙ ПОДБОРКЕ СОБРАНЫ, НАПИСАННЫЕ С ГОДАМИ МОИ КРИТИЧЕСКИЕ ЗАМЕЧАНИЯ ПО ПОВОДУ ПРОИЗВЕДЕНИЙ РАЗНЫХ АВТОРОВ, ИЗВЕСТНЫХ И НЕИЗВЕСТНЫХ.


;
КРИТИКА.
ОГЛАВЛЕНИЕ.
Анна Каренина Льва Толстого      1
Гениальное предвиденье      7
Ненаши в нашей жизни – рассказ Р. Л. Стивенсона «Убийца»                23
«Архивы открывают тайны»                25
В своей книге «Ледокол»      26
Читая опус Войновича...      27
Так сказать, «возвращаясь к напечатанному»      30
Александр Неверов: Ташкент – город хлебный                32
Перечитывая Виктора Суворова      33
Перечитывая Солженицына      38
Что же, наконец, увидел Владимир Солоухин «При свете дня»                40
Снова Солоухин: на последней ступени      52
  Кто виноват? Двулогия Мельникова-Печёрского «В лесах» и «На горах»            57
Ну, и до чего же он доборолся. Рецензия на книгу Гитлера “Mein Kampf”           66               
Грязный пасквиль на свой народ                127
Елена    128
In the bedroom                132
Торпедоносцы    133
Дамский портной    136
«Бабий Яр» Анатолия Кузнецова    137
Жуль Верн «Север против Юга»    140
Кармен Проспера Мериме    143
The end of the Inguletz colony                146
Задачи Льюиса Кэрролла     161
Великая женщина Земли Русской. Памяти Новеллы Матвееевой     177
Глеб Успенский «Нравы Растеряевой улицы»     178

АННА КАРЕНИНА ЛЬВА ТОЛСТОГО.
Писатель видит жизнь глазами совсем иными, чем многие из нас. Кто, скажем, не видел недостроенный дом, с кучей мусора вокруг него, да ещё и брошенный рабочими железный лом и банку с краской. А прошла вот мимо поэтесса Новела Матвеева - и в романтической песне-балладе засияли волшебным блеском и бумажный сор, и лом, а банка с краской, та вообще превратилась в челн, отнесённый цементными волнами от «кораблей кирпичных» с торчащим из него, веслом - палкой-мешалкой. Или, скажем, вот заурядная банальная история, каких любой из нас по сотне знает. Молодая женщина, муж, занимающий высокое положение в обществе, но, к сожалению, умудренный слишком продолжительным жизненным опытом, и блестящий молодой военный… Эка невидаль!  А вот под пером великого российского писателя тривиальная житейская драма засияла жемчужиной мировой литературы, блеск которой притягивал и продолжает привлекать внимание многих поколений. Не один Толстой, конечно, на эту тему писал, а, верней сказать, кто только не писал, но ничто не может сравниться с «Анной Карениной» по глубине и широте замысла, охвата и раскрытия психологии героев, разъяснения мотивов их действий и поступков.
Другой великий русский писатель, по калибру сравнимый с Толстым, Фёдор Михайлович Достоевский, будучи, в основном психологом, концентрировался больше на переживаниях своих героев, и весь ход событий освещал исключительно через призму их восприятия. В значительной степени, мы эту черту находим и у Толстого, но Толстой - рассказчик не менее интересен, чем Толстой-психолог. В этом, нам кажется и заключается большая популярность последнего. В период написания «Анны Карениной» Толстой ещё не был склонен к тому назидательному морализаторству, столь заметному в его более поздних произведениях, начиная с «Воскресенья», что и делает «Анну Каренину» одним из самых лучших творений писателя. Взгляды же самого автора выражены посредством весьма оригинального приёма: введения в повествование, по сути дела ненужного для развития композиции, образа Левина – этого русского помещика со странной еврейской фамилией. Сюжетные линии Карениной и Левина идут параллельно, соприкоснувшись только раз во время короткой встречи обоих, незадолго до трагической гибели Анны.
В первоначальном замысле романа, Толстой всего только намеревался осудить нравы современного ему высшего общества, их низкую мораль, отсутствие ценностей, идеалов и цели в жизни. Будучи сам человеком весьма занятым, он, естественно, не переносил сытой праздности (позднее Толстой недвусмысленно выскажет свои взгляды в «Крейцаровой Сонате»). Но, по мере работы над романом, замысел писателя начал углубляться и расширяться. И, это выразилось, соответственно, в трансформации его отношение к своей героине от, пусть ни в чём не виновной, но, всё же, падшей женщины, до одного из самых прекрасных женских образов не только в русской литературе конца девятнадцатого века, но и во всей мировой литературе. И если Толстой-моралист никак не может оправдать Анну, он, вне всякого сомнения, в тоже время, её нисколько не осуждает. 
Одной из причин столь высокой популярности романа во всём мире, с момента его выхода в свет и до самых наших дней, является его никогда непреходящая актуальность. Трагедия Анны Карениной - это отнюдь не драма русской барыни своего времени, но нечто чисто человеческое, могущее произойти в любом месте, в любое время. А то, что она описана русским автором и происходит в условиях России второй половины XIX века, лишь придаёт роману, но не всему происходящему в нём, непередаваемый национальный колорит. Поразительно актуальны некоторые зарисовки автора. Взять хотябы эту: «Степан Аркадьевич получал и читал либеральную газету не крайнего, но того направления, что придерживалось большинство. И, несмотря на то, что ни наука, ни искусство, ни политика, собственно, не интересовали его, он твёрдо держался тех взглядов на эти предметы, каких держались большинство и его газета, и изменял их только тогда большинство изменяло их, или, лучше сказать, не изменял их, а они сами в нём изменялись.
Степан Аркадьевич не избирал ни направления, ни взглядов, а эти направления и взгляды сами приходили к нему точно также, как он не выбирал формы шляпы или сюртука, а брал те, которые носят. А иметь взгляды ему, жившему в известном обществе, при потребности некоторой деятельности мысли, развивающейся обыкновенно в лета зрелости, было также необходимо, как иметь шляпу. Если и была причина, почему он предпочитал либеральное направление консервативному, какого держались тоже многие из его круга, то это произошло не от того, чтоб он находил либеральное направление более разумным, но потому, что оно подходило ближе к его образу жизни. Либеральная партия говорила, что в России всё дурно, и, действительно, у Степана Аркадьевича долгов было много, а денег решительно не доставало. Либеральная партия говорила, что брак есть учреждение отжившее и его надо перестроить, и, действительно, семейная жизнь доставляла мало удовольствия Степану Аркадьевичу и принуждала его лгать, что было так противно его натуре. Либеральная партия говорила или, лучше, подразумевала, что религия есть только узда для варварской части населения, и, действительно, Степан Аркадьевич не мог вынести без боли в ногах даже короткого молебна и не мог понять к чему эти странные и высокопарные слова о том свете, когда и на этом свете жить было бы очень весело. Вместе с этим, Степану Аркадьевичу, любившему весёлую шутку, озадачить смирного человека тем, что, если уж и гордиться породой, тогда не следует останавливаться на Рюрике и отрекаться от своего родоначальника - обезьяны. Итак, либеральное направление сделалось привычкой Степана Аркадьевича, и он любил свою газету, как сигару после обеда за лёгкий туман, который она производила в его голове».  Ба!  Да это же портрет современного американского либерала!  А, может, английского или французского. А написано-то было более чем сто лет тому назад!
Молодой девушкой, Анна, сестра вышеупомянутого Степана Аркадьевича Облонского, выдана была замуж за человека намного старше себя, которого она мало знала - Алексея Александровича Каренина. Каренин был, несомненно, значительным и незаурядным государственным деятелем, и примерным семьянином, но при отсутствии любви, все эти качества так мало значат для счастья женщины. История знает пример женщин, которые полюбив человека старше себя, чтобы ни происходило, стояли рядом с ними до конца (взять хотябы Кларету Петаччи или Елену Чаушеску.  При всей ихней стервозности, ЭТОГО у них не отнимешь). Но Анна к числу таких не принадлежала, и никаких чувств к мужу не испытывала. Все многочисленные достоинства Алексея Каренина её никак не трогали, не волновали и не были близки её сердцу. Более того, она считала Алексея Александровича черствым чинушей, поглощенным своими служебными делами и не желающего знать ничего больше. И когда она услышала от Каренина, что тот её любит, Анна была поражена до глубины души. «Каренин» и «любит» были для неё понятиями несовместимыми. А между тем, Каренин не был ни злым, ни черствым. Несмотря на то, что он действительно посвятил себя служению России, Каренин по-своему любит Анну, и, не только прощает ей измену, но, после смерти Анны, берет на воспитание, чужого ему ребёнка - её дочь, ибо понимает, что и Облонским, и Вронским, она по сути дела, не нужна. Да, Каренин совершил ошибку, вступив в устроенный неравный брак с девушкой намного себя моложе. Но не один он так поступил! Такого рода союзы и сейчас не редкость. И это тот случай, когда разум уходит на задний план. А, собственно говоря, можно ли осуждать человека за стремление к созданию семьи и желание быть счастливым? 
До поры-до времени Анна сохраняла верность мужу в силу своей природной чистоты и честности, повинуясь освящённым церковью канонам и вековым традициям. Но рано или поздно неизбежное должно было случиться - и случилось. Анна встретила и полюбила кавалерийского офицера Вронского. Он всего на пять-шесть лет старше её, умён, благороден, блестяще образован и не чужд искусству: любит живопись. В отличии от Каренина, Вронский обладает внешней, заметной чисто мужской силой и ловкостью, а это нравится всем без исключения женщинам. И, действительно, проблем с прекрасным полом у Вронского не было. Посватайся бы он к Китти (будущей жене Левина) - и побежала бы она к нему, очертя голову. И любая другая тоже. Но выбор Вронского останавливается на Анне, женщине далеко уже не юной, слегка полноватой и отнюдь не первой красавице. Вронский сразу же выделяет её среди всех в первую очередь за непохожесть на других дам высшего общества. Она как бы светилась неземным внутренним светом и никому, видевшему её, пусть, мимоходом, невозможно устоять против этого необычного обаяния. Даже Левин, по его собственным словам, равнодушный к «падшим созданиям», очарован и потрясён обликом Анны. У Вронского же вспыхивает к ней страсть небывалой силы. Огонь этой страсти воспламеняет и Анну и в нём оба они сгорают и гибнут.
Высшие круги любого общества никогда не отличались высокой моралью, даже если эта последняя насаждается огнем и мечом в прямом смысле этих слов. Вспомнить, хотябы, для примера, расстрелянную на пустынном parking lot саудовскую принцессу и её обезглавленного возлюбленного. В том обществе, в котором жили Анна и Вронский за прелюбодеяние не расстреливали и голов не рубили. Более того, если обе стороны придерживались определённых правил игры, связь могла продолжаться сколь угодно без каких-либо последствий для обоих. Анна не была какой-то вертихвосткой, кидающейся напропалую настрочу своим желаниям. Она честно и мужественно боролась с раздирающими её на части чувством к Вронскому и чувством долга перед мужем и сыном. Но недаром Анна не такая, как все!  Чистая, правдивая и искренняя, она не хочет подчиняться «правилам», то есть, лгать себе, мужу и людям. И она перешагивает рамки: идёт на открытый разрыв с мужем и связывает свою судьбу с Вронским. Общественное мнение очень часто бывает неправо. Более того, оно всегда неправо. Но людям, живущим в определённом обществе, волей-неволей приходится считаться с правилами этого общества, какими бы они ни были, плохие или хорошие. Да, в ихнем обществе никого не расстреливали и не обезглавливали, но к нарушителям правил оно было беспощадно, как и самые рьяные ревнители шариата. И война с нравами данного общества никогда ни к чему хорошему не приводила.
Символична в завязке романа первая встреча Анны с Вронским. Неосторожного стрелочника пополам перерезало проходящим поездом. А в развязке, затравленная обстоятельствами и злыми (страшней атомной бомбы) языками, не видя для себя никакого иного выхода, Анна Каренина сама бросается под колёса грузового состава. Кто же виноват в столь трагической гибели ещё молодой и полной жизни женщины?  Она сама?  Толстой со всей ответственностью отвечает на этот вопрос: НЕТ.  Разве можно обвинять её в том, что она честнее и выше других. Будучи тем, кем она была, Анна не могла ни уйти от самой себя (скажем, в монастырь), ни продолжать жить в своём теперешнем положении. Может, виноват муж?  Только не он!  Каренин был один из немногих, кто всё хорошо понимал и готов был оказать своей бывшей жене полную поддержку (которую она, впрочем, не считала возможным принять). Дамы бомонда, подвергшие остракизму?  Может быть. Но они-то ведь под поезд её не бросали. Сама, небось, кинулась. И, наконец, можно ли назвать злодеем Вронского?  Нет, нельзя. Для него связь с Анной отнюдь не была очередной светской интрижкой. Он искренне и глубоко любит её. Словом, виноватых нет. Просто вот так, случилась, произошла очень печальная и трагическая история - и всё тут!  Оказывается, не всё!  Стоило ли Толстому писать столь объёмистый труд, а нам с вами его читать, чтобы познакомиться с, пусть очень мастерски и захватывающе написанной, но, всё же, заурядной житейской историей? Конечно же нет!
Десять заповедей, дарованных нам Всевышним, можно (весьма грубо, разумеется) разделить на две части. Первые четыре можно назвать духовными, а остальные шесть - бытовыми, житейскими, заповедующими нам по какой мерке должны мы строить свою жизнь. Почему же эта «житейская» часть начинается с пятой заповеди: «Почитай отца твоего и мать твою, чтобы продлились дни твои на земле, которую Господь, Бог твой даёт тебе» (Исход 20-12)?  Случайно ли заповедь почитать родителей предшествует таким важным нормам поведения, таким как не убий невинного, не прелюбодействуй, не укради, не лжесвидетельствуй и не возжелай чужого?  Вряд ли.  Господь хотел лишь самого лучшего для избранного Им народа. И, в первую очередь, крепких и здоровых семей. Ибо крепкие семьи - это признак процветающего здорового общества. И, наоборот, закат любого общества начинается с распада семей. А семья, в свою очередь, держится на взаимном уважении и доверии, включая и супружескую верность. При отсутствие этого семья болеет и разрушается.
Вне зависимости от вопроса, кто прав, а кто виноват, Анна с Вронским разрушили одну семью и на обломках её попытались построить другую. Но из этого нечего не вышло, да и выйти не могло. Встречаться в романтической обстановке - это одно дело, а жить вместе - совсем другое. И Анна вдруг обнаружила, что Вронский весьма далёк от её идеала, да и вообще, от Каренина он отличался лишь внешне: обликом, возрастом, родом занятий и привычками. Дорогой ценой, неопытная и невинная Анна узнала: все мужчины одинаковы. Вронский же, к ужасу своему, обнаружил, что страсть его начинает остывать. Всё это – неизбежные последствия совместного проживания, но они, по неопытности своей (ведь Вронский никогда не был женат) этого не знали. Да и поправить ничего было уже нельзя. Дело сделано!  И оба они жестоко покараны, ибо «мне отмщение и аз воздам».  Вот о чём, собственно, эта драма и повествует.
«-Входить во все подробности твоих чувств я не имею права и вообще считаю это бесполезным и даже вредным - начал Алексей Александрович - Копаясь в своей душе, мы часто выкапываем такое, что лежало бы незаметно. Твои чувства - это дело твоей совести, но я обязан перед тобой и перед Богом указать тебе твои обязанности. Жизнь наша связана не людьми, а Богом. Разорвать эту связь может только преступление, и преступление такого рода влечёт за собой тяжёлую кару». Анна не вняла словам своего мудрого мужа, и кара не замедлила придти. И не к ней одной!  «Крутые чугунные колёса», убившие Анну, сокрушили и Вронского. Вместо блестящей генеральской карьеры, которую, безусловно, заслуживал, Вронский оказался способным лишь врезавшись в гущу турок, к которым он не испытывал ни малейших враждебных чувств, стрелять и рубить, в надежде, что чья-нибудь пуля или сабля оборвёт его потерявшую всяческий смысл жизнь.
Но Толстой никак не мог закончить роман гибелью героев.  В отличии от других русских классиков своего времени, он был оптимист и его произведения всегда оканчиваются торжеством жизни над смертью, даже если герой умирает. Поэтому, «грешникам» Анне и Вронскому Толстой противопоставляет житие некого Константина Левина. Большинство исследователей считают, что Левин - это сам Толстой. Да и фамилия, дескать, произошла от имени писателя: Лев-Левин. Не вступая в полемику, мы всё же так не думаем. Не говоря о том, что Левин - далеко не Толстой, каким он был на самом деле, и каким себя сам видел. Смысл, странной для потомственного русского дворянина, чисто еврейской фамилии гораздо глубже. Как и большинство классиков, Толстой тоже наделял своих героев «говорящими» фамилиями.  Например, фамилия Вронский явно происходит от английского слова «WRONG», то есть неправый. Облонский получил свою фамилию от слова «OBLONG» - лишённый острых углов, скруглённый, что как нельзя лучше отражает характер последнего. И, вне всякого сомнения, фамилия «Каренин» имеет общий корень со словом «КАРА». По этой же логике, фамилия «Левин» может произойти только от «ЛЕВИ» - колена израйлиева, призванного служить в храме. Для многих русских, служитель храма левит всегда ассоциировался с образом праведника, честного человека, живущего по правде и справедливости.
Интересно, в этой связи, отношение Льва Николаевича к евреям. Не следует забывать, Толстой ведь был графом, помещиком и офицером, русским дворянином, всосавшим с молоком матери, пусть не ненависть, но, хотябы, пренебрежение к этому странному племени. И, действительно, обидное слово «жид» легко соскальзывало с его пера в, первых, (кавказских) рассказах «офицерского» периода. А потом оно исчезло, чтобы никогда больше не появляться. Как и его герои, Толстой тоже должен был жить по правилам своего общества, а согласно этим правилам писать о евреях положительно было дурно (что, впрочем, не помешало антисемиту Чехову сделать еврея Соломона единственным положительным героем повести «Степь»), а знаться с ними - зазорно. Легко и безнаказанно можно было оскорбить еврея и в реальной жизни, и на литературных страницах, но Толстой этой возможностью не воспользовался. Частично это можно объяснить концепцией гуманизма, которой Лев Николаевич стал придерживаться в зрелые годы своей жизни и по которой нельзя было обижать никого. Но, скорей всего, в какой-то момент своей жизни гениальный писатель осознал, что эти забитые, всеми гонимые люди и есть тот самый библейский избранный Богом народ. И вот в «Крейцаровой сонате» главный герой уже не видит ничего предосудительного в том, чтобы выпить с евреем- попутчиком в станционном буфете.
Но Левина роднит с евреями не только фамилия. Его постоянные сомнения, непрерывный поиск смысла и правды жизни - это черты, больше присущие еврею, чем русскому. Даже меланхолический темперамент Левина свойственен больше еврею. Но несомненно также, что образ Левина и автобиографичен. Сам писатель потратил значительную часть своего времени на поиски смысла жизни. Но чисто умозрительно, в отрыве от сознательной и глубокой веры в Бога, этого сделать нельзя. Даже незаурядный ум гениального мыслителя не сумел найти ответа на этот вопрос. Не нашел смысла жизни сам Толстой, не мог найти его и Левин. Ну чтож!  Если нельзя объяснить, необъяснимое- то разве обязательно нужно к этому стремиться?  Правда жизни, о которой он не раз читал в Ветхом Завете, по которой он, по сути дела, давно уже сам жил, простая правда жизни, к восприятию которой он был готов, пришла к нему со словами крестьянина Фёдора: «-Да так, значит - люди разные; один человек только для нужды своей живёт, хотябы Митюха, только брюхо набивает, а Фоканыч- правдивый старик. Он для души живёт. Бога помнит».
Живи по правде, помни Бога, люби ближнего своего, не обижай никого, делай добро - и всё будет у тебя хорошо. И будет мир в душе твоей. Этой простой, но во все времена часто забываемой, истиной и заканчивается роман. Сделаешь зло - и злом воздастся тебе. Сделаешь добро- и будешь вознаграждён добром. Ибо «мне отмщение и аз воздам».   

ГЕНИАЛЬНОЕ ПРЕДВИДЕНЬЕ.
По РОМАНУ ФЁДОРА ДОСТОЕВСКОГО «БЕСЫ.»
(Эта работа, сильно отредактированная, была напечатана в журнале «Полярная Звезда» №1 за январь-февраль 1991 года. Здесь приводится в оригинале.)
В разные времена, в разных странах, написано было множество «страшных» историй. В одних совершаются жестокие бессмысленные убийства и истязания (маркиз До Сад), в других действуют мистические существа из потустороннего мира. Все эти ужасы, по мнению авторов и издателей, должны леденить кровь. Может так оно и происходит с невзыскательным, охочим до нервощекочущего чтива, «массовым» читателем, для которого эти книги и фильмы собственно говоря, и предназначены. Но как бы наивен и легковерен такой читатель и зритель ни был, всё равно, где-то в глубине души осознаёт он: всё это досужие выдумки и в жизни так не бывает, да и не может быть. И ужасы легко переносятся. Но есть истории, действительно страшные. Они не для массового читателя, но для человека вдумчивого, понимающего, умеющего анализировать и знающего, о чём идёт речь. Таковы, например, орвеловский «1984» или Михайловский «Утомленные солнцем».  Даже тем, кому удалось вырваться и серого, с красной полосой, коммунистического рая, делается страшно. Ведь зло в самих людях и можно убежать от репрессивного государственного строя, но от безверия, зависти, жадности, подленького животного страха и пустоты душевной, заложенных в тебе самом и окружающих тебя людях, никуда не убежишь. А именно эти черты человечества и делает общество «1984» возможным.
«Бесы» Достоевского тоже страшная книга. В ней не только предсказана, с невероятной точностью и прозорливостью неимоверной, катастрофа, постигшая Россию спустя 56 лет после выхода романа в свет, но и содержится грозное предупреждение всему человечеству и свободному (пока) Западу, к чему может привести нигилизм, отрицание непреходящих моральных ценностей, атеизм и пустота душевная. Роман, опубликованный впервые в журнале «Русский Вестник» за 1871-1972 годы, был написан в период широкого распространения в России так называемых «революционных идей».  Идея романа появилась у Достоевского уже давно, и он исподволь работал над ним. Обстоятельством, заставившим писателя поспешить с опубликованием «Бесов», явилось дело об убийстве студента Иванова группой участников полумифической организации «Народная расправа (!?)» Руководителем банды и фактическим убийцей, нажавшим на спуск револьвера, был некий Нечаев, по имени которого процесс вошёл в историю как «Нечаевщина». Дело получило широкую огласку как в России, так и во всём мире. По тем временам, убийство было настолько жестоким, чудовищным и бессмысленным, что сами революционеры всех толков, направлений и мастей дружно поспешили отмежеваться от Нечаева и нечаевщины. И мало кто сумел увидеть в этом явлении знамение грядущей беды.
Не следует считать, что одна лишь нечаевщины послужила причиной для появления в свет «Бесов». Отнюдь!  Достоевский давно уже хотел высказать своё отношение к «революционному движению» и самим «революционерам» в России и заграницей. Сам он был знаком с этим движением не понаслышке и не из газет. Как это известно из биографии писателя, в молодости он состоял в кружке Петрашевского. «Петрашевцы» исповедовали невинные, в общем-то, идеи, что неплохо было бы бы сделать государственный строй в России помягче и покультурней. В семидесятых годах ХIХ века на такого рода кружок никто и малейшего внимания даже не обратил бы. Но во времена петрашевцев было ещё свежо в памяти восстание декабристов и малейший дисент воспринимался болезненно и очень серьезно. Петрашевцы были приговорены к смерти, их привязали к столбам и накрыли брезентом для расстрела. Через 18 минут брезент сняли и осуждённым было объявлено, что их величество император Николай I передумал и решил заменить смертный приговор каторгой. Никто из осуждённых не отбыл полностью даже тех, сравнительно небольших сроков, которые им дали. Пребывание на каторге описано Достоевским в «Записках из Мёртвого Дома», а вот о несостоявшейся казни, он высказывался редко и неохотно. Только в «Идиоте» заметил горько, что так поступать с людьми жестоко: человек приготовился умереть, а над ним посмеялись. И никогда, во всяком случае, в оставшихся документах и воспоминаниях современников, он не обсуждал побуждений царя.
Царь Николай Первый любил говорить о себе: «Я строг, но справедлив». Кто знает, может, после некоторых размышлений, он нашёл вину осуждённых не столь уж тяжкой. Или не хотел создавать новых «великомучеников».  Сам царь, единолично вынесший, а затем отменивший смертный приговор, никогда по этому поводу не высказывался. Но все обстоятельства дела заставляют полагать, что с самого начала петрашевцев просто-напросто решено было поучить уму-разуму, дабы у них самих и у других тоже, навсегда отбить охоту к смутьянству. Если это так, то расчёт оказался верным: ни сам Петрашевский, ни бывшие участники его кружка, заниматься вопросами переустройства государства Российского больше не стали. Но не потрясения, пережитые Достоевским во время несостоявшейся казни и, позже, на каторге, вынудили писателя пересмотреть свои взгляды. Он же сам, в полемике по поводу «Бесов» писал, что готов был тогда умереть за великую идею. Просто пылкость молодости, отнюдь не способствующая трезвому взгляду на вещи, уступила место зрелому, неторопливому и объективному анализу всего, происходившего в России и во всём остальном развитом мире - в Европе и в США. В сочетании с недюжинным аналитическим умом писателя, это и привело его к взглядам, отразившимся в романе «Бесы».
Достоевского-писателя отличала от других высочайшая психологичность его произведений. Как никто другой, он всегда старался проследить до конца, какие мысли, чувства и побуждения стоят за любым человеческим поступком, как самым благородным, так и самым гадким и омерзительным. И если единственный соперник Достоевского, другой гениальный писатель Земли Русской, Лев Николаевич Толстой, был больше философом, чем психологом, то Достоевский остаётся психологом и только им. Хотя, как мы выясним позже, была и у него своя, очень своеобразная философская доктрина. И ещё одно различие между двумя великими писателями следует отметить. Толстой принадлежал всему человечеству. К родине своей он относился как вежливый сын к своей матери, не более. Россия была для него лишь страной, где волей судьбы ему довелось родиться и жить. Для Достоевского Россия была единственной любовью и страстью, чаяньем и устремлением. Что бы он не писал, не говорил и не думал, всё преломляется у Достоевского через призму русского и русскости. Этим и объясняются особенности и своеобразный колорит произведений писателя.
Зная людей (а он их знал!), Достоевский понимал, что ни один государственный строй не является, да и не может быть, идеальным. А уж российский-то, тот до идеала не ближе, чем Земля до Луны. Но каждый конкретный общественный строй в каждой конкретной стране определяется не власть предержащими, но развитием общественного сознания и умонастроением подданных данного строя. Вот почему общественный строй каждой нации уникален, неповторим, характерен только для данного отдельно взятого народа. Так как судьба любого народа определяется Творцом, то попытка изменить что-либо, то ли силой, то ли ещё как-то, ни к чему хорошему не приведёт. Примеры якобинцев и только что разгромленной Парижской Коммуны были тому неоспоримые подтверждения. Ибо люди сами не в состоянии распорядиться своею собственной судьбой. Вот откуда и происходило резкое негативное отношение Фёдора Михайловича к революции, революционерам и тем, кто вольно или невольно помогает, поощряет или способствует им. Спектр же этих последних простирается от ярко-красных отъявленных либералов слева и до махровых реакционеров, власть имущих и очень богатых людей справа.
Кто ж они такие, эти революционеры?  О, уж это Достоевский хорошо знал, будучи сам, какое-то время, одним из них. Если можно так сказать!  Известна ему была также и неоднородность массы революционеров. Среди них было много пылких сердец и горячих умов, интеллигентных и образованных личностей. Такие как сами петрашевцы, писатели Герцен, Огарёв, Чернышевский, критики Белинский, Добролюбов и Михайлов (Тургенев, не будучи революционером, очень им сочувствовал). Или фиктивный персонаж, герой романа «Бесы», Степан Трофимович Верховенский. Но были и другие, зловещие личности, «бесы», пользующиеся ситуацией для удовлетворения своих самых низменных инстинктов - жажды крови и неграничной власти над судьбами других. Такими были Нечаев, террористы «Народной Воли» и других подобных банд, а позже - людоед Ленин с его кликой сообщников и последователей. К ним относится и другой герой романа, Петр Верховенский. Вот о них всех - революционерах всех мастей и рангов, и их сознательных и невольных покровителях - и написан роман «Бесы».
За всю историю своего существования, Россия всегда была далека от статуса благоустроенного государства со справедливым общественным строем. Всевластие одних и полное бесправие других, кричащее богатство и вопиющая бедность - делают Россию страной резких и хорошо видимых всеми контрастов. Проводя значительное время на Западе, в особенности в Германии, Швейцарии, Франции и Италии, либералы ХIХ века не могли не обратить внимание на тамошних крестьян и городской люд, сытых, самодовольных и независимых. Вид живописных, нарядных крестьянских домиков, с ветряками, хозяйственными постройками, окружённых благоустроенными полями, садами и виноградниками, вызывал в благородных сердцах русских демократов справедливое негодование и обиду за свою страну, с её вросшими в землю избами под ветхими соломенными крышами. И надо было дорасти до Достоевского, чтобы понять: ничего тут не сделаешь. Следует только предоставить Россию её собственному течению и развитию, и со временем всё устроится. Западного типа демократия не была тогда приемлема (да и сейчас тоже!) для России, ибо страны запада развивались своим, совершено иным путём. И дело даже не особенностях развития. России. Она просто-напросто не доросла до демократии - и всё тут. А революция для русского народа чужда и неприемлема. Бедные люди никогда не совершали революций: им не до этого, им надо заботиться о куске хлеба насущного. За непонимание этих простых истин Достоевский откровенно не любил либералов и «демократов».  В «Бесах», на примере семьи Виргинских, писатель едко и метко проходится по нашумевшему роману Чернышевского «Что делать».
Лепта либералов и демократов в падении России несомненна, но не их надо больше всего опасаться. Блюдце с мёдом, выставленное на веранду, привлекает не только мух, тварей омерзительных, разносящих болезни, но не могущие причинить боль никому. Прилетают на мёд также пчёлы и осы, твари сами по себе мелкие, но способные нанести болезненный, даже смертельный, удар, а по сему, очень опасные. Так и революция, наряду с безвредными (если не считать, что они, как мухи, распространяют заразу) либералами, привлекает таких зловещих типов, как Нечаев, существ ничтожных, но злобных, с ножом в голенище и револьвером в кармане, всегда готовых пустить в ход своё оружие для того, чтобы больно, иногда насмерть ужалить. Достоевский не был ясновидцем, ни, тем более, пророком. Просто, как в своё время, один лишь Коперник, в результате своих наблюдений и размышлений, понял, что не солнце вращается вокруг земли, а совсем наоборот, Достоевский, и тоже лишь он один, знал к чему идёт Россия и кто те бесы, которые приведут её к падению в пропасть. И, желая предупредить и указать путь к спасению, он начал работу над романом «Житие Великого Грешника».  Нечаевщина круто изменила намерения писателя. Понял он: спасения нет и указывать путь к нему- лишь попусту тратить время. Остаётся только предупредить жителей Российской Империи, что их ждёт. Но, судя по запискам писателя, он хорошо понимал, что его предупреждение - это глас вопиющего в пустыне. И как в воду глядел!  Даже события 1905-1907 годов никого не расшевелили. Оставалось 10 лет, чтобы продать всё и бежать подальше от этой залитой кровью страны. Мало кто так поступил, а остальные разделили судьбу Шатова. «Ещё много тысяч предстоит Шатовых».
В художественном оформлении роман «Бесы» намного слабее остальных произведений писателя. Впрочем, не в этом заключалось его назначение, да и художественность, взятая сама по себе, никогда не была для Достоевского самоцелью. В свойственной стилю писателя манере, роман состоит их полутора десятков основных и вспомогательных сцен, соединённых между собой короткой, телеграфного почти стиля, хроникой стремительно развивающихся событий. Как всегда, сюжет многоплановый, с разветвлёнными линиями развития, мастерски подчинённых единому плану. Подобно железнодорожным путям, сюжетные линии встречаются, некоторое время бегут вместе и опять расходятся, чтобы вдалеке встретиться вновь.
Степан Трофимович Верховенский, его друг и покровительница генеральша Варвара Петровна Ставрогина, члены кружка Степана Трофимовича, о которых мы ещё поговорим здесь отдельно, неизбежное «высшее общество» захолустного губернского городка, городские шалопаи - всё это служит дальним и ближним фоном, по которому кометами проносятся две главные фигуры романа - сын Степана Трофимовича, Пётр и сын генеральши Ставрогиной Николай. Образ Николая Ставрогина был задуман писателем давно в качестве того самого «великого грешника», житие которого он собирался описать в первоначальном замысле романа о судьбах России и путях к её спасению. Николай Ставрогин, действительно, великий грешник. Несмотря на несомненно добрые начала, заложенные в нём, он проявляет себя больше в качестве отъявленного негодяя, способного на самые отвратительные поступки. В роман не вошла глава «У Тихона», где Ставрогин исповедуется благочестивому старцу в ужасном преступлении: изнасилованию одиннадцатилетней девочки, которая потом повесилась. Но даже без этого, список его злых дел долог, а добрых – короче голубиного носа. По первоначальному замыслу, Ставрогин должен был осознать всю глубину своего падения, искренне покаяться, и вступить на путь добра, благодетели и справедливости. Но истинный писатель пишет не так, как ему хотелось бы, а исходя из естественного хода событий и личности своего героя. И получилось, что наделённый недюжинным умом Ставрогин понять - понял, а вот раскаяться не сумел. Всё, что он смог сделать - это покончить с собой: повеситься, как это сделала когда-то его невинная жертва.
В отличии от Ставрогина, другой «бес», Петр Верховенский, не отличается ни умом, ни благородством. Зато с избытком наделён он чрезмерным болезненным самолюбием и безудержной жаждой беспредельной и неограниченной власти не только над самими людьми, но и над их душами, мыслями, умами, поступками и чувствами. Поразительна наблюдательность Достоевского, подметившего в Верховенском-младшем характерную черту: любовь к деньгам и материальным благам. «Почему это… все эти отчаянные социалисты и коммунисты в тоже время и такие неимоверные скряги, приобретатели, собственники, и даже так, что чем больше он социалист, чем дальше пошёл, тем сильнее и собственник…»  Вроде как описывает Достоевский, за много лет вперёд, черты совершено реального главного «беса», этого людоеда Ленина и всех остальных «бесов» с ним и после него, утопавшие в обилии и роскоши, в то время как их лишённые всего необходимого подданные буквально умирали с голоду. Помимо стремления к неограниченной власти, деньги были одной из немногих страстей людоеда Ленина. Он всегда держал их при себе в запертом сундучке, ключ от которого был у него в кармане. Своё именье (даже это Достоевский предугадал!), доставшееся ему в наследство от отца (а Петру Верховенскому от матери!), он сдавал в аренду и строго следил, чтобы плата вносилась вовремя. Позволим себе ответить на вопрос милейшего Степана Трофимовича. Всё тут правильно!  Они ведь сами себя так и называли: материалисты!  Пустота душевная, образовавшаяся у «бесов» от неверия и нигилизма, должна же она хоть чем-то заполниться. Вот она и заполнилась собственничеством и приобретательством.
Пётр Верховенский, как и его будущий прототип, субъект не интеллигентный, однако же у него ума хватает, хотябы в сравнении себя со Ставрогиным, осознать своё полное ничтожество. Страдая комплексом неполноценности, он испытывает желание отомстить за это всему человечеству, готов не колеблясь, мучить, калечить, убивать, не брезгуя никакими средствами. А средства для «бесов» все хороши. В этой связи нельзя не поразиться другому гениальному открытию, сделанному Достоевским: зловещий альянс «носителей самых передовых идей» и уголовного мира. Уголовники были ударной силой большевицкого переворота и главным орудием правления страной после захвата власти. Самый страшный в истории человечества преступник, Иосиф Джугашвили, больше известный под именем Сталин, начал свою карьеру мелким бандитом, доросшим до главаря шайки отчаянных головорезов (таких как Камо и Лакоба), грабивших банки, конвои с валютой и почтовые вагоны. Причем, Сталин так сумел организовать дело, что сам он всегда оказывался в стороне. Всей этой самой обыкновенной уголовной деятельности придаётся «революционная» окраска: часть награбленного Сталин пересылает Ленину в Женеву на «дело революции».  И тот от денег не отказывался. Даже если с них прямо капала кровь. Ибо нередко ограбления банды Камо сопровождались хладнокровными, жестокими и совершено не нужными убийствами, шокировавшими даже многих сообщников Ленина. Но только не его самого. И это была предвосхищено Достоевским: описании плодотворного сотрудничества коммуниста Петра Верховенского с отпетым негодяем, уголовником Федькой Каторжным. По приказу Петра Верховенского, Федька совершает убийства, поджоги, надругательство над святыней. И даже каким способом, коммунисты обычно рассчитываются за услуги - и это предвидится писателем. Верховенский убивает, ставшего ненужным и даже опасным, сообщника, проломив ему череп рукояткой своего револьвера. Много лет спустя, Сталин заплатил своим верным товарищам той же самой монетой. Камо, любивший на бешеной скорости лететь на велосипеде вниз по узким Тифлисским улочкам, столкнулся со «случайно» оказавшимся там грузовиком. Лакоба (бывший в то время «хозяином» Абхазии) погиб во время «чисток» 1937-1939 годов (вся семья его была уничтожена), остальные были ликвидированы ещё раньше.
Либерализм, атеизм и, вследствие последнего, отрицание заповеданных Господом непреходящих нравственных ценностей, привели пятерых местных интеллектуалов в одну компанию с «бесом» Петром Верховенским. Это члены его «пятёрки»: Липутин, Вергинский, Шигалёв, Толкаченко и Лямшин. Хотя Достоевский в описании этих «малых бесов» даже не пытается скрыть свою неприязнь к ним, он, по возможности, старается быть объективным. Так, он отмечает острый ум Липутина, исключительную честность Виргинского, принципиальность Шигалёва и, даже, незаурядную музыкальную одаренность столь нелюбезного ему еврея Лямшина. В общем-то, члены пятёрки такие же жертвы Петра Верховенского, как Лебядкины и Шатов. Конечно же, все они были завербованы путём угроз, шантажа и обмана. Но ведь не всякий нечистому по зубам!  К человеку высоконравственному, с чётким пониманием добра и зла, «бес» Верховенский даже близко подойти не посмел бы. И лишь либералы, красочно изображённые писателем в главе «У наших» - это та среда, из которой только и можно навербовать «малых бесов».
Так уж построено это пророческое произведение, что одно гениальное предвиденье сменяется другим. Не только методы, какими «бесы» захватят власть, но и какой эта самая власть будет - даже это нашло своё отражение в так называемой «шигалёвщине». Местный интеллектуал, либерал, член «пятёрки» Шигалёв, увлечённый и вдохновлённый идеей идеального общества «всеобщей справедливости», решил провести исследование с целью научно обосновать и описать данное общество. Будучи добросовестным исследователем и человеком недюжинного аналитического ума, Шигалёв приходит к результату, неизбежно вытекающим из самой идеи. А чуть более, чем полвека спустя общество, основанное на абсурдной, антинаучной и в корне ложной доктрине Маркса, было построено точно таким, как видел его Достоевский глазами своего героя. Кстати, имя Маркса ни разу не упоминалось, ни Толстым, ни Достоевским. Но трудно поверить, чтобы они, хотябы в общих чертах, не были знакомы с «учением» последнего. А не придавали этому «учению» ни малейшего внимания лишь потому, что для них вся абсурдность доктрины Маркса была очевидна. Марксизм и тому подобные утопии начисто игнорировали человеческий фактор. Если при таких качествах современного нам человека, как корыстолюбие, жадность, лень, амбициозность или наоборот отсутствие таковой, жажда власти и неспособности разделить справедливо кусок хлеба, устроить «общественную собственность», то главари общины (а община ведь должна же кем-то управляться!), будучи тоже людьми до мозга костей, всегда возьмут себе львиную долю общественного продукта и обеспечат себя привилегиями за счёт остальных. А кто же будет руководить общиной?  Ну конечно же, самые наглые и бессовестные из них, то есть эти самые «бесы».
Вот почему, начав со всеобщего равенства (которое, несомненно, включало в себя и общественную собственность на всё), Шигалёв пришел к концепции общества, в котором «Одна десятая доля получает свободу личности и безграничное право над остальными девятью десятыми. Те же должны потерять личность и обратиться вроде как в стадо и при безграничном повиновении достигнуть рядом перерождений первобытной невинности, вроде как бы первобытного рая, хотя, впрочем, и будут работать. Меры, предлагаемые автором для отнятия у девяти десятых человечества воли и переделки его в стадо, посредством перевоспитания целых поколений - весьма замечательны, основаны на естественных данных и очень логичны».  Так и случилось. И хотя в дальнейшие подробности Достоевский не входит, но мы-то теперь знаем, какие «меры» правящая верхушка – «одна десятая» - шигалёвско-орвеловского общества применяла для превращения своих подданных в первобытных рабов, многие их которых не только не понимали трагизма своего положения, но и гордились им. 
О том, что коммунизм - противоестественное общество (а, следовательно, будучи построен, может держаться только на лжи и принуждении), знали уже тогда. Не говоря уж о Спарте, Викингах и других древних коммунистических обществах, якобинцах и Парижской Коммуне, были ещё многочисленные подтверждения экономической нежизнеспособности коммунизма, о которых социалисты и коммунисты всех мастей не любят говорить. Дело в том, что многочисленные предприятия и коммуны, типа фабрики Веры Павловны из романа Чернышевского «Что делать», были на самом деле открыты на деньги доброхотов-идеалистов, в основном в США, но также и во многих других странах, включая Россию. Все они потерпели крах в силу причин, нами уже рассмотренных (последние утопические предприятия, владеемые их работниками, закрылись в США в 70-х годах ХХ века). Судя по краткому замечанию, Достоевский был хорошо знаком с коммунальным движением. Деятельность и развал одной из сельскохозяйственных коммун в Америке были описаны теперь малоизвестным писателем-демократом второй половины ХIХ века, Мачтетом, в очерке «Коммуна Грэя».
Много лет спустя после событий романа «Бесы» ещё один «бес», сталинский сатрап и кровавый палач, Лаврентий Берия скажет, что большевицкий («бесовский») переворот стал возможным лишь только благодаря слабости и неэффективности карательных органов самодержавия. Это было несправедливо!  В жандармском управлении служили хорошо знающие своё дело специалисты. Ни одна революционная организация не была ими пропущена или оставлена без внимания. Корпус жандармов был лишь тем, чем он и должен был быть - то есть полицией. В отличии от карательных органов кровавого большевистского режима, они не были ни судьями, ни прокурорами, ни палачами. И не они решали, как поступать с «бесами». И хотя Достоевский с беспощадной иронией описывает несостоятельность и беспомощность блюстителей порядка губернского городка, следует заметить, что борьба с революционными бандами вовсе не всходила в задачи (весьма немногочисленной в те времена) муниципальной полиции. Похоже на то, что понимал это и сам Достоевский. 
Писатель-гражданин и патриот Фёдор Михайлович Достоевский обрушивает всю силу своего благородного негодования на тех, кто сделал победу «бесов» возможной. С одной стороны, это были уже известные нам либералы, распространяющие заразу безверия, материализма и негативизма. Либералу всегда всё плохо. А спросить его, что он предлагает взамен - и он на этот вопрос ответа не имеет. Ибо не знает, да и знать не хочет. В феврале 1917 года либералам удалось даже захватить власть в России. Но не имея чёткой позитивной программы построения «своего» общества, они быстро уступили власть «бесам» - Ленину и его клике. С другой же стороны, вина за торжество «бесов» ложится на власть имущих. Казалось бы, они, как никто другой должны были бороться с «бесами» (ведь те откровенно угрожали именно им), смести их с лица земли, задушить в колыбели. Они, а не чиновники-жандармы, лишь выполняющие распоряжения свыше, должны были дать отпор самим «бесам» и их тлетворной идеологии. Не физически уничтожить или упечь на каторгу, а именно дать отпор, просвещая обывателей (из которых и набирались присяжные в судах), рассказывая и доказывая, кто такие «бесы» и какую погибель они принесут на их мещанские головы. Конечно, таким отъявленным негодяям, как Пётр Верховенский или Нечаев, место лишь только на эшафоте или навеки на каторге. Но остальных-то, в том числе немалое количество «малых бесов», их-то ведь можно было бы отвратить от тлетворного влияния коммунистической идеологии, объяснив, что к чему. Этого сделано не было.
Тем, кто хочет установления полной абсолютной справедливости сейчас же, на следующее же утро, следовало бы доказать: если хотите демократии - наберитесь в первую очередь терпенья. Боритесь упорно и. терпеливо за укрепление и развитие уже существующих демократических институтов, как например, земства, и создание новых - парламента и конституции. Как многократно доказала история, истинная демократия может развиться лишь в результате постепенной и ненасильственной борьбы. Революции же всегда всего-навсего сменяют одних угнетателей другими. И что же?  Никто ничего не предпринял для того, чтобы остановить «бесов». Жандармы добросовестно выслеживали и арестовывали их, а доброхотливые сердобольные присяжные - оправдывали, как была оправдана террорист-убийца Вера Засулич. Ибо присяжные не находили в действиях «революционеров» ничего предосудительного. Ещё бы! Они даже и не подозревали, как опасны «бесы». Им «забыли» об этом сказать. И только небольшое количество убийц-террористов попадало на виселицу.
Но самое трагичное было в том, что столпы общества - царь со своим окружением, высшее дворянство, богатые и знатные, крупные государственные деятели, ответственные чиновники и официальные лица (как губернатор Лембке) не только не сознавали смертельной для себя опасности, исходившей от «бесов», но, даже, заигрывали с ними. «Бесы» их забавляли. Они настолько уверовали в незыблемость своего положения, что не считали даже нужным защищать своё привилегированное существование. Более того, сами «революционеры» происходили из привилегированных слоёв общества - дворян и богатых купцов. Сам большевицкий переворот был ничем иным, как попыткой обнищавших дворян вернуть себе утраченные привилегии. Мелкому дворянину-помещику. Ленину удалось стать во главе правящего класса. Но ненадолго!  «Бесы», побессовестнее, поподлее и побезжалостнее, чем людоед Ленин со товарищами забрали у горе-дворянчиков власть и установили своё правление - беспощадную диктатуру убийц, хамов, подлецов, серых и безликих человекоподобных существ, бросивших Россию в бездну неимоверных страданий и бесконечных бед, нужды и несчастий, продолжавшихся почти 74 года.
Представим себе человека, отправившегося в горы поохотиться на оленей. Перебираясь через широкое и глубокое ущелье по железнодорожному мосту, он замечает, что устои дали трещину. Он знает: скоро должен пройти пассажирский состав, а мост явно не сможет выдержать его. Охотник бежит, запыхавшись, по полотну, спотыкаясь о шпалы. Вдруг раздаётся свисток локомотива и из-за поворота показывается поезд. Охотник отчаянно машет руками и шляпой. Но поезд проноситься мимо с рёвом и свистом. Машинист приветливо машет рукой: привет, приятель!  В вагонах идёт своя жизнь. Кто дремлет, кто закусывает, а кто просто смотрит в окно, любуясь нависшими над полотном мрачными и величественными громадами скал. Ведут, от нечего делать, бесконечные дорожные разговоры, заводят интрижки, играют в карты. И никому даже в голову не может придти, что несутся они навстречу неотвратимой гибели. В отчаянье, охотник срывает с плеча винтовку и начинает стрелять в воздух. Но выстрелы тонут в стуке и визге колёс, лязге буферов. Их никто не слышит. И охотник застывает с пустой винтовкой в руках, не в силах ничем помочь. Разве только молиться о чуде. Но чуда не будет, ибо те, кому надлежало следить за незыблемостью устоев, подвели, предали пассажиров поезда и, тем самым, обрекли их на верую гибель.
Вот как, должно быть, чувствовал себя сам писатель после выхода в свет своего романа. Либералы встретили его в штыки, не понимая, о чем речь идёт. Консерваторы больше хвалили, тоже ничего не поняв. И никто в стремительно несущейся в пропасть России не услышал отчаянных предупредительных выстрелов. Да и кому слышать!?  Коммунистам, усилено разрушающим устои?  Или либералам, с умильной улыбкой на них взирающими?  Официальному духовенству, получающему жалование от государства?  Тем, кто обязан был, по долгу службы или своему положению в обществе, заботиться об устоях, но не удосужился этого сделать?  Или, может, русскому «народу-богоносцу», всё более и более погружающемуся в пучину пьянства и неверия. Этот роман Достоевского, как и романы Орвела «1984» и «Хутор Свиней (Animal Farm)» делает страшными именно полная безысходность ситуации. Спасения нет, и нет потому, что те, кому надлежит спасаться, сами этого делать не хотят.
Фантазия писателя позволяет нам заглянуть в окна обреченного поезда. И первый, кого мы там увидим будет Степан Трофимович Верховенский. Ни один роман Достоевского не обходится без подобной фигуры. Персонаж такого рода играет у писателя роль своеобразной точки отсчёта, сообразно которой оцениваются качества и поступки остальных героев. Этот тип, волей автора, соприкасается со всеми сюжетными линиями романа, ни в одной их них, по сути дела, не участвуя, но проходя через всё повествование от начала до конца. Кроме Степана Трофимовича, в романе присутствует и Рассказчик, описывающий события беспристрастно, как бы издалека, и без всякой морализации. Свою же точку зрения автор вкладывает поочерёдно в уста некоторых героев, но весьма скупо, ибо часто сам не знает, как ответить на им же самим поставленные вопросы.
Степан Трофимович, в первую очередь, исключительно честен. Природа наделила его многими талантами. Он очень успешно начинает свою научную и преподавательскую карьеру. Но, наделив Верховенского-старшего способностями незаурядными, та же природа позабыла дать ему твёрдость характера, стремления добиваться поставленных целей, мужество и стойкость духа. В силу этого и некоторых других обстоятельств, мы застаём достопочтимого Степана Трофимовича фактически приживалом у богатой и властной помещицы, генеральши Ставрогиной - одной из главных героинь романа. Несмотря на то, что Достоевскому явно не симпатизировал образ либерала-западника и по-русски толком не говорившего, может вопреки самому себе, он изобразил Степана Трофимовича с теплотой и сочувствием. Это наиболее детально и чётко выписанный образ во всём романе. Несмотря на кашу в голове, отсутствие веры в Бога, чёткого мировоззрения и незыблемых нравственных ценностей, Верховенский-старший оказался единственным, кто громко и открыто поднял свой голос против бесовской людоедской идеологии своего сына и иже с ним. И дело вовсе не в «верховенстве» в отношениях между отцом и сыном, как первоначально замышлял писатель. Просто чистая и непорочная натура Степана Трофимовича отказалась принять аморальную, тлетворную и античеловечную доктрину коммунизма. И не случайно, в конце романа, не великий грешник Ставрогин, а именно Степан Трофимович возвращается к вере в Бога. Правда, сам Достоевский далеко не уверен, было ли это истинное возвращение заблудшей овцы или просто очередной каприз или причуда тяжело больного человека.
Волей судьбы, Степан Трофимович является отцом одного «беса» и воспитателем другого - Николая Ставрогина (а также Лизы и Даши). Но, к сожалению, он не может передать своему воспитаннику всех своих положительных качеств: так не бывает. Хотя, пусть это остаётся невыясненным, но может, благодаря Степану Трофимовичу, Ставрогин был способен, по крайней мере, различать, что доброе, а что злое, в его поступках. И, несомненно, только Степану Трофимовичу обязан он широтой своих знаний и эрудицией. Но никакое воспитание не в состоянии преодолеть злого начала в человеке, коль скоро оно заложено в нём с рождения. Николай Ставрогин появляется в повествовании наскоками и, после недолгого пребывания в нём, опять исчезает в никуда. О его делах во время отсутствия мы узнаём, и то не всегда, лишь из коротких фраз, как бы случайно оброненными другими героями, так, между прочим. И дела эти, почти всегда, нехорошие, недобрые. Автор намерено решил не приоткрывать читателю страшной тайны, калёным железом жгущей совесть Ставрогина. Во-первых, чтобы не копировать сюжеты других своих романов (например, «Преступление и Наказание»), а во-вторых, не об этом ведь шла здесь речь. В образе Ставрогина, как в зеркале, отражалась в миниатюре сама Россия - злая и добрая, слабая и сильная, ленивая и деятельная в одно и тоже время.
Двойственность натуры Ставрогина отображено уже в самом его облике. «Поразило меня тоже его лицо: волосы его были что-то уж очень черны, светлые глаза его что-то уж очень спокойны, цвет лица что-то уж нежен и бел, румянец что-то уж слишком ярок и чист, зубы как жемчужины, губы как коралловые - казалось бы писаный красавец, а в то же время как будто и отвратителен».  В Ставрогине постоянно происходит отчаянная борьба двух начал, заложенных в нём от рождения. Он наделён недюжинным умом, беззаветно храбр, щедр и благодушен. В отличии от другого «беса», Петра Верховенского, у него есть какие-то зачатки сострадания к людям и, самое главное, совесть. Впрочем, последняя оказывает плохую услугу нашему герою, ибо наряду с описанными выше качествами в нём спокойно уживается ещё и натура хладнокровного убийцы и подлеца. Он ни горяч, ни холоден, лишь тёпл. Человек неверующий, конечно же может быть очень честен, добр, и иметь какие-то критерии добра и зла. Однако, лишенные эталона объективной оценки своих действий, неверующие люди склонны передвигать границу между добром и злом, устанавливая эту нулевую точку начала отсчета положительного и отрицательного соразмерно своим действиям. Да, обманывать нехорошо, но это «святая ложь».  Да, лжесвидетельствовать плохо, но это для правого дела. Да, прелюбодеяние дурно, но ведь у нас же такая любовь... Среди верующих людей, как и среди всех, могут попадаться негодяи и подлецы. Но, в отличии от неверующего, верующий всегда знает, что совершил грех, какие бы оправдания он сам себе ни придумал. Нельзя, не различая чётко между добром и злом, творить первое и сопротивляться второму.
Воспитатель Николая Ставрогина, Степан Трофимович, никак не мог научить своего воспитанника четкому различию между добром и злом, ибо сам их чётко не различал. Так, в своё время, он, для уплаты карточного долга, сдал Федьку-Каторжного в солдаты, подтолкнув эту и без того порочную натуру в бездну низчайшего падения. При этом предобрейший Степан Трофимович никаких упрёков совести не испытывал (хоть какая-то польза: толку, мол, от него никакого, а там он, может, человеком станет. Как мы видим из дальнейшего, «человеком» он так и не стал). Не чувствовал он также угрызений совести и за судьбу своего собственного единственного сына, которого не видел со дня рождения. А когда, двадцать пять лет спустя, пред ним предстало страшное, закостеневшее в своём моральном уродстве чудовище, он был искренне удивлён и разочарован. Несмотря на сентиментальные излияния, Степан Трофимович и этом ничего дурного не усматривает. Стоит ли тогда удивляться поведению Ставрогина, у которого к отсутствию религиозного и нравственного воспитания добавляются ещё и врождённые пороки, не замедлившие превозобладать, как только молодой человек оказался предоставленный самому себе. Однако, недюжинный интеллект, обширные познания и аналитический ум нередко наводили Ставрогина на мысли о Боге. В один из таких моментов он и внушает Шатову мысль о «русском народе-богоносце».  Но жить с верой в Бога для таких, как Ставрогин, хлопотно, неудобно и беспокойно. Его, как на грех, всё время тянет на злое. И он гонит подальше от себя благочестивые масли. Тогда он внушает Кирилову мысленное направление, прямо противоположное тому, которое проповедовал Шатову. Без чёткого морально-этического эталона, Ставрогин всё чаще оказывался по ту сторону от добра.
Даже тот список злых дел, который автор считает нужным поведать читателю, длин и тяжек. Он примыкает к организации Петра Верховенского, не делает ничего для предотвращения убийств своей жены, её брата и Шатова. Даже сама женитьба на Марии Лебядкиной – тоже, сам по себе, жестокий, несмотря на благие намерения, поступок. Он бросает на произвол судьбы, беременную от него, бывшую жену Шатова, Марию, попавшую по его милости в очень тяжелое положение. И, наконец, губит Лизу, светлое и чистое существо, беззаветно его любившее. Не говоря уже о Даше Шатовой, обращение с которой высокомерно и унизительно для этого кроткого ангела.
Попытки Ставрогина совершать добрые дела вялы и неубедительны, хотя порой требующие неординарного мужества. Решив «больше никого не убивать», он спокойно стоит под дулом наведенного на него почти в упор пистолета. И только злоба, застилающая глаза, и трясущиеся от ярости руки его противник на дуэли, спасают его от верной смерти. Ещё, он великодушно прощает Шатову публичную пощёчину и пытается предупредить Шатова о готовящейся над ним расправе. Но поняв полную бесполезность и тщетность любых своих попыток изменить себя, он кончает с собой, совершив этим своё последнее доброе дело: спасает Дашу от несомненных бесчисленных страданий и унижений. Нет, Ставрогин явно непригоден к роли раскаявшегося грешника, ибо нет в нём достаточно силы, крепких нравственных устоев, да и желания переделать себя. Будучи единственным персонажем романа, кто более всего был близок к пониманию всей опасности таких типов, как Пётр Верховенский, и, даже, имея некоторое влияние на последнего, он, тем не менее, не делает ничего, чтобы остановить «бесов». Многие такие Ставрогины, полвека спустя, примкнули к большевикам, навсегда успокоив растревоженную совесть свою и окончательно отказавшись от последних попыток стать на путь добра. Ставрогин жил и умер черствым атеистом и нераскаявшимся грешником, «бесом».
В плане злого, отвратительного и морально уродливого, все грехи Николая Ставрогина просто-таки бледнеют по сравнению с деяниями Петра Верховенского. Это, воистину, настоящее чудовище, олицетворение всех тёмных сил ада. Для Петра Верховенского нет ничего святого. С брезгливой усмешкой глумится он над самым лучшим, что только может быть в человеке: чистотой души, любовью, дружбой и товариществом, искренними и благородными порывами. По-видимому, он совершено безразличен к женской красоте, но не дурак выпить за чужой счёт. Ибо он феноменально скуп. Вот, например, Верховенский приказывает своему подручному Липутину очистить карманы обреченной на заклание жертвы, дабы вернуть деньги, выданные Лебядкину, для привлечения к нему внимания убийц. Он врёт, запугивает, шантажирует, обливает грязью, а когда ему это надо, даже не гнушается и убийствами, собственноручно убивая Федьку-Каторжного и ни в чём не повинного Шатова. Морали у него никакой. «Цель оправдывает средства» - этот иезуитский лозунг составляет всю его нехитрую философию. Цель же у Петра Верховенского была одна: неограниченная власть над людьми, их душами, действиями и мыслями. Что он будет с этой властью делать, как ею распорядится, коль скоро он её добьётся - про то он предпочитал пока не думать. В данный момент задача была расшатать власть существующую, и этим он как раз занимался, не брезгуя ничем. Сомнения морально-этического или религиозного свойства его не мучили, ибо, как мы уже отмечали, ни морали, ни этики, ни религии у него и в помине не было.
Тогдашняя критика и «революционеры» со всех сторон дружно поспешили заявить о «нетипичности» образа Петра Верховенского в качестве представителя «революционного движения».  Но Достоевский видел намного дальше всех своих современников. Он понимал: «благородные революционеры», как реальные, так и из книжек, слишком мягкотелы для совершения настоящих революций с их грязью и реками крови. И только Верховенский и есть истинный революционер. Этот не погнушается ничем, не ужаснётся делам рук своих и не отшатнуться от груды кровавых тел у ног своих. По-видимому, Достоевского совершено не занимал вопрос, откуда мог взяться такой монстр, как Пётр Верховенский. То ли намерено, то ли нет, он отмечает неоднократно отсутствие всякого какого бы то ни было внимания со стороны Верховенского-старшего к своему сыну. Однако, не следует питать иллюзий, что находись Пётр всё время со своим отцом, под влиянием его идей - и всё было бы совсем по-другому. Совершено реальный «бес», этот людоед Ленин, вырос в многодетной, дружной, интеллигентной и, в общем-то, работящей семье. А всё отличие людоеда Ленина от Петра Верховенского лишь в том, что Ленин сам не стрелял, а заставлял это делать других. И обоих «бесов» привела в революцию злоба. Верховенского - злость на бросивших его на произвол судьбы родителей, а Ленина - на весь русский народ, не хотевший принять (для своей же собственной пользы) проповеди молодого агитатора.
Происходя из разночинцев, то есть, среднего городского сословия, Достоевский не был, да и не мог быть, знаком с подробностями жизни простого люда - крестьян, немногочисленных ещё тогда фабричных рабочих и мелких ремесленников. И, к чести писателя, он никогда даже и не пытался детально описывать жизнь этих людей. Вот почему образы фабричных рабочих в «Бесах» выписаны хотя и красочно, но весьма поверхностно. Но, не зная частностей быта простого народа, Достоевский, тем не менее, осознавал настроение и чувства «низов» российского общества и их резко отрицательное отношение к революции и революционерам. В этой связи интересны описанные Достоевским волнения на Шпигулинской фабрике. Писатель справедливо и достоверно указывает на абсолютно неполитический характер забастовки. Бунт являлся результатом стихийного недовольства доведенных до отчаяния рабочих, не могущих найти управу на мошенника-управляющего, а не подстрекательских листовок, разбросанных группой Петра Верховенского. Рабочие не понимали заумный язык коммунистической пропаганды и, не читая, относили листовки начальству. Такого рода беспорядки спорадически вспыхивали то тут, то там, по всей Руси и всегда имели конкретную и специфическую причину. Один из таких бунтов, например, описан Львом Толстым в повести «Фальшивый купон».
Никогда участники народных волнений не ставили перед собой цели изменить существующий строй и правопорядок. Шпигулинская забастовка не была исключением из этого правила. Но, так уже повелось на Руси, реакция властей на народные бунты всегда была болезненной, преувеличенной и негативной. Вместо того, чтобы разобраться во всём, наказать виновных, восстановить справедливость и, тем самым, разрядить обстановку, устранив причину для недовольства, власти обрушили свой гнев на головы участников забастовки. У Толстого крестьяне, убившие деспота-помещика (кстати, застрелившего одного из них, что и вызвало реакцию), были повешены. В «Бесах» мирные, никому не опасные забастовщики - разогнаны. На действительно опасных «бесов» - никакого внимания, зато у безвреднейшего Степана Трофимовича устраивают обыск. Всё это беспощадно и метко замечено писателем. И, вдобавок к этому, такого рода действия властей только лили воду на мельницу коммунистической пропаганды.
Ответственной за неумелые и неправильные действия полиции Достоевский вполне справедливо считает администрацию губернатора Лембке. Здесь пришло время поговорить об отношении великого писателя к немцам, евреям и, вообще, «инородцам».  Достоевский достаточно долго жил заграницей, чтобы не быть знакомым с иностранцами. Тем не менее, его высочайшая требовательность к самому себе, как к художнику, не позволяла Достоевскому судить о них, не зная этих людей досконально, как он знал, скажем, быт своего сословия. В чём Достоевский не сомневался - так это в том, что «инородцы» являлись носителями иной, чуждой, неприемлемой для русского народа и развращающей его, культуры. Этим и объясняется весьма нелестное мнение писателя о немцах и евреях, которое он на страницах своих произведений не пытался даже и скрывать. Многочисленные записки и высказывания самого писателя позволяют думать, что, лично, он не был ни ксенофобом, ни антисемитом. Вся его забота была лишь в том, чтобы оградить самобытную русскую культуру от чуждых влияний.
Во времена написания романа «Бесы», немцы и евреи были самыми многочисленными «инородцами», живущими в метрополии почти повсеместно среди русских. Немцы начали селиться в России ещё в допетровские времена. Это были ремесленники, торговцы, служащие посольства. Жили они обособлено, общаясь, в основном, лишь друг с другом. Но во времена Петра I и, в особенности, императриц немецкого происхождения Елизаветы и Екатерины II, немцы стали прибывать в Россию в огромных количествах и вскоре стали играть важную роль в управлении государством, армии, промышленности, науке, литературе и искусстве. Будучи нацией более развитой, чем русские, граждане немецкого происхождения несомненно внесли огромный вклад в дело превращения России в страну с более-не-менее развитой экономикой и культурой. Евреи появились в метрополии России в осязаемых количествах после присоединения Украины, Литвы и части польских земель. Вначале на их появление никак не реагировали, но позже, по совету шовиниста Державина, сановника и модного в те времена, а ныне совсем забытого, поэта, императрица Екатерина II ввела многочисленные ограничения, запрещающие евреям владеть землёй, селиться где-либо за пределами гетто («черты оседлости»), продавать водку, занимать должности в присутственных местах и многими другими видами деятельности, учится в гимназиях, лицеях и университетах. Однако, во времена прогрессивного императора Александра II – «освободителя» (кстати говоря, позже убитого «бесами»), эти ограничения, хотя формально не отменённые, так ревностно в силу уже не приводились. Тем из евреев, кому удалось тем или иным образом умудриться получить образование, не возбранялось больше заниматься частной практикой в качестве врачей, адвокатов и инженеров. Появились евреи музыканты, художники, литераторы, чиновники и, даже, учителя. Всем им разрешалось жить за пределами «черты оседлости.».
Интересно отметить, Достоевский, по-видимому, ничего не имеет против немцев и евреев, занимающихся своим делом и, с его точки зрения, не лезущих, не вмешивающихся, то есть, в русскую жизнь. Так, не жалея едких слов и выражений для губернатора Лямбке и члена «пятёрки» Лямшина, он с добродушием описывает немца-врача, посещающего смертельно больную девочку в «Униженных и Оскорбленных» и с уважением - врача-еврея, приглашённого Варварой Петровной Ставрогиной к Степану Трофимовичу. Но, тем не менее, эти деятели иностранного происхождения, успевшие, по мнению Достоевского, развратить народ в своих странах и правящую верхушку в России, представляли для него смертельную угрозу для русского народа. Были у Достоевского, по-видимому, на это свои причины. Писатель пытается свернуть бездарность Лямбке на его немецкое происхождение. Но ведь разве предыдущий губернатор, чистокровный «русак», не был ещё большим бездарем?  И кто на Руси получил губернаторский пост исключительно благодаря своим деловым качествам и без всяких связей?  А тот факт, что Россией всегда правили, правят и, похоже на то, будут править, бездари, дураки и серые личности, Достоевский даже в глубине души признать не хочет. А ведь вопреки известной пословице «Каков поп, таков и приход», на самом-то деле, «Каков приход, таков у них и поп».
Что же предлагает Достоевский в противовес мертвящей доктрине «бесов?»   В романе эти мысли вкладываются в уста Шатова, вместе с Лизой Тушиной и своей сестрой Дашей, представляющий немногочисленных неотрицательных героев романа (именно «неотрицательных», ибо положительных героев в этом уникальном произведении нет). Шатов благороден, исключительно правдив и честен. Всегда говорит лишь то, что думает, не скрывая своих симпатий и антипатий. Несмотря на смертельную опасность, он категорически порывает с «бесами», заплатив за это своей жизнью. Николаю Ставрогину он советует «добыть Бога трудом».  Бывшая жена, в своё время, так легко и вероломно его бросившая, попав в тяжёлое положение, направляется прямо к нему, хорошо зная, что ей помогут, ни о чём не спросив. Никто другой в романе, просто-напросто не подходил на роль выразителя сокровенных мыслей самого Достоевского о «русском народе-богоносце».   Но в устах Шатова тирада звучит как-то неубедительно. Шатов (откуда и фамилия) шатается от веры к безверию, ибо мечется между этими двумя и сам Достоевский. (Если бы) «пошатнулась в народе вера в православие, то он тотчас бы начал разлагаться и как уже и начали разлагаться на Западе народы…  Теперь вопрос: кто же может веровать?  Возможно ли веровать?.. А если нельзя, то чего же кричать о силе православием русского народа. Это, стало быть, только вопрос времени. Там раньше началось разложение, атеизм, у нас позже, но начнётся неприметно с водворением атеизма… Можно ли веровать, быв цивилизованным?  На этот вопрос цивилизация отвечает фактами, что нет, нельзя…  Но если православие невозможно для просвещенного (а через 100 лет половина России просветиться), то, стало быть, всё это фокус-покус и сила России временная».
Что и говорить, весьма далёкая от совершенства, но бурно развивающаяся наука того времени оставляла человеку много иллюзорных надежд типа: «Мы этого не знаем пока, но неприметно будем знать завтра... ну, пусть, через пару лет - это точно...»  Словом, черпать поддержку для своей веры в тогдашней науке (как мы это делаем теперь, когда уже ясно, что наука может объяснить, а что нет), Достоевский не мог. Но, не зная, можно ли верить, он знал наверняка: не верить никак нельзя. К чему может привести неверие, он наглядно продемонстрировал на нарочно утрированном для этой цели образе Кирилова. Кирилов человек трудный, но, в общем-то, славный малый. Он безупречно честен, бесконечно добр, справедлив и принципиален. Только вот присутствует в нём нерусская какая-то, немецкая совсем, капитальность, стремление всё обязательно, коль начал, довести до конца. Это-то капитальность и приводит Кирилова к кажущейся абсурдной, однако же, не лишенной своеобразной логики, доктрине. Капитально изучив христианство - единственную мыслимую для себя религию - он обнаружил полное отсутствие свободной воли для последователей этой религии (евреям это было ясно с самого начала). То есть, свободная воля-то была, но она сводилась лишь к выбору: совершить грех или не совершить. Желая для себя больше этой самой свободной воли, Кирилов начисто отбрасывает христианство, даже не заметив, как вместе с водой выплескивает и ребёнка, то есть, заложенные в этой вере нравственные эталоны, какие только и позволяют отличить добро от зла. Будучи прекрасным психологом и знатоком человеческих душ, Достоевский хорошо знал, что за редчайшим исключением, люди не могут распорядиться свободной волей мудро. Не смог этого сделать и Кирилов. Он нашёл единственное проявление свободной воли в самоубийстве. Это Кирилов-то!  А как далеко может завести этот концепт людей менее щепетильных!?
Независимо от вопроса существования Бога, Россию могла спасти только беззаветная и безоговорочная вера в него. Почему же, однако, только русский народ подходит больше всего на роль «богоносца», а только православие - на роль знамения Божьего?  Ответ на этот вопрос у Достоевского был. Русский народ только вышел из эпохи феодального средневековья и не был ещё заражён духом собственничества, столь характерным для развитых народов Запада. Что до православия, то оно было свободно от властолюбия и собственничества католицизма и протестантства - преобладающих религий Европы. Дух же собственничества, будучи положительным в плане стремления носителей такового к развитию, совершенствованию в создании материальных благ и способствующий выработке чувства собственного достоинства (нередко граничащего с самодовольством), способствует также к усугублению стремления к безудержному накопительству. А от этого, последнего, до нигилизма и материализма рукой подать. Достоевский, конечно же, был прав. Но, к сожалению, правильная идея не всегда является правильным средством к достижению конкретной цели. Лучше всего эту истину иллюстрирует известный анекдот. Собрались как-то мыши обсудить вопрос, что им делать с котом. Прямо житья от него мышам не стало: то одну съест, то другую. После долгих дебатов пришли к решению, что лучше всего надеть коту на шею колокольчик. Идея у мышей была абсолютно верная. В самом-то деле, уж с колокольчиком, злодей никак не сможет беззвучно подкрасться к своей жертве. Но остаётся лишь маленький вопрос: как мышам одеть колокольчик на шею коту?..  Как сделать так, чтобы русский народ обратился к Богу?  И Достоевский со всей отчётливостью видел: никак.
Реформы Александра II пробудили к жизни силы, ранее придавленные в мужике крепостничеством, барщиной и патриархальным укладом жизни: предприимчивость, желание получить должное вознаграждение за свой труд и вкус к материальным благам, которые наиболее удачливые из них могли теперь себе позволить. То есть те самые качества, которые Достоевский неприязненно наблюдал у швейцарцев, немцев, французов и итальянцев, качества, неизбежно развивающиеся в людях при наличии частной собственности и маломальской свободы действий. И хотя до уровня жизни развитых стран Запада России было ещё далеко, к этому всё шло. И только приход к власти «бесов»-большевиков отбросил страну на триста лет назад, обратно в средние века. При столь бешеных темпах развития капитализма в тогдашней России, о возврате к патриархальному образу жизни уже и речи быть не могло. И понадобилось почти 74 года неимоверных потерь, страданий и лишений (и ещё 40 лет уйдёт, чтобы залечить последствия коммунизма), прежде чем русский народ начнёт обращать мысли свои и чаянья к Богу. Этот процесс происходит сейчас на наших глазах. Но и в обновлённой России места для патриархального бытия уже не найдётся. Оно навсегда ушло в прошлое. И Достоевский уже тогда это хорошо понимал. Знал он: ничто не в состоянии остановить «бесов», и огромная страна безудержно несётся навстречу своей гибели, а писателю-патриоту оставалось только скорбеть об этом.

НЕНАШИ в НАШЕЙ ЖИЗНИ – РАССКАЗ Р.Л. СТИВЕНСОНА «УБИЙЦА».
До незабываемой и несравненной «Мастера и Маргариты» я как-то не думал о тех «силах тьмы», противоположных «силам света», о которых идёт столько разговоров, и какими пугают еретиков и отступников во всех без исключения религиях. Сам я (может и излишне самонадеянно) этих сил, которые я называю «ненаши» (где-то вычитал) не боюсь: конечно же, я не святой и не безгрешный, спору нет (а кто есть!?). Но я никого не убил (а тем более, невинного), никого не ограбил, не украл, никого не предал, ни на кого не донёс и не лжесвидетельствовал. Никогда не желал добра, которое мне не принадлежит. Что ещё надо!? Вот и не думал. «Мастер и Маргарита» открыла мне глаза. До меня, вдруг, дошло вот что: они никого не заставляют и не принуждают совершить грех или совершить какой-то омерзительный поступок. Это люди делают сами, по своему выбору и тогда только они попадают во власть ненаших. Они, конечно, могут с теми, кто считает себя невинным (как ваш покорный слуга), шутить шутки и пытаться соблазнить. Вот несколько примеров из моей жизни – хотите верьте, хотите проверьте. Один раз пропала у нас связка ключей. Мы позаменяли основные замки, а спустя некоторое время, связка нашлась, брошенная в наш стенной шкаф. Никто из нас этого сделать не мог. Другой раз, «сами» загорелись фары у запаркованного ещё днём автомобиля. Такие вещи я называю «невинными коровьевскими шутками». Господь с ним, с Коровьевым, пусть себе пошутит. А совсем недавно (к этих строк написания, моменту) случилось нечто куда как пострашнее. Как-то раз, когда я, на короткое время, остался дома один, возникло, ни с того, ни с сего (всё у меня было, пусть не самым лучшим образом, но в порядке), сильное, непреодолимое желание застрелиться и это страшно, потому, что в моём кармане, в специальной кобуре, лежал заряженный 8-ю неслабыми патронами, самовзводный пистолет. Только нажми на спуск... Я это желание преодолел, ибо я человек верующий и губить свою бессмертную душу почём зря не стал бы. Господь, в которого я твёрдо верю, поддержал меня в этот момент. А как быть с теми, кто ни во что не верит, и, вообще, над жизнью не задумываются. Но как бы то ни было, а соблазн-соблазном, но человек сам решает, как ему поступить и сам ответственен за своё решение. Никто другой за него...
Наш брат, иммигрант третьей волны, в большинстве своём, «обамериканился» и, как это часто случается, перенял от «коренного населения» его далеко не самые лучшие привычки. В частности, нежелание читать. Вот и стали они сдыхиваться от своих книг, на русском языке, в основном. Так мне, в числе прочих, достался полный сборник сочинений Роберта Луиса Стивенсона. Я с удовольствием читал Стивенсона и по-английски, ещё там, в порядке изучения языка. И уже тут, перечитал в оригинале «Остров сокровищ». Но, этот русский перевод был неплохим, тем более, не об этом пойдёт здесь речь. Попался мне в 6-м томе рассказ «Убийца». Сюжет короток и прост. Некто Маркхейм - неудачник, игрок на бирже и, вдобавок к этому, ещё и пьяница. Он просаживает полученную в наследство от дяди уникальную коллекцию, относя экспонаты по одному – по два, антиквару. Бывая там часто, он изучил быт антиквара. Тот жил одни и имел служанку. Раз в неделю, особа сия отпускалась на весь день для свидания с «другом». И вот, когда всё, что можно, было уже им уже продано и жить стало не на что, в помутнённом сознание Маркхейма возник план убить антиквара и поправить свои дела, забрав деньги, которых по его представлению, у того было немало. Дождавшись, пока девица ушла, он, под предлогом, что у него есть на продажу нечто, проникает в дом антиквара и убивает его. И тут оказывается, он не знает, где антиквар держит свои деньги. На втором этаже – куча запертых ящиков. В котором из них? Внезапно Маркхейм обнаруживает рядом с собой незнакомого ему джентльмена. Тот сразу же сообщает ему новость: служанка поссорилась со своим другом и через полчаса она будет здесь. Кто он, этот неизвестно как проникший сюда, для итак неясного и усугублённого выпивкой сознания Маркхейма, не представляет никакой загадки. И он его совершенно не боится. «Хочешь, скажу, где антиквар держит деньги. И то, что ты с ними сделаешь: проиграешь на бирже». Внезапно, Маркхейм отказывается. Более, того, он сам идёт навстречу пришедшей служанке, сообщает ей об убийстве хозяина и посылает её за полицией. В те времена это была вернейшая петля, или в самом лучшем случае, заточение «до конца естественной жизни», без малейшей надежды когда-либо выйти на свободу. И ненаш смотрит на Маркхейма с нескрываемым уважением.
Как видите, мысли о роли ненаших в нашей жизни, пришли в голову Стивенсону (не могу знать, первому ли) ещё задолго до Булгакова. Казалось бы, ненаши должны были любить подлецов, жуликов, убийц, проходимцев, гордящихся «подвигами» развратников и развратниц и всю эту опустившуюся до глубины падения ораву. Но они их презирают, как и мы с вами. И наоборот, они с уважением относятся к чистым, гордым, мужественным и праведным. Всё на свете должно быть раздвоенным для баланса и для сравнения. Для того чтобы можно было знать кто умный, должны существовать глупцы, кто красивый – уроды, кто трудолюбив – лентяи. Силы света для того, чтобы вознаградить праведников, а тьмы – чтобы наказать грешных. Но это потом, в другой жизни. А в этой, свободная воля творить добро или зло дана каждому. И это его или её выбор, как этой волей распорядиться. Одни рождаются уже с порочными наклонностями, как наш Маркхейм, другие – появляются на свет с врождёнными добродетелями. Но и те, и другие могут совершать поступки как злые, так и добродетельные в зависимости от многих факторов, не последним из которых будут их религиозное воспитание и истинная, а не навязанная воспитателями, вера. Стивенсон не входит в мысли и чувства своего героя. Но, должно быть, при виде ненашего, до того дошла вся глубина его падения. И он решил раз и навсегда покончить со своей беспутной, никчемной жизнью. На рассказ этот, всего один лишь из многочисленного творческого наследия Стивенсона, мало кто обрыщет внимание. Не обратил бы и я, если бы не «Мастер и Маргарита», оставившая в моей (да и не только моей) душе неизгладимый след.

-Попалась мне недавно книжка «Архивы открывают тайны», выпущенная в 1990 году, т.е. в последний год жизни бывшего Советского Союза. Ну, думаю, ладно. Может, узнаю, чего нового. Как и можно было ожидать, книга оказалась пёстрой смесью невежества, наивности и полного нежелания понять, что всё ж-таки произошло в описываемый период с 1917 по 1990 годы. В общем-то, горбачёвская установка: Ленин был на правильном пути, но, к несчастью, он преждевременно ушёл от нас, а Сталин извратил прекрасную идею коммунизма, отошел от ленинского пути и от этого всё и произошло… Сталин, безусловно, был самым страшным злодеем в истории человечества, насколько мы её (историю, стало быть) знаем. Лишь потому, что людоед Ленин не успел развернуться. Не отрицая вины Сталина, хочется задать вопрос: а один ли он во всём виноват?  Нет!  Безобразия начались за семь лет до его прихода к власти и продолжались ещё три года после смерти Сталина. И если репрессии после 20-го съезда поутихли (не прекратились, а именно поутихли), то это лишь потому, что цель, в основном, была достигнута: раса «первобытных рабов» выращена, в народе всякое сопротивление режиму подавлено, а отдельные личности (как «диссиденты») роли уже не играли. В ужасных преступлениях, совершённых коммунистами - Лениным, Сталиным, Гитлером, Мао и Пол Потом - была виновата сама идеология коммунизма.
О «выдающихся деятелях государства и армии», убитых Сталиным в период с 1925 по 1939 год хорошо рассказал в своих книгах Виктор Суворов. Это прапорщик Тухачевский, в рекордный срок, ставший маршалом или, ещё лучше, Якир и Уборевич, не пробежавших в жизни и стометровки, не могущие отличить синус от радиуса, а градусы, знающие только в водке. Всё это в полной мере относиться и к остальным - дипломатам, разведчикам, государственным деятелям. Меня поражает другое. Все они не хватали звёзд с неба, но и не были же они круглыми идиотами, не понимающими, что их ждёт. Почему тогда они не воспользовались многократными возможностями бежать на запад, причём с семьями. О, они были такими уже патриотами России, что готовы были положить свои жизни на благо служения ей?  Come on, give me a break!  Все они были циниками, понимающими что к чему. Ответ напрашивается сам собой. Кем бы они стали, если не большевистский переворот. Такими себе юристами, бухгалтерами, учителями, офицерами среднего ранга, с трудом дотягивающими до очередного дня выплаты жалования. А тут неограниченная власть, которую только диктатура может дать своим сатрапам. Пусть калиф на час, но зато какой калиф!.. Мне представляется, как свинья иногда задаёт себе вопрос: за что это люди меня кормят, моют, в тёплом хлеву держат?  Корова, вот, молоко даёт, овца - шерсть, курица яйца несёт. А я что?   Чем я платить буду?  Она догадывается чем, но предпочитает об этом не думать. Так и большевицкие выскочки…
И ещё одно утверждение Суворова подтверждается: в большинстве случаев Сталин ценил ДЕЙСТВИТЕЛЬНО стоящих людей и никогда не убивал их. В той же книжке рассказывается о судьбе некого Бориса Штейна, дипломата двадцатых-сороковых годов, явно еврея. Такого юдофоба, как Сталин история человечества ещё не знала! Он и Гитлера-то поставил к власти, рассчитывая, что тот уничтожит всех евреев. И вдруг оставляет в живых еврея, в то время как все его коллеги, чистокровные арийцы, были уничтожены?  Пусть лишённым всех средств к существованию и московской прописки, но живым. А ответ простой (хоть сам автор этого понять не в состоянии): Штейн не был ленинским выскочкой, сам никуда не лез, его приглашали. И дело своё делал отлично. Не забывайте, что Сталин оставил в живых ещё и Булгакова, Фадеева, Пастернака (тоже еврея) и многих других. Но это уже тема для отдельного разговора и не на этих страницах.

-В своей книге «Ледокол» Виктор Суворов хвастается тем, что он один из немногих, прочитавших “Mein Кampf” genosse Гитлера. И утверждает: в книге ни слова нет о нападении на Россию. И это оказалось неправдой. Гитлер четко указывал, что свободные земли есть только в России и, с помощью Англии, их следует у неё отнять (см. Ниже: «И до чего же он доборолся»). А что же Виктор Суворов!? Он (правильно) рассчитывал на то, что не всякий сумеет осилить опус товарища Гитлера - смесь невежества, самолюбования и наивной веры в опасность, угрожающую «арийской расе», от которой лишь только он, Гитлер, может её спасти. Да, надо быть очень убеждённым исследователем, чтобы это сделать. Как ваш покорный слуга. Не понимаю, зачем Виктору Суворову понадобилось врать?  Ведь написав это, Гитлер раскрыл свои карты и позволил Сталину легко предотвратить союз коммунистической Германии с империалистической Великобританией. А жаль! Эта ложь, пусть во имя самой благородной цели, бросает тень сомнения на все остальные произведения автора.   
-Читая опус Войновича, в котором он яростно защищал от нападок свой роман “2042,” критикующий Солженицына (о нём чуть попозже), я обнаружил заметку, так, между прочим. Мол, Солоухин, написал где-то о своём сожалении, что Гитлеру не удалось уничтожить всех евреев. Если это правда, то у меня такого рода высказывание вызывает, пожалуй, недоумение. Я читал порядочно Солоухина. Нет, он, конечно ни в какое сравнение не идёт не только с Толстым, Достоевским (не говоря уже о Булгакове), но даже с Фадеевым и многими другими советскими штатными писаками. Но писал живо, свободно, не боялся коснуться слегка даже некоторых «запретных» тем. В основном сочинения сии забываются почти мгновенно, за исключением, разве, трактата «Третья охота», где очень толковые рассуждения о грибах - их сборе, обработке и употреблении - сочетаются с разговорами о жизни вообще. По мере своего весьма успешного продвижении на литературном поприще, Владимир Солоухин всё больше и больше превращался из литератора в администратора и цербера, нетерпимого ко всякому инакомыслию и свободе выражения своих чувств и мыслей.
Но всё это к антисемитизму никакого отношения не имеет. Да, конечно, все эшелоны коммунистической верховной власти пропитаны были тяжёлым смрадным духом махрового антисемитизма, но сами власть предержавшие были циниками не только в своём отношении к советской власти, но и в антисемитизме тоже. Да, евреев надо давить и держать в чёрном теле, но зоологической ненависти к ним у многих из них не было. Не должно её было бы быть и у Солоухина тоже. Согласно биографии, неоднократно им же повторяемой в своих (так сказать) произведениях, он вырос в деревушке посреди России, где евреи попадались редко, и отношение к ним было, пусть, конечно, не дружественное, но и не враждебное. Скорее всего, безразличное. Он учился в Литературном институте и начинал своё поприще как раз в годы охоты на «безродных космополитов», дела врачей, убийства Михаэлиса и «Еврейского Антифашистского Комитета».  В его первых произведениях («Мать и Мачеха») проскальзывало даже нечто подобия сочувствия к писателям, каких не печатали явно по причине их национальности. И вдруг такое!
Искренние, истинные (а не по должности, как, скажем, эти же партийные работники) зоологические антисемиты попадаются редко. Остальные же из них, в большинстве своём становиться ими (также как, и филосемитами) чаще всего по обстоятельствам. Я, лично не знаю ни одного такого новообращённого антисемита, который бы пролил свет на те обстоятельства, сделавшие его таковым. Более того, подавляющее большинство из них яростно отрицают какое бы то ни было любое обвинение себя в антисемитизме. Рассказывают, Вагнер, почему-то, сделался патологическим юдофобом после смерти (или ухода) его первой жены-еврейки. Сам Вагнер никаких пояснений по этому поводу так и не дал. Я же, могу лишь рассказать одну историю из своего личного опыта (ни одной фамилии я здесь не называю, ибо разрешения ни от кого из участников этих событий на это не имею, тем более, что двух из них нет в уже в живых). Значит так, последние годы перед отъездом из Советского Союза работал я в конструкторском отделе одного из весьма крупных машиностроительных заводов. На должность руководителя, вновь открывшегося бюро металлоконструкций, был приглашён один товарищ, известный на всю округу специалист в этой отрасли (в том, какой он был специалист мне не раз пришлось убедиться, но об этом чуть позже). Соглашаясь на принятие должности, он ставил, однако, одно условие: всех своих людей я себе подбираю сам. Не нравится- ищите кого-нибудь другого. И он собрал группу всего из четырёх человек - двух мужчин и двух женщин - отличных специалистов, каждый в своей узкой специализации. Говорили, что он никогда не берёт к себе евреев. И действительно, помню, пришёл к нему, как тут в Америке говорят, на интервью, высокий красивый еврей - и его не приняли. Сам же он любые обвинения в антисемитизме категорически отрицал.
Я работал по общим механизмам. Руководителем бюро у нас был один русский, ни рыба, ни мясо. А всё руководство делами фактически передал некому Жене Розенфельду (нарушу своё же правило. Уж этому то я ничего не должен!), паршивому жиду, которого дружно ненавидели все - и евреи, и православные. А он, в свою очередь, считал своим долгом изводить именно меня. Почему - а хер его знает. То ли не нравились ему мои независимые суждения, то ли на фоне моих способностей и творческого мышления, сам он выглядел серым и бездарным, не важно. Важно то, что я в конце концов объявил забастовку, заявив так: «Я в этом бюро работать больше не хочу. Или я или этот самый Розенфельд». Так как, по причинам, о которых остаётся только лишь гадать (впрочем, чего гадать, его часто посылали «выбивать деньги»), начальство предпочитало его, то получался он. Мне сочувствовали и из разных бюро давали работу, дабы начальство не обвинила меня в ничегонеделание (хотя подавляющее большинство работников отдела именно этим и занимались, впрочем, без демонстраций). На третий день ко мне подошёл второй после начальника человек в бюро металлоконструкций и спросил, не хотел ли бы я у них работать. Я поднял на него удивлённые глаза: «А вы меня возьмёте?» Вопрос был неуместен: «Зачем бы я тогда к тебе пришёл?» «Я много ошибок делаю...» «Пусть это тебя не беспокоит. Ты твори, а мы тебя поправим…»  Так я начал работать с удивительным человеком. Не будем касаться его профессиональных качеств: не все ведь инженеры, чтобы их оценить в полной мере. Эрудиция его, казалось, была бесконечной.  Не было такой отрасли знаний, литературных тем и просто житейской мудрости, где бы он не смог высказать своего всегда хорошо аргументированного мнения. Приведу лишь два из них.
Писатель должен в совершенстве знать то, о чём он пишет. Вот, например, когда Лев Толстой описывал жизнь высшего общества, помещиков, дворян и офицерства и, даже, крестьянства, он был совершенен. А вот образ простого солдата Каратаева получился несколько бледно и схематично. Несомненно, Лев Толстой хорошо относился к своим солдатам, то есть заботился, чтобы они были накормлены, правильно одеты и не испытывали недостатка в необходимом. Но повседневной жизнью солдат занимался его сержант. Сам же он проводил время со своими товарищами офицерами. Это нормальная практика и по сей день: (не знаю, как в израильской) в большинстве армий мира панибратство офицеров с солдатами, если прямо не запрещается, то, во всяком случае, не поощряется. И второй афоризм, которым я пользуюсь по сей день: «Бесплатное стоит очень дорого». И в самом деле, взять, хотябы, к примеру, так называемою бесплатною медицину. Я имел счастье насладится ею в бывшем Советском Союзе и наблюдать её в Австрии и Италии. В самую первую очередь она не бесплатна, ибо существует на налоги, взимаемые со всех жителей страны, получающих хоть какой-нибудь доход. Так что ты за ней платишь. А пойди ею воспользуйся!  Короче, платят все, а пользуются лишь немногие избранные.
Много лет спустя я узнал, что мой начальник был жертвой большевистского режима. И, должно быть, какой-то еврей сыграл в этом какую-то роль. И, как это писала в своём дневнике мудрая еврейская девочка: «Почему так, если кто-то сделал нечто плохое - виноват лишь он сам. Если это сделал еврей - виноваты уже все евреи...»  И стали у него все евреи виноваты. И вот, спустя много лет, он натыкается на вашего покорного слугу. О нет. Я, по выражению покойного Иосифа Бродского, «не был диссидентом, а был непокорный раб». Никогда не скрывал своей ненависти к коммунизму, пассивно протестовал (взять хотябы эту мою забастовку) и, наконец, решился покинуть эту страну. Его аналитический ум сумел придти к заключению: да они служили режиму, но они же оказались среди тех немногих, кто в этой стране рабов, рабов сверху донизу, дерзнул открыто бросить вызов этому режиму. И он, должно быть, несколько пересмотрел своё отношение к евреям. Как подавляющее большинство жертв режима, имел он пристрастие к горькой (Шаламов был, пожалуй, исключением). И мы (то есть он, два его помощника и я) нередко заглядывали в одно место, где доверенным лицам давали на разлив, пропустить стаканчик-другой. Как-то раз он сказал мне: «Ты учёный… Он замялся в поисках подходящего слова. Заставить себя сказать «Еврей» он, видимо не мог… иудей.» Этим было сказано всё.
Антисемитизм Гитлера вполне понятен. Ему нужен был враг, на борьбу с которым он сплотит усилия народа вокруг себя. Ругание евреев почём зря, казалось ему лучшим средством для достижения этой цели. А вот антисемитизм этого людоеда Ленина и кровопийцы Сталина имел под собой вполне прагматическую основу. Будучи слугами Сатаны, как таковые, они обладали дьявольской способностью видеть «далеко, на много лет вперёд». И вот, видели они, как «маленький народ (Гитлер, Mein Kampf)» в конце концов, уничтожит коммунизм. И они оказались правы. Конечно, сначала это были интеллектуалы, неправильно понявшие «хрущёвскую оттепель». И первым из них был… как вы думаете кто?  Да этот же самый Владимир Солоухин, из-за которого всё это пишется. Они разбудили к жизни Солженицына и Сахарова, а те, в свою очередь, диссидентов. Но когда новоявленные Моисеи пришли к фараону Брежневу и сказали: «Отпусти народ мой…», произошло невозможное: большевики выпустили из своих лап четверть миллиона своих рабов. Миф о непоколебимости коммунизма был развеян. Режим так и никогда до конца не оправился от этого удара. Я уверен (и это моё мнение, хоть и основанное на множестве фактов, но никогда в жизни не претендовавшего на категорическое утверждение), что первоначально Гитлер не собирался уничтожать всех евреев поголовно. Ему было бы достаточно лишить их всего, унизить, оскорбить и держать в чёрном теле. Ограбить, а затем выгнать куда угодно - в Палестину, в Америку, в Азию - лишь бы подальше от Германии. Но сталинские агенты, занимающие видные посты в ЦК, армии и полиции (злые языки говорят, что одним из них был Мартин Борман - второй после Гитлера) настояли на «окончательном решении еврейского вопроса».   Гитлер с задачей до конца не справился, ибо не понимал, зачем всё это нужно. Тогда Сталин занялся этим сам. Оба они забыли, что мы - избранный Богом народ и Тот, Кто Избрал Нас стоит за нашей спиной. На Пурим 1953 года Сталина хватил инсульт, сделавший его не способным больше творить зло - и мы были избавлены от смертельной опасности.  Вот почему для меня и Пейсах, и Пурим - персональные праздники. Ибо рабом я был в земле Советской и вывел меня Господь оттуда «рукой мощной, дланью простёртой». И спас Он меня от верной гибели от рук тирана Сталина (мой дядя Володя, работавший в НКВД шофёром, рассказывал тогда, что евреев в Москве начали уже хватать).
Теперь о Солженицыне. Как и Солоухин, он отнюдь не яркий талант и, как мне кажется, это его ничуть не беспокоит. Он просто хотел рассказать людям об опасности коммунистической идеологии (Солоухин, почему-то «понял» это лишь в конце 70-х годов) и высказать свою точку зрения на бытие. Иногда он переходит в морализаторство, но и ведь Лев Толстой этим тоже грешил. Признаюсь, честно: я начал читать «Бодался телёнок с дубом» и бросил. Не потому, что меня не интересовала тема, а мне просто стало скучно. Для того, чтобы не очаровываться и не разочаровываться в Солженицыне, надо чётко представлять его роль в истории. Тогда всё встанет на свои места. Как Гагарин волей случая оказался первым человеком, облетевшим земной шар по орбите и этим «сделал себе имя», так и Солженицын оказался первым, чьё произведение о лагерях было опубликовано. Вот и всё. Далее, почему-то очень многие всё время пытаются пришить Солженицыну обвинение в антисемитизме. Я, в общем-то, читал все основные произведения писателя, и я лично так не думаю. Да, например, в «Олене и шалашовке» был выведен образ еврея, ловко устроившегося в лагере. Я думаю, будь я там, тип этот был бы и мне отвратителен, как вышеупомянутый Розенфельд. Но особенно набросились на него в связи с книгой «200 лет вместе.» С большим трудом (нигде её почему-то не было в продаже) я достал книгу и прочёл не отрываясь, одним духом. Извините, дорогие товарищи и подвиньтесь, я не нашёл в этом труде ни малейшего намёка на какой бы то ни было антисемитизм. Причина, почему Солженицын заинтересовался именно евреями?  И это понятно: история России за последние 200 лет неразрывно связана с ними. Отношение к евреям всегда было индикатором порядочности данного конкретного индивидуума. То, что евреи сыграли мрачную роль в революционном движении и в большевистском аппарате власти, вплоть до второй половины сороковых годов - и это неоспоримый факт, отрицать который просто глупо. Мы не можем вычеркнуть из нашей истории ни Свердлова, ни Урицкого, ни отвратительнейшего негодяя и убийцу Ягоду, ни суперзлодея Кагановича. Также, как и Эрхадта Мильха и многих других фельдмаршалов и офицеров Вермахта. Зачем же становиться в позу?  А вот Солоухина я никак понять не могу. Что ему евреи в борщ насрали? Когда-то, в году где-то 1967, он сказал моей матери, что антисемитом не является. Что же, в конце концов с ним произошло? В доступной мне биографии его, не говориться ничего о причине его смерти в 1995 году. Но давно известно, что многие болячки (скажем, туберкулёз) могут перед смертью вызвать у больного помешательство ума. Именно это, должно быть, случилось и с Солоухиным.
-Так сказать, «возвращаясь к напечатанному».  Выше, несколькими страницами я высказал своё недоумение по поводу отношения Солоухина к евреям. И вы думаете, что!? Так вот, делая исследование на «Гугле» по револьверу наган, я нарвался на «произведение» Солоухина «При свете дня». Теперь-то мне всё ясно!  Солоухина можно отнести к, как я бы их назвал, «земцам». То есть он сам считал себя выходцем из глубины русского народа (родился в деревне, а если кто из города, то стало быть значит, он на народное происхождение претендовать не имеет права), а по сему пёкся об этом самом народе больше всех. Во всех его произведения - и прозе, и публицистике - всё время проскакивают, беззубые по сути дела, замечания: то мол не то, это мол не это, вот так бы лучше сделать да эдак. И ему понадобилось семьдесят три года чтобы понять, что происходит. А вот кто в этом виноват - того он до конца жизни так и не понял. Согласно Солоухину это выродок людоед Ленин, полуеврей, полукалмык - это он всё устроил. А помогал ему кто? Ну конечно же, они самые. Как в моей шутке «всех подозревал в тайном арабстве и суньхуйчанстве», он на полном серьезе подозревал в «тайном еврействе» где-то пятнадцать миллионов советских граждан, в паспорте которых в «пятой графе» значилась какая-то другая национальность  (кстати исчезновения евреев путём объявления ими самих себя неевреями - это идея людоеда Ленина, которой придерживались до самого конца Советского Союза). Итак, во всех до одной бедах и несчастьях русского народа виноваты евреи. Когда у кого-то появляется какая-то идея, то он влюбляется в неё всё больше и больше…  Правда, большевицкий переворот имел место за 16 лет до прихода Гитлера (кстати, тоже верного ленинца) к власти, но какая разница. Жалко, что он их всех не убил. А ведь для «решения еврейского вопроса» в Советском Союзе, Союз этот надобно было бы победить, но и это неважно! К сожалению, самого Солоухина уже спросить ни о чём нельзя. Да, если было бы можно, то всё равно бесполезно: он составил себе своё мнение, а с такими спорить - только время терять.
А спросить бы его надобно было бы вот что. Все, без единого исключения, кровавые тираны от Калигулы и до Пол Пота, были выродками, страдавшими комплексом неполноценности. И в любом народе этих самых Лениных, Сталиных, гитлеров, мао и пол потов ходит вокруг немало. Дай им только волю - и они в момент установят в своей стране Советскую Власть. Но волю им дали лишь в России, Германии да в азиатских странах (не в Японии!). Балтов или там чехов и прочих я не считаю, ибо коммунизм был привнесен туда на броне советских танков. Ответ напрашивается сам собой: что-то не то с этими всеми народами, допустившими кровавых тиранов править собой. Ведь дожил же Солоухин до того момента, когда советские люди сбросили с себя коммунизм одним щелчком. А это значит одно: они его раньше сами хотели, а потом вот не захотели. Вот тебе и весь ответ: сами хотели. Солженицын этого тоже не понял, но он, хотябы, не винил во всём евреев. В то самое время, когда Солоухин, отслужив в престижной дивизии по охране кремля (евреев туда не брали), учился на престижном же Литфаке, в это самое время Солженицын сидел в большевицком лагере смерти. А тут у всякого мыслящего человека голова заработает. Поневоле. В пятидесятых-шестидесятых годах Солоухин купался в лучах славы, его печатали, он мог ездить заграницу (в те времена, привилегия, доступная лишь немногим избранным). Солженицына же все травили, включая того же Солоухина, а заграницу он поехал не по своей воле. И вот коммунизм рушится и все солоухинские привилегии разлетаются в дым. Теперь печататься не проблема, но если хочешь денег за свои литературные труды, то они должны хорошо продаваться. А кто захочет купить Солоухина?  Лишь горсточка поклонников его «таланта.» На эти деньги и в супермаркет не сходишь. Вот тут-то у Солоухина мозга и заработала. Не о русском народе, который сам на сто процентов виноват в своих несчастьях, а о своих потерянных привилегиях пёкся писатель. И кто в этом виноват? Ну конечно же, они. А кто ещё может быть виноватым?  Вот так, потихоньку да полегоньку, постепенно проникся он звериной ненавистью к евреям, которые ни ему самому, ни якобы любимому им народу, ничего плохого не сделали. Только хорошее, внеся неоценимый вклад в науку, технику, поэзию, искусство и производство. А то, что немногие из них у большевиков служили, так они служили и в Вермахте и где хочешь ещё. Но это уже проблема самих евреев, а вовсе не всяких там Солоухиных и Платоновых.

-АЛЕКСАНДР НЕВЕРОВ ТАШКЕНТ – ГОРОД ХЛЕБНВЫЙ.
Это, насколько я знаю, самое страшное обличение большевизма. Заинтриговало меня такое название. Хотел найти книгу – да никак не смог. Ещё бы! Простым и, на вид, бесстрастным языком описывает Неверов страдания, причинённые народу большевиками. Конечно, они такое не пропустят. С большим трудом нашёл и «скачал» повесть в Royallib – русской электронной библиотеке. Вот начало повести.
      «Дед умер, бабка умерла, потом - отец. Остался Мишка только с матерью да с двоими братишками. Младшему четыре года, среднему - восемь. Самому Мишке - двенадцать. Маленький народ, никудышный. Один каши просит, другой мельницу-ветрянку ножом вырезает - на конька, вместо игрушки. Мать с голодухи прихварывает. Пойдет за водой на реку, насилу вернется. Нынче плачет, завтра плачет, а голод нисколько не жалеет. То мужика на кладбище несут, то сразу двоих. Умер дядя Михайло, умерла тетка Марина. В каждом дому к покойнику готовятся. Были лошади с коровами, и их поели, начали собак с кошками ловить. Крепко задумался Мишка».
И Мишка решает отправиться в Ташкент, где, как он слышал, есть хлеб. Сделать это очень трудно. И не только потому, что у Мишки нет ни денег, ни харчей на дорогу. Мишка ещё пока не знает, что большевики устроили кордоны для предотвращения массового ухода голодающих в непоражённые голодом районы. И он отправился, прихватив с собой друга, Серёжку Карпухина. На станциях, вооружённые красноармейцы гоняли обезумевший народ. От голода, издевательств и полной безнадёжности, люди теряли человеческий облик:
«За станцией дымились жарники. Пахло кипяченой водой, луком, картошкой, жженным навозом тут варили, тут и «на двор» ходили. Голые бабы со спущенными по брюхо рубахами, косматые и немытые, вытаскивали вшей из рубашечных рубцов. Давили ногтями, клали на горячие кирпичи, смотрели, как дуются они, обожженные. Мужики в расстегнутых штанах, наклонив головы над вывороченными ширинками, часто плевали на грязные окровавленные ногти. На глазах у всех с поднятой юбкой гнулась девка, страдающая поносом, морщилась от тяжелой натуги. Укрыться было негде. Из-под вагонов гнали. Около уборной с двумя сиденьями стояла огромная очередь больше, чем у кипятильника. Вся луговина за станцией, все канавки с долинками залиты всплошную, измазаны, загажены, и люди в этой грязи отупели, завшивели, махнули рукой».
Что ещё можно к этому прибавить!?... Мишке удалось добраться до Ташкента. Был он мал и не так привлекал внимание, но главное, у него была цель и решимость достичь её во что быто ни стало. А вот попутчик его, Серёжка, доехать не смог, умер дорогой. И не все красноармейцы, милиционеры и чекисты были зверьми. Иногда они кормили Мишку и отпускали. Даже друга его положили в больницу... слишком поздно. Хотя слухи об обилие хлеба в Ташкенте оказались «слегка преувеличенными», но он там был и Мишка, ценой не поддающихся описанию лишений и тяжёлым трудом, сумел заработать и привезти домой два мешка хлеба. Оба его брата уже умерли и мать лежала присмерти. Повесть кончается на оптимистической ноте – надежде: может, Мишке удастся выжить. И, добавим от себя, дать начало новому уникальному виду – oris soveticus – советскому крестьянину. Это жилистый пахарь, способный прожить в условиях голода и коллективизации, в чистках и самой страшной в истории человечества войне. Как я его называю, «колхозник». События повести происходили в1920-1921 годах в Поволжье. Сам Неверов вынужден был, спасаясь от голода, тоже сбежать в Ташкент из вечно голодной Самары. Так что, знал, о чём пишет. И ещё одно, Неверов сам был каким-то там партийным функционером. И вот, хочу на этот факт обратить внимание читателя (зачем, станет ясно ниже из «полемики» с Солоухиным и иже с ним): в изобличительных произведениях Неверова не проскальзывает ни единой, что ни наиесть, еврейской фамилии. И солдаты, не выпускающие таких же, как они сами, крестьян из смертоносной ловушки, милиционеры и чекисты – все были чистокровными арийцами, «природными русаками». Но жиды всё равно виноваты. А кто ж ещё?

-ПЕРЕЧИТЫВАЯ ВИКТОРА СУВОРОВА.
Вот так, стоило только мне раз поймать Виктора Суворова на «неточности», так сразу же, один за другим, начали попадаться на глаза и другие противоречия. А тут ещё как раз, подвернулась мне книга Лидела Гарта, о котором сам Суворов отзывался с   большим уважением и на которую сам и ссылался, «Вторая Мировая Война». Конечно же, в русском переводе, 1976 года выпуска и, по признанию издательства Министерства Обороны, «слегка подредактированноя». Но мне это было и неважно. Ибо Гарт не только первокласснейший военный историк и анналист боевых действий, но совершено честный, добросовестный учёный и исследователь, фактическому материалу которого можно доверять, а к выводам – прислушиваться. А опус некого Петра Межерицкого, «Читая Маршала Жукова», ни с «Ледоколом,» ни с Гартом, ни в какое сравнение не идёт. Но в ней – некое подобие полемики с Суворовым, причём, не огульное отрицание или согласие, а попытка что признать, а что опровергнуть. Спорить с самим Суворовым на равных нелегко. Ведь он разведчик, привыкший работать с открытой печатью, выбирая по крупинке из тонн материала нужные ему сведения. Вот он и завалил «Ледокол» массой цитат из большевистских изданий, для проверки которых нужно проделать ту же работу. А на это, как правильно рассчитал автор, не всякий решится. Так же, как и с «трудом» товарища Адика. Я уже обзавёлся воспоминаниями маршалов, но и это не повлияет на мои выводы, ибо дело не в фактах, а в принципах. Итак.
*Сталин не только знал о точной дате, часе и минуте начала гитлеровского нападения, но, просто-напросто не мог этого не знать, даже если бы и захотел. И не только потому, что Гитлер был окружён сталинскими агентами. По свидетельству Гарта, время нападения даже и не скрывалось, а было опубликовано в открытой нацисткой печати. Почему же Сталин ничего по этому поводу не сделал? Так ему было надо. Ведь напади он первым – и был бы в глазах всего мира агрессором. А так он стал «невинной жертвой вероломного нападения». И тогда не было бы той моральной поддержки и материальной помощи Америки и Англии, какие Сталин получил в виде Ленд-лиза, алюминиевого листа, стали, автомобилей и бронетехники, а также боевых и транспортных самолётов (последние были в СССР тогда в загоне). Ведь Сталин-то к войне готов не был. Ну и что, что неограниченные ресурсы. Если можно, скажем, поймать на улице человека, одеть в зелёную форму, всучить ППШ и швырнуть в мясорубку войны, то поставить человека к станку и приказать ему стать токарем – конечно, можно, но что из этого получится?  Несмотря не то, что немцы насытили страну современными станками и инструментами, их всё равно нахватало. Большинство оборудования было примитивно, конца ХIХ, начала ХХ веков. Но и это не самое страшное. Ведь рабочие и служащие в СССР были рабами большевистского режима, а подневольный рабский труд не производителен. Я сам был одним из них, и хорошо знаю, сколько трюков было у нас в арсенале для того, чтобы прикинуться тяжело работающим, а, по сути, ничего не делать. Да, можно заставить человека работать по 12 часов в день без выходных, но нельзя получить от него столько, сколько он смог бы дать, будучи заинтересованным в результатах своего труда. Никаким образом из человека нельзя выжать то, что у него нет. Вот, скажем, как ни пытай, мучай и мори меня голодом и жаждой, но ваш покорный слуга никак не смог бы написать картину, даже близко похожую на произведения его почти однофамильца.  И Сталин это понимал.
В любой науке, понять многие положения, да, часто, и саму науку, изнутри этой науки до конца невозможно. Так, разобраться в синусах и тензоров методами математики, а в энтальпии и энтропии – методами физики не получается. История не является исключением. Если рассматривать историю как просто череду событий и явлений, действующих в определённом соотношении друг с другом во времени, то понять движущую силу, стоящую за этими событиями, не удастся. Большевики и всякие их псевдоисторики пытались жалко лепетать по этому поводу. И это звучало явно неубедительно. Умный Гарт даже и не пытался. А вот величайший в истории нашей цивилизации философ Николай Бердяев понимал всё правильно: человечество развивается по Воле Божьей.  Тогда всё становится на свои места. Россия, а за нею и Германия были наказаны коммунизмом за то, что, исповедуя христианство более тысячелетия, эти народы, по сути своей, так и остались язычниками.  Остальные народы Европы тоже недалеко ушли, погрязли в самодовольстве, распущенности нравов, нигилизме и отрицании непреходящих духовных ценностей. Вот и получили одну мировую войну – не помогло. Тогда получили вторую. Сталин был серой личностью, но был он и слугой господина Воланда. А посему обладал нечеловеческой способностью видеть и ощущать ситуацию. Гитлер был жалкой пешкой в его игре. А как же, вы спросите, с растерянностью Сталина, когда он узнал о нападении. Не забудьте, в нём умер незаурядный артист. Он не боялся за свою шкуру, ибо знал: немцы кончатся раньше, чем советские. Обратите внимание: несмотря на критическую ситуацию, он не переехал в заранее заготовленную им штаб-квартиру в Самаре. То есть он уже знал, как будет развиваться война. Чужие жизни и материальные потери его ничуть не волновали: первые для него совсем ничего не значили, а вторые не были потом и кровью заработаны им тяжким трудом. А чужой труд для него ничего не стоил тоже. Вторая мировая война была, как выразился в своей книге «Американские Боги» Нил Гейман, «игрой двух мошенников».
* «Ледоколом Революции» был не Гитлер, а Германия. Выбор этот, сделанный ещё людоедом Лениным не случаен. Германия не только потерпела поражение в Первой Мировой и жаждала реванша, но ещё ей был навязан позорный Брестский Договор с выплатой репараций. И это в стране, где дела шли далеко не блестяще! Нужен был капитан на мостике этого обречённого ледокола. Вот тут-то, никому до сих пор неизвестный, товарищ Гитлер и влез со своим «Mein Kampf». Сталин был, как известно, одним из первых читателей этого «учёного труда».  И капитан был найден. Да ещё и какой капитан! Тот, что надо, без диплома и имеющий понятия о деле, за которое он собирался взяться, как я о китайской грамоте. То, что Сталин привёл Гитлера к власти – это факт неоспоримый. Историки спорят только лишь о его побуждениях. Сталин. мол, был близорук, не предвидел последствий своих действий.… Ну, нет! Сталин очень хорошо знал, что делает. По выходу в свет опуса Гитлера, нацистская партия насчитывала не более пятисот участников. То есть ещё находилась на весьма ранней стадии своего становления. Это позволило Сталину внедрить в движение сотни своих агентов. «Крепкие парни, фронтовики». Они, правда, «забыли» сказать своему шефу на какой стороне фронта воевали, но это, в общем-то, не было тому особенно важно. Так как сталинские инфильтраторы примкнули к движению достаточно рано, они, в дальнейшем, получили высокие посты в армии, службе безопасности, в государственных и общественных организациях, также составляли большинство в ЦК. Надо сказать, сталинские агенты служили Гитлеру не на страх, а на совесть, ибо таково было их задание. Это позволило Сталину в 1930 году сменить безоговорочно подчинённую ему левую коммунистическую партию, на такую же правую, вполне им контролируемую. Зачем?  И это понятно! Ведь всем ясно, что коммунисты действуют по указке Москвы. А вот нацисты, те вроде бы, по приказам своего фюрера. А то, что сам фюрер действовал по приказам Сталина – так это до сих пор большинству исследователей не ясно. План Сталина был прост. Гитлер разбивает армии европейских государств, ослабив и измотав притом свою армию, после чего сам становиться жертвой. И вся Европа достаётся ему, Сталину. А Америка вмешиваться не будет, ибо возглавляется таким же коммунистом - Франклином Рузвельтом. Просто и хорошо.
И опять-таки, один вопрос, который никто не потрудился сам себе задать: а на кой Сталину это было нужно. Ведь он итак безгранично и бесконтрольно владел 1/6 частью всей суши и её населением. Я ответа на этот вопрос не знаю, а посему скажу: такова природа коммунизма. Почему свинья роет землю, кошка хватает всё, что движется, а ниггера убивают, грабят, воруют и обманывают? Такова их природа. Я всегда сравниваю деспотические режимы с опухолями в организме.  Фашизм – правая социалистическая диктатура – это «доброкачественная» опухоль, растущая в пределах одного органа, своей страны. Большевизм и нацизм – это тоталитарные коммунистические режимы, и их можно сравнить со злокачественными опухолями, стремящимися прорасти в другие страны. Такова вот их природа, а почему – то для наших этих заметок не суть важно. Причиной большевитско - нацисткой войны является невозможность сосуществования на равных двух коммунистических государств. Науке неизвестно наличие в организме двух независимых раковых опухолей, но лишь метастазы одной такой – и всё. Невежественный капитан без диплома, на мостике обречённого ледокола, видел в большевицкой России лишь конкурента, которого следовало подчинить себе.
* Да, Германия не была готова к длительной войне с Советским Союзом, ибо и не собиралась вести такую войну. В той же «Main Kampf» Гитлер чётко выразил свой план: оттяпать у Советского Союза Украину и Белоруссию – и на этом все его претензии оканчивались. К 1940 году план «Тайфун,» а потом, «Барбаросса» принял примерно следующие очертания. Используя преимущество в обученности солдат и военном опыте, наголову разгромить Красную Армию, поставить Советский Союз на колени и заключить с ним выгодный мир, при котором к Германии отходили те самые земли, о которых упоминал в своём опусе товарищ Гитлер, и сделать эту страну послушным сателлитом нацистов. Это предполагалось завершить к августу – сентябрю от силы. Немецкие генералы были светилами военной науки. Причём, не книжными вояками, а боевыми командирами в Первой Мировой с практическим опытом участия в современной войне. По их учебникам и у них самих учились все офицеры мира, включая и советских. Они ни за что не согласились бы разработать для Гитлера план полного захвата всего Советского Союза. Ведь это означало бы самоубийственную затяжную войну. Гитлер, который когда-то сам был (хоть каким, но всё же) солдатом даже подумать не мог, что наспех обученный новобранец может быть брошен в бой за каких-то несколько недель. До него дошло это лишь тогда, когда ему самому пришлось позже прибегнуть к этой тактике с таким же катастрофическим результатом. Не могли себе этого представить и его профессора-генералы, хотя они и предупреждали своего фюрера о неограниченных людских резервах противника.  По их представлению, после ликвидации кадровой армии, воевать в России будет некому. И просчитались.
* Почему война затянулась на четыре года? Помимо ставшими теперь всем (почти) доступными письменных материалов (как, скажем, «The battle in hell» - воспоминания гитлеровских генералов, переведенных на английский), мне лично довелось выслушать истории многих участников этой войны. Конечно, нельзя обобщать по-своему и чужому личному опыту. Но в общую картину эти рассказы добавляют многое. В первую очередь из-за того, что Сталин, желая втянуть Гитлера в затяжную войну, действительно пожертвовал самими более-не-менее обученными кадрами Красной Армии. Во-вторых, из-за воистину людоедской тактики красных командиров. Им было выгодно потерять более половины личного состава. Тогда данную часть отправляли с фронта на пополнение. А это возможность отдохнуть, побаловаться с обильным и голодным на «это дело», женским полом, покупаемым за краюшку хлеба. Отстрочить свою собственную гибель, в конце концов. Вот и гнали бедных солдатиков на вернейшую смерть против хорошо защищённых и укреплённых позиций противника, обороняемых закалёнными в боях солдатами высочайшего класса. Не надо быть Наполеоном или Бисмарком, чтобы понимать обречённость такой атаки с напрасной гибелью людей почём зря. Чего и добивались.
Что и говорить, в Красной Армии были способные военные руководители на всех эшелонах командования. Но их усилия часто сводились на нет традиционным для Русской, а затем Красной Армии, отсутствием взаимодействия войск и чёткой оперативной связи. Царящая во всей стране жесткая иерархическая система, боязнь принятия решений без указания свыше – всё это сковывала инициативу стратегов и тактиков, не давало действовать с максимальным эффектом. Та же проблема была и в коммунистической Германии, но всё же генералам Вермахта давалась куда как большая возможность действовать самостоятельно. Нередко, как Роммель, они это делали вопреки приказам Гитлера. За это, в самом крайнем случае, их смещали, но не расстреливали, как у Сталина. В результате такой ситуации, разработка планов той или иной операции проводилась на фронтах. И хотя Сталин через два часа знал об очередной директиве Гитлера войскам, он, часто не мог знать, как она будет на самом деле осуществляется. А поэтому, ожидая удара, ну скажем, в Волоколамском направлении, в ставке Сталина (как и в ставке Гитлера) никто не знал, в каком именно месте фронта немцы начнут атаку. Но ведь, без точной разведки (не только стратегической, но и тактической), связи и гибкости во взаимодействие всех родов войск, воевать эффективно, с наименьшими потерями. нельзя. Авиаконструкторам Советского Союза принадлежит честь разработки первого в мире штурмовика, т.е., самолёта, предназначенного исключительно для борьбы с наземными силами и бронетехники противника. Эффект этого, как его называли, «летающего танка» (впрочем, был и такой, в буквальном смысле этого слова), ИЛ-2, для обработки укреплённых позиций и уничтожения бронетехники противника был просто неимоверным. Но для того, чтобы вызвать авиацию, надо было это «согласовать» со столькими инстанциями, что это занимало не один день. А танки, которые легко могли бы быть уничтожены штурмовиками, атаковали сейчас. И что толку в наличие такого вида оружия. Это всё равно, что у вас есть револьвер, только он лежит дома в сейфе, а напали-то на вас на улице…   И так всю войну.
* Описываемого Суворовым огромного превосходства в людских резервах у Сталина не было. Давайте обратимся к фактам.
Население Германии (с Австрией) накануне войны было 73 миллиона. Под ружьём побывало 7 миллионов (3,35 миллиона погибли), т. е. десятая часть. Судя по тому, что на заводах уже некому было работать (использовались уже рабы из пленных и угнанных жителей оккупированных стран), а в армию стали хватать кого попадя, десятая часть населения – это всё, что данная страна может выделить для своих вооружённых сил.
Население Советского Союза в это же время было 190 миллионов. За время войны в армии перебывало 18 миллионов (13,3 миллиона погибли) – лишь чуть- чуть меньше десятой части. Разница между 1/10 (=19 миллионов) и 18 миллионами всего лишь один миллион. Это оставшиеся у Сталина резервы в живой силе в конце войны. Правда, в начале войны соотношение людских ресурсов было другое, что и позволило Сталину загубить столько невинных жизней (при численности армии в 6 миллионов в каждый момент времени и 13,3 миллиона убитых, получается, что её личный состав был полностью уничтожен и заменён свежими силами более чем два раза).  Таким образом и в СССР в конце войны людские ресурсы подошли к концу.
* Что бы произошло, напади Сталин первым?  Да, используя преимущество в боевой технике и внезапность удара, Красной Армии удалось бы на первых порах даже, может вызвать панику и поспешное отступление войск Вермахта, но ненадолго. Как показали реальные события большевитско-нацисткой войны, немцы, как никто иной, умели привести свои войска в порядок, перегруппироваться и начать сначала жёсткую оборону, а затем переходить в контрнаступление. Будучи тогда в зените своей мощи, немцы, несомненно, остановили бы Красную Армию, а затем, погнали её вглубь страны, как они это сделали, напав первыми. Правда, в рассматриваемом нами случае, темп продвижения захватчиков был бы медленней, а потери Красной Армии – куда как меньшими.
Да, произведения Суворова интересны хотябы тем, что он совсем по-другому посмотрел на эти события и заставил многих или пересмотреть свою былую точку зрения, либо попытаться защищать её, а при спорах часто высвечивается истина. Меня так заинтересовали произведения Суворова потому, что я и сам так думал, тогда, когда тот был ещё пацаном. Вследствие своей дурной еврейской натуры, я никак не мог принять объяснение событиям в большевитско-нацисткой, и всей второй мировой войны, предлагаемое официальной историей, которая, к тому же каждый день менялась. Что-то тут было не то. Судьба свела меня с одним очень интересным человеком. Звали его Аркадий Сергеев (он был старше меня лет на двадцать пять, и вряд ли жив теперь, а посему, разглашение его фамилии никому повредить уже не сможет). Сергеев встретил войну на границе молодым офицером войск НКВД и прошёл её всю до конца. Хоть и был он природным русаком, но натуру имел пытливую и кое-что сам видел. Обсудив с ним всю имеющуюся в нашем распоряжении информацию и факты, мы ещё тогда, в конце шестидесятых годов, пришли к выводу, что эта война началась по взаимному соглашению Сталина с Гитлером. В какой-то момент Гитлер сообразил, как Сталин жестоко обманул его, да было уже поздно. Вот почему произведения Суворова нашли отклик в моём сердце. Жаль лишь, этот, несомненно, способный разведчик, исследователь и, я бы сказал, небесталанный писатель, пошел на искажение истин и фактов, ради, пусть даже правильной и хорошей идеи.

-ПЕРЕЧИТЫВАЯ СОЛЖЕНИЦИНА.
Попав в 1978 году на волю, одним из первых, что я сделал – это добыл «Архипелаг Гулаг», о котором столько слыхал по ВВС и в других местах, и жадно его прочёл.  Тогда, в те времена, меня просто интересовали подробности, скрываемые от нас властями. Будучи истинным воспитанником своего общества, в котором родился и вырос, я воспринимал и ложь, и насилие, и жестокость, как нормальные нормы жизни. Мне, как-то не пришла в голову мысль: «За что совершенно невинных людей схватили и бросили на муки, позор и издевательство, на голодную и холодную смерть?» Не то, чтобы я не знал. Нет, уже к тому времени дошло до меня, что во всём виновата бездушная коммунистическая идеология и все преступления коммунистов – большевиков ли, нацистов ли, маоистов ли, полпотовцев и всех прочих – обусловлены именно ею. Ведь уже ГУЛАГ начался за семь лет до прихода к власти Сталина и продолжался в том же виде ещё три года после его смерти. Конечно же, Сталин, несомненно, является самым страшным и кровавым злодеем во всей истории нашей цивилизации (по числу жертв Мао, может, даже, и превзошёл его, но кто бы считал этих проклятых суней?), но только в нём ли одном дело? Конечно же нет! После тридцати семи жизни в свободном (пока) мире, наблюдая тутошних жителей, всё больше и больше приходишь к выводу: зло заложено в самих людях, их тупость, невежество их нежелание думать и заботиться о себе, в сочетании алчностью, жадностью отсутствием амбиций или желания соревноваться с другими за успех. Эти свойства натуры (не всех, но) большинства людей и даёт возможность идеологии и её носителям (лениным, гитлерам, обамам или, в настоящее время, рвущейся к власти Холере Клинтон) взять власть над собой. А потом они же сокрушаются: как это могло получиться? Да очень просто, идиоты! Вы, ведь, не дали вовремя отпор всей этой сволочи. А те, кто дал, уцелели, хотябы на время. В Венгрии или Германии в 1918 году коммунисты было взяли власть. Эту власть свергли и Венгрия, до прихода к власти «Скрещённых стрел», а Германия – Гитлера, оставались свободными (ну, может, не так свободными, но не такими, как СССР) государствами. То же произошло и в Испании. Дело в том, что когда люди сами чего-то хотят, то всегда найдётся и идеология, и те, кто осуществит её на практике. Это можно увидеть на примере нынешних США, но об этом я много писал в других местах (см. «Что случилось с Америкой?»)
Здесь же, мне хочется затронуть один вопрос, который давно меня волновал. Мне, в жизни, довелось встретиться с бывшими узниками как большевистских, так и нацистских лагерей. Приведу их имена (не все). Мишка Быстров, слесарь. Вёл приблатнённый (по его словам) образ жизни. Получил 58-ю по пренелепейшему обвинению (должно быть, этим нехватало «врагов народа» до плана). Отбыл все 10. Шестакевич, инженер. Бывший узник Бухенвальда. Мой начальник, Алексей Иванович Черванский, 10 лет за то, что он болгарин по национальности. Ребекка (Ривка) Лейбович, бывшая узница Освенцима. Лаутеншлагер, слесарь-инструментальщик. 10 лет за то, что он немец. Это я для того, чтобы не думали, я «заливаю». Я знал и ещё других, но, думаю, этого будет достаточно. Разные люди, судьбы, разные лагеря в разных странах. Но у всех их одна общая черта. Все они хранят гробовое молчание о своём пребывании в лагере. Бывшие уголовники – те охотно рассказывают, и, даже хвастаются, а эти молчат. «Как рыба об лёд». Почему? И вот сейчас, перечитывая во второй раз «ГУЛАГ», я кажется, нашёл ответ на этот вопрос. Предупреждаю заранее: это только моё мнение, и оно ни на что не претендует. Я могу ошибаться и быть неправым в моих выводах. Но, такова моя дурная еврейская натура: я не могу оставить ни один, пусть незначительный, вопрос, без хотябы правдоподобного ответа. И вот что я думаю. Все эти люди пережили лагеря (тех, кто нет, увидеть уже нельзя). И весь вопрос в том, как им это удалось сделать. Шаламов и Копелев, например, попали в фельдшера, Солженицын – на «шаражку». Им удалось выжить, никого, не предавая и не теряя своего человеческого достоинства. А остальным? Возможно, им не так повезло, как этим трём, и они не хотят об этом говорить и даже вспоминать об этом. Спаси меня Господь, если я в чём-то обвиняю или осуждаю их за что-либо! Никто не выбирал и не назначал меня судьёй судить других.
И последнее. Солженицына всю дорогу пытаются обвинять в антисемитизме. Как я это сделал, перечитайте «Архипелаг». И там вы обнаружите среди жертв и героев куда как больше еврейских фамилий, чем таких же, среди мучителей (которых, кроме Френкеля, и самих вскоре ликвидировали). Это был именно еврей, старший лейтенант-артиллерист, раненый в грудь (он умер через неделю пребывания в лагере), кто заложил в писателе его будущую веру в Бога. Это были евреи, кто не побоялся придти смотреть крестный ход, в то время, когда такие вещи «не поощрялись». Да и мало ли ещё. Перечитайте внимательно и непредвзято. И ещё одно. Солженицына обвиняют во враждебности, чуть ли не ненависти к Варлааму Шаламову. И этого «Гулаг» не подтверждает. «Колымские Рассказы» - это, что ни наиесть, самое полное, исчерпывающее описание всех большевистских зверств, какое лишь только может быть, и сам Солженицын часто на них ссылается. Но он расходится во мнение с Шаламовым по некоторым вопросам. Ну так и что!? Я тоже расхожусь во мнение с самим Солженицыным, хотя, в его споре с Шаламовым, более склонен принять сторону первого. Несогласие не есть вражда или ненависть. И им не в чём, даже, и конкурировать друг с другом. Если «ГУЛАГ» больше философская работа, где доказывается виновность во всех зверствах идеологии, то «Колымские Рассказы» - свидетельства очевидца, даваемые им в суде над этой самой идеологией, ровные, беспристрастные, без всяких выводов, ибо свидетелю делать выводы не разрешается. Только показывать то, что видел, слышал или наверняка знаешь. Если «ГУЛАГ» требовал исследования и доказательств, свидетельские показания нуждаются лишь в честности и хорошей памяти. Было много и других книг, как «Хранить Вечно» Льва Копелева (выведенного в «В Круге Первом» под именем Рубин), но здесь о жизни в лагерях говорится мало. Другие, как «Один День Ивана Денисовича» или «Раковый Корпус» того же Солженицына – художественные произведения. Я считаю, этих двух книг необходимыми и достаточными для осуждения всяких утопий и идеологий. 
 
Эти 2 эссе – гневная отповедь тем, кто вину за собственное ничтожество, неуменье устроить свою жизнь и неспособность наладить отношения с ближним своим, пытается свалить на других. Солоухинские «Последняя ступень», «При свете дня», «Соленое озеро» и, наконец, «Чаша», переполнили чашу моего терпения.
ЧТО ЖЕ, НАКОНЕЦ, УВИДЕЛ ВЛАДИМИР СОЛОУХИН
«ПРИ СВЕТЕ ДНЯ.»
                Веселитесь язычники с народом Его;
Ибо Он отмстит за кровь рабов Своих,
И воздаст мщение врагам Своим, и
Очистит землю и Свою и народ Свой.
                Второзаконие 32:43.
Уже были заметки по поводу солоухинского трактата, но там речь шла, в основном, о самом писателе. Теперь же пришло время поговорить и об его трактате «При свете дня».  О чём он?  В моём понимании, о том, какой ужасный вред большевистский режим нанёс, в первую очередь, русскому народу и, вскользь, остальным поданным многострадальной российской империи, и, уже совсем чуть-чуть, всем остальным народам мира. Затем, как большевикам, этой горстке отщепенцев и авантюристов, удалось захватить власть в такой огромной стране и, самое главное, удержать её. И, наконец, кто во всём этом виноват. Вот о чём пойдёт здесь речь. Я заранее прошу прощения за повторение, и в этом эссе, мыслей, какие не раз и не два уже высказывал в других своих работах. Во-первых, как говорит сам Солоухин, это для пользы дела, во-вторых, иначе не получается, в-третьих, я никогда не устану снова и снова высказывать свою точку зрения на природу вещей и событий, дабы те, кто отмахивается от меня, как от назойливого фантазёра, хотябы задумались, а те, кто хочет услышать – услышали.
Не думаю, что постулат: «Писатель обязан очень хорошо знать, о чём он пишет» у кого-либо может вызвать возражение. Когда Солженицын писал о лагерях, Булгаков – о медицине, а сам Солоухин о сборе и обработке грибов, то они великолепно знали тему своих произведений. Только круглый идиот знает всё на свете, нормальный же человек не может, да и не должен всего знать. И, тем не менее, любой писатель волен высказываться на любую тему, какая его волнует или просто потому, что ему так хочется. Это его право! Всё, что нужно сделать– это досконально изучить и понять предмет своего повествования.  Тот же Булгаков, в этом аспекте, был безупречен. Так вот, в своём произведении «При свете дня» Солоухин недостаточно знал и понимал то, о чём он писал. Или же, по причине своей предвзятости, даже и не желал понять. Да, никто не спорит, ущерб, нанесенный большевиками русскому народу, хорошо известен и задокументирован. Но бесчисленные страдания, принесённые большевиками русскому народу, нельзя рассматривать в отрыве от того, какой урон они и другие коммунисты – нацисты, маоисты, хошеминсты, пол- потисты и прочая сволочь – нанесли другим народам и всему человечеству в целом. Одна только вторая мировая война, развязанная в своих эгоистических интересах тогдашним большевистским лидером Сталиным, унесла сорок миллионов жизней и половину всех этих потерь понесли подданные Советского Союза. А сколько Мао извёл проклятых суней – это и сейчас неизвестно: кто их тогда считал! Ладно, допустим, Солоухин – русский патриот, а все остальные ему до сраки. Но тогда возникает вопрос: а где же ты сам был, уважаемый патриот, когда все эти безобразия творились вокруг тебя на твоих глазах. Ты ведь не молодой человек, родившийся в году, так скажем 1986-м и не помнящий не только сталинщину, но и советскую власть вообще. На твоих глазах был убит артист Михоэлс, уничтожен Еврейский Антифашистский Комитет, какой столько сделал для победы в войне, «испарялись» (Орвел, 1984) люди вокруг тебя, твои близкие, друзья и знакомые, о которых ты знал только хорошее. Аааа!  Мы, в своё время, и до этого докопаемся.
Ладно, ты боялся. Ничего зазорного в страхе и желании выжить нет. Не всем же быть как Булгаков и Корней Чуковский, пусть намёком, но высказавших Сталину что они о нём думают, или вот тот же Мандельштам, высказавшийся прямо и заплативший за это своей жизнью. Недавно наш рабби рассказал анекдот (в моём пересказе). На XX съезде Хрущёв разоблачал злодеяния Сталина. Голос из зала: «А ты где был?» «Кто сказал!?» - спросил Хрущёв грозно. Зал молчал. «Вот так и я!»  И за это бросать камень ни в кого не следует. Но есть все основания полагать, что причина не в этом, или, точней, не только в этом. Не зря ведь трактат начинается с воспоминания о его пребывании в Грузии и, в частности, на даче Мжеванадзе. Боже! Да это же скатерть-самобранка из сказки! Если бы Солоухин мог знать о Луи XIV – коньяке по 1400 долларов США - или о виски по 3000, и потребовал это, то ему, наверняка, принесли. И устриц, и омаров...  Вот так вот и жила в советские времена партийная элита, паразитирующая на хребте простых тружеников, как ваш покорный слуга и миллионы других вокруг него. И евреев среди них не было. Ни одного. И, по свидетельству самого Солоухина, ему нередко перепадали крупные жирные крохи от ихнего пирога. Не в этом ли содержалась причина его «не замечания» всех «прелестей» большевистского режима. Ведь были же Солженицын и Сахаров, Синявский и Даниель, Галич и Войнович, в конце концов, какие замечали и не молчали. И только тогда, когда его большевистский режим полетел, а с ним и его привилегии, тогда только Солоухин внезапно «прозрел». Но перейдём к делу.
Что Россия до 1913 года была самой быстро развивающейся державой в мире, никто не спорит. Также как, и о том, что, захватив власть, большевики отбросили её «назад, в средние века» (Солженицын «Архипелаг ГУЛАГ»). И большевистские зверства описаны, я думаю, достаточно детально (совсем недавно я видел польский документальный фильм «История Советского Союза» с ужасающими подробностями). Так что в этом материале у Солоухина недостатка не было, хотя писатель явно не в ладах с цифрами, ну да это и не слишком важно для нашей темы. Однако самого страшного преступления большевиков, взращения путём чудовищного искусственного отбора, расы рабов, без рода и племени, homo soveticus, Солоухин коснулся весьма поверхностно. А ведь в своих «Бесах» ещё за 57 лет до большевистского переворота, Достоевский уже тогда предупреждал об том («щиголёвщина»), что это случиться. Ещё бы! Ведь он-то принадлежал (или думал, что принадлежит) к той «одной десятой населения», пользующейся, как он думал, «полной свободой действия» и на своей шкуре не испытал, как оно быть «вроде как первобытным рабом», как был им я.  Ведь конный пешему и сытый голодному – не товарищи. В устах Солоухина скорбь по невинно убиенным и духовно искалеченным звучит неубедительно.
Взять власть большевикам было сравнительно легко: она валялась под ногами и этому людоеду Ленину, «прозорливости» которого мы коснёмся чуть позже, оставалось только, улучшив момент, подхватить её. Гораздо труднее было эту власть удержать: ведь, как это правильно отметил Солоухин, большевиков, в лучшем случае, не поддерживали. И силы, противостоящие большевикам, были, если не более многочисленными, то всё равно превосходящими по выучке и вооружению. И всё же большевики выстояли. Утверждение Солоухина о том, что страны Антанты «сдали» Россию большевикам, дабы избавиться от опасного экономического конкурента (кстати, не им придуманное, я слышал его и раньше), хотя и не доказано, но не лишено правдоподобности. В самом деле, внезапно вдруг, без кого-то ни было военного давления, американцы, англичане, французы и японцы ушли из тех территорий, которые они занимали на севере, востоке и юге страны. Правда и то, что Красная Армия была, в основном отмобилизована насильно: невольно, маршал Жуков, в своих воспоминаниях, рассказал, как коварно и подло это было сделано. Но это не спасло бы большевиков от разгрома. Ведь солдат, воюющий за дело, которое он сам не считает правым – это не воин. А расправиться с семьями нескольких миллионов красноармейцев для большевиков было делом практически неосуществимым. Почему же они победили?
Будучи евреем, я, по-еврейски же, отвечу вопросом на вопрос. Когда возникло новое государство Израиль, пять арабских стран тут же начали войну против него. Израильская армия тех времён представляла собой разношерстную толпу, может быть и одержимых великой идеей, но неорганизованных и необученных личностей. В ней была всего одна дивизия солдат-профессионалов с боевым опытом. Не хватало артиллерии, о танках и самолётах не было даже и речи. Их противники, арабские мандавошники, были не только многочисленней, с боевым опытом, но и отлично обучены и оснащены англичанами. И, тем не менее, Израиль победил. Почему!? Ответ в обоих один и тот же: на то была Воля Божия. В истории случайностей не бывает. Все события происходят по Воле Господней и на всё есть свои причины. В своих рассуждениях Солоухин, да и не только он, но и Солженицын и Сахаров тоже, исходили из неправильной предпосылки: якобы, ни в чём неповинный русский народ пал жертвой злодеев-большевиков. Хотя пути Господни неисповедимы и не нам, простым смертным о судить об них, но до сих пор пока, Господь никогда не наказывал ни в чём неповинные народы. Большевизм и, созданные или вызванные им к жизни, другие формы коммунизма, в частности, германский нацизм – это грозное, смертоносное орудие наказания народов России, Германии, остальной Европы (включая европейских евреев) за тяжкие грехи их. Причём, это наказание не было внезапным, как гром с ясного неба. Было множество предупреждений, на которые никто не обратил ни малейшего внимания.
Есть сказка про мужика и смерть. Смерть стала кумой одному мужику. Как водится, смерть сделала подарок новорожденному: дала мужику способность определять, кто умрёт, а кто нет. Когда наш человек-мужик, будучи позван к больному, видел смерть в голове кровати, тот выздоровеет. Но если смерть была в ногах кровати –  этот больной обречён. Один раз, мужик упросил смерть не забирать жизнь невинного ребёнка. Смерть согласилась, но сказала, что мужик больше её не увидит до тех пор, пока она не придёт за ним самим. Он попросил только предупредить его заранее, и смерть ему это пообещала. Когда раз, заболев, и увидев свою куму в ногах кровати, он удивился, почему она его не предупредила. «Как же, как же, - ответила ему смерть, - а разве я не посылала тебе своих вестников: немощи, головокружения, звона в ушах, сердцебиения, холодного пота?» Это была правда, и мужик пошёл со своей смертью. А ведь разве не посылал Господь всей Европе, и России с Германией в том числе, вестников грядущей беды. Кровавая, мало чем отличающаяся от большевистской, власть якобинцев, с их Лениным – Маратом, Троцким – Данктоном и Сталиным – Робеспьером. И Карл Маркс, рукой которого было написано, какая судьба ждёт человечество. Об этом же предупреждал Достоевский в «Бесах». Парижская коммуна – ещё один прообраз будущей «советской власти». Волнения в 1848 году в Европе и в 1905-1910 годах в России. И что вы думаете? Ноль внимания! И тогда вот и разразилась беда: первая мировая война – такая беда, какую наша цивилизация ещё никогда не испытывала за всю свою многовековую историю.  Дело даже не только в потери 8-ми миллионов жизней и неслыханных разрушениях, принесенной ею. Грозное цунами этой войны разрушило начисто государственные устои России и Германии и дало возможность большевикам прорваться к власти, а 17-ю годами позже установить в Германии нацистскою диктатуру. Были ли сделаны хоть какие-нибудь выводы из уроков первой мировой войны и её последствий? Нет, не были. Вторая мировая война унесла уже 55 миллионов, и последствия её чувствуются до сих пор, 55 лет спустя. Эта война разрушила все старые колониальные империи, в первую очередь британскую и французскую, и создала новые – большевистскую и китайскую. И опять никто ничему не научился, никто ничего не захотел понять. Мир по-прежнему, всё дальше и дальше, больше и больше, катиться к хаосу, торжеству зла над добром, и абсурда над здравым смыслом.  Но это уже тема отдельного разговора. Здесь речь идет не том.
За какие же эти грехи была так сурово наказана наша цивилизация, а Германия и Россия особо?  Вот тут-то мы вплотную подошли к поставленному Солоухиным вопросу: «Кто виноват?»  И хотя он коснулся этой темы как бы вскользь, в самом конце трактата, но это было именно то, для чего всё это и писалось. Ведь любой труд пишется (или, во всяком случае, должен писаться) вовсе не для предсказывания известных истин. Автор желает сообщить какую-то собственную мысль и делает это, стараясь обосновать эту свою точку зрения вышеупомянутыми известными истинами. Иначе, зачем тратить зря время. Даже в так называемых научно-популярных работах, задачей которых является лишь изложение в доступной форме мало понятных непосвящённым научно-технических тем и явлений – и там автор обязан внести что-нибудь своё. А ведь «При свете дня» - это утверждение, это вызов. И тут автор не только неправильно поставил вопрос, он не раскрыл его и ничего от себя нового не добавил. Ох уж эта советская привычка искать во всём виноватого!  Причём им всегда оказывается стрелочник, а не диспетчер, пустивший два состава навстречу друг другу по одной колее. Согласно Солоухину, во всём виноваты: 1) выродок, полуеврей, полукалмык, Ленин, 2) полк (пусть дивизия) латышских стрелков и 3) конечно же, евреи! Я уже говорил, с цифрами Солоухин явно не в ладу. Замнём, ладно, для ясности, тот факт, что в большевистском движении приняли участие лишь дурные горячие головы из числа еврейской молодёжи, пусть непропорционально большим, но всё же незначительным в процентном отношении. Со здравым смыслом у него дела идут тоже не блестяще. Ладно, допустим, всё еврейское население примкнуло к большевикам. Неужели же сумели они привести в полное рабское повиновение число народа, превосходящее их в 150 раз!? Ни в жисть! Их бы шапками закидали! Всё это чушь для безмозглых идиотов. Так же, как и то, что два выродка смогли довести до исступления гигантскую многонациональную страну. Нет уж! Причины тут гораздо обширней и глубже.
Солоухин правильно сравнивает коммунизм с раковой опухолью. Но делая это, он обязан был знать (тем более, имея женой врача!), что зловещая злокачественная опухоль, всегда, во что бы то ни стало стремящаяся прорасти во все соседние органы, порождается самим организмом. И даже если опухоль удалить (как это и было сделано в 1991 году), то условия, порождающие её, в организме останутся, и она может снова возникнуть. Какие же условия привели к возникновению раковой опухоли коммунизма в Германии и России? Причина номер один: язычество. Первая Заповедь гласит: Господь Один и не должно быть у людей никаких других богов. Вторая Заповедь запрещает сотворять идолов и молиться им. Несмотря на то, что Германия и Россия более 1000 лет исповедуют христианство, оба народа, по сути дела, остались язычниками. О, они конечно не были, как негры и индейцы или какие-нибудь там островитяне, что, выйдя из церкви (куда их загоняли колонизаторы и миссионеры), спешили в соседний лесок предаться своим диким шабашам. Но, в то же время, не забывали своих языческих божков, как Перуна и Ярилу, отмечали отнюдь не христианские праздники, как Юрьев день или день Ивана Купалы. Навязанное им силой, христианство было также чуждо, как и дикарю из племени Мумба-Юмба-Лумумба. Тем не менее, в конце концов, и немцы, и русские, во всяком случае, подавляющее большинство из них, приняли и христианство и, позже, коммунизм. И не потому что они уступили силе, а потому, что им так захотелось. Да и сам коммунизм – это тоже ведь религия. Если рассмотреть Ислам, например, то это и есть коммунизм, доведенный до совершенства, то есть полного абсурда. Мусульманин, тоже, должен безоговорочно исполнять все приказы «старшего брата» (Орвел, 1984) и руководствоваться в своей жизни лишённом всякой логики и часто само себе противоречащим учением Корана. Другой ключевой документ Ислама, шариат, расписывает заранее жизнь мусульманина от первого и до последнего вздоха. Никакой свободы выбора!  Чем не коммунизм!?  И чем коммунизм не Ислам?
Трудно представить себе в наши дни такого индивидуума, какой, вытесав из обрубка бревна грубого идола, истово молится ему. Но означает ли это, что идолопоклонничества больше нет и быть не может. Скажите, а если кому-то хочется, скажем, «Порше» и на это направлены все его мысли и чаяния, ни о чём другом он просто знать не хочет?  Или так увлёкся служебной карьерой или жаждой власти, что ради этого готов идти по трупам? Разве это не поклонение чему-то, что не есть Господь, Бог наш, то есть идолу? А культ личности, столь характерный для русских, да и для немцев тоже. Это и царь-батюшка, и «вождь всех племён и народов», идолы и авторитеты поменьше, как Мичурин, Лысенко, «легендарный Калашников» (Благовестов «То, из чего стреляют в СНГ») – и кто угодно ещё. А ведь это ещё один смертный и тяжкий грех. Отношение русских к религии, в самом лучшем случае, ироническое. Сколько сальных сказок и анекдотов придумано и написано про попов, дьяков и других служителей церкви. И, наконец, пьянство. Некрасов, в пылу рьяной попытки своей защитить репутацию русского народа, заявил гордо: «У нас на одну пьющую – непьющая семья». Ну и защитил! 50% нации – пьяницы!  Людям выпить никто не запрещает. На то Господь и сотворил хлеб и вино, чтобы ели и пили. Но так, чтобы не быть через чур пьяными, ибо пьянство осуждается в книгах почти всех пророков. Пейте на здоровье, да не перепивайте. Но главное, за что Господь карает народы – это за их отношение к евреям. В отличии от Солоухина, я стараюсь всегда быть объективным и строить свои выводы на надёжных цифрах и фактах, даже если эти выводы прямо противоположны моим изначальным гипотезам или просто не шибко мне нравятся. Так вот, евреев не любят нигде, даже в Израиле. Восточнославянские народы – русские, украинцы и белорусы – исключением не являются. Это нормально. Их не любят, когда они торговцы и когда они воины, их не любят, когда они кузнецы и когда они врачи. Евреев не любят не за то, что они делают или не делают, а просто таково их назначение в этом мире до самого прихода Машиаха. Вопрос об этом даже и не стоит. А всё дело в том, как коренное население на самом деле обращается с евреями и, как и в чём конкретно эта нелюбовь выражается.
Чтобы это пояснить, я хочу рассмотреть потери евреев в Холокосте в разных странах Европы в зависимости от отношения к ним коренного населения этих стран. Поймите меня правильно. Я считаю убийство пусть даже одного невинного человека лишь только за то, что он принадлежит к определённой расе, национальности или религии, тягчайшим преступлением, заслуживающим самого жестокого наказания. В мои намерения вовсе не входит обелять таких убийц. Я просто хочу проиллюстрировать вот что: в тех странах, где коренное население относилось к евреям сравнительно лучше, процент потерь среди них был меньшим. В Германии в 1938 году насчитывалось 707 тысяч евреев. Уничтожено их было 205 тысяч, то есть меньше трети. В Польше в 1939 году проживало 2,88 миллиона евреев. Два с половиной миллиона из них сгинули в Холокосте. В Советском Союзе в это же время было 1,907 миллиона евреев. Жертвой Холокоста стал миллион, то есть больше половины. Я не думаю, что болгары, испанцы или финны отличаются большой любовью к евреям (этого не может быть, потому, что не может быть никогда). Но они не уступили давлению нацистов и не убили ни одного из них в своих странах. В Венгрии и Румынии погибло более половины предвоенного еврейского населения, тогда как во Франции – 77 тысяч из 300. О чём эти цифры говорят?  Самыми большими антисемитами в Европе являются австрийцы. Затем французы и англичане. Немцы находятся в этом вопросе далеко позади поляков и восточнославянских народов. Но антисемитизм народа не всегда совпадает со стремлением к совершению враждебных актов против евреев, то ли в физической, то ли в юридической форме. Например, ни в Англии, ни во Франции никогда не было законов против евреев. Но были они в России – открытые, и в Советском Союзе – лицемерные и тайные. Далее, в Германии уничтожение евреев было дело только самих немцев. Нацисты убивали евреев по приказу Сталина и не понимали, зачем это нужно. Зато полякам и прибалтам объяснять ничего не надо было. Вот почему, именно в этих странах еврейское население было почти полностью истреблено, и причём не руками немцев, но чаще всего самими жителями этих стран. Миллион евреев сгинул на занятой нацистами части Советского Союза, населённой восточнославянскими народами.   
Как сказано в эпиграфе к этой работе, Господь не прощает тем, кто пролил кровь Его народа. Большевики и были жестоким и безжалостным орудием Мести Господней тем, кто разгневал Его. Также, как римляне были орудием мести евреям за их грехи. Народы, убивавшие евреев, получили за это сполна. В период смуты 1918 – 1922 годов, украинцы, или, так скажем, на Украине, для точности, было убито не менее 31 тысячи евреев. За время большевистского правления с 1922-го по 1956 год от репрессий и двух устроенных ими «голодоморов» погибло где-то около 1,1 миллиона украинцев (это цифра может и не точная, но куда как ближе к истинной картине, чем патетические, основанные на эмоциях, но ни чём не подтверждённые заявления Солоухина). По 33 за каждую еврейскую душу. В странах Прибалтики – Литве, Латвии и Эстонии – немцы к евреям даже не прикоснулись (это не снимает с них ответственности, ибо они всё организовали). Ополчение из местных, среди них безусые юнцы лет по 16, убивали старых и малых, насиловали и убивали еврейских девушек и женщин, грабили и присваивали себе еврейское имущество. Но вот пришла Красная Армия, а за ними НКВД и привезенные ими в обозе правители из «своих». О том, что они сделали с балтами, все знают. Советские солдаты, среди которых были юнцы по шестнадцать лет, насиловали и убивали литовских, латвийских и эстонских девушек и женщин, не забывая и мужчин заодно. Прибалты сполна заплатили своими жизнями за каждую невинную еврейскую душу, загубленную ими. Не обойдены были и поляки. Из 24 миллионов чистокровных поляков около 4-х миллионов погибло в этой войне, причём, 3 миллиона были невоюющим мирным населением. Но больше их всех, досталось самим немцам. То, что они потеряли 7 миллионов – 10-ю часть населения, это ещё было ничто по сравнению с нашествием орд варваров, похлеще, чем сами немцы, захлестнувшим чуть ли не половину страны. То, что советские делали с немцами, я знаю со слов очевидцев. Один из них, полковник Демидов, сказал так, между прочим: «Таких зверей, как русские, я ещё не видел». Помимо зверств над мирным населением (отлились кошке мышкины слёзы), большевики ограбили страну, вывозя целые заводы, вместе с рабочими, станки, инструменты, бесценные произведения искусства – всё, что под руку попадалось, всё, что страна эта накопила за два тысячелетия своего существования.
Солоухин, в первую очередь, исходил из концепции невинности русского народа, оказавшейся неправильной. Такого же мнения были и Сахаров, и Солженицын, но они-то хоть не винили во всём евреев, о чём последний заявил прямо в своей книге «200 лет вместе». На одного еврея-большевика приходилось никак не меньше 10 тысяч неевреев. И в Красную Армию, по свидетельству Жукова, записались добровольцами полмиллиона человек. Евреев в это время проживало на территории российской империи 3 миллиона, большинство на Украине и Белоруссии – незанятых большевиками территориях. Но если даже допустить, что все евреи были во власти большевиков и что все те, кто был годен к строевой службе изъявили желание воевать за красных, даже тогда их число никак не смогло бы превысить 150 тысяч. А кто были остальные? То-то! Непропорциональное к общей массе населения, участие евреев в большевистских делах легко объяснить. Вот, скажем, Солоухин родился бы в Латвии в году эдак 1965. Он тут свой, работает, имеет друзей латышей, может, даже, женат на латышке. И вдруг ему начинают говорить: ты чужой, ты лютый враг нашего народа! За что?! Только за его русскую национальность. Но что-он-то сам такого сделал? Он не занимал страну, не насиловал латышек и не посылал целые семьи на погибель в безжизненные края. Как бы он, интересно себя чувствовал? Вот такое же чувство незаслуженной несправедливости и испытывала часть еврейской молодёжи. Как, якобы, говорил Бисмарк (за точность не ручаюсь, но верно): «Тот, кто в 20 лет не был социалистом – у того нет сердца. У того же, кто и в сорок лет остался им, нет мозгов».  У еврейских юношей и девушек сердце было…
На кого же в самом деле опирались большевики? В первую очередь на уголовников и деклассированных элементы, которым действительно нечего было терять, даже своих цепей, ибо таковых у них не имелось. Затем на вот этих самых «бедняков», читай, пьяниц и лодырей, не хотевших работать на своей земле, но хотевшие есть и пить. Эти-то быстро увидели в большевистском движении возможность пожить вольготно, убивать, грабить, насиловать, измываться над людьми, не только безнаказанно, но ещё и получать награды за это. Но это всё были пешки, а для игры нужны были ещё слоны, кони, ладьи, могущие командовать всей этой бандой сволочей и примитивных личностей. Вот тут-то и вылезли на свет унтер-офицеры Будённый, Жуков, Блюхер, прапорщики Тухачевский и Щорс, а ещё Луначарский, Коллонтай, Антонов-Овсеенко – все эти, как их правильно назвал Солоухин, «полуинтеллигенты».  Все те, кто увидел уникальную возможность достичь вершин власти и могущества, в других условиях невозможную. Первые четыре из них, так как не были дворянами, при царе, могли дослужиться самое большее до капитана, а у большевиков стали маршалами. Остальные были бы обречены на роль среднего класса служащих. А власть! Такой неограниченной власти, которая может дать своим сатрапам диктатура, ни при какой другой форме правления и быть не может. Это на таких вот, а вовсе не на евреев, опирались большевистская клика на своём пути к власти. Еврейская масса, в большинстве своём относилась к коммунистам весьма негативно. Коммунизм же, с самого своего начала, с Маркса, всегда был антисемитичен. Ведь высочайшие духовные и моральные ценности иудаизма прямо противоположны безбожной, бесчеловечной и бездушной доктрине коммунизма. Всё это Солоухин обязан был знать, коль скоро он взялся писать о евреях. Но он не знал. Это просто-напросто несовместимо со званием писателя – писать, о чём не знаешь, выдавая свои домыслы за абсолютную истину. Ведь можно было хотябы сказать: «Я так думаю», «Я так считаю», «Мне так кажется», наконец. Но Солоухин этого не сделал. То ли дело Солженицын. Этот знал, о чём писал.
В своей книге «200 лет вместе» он показал глубокое знание не только еврейской истории, подробности жизни и быта евреев, но и религиозных праздников и обычаев, связанных с ними. Только человек знающий, может понять чувство евреев, которым в судный день нельзя пить и есть в течении почти 26 часов, только тот может понять, что испытывали верующие, когда, ворвавшись в синагогу в самый разгар службы, еврейские «революционеры» пили пиво из горлышка на их глазах. Только тот, кто досконально знает еврейские праздники, мог заметить, что Сталина хватил смертоносный апоплексический удар именно в Пурим, праздник избавления евреев от всеобщего истребления. И знал это он вовсе не потому, что был женат на еврейке. Жена Солженицына была советской еврейкой и знала про свой народ, может, чуть больше, чем про индейское племя Ана Аху в Неваде. Просто Солженицын, не только как добросовестный автор, но и как просто порядочный человек взял на себя труд по изучению предмета, о котором писал. Возьмём, скажем, солженицинское объяснение «засилью евреев» в большевистском аппарате управления. Любая власть, будь это диктатура, автократия или демократия, нуждается в чиновничьем аппарате. Кому-то ведь надо вести дела и книги, делать записи, выдавать всякие справки, получать плату за разные коммунальные услуги. Старые чиновники, опасаясь репрессий за своё «непролетарское» происхождение (и правы они были!) или разбежались, или попрятались. Коренное население было или слишком неграмотным, или тоже боялось идти в большевистские чиновники. Вот тогда-то и вспомнили про евреев. Те были малость пограмотней и обладали неимоверной способностью быстро выучивать новое дело. Это у евреев не отымешь, как у японцев не отнять храбрости, а у китайцев – уменья торговать. Тактика большевиков всегда была такова: взять от каждого, всё, что можно из него только выжать, а затем отбросить. Так они и поступили с евреями – подержали до тех пор, пока не воспитали свои кадры, после чего всех их повыгоняли. Но и те, кто вопят о «еврейском засилье», и сами участники этого «засилья» («Кем бы я был, если бы не советская власть»), упускают один очень важный момент. В качестве обязательного условия найма, большевики требовали от своих евреев-служащих полный отказ от еврейства. А люди, потерявшие свою веру становились никем - homo soveticus. Ставя на первых порах евреев в карательные органы и управленческий аппарат, они создавали лютую ненависть к ним у коренного населения и цели этой добились.
Какое право писать об евреях имел Солоухин, не зная о них абсолютно ничего!?  В российской глубинке были места, где в радиусе 100 км ни одного еврея даже в яркий солнечный день с фонарём не отыщешь, но там шла кровавая резня – брат на брата, отец на сына. Реками лилась кровь, уничтожались веками накопленные материальные и духовные ценности. И кто всё это совершил? Евреи!?  Нет уж! Столь любезный сердцу Солоухина русский «народ-Богоносец», который даже сам Достоевский не решился признать таковым. Двойка Вам, genosse Солоухин! Невежество, нежелание потрудиться и докопаться до, пусть не до истины, но, хотябы достоверных и правдоподобных данных проявляется не только в нежелании понять, если так можно выразиться, «еврейского вопроса», но и привести соответствующую элементарному здравому смыслу статистику. Он повторяет абсурдный концепт многих дремучих юдофобов о том, что каждый еврей чувствует себя в каждой стране лишь только временным жильцом. В том-то и вся беда евреев, что они всегда были «людьми короля», но только не своего народа. Именно за это боялись и ненавидели их Вагнер и Гитлер: врастут, мол, в нашу культуру и жизнь и, будучи, как они думали, умнее и способней немцев, приберут всё к рукам. Именно за стремление забыть, кто они такие, стать немцами, русскими, хорватами, и понесли евреи такие потери, вполне сравнимые с потерями советских народов за время большевистского террора. И в этом последнем, в опусе Солоухина не прослеживается никакого здравого смысла.
Ещё раз, в моём очерке «Процесс Герасимчука, Королёва и Скорынкина», я писал, как был шокирован, когда на моих глазах осудили ни в чём неповинных людей. А ведь им-то, дали совсем небольшие сроки в «колонии лёгкого режима», а не в лагере смерти. Вот почему, даже один заведомо невиновный человек, которого вдруг схватили, невинно осудили в суде неправедном и бросили в концлагерь – это уже слишком много. А их было, как-никак, миллионы. Считая свой режим вечным, большевики вели точную и подробную документацию своих злодеяний, не только письменную, но ещё и, вдобавок к этому, заснимали всё на киноплёнку. Солоухину, как известному писателю, «с именем», ничего не стоило, после падения большевистского режима получить доступ к архивам и узнать, каким на самом деле было число пострадавших. Это, конечно же, неслыханное в истории нашей цивилизации преступление против подданных своей же страны, но жертв было восемь миллионов, а не сто, как заявляет Солоухин. Причём в это число я включаю не только погибших, но и выживших, физически и морально сломленных жертв режима. По, печально известной, 58-й статье было репрессировано чуть меньше 4-х миллионов. Если добавить сюда «кулаков» (667 тысяч), жертв подавления многочисленных бунтов, 2-х голодовок на Украине и, я, как считаю, так называемых «бытовиков» («украл 200 метров пошивочного материала – катушку ниток»), то общее число пострадавших не превысит 8-ми миллионов, из которых 3,2 миллиона (40%) погибло. И это чудовищное злодеяние против своего народа!  Впрочем, если говорить о пострадавших, то все мы, вся огромная страна – все были пострадавшие. Девять десятых населения, «первобытных рабов», у которых не было достаточно еды, одежды и всего необходимого для нормальной, просто без роскоши, человеческой жизни. Элита, постоянно жившая под дулом пистолета палача. Никто в этой стране не чувствовал себя в безопасности, от уборщицы в парикмахерской до члена ЦК. Все жили в страхе. И, без сомнения, Солоухин тоже.
Но, похоже на то, Солоухин ничего не знает не только про евреев, но и про столь любимую им деревню тоже. Да и откуда ему знать!? В четырнадцать лет смышленый и, несомненно, одарённый паренёк сбежал от убогой, темной и нелёгкой сельской жизни в областной город Владимир, поступив в техникум, чтобы больше никогда туда живым не вернуться. О, несомненно, он пусть нечасто, но наведывался туда. На своём собственном автомобиле (огромнейшая в те времена роскошь), в шикарном, ладно сшитом костюме, холёный, довольный жизнью. Привозил подарки, хлопотал за своих сельчан у районного начальства, беседовал с некоторыми. Расспрашивал о житье-бытье, но больше хвастался своими заграничными поездками (а это роскошь и совсем недостижимая) и знакомством с «большими людьми». Даже похоронить себя велел в родной деревне. Но вся его жизнь прошла вдалеке от этих, царём и начальством, забытых мест. Для того, чтобы понимать и прочувствовать повседневную жизнь крестьянства, надо в неё окунуться самому и, при том, не наскоком, а на осязаемый промежуток времени.  Да, детские годы писателя (до 14 лет, то есть) прошли в деревне, но от скольких мелких и крупных забот-хлопот ограждён он был своими родителями. Человек начинает понимать жизнь только когда приходиться самому о себе заботиться. А это произошло с Володей уже в техникуме, не в деревне. Возьму на себя такую смелость заявить: я, еврей, родившийся и проживший всю жизнь в городке, в разных городах России, Украины и Америки, я знаю сельскую жизнь куда как получше, чем знал её Солоухин. Или думал, что знал.
Происхождение у меня, пусть во втором поколении, но крестьянское. Мои родители – выходцы из еврейской земледельческой колонии Ингулец под Кривым Рогом. Узнать об еврейских земледельцах более подробно вы можете из всё той книги Солженицына «200 лет вместе». Скажу только, что мои предки были как раз из тех 4%, кто остался на земле и обрабатывали её до самой ликвидации колонии нацистами во время оккупации Украины в 1943 году. Но и это не всё. Родная коммунистическая партия в своей заботе, чтобы мы не переедали и не засиживались в помещениях (что вредно для здоровья) гоняла нас на работы в колхозы и совхозы в качестве белых рабов. Таким образом, живя в сёлах, часто, месяцами, я изучил быт крестьянства в совершенстве. При чём, находясь внизу, в самой что ни наиесть гуще их, а не с высокой той ступеньки лестницы, на какой стоял Солоухин в большевистской иерархии. Достоевский, будучи художником высочайшего класса. был беспощадно требователен к себе и не брался описывать быт высших кругов общества, или крестьян, а также немногочисленных в те времена фабричных рабочих. Ибо он не знал его глубоко и досконально. Солоухин этими проблемами не мучился. И ещё одно: в Бога он не верил. То, что он хлопотал и много сделал для восстановления православных хромов – честь ему за это и хвала. Вопрос: из каких побуждений? Скорее всего, для восстановления навсегда утраченного облика добольшевитской России, а не из-за веры. Ведь веры-то в его опусах не видно. Христианство проповедует любовь, а не ненависть. А именно ею пропитаны последние произведения Солоухина. Ненавистью к людям, которые ничего плохого ни ему самому, ни, якобы, любимому им народу не сделали. Да, русским незачем вступать в переговоры с евреями. Не будем говорить, что из 1,8 миллиона евреев в 1979 году, на территории всего бывшего Советского Союза осталось только 260 тысяч. Просто, хотя русские, украинцы и белорусы не любят евреев, но никаких разногласий у них с ними нет. О чём же тогда договариваться?
Солоухин откровенно врёт, заявляя об отсутствие государственного антисемитизма в бывшем Советском Союзе. Если бы нам довелось встретиться осенью 1958 года, я бы ему показал еврейского юношу, которого не приняли в университет исключительно и только за его еврейскую национальность – себя. Впрочем, Солоухин ведь сказал «в институт», а не «в университет», да, в некоторые институты евреев все ж-таки допускали. В основном, на некоторые инженерные специальности, ибо общие инженеры находились на самом дне советского общества. Солоухин не мог не знать о закрытом письме ЦК, где говорилось о «засилье евреев в науке и технике» и предлагалось ограничивать их приём на работу и продвижение по службе. Если при царе дискриминация евреев была неприкрытой и, в последние годы царствования Николая II, постепенно сходила на нет, то при большевиках она была наглой, лицемерной, всеобъемлющей и нарастающей. Но, как ни странно, но этот русский антисемитизм оказал евреям услугу, которую ни один доброхот не смог бы: он сохранил их. Поясняю. В Италии, после инквизиции (и, наверно до её, и вовремя её) к евреям традиционно относились добродушно. Их не трогали и – они исчезли. В нынешней Италии числятся в евреях не более 30 тысяч человек (в одном городе Днепропетровске, когда покидал я его в 1978-м году, проживало не мене 100 тысяч евреев). И в самом деле, если не говорить еврею, что он еврей, то как он будет это знать? А именно это антисемиты всё время и делали. Огромное им за то спасибо!
Внимательный читатель заметит в опусе Солоухина не бросающуюся сразу в глаза, но, всё же, интересную деталь. Справедливо ругая по чём свет, людоеда Ленина, он как-то, всячески старается обойти стороной верного продолжателя его дела, кровожадного тирана Сталина – самого страшного злодея, которого когда-либо знала наша цивилизация. Что так? Не Сталин ли насаждал коллективизацию, подписывал смертные приговоры, привёл к власти Гитлера и развязал кровавейшую войну в Европе. Война эта разорила столь, якобы, любимую им деревню похлеще любой коллективизации, забрав не только жильё, посевочный материал, лошадей и технику, но и тех, кому надлежало пахать землю и сеять, косить, убирать и молотить – мужиков, работников этой земли, «бесславно зазря» загубленных в её мясорубке.  Пострадала вся страна. Не было семьи, в которой хоть кто – нибудь не был убит, пропал без вести или искалечен. О да, это «немецко-фашистские захватчики» во всём виноваты. Ни каким образом я тут не собираюсь обелять нацистский коммунистический режим и его «проводника» (фюрера) Гитлера. Но не надо также и шить   им того, чего они не делали. Не немцы гнали на верную смерть солдат Красной Армии, с одной единственной целью, чтобы их побольше погибло. Не немцы заставляли советских людей работать в тылу три года, без выходных дней, по 12 часов в день – рабство, ещё не слыханное за всю историю нашей цивилизации. У них, даже узники концлагерей, имели, хотябы, выходной в воскресенье. Не немцы выселяли целые народы из мест, же они жили извечно. Всё это сделал Сталин, а Солоухин, вишь, не заметил. Даже «При свете дня».
Ключ к разгадке странной слепоты Солоухина обнаружил Сергей Довлатов. Вот, в моём пересказе, что он выкопал. Где-то в 1946 году в Москву приехал Арманд Хаммер, как вы, наверное, знаете, миллиардер-коммунист, лучший друг Ленина и Сталина. В честь его был выстроен почётный караул из солдат кремлёвской дивизии. Посматривая ленту (а это он делал всегда) смотра почётного караула, Сталин заметил, как Хаммер остановился возле ладного, высокого солдата. «Что за молодец?» - спросил Сталин. «Владимир Солоухин». «Сделайте что-нибудь для него». К изумлённому Солоухину набежали генералы, спросив, что он хочет, чтобы для него сделали. Тот не растерялся (а что ему, собственно-то говоря, было терять?): «А вот есть у меня стихи. Я хочу, чтобы их напечатали». Через две недели вышла из печати книжка его стихов. А спустя короткое время – рассказы. Многие пишут стихи («Вечером в тиши, я пишу стихи. Говорят, так может каждый в девятнадцать лет.»). Часть из тех, кто пишет, сочиняют хорошие стихи, а ещё меньше получаются исключительно хороших стихов. Но лишь немногим избранным удаётся их напечатать. Солоухину было далеко до Блока и даже до таких штатных поэтов, как, скажем, Исаковский, Твардовский и, даже, Маяковского (тот, хоть и продал душу ненашим, но талантлив был, гад! Этого от него не отымешь). Так что его шансы пробиться были весьма неопределённы и сомнительны. А тут, как, демобилизованному солдату, уже выпустившему две книги, ему-то дорога в литературный институт, а оттуда в штатные литераторы, была обеспечена, вот и получается, своей карьерой он целиком и полностью обязан Иосифу Виссарионовичу. Следует отдать ему должное, Владимир Алексеевич был благодарен убийце своего отца и ещё очень многих, до конца своей жизни. Умудрившись столько «не заметить» ни во времена чёрной ночи правления кровавого тирана, ни после падения коммунизма, даже «При свете дня».

И ОПЯТЬ СОЛОУХИН: НА ПОСЛЕДНЕЙ СТУПЕНИ.
Я много слыхал о трактате Солоухина «Последняя ступень». Сначала трудно было найти опус сей. Потом нашёл в Интернете, и, начав читать, увидел всё ту же песню, что и в предыдущем опусе, да и бросил. Но потом сказал сам себе: «Слушай, ля поц, как это можно судить о чём-то, не прочитав? Ведь осилил ты «Mein Kampf» - осилишь и это». И осилил. Опус сей – это вызов! И на вызов надо ответить! Несмотря на то, что Солоухин переписал свой пасквиль на более благозвучно звучащий опус «При свете дня», но и «Ступеней» в обращении ещё хватает. И хотя Солоухин «до того не Тургенев, что аж невдобно», но, и надо отдать ему за это должное, он поднаторел в писательстве. И трактат написан весьма искусно, хорошим языком, да так, что многим неискушённым читателям он покажется, если не убедительным, то, во всяком случае, заслуживающим внимания. Многим известен классический софизм: «То, что ты не потерял – то у тебя есть. Ты не терял рогов, значит у тебя есть рога». Этот софизм легко опровергнуть, заметив, что потерять можно лишь то, что у тебя уже было. Если у тебя нет чести, совести и элементарной порядочности, то уже и не будет, даже если ты их и не терял. Гораздо более хитрей софизмы другого типа. Как вот: «Полуживой (наполовину полный) то же самое, что полумёртвый (полупустой). Если равны половины, то равны и целые. Значит живой (полный) равен мёртвому (пустому). И хотя это явная чушь, но, вроде как, по логике, получается, что так и есть. В этих софизмах, правилен лишь постулат о равенстве половинок. Предпосылка же ложна, ибо «то же самое» не означает «равно». Разница в динамике. «Мы были полуживыми от усталости». Фраза эта имеет в виду: «Мы, в общем-то, живы-здоровы, только сильно устали. Ничего с нами не будет». А вот «Он найден был в подъезде, полуживой от побоев» - это сигнал об очень серьёзном состоянии потерпевшего и неизвестно выживет он или нет. По аналогии, «Пузатый стакан до половины наполнен янтарной жидкостью» - говорит: в стакан наливали, но решив, это будет too слишком mucho, остановились на половине. А вот «Он сидел, тупо уставившись в полупустой стакан перед собой» означает полный стакан, из которого отпили половину. Надо смотреть в оба, дабы отличить правду от лжи.
Именно этот хитрый, подлый и бесчестный приём использовал Солоухин в своём трактате «Последняя ступень». Он пишет, о том, как очутившись на пороге между жизнью и смертью, вдруг «начал прозревать». Ну чтож, не он один. Такое происходило со многими. А прозревши, почти каждый может видеть происходящее вокруг него. Но понять, почему оно так, способны далеко не все. Нужно иметь ум (в наличии которого Солоухину отказать никак нельзя), знать всё, абсолютно всё, по данному вопросу, и быть непредвзятым. Никак нельзя добросовестному исследователю подходить к предмету исследования с заранее уже задуманным ответом. Это приведёт к «притягиванию за уши» фактов для подтверждения своей, может и ложной, предпосылки. А Солоухин приступил к своему трактату с готовой формулой: «Если в чае нет воды, то значит воду выпили жиды». И весь трактат посвящён попыткам доказать эту теорему. Хотя, на каждом шагу, автор не устаёт повторять, что он, лично, не только ничего против евреев не имеет, но многие из них числится в его друзьях и отношения с ними самые наилучшие. Не «имея ничего против» того, другого или сотого конкретного еврея, он, тем не менее, обвиняет ИХ ВСЕХ в стремлении добиться мирового господства, поработить всех жителей планеты Земля, дабы заставить их работать на благо своего кармана. Зачем им это нужно? Незачем, просто такова их природа. Эти сказки мы уже давно слышали. Сам Солоухин их не придумал, ибо они существовали задолго до его рождения. И он прибегает к хитрому приёму. «Просветителем, открывшим ему глаза» на окружающую его действительность и действительную историю России, изображён некий мистический светский фотограф Кирилл Буренин. Если, мол, что не так, так это не я. Это мой герой, взгляды которого необязательно совпадают с моими собственными. Но, судя по отдельным высказываниям, ЭТО и ЕГО ВЗГЛЯДЫ. Буренин люто ненавидит Израиль и сочувствует арабским мандавошникам, которые действительно хотят навязать свою волю всему человечеству и из-за которых нет и не может быть мира на Ближнем Востоке. Но не это самое ужасное и отвратительное в этом грязном пасквиле. Если Олег Платонов, существо, в общем-то подлое, мерзкое, но пока ещё не опасное, начисто отрицает Холокост, солоухинский же Буренин не только не отрицает его, НО И СОЖАЛЕЕТ, ЧТО ГИТЛЕРУ НЕ УДАЛОСЬ ЗАВЕРШИТЬ ЕГО . Это уже кощунство! Если отрицание холокоста - наглая и бесстыдная ложь, то такое заявление – это призыв к действию.
И хотя от «Ступени» за версту разит «Mein Kampf», Солоухин явно этого не читал. Иначе бы он тогда знал, что Гитлер вовсе не ставил себе целью «избавить человечество от еврейского ига». Более того, он даже не собирался их убивать (см ниже). Впрочем, я давно заметил, как в одинаковых обстоятельствах, все приходят к одному, оптимальному в таких условиях, решению, независимо друг от друга. Примером этому может послужить способ ношения ружья начинающими охотниками на т. н. облавной охоте. Для тех, кто не знаком с этим, поясню. Цепь охотников идёт по равнинной местности, вспугивая залёгших там в складках нивы зайцев, лис или енотов. Так вот, начинающий охотник держит сначала своё ружьё наперевес, как винтовку в атаке – и быстро устаёт. Потом он опускает его – трудно идти. В конце концов приходит к единственно правильному решению: несёт ружьё, держа за цевьё, в левой, опущенной вниз, руке. Так не устаёшь, а если выскочит какая добыча из-под ног, требуется доля секунды вскинуть ружьё к плечу, положить правую руку на шейку приклада, а палец – на спуск. Вот так и все юдофобы (включая товарища Гитлера), в конце концов, приходят к клеветническим измышлениям, а la Дюринг/Шнерер, ибо это всё, что тут они только и могут придумать. А вот, «Дневник писателя» Достоевского, Солоухин явно, если не прочёл, то хотябы просмотрел бегло. Фамилия «просветителя» Буренина им, явно, позаимствована оттуда. «Дневник» - это небезынтересное, но малочитаемое общей публикой литературное наследие Достоевского. Помимо злобы дня, текущих событий (и, в частности войны с турками в Сербии и Болгарии) и литературных обозрений, писатель в нём постоянно ищет путь «спасения» русского народа – если так разобраться, от себя же и самого. Но, будучи, в отличии от хера Солоухина, истинным художником, несмотря на эту свою, чуть ли не навязчивую идею (а такая может быть у каждого), он не может заставить себя закрыть глаза на язвы этого народа, приведшие его в конечном итоге к катастрофе в 1917 году. Обрушиваясь на «тлетворное влияние Запада» на русскую интеллигенцию (как будто Запад им пушку к головке поджелудочной железы приставил), он, тем не менее, ни слова не упоминает о «мировом еврейском заговоре». Надёргав оттуда цитат, Солоухин совершает поступок, несовместимый не только со званием писателя и журналиста, но и с элементарной порядочностью. Тут, в США, я прочёл немало белоэмигрантской печати. Эти люди сердиты и имеют всё право быть сердитыми: их вынудили покинуть страну, где они родились, выросли и жили привычной жизнью. Как вы легко можете себе представить (нечего и представлять!), особой симпатией к евреям все эти издания не отличались. Но не было в них ни капли ненависти, а, самое главное, никто не обвинял евреев в катастрофе, случившейся в России 1917 года. Это сделали Гитлер, Солоухин, Платонов и иже с ними.
Не уставая повторять об отсутствии у него антисемитизма, Солоухин, тем не менее, так, вскользь, слегка, описал «бегство евреев на восток» через центр города Владимира, где он тогда учился в техникуме. И как со товарищами украл у них ящик масла. Вроде бы как, мелкий эпизод, юношеская забава. Но сколько презрения и плохо скрываемой неприязни звучали в его словах. Не будем спрашивать, как он знал, что это именно евреи и, что этот ящик масла, может быть, предназначался не для них, а для госпиталя или детского дома. Не станем напоминать о миллионе советских евреев, никуда не бежавших, не смогших или не успевших убежать, захваченных нацистами и, при полном одобрении коренного населения ими уничтоженных. Как мы видим из предыдущего, такие вещи Солоухина не волновали. В этом эпизоде проскальзывает старая антисемитская сказка, повторенная ещё Гитлером, о евреях, прохлаждающихся в тылу, в то время как мы проливали кровь там, на передовой. Как «проливал кровь» сам Солоухин все знают: он сам охотно рассказывал. А знал ли он, что полмиллиона советских евреев воевали в составе Красной Армии. Один из шести. Воевал ли каждый шестой русский, украинец или белорус? Вряд ли. 200000 из них погибли (и среди них, похороненный самом в центре города Выборга, майор Рафаил Осовский, мой двоюродный брат), а из оставшихся 300000, 67% получили ранения. Это ли не «проливали кровь?» Или Солоухину и этого мало? А те, кто «прятался в тылу» ковали там грозное оружие победы, без которого, при бездарности и жестокости к своим, красным военачальникам, руководимых «светилом военной науки» Сталиным, эта победа вряд ли была возможна. Работая 12 часов в сутки, 3 года без единого выходного, полуголодными. Кто знает, может те, о ком рассказал Солоухин, спешили поскорей встретить свой эшелон с эвакуированным оборудованием, чтобы в голой степи поскорей начять выпуск военной продукции (ведь во Владимире им уже ни какая опасность не грозила). И это он даже не потрудился узнать. И вообще, когда делается такое огульное, ничем не подтверждённое заявление, то спорить просто бессмысленно, ибо и спорить-то не с кем, да и не о чём.
Не будучи дураком, Солоухин, где-то в глубине души понимает виновность самого русского народа в своих собственных несчастьях. Он приводит разговор с одним мужиком о том, как бы ему лучше было – быть независимым фермером, или при советской власти. Тот сразу выбрал последнюю: не надо работать от света до света до потери пульса. А тут тебе сыт, пьян и нос в табаке, а работать совсем не надо. Тогда, для доказательства своей ложной доктрины «народа-страдальца», Солоухин, вкладывает в уста своего мистического Буренина доктрину оккупации России... евреями. Это интересно! В описываемый период, в Советском Союзе было, ну, самое большее, тысяча привилегированных евреев, которые, тем-иным образом, сумели «пробиться» и стать достаточно популярными для предотвращения удаления с занимаемого поприща. Этим большевики (при условии «хорошего поведения», разумеется) давали возможность доработать до прекращения этой деятельности по какой-либо причине (старости, смерти, ухода на пенсию). Зато были предприняты эффективные меры для закрытия доступа новым евреям к науке, литературе, искусству и преподаванию. И Солоухин не мог об этом не знать, даже если бы и захотел. Если поверить, настойчиво повторяемой Солоухиным, фантастической, не обоснованной и не подтверждённой какой бы то ни было статистикой, цифре численности еврейского населения СССР в 15000000 душ (загрязнение чистой арийской расы жидовской кровью), то эти – всего лишь 0,06% от всех евреев. Допустим, эти вот, привилегированные могут похлопотать за кого-то. Купить Спидолу или автомобиль, поступить в квартирный кооператив или непрестижный ВУЗ. Но повлиять на внешнюю и внутреннюю политику страны они не могут. Тут уже заправляет партийная элита, среди которой, по свидетельству того же Буренина, евреев совсем нет. Полукровка ещё могут допустить в инструктора или третьи секретари райкома – но не дальше. А дальше чистоту расы кандидатов проверяют до третьего поколения. Оккупанты – твою мать! Это мы-то – рабочие, инженеры, прорабы, солдаты и офицеры (до майора, дальше не пускали) и даже крестьяне (были и еврейские колхозы).
Чаще всего, обычно, оккупанты жили лучше, чем оккупированный ими народ. Но были случаи, когда жизненный уровень оккупантов был ниже, чем у коренного населения. Это советские войска в Германии, Венгрии и Чехословакии. Но ещё никогда не было, да и быть не может, чтобы оккупанты смешались с местным населением и жили их жизнью. И что это за оккупанты, которые из какой-никакой устроенности, очертя голову, кинулись в неизвестность из оккупированной ими страны при первой же возможности. Римляне, или там англичане, после отбытия службы, возвращались к себе домой, где их ждал отчий дом и какие-то награды за долголетнюю службу. Мы ехали, бросив всё ранее накопленное тут за свою предыдущую жизнь, в страны, где раньше не жили, где никто нас не ждал и где у нас не было ни кола, ни двора. И ехали лишь потому, что нас выпускали. Чтобы не быть, подобно херам Солоухину и Платонову, рабами большевиков. Как ни была сладка жизнь в рабстве, а нам хотелось быть хозяевами своей собственной судьбы. Вопроса об эмиграции Солоухин коснулся вскользь, хотя в 1976 году она была в самом своём зените. И не 60000, а четверть миллиона «оккупантов» поспешило покинуть страну в этот период. Но Буренин и тут не растерялся. Ставят, мол, начальником дурака Ивана, а Абрама – заместителем. Ну Абрам всем и заправляет. Нередко так оно и было. В конструкторском отделе, где работал я перед своим отъездом, начальником был дебил Лебедев, а заместителем Фридман, какой фактически руководил отделом. Но вот вопрос: не сами же Иван и Абрам ставили себя на свои должности. Ставили ТЕ, кто ВСЕМ ЗАПРАВЛЯЛ. А им нужна «местная» фамилия для сводок и распределения почестей, и кто-то, как надо, выполняющий всю работу и, при том, остающийся в тени. Так кто, в конце концов оказывался дураком?  Околачивающий «при должности» груши, но получающий все блага, Иван, или вкалывающий и ничего за это не имеющий Абрам?  Концы с концами у Солоухина никак, как всегда, не сходятся. И опять, почему Солоухин «прозрел» так поздно? Ему хорошо жилось?  Согласен. Один из моих приятелей как-то сказал: «Слушай, вот если бы тебе дали всё, что ты только хочешь, ты бы ведь гавкать перестал?» «Да –согласился я – я бы заткнулся». Но были же академик Сахаров и генерал Григоренко, которым жилось не хуже Солоухина, а они прозрели куда как раньше его.  И без всякого онкологического заболевания.
Падение коммунизма в 1991году расставило всё на свои места. Оказалось, русский «народ-страдалец», установивший этот строй в 1917 году, терпел его, пока можно было. А когда стало невтерпёж – сбросил его одним лёгким щелчком. Остатки «оккупантов», число которых, на самом деле, даже с «перекрестившимися» в другие национальности, было не свыше 3000000, почти все разбежались. Каждый стал получать не по месту на социальной лестнице, а сколько он на самом деле стоит. Свою рыночную цену. А таковая у Солоухина была, видать, не высока. Вряд ли какое-либо желающее оставаться при себе свой контингент читателей издательство возьмётся опубликовать «Последнюю ступень ». Даже для многих евреененавистников это слишком! И Солоухин переписывает свой пасквиль в виде «При свете дня», рассмотренный выше. Нет, нет, до него не дошло вся мерзость «произведения» сего, последняя ступень вниз, до самого дна изуверства, беспричинной слепой ненависти к людям, никому не сделавшим ничего плохого. Попав по случаю в Израиль, он не пожелал даже и посмотреть, как этот народ, которого он, вслед за Гитлером, считал не способным ни на что, великолепно живёт, строит, управляется со своей страной без всяких русских и немцев, сам. Слепая ненависть затмила ему глаза. Нет, просто дела его пошли совсем уже не самым лучшим образом и надо было издаваться. Когда вымрут его немногочисленные сторонники и почитатели, надеюсь, память о нём уйдёт в небытие - туда, куда он своими последними опусами попросил и заслужил этого. А что касается скорби, о не завершении Гитлером своей работы, то и это не ново. И услышал я об этом впервые не от Солоухина, а от источающей доброту пышнотелой, круглолицей тётеньки. Поджимая пухлые губы, она сладко говорила мне, семилетнему пацану, ребёнку, по сути дела: «Плохо, Гитлер вас всех не изничтожил». Ничего нового у Солоухина нет. И носил он в своём портфеле вовсе не «водородную бомбу», а анализ мочи и кала, как словно бы это были бутылка Луи ХIV и ещё сандвич с чёрной икрой в придачу.

КТО ВИНОВАТ?
Или МЫСЛИ, ВЫТЕКАЮЩИЕ после ПРОЧТЕНИИ ДВУЛОГИИ МЕЛЬНИКОВА-ПЕЧЁРСКОГО «В ЛЕСАХ» и «НА ГОРАХ».

О существовании этих книг я знал давно из обширных комментариев к трактату сего автора «Белые голуби» или как он ещё назывался о сектах, прочитанном мною тому много лет назад, в детстве. И названия интригующие. Но читать их я не собирался: книг много, а я один. Всего не перечитаешь!  Меня побудили прочесть дилогию два фактора. Первым из них - телевизионный сериал, поставленный по произведению. Мне нравятся такого рода постановки. Создание художественного фильма по известному произведению – это дело нелёгкое. Надо в три-четыре часа изложить материал, на прочтение которого уходит часто несколько дней. Телесериалы свободны от этой необходимости. В сериях, число которых никак не ограничено, можно следовать или буквально авторскому тексту, близко к нему и, если уж «приврать», то самую малость. В телесериале «В лесах» и «На горах» именно это и было сделано – «прибавили от себя» чуть-чуть. Постановщики имели полное право так поступить: ведь это их произведение. Я, вообще-то говоря, телевизор смотрю мало, и этот сериал видел отрывками, но интересны были в нём колоритные фигуры бородатых купцов в одежде того времени и их femme в длинных платьях и капорах. Ничего в этих отрывках, конечно же, не понял, дошло только по прочтению двулогии. Вторым фактором стали для меня постоянные ссылки Солоухина в разобранных выше его опусах на произведения сии, как обильно и вольготно жрали люди в описываемое Мельниковым-Печёрским время. У меня к Солоухину доверия нет никакого и решил сам проверить, так ли это. И прав я был! Но об этом несколько позже, когда дело дойдёт.
Художественное произведение может быть чистой фикцией, плодом воображения автора, как, скажем, психологические драмы типа «Братья Карамазовы», «Преступление и наказание» Достоевского. В таких работах никакого исследования не требуется. Но могут быть и исторические романы, где автор обязан указать действительные события, как они на самом деле происходили в хронологическом и повествовательном порядке, «встраивая» в них своих героев. В некоторых произведениях, какие я бы назвал «описательными», упор делается на описание среды, в которой происходит действие повествования. Дилогию «В лесах» и «На горах» смело можно отнести к последней категории. Для написания работы в последних двух категориях, автору требуется провести исследование - от кратких справок до глубокого изучения быта, нравов, обычаев, обрядов и фольклора участников событий, на фоне которых происходит действие произведения. Мельников-Печорский выполнил в этом плане неимоверный объём работ. Но художественное произведение тем и отличается от научной работы, что в нём, автор, изложив свои выкладки, должен предоставить своим читателям самим сделать выводы. Так, в «Венецианском купце», Шекспир не призывает ненавидеть евреев. Он просто показывает за что, с его точки зрения, их нужно ненавидеть. Но такое случается редко. Чаще всего, автор не удерживается и излагает свои взгляды на поступки героев, происходящие вокруг них события и поставленные им же вопросы. Это делается устами героев, а, нередко, и прямо. Мельников-Печорский даже и не пытается в своей дилогии скрыть неприязнь к старообрядцам и сектантам, о чём, нечасто, но всё же регулярно, время от времени, так и заявляет.   
О творчестве Павла Мельникова-Печёрского вообще и о разбираемой дилогии, в частности, я думаю, исписаны вагоны бумаги и цистерны чернил. За исключением, разве что, выборов и всяческих петиций, я не люблю быть «ещё одним». А посему, хочу глянуть на дилогию совсем под другим углом и выявить неожиданную сторону произведения, о какой автор не помышлял, да и не мог помышлять. Хотя оба романа - это художественные произведения с умеренной остроты сюжетом, тут собран огромный фактический материал и дана правдивая хроника событий, сопряжённых со средой действия романов. Отдав этот материал каждому, кто читает его работу, автор, таким образом, как бы разрешает своему читателю распоряжаться им по своему усмотрению. И я этим правом воспользуюсь! Судя по тому, что крепостное право ещё формально было в силе, хотя оно практически сошло на нет (его-то и отменили потому, что оно изжило себя и де-факто уже не существовало), события романов происходили во второй половине пятидесятых годов XIX века. Но уже тогда, используя фактический материал автора, можно было предсказать, что ждёт, в не таком уже недалёком будущем, русский народ. События романов происходили на Волге и в Поволжье. Бассейн Волги – т. е. река с её притоками и притоками притоков - охватывает площадь в 1361000 кв км и включает в себя Москву с областью. При немногочисленных в те времена железных дорогах, это был (и до сих пор им остаётся) гигантский водный путь, по которому перемещались миллионы тонн грузов. Это были сельхозпродукты, рыба, соль и азиатские товары из Астрахани, изделия местной и европейской промышленности, чай из Китая, ткани, руда – чего только в голову не придёт. Не зря на Волге появились первые пароходы уже в 1817 году – всего через десять лет после того как первый в мире пароход стал ходить по реке Гудзон в США. Поволжье по праву можно считать сердцем России и самой Россией. Как и вся Россия, Поволжье многонационально и многолико. Почти все виды климата можно встретить здесь, леса, горы, пустыни, все виды почвы. Неудивительно потому, большая часть русского литературного наследия, прошлого и современного – это о Волге, связана с ней. О ней пел Некрасов, здесь происходили действия пьес Островского и рассматриваемой дилогии. И мне самому Волга нечужая. Я жил в конце 1944 года под Нижним Новгородом, потом мы жили в чувашском городке Канаш, близь Чебоксар. Я был в пионерском лагере на Волге и, наконец, мы совершили пароходное путешествие в 1951 г. вверх по реке от Чебоксар до Горького, как тогда звался Нижний Новгород. Последний раз увиделся я с Волгой в 1971 году в городе Самара (тогдашнем Куйбышеве) будучи там в командировке. Вот несколько мыслей, наведенных дилогией.
-Богатые и бедные.
Во всех почти классических произведениях, русских и иных, проигрывается одна и та же тема праведника бедняка и злодея, подлеца богача. Текереевская Ребекка Шарп или же бальзаковские крестьяне, скорее всего, немногие исключения. Мельников-Печорский решительно ставит всё на свои места. Это уж каким человек уродился, таким и быть ему, несмотря ни на какое социальное положение. Социальное положение может измениться, человек – нет. Главный герой дилогии Патап Максимович Чапурин – если не такой уж богач, но человек весьма обеспеченный. Но он честен, справедлив, добр. А вот другой богатей, Смолокуров Марко Данилович – ему полный антипод. Ради прибыли он не остановиться ни перед чем, даже убийством. Ворочая сотнями тысяч, он сто раз подумал, прежде чем потратить одну тысячу на выкуп родного брата из плена. Но и бедняков Мельников-Печорский жаловал не очень. С отвращением описывает он крестьян деревни Сосновка. Они ленивы, алчны, завистливы, пьяницы, любящие, особливо, поживиться за чужой счёт. В своей бедности виноваты они сами и больше никто. Остальные крестьяне ничем не лучше. Автор хорошо знал, о чём он говорит. У него самого было поместье на левом берегу Оки, недалеко от её впадения в Волгу. Алексей Лохматый тоже вышел из крестьянской семьи. Природа для него не пожалела ни роста, ни красоты, ни силы, ни золотых рук и уменья управляться с делами. Но она же наделила его алчным завистливым характером, безудержным желанием денег и богатства любой ценой. Как говорят украинцы «Нi та бiда, як з пана хам, а та бiда, як з хама пан». И вот ставши волею судьбы таким «паном», Алексей вовсю показал себя. Получая десятки тысяч доходу, живя в роскошном доме, он не думать даже не хотел о том, чтобы выделить хотябы пару сотен в год своей семье, в которой родился и вырос, жившей в ужасающей нищете. Вот тут, не берусь сказать. сознательно или нет, писатель затронул тему, которая доселе считалась табу в писательском мире. Почему одни остаются бедными, другие из бедняков выбиваются в состоятельных или даже богатых людей. Бедные потому бедные, потому что ленивы, неумелы или просто неудачники. «Бедный, как пустой мешок – если не прислонить его к чему-нибудь, он упадёт» - сказал кто-то, точно не знаю. А ведь правда это!  Крестьянский парень не задумывавшись решается на преступление, причём, добытые так деньги не планирует пустить в дело и разбогатеть, но прогулять в городе. Не лучше у Мельникова-Печёрского выглядят бурлаки, фабричные рабочие и прочий «пролетариат».
Как и это правильно подметил писатель, даже при наличии деловой сметки, уменья и способностей, при желании трудиться, не покладая рук и целеустремлённости, начавшему с нуля очень тяжело, почти невозможно разбогатеть честным путём. Обеспечить себе, до тех пор, пока силы есть работать сносную жизнь – пожалуйста. Это каждый, при желании, сможет. А вот разбогатеть мудрено. Патап Максимович сумел преумножить небольшой, но всё же какой-то, капитал, оставленный ему отцом. Его друг Колышкин, инженер, жил прилично, в достатке, но лишь только получение неожиданного наследство от родителей, с которыми его разлучили с детства, позволило ему стать купцом. Изначальные капиталы всех остальных купцов-героев романа, имели происхождение нечестное, сомнительное, а иногда даже прямо преступное. У одного прадед разбойничал на Волге, 27 душ загубил. У другого остался бочонок хозяйского золота, которого по смерти хозяина не хватились. А третий удрал с деньгами армян, с которыми занимался тёмными делами и т.д.  Лохматый Лёшка разбогател, женившись на богатой вдове, которую он ограбил и заставил терпеть бесчисленные унижения. Большие надежды возлагает писатель на образованных купцов, ведущих бизнес не по наитию или старым традициям, а на базе точных знаний рынка, его специфики, спроса и предложения, обстановки в других районах страны и за рубежом. Они предельно честны в делах, добры и справедливы со своими работниками, которые, в свою очередь, работают на них не за страх, а за совесть. В конце концов, такие вот приобретут влияние и власть в стране. Тогда всем станет лучше. Показаны в романах, весьма бегло и схематично дворяне и, поподробней, духовенство, как я её называю, «государственной» или «официальной» церкви. И для них немного нашлось хороших слов у писателя. Разве что, за исключением отца Прохора, но и тот показан далеко не ангелом. До старообрядцев, из «духовенства» и скитов нам ещё предстоит дойти.
-Кому на Руси жить хорошо?
В «Последней ступени» и её производной «При свете дня», не переставая умиляться, как сладко и обильно жрали и пили на Руси в «те времена», Солоухин всё время ссылается на обед Лешки Лохматова с «дядей Елистратом». Как я и подозревал, Солоухин не смог и тут, по-советски, удержаться от передёргивания фактов, умолчаний и недоговорок. Вот как на самом деле всё было. Нанявшись к Потапу Максимовичу, Алексей скоро был замечен хозяином и сделался у него главным приказчиком, пользующимся абсолютным доверием. А заодно, вступил в связь с дочерью хозяина, красавицей и умницей Настей, только что из раскольничьего скита вернувшейся домой. Воздержусь, объективности ради (я-то, ведь, не Солоухин), от слова «соблазнил». Нет, страсть была взаимной и, возможно, кончилась бы свадьбой. Но, следуя внезапному порыву, Настя признаётся во всём матери и сталась с ней болячка, называемая тогда «нервной горячкой». Настя умирает и перед смертью просит не мстить Алексею. Патап Максимович обещает и слово своё сдерживает. Более того, он даёт Алексею 1000 рублей и дарит ему пару великолепных лошадей с экипажем. Он велит ему никогда больше не попадаться ему на глаза и никому об этом деле не рассказывать. Иначе не миновать ему чапуринского гнева. Алексей сперва заезжает домой. Это последний раз в его отчем доме. Больше он сюда никогда не вернётся. Ни живым, ни мёртвым. Отец взял у него только 80 рублей. Отец, Трифон Лохматый показан лишь одним праведником среди бедных. Когда после смерти сына ему следовало огромное наследство, Трифон отказался от него, как нажитого неправедным путём. Переночевав (последний раз) в родном доме, с деньгами и собственным выездом, Лёшка отправляется, «новой судьбы ища» в «губернию» - Нижний Новгород.  Переправившись через Волгу, он попадает, первый раз в жизни, в большой город. Всё здесь суетно, странно и незнакомо. Люди какие-то чудные, озорные. Никто из них не хочет указать ему, где постоялый двор. И тут он видит в толпе знакомого ему человека. Тот приезжал в ихние края по делам. Знакомый, «дядюшка Елистрат», тоже узнал приказчика богатого человека и сразу же почуял возможность пожрать да выпить за чужой счёт, до чего он был большой охотник. Елистрат показал Лёхе где постоялый двор и, тут же потащил его не в трактир, а в один из самых лучших ресторанов города. Вот там и произошёл смачно цитируемый Солоухиным обед. Алексей, как потом оказалось, хотя и был феноменально скуп, но себе на утеху и «на дело» денег не жалел. Быстро сообразил: а городе опасностей много – и обворовать и ограбить могут, а то и в Волгу с камнем на шее – а нужно кого-то, кто на первых порах показал, что к чему. Он был парень ушлый - быстро избавился от прилипалы и, бродя пешком по городу, сам разобрался что к чему.
Следует, справедливости ради, отметить: в те времена, даже в простеньком трактире у постоялого двора можно было повеселиться на славу – пожрать и выпить так, как даже в советском ресторане высокого класса и не приснилось. А как пировали купцы!?  В своих домах и ресторанах. Полные жира и холестерина, но дико вкусные и разнообразные блюда из деликатесных рыб и мяса запивались вкусными водками миллионов сортов и закуска из солений, копчений и маринадов. Десятки тысяч калорий, которые не сжигались. Разве что на девках... И ходили купчики полные, туго набитые, щёки с апоплексическим румянцем, в те времена у многих считался признаком здоровья. А острые да солёные закуски более того способствовали высокому кровяному давлению, о котором тогда мало кто знал. Вот и жили они редко кто до шестидесяти лет... Но всем этим пирам далеко до тех, которые закатывала партийная элита. Как я благодарен своей родной коммунистический партии и правительство за то, что не давали они мне всего этого!  Бедняги пожертвовали собой и взяли всё на себя. Теперь все они, благодетели мои, шесть футов под землёй, а я дожил до своих преклонных лет лишь только благодаря им... Да, пожрать на Руси умели. А только всем ли доставалась роскошная и обильная еда?  Мельников-Печорский отвечает: нет, не все! Не будем плакаться об участи пьяниц, лодырей и завистников. Эти что попросили, то и получили, как говорят американцы. Но писатель упоминает про жителей чернозёмной полосы, которые из-за низких цен на хлеб, работая в поте лица своего, живут в бедности, и осетрина с семгой им не доставалась. Солоухин в своих корыстных целях идеализирует и приукрашает царскую Россию, а Мельников-Печорский жил и работал в ней. Слов нет, и в те времена, ещё до царя-освободителя Александра II, когда происходило действия романа, Россия была намного свободней, чем Россия большевистская. Но, если учесть, что любое, даже самое маленькое число, по сравнению с нулём, суть нечто, то и свобод во времена те было негусто. Кому же на Руси жить было хорошо? Царю? Высокопоставленным чиновникам, штатским и военным? Высшему духовенству? Я так не думаю. Слишком уж много у них было забот/хлопот, а жалованья не хватало для той жизни, которую они вели. Дворянам на грани разорения? Ну нет! Остальным тоже не сладко. И только живущие секундой сией бродяги да наши купчики были жизнью своей довольны. Сумел где-то отхватить чарку и кусок хлеба, или сорвать куш – вот и ладушки. А что завтра будет - узнаем послезавтра.
-Секты и сектанты.
Раскол и всевозможные секты весьма интересовали Мельникова-Печорского по множеству причин. В первую очередь писателя всегда интересует все необычное, ни на что привычное непохожее (хотя писать об обыденном труднее всего). Потом, будучи в качестве государственного чиновника приходилось заниматься этими вопросами, можно сказать, по долгу службы. За исключением разве что хлыстов и тому подобных весьма, я бы сказал, странных организаций, скорее всего, прикрывающихся религией чтобы «для замыслов каких-то непонятных» отправлять свои странные обряды, большинство сект и культов возникло из протестантского и реформистского движений. Мельников-Печерский считал лишь только «официальную» православную церковь единственной закономерной христианской религией. Всех остальных - еретиками и отступниками, «не больше христиане, чем евреи и татары». Никаких доводов ни в пользу официальной церкви, ни против сект и культов он не приводил, а лишь, накопив обширный фактический материал, красочно, со всеми подробностями, описывал их. Я тоже считаю только православную и католическую церковь истинными представителями современного христианства, но по несколько другой причине. Дело в том, что если отступить от канонов веры хотябы раз, то это повлечёт за собой бесконечную цепь отступлений: если можно это, то почему нельзя, тогда уже, и то. Между прочим, проблема протестантства и реформизма не является уникальной проблемой христианства. Есть свои реформисты и сектанты в иудейской религии и в исламе. Все они с того начинают, что считают службу слишком сложной, длиной и непонятной «местному» населению. А по сему её следует упростить. Да и сам храм устроить попроще. Кончают же тем, что вместе с водой выплёскивают и ребёнка. Делают женщин священнослужителями, а откровенных пидоров – епископами, что есть «мерзость перед лицом Господа».
Я знаком со многими сектами: здесь в Америке их хоть пруд пруди. Справедливости ради, должен признать: некоторые их утверждения заслуживают внимания. Большинство сект не признают троицы, справедливо считая её нарушением Первой Заповеди, гласящей: «Я Господь, Бог твой, который вывел тебя из земли Египетской, из дома рабства. Да не будет у тебя других богов перед лицом Моим». Иконы они считают нарушением Второй Заповеди: «Не делай себе кумира и никакого изображения того, что на небе вверху, и что на земле внизу, и что в воде ниже земли». У сектантов вы не увидите крестов. Они говорят так. Вот, скажем, убили у вас близкого человека. Так что, вы эту пулю или нож будете на шее носить, да ещё и кланяться им? Тоже смысл есть: ведь крест – это орудие, на котором принял мученическую смерть Иисус Христос. Почти все секты, кто открыто, кто неявно, но фактически отрицают загробную жизнь. Умер ты – и всё с тобой. Твоя могила тебе и рай, и ад. Там и пролежишь до самого воскресения мёртвых, в которое они верят. Весьма интересна, по-своему, и секта Адвентистов Седьмого Дня. Как они правильно это считают, Иисус Христос не отменял Еврейского Закона (читай Евангелие от Матвея), а лишь только ужесточил его. Вот они и живут по Еврейскому Закону, признавая, в тоже самое время и Христа. Не едят свинины, в субботу не работают, а в полётах заказывают кошерную пищу. Именно так поступали и
-Раскольники-старообрядцы.
Первыми христианами были евреи, затем учение стало распространяться и на другие народы. Я считаю христианство явлением положительным в том смысле, что оно помогло привести массу язычников к Единому Богу. Еврей лично и персонально ответственен пред Господом, а такая перспектива многих отпугивала. Теперь, когда появился посредник, тот, кто принял на себя ответственность за их грехи, можно было обратиться к Единому Богу. По мере принятия христианства римлянами и варварами, они стали потихоньку адаптировать его к своим порядкам, обычаям и, часто, своим языческим обрядам и привычкам, всё дальше и дальше уходя от базового учения, из которого христианство собственно говоря и вышло. Первой жертвой стал запрет на свинину, ибо это основное мясо, употребляемое в те времена язычниками. Вместо субботы главным днём недели стало воскресенье и пошло, и поехало. Различные церковные соборы ввели троицу и сотни других нововведений, всё более и более отдаляющих христианство от его первоисточника. Гонимые на заре своего движения, придя повсюду к власти, христиане сами стали гонителями, жестоко преследуя инакомыслие и воспитывая в своих сторонниках звериную ненависть к евреям. В России православное, т.е., византийская ветвь христианства возникло только в конце Х века. А до этого, страна была языческой и, по свидетельству Мельникова-Печорского, во многом ею оставалась в середине ХIХ века. Действительно, избавиться от язычества за каких-нибудь тысячу лет, даже при желании, мудрено. А если желания нет?.. Тем более, что праздники в честь языческих божеств всегда совпадали с важными моментами в сельском хозяйстве – пахотой, севом, жатвой и посевом озимых. Вот и исповедуя формально христианство и, притом искренне сами в это веря, оставались русские люди, по существу, язычниками. И не они одни! Немцы, хотя и приняли христианство добрым полувеком раньше русских, они тоже. остаются язычниками. И это обстоятельство во многом определило историческую судьбу обоих народов. Язычникам всегда нужен кумир для поклонения. Дарий, Александр Македонский, Цезарь, Октябрий, Калигула, людоед Ленин, вождь всех народов вурдалак Сталин или «проводник» (фюрер). Нередко язычники победоносны в войнах, ибо тесно и дружно сплотившись вокруг своего кумира, становятся грозной ударной силой.
Вскоре после крещения Руси, произошёл окончательный раздел христианства на две ветви – византийскую (православную) и римскую (католическую). Исповедуя иудейскую веру, я, тем не менее, весьма знаком с обоими течениями. И скажу так. Для объективного, внимательного и стороннего наблюдателя разница между обоими деноминациями совсем незначительна, лишь только в календаре, несущественных обрядах и обычаях. Недаром, в последнее время, намечается тенденция к сближению обоих течений. До этого ещё, ой как далеко, но, во всяком случае, уже сейчас, они друг-другу больше не враги. Христианство на Руси распространялось неравномерно, часто силой. Новые русские христиане, в чём-то, были близки к первым христианам. Ученье истолковывалось в разных местах по-разному. По мере централизации власти в России, появилась нужда в централизованной церкви, где догматы толкуются одинаково и обряды едины по всей стране. В 1653 г. патриарх Никон разработал единый церковный устав, а в 1656 г. поместный собор (что-то в роде конгресса православной церкви) утвердил его, сделав обязательным для всей Руси. Но многие с ним не согласились. Произошёл раскол в русской православной церкви. Несогласных, в то время, называли раскольниками или «старообрядцами». Царь Михаил, а за ним все последующие монархи, включая Петра I, огнём и мечом пытались навязать новый порядок, но это привело лишь к тому, что противники никоновского устава уходили в леса или дальше на северо-восток в необъятные просторы страны и устраивали там свои поселения. Туда руки властей пока не доходили и старообрядцы (староверы) жили, как они хотели. Среди них самих единства не было тоже. Они раскололись, в свою очередь на множество течений, главными из которых были «поповцы», «беспоповцы» и «единоверцы». Мельников-Печорский в своей дилогии подробно описывает каждое течение. Лесами и Горами звались территории на Волге по её обеим берегам вверх и вниз по течению от места впадения Оки. Эти места были заселены, в основном старообрядцами всех толков. Из них же было большинство купечества. В лесах размещались скиты – раскольничьи монастыри, своего рода. И они подробно и красочно описаны в дилогии, в особенности знаменитый Комаровский скит. Купцы грешили, как им хотелось, а потом посылали щедрые пожертвования в скиты, дабы там инокини (а скиты были почти все женские) отмаливали ихние грехи. Так что нужды в скитах не было.
Основными документами христианства являются книги Старого и Нового Завета. При этом, Старый Завет признаётся также и Иудаизмом. Он состоит из Пятикнижия Моисеева (Торы), исторических книг захвата земли Ханаанской и жизни Израиля, летописи с начала мира до образования израильского царства, псалтыря, притч и книг пророков от Ездры до Малахии. Новый Завет состоит из евангилией от Матвея, Марка, Луки и Иоанна, посланий Апостолов (учеников Христа) и завершается он грозной и загадочной книгой Откровений Иоанна Богослова. Так и подмывает подумать, что пророчества Откровений начинают уже сбываться в наши дни. И в самом-то деле! Мир обезумел, погряз в грехах и безбожии. Как это предсказывал Иоанн, дети перестали уважать и слушаться своих родителей. Распадаются семьи. Происходят неслыханные в истории человечества стихийные бедствия. Урожаи во многих местах погибают от недостатка или избытка влаги. За короткий промежуток в 31 год произошли 2 кровавейшие мировые войны, унесшие 63 миллиона жизней. Войны, не в таком масштабе, но не менее жестокие и кровавые идут непрерывно в том или ином месте на земном шаре. Но думается мне, похожие проблемы, пусть не такого размаха, но всё же острые и актуальные для тех, кого они касались, существовали всегда, во все времена, во всех поколениях, в том числе и во время событий дилогии. Судя по описанию, грамотные старообрядцы Библию знали. И, в какой-то степени, жили по ней. Разумеется, была масса трудов старообрядческих мудрецов, постановлений соборов и всякие катехизисы, и другие руководящие документы, но всё это лишь наслоения. Интересен один, мелкий и, казалось бы, незначительный эпизод. Патап Максимович заехал к своей куме-поварихе. Та сказала ему, что у неё есть лосятина. Чапурин выразил сомнение, можно ли ему это есть. Можно, заверила та его, ибо лось имеет раздвоенные копыта и жуёт жвачку. «Вот скот, который вам можно есть: волы, овцы, козы. Олень и серна, и буйвол, и лань, и зубр... Всякий скот, у которого раздвоены копыта и на обоих копытах глубокий разрез, и который скот жуёт жвачку, тот ешьте» (Второзаконие 14: 4-6). Когда в скит привозили окороки, то игуменья приказывала положить это в погреб для угощения исправника и других «неверных». Хотя обитатели скитов не должны были есть мясо вообще, но там было «кошерное» мясо для, если так можно выразиться, «своих».  То есть старообрядцы старались жить жизнью тех самых первых христиан, которые приняли крещение на Руси почти тысячелетие тому назад.
-Камо грядёши?..
В романах Мельникова-Печорского, в целом, преобладает «хороший конец». Злодеи наказаны. Мошенники, пытавшиеся нагреть Потапа Максимовича и других на 50 тысяч в афере с золотом арестованы. Так же, как и хлысты, опутавшие Дуняшу Смолокурову, и она выходит замуж за любимого человека. Отца её хватает удар и неправедные деньги идут на благие дела. Получает своё и безжалостный хищник Леха Лохматый. Он тонет в Волге, а его жертва Мария Гавриловна возвращает себе свой капитал (только кто вернёт ей её искалеченную жизнь!?). «Всё хорошо прекрасная маркиза, за исключеньем пустяка». «Пустяком» является закрытие скитов. Впрочем, для самого писателя, это может быть тоже хороший конец: ведь он старообрядцев не любил и осуждал всячески. Но нынешнего читателя должно это навести на мысль: в старой России тоже преследовали инакомыслие. Конечно, старообрядцев никогда не послали на погибель в лагеря смерти, как это делали со своими противниками большевики. Но почему бы их не оставить в покое и дать им жить, как им самим хочется?  Идеализаторы добольшевитской России закрывают глаза на то, что такие элементы ограничения свободы, как внутренние паспорта и прописка не были выдуманы большевиками, а позаимствованы были от старых времён. А ещё ссылки под надзор полиции, запрещение въезда в столицы и поселения в определённых территориях – всего не перечислишь. Небезынтересно заметить: при власти большевиков, когда всем религиям пришлось туго, в 1923 году, Высочайший Синод официально признал старообрядцев закономерной православной религией, наравне с никонианской. А Русская Православная Церковь заграницей даже принесла извинения старообрядцам за те гонения, которым их несправедливо подвергли в царской России. В настоящее время, все три ветви старообрядческой церкви имеют приходы по всей территории СНГ и сохраняет свои отделения заграницей. Да, что и говорить, тогдашняя царская Россия была свободней большевицкой империи зла, но такой свободы, как в развитых странах Европы в ней никогда не было. Ибо к свободе должны быть и люди, умеющие пользоваться и жить в этой свободе, мудро, с пользой для себя и не во вред другим.
По моему определению, противников большевистского режима, т.н. «диссидентов» в бывшем Советском Союзе, можно было разделить на две школы – Сахарова-Солженицына и Синявского-Медведева. По первой школе, ни в чём не повинный бедный русский народ стал жертвой злодеев-большевиков. По второй – народ этот получил то, что он сам хотел и попросил. Скорей всего, истина лежит где-то между этими двумя постулатами, ближе на четверть ко второму. То есть, сначала русский народ получил то, что заслужил и возжелал он сам, а потом только стал жертвой большевиков. Тогда, разобравшись и поняв, что это не обещанный им рай на земле, попытались протестовать, да было уже поздно. Когда один поклонник Солоухина обсуждал в Нью-Йорке с одним священником из белоэмигрантов известные читателю «Последнюю ступень» и «При свете дня», тот добродушно пробасил: «Евреи тут не причём. Просто у Ленина была идея – и он победил» (пересказ мой). Правда! У людоеда Ленина была идея: пообещать так красочно описанному в дилогии «невинному и непорочному» русскому народу такую жизнь, при которой можно будет не работая, есть (и пить!). Согласно Мельникову-Печорскому, этого-то народ и хотел. И пошёл за этим людоедом Лениным. Ухватив идею, верный ученик и последователь Ленина, Адольф Гитлер пришёл к власти в Германии тринадцатью годами позже. Язычники немцы тоже получили то, что попросили. Как это уже упоминалось выше, дилогия, в основном, по большей части своей принадлежит к описательному жанру. Природа, нравы, обычаи и обряды героев повествования выписаны необыкновенно чётко и красочно. Хороводные песни (отголоски которых я ещё застал в России 40-х – 50-х годов ХХ века).  Молитвы – и те приводятся полностью вместе с подробными цитатами из старообрядческих документов. Гуляния на языческие праздники, когда молодёжь по векам установившимся традициям, устраивает всякие хороводы и игрища, после которых, разбившись на пары, устремляются в кусты «изучать ботанику». Это «бедняки». А богатые ещё лучше. Отец продаёт юную и невинную дочь свою старому сластолюбцу, отцу её жениха, за пароход, искалечив ей тем самым, её жизнь. Смолокуров пытается надуть и, по сути дела, разорить, жениха дочери своего лучшего друга. Когда затея не вышла, оба они сидят вместе за чаем и добродушно посмеиваются, как ни в чём не бывало. Так и надо! Ничего особенного, с их точки зрения, не случилось. Не берусь судить, насколько религиозен был сам Мельников-Печорский. Но похоже на то, осуждая тогдашние нравы, он не задавался вопросом, сколь долго это может продолжаться в том же духе? К чему это всё приведёт? А привело-то оно, шестьдесят лет спустя к неслыханной в истории человечества катастрофе- большевистской диктатуре. Ибо нельзя гневить Господа до бесконечности. А кто виноват? Ну конечно же жиды. Кто ещё?
 
И ДО ЧЕГО ЖЕ ОН ДОБОРОЛСЯ?
КНИГА genosse АДОЛЬФА ГИТЛЕРА «MEIN KAMPF»
и, СВЯЗАННЫЕ с НЕЙ,
РАЗДУМЬЯ о ЛЕНИНЕ, СТАЛИНЕ, ГИТЛЕРЕ, ТЕДЕ КЕННЕДИ и ПРОЧЕЙ НЕЧЕСТИ.
                Помни то, что сделал вам Амалек, когда были вы в пути
                после того, как вышли вы из Египта: как он напал на вас
                в дороге, когда были вы усталыми и измученными; и
                как истребил он тех из вас, кто ослаб и отстал и не 
                побоялся он Бога. И когда дарует вам Господь покой,
                усмирив всех врагов ваших на земле, которую он, 
                Господь, даёт вам в наследственное владение - сотрите
                память об Амалеке из поднебесной, не забудь!
                Второзаконие 25:17-19. 
ПРЕДИСЛОВИЕ.
Рецензировать опус товарища (genosse) Гитлера -  эту жуткую смесь невежества, нарциссизма с навязчивых идей об опасности, угрожающей «германской расе» - весьма неприятно. Вроде как, для судмедэксперта, работа с весьма долго пробывшем в воде и разложившимся «утоплым трупом мертвого человека».  Но в обоих случаях дело это совершить надо, дабы выяснить что произошло. Утонул ли покойный, или ему «помогли». А, может, не утонул вообще, а был убит и брошен в воду. Как это воистину великий народ, давший миру Гегеля, Вебера, Рентгена и Коха – как это так, этот народ позволил невежественному жалкому выродку повести себя, как стадо баранов, навстречу своей неминуемой гибели?  Но есть и ещё одна цель, сопряжённая с препарируемой книгой – это вопрос об Амалеке. В эпиграфе к данной работе упоминается о событиях, описанных в Книге Исход 17:8-14. Тогда евреям удалось наголову разбить и отогнать прочь банду Амалека, но не уничтожить её целиком и полностью. И вот, на протяжении веков, время от времени, как злобная, подлая и трусливая гиена, амалеки из засады сзади нападает на евреев, убивая отставших и слабых из них. Это и римские императоры, и инквизиция, и крестоносцы, и банды Богдана Хмельницкого, и гайдамаки – несть им числа. Ныне - они, в самую первую очередь, арабские мандавошки и персы. Гитлер был всего лишь один из них. Самым страшным и наиболее успешным из амалеков - несомненно, самый страшный же, в истории человечества, злодей, Ёська Джугашвили, более известный нам под именем Сталин. По его приказам нацистский режим уничтожил миллионы евреев. Увидев, что наци со своим заданием до конца не справились (только в одной Германии осталось в живых немалы евреев), Сталин занялся этим сам. О намерениях Сталина можно судить хотябы по факту, на который никто упорно не желает обратить внимания. Захватив в плен всех тех, кто был причастен к проектированию, постройке и эксплуатации лагеря смерти в городе Освенциме, в Польше, Сталин, содержал их в комфортабельных условиях, при свободе передвижения (в определенных пределах) и не отпускал домой. Для чего они, как вы думаете, были ему нужны? То-то!  Но Господь сохранил избранный Им народ и остановил тяжёлую руку злодея в самый последний момент.
Книгу Гитлера прочли лишь немногие, хотя она, несомненно, как труды Ленина – Сталина в СССР, была обязательна к изучению в нацистских учебных заведениях. Сталин, как известно, был её одним из первых читателей, ибо тогда искал капитана на «ледокол революции» и рассматривал всевозможные кандидатуры. А этот «сам припрыгал». Ещё читали её, должно быть, исследователи – историки, психологи и психиатры, пытающиеся заглянуть в тёмное и искореженное сознания маньяка. Часто приходится слышать «А вот Библии написано…» «А ты её читал, библию эту?» «Нет…»  Так и во многих работах, их авторы ссылаются на книгу Гитлера, не прочтя её. В качестве одной, пусть, не главной, задачей этой работы, я хочу дать подробный синопсис этой книги, так чтобы читатель мог знать, о чём она и какие идеи в ней предлагаются. Сам же Гитлер, захватив власть, не выполнил многих, взятых на себя в этой книге обязательств. Кроме всех вышеуказанных качеств, эта книга имеет ещё одно интересное свойство: всё прочитанное раннее в ней, забывается со скоростью звука, едва лишь только переходишь к следующей странице. Поэтому, работая с материалом, я был вынужден держать распечатку книги под рукой.
КРАТКОЕ СОДЕРЖАНИЕ (СИНОПСИС) КНИГИ АДОЛЬФА ГИТЛЕРА «MAIN KAMPF».
Прежде чем мы начнем пересказ труда Адика Гитлера, дабы не отвлекаться потом в ходе изложения, я хочу уточнить значения и применения слова «РАСА», которое столь часто встречается в рассматриваемом «произведении».  Моё определение расы, никак не расходящиеся с другими такими определениями, следующие: расой считается группа населения планеты Земля, отличающаяся от других цветом кожи. С моей точки зрения рас три. Так называемая «красная раса» или американские индейцы, произошла от жёлтой расы. Мы сейчас это рассмотрим.  Происхождение рас описано в Книге Бытия 9:20-27. Для тех, кто не читал Библии, позволю себе пояснить вкратце. У Ноя было три сына – Сим, Ефет и Хам. И вот раз, в бытность свою на горе Арарат, Ной напробовался образцов вина собственного производства и уснул голым в своей палатке. Зачем-то туда заглянул Хам. Увидев отца в такой ситуации, он удалился с весёлым видом: «Хи-хи, ха-ха!»  Вторым был Ефет. Глянул и удалился молча. Никаких видимых эмоций. Узнав в чём дело, Сим взял одеяло и укрыл им спящего отца. И тогда вот, в зависимости от ихнего отношения к отцу, определил Господь судьбу потомков каждого из сынов ноевых. Из Сима возникнет раса господ, доминирующая над всеми остальными расами. От Хама произойдёт раса рабов, которая будет в подчинении у остальных. И, как вы легко можете догадаться, потомки Ефета станут, как бы переходной ступенью от второго к первому – ни то, ни сё. Потомки Сима дали начало белой расе, Хама – чёрной и Ефета – жёлтой.  Что касается красной расы, то я уверен (и это моё мнение не противоречит мнению многих этнологов), она произошла от азиатов. И хотя нельзя делать обобщения, исходя из своего или чужого опыта (а именно это т. Гитлер делает всё время), я, всё же, не могу удержаться и не поделиться с вами одним своим наблюдением.
Мне пришлось работать в крупной проектной организации. Все народы мира, казалось, были представлены там. Полный интернационал! И, в том числе множество вьетнамцев и, даже, две индейки-инженера. И вот однажды, когда эти последние, шли мимо вьетнамцев, не мне одному, но и всем, бросилось в глаза поразительное сходство между вьетнамцами и индейцами. Думается, происходило это так. Эдак 15 тысяч лет тому назад («а может двадцать, может тридцать, может больше») какое-то племя, обитающее на Индокитайском полуострове, толи под давлением превосходящих сил противника, толи в поисках лучшей жизни (а, может по обеим причинам) двинулось по побережью на северо-восток. Шли медленно. Часть оседало в каком-то понравившемся им месте, а часть шла дальше по тем же причинам. Со временем, они добрались до нынешней Чукотки. Тогда ещё, возможно, Американский и Азиатский материки соединялись ещё сушей (и климат был потеплей, к сведенью фанатиков «глобального потепления»). А если и нет, то нынешний Берингов пролив легко было пересечь на утлых судёнышках. За каких-нибудь всего пару-другую тысяч лет они расселились по всему Американскому континенту. Такова особенность солнца на этом континенте, что оно вызывает красный загар (это уж ваш покорный слуга на своей шкуре испытал). Вот постепенно цвет кожи переселенцев приобрёл красно-коричневый оттенок и начал передаваться им по наследству с ихним генетическим кодом. Таким образом не только всевозможные азиаты (китайцы, японцы, корейцы, монголы, кхмеры и прочие), но и народы севера и северо-востока (чукчи, эскимосы и прочие), и американские индейцы – все они имеют одного общего предка – ноевского Ефета.
Воля Господня проявляется через цепь конкретных событий и развитий. Потомков Хама Господь поместил в солнечной Африке. Обилие готовых к еде фруктов, дичи, какую легко поймать, отсутствие необходимости строить отапливаемые капитальные жилища и создания запаса продовольствия на время холодного непродуктивного сезона, как вы это легко можете себе представить, отнюдь не способствовало развитию у них сельского хозяйства, строительной механики, физики и химии. Беспощадно палящее африканское солнце постепенно превратило тёмный загар в чёрный цвет кожи, прочно вошедший в генетический код потомков Хама. Так получились всем известные нам негры. Потомки же Сима были помещены в условия, при которых им ничего не давалось даром. Если хочешь есть – вырасти хлеб и скот на мясо. Хочешь жить в тепле – построй себе дом из камня и запасись дровами на суровую зиму. Хочешь пахать своё поле и защитить себя от врагов – научись выплавлять железо и ковать из него плуги и мечи. Как вы легко сами можете это понять, потомки Ефета оказались в условиях, средних между теми, в которых жили чёрные и белые. Азиатское солнце сделало цвет их кожи жёлтым. У них тоже были свои проблемы – ирригация и судоходство. Их успешно разрешили. Будучи намного умнее и развитей, чем негры, азиаты, с поражающей внимательного наблюдателя быстротой, переняли европейскую науку и технику, технологию и искусство. Но ни сделать какое-либо открытия или изобрести нечто революционное, они не способны.   
Итак, мы имеем три, и только три расы: белую (кавказскую), черную (негроидную) и жёлтую (монголоидную). Каждая раса, в свою очередь, делится на группы народов или отдельные этнические группы и/или национальности (племена у индейцев). Белая раса, например, делится две этнические группы: на семитов и арийцев. Семиты - это только евреи и арабы, все остальные, кто не есть еврей или араб, принадлежат к арийцам, в том числе, хотя они имеют тёмный цвет кожи и живут в Азии, индийцы. Происхождению арабов посвящена глава 16 Книги Бытия. Общим предком и арабов, и евреев, и арийцев является Абрахам (Ибрагим, как его зовут арабы). Как известно, его жена Сара, будучи бесплодной, велела своему мужу факать (или, выражаясь языком юристов, вступить в половую связь) свою служанку Агарь. В результанте оных действий получился отрок Ишмаил – предок арабов. Затем появился Исаак (Исса, у арабов), сын Абрахама от Сары, от которого потом произошли евреи и арийцы. Получается, арабы и евреи – это сводные братья. А вековечная вражда между ними происходит от того, что Абрахам услал Агарь с сыном прочь, в пользу Исаака (Бытия 21:9-21). Всё выше изложенное делает слово «антисемит» неточным, ибо евреененавистники никогда не выступали против арабов, тоже семитов. Слово «юдофоб» подходит лучше, потому как евреев ненавидят потому, что боятся. А вот евреи и арийцы произошли от двух братьев-близнецов Якова и Исава (Бытия 25:25-28), рождённых женой Исаака - Ребеккой. А причиной вражды между ними является получение Яковом первородства, а потом, благословления от отца обманным путём (Бытие 25:30-33 и там же 27:1-40). И хотя сам Исав, позже, великодушно простил своего брата, его потомки, потомкам Якова этого не забыли. Вот так произошли расы и вот причина ненависти арабов и арийцев к евреям. Все остальные попытки как-либо объяснить эти явления ни к чему убедительному привести не могут.
Группы народов, в свою очередь, делятся на нации, народы или национальности. Народ объединяет, в первую очередь его происхождение, развитие, язык и территория, на которой он в настоящее время проживает. Нацией называется совокупность людей, проживающих на территории, принадлежащей данному народу. Так, украинская нация, например, состоит из украинцев, русских, евреев (которых там, к счастью, осталось уже немного), армян и представителей других народов. Коренная национальность в данной нации называется большинством, а остальные – национальными меньшинствами. Из данного определения понятно, что представители той или иной национальности могут обитать и вне пределов территории своей нации (как вот русские, живущие на Украине). Я потратил так много своего и вашего, о мой читатель, времени на эти все определения лишь потому, что товарищ Гитлер, по невежеству ли (я склонен думать, это именно так), специально ли, но безбожно путает расу с национальностью, а народ с нацией.  Да, в разговорной речи, или образно, это допускается, но в серьезной работе, претендующей на научную, такие отклонения неприемлемы. Кстати, в этой связи небезынтересно заметить: кумир Гитлера, людоед Ленин и его последователь Сталин не признавали за евреями права быть ни народом, ни нацией, ибо они не вписывались в ленинское определение нации: общие язык, территория, финансы, экономика и культура. А посему, они должны исчезнуть – стать русскими, украинцами, белорусами или другими национальностями народов, среди которых они обитают (скажем, таджиками или узбеками). Чистота расы этих «первобытных рабов» - своих подданных – большевиков не очень-то волновала. Но вот при назначении на ответственные посты в партии или правительстве, кандидаты проверялись на «чистоту расы» до третьего поколения.
И, наконец, перед тем, как начать разбирать его книгу, давайте-ка познакомится с происхождением её автора. Самое интересное – это откуда же это взялась типично еврейская фамилия Гитлер (шляпник на идиш)? Отец Адика Гитлера, Алоиз, был рождён сорокадвухлетней незамужней крестьянкой по имени Мария Шикльгрубер. Вскоре после рождения Алоиза, на ней женился некий Гильдер (я опускаю здесь подробности, к нашему делу не относящиеся; биографии самого Гитлера, его отца и матери можно найти повсюду), усыновивший Алоиза. Мать Адика, Клара, происходила из этого же рода Гильдеров и, что вполне возможно, являлась племянницей Алоиза. То ли поэтому, то ли ещё почему, но Адольф получился выродком, слабый физически, психологически, да ещё страдающим комплексом неполноценности. Много лет спустя Алоиз, решив поправить церковные записи, где он числился незаконнорожденным, записал свою новую фамилию как Гитлер. Что он имел в виду мы никогда в жизни не узнаем. Такова родословная автора «Моей борьбы.»  За что бороться и как – этому и посвящена книга.
Книга состоит из двух частей, написанных в разное время, 27-ми глав и, коротких, предисловия, посвящения памяти своих сторонников, погибших в Баварском путче, и заключения. Первая часть написана в 1923 году в тюрьме, вторая в 1927 году. В первых двух главах («В отчем доме» и «Учение и мучение»), первой части, он рассказывает о своём детстве и как ему пришлось хлебнуть горя в Вене, куда он отправился в 1903 году в надежде покорить мир живописи. Но тут его ждало разочарование: рассмотревши его рисунки, руководство художественной школы в приёме отказало, сказав, что художника из него не получится, но может получиться архитектор. Надо отдать должное товарищу Гитлеру, не назвавшему этот эпизод происками евреев, засевших в руководстве школы. Из своих наблюдений того периода, Гитлер рисует весьма бедственное положение венских неквалифицированных рабочих.  Он обсуждает меры, необходимые, с его точки зрения, для улучшения жизни чернорабочих.  До него никак не может дойти простая истина: эта низшая прослойка рабочего сословия, по крайней мере, большая часть её, является таковой не по обстоятельствам, а по выбору. Своему, а не чужому. Им так нравится и им самим так хочется. Этот слой народа всегда находится в динамическом равновесии с деклассированным элементом (т.е. часто становятся то теми, то теми) – люмпенами и босяками. Таковыми они были во все времена нашей цивилизации и самое лучшее, что для них можно сделать – это оставить их в покое и дать им жить, как им нравится.
Отдельно следует коснуться стиля и метода писания сего автора. Откровенно врать в своей книге Гитлер не мог: тогда ещё была свободная пресса, и было ещё полно людей, либо имевших с ним дело, либо знавших его лично. Молодая ещё национал-комунисти…, простите социали…, во-во, социалистическая партия Гитлера подвергалась тогда в этой свободной прессе, времен Веймарской Республики, яростным нападкам со стороны не только здоровых сил общества, но также и конкурентов, таких как, скажем, Германская Коммунистическая партия и, подобных гитлеровской, других националистических партий. Поэтому, даже самая незначительная ложь была бы немедленно раздута до размера слона и поднята на щит. Понимая и помня это, товарищ Гитлер лавировал, как большой теплоход в узкой речке, тщательно обходя опасные места, мели, перекаты и подводные камни. Где умолчав, где, изобразив события не совсем так, как оно было на самом деле, а где и приврав, но самую малость. Приведу лишь пару примеров. Гитлер объяснил свой переезд из Вены в Мюнхен более благоприятными условиями для изучения избранной им профессии архитектора. На самом деле, тут была совсем другая причина: он получил «повестку на бумаге (6 Х 9) явиться в райвоенкомат» и сбежал. Но и в Мюнхене его разыскали и силой привели в рекрутское присутствие, откуда тут же и выгнали сраной метлой, признав физически и психологически непригодным не только к несению службы, но и ношению оружия вообще.  Далее, товарищ Гитлер также «позабыл» сказать своему читателю, на что он жил в Мюнхене – ведь на «постройках» он больше не работал. А жил он на небедное наследство, полученное от тётки.
  В третьей главе Гитлер сообщает, как начал зарабатывать себе на жизнь писанием картин и акварелей (он, правда, опять-таки «забыл» сказать о друзьях-евреях, помогших ему сбывать эти свои «произведения») и, таким образом, у него появилось свободное время для чтения. Вот он и начал читать политические газеты, журналы и заниматься анализом политической ситуации в Германии и Австро-Венгерской империи. Я не думаю, что такое ничтожество, как Гитлер, мог иметь свои собственные мысли. Но, и за это надо отдать ему должное, он, как гиперболическое зеркало, умел, собрав устраивающие его чужие мысли, отразить их в нужном ему направлении. В первую очередь, товарищ Гитлер обрушился на парламентскую форму правления. При такой форме законодательной власти, коль скоро решение было принято большинством голосов, если оно оказалось неправильным, никто из законодателей, лично, за него персонально не ответственен. Чтож, Гитлер прав! При том строе, который мы называем «демократией», у власти находятся самые бессовестные, безнравственные, наглые и бесчестные, невежественные и безответственные индивидуумы. Теперь уже и жители постсоветских «республик» могут сами в этом воочию убедиться. Будучи утопией, демократия – это преотвратительнейший и очень несправедливый строй, при котором горстка «групп специального интереса» (как, скажем, всякого рода «движения» - за права животных -  и т.д.) навязывает большинству свою волю, приведя тем или иным способом своих представителей в парламент. Беда с этим только та, что пока, на данном этапе развития нашей цивилизации, альтернативой может быть тирания, а она ещё хуже демократии. В древнем Риме, генерал Гай Юлий Цезарь захватил власть в стране из самых наилучших побуждений: он хотел разорвать порочный заколдованный круг, когда продажные сенаторы давали плебсу «хлеба и зрелищ», а те в обмен голосовали за них. Он своей волей рассчитывал поправить все язвы тогдашнего римского общества, не подумав, что все люди смертны и, притом, по меткому выражению Булгакова, ещё и внезапно смертны. Гай Юлий Цезарь, так и не успев ничего из задуманного сделать, был вскоре убит заговорщиками. Но, ликвидировав институт демократии, он тем самым расчистил дорогу Калигуле и Марию. Всего этого Гитлер не знал, знать не хотел и сразу же начал закидывать удочки, что (и это подтверждается в дальнейшем изложении): народу нужен, мол, мудрый правитель, не боящийся личной ответственности за принятые им решения – читайте: он сам.
Казалось, совсем не по делу, Гитлер сетует на печальную роль, которую играет в процессе разложения «германской расы» проституция и распространяемый ею сифилис. Да, действительно, сифилис – это разрушающая организм дегенерирующая болезнь и наказание за разврат. Только вот одна лишь проституция в нём виновата?  Кто тогда и почему?  Гитлер не обвиняет ни в чём самих проституток (мы попробуем разобраться почему), но считает, что мужчин приводит к проституткам затруднения во вступление в ранний брак. Ибо, для надобности оной, необходимо иметь возможность обеспечить себя и свою семью, а современное (т. Гитлеру) общество большинству молодых людей такой возможности не предоставляет. Что за каша была у него в голове!?  Из этих рассуждений любому внимательному читателю внезапно открывается искореженное, как и всё другое, воззрение Гитлера на отношения между полами. По Гитлеру всё это получается так. Захотев, мужчина находит себе женщину, соглашающуюся его желание удовлетворить (в частном случае, его жену). Далее, женщина ложится на спину и, обеспечив ему доступ к своему этому месту, дает мужчине возможность насовавшись вдоволь, кончить и уйти восвояси. Гитлеру совершено не приходит в голову мысль, что женщина является вторым и равноправным участником акта соития. Что она тоже ожидает получить удовольствие, а не является лишь пассивной пенисоприёмницей и спермоколлектором. И то, что многие женщины активно ищут себе мужчину, способного удовлетворить её желание. Что именно сексуальная распущенность обоих полов (до сих пор модная всюду «свободная любовь») способствует, куда как больше, чем любая проституция распространению венерических заболеваний.  Многие биографы Гитлера считают, что до 1914 у него не было никакого сексуального опыта (а может и был, с проституткой, вот почему он их ругает не так уже и сильно). В 1916 году, на фронте он общался с француженкой Шарлоттой Лобжуа. Сумев как-то привлечь к себе эту, тогда восемнадцатилетнюю мадемуазель, Гитлер обращался с ней, согласно своим, уже известным нам, воззрениям. Не из-за этих ли его взглядов и соответствующего им обращения с ней, покончила с собой Геля Глаубаль, племянница и, как говорят, единственная его любовь (жалко, что она не пристрелила его тогда, впрочем, сам Гитлер это исправит позже, в 1945). Между прочим, придя к власти и скопировав советское государственное устройство один к одному, Гитлер устроил, по советскому образцу, и пионерские лагеря, где мальчики и девочки, если хотели, имели возможность предаться плотским утехам уже в раннем возрасте.
В своём анализе причин поражения Германии в первой мировой войне, товарищ Гитлер считает огромной ошибкой союз Германии с Австрией. По его мнению, Германия вообще не должна была вступать в войну, защищая австрийские интересы. Но уж, коль скоро она оказалась в неё вовлечена, то могла бы легко победить всех своих врагов, если не была бы внутренне разоружена политически и психологически. Несмотря на высокую выучку и боеспособность немецких вооружённых сил, в Германии царил разброд, всякого рода пораженческие настроения, а определённые силы вообще желали стране поражения в этой войне. Вот на эти-то силы товарищ Гитлер обрушивается со всей яростью мелкого, злобного и никчемного существа, страдающего комплексом неполноценности. Таким, как он, созданиям, для самоутверждения, и компенсации своей ущербности, обязательно нужно возвыситься над другими. Попавши в даже мелкие начальники или должности, на которых от них только могут зависеть другие – ефрейторы, звеньевые, кладовщики, управдомы – они всячески дают знать всем: «Не сделаешь, как я сказал, не будет тебе…» Гитлер же (у него хватило ума об этом умолчать) страдал ещё и манией величия. Вот он и придумал для себя путь к самой вершине власти. Всё дальнейшее изложение его книге служит развитию этой темы. Итак, самой большой бедой для Германии, источником всех зол, является загрязнение «чистой германской расы» посторонними элементами – когда славянами, но более всего, евреями. В том, что «германская раса» является самой высшей по отношению ко всем остальным, Гитлер ни на одну секундку не сомневается: всем достижениям в науке, технике и искусстве мир обязан немцам. Это они научили японцев всему, что они умеют делать, это у них все всё перенимают. Как будто не было на свете ни Менделеева, ни Яблочкова, ни Бородина, Фарадея, Луи Пастера и Мечникова, Тесла и Марии Склодовской-Кюри – славян, англичан, французов, датчан, шведов, голландцев, американцев и представителей других национальностей, множества евреев среди них. Про многих из них товарищ Гитлер даже и не слыхал, ибо был невежественен.
Гитлер заявляет – и в этом ему можно поверить – в детстве он юдофобом не был. А стал им, читая «антисемитские газеты», в которых он нашёл много подходящего для себя. Он приходит к следующему выводу: для того, чтобы прийти к власти, нужна идея, которую надо вдолбить в голову народу, многократно это ему повторяя. Он приводит пример этого людоеда Ленина и большевиков, которым это удалось сделать именно этим путём. Слово «пропаганда» не сходит со страниц опуса Гитлера. Пропаганда – суть искажение истины в каких-либо целях. Гитлер считал народ, в том числе и «столь так любимый им» немецкий, ничем иначе, как быдлом, не знающим и не понимающим, что он сам хочет. А посему стаду скотов нужен пастырь, проводник (фюрер). Надо сплотить народ идеей и повести его к его благополучию и процветанию. Идея заключалась в опасности для немецкого народа со стороны евреев, рвущихся к мировому господству. Сама эта мысль также не принадлежит Гитлеру. Это был, так называемый, «расовый антисемитизм», разработанный в восьмидесятых годах XIX века Евгением Дюрингом (не помните «Анти-Дюринг» Энгельса?) и неким Г. фон Шенерером (о последнем упоминал и Гитлер). Вот эту доктрину он и взял на вооружение. Согласно домыслам Гитлера, евреи проникают в страну под видом религиозной общины, преследуемой в стране, откуда они прибыли. Закрепившись в данной стране, они затем начинают прибирать к рукам всё. Гитлера возмущает, что большинство немцев считают еврейство вопросом веры, а не национальности. Как и множество других юдофобов, Гитлер очень мало знает о евреях и еврействе. А что же касается религии – то он явный атеист, хотя и не желает этого показывать, ибо считает религию полезной для управления быдлом. О появлении евреев на территории современной ему Германии одновременно с готами, германскими племенами, он либо не знает совсем, либо сознательно об этом умалчивает, ибо ему это невыгодно. О том, что евреи действительно исповедуют свою религию везде, где это не запрещается (и даже, если запрещается, как в бывшем Советском Союзе), о том он не знает и знать не хочет.
Надо отметить, смешение рас действительно нежелательно. Ярким примером тому может послужить целый южноамериканский континент, сотни миллионов жителей которого – продукт смешения белой и красной рас – не могут позаботиться сами о себе. Мне приходилось много работать с мексиканцами. В большинстве своём – это честные, трудолюбивые люди, умелые рабочие. Но они почему-то всегда нуждаются в ком-то, кто скажет им, что надо делать. Позволю себе привести такой пример. В 1889 году мормоны в Юте, под сильным давлением федерального правительства отказались от многоженства. Часть из несогласных ушли в подполье, а часть – бежала в Мексику. И вот, на одной и той же земле, у потомков бежавших мормонов-фермеров разве только птичьего молока не хватает, в то время как, вокруг них, крестьяне-мексиканцы живут в ужасающей нищете. Какой-то там чёрный «учёный» высказал предположение: четверть белых «коренных» (потомков переселенцев XIX, XVIII, XVII и XVI веков) американцев имеет предком чёрную про-про-перепро бабушку. Проверить сиё утверждение вряд ли возможно, но в нём может быть и своя доля правды. Дело в том, что, если продуктом связи белого с чёрной будет ребёнок-девочка, цвет её кожи коричневый. Если она опять свяжется с белым и родит девочку, та будет лишь смуглой. При повторении данного эксперимента в третий раз, ребёнок будет выглядеть совеем уже белым. Как правильно указал на это товарищ Гитлер, такой вот потомок любвеобильности чёрных рабынь и неразборчивости белых плантаторов и их управляющих, получиться выше по своему развитию, чем чёрная раса, но уступит в этом белой расе. Может этим объясняется полное отупение американцев, приведшее к избранию и переизбранию левого радикала, выродка - смесь вирулентного черномазого обезьяна из Кении и дурной белой шлюхи – Барака Обамы президентом этой, когда-то великой, страны.
Исходя из своей доктрины – вдалбливай в голову других побольше, авось оно там и останется – он постоянно настойчиво пытается отождествить еврейство с марксизмом. А ведь марксизм, с самого своего начала, всегда был глубоко враждебен еврейству, ибо духовные и моральные ценности учения Иудаизма диаметрально противоположны античеловечной бездуховной и аморальной доктрине коммунизма. Гитлер досконально изучил марксизм, в чём он сам и признаётся. Но даже и без этого признания, любому знающему читателю итак видно: от «учения» Гитлера за версту разит марксизмом. Тоже обезличивание толпы, тоже желание облагодетельствовать «рабочий класс», даже против его воли, тот же (хотя он и пытается это отрицать) материализм, и та же «объективная необходимость». Присобачить к марксизму расовое величие немцев – вот тебе и вся гитлеровская доктрина. Обрушиваясь на немецкую Социал-Демократическую партию на протяжении всей своей работы, Гитлер обвиняет её, а марксизме, а её руководителей – в еврействе. Плохо разбираясь в финансах (а в чём, собственно говоря, по сути дела, он хорошо разбирался?), Гитлер считает неизбежную к тому времени глобализацию мировой финансовой системы попыткой евреев (которые, по его мнению, контролируют мировые банки), подчинить себе мировую экономику и, особенно, немецкую. Со слов Гитлера, евреи предстают в виде каких-то мистических существ, всегда выживающих во всех обстоятельствах. Гитлер объясняет это уменьем евреев блюсти чистоту своей «расы». Гитлер считал евреев неспособными ни на что, кроме как плести интриги, делать деньги и соблазнять невинных немецких гретхен. Я, право, затрудняюсь сказать, было ли это его искреннее убеждение или он просто работал на публику, стараясь, как все коммунисты, взывать к самым низменным инстинктом быдла, из которых юдофобия не была одним из самых последних. Во всяком случае, как оказалось в дальнейшем, в преследовании и уничтожении евреев он был зверино жесток, но не так упорен и так последователен, как Сталин. Но это выходит за рамки данной работы.
В пятой главе описано начало первой мировой войны и участие в ней самого тов. Гитлера. Он начинает со своего сожаления, об отсутствии сколь-нибудь значительных или, хотябы, примечательных исторических событий во времена его детства и юности (1889 – 1907 годы). Насколько тов. Гитлер был искренен, судить не берусь: многие молодые люди испытывают похожие чувства. Наконец, такие события наступили, и 25-тилетний Адольф «…надел … мундир, который пришлось потом носить почти целых 6 лет подряд ».  О своей службе и участии в боевых действиях он пишет весьма скупо. Что так!?   На протяжении всей своей работы, в предыдущем и последующем изложении, тов. Гитлер не упускает ни единой возможности для того, чтобы похвалить самого себя.  «В течение этих месяцев я впервые почувствовал, насколько коварна была ко мне судьба, бросив меня на передовую линию фронта, где шальная пуля любого негра могла в любую минуту меня прикончить, между тем как на другом посту я мог бы оказать своей родине куда более значительные услуги. Я был уже достаточно уверен в себе, чтобы знать, что дело пропаганды я сумел бы поставить как следует. Но, увы, что толку! Ведь я был только один из безымянных, один из восьми миллионов солдат. Ничего не оставалось делать кроме того, как держать язык за зубами и добросовестно выполнять свои скромные обязанности». (Глава VII, в начале) И вдруг такая скромность!  По причинам, мы их уже рассмотрели выше, врать он никак не мог. Следовательно, если, захлёбываясь от восторга, он не писал о своих ратных подвигах, то никаких подвигов и не было. Я позволю себе высказать свою точку зрения, как на самом деле происходили и призыв, и воинская служба будущего фюрера. Повторяю, это только мои предположения. Читатель может, по своему усмотрению, либо принять их, либо отвергнуть. Установить же правду, вряд ли когда-либо удастся. Так вот, как я это всё понимаю, памятуя свой призыв в австрийскую армию, Адик, ничтоже сумяшись подал прошение о зачисление его в немецкую. Он рассчитывал, что при первом же контакте с медицинской комиссией, ему скажут: «Да как Вы посмели сюда прийти! Вам в санаторий надо, а не в армию». И, как всегда в жизни, просчитался! Тогда, в австрийскую армию мирного времени брали только самые сливки мужского общества – высоких, здоровых и спокойных парней. Но началась война, подобной которой в истории всего человечества ещё не было. Теперь пушечного мяса требовалось уже миллионами. И вот, растерянному, изумленному, поражённому и морально уничтоженному Адику заявили о его пригодности к воинской службе.
После всего двухмесячной подготовки Гитлер оказался на передовой у печально известного города Ипра, где потом ему пришлось отведать горчичного газа, названного в честь вышеупомянутого городка, ипритом. Надо отдать должное тов. Гитлеру: как бы ни одолевал его подленький животный страх, но в атаки он всё же ходил и «за спины ребят» не прятался. Была у него другая проблема, на которую все его биографы не обратили ни малейшего внимания. Как и его кумир, людоед Ленин, он «бить человека по лицу» не мог «с детства». Это не убавляет злобности и того, и другого, просто они сумели устроиться так, что били (и стреляли) за них другие. Так что во всех атаках он «штыком не колол, прикладом не бил». А сидя в окопах, старался стрелять мимо, чтобы ни в кого не попасть. На передовой всё видно. По вышеуказанным причинам, никаких претензий к нему быть не могло, но и держать такого солдата в воюющем подразделении никак нельзя было. Думается мне, произошло это так. Когда, как-то раз, когда Адик сидел «на дне окопе», предаваясь невесёлым мыслям своим, подошёл командир его взвода. «Хер Гитлер, я слышал, Вы художник». «Да, - отвечал хер уныло, - я действительно художник, но какое значение — это может иметь здесь, в этом месте?» «Напрасно Вы так думаете. У нас, в штабе батальона, выпускается наглядная агитация для поднятия боевого духа солдат, а рисовать некому. Не согласились бы Вы нам помочь?» Ну конечно же, он согласился! И вот уже, ненавистная винтовка стоит в пирамиде, рядом с винтовками писарей, почтальонов и всякой мелкой штабной сошки, а сам хер Гитлер ловко и умело орудует кистью. Как ни говори, но он-то был, на всю округу, лучшим художником среди солдат и лучшим солдатом среди художников. Да, он действительно был на передовой и, даже, пострадал два раза. Один раз ему досталось шальным осколком снаряда, а, уже почти перед самым концом войны, вышеупомянутым ипритом. Считается (и против этого трудно возразить), если кто-нибудь, находясь в рядах вооружённых сил страны, пострадал во время военных действий, то он заслуживает награды. Гитлер оба раза был награждён, и награды свои, безусловно, заслужил.
В подтверждении моего предположения о характере воинской службе Гитлера, позволю заметить, какое большое значение Гитлер придавал пропаганде в войсках. Следующая, пятая глава так и называется «Военная пропаганда». Он замечает, как были неприятно удивлены, питаемые карикатурными образами англичан, немецкие солдаты, столкнувшись лицом к лицу на поле боя с англичанами. Те, вдруг, оказались настоящими воинами, ибо их страна только этим и занималась на протяжении веков. Англичанам же, немцев изображали как гуннов и варваров, а посему разочарований в них не было. Получается, у кого лучше налажена эта самая пропаганда – тот и победит. Ну, не совсем так, ещё идея, сплачивающая народ…  Ноябрьская революция 1918 года застала Гитлера в берлинском госпитале, медленно, но верно, поправляющимся от отравления газом. Кайзер Вильгельм отрёкся от престола и была установлена республика. По многим причинам, отношение Гитлера к этой революции было весьма негативным. Во-первых, он считал: кайзер - это символ немецкой нации, а во- вторых, в этой новой республике заправляли социал-демократы, которые, по его мнению, направлялись и возглавлялись евреями. Он-то ведь считал сам себя большим знатоком истории и аналитиком, лучше всех понимающим, что происходит вокруг него. Он дышал ядом на Антанту, навязавшую Германии мирный договор на невыгодных для неё условиях и захлёбывался от восторга в своих чувствах к людоеду Ленину, столь щедро наделившему немцев столь обширными территориями. Любому разумному человеку должно быть ясно: если что-то, как говорят американцы «too good to be true», то так оно и есть. До Гитлера не дошло, что, подписывая правой рукой Брестский Мир, левой рукой Ленин одновременно устраивал эту самую, столь «любезную» Гитлеру, революцию в Германии. И немцам пришлось бросить так легко доставшиеся им земли и поспешить наводить порядок в собственном доме. Впрочем, «вычисли он это аут», что бы там на самом деле ни произошло, восторг от Ленина не уменьшился. Ведь для тов. Гитлера, Ленин в первую очередь, был мастером пропаганды. При писании сего опуса, перед Гитлером уже ясно открывалась перспектива прихода к власти и главным орудием достижения этой цели являлась для него пропаганда.
Я ведь пишу эту работу не для того, чтобы просветить моего читателя насчёт книги Гитлера «Моя борьба».  Нет! Моей целью является пробудить иммунную систему нашей цивилизации. Ибо, как мы ещё убедимся, таких вот лениных, сталиных и гитлеров вокруг нас бродит несчётное множество, и это жизненно важно для здоровья всего человечества: распознать болезнь заражения идеологией на как можно более раннем этапе. Главным симптомом болезни является пропаганда. Пропаганда - самым главный инструмент и Ленина, и Гитлера, и Барака Хусейна Обамы – рвущихся к власти выродков, всегда страдающих комплексом неполноценности. Как только вы услышали пропаганду, начинайте борьбу с её источником немедленно, о чём бы она только ни была. То ли это о перераспределении богатств, то ли это о бедных Бэмби, убиваемых этими злодеями-охотниками, то ли о здоровенейших «детях» - кровожадных черномазых гадёнышей-подростков, жизнь которых подвергают опасности мистические существа, по имени пистолеты. Или озонный слой, «глобальное потепление» - во всех случаях быдло хотят заставить поверить лжи, выдаваемой за правду. А нередко, силы, стоящие за грязным потоком пропаганды, даже не пытаются претендовать на истину. Им это не нужно. По рецепту Маркса-Ленина-Сталина-Гитлера, всё равно это всё примут за чистую монету. Предоставляем теперь слово самому тов. Гитлеру: «На деле пропаганда есть средство и поэтому должна рассматриваться не иначе, как с точки зрения цели. Вот почему форма пропаганды из цели, ей служить, ею определяться. Ясно также, что в зависимости от общих потребностей цель может изменяться и соответственно должна изменяться также и пропаганда. Цель, стоящая перед нами в мировой войне, за достижение которой мы вели нечеловеческую борьбу, представляет собой самую благородную цель, которая когда-либо стояла перед людьми. Мы вели борьбу за свободу и независимость нашего народа, за обеспеченный кусок хлеба, за нашу будущность, за честь нации. Вопреки обратным утверждениям, честь нации есть нечто реально существующее. Народы, не желающие отстаивать свою честь, раньше или позже потеряют свою свободу и независимость, что, в конце концов будет только справедливо, ибо дрянные поколения, лишённые чести, не заслуживают пользоваться благами свободы. Тот, кто хочет оставаться трусливым рабом, тот не может иметь чести, ибо из-за неё ему неизбежно придётся входить в столкновения с теми или другими враждебными силами.
Немецкий народ вёл борьбу за человеческое существование, и цель нашей военной пропаганды должна была заключаться в том, чтобы поддержать эту борьбу и содействовать нашей победе.
Когда народы на нашей планете ведут борьбу за своё существование, когда в битвах народов решаются их судьбы, тогда все соображения о гуманности, эстетики и т. п. конечно отпадают. Ведь все эти понятия взяты не из воздуха, а проистекают из фантазии человека и связаны с его представлениями.  Когда человек расстаётся с этим миром, исчезают и вышеупомянутые понятия, ибо они порождены не самой природой, а только человеком. Носителями этих понятий являются немногие народы или, лучше сказать, немногие расы. Такие понятия как гуманность или эстетика исчезнут, если исчезнут те расы, которые являются творцами и носителями их.
………………………………………………………………………………………………………
Для интеллигенции или для тех, кого ныне называют интеллигентами, нужна не пропаганда, а научные знания. Как плакат сам по себе не является искусством, так и пропаганда по содержанию своему не является наукой. Все искусство плаката сводится к умению его автора при помощи красок и формы приковать к нему внимание толпы. На выставке плакатов важно только то, чтобы плакат был нагляден и обращал на себя должное внимание. Чем более плакат достигает этой цели, тем искуснее он сделан. Кто хочет заниматься вопросами самого искусства, тот не может ограничиться изучением только плаката, тому недостаточно просто пройтись по выставке плаката. От такого человека надо требовать, чтобы он занялся основательным изучением искусства и сумел углубиться в отдельные крупнейшие произведения его. То же в известной степени можно сказать относительно пропаганды. Задача пропаганды заключается не в том, чтобы дать научное образование немногим отдельным индивидуумам, а в том, чтобы воздействовать на массу, сделать доступным ее пониманию отдельные важные, хотя и немногочисленные факты, события, необходимости, о которых масса до сих пор не имела и понятия. Все искусство тут должно заключаться в том, чтобы заставить массу поверить: такой-то факт действительно существует, такая-то необходимость действительно неизбежна, такой-то вывод действительно правилен и т. д. Вот эту простую, но и великую вещь надо научиться делать самым лучшим, самым совершенным образом. И вот, так же как в нашем примере с плакатом, пропаганда должна воздействовать больше на чувство и лишь в очень небольшой степени на так называемый разум. Дело идет о том, чтобы приковать внимание массы к одной или нескольким крупным необходимостям, а вовсе не о том, чтобы дать научное обоснование для отдельных индивидуумов, и без того уже обладающих некоторой подготовкой. Всякая пропаганда должна быть доступной для массы; ее уровень должен исходить из меры понимания, свойственной самым отсталым индивидуумам из числа тех, на кого она хочет воздействовать. Чем к большему количеству людей обращается пропаганда, тем элементарнее должен быть ее идейный уровень. А раз дело идет о пропаганде во время войны, в которую втянут буквально весь народ, то ясно, что пропаганда должна быть максимально проста.» (Глава VI, в начале. )
 Вопросы будут?
В VII главе «Революция» Гитлер, далее развивая свою доктрину о пропаганде, постепенно выкристаллизовывает мысль о своей исключительности (см. предыдущую цитату) и своей способности возглавить немецкий народ на его пути к могуществу и господству над всеми другими «расами».  Как всегда, для таких выродков, как он, его путь к самоутверждению лежит через унижение других. Евреи – первые кандидаты. Он, дескать, на передовой «их много не видел». Обычная юдофобская песенка, какую мы слыхали и сами в послевоенном Советском Союзе. А ведь, в качестве «офицера по просвещению», мог он послать запрос в военное ведомство о национальном составе и дислокации участников войны, а не заменять истинную картину своими домыслами. Вот она эта статистика участия евреев в первой мировой войне (тысяч человек):
Германия                100
Австро-Венгрия                300
Россия       500
США       250
Франция         50
Англия         50
Италия                10
То-то вот, тов. Гитлер «не заметил» 100 тысяч евреев среди своих!  А уж среди тех, кто бил его и сотоварищей, и тем более. Но, как мы уже выяснили со слов того же тов. Гитлера, для целей пропаганды правда не только не нужна, но и вредна. В конце данной главы, т. Гитлер «…пришёл к окончательному выводу, что должен заняться политикой». Началась политическая карьера Гитлера с обнаружения им «внезапно вдруг» в самом себе блестящего оратора. «Раньше я только инстинктивно догадывался об этом, теперь же я имел случай убедиться на самом деле: из меня вышел оратор. Голос мой тоже понравился настолько, что, по крайней мере в небольших залах меня было достаточно слышно». (Глава VIII, «Начало моей политической деятельности.» в конце.)  Тут надо нам сделать небольшое отступление. Все, кто слышал речи Гитлера, и потом писал об этом, отмечают одну особенность. Во время своих речей, он становился одержимым, как вроде был у него приступ эпилепсии. После вдохновенной речи, он, как сделавший своё дело хек, весь опадал, обессиливал, и глаза его становились тусклыми. Я, опять-таки, позволю себе предположить: в тот, описываемый им период Гитлер сделался слугой Сатаны. Все эти сказки о «клятве на крови» и прочее - это, конечно же, глупости!  Я уверен: многие молятся Князю Тьмы, предлагая свою душу взамен за бабу, деньги, славу, должность и что там угодно ещё. Но предложения принимаются не ото всех. Подходящие кандидаты выбираются ими по критериям, каких нам, смертным. никогда не понять: высшие силы не обязаны перед нами отчитываться. Причём, вовсе не обязательно просить об том и закладывать свою душу. Надо, должно быть, неимоверно сильно захотеть, и обладать рядом качеств. Валяясь без сна на своей узкой солдатской койке в отдельном здании воинской части, ефрейтор Адольф Гитлер, видно, здорово возжелал стать спасителем, или властителем Германии, а качество выродка у него уже были.
Итак, Гитлеру стал ясен путь к заветной цели и средства её достижения. Первое: надо основать новую партию, второе: оболванить быдло пропагандой и, добившись его поддержки, прийти к власти, а потом только, построить совершеннейшее государство, рай для трудящихся. Каким он будет, этот «рай» - он об этом пока не думал. Не до этого было. Как это описывается в главе IX «Немецкая Рабочая Партия», случай, если уж не основать, то встать во главе зародышного движения, ему вскоре представился. В его обязанности, в качестве «офицера по просвещению», входило ещё также следить за многочисленными в те времена «партиями», движениями, кружками и докладывать по начальству о их типе, характере и направлении. То есть быть обыкновенным шпиком. Видимо, предвидя такое обвинение, Гитлер заранее оправдывает свою деятельность тем, что у солдат было слишком много свободы и они могли ходить на любые собрания (чем и пользовался он сам, приходя туда в своей солдатской форме, дабы никто не обращал на него ни малейшего внимания).  А посему, начальство желало знать, каким духом жили солдаты. И вот, однажды, его посылают узнать, что представляет из себя «Национальная Рабочая Партия».  Придя на собрание «партии», Гитлер своим опытным намётанным взглядом шпика быстро определил: это весьма аморфная группа, участники которой не имеют ни чёткой программы, ни устава, ни, даже «печатки». В этом виде, такая группа никому никакой опасности не представляла. И он уже собрался было уйти, но его спровоцировали на выступление (обнаружив сам в себе дар оратора, Гитлер не переставал выступать до самой своей смерти). Последствием выступление было письмо с извещением о принятие его в эту самую партию. Тут у Гитлера и заработало его скудное мышление. Для того, чтобы прорваться, надо иметь или, имя или большие деньги, это имя сделать. Если присоединиться к известной партии, то там руководящие посты уже заняты и крепко удерживаются теми, кто их занял. А эта новая «партия», ещё неустановившаяся, не оформившаяся, не закостеневшая в своей в программе и практике, давала ему, Гитлеру возможность, прибрав к рукам руководство, лепить из неё всё, что ему хочется. И Гитлер предложение принял, получив временный членский билет №7.
В главах X «Подлинные причины германской катастрофы» и XI «Народ и раса» тов. Гитлер делает отступление от темы становления самого себя главарём нацисткой партии, чтобы ещё раз обосновать свои тезисы и своё право быть спасителем Германии, ибо лишь он один «знает, что как».  Начнём с того, что никакой катастрофы на самом деле не было. Да, Германия потерпела поражение в войне, но она проиграла войну, как проигрывают (если, конечно, отвлечься от двух миллионов убитых солдат) игру в мяч.  Ей был навязан, пусть не шибко выгодный, но всё же, позволяющий «сохранить лицо», мир.  Она не была оккупирована войсками противника, сохранила всю свою армию, и форму правления имела, по своему усмотрению. Да, положение было тяжёлым (как и во всех истощённых войной странах), но оно не было катастрофическим. На улицах не валялись трупы умерших с голоду, в полях зеленели всходы, в кафе был кофе, а в пивных – давали пиво. Но тов. Гитлеру нужна была катастрофа, иначе зачем тогда нужен бы был он сам. Поражение в войне, взятое само по себе причиной «катастрофы» не является. Более того, само поражение является следствием, результатом физического, морального и духовного распада германского общества конца XIX, начала XX веков. И опять-таки, в «загрязнение расы» евреями, в отсутствие надлежащего воспитание молодёжи, пренебрежение физическими упражнениями и спортом. В театрах – декадентство. Средства массовой информации (доминируемые, конечно же, евреями и марксистами) тлетворно влияют на здоровье нации. Вот если бы государство, ведомое и управляемое достойным руководителем, взяло всё в свои руки…  Интересно отметить, тов. Гитлер отождествляет все эти столь непонятные ему (и мне тоже!) «новаторства» в искусстве с «большевизмом». Да, какое-то время, пока большевикам было не до этого («громыхала гражданская война, от темна до темна»), они допускали кубизм, абстрактную живопись, футуризм. Но стоило только угрозе их существования миновать, как тут же превозобладал в их литературе и искусстве «социалистический реализм».  Так что, по словам товарища Гитлера, в результате то ли «вырождения расы» и того, что вся внутренняя и внешняя политика Германии были в корне неправильными, «катастрофа» была неминуема.
Интересны взгляды Гитлера на воспитание молодого поколения. Он считает, что не следует забивать головы молодых людей знаниями, им бесполезными. Конечно, должны быть исключения для особо одарённых детей, всех же остальных следует готовить к тому, чтобы производить здоровую крепкую чистую «германскую расу».   А для этого дети должны расти закалёнными и физически крепкими. Придя к власти, Гитлер, в основном и придерживался этих своих принципов. Но его «тысячелетний рейх» прожил только 12 лет. А посему результатов ему увидеть не пришлось. Зато их видим мы, жители современных Соединённых Штатов. Американские левые многое переняли из гитлеровского опыта. Так, левый сенатор Додд построил свой «Акт о контроле над огнестрельным оружием 1968 года» на базе гитлеровских «Нюренбергских законов», в чём он открыто признался. Навязывание частному бизнесу, регулируемых государством, взаимоотношений между нанимателем и работником, тоже позаимствованы из арсенала Гитлера. Нет ничего удивительного в царящей в американских публичных школах атмосфере пренебрежения к знаниям, политической корректности, подавления любого и всякого инакомыслия, культа достижений в области спортивных игр. Результат?  Большинство белых американцев феноменально (и я не боюсь столь сильного выражения, да, так и есть) невежественно в самых элементарных вопросах. А стали они здоровее?   Судя по количеству продаваемых и заглатываемых таблеток от всего на свете, я так не думаю. Зато этот народ стал весьма легко манипулируем всякими гитлерами, картерами, клинтонами, кеннедями и обамами. Ибо в государственных школах их учат в самую первую очередь, безответственности, пренебрежению к глубоким и капитальным званиям, и вдалбливаются им в головы, по методу Ленина-Гитлера, левые идеи. Они выходят из школы не гражданами своего государства, а только подданными.
В следующей главе Гитлер пытается сравнить принципы размножения животных с продлением людского рода. Жеребец, мол не полезет на корову, а петух – на утку. Он считает, что борьба за самку позволяет только сильнейшим оставлять потомство. Как и всё остальное, Гитлер не знает законов развития живой природы, как не знает он тоже, и людей. Животные разных видов не смешиваются потому, что они... разные. У них разная анатомия половых органов, автоматически предотвращающая скрещивание. Но если животные похожи друг на друга, то скрещивание нередко происходит. И не только, как это уже известно тов. Гитлеру, между ослами и лошадьми, но и между, скажем, львами и тиграми. Люди же - это существа одного вида, а посему способны скрещиваться в любых пропорциях. Это вроде как, если чёрный кобель вскочит на белую сучку, то, в результате будут чёрные с белым щенки. И ничего не поделаешь. Как мы с вами это уже обсудили раньше, смешивание разных рас, действительно, нежелательно. Господь неоднократно предупреждал евреев, чтобы они, завладев землёй Ханаанской, не брали их женщин в жёны своим сыновьям и не отдавали своих дочерей им в жёны. Потому как хананиане были потомками Хама, то есть, чёрными. Но это относится только к расам, настоящим расам, как мы их определили выше. Внутри же каждой расы скрещивание не приносит никакого вреда и, даже, может идти на пользу данному народу, оздоровляя его генетический код. Например, если швед женится на немке, а немец возьмёт в жёны белокурую норвежку, ничего страшного не произойдёт и потомки от таких браков, в зависимости от того, где обитает семья, могут быть шведами, немцами или норвежцами. В полной мере, это относится к потомкам от браков евреев и арийцев. Вопреки всем утверждениям тов. Гитлера, мужчины евреи чаще женятся на арийках, чем еврейки выходят замуж за оных. При этом, если потомки таких браков продолжают родниться с евреями, то они останутся евреями и наоборот. Так как мужское начало в потомстве генетически доминирует, то весьма ограниченный приток женщин той же расы, но иной национальности, данному народу никак повредить не может. А так как даже невольное родство, при этом исключается, то в генетический код народа вливается новая струя.
Неудивительно, что, начав издалека, тов. Гитлер приходит к теме, ради которой и написана глава «Нация и народ» - о евреях. Не зная сам ничего о евреях, он повторяет в своих писаниях избитые юдофобские вымыслы и наветы, больше из арсенала Дюринга и Шенерера. Задача всей этой главы - доказать неполноценность евреев по сравнению с арийцами и, особенно, немцами. На это потрачены многие страницы. Если бы Гитлер на самом деле считал евреев «низшей расой», то чего ему было бы беспокоится. Кого из нас тревожит какое-нибудь племя Юмба-Мумба-Лумумба, стоящее на низшей ступени своего развития (я лишь только против насильственного приведения оных в нашу цивилизацию)? На самом деле, энергия, потраченная Гитлером на отговаривание, а затем преследование и уничтожение евреев, говорит о том, что он считал евреев на голову выше арийцев, и инстинктивно боялся и ненавидел их. Повторяя, из раза в раз, навет об отсутствие у евреев «идеализма» и способности к любой деятельности, Гитлер не мог не знать (даже если бы он и захотел) о наличии огромного количества евреев ученых, инженеров, врачей (один из которых, лечил его больную раком груди, мать), квалифицированных рабочих, умелых и искусных мастеров – ремесленников, ювелиров и каменщиков. Это уж, не говоря уже о писателях, поэтах, композиторах, художниках и скульпторах. Роль евреев в искусстве Гитлер отрицал начисто, обвиняя их лишь в «подражании народам, среди которых живут». Гитлер заявляет о неспособности евреев иметь своё государство на определённой территории, ибо сами они ничего делать не умеют, а немцев, чтобы работать на них, там не будет. Если евреи, в самом деле, такие ничтожные, то как же они могут представлять опасность не только для германской нации, но и всего человечества?  Концы с концами здесь у т. Гитлера никак не сходятся. Но, как мы уже имели возможность убедиться, ему это нужно не было. «Вот из всех этих соображений и исходили мы, когда разрабатывали основы всего нашего нового движения. Мы глубоко убеждены, что только наше движение способно задержать дальнейшее падение немецкого народа, а затем пойти дальше и создать гранитный фундамент, на котором в свое время вырастет новое государство. Это будет не такое государство, которое чуждо народу и которое занято только голыми хозяйственными интересами. Нет, это будет подлинно народный организм, это будет — германское государство, действительно представляющее немецкую нацию». Мы теперь уже все знаем, каким на самом деле, было это государство.
Последняя, ХII глава первой части именуется «Первоначальный период развития германской национал-социалистической рабочей партии» и посвящена этому вопросу. В ней Гитлер рассказывает, как легко прибрав к рукам руководство партией, он приступил к её формированию. Он уже окончательно уверовал в свою роль народного вожака, о чём ещё раз намекнул. В начале главы он опять, в который раз, описывает ситуацию в стране. Люди, мол, недовольны… Дабы быть точным до конца, надо отметить: быдло всегда недовольно. Даже в Кувейте, где правящий эмир, казалось бы, обеспечил каждому своему подданному сносное существование, без какой бы то ни было необходимости работать за это – и там есть недовольные: у них меньше, чем у некоторых других. А уж в Германии-то, двадцатых годов, для недовольства причин было много и веских. Вот чего не знаю – того не знаю, понимали ли и Ленин, и Гитлер, воспользовавшиеся этим недовольством, его природу. Быдло ведь недовольно не политическим строем, каким бы он ни был, но нехваткой необходимого для той жизни, к которой оно привыкли. И оно, обычно, связывает эту нехватку с теми, кто в данный момент находится у власти. Когда Гитлер втянул Германию в войну со всеми вытекающими из этого последствиями, главным из которых всегда является весьма ощутимое отсутствие всего необходимого, им были недовольны также, как и правителями Веймарской республики. Тем не менее, Гитлер, как и его учитель Ленин, делает ставку на это недовольство. Как и Ленин, он решает в «своей борьбе» за власть опереться на «рабочий класс». Партия так и названа, «рабочей», хотя выходцев из рабочих в её руководстве можно было сосчитать по пальцам одной руки. Да и те были такими же «рабочими», как Хрущёв и Ворошилов. Где-то, в глубине души осознавая своё ничтожество, Гитлер категорически отвергает какой бы то ни было союз с такими же, как его, многочисленными тогда националистическими партиями, опасаясь конкуренции со стороны лидера одной из таких партий, который может затмить его самого.
Действовал Гитлер старым, как смерть, проверенным веками, методом. В первую очередь он, обратившись к десяткам своих бывших сослуживцев, нашел себе среди них помощника. Без этого никак нельзя. Затем он начал оповещать публику о собраниях, где будут обсуждены возможные пути выхода из ситуации, в которой страна находится ныне. Мюнхенские пивные, испытывающие вполне понятные в такие времена экономические трудности, охотно предоставляли свои залы для такого рода собраний, справедливо рассчитывая, что кто-нибудь, да закажет кружку-другую. Из такого собрания, да и то не всегда, лишь один-другой соглашался примкнуть к движению. Из этих примкнувших, тоже, многие потом отваливали. Зато те, кто оставался, становились фанатическими последователями Гитлера. Надо было обладать воистину безграничным терпением и, надо отдать Адику должное, оно у него тогда было. Он же сам предупреждал о длительности пути к власти. Чем больше партия росла, тем солидней она выглядела и тем больше новых членов она могла привлечь. С пера Гитлера не сходит слово «фанатизм», ибо только фанатики могут привести его к власти, как они уже сделали это для его вождя и учителя, людоеда Ленина. Фанатик – это последователь какого-либо течения, учения или лидера, принимающий доктрину движения слепо и отстаивающий её яростно, до самого конца, не считаясь ни с чем, даже с потерей своей жизни, и это, не говоря уже о жизнях своих противников. Каждому, у кого есть, хотябы в дюйм длиной, одна прямая извилина в мозгу, фанатики отвратительны и отталкивают многих, даже от «правого» дела. Да и ленинам с гитлерами они нужны лишь для подавления сопротивления всех, кто мыслит иначе. Потом от них избавляются. Так поступили Ленин и Сталин, а, придя к власти, и сам Гитлер («ночь длинных ножей»). Но, в момент написания первой части книги, именно фанатики больше всего были нужны Гитлеру. И надо отдать ему за это должное, он действительно оказался и организатором, и оратором, и предпринимателем, сумевшим постепенно увеличить число участников своих собраний и, самое для него главное, привлечь к себе внимание своих противников. Это делало его в глазах публики некой силой, с которой нельзя уже не считаться. Тогда же была им сформулирована программа партии, о которой мы поговорим позже, обсуждая вторую часть.
На этом первая часть заканчивается. Она вышла в свет в 1923 году. И хотя, как явствует из биографии Гитлера, 5 миллионов экземпляров книги выло опубликовано и продано к началу второй мировой войны, мы-то, бывшие советские люди, на примере «трудов» Ленина и Сталина, хорошо знаем, как это делается. Книга была обязательна во всех программах всех учебных заведений, должна находиться в книжном фонде любой германской библиотеки и, на виду, на книжной полке любого partei genosse . Прочесть же её было не под силу даже фанатичному последователю нацизма. И тем не менее, один читатель у него был. По приказу Сталина, книга за рекордно короткий срок была переведена на русский язык и выпущена в количестве 5-ти (пяти) экземпляров. Видимо, Сталин слыхал о Гитлере ещё раньше. Большевистская разведка хозяйничала в Германии (впрочем, как и во Франции, Англии и США), как у себя дома и не одно событие не было ею пропущено. Если же появление на политическом небосклоне новой звезды всё же было ею не замечено, то баварский путч не мог не привлечь к себе внимания Сталина. Именно для привлечения внимания к своей личности этот демарш и был затеян. Германия была выбрана на роль «ледокола мировой революции» давно, ещё людоедом Лениным. И действительно, проиграв войну, страна должна, обязана была жаждать реванша и отмены несправедливого версальского соглашения. Нужен был лишь только капитан на мостик обречённого корабля. Выпустив «Мою борьбу» и привлёкши к себе внимание Сталина, Гитлер подписал себе и, якобы любимой им, стране смертный приговор. Его тут же и решили поставить капитаном «ледокола». Чем не капитан!? В морском деле смыслит ни шиша, зато амбиций хоть отбавляй. Вот тогда, а может и ещё раньше, Сталин насытил движение своими агентами. Так как сталинские агенты примкнули к нацистской партии на сравнительно раннем этапе её формирования, то со временем все они стали видными деятелями этой партии, ответственными чиновниками государственного аппарата, армии, полиции всех типов, включая гитлеровское НКВД – гестапо, членами ЦК, главами общественных организаций (таких как Союз Писателей и т.д.). Практически нацистская партия целиком оказалась под полным контролем Сталина, да так, что никто этого даже и не заметил.
В главе первой, второй части, «Мировоззрение и Партия» Гитлер опять обрушивается на парламентскую систему и евреев, стремящихся уничтожить высшую германскую расу. Марксизм, по мнению Адика, являлся лишь итогом царящих в мире настроений и борется за то, чтобы отнять власть у гнилой буржуазии и передать её евреям. А без германской расы человечество немедленно погибнет. Сами по себе идеи ничего не стоят, если нет программы для их практического водворения в жизнь. Во второй главе «Государство», Гитлер пытается дать определение государству и определить его роль в жизни его подданных. Я предлагаю следующее определение как самого государства, так и его функции. Государством можно считать часть территории планеты Земля, на которой проживает часть населения планеты, независимая от других таких же государств. Зависимая территория государством быть не может. Это либо колония, доминион или провинция другого государства. В данном государстве может быть та или иная форма правления, но основные функции государственной власти сводятся к следующему. Во внешней политике отстаивать независимость, политические и экономические интересы государства, поддерживать и охранять границы, защитить своих подданных от нападения внешнего врага, организовав оборону страны. Внутри страны, государство обязано вводить и поддерживать ту или иную монетарную систему, поддерживать мир и порядок среди всех жителей страны, вершить суд и содержать пеницитарную систему для наказания виновных. Это основные функции власти, которые в том или ином виде существуют в любом государстве. История показала: чем меньше власть в государстве вмешивается в частную жизнь своих подданных, в торговлю, ремесла и взаимоотношения между работником и его работодателем, тем свободней и зажиточней является данное государство. И наоборот, всеприсуствующая власть делает народ бедным, лишённым гражданских прав и способствует низкому уровню жизни всего государства в целом. Гитлер же считает такие функции государства недостаточными. По нему государство ещё должно заботится ещё и о… чистоте и здоровье расы.
«Наше государство будет систематически заботиться о сохранении чистоты расы. Оно объявит ребенка самым ценным достоянием народа. Оно позаботится о том, чтобы потомство производили только люди здоровые. Позором будет считаться только — производить детей, если родители больны. Величайшей честью будет считаться, если родители откажутся производить детей, будучи недостаточно здоровыми. С другой стороны, предосудительным будет считаться не рожать детей, если родители здоровы, ибо — государству нужно здоровое потомство. Государство будет выступать в роли защитника тысячелетнего будущего, и перед волей государства должны будут склониться желания отдельных граждан. Государство даст возможность населению воспользоваться всеми действительно великими изобретениями и медициной. Государство будет объявлять лишенными прав производить потомство всех тех, кто болен сам, кто имеет плохую наследственность, а стало быть, может наградить плохой наследственностью и следующие поколения. С другой стороны, государство позаботится о том, чтобы здоровые женщины рожали детей, не ограничивая себя в этом отношении — под влиянием жалкой экономической обстановки — и чтобы для самих детей детство не становилось проклятием. Наше государство положит конец тому преступному безразличию, с которым ныне относятся к многодетной семье. Наше государство, напротив возьмет на себя почетную защиту такой семьи, которая должна стать благословением для народа. Наше государство будет заботиться о ребенке еще больше, чем о взрослом.
Кто в физическом и моральном отношении недостаточно здоров, тот не смеет увековечивать свою болезнь в организме своего ребенка. Нашему государству тут предстоит огромная воспитательная работа, но эта работа в свое время будет считаться гораздо большим подвигом, нежели все самые победоносные войны нашей современной буржуазной эпохи. Государство будет воспитывать граждан в той мысли, что быть самому больным или слабым не позор, а только несчастье, но что позорным является из-за собственного эгоизма передавать свою болезнь будущим поколениям. Государство убедит граждан в том, что куда более благородным будет, если неповинные в своей болезни взрослые люди откажутся иметь собственных детей и отдадут свою любовь и заботу здоровым, но бедным детям своей страны, которые затем вырастут и составят опору общества. Эту свою воспитательную работу государство конечно дополнит чисто практическими мероприятиями. Не смущаясь никакими предрассудками, не останавливаясь перед тем, что вначале нас плохо поймут, наше государство будет вести линию именно в этом направлении. Если только в течение каких-нибудь 600 лет государство будет твердо проводить такую политику, это приведет к такому оздоровлению населения, какого мы сейчас себе и представить не можем. Если мы сознательно и планомерно станем проводить политику поддержки только здоровых родителей, то в результате мы получим расу, которая сначала освободится от нынешних физических недостатков, а затем станет постепенно подыматься и духовно. Стоит только народу и государству твердо стать на этот путь, и затем уже внимание наше само будет концентрироваться на том, чтобы повышать размножение наиболее ценной в расовом отношении части нации. А затем и весь народ почувствует те громадные плюсы, которые получает нация.»
Ни дать, ни взять, фермер, выращивающий чистопородных белых свиней! Гитлер, притом, не допускает примеси не только еврейской, но даже другой арийской, но не германской крови, как, скажем, славянской. Он начисто отвергает «германизацию» других народов, игнорируя тот факт, что современную ему немецкую национальность составляют не только потомки варваров-готов, но и, скорей всего, их разнообразнейшая смесь с окружающими варварами – франками, балтами и славянами. В те времена о чистоте расы никто не думал. Не могу сказать, верил ли сам Гитлер в эту чушь, или лишь использовал её как дорожку к власти. Но в нацистской Германии жалкие и очень жестокие попытки селекции расы были предприняты. Уничтожались экземпляры высшей расы, признанные неполноценными - психические больные и гомосексуалисты (на них отрабатывались средства массового уничтожения), стерилизовались немки, не отличающиеся красотой тела, поощрялась искусственная селекция при вступлении в брак. Все эти попытки были заранее обречены на провал. Как бывший простой советский человек, я хорошо знаю: как бы ни пытались власти управлять всеми аспектами жизни своих подданных, а, особенно, их личной жизнью, люди живут, как они сами хотят жить, и будут делать это несмотря ни на что. Но до Гитлера, по причине скудоумия его, это никак не доходило. Да он и знать ничего не хотел. А вот это:
«В кругах, так называемого, "образованного" общества приходится слышать на этот счет совершенно невероятные глупости. Если молодой человек учится фехтовать и затем целые дни занимается фехтованием, это считается чем-то само собой разумеющимся и даже почетным. А вот если он учится боксу, то это кажется чем-то очень грубым. Спрашивается — почему? Мы не знаем никакого другого вида спорта, который в такой мере вырабатывал бы в человеке способность наступать, способность молниеносно принимать решения и который вообще в такой мере содействовал бы закалке организма. Если два молодых человека разрешают тот или другой конфликт при помощи кулаков, то это ни капельки не более грубо, чем если они разрешают его при помощи отшлифованных кусков железа. Если человек, подвергшийся нападению, защищается при помощи своих кулаков, то это ни капельки не менее благородно, чем убеждать и звать шуцмана. Наш здоровый мальчик должен с ранних лет научиться переносить побои. Пусть наши сверхумники по этому поводу подымут крик, что я проповедую нечто дикое, а я все-таки продолжаю думать, что задача нашего государства будет заключаться не в том, чтобы воспитывать целые колонны робких эстетов и физических дегенератов. Наше государство видит свой идеал не в "уважаемом" обывателе и не в добродетельной старой деве; наш идеал мужчины — олицетворение мужественной силы; наш идеал женщины — чтобы она в состоянии была рожать нам новое поколение здоровых мужчин. Спорт нужен нам не только для того, чтобы воспитывать отдельных сильных и смелых людей, но и для того, чтобы закалять наших детей и подготовлять их к тому, чтобы они умели спокойно переносить, если нужно, и несправедливые удары судьбы.»  Комментарии, как говорится, излишни.
В третьей главе «Гражданин и подданный» Гитлер предлагает каким именно путём только цвет «чистой германской расы» будет пользоваться всеми гражданскими правами в его будущем нацистском государстве. Все живущие в этом государстве разделятся на «граждан, подданных и иностранцев». Последние – это граждане других стран, по тем или иным причинам, находящиеся на территории Германии. Все рождённые в Германии, даже чистокровные немцы, пока ещё только подданные. Чтобы стать гражданином – это надо заслужить. Лицам мужского пола и, разумеется, «чистых кровей» обязательным условием для получения гражданства является служба в армии. Гитлер предлагает, по советскому образцу, ввести всеобщую обязательную воинскую повинность и «пятую графу – национальность» в документе, подтверждающем личность. Для женщин путь к гражданству – это выход замуж. «Но женщинам, живущим своим собственным трудом, в известных случаях могут быть предоставляемы гражданские права и независимо от замужества». То есть, всем, кто не немец – а евреи особенно – или по состоянию здоровья не в состоянии служить в армии, путь к гражданству автоматически закрывается. Таким вот образом, первоначально, Гитлер и собирался решить еврейскую (да и славянскую тоже) проблему. Евреи (и славяне) могут либо жить в стране сколько угодно без всяких гражданских прав (занимать важные должности в правительстве и правительственных организациях, избирать и быть избранными в законодательные органы и т. д.), либо в любой момент покинуть пределы страны. В этом, по словам Гитлера, им никто никаких препятствий чинить не собирается. Мы позже, в дальнейшем изложении, разберём, как это положение было осуществлено на практике. А пока что, мысль чёткая и ни в каком толковании не нуждается.
   В четвёртой главе «Народническое государство и проблема личности» Гитлер обсуждает роль личности в истории. Все открытия и «изобретения» делаются одной какой-то личностью, а затем перенимаются остальными. Поэтому задача будущего нацистского государства – выявлять такие личности и «давать им ход», т.е. выдвигать их на соответствующие должности и всячески помогать им работать на благо общества. Ругая почем свет стоит парламентскую систему, Гитлер признаёт, что и в его диктатуре без парламента не обойтись. Будущий гитлеровский парламент должен состоять из трёх палат – палаты представителей, палаты коммерции и сената для координации действия двух низших палат. Но, этот будущий парламент будет иметь лишь только право совещательного голоса. Решения принимаются единоличными начальниками, кои и несут за них полную ответственность перед высшей инстанцией (Верховный Совет?!). А вот перед кем он сам, высшая инстанция, будет нести ответственность – про то т. Гитлер нам ничего не сказал. Должно быть считал: уж он-то неправильных решений не примет. Не уставая называть марксизм лютым врагом «немецкой расы», Гитлер здесь повторяет сам главную ошибку марксизма – игнорирование человеческого фактора. Вот, скажем, одарённого физика или химика могут выделить только другие физики или химики. И вот, если они видят в кандидате на роль очередного гения смертельную угрозу для своего собственного положения в данной научной организации, то, будучи сами людьми, они сделают всё, от них зависящее, чтобы новоявленного вундеркинда не пропустить. Кроме того, в тоталитарный режим больше ценят преданность режиму, чем реальные деловые качества данного индивидуума, ставя преданность выше любого таланта и способностей каждого. Само же гитлеровское окружение отнюдь не говорит в пользу способности фюрера выбирать в руководители только самых достойнейших. Надо отдать должное нацистскому режиму: вопреки вышеуказанным факторам, ему удалось собрать и поставить на службу себе очень способных генералов, промышленников, ученых, изобретателей, инженеров. техников и рабочих. Должно быть, они обманывали себя, что служат Германии, а вовсе не Гитлеру. Ими были разработаны и воплощены в жизнь искусственное горючее, копеечное, но весьма эффективное и очень простое в обращении противотанковое оружие - фаустпатрон, первая в мире крейсирующая ракета V-1, первая в мире баллистическая ракета V-2, первый в мире практический реактивный самолёт первый в мире «общий» (т.е. и станковый, и ручной вместе) пулемёт МG-43, первый калашников . Но, как хорош ни был бы экипаж, если бесноватый, не знающий, что он сам делает, капитан ведёт корабль курсом к обрывистым берегам, с бурунами, кипящими над грозными утёсами, то корабль этот, заранее, уже обречён.
В пятой главе «Мировоззрение и организация» содержится призыв сломать все основы существующего строя, чтобы построить на его месте идеальное общество по гитлеровскому пониманию такового. Причём, организация силы, способной эту ломку произвести должна основываться не на чётком понимании цели и средств к достижению этой цели, но на слепой вере и фанатизме большинства участников. «При этом вовсе не необходимо, чтобы каждый отдельный сторонник нового миросозерцания, готовый бороться за его идеи, непременно понимал до конца весь ход мыслей вождей движения. Достаточно того, чтобы он понимал только самые основные идеи, лежащие в основе движения, чтобы он проникся ими настолько и уверовал в них так горячо, что его единственным стремлением стало бы обязательно добиться победы этого учения. Ведь мы вовсе не считаем обязательным, чтобы каждый отдельный солдат был посвящен во все соображения высшей стратегии полководца. От солдата мы требуем одного: чтобы он был строжайше дисциплинирован и фанатически верил в правоту и силу нашего дела. Только этого же требуем мы и от рядового сторонника нашего движения. Для великого движения с великим размахом и будущим этого вполне достаточно». Во что ставил тов. Гитлер столь «любимую» им «высшую немецкую расу!» Ну да!  Ему-то ведь нужны были бездумные автоматы, которых легко запрограммировать как ему надо.
Глава VI «Первая стадия нашей работы. Значение живой речи». Живая речь на собраниях, обращённая непосредственно к массам, а не заумные писания – вот что, по мнению Гитлера, завоевывает толпу на сторону искусного оратора, каким является – ну кто ж ещё – он сам. «Составляя план каждой речи, я уже заранее старался представить себе предполагаемые возражения, которые будут мне сделаны, и ставил себе задачей в ходе собственной речи разбить и опровергнуть эту аргументацию. Скоро я пришел к выводу, что лучше всего все эти возможные возражения открыто привести в своей собственной речи и тут же доказать их неверность. Если перед вами честный слушатель, хотя и переполненный до краев этими шаблонными возражениями, то вы именно таким способом изложения скорее всего привлечете его на свою сторону. Как только в ходе вашей собственной речи вам удалось поколебать внушенную этому слушателю премудрость, так вы его уже наполовину завоевали и во всяком случае он будет слушать вас все более и более внимательно. Еще будучи офицером по политпросвещению, я выступал перед солдатами главным образом на тему о "Версальском договоре"». Надо тонко чувствовать аудиторию – поучает т. Гитлер – её настроение, её согласие или несогласие с утверждениями оратора и тут же приспосабливаться, и вносить коррективы в свою речь. Даже время дня важно. Волю уставшего за день слушателя гораздо легче подавить и подчинить себе вечером, а не утром, когда эта воля ещё сильна. Гитлер упивается собой, своим ораторским даром. Он чувствует себя ну прямо-таки Цицероном, Маратом, Наполеоном.
Глава VII. «Наши столкновение с красным фронтом». Затеяв большую игру, Гитлер решает вести её подобно действиям армии в военное время. То есть у армии, в первую очередь должны быть командующий, солдаты и офицеры (иначе что это тогда за армия), штаб, тылы, обеспечивающие всем необходимым, и разведка, информирующая командование о планах и действии противника. Роль главнокомандующего он сразу же отвёл себе. Солдатами были рядовые члены партии, офицерами – partei genossen, т.е. «партийные товарищи», руководители групп и ячеек. Был и штаб – платные работники, в задачу которых входили пока организационные функции. Один из бывших сослуживцев Гитлера взял на себя обязанности снабжения всем необходимым. Что касается разведки, то Гитлер хвастается наличием «своих людей» во всех движениях, которые могли быть угрозой нацистской партии (мысль о том, что и в его движение могут быть внедрены агенты – полиции, из других движений и сталинские – ему в голову как-то никак не приходила). Сам же Гитлер, на первых порах, посещал собрания всех многочисленных тогда партий. Цель этих посещений была двоякой. Во-первых, бывший шпик оценивал силу, возможности и способности данной партии в качестве возможного конкурента в борьбе за души немцев. Во-вторых, он изучал, как не следует вести дело вербовки новых членов, дабы не оттолкнуть тех, кто проявляет к данной партии интерес. Вот здесь-то он чувствовал себя вне конкуренции. Ведь требования ко всем поступающим в нацистскую партию были простые: принадлежность к «высшей расе», дисциплина и фанатическая преданность делу партии. А кто он, этот кандидат – дебил, пройдоха и жулик, растлитель малолетних или, даже, просто уголовник – это Гитлера пока не интересовало. Чем хуже – тем для него лучше. Ведь ему нужна была безликая масса, с помощью которой Гитлер и собирался осуществить свою мечту – протаранить себе путь к власти.
   Тем не менее, Гитлер понимает: специальная работа – это дело специалистов, а не любителей. Толпу можно послать заполнять улицы и площади, орать, буянить, пойти, даже, на пули солдат и полицейских. Но толпа не может отбиться от сильного и хорошо организованного противника, осуществлять захваты нужных субъектов и объектов, бить и притом не просто бить, но со знанием как это делать наиболее эффективно. И вот, под видом необходимости охранять свои собрания от «красного фронта», Гитлер начинает формировать отряды своей полиции, ставшей потом известными как «штурмовые». В штурмовики принимались тщательно отобранные бывшие фронтовики, беззаветно преданные самому Гитлеру и обладающие достаточной физической силой и решимостью стоять до конца за своего фюрера. Командовал штурмовиками некий Эрнст Ром (пидор, убитый в 1934 году в Мюнхене по личному приказу Гитлера в т.н. «ночь длинных ножей» - типичная большевистская благодарность). О том, что штурмовые отряды создавались отнюдь не для «охраны собраний» можно судить хотябы по их численности, которая вскоре достигла 2000 субъектов (назвать их людьми я как-то не решаюсь). Первоначально, штурмовики не были вооружены огнестрельным оружием. Гитлер постоянно повторял в своём писании: оружие не проблема, были бы те, кто имеет желание взять его в руки. И действительно, когда в 1923 году французские и бельгийские войска заняли Рурский бассейн, Гитлер моментально реорганизовал своих штурмовиков в некие воинские подразделения, вооружил и предложил предоставить их правительству для отвоевания захваченных земель. Это предложение было отвергнуто. Позже, придя к власти, Гитлер тоже не поспешил отвоёвывать Рур. Он был тогда уже государственным деятелем и понимал: нападение на французские войска равносильно объявлению войны, а к ней от тогда ещё готов не был.   
 В главе VIII «Сильные более всего сильны своей самостоятельностью» Гитлер опять высказывается против «блоков», то есть объединения партий, преследующих одну цель. Он пишет, что нередко такие движения возникают самостоятельно и часто одно движение не знает о существовании другого. В этом случае побеждает самое сильное из движений, избравшее наиболее правильный путь. Это, по словам Гитлера, трагично. Во втором случае успешное движение всегда вызывает подражание и подражающие хотят «примазаться» к такому движению. Ни в том, ни в другом случае объединяться нельзя. Правда, из тактических соображений иногда можно пойти на временное сближение, но, как только цели будут достигнуты, союз следует немедленно разорвать. Иными словами, цель оправдывает средства и не следует брезговать ничем для её достижения.
В главе IХ «Мысли о значении и организационном построении штурмовых отрядов» Гитлер снова опять пытается оправдать организацию штурмовых отрядов. Он «открывает Америку», обнаружив три основных «класса» общества. Первый класс – это самые лучшие люди общества. Второй – самые худшие, плохие. И между ними инертная масса, составляющая большинство. Нормально, в условиях стабильного государства, оба «класса» уравновешивают друг друга. Но война нарушила это равновесие. По словам Гитлера, (и это, пожалуй, соответствует в какой-то степени действительности), лучшая часть общества добровольно пошла на войну, полная энтузиазма, но без достаточной военной подготовки, и была там перебита или перекалечена. Инертная масса, из которой набиралось подавляющее большинство солдат тоже понесла огромные потери. И только сволочь уцелела. Вот эта сволочь, не встречая больше отпора со стороны лучших людей, и устроила революцию. А нейтральная масса всегда присоединяется к победителю. «Когда гибнет целый народ, когда он стоит перед тягчайшими испытаниями главным образом в результате действий отдельных негодяев, тогда было бы чистым безумием руководиться соображениями формальной дисциплины по отношению к этим негодяям, хотя бы они и были у власти. Нет, при таком положении вещей действительное исполнение долга требует нарушить формальную дисциплину, но спасти свой народ от гибели. Согласно современным ходячим буржуазным понятиям, если солдату сказали сверху, чтобы он не стрелял в бунтовщиков, то дисциплина требует от него, чтобы он действительно не стрелял. Такая бездушная формальная дисциплина кажется иным более ценной, чем жизнь собственного народа. Согласно нашим национал-социалистическим понятиям, дело обстоит совсем не так. В такие моменты солдат должен соблюдать не формальную дисциплину по отношению к своему слабому начальнику, а подлинную дисциплину по отношению к своему народу. В такие минуты каждый из нас должен помнить о всей своей личной ответственности перед нацией в целом. Ноябрьская революция могла удаться только потому, что это действительно живое представление о подлинной дисциплине к этому времени совершенно исчезло в нашем народе — вернее, в правящих кругах его».  Кто же может спасти погибающую нацию?
Гитлер делает обзор расстановки сил в стране. После спартаковского восстания, бессмысленного выступления рабочих, участники которого сами не понимали, что они хотят, подавленного двумя тысячами фронтовиков-добровольцев, «молодая республика» ощутила нужду в армии. И эта армия, Рейхсвер, была сформирована, благо было из кого. Но такая вот армия, к тому же ещё малочисленная, пусть неохотно, но беспрекословно выполняющая приказы своего правительства, на роль спасения нации не подходила. Для этого требовалось шесть миллионов солдат. Подготовить такое количество никакая из многочисленных тогда общественных организаций, как, скажем союзы ветеранов, не в состоянии. Это может сделать только государство. Его будущее нацистское государство. Начать надо с физической подготовки, ибо из спортсмена легче всего сделать солдата. И это и есть ещё одно оправдание для создания штурмовых отрядов.
«1. Главным принципом организации наших штурмовых отрядов должен был стать не военный критерий, а критерий партийной Целесообразности. Члены наших штурмовых отрядов должны были конечно получить соответствующую школу физического развития, но центр тяжести нам пришлось видеть не в чисто военных упражнениях, а в спорте. Я всегда придерживался того взгляда, что бокс и джиу-джитсу имеют гораздо большее значение, чем плохенькие стрелковые курсы, ибо все равно добровольческие общества в состоянии были давать своим членам только полуобразование, а не полное военное образование. Дайте немецкой нации 6 миллионов безукоризненно вытренированных спортсменов, добейтесь того, чтобы эти 6 миллионов были полны фанатической любви к родине и закалены в той мысли, что наступление является лучшей тактикой — и подлинно национальное государство сумеет в течение каких-нибудь двух лет создать из них, если нужно будет, настоящую армию, в особенности, если мы будем иметь необходимые для этого кадры. Кадры же для такой армии при наших условиях может дать нам только рейхсвер, а не половинчатые воинские союзы. Мы считали, что физические упражнения нужны нашему штурмовику для того, чтобы в нем укоренилось сознание своего физического превосходства, которое одно только и может дать убеждение в собственной силе. А спорт должен был развить в наших штурмовиках все те качества, которые дали бы им возможность более успешно выступать на защиту нашего движения там и тогда, где и когда это понадобиться.
2. Чтобы наши штурмовые отряды не превращались в тайные организации, мы сразу же ввели определенную форму одежды, по которой каждый мог узнать члена нашего отряда. А затем и сами размеры отрядов должны были указывать каждому и всякому на то, что дело идет отнюдь не о тайных организациях. Наши штурмовые отряды не должны были прятаться в подполье, а должны были маршировать под открытым небом. Уже одно это, должно было сразу положить конец всяким легендам о "тайной организации". Членов наших штурмовых отрядов мы прежде всего воспитывали в полной идейной преданности великим целям движения. Мы ставили себе задачей расширить горизонт каждого штурмовика настолько, чтобы любой из них понимал ту великую миссию, которая лежит на нем. Каждому рядовому штурмовику мы помогали усвоить понимание того, что нашей задачей является создание нового национал-социалистического государства. Поняв все это, наш штурмовик конечно уже не мог видеть свою задачу в том, чтобы убрать с дороги того или другого мелкого или даже более крупного мошенника. И таким образом отпадала опасность, что наши штурмовики станут соблазняться мелкой конспирацией и искать удовлетворения своему актинизму в отдельных покушениях. Только так могли мы рассеять атмосферу мелкой мести и мелких заговоров, свойственных современной республике. Только благодаря этому подняли мы нашу борьбу на более высокий уровень борьбы двух мировоззрений. Каждый наш рядовой штурмовик должен был понять, что наша борьба есть истребительная борьба целого нового миросозерцания против миросозерцания марксизма и всего того, что порождает этот последний.
3. Из этого вытекает, что и организационные формы штурмового движения, и способ вооружения штурмовиков и даже форма их одежды не могли и не должны были напоминать старую армию. Все это должно было быть построено на совершенно другом принципе, соответственно тем задачам, которые стояли перед штурмовым движением. В течение 1920 и 1921 гг. я самым усиленным образом проповедовал именно вышеизложенные взгляды. Постепенно мне удалось привить эти взгляды нашей молодой организации полностью. Результат получился тот, что к концу лета 1922 г. мы располагали уже изрядным количеством штурмовых отрядов (сотен), а к концу осени 1922 г. все эти отряды были уже одеты в свою особую форму». Штурмовые отряды никаким образом не должны были быть тайной организацией, ибо такая организация, чтобы быть тайной, должна быть малочисленной. А Гитлеру нужны были тысячи фанатичных и послушных каждому его слову, исполнителей воли нацизма. Несмотря на всю открытость своего существования, штурмовики были незаконными, по сути дела, силовыми структурами внутри государства, какие ни одна власть не должна была бы потерпеть. Но Гитлер также ловко использовал слабость власти в Веймарской республике, как это делали столь «любимые» им марксисты. И была ещё одна причина создания штурмовых отрядов, в чём Гитлер даже сам себе ни в жисть не признался бы. Как всякому ничтожеству, ему льстила мысль торжественно покрасоваться во главе во всём послушным ему войска. Отсюда и форма, и знамёна, и духовой оркестр... Знамёна у нацистов, как и любых других коммунистов, были красного цвета. Ибо всегда, там, где правят коммунисты, будь то большевики, будь то наци, будь то маоисты, титовцы, пол потовцы, хошеминовцы и кимирсеновцы – всегда кровь льётся реками, кровь кровавого красного цвета их знамён. Будучи атеистом, Гитлер, тем не менее, не мог не считаться с веками укоренившимися христианскими традициями народа, которым он собирался править. А посему, он решил пойти на компромисс, выбрав эмблемой своей национал-коммунистической партии свастику - мистический символ, увиденный им в детстве на стене бенедикцианского монастыря, напоминающую уродливый крест.
Гитлер в своей работе только ссылается на 25 пунктов платформы своей партии, как на незыблемую догму, не подлежащую обсуждению, но не приводит их в ней. Вот они, взятые из другого источника:
«1. Мы требуем объединения всех немцев в Великую Германию на основе права народов на самоопределение.
2. Мы требуем равноправия для немецкого народа наравне с другими нациями и отмены положений Версальского и Сен-Жерменского мирных договоров.
3. Мы требуем жизненного пространства: территорий и земель (колоний), необходимых для пропитания нашего народа и для расселения его избыточной части.
4. Гражданином Германии может быть только тот, кто принадлежит к немецкой нации, в чьих жилах течёт немецкая кровь, независимо от религиозной принадлежности. Таким образом, ни один еврей не может быть отнесён к немецкой нации, а также являться гражданином Германии.
5. Тот, кто не является гражданином Германии, может проживать в ней как гость, на правах иностранца. Каждый иностранец обязан соблюдать требования законодательства об иностранцах.
6. Право занимать посты, связанные законотворчеством, а также управлением государством, может принадлежать исключительно гражданам. Поэтому мы требуем, чтобы все должности в любой публичной организации, любого уровня — общегосударственные, областные или муниципальные занимали только граждане государства. Мы боремся против разлагающей парламентской практики занятия должностей только в зависимости от партийной принадлежности без учета характера и способностей.
7. Мы требуем, чтобы государство в первую очередь обязалось заботиться о трудоустройстве и жизни граждан Германии. Если невозможно прокормить все население государства, то лица, принадлежащие к чужим нациям (не граждане государства) должны быть высланы из страны.
8. Вся дальнейшая иммиграция в Германию лиц ненемецкого происхождения должна быть приостановлена. Мы требуем, чтобы все лица ненемецкого происхождения, которые иммигрировали в Германию после 2 августа 1914 года, были выдворены из государства.
9. Все граждане государства должны обладать равными правами и обязанностями.
10. Первейшей обязанностью для каждого гражданина Германии является выполнение умственной или физической работы. Деятельность каждого отдельного гражданина не должна противоречить интересам общества в целом. Напротив, такая деятельность должна протекать в рамках общества и быть направленной на общую пользу. Поэтому мы требуем:
11. Уничтожения нетрудовых и лёгких доходов, а также сломления процентного рабства.
12. Ввиду огромных человеческих жертв и имущественных потерь, требуемых от нации при каждой войне, личное обогащение во время войны должно рассматриваться как преступление против нации. Таким образом, мы требуем полной конфискации всех прибылей, связанных с личным обогащением в военное время.
13. Мы требуем национализации всех (ранее) созданных акционерных предприятий (трестов).
14. Мы требуем участия рабочих и служащих в распределении прибыли крупных коммерческих предприятий.
15. Мы требуем разработки и создания по-настоящему достойного пенсионного обеспечения.
16. Мы требуем создания здорового среднего сословия и его сохранения, а также немедленного изъятия из частной собственности крупных магазинов и сдачи их в наем, по низким ценам, мелким производителям. Мы требуем ведения достаточно строгого учета по поставкам товаров от мелких производителей, осуществляемых на основании государственных заказов, заказов общин и земель.
17. Мы требуем проведения земельной реформы, соответствующей потребностям и интересам нации, принятия закона о безвозмездной конфискации земли для общественных нужд. Аннулирования процентов по земельным закладным, запрещение спекуляций землей.
18. Мы требуем безжалостной борьбы против тех, кто своей деятельностью вредит интересам общества. Мы требуем введения смертной казни для преступников, совершивших преступление против немецкого народа, ростовщиков, спекулянтов и др., вне зависимости от их религиозной или расовой принадлежности.
19. Мы требуем замены римского права, служащего интересам материалистического мирового порядка, немецким народным правом.
20. Чтобы обеспечить каждому способному и старательному немцу возможность получить высшее образование и занять руководящее положение, государство должно заботиться о всестороннем широком развитии всей нашей системы народного образования. Программы всех учебных заведений должны быть приведены в соответствие с требованиями практической жизни. С самого начала развития сознания ребёнка школа должна целенаправленно обучать его пониманию идей государственности. Мы требуем, чтобы особо талантливые дети бедных родителей, несмотря на их положение в обществе и род занятий, получали бы образование за счет государства.
21. Государство должно направить все усилия на оздоровление нации: обеспечить защиту материнства и детства, запретить детский труд, улучшить физическое состояние населения путем законодательного введения общеобязательных тренировочных занятий и физических упражнений, поддержки клубов, занимающихся физическим развитием молодежи.
22. Мы требуем ликвидации наёмного войска и создания народной армии.
23. Мы требуем открытой политической борьбы против заведомой политической лжи и ее распространения в прессе. С целью создания немецкой прессы мы требуем, чтобы:
а) все сотрудники, редакторы и издатели немецких газет, печатающихся на немецком языке, были гражданами государства;
б) ненемецкие газеты должны получать специальное разрешение государства на издание. При этом они должны издаваться на ненемецком языке;
в) лицам ненемецкой национальности законодательно запрещается иметь любой финансовый интерес или влияние на немецкие газеты. В наказание за нарушения данного закона такая газета будет запрещена, а иностранцы немедленно депортированы. Газеты, приносящие вред интересам общества, должны быть запрещены. Мы требуем введения законодательной борьбы против литературных и культурных течений, оказывающих разлагающее влияние на наш народ, а также запрещения всех мероприятий, способствующих этому разложению.
24. Мы требуем свободы для всех религиозных вероисповеданий в государстве, до тех пор, пока они не представляют угрозы для него и не выступают против нравственных и моральных чувств германской расы. Партия, как таковая, стоит на позициях позитивного христианства, но при этом не связана убеждениями, с какой-либо определённой конфессией. Она борется с еврейско-материалистическим духом внутри и вне нас и убеждена, что дальнейшее выздоровление нашего народного организма может быть достигнуто путем постоянного оздоровления внутри себя. Последнее возможно осуществить, реализуя принцип приоритета общественных интересов над своими личными.
25. Для осуществления, всего перечисленного мы требуем:
Создания сильной централизованной власти государства.
Непререкаемый авторитет центрального политического парламента на территории всего государства, а также во всех его организациях.
Создание сословных и профессиональных палат для осуществления принятых государством законов во всех федеральных землях.
Лидеры партии берут на себя обязательства по обеспечению выполнения вышеуказанных пунктов любой ценой, а в случае необходимости, даже жертвуя собственными жизнями».
В главе Х «Федерализм как маскировка» Гитлер пишет – о чём же еще может он писать – о… евреях. Как они, натравливая одну часть Германии на другую, разделяют и властвуют. Во времена гитлеровской писанины, Германия была одной из самых молодых государств Европы. Она возникла в семидесятых годах ХIХ века как союз германских княжеств под эгидой Пруссии. Бывшие княжества стали называться землями. Пруссия, на северо-востоке, и Бавария, на юго-западе страны были самыми большими из них, как по территории, так и по влиянию. Гитлер считает, что, натравливая Баварию на Пруссию, французской и английской военной пропаганде удалось внести раскол в ряды немецких солдат и, таким образом, добиться победы. Всё это, конечно же было на руку «господам евреям». Как мы видим из «тезисов», нацисты были за единую Германию, добавим от себя, с Пруссией во главе.
Глава ХI. «Пропаганда и организация». Слово тов. Гитлеру. «1921 г. имел и для движения, и для меня лично большое значение во многих отношениях. Вступив в немецкую рабочую партию, я сразу же взял на себя руководство делом пропаганды. Эту работу я в тот момент считал самой важной. Тогда не стоило еще ломать себе голову над организационными вопросами, ибо вся задача в той обстановке заключалась в том, чтобы прежде всего познакомить с нашими идеями возможно больший круг людей. Пропагандистская работа должна была предшествовать организационной, ибо без этого для организации не было соответствующего человеческого материала». Этот последний он делит на две неравные группы: сторонников движения и членов партии. Сторонники движения – это те, кто принимает идею, но не делают ничего для её практического осуществления. Члены партии же претворяют идею в жизнь. Задачей пропаганды является оболванить как можно большее количество людей для пополнения числа сторонников. Чем больше сторонников, тем меньше может быть сама организация, состоящая из преданных, знающих работников, способных выполнять порученную им работу. Оболванив, достаточное количество «человеческого материала», Гитлер сам занялся организацией. Он упразднил комитеты, коллективные решения всех организационных вопросов и приставил к каждому делу человека, лично ответственного перед ним самим, т.е. ввел в партии диктатуру... свою. Заведовать канцелярией партии он поставил некого Шюслера. Это был первый штатный работник партии. Затем была приобретена «народническая» газета «Фолькишер Беобахтер (Народный обозреватель)». К руководству коммерческой деятельности своей партии Гитлер приставил некого Макса Аммана, бывшего командира (не того ли, спросившего: «Хер Гитлер, говорят...») своего на фронте. Тот сумел поставить дело хорошо. По-видимому, газета была обязательна к подписке для всех членов партии и продавалась на всех сборищах.
Глава ХII. «Проблема профессиональных союзов».  Здесь затрагивается вопрос о том, какую позицию быстро растущее нацистское движение должно занять в отношении к профсоюзам. Профсоюзы возникли во второй половине ХIХ века, якобы, «для защиты рабочих от произвола владельцев или администрации предприятий». На самом деле, они этой функции никогда не выполняли, но с самого своего возникновения превратились в самостоятельные формирования – мафии, одинаково враждебные и предпринимателям, и самим рабочим, и всему обществу. Они, собирая обильную дань со своих членов и работодателей, быстро богатели и, имея не только средства, но и влияние, обеспечивали избрание в законодательные органы своих людей, которые, в свою очередь проталкивали благоприятные для них законы. В своих корыстных интересах, профсоюзы всячески тормозят развитие технического прогресса, механизацию и автоматизацию. Как рак, они разъедают промышленно развитые страны Европы и Америки, делая товары этих стран неконкурентоспособными по сравнению с товарами из Азии, где профсоюзов нет. Но тов. Гитлер этого всего не знает, да и знать не хочет. Его волнует лишь необходимость конкурировать с профсоюзами за влияние на умы и настроение рабочих. В будущем он вопрос с профсоюзами решит по советскому образцу. А пока он принимает правильное для себя решение: не распылять своих сил на борьбу с «марксистскими профсоюзами», но сосредоточить их на завоевании власти. И засылать нацистов в ряды профсоюзов с тем, чтобы они разлагали их изнутри.
В главе ХIII - «Иностранная политика Германии после мировой войны» - Гитлер опять и опять пытается определить расстановку сил в Европе и во всём остальном мире. Ибо конечной целью будущей внешней политики национал-социалистической партии является возвращение Германии былого могущества, утраченных территорий и колоний. «Единственно правильным путем из всех очерченных мною в первой части четырех возможностей был бы третий путь: путь континентального укрепления Германии через приобретение новых земель в Европе. Если бы мы пошли по этому пути, то спустя некоторое время мы могли бы дополнить эту тактику приобретением колониальных территорий.  Эту политику можно было провести либо в союзе с Англией, либо при таком напряжении военных сил собственной страны, которое заставило бы нас лет на 40-50 совершенно отодвинуть на задний план все культурные задачи.  На худой конец и это последнее вполне оправдало бы себя. Культурное значение любой нации почти всегда связано с политической свободой и независимостью данной нации. Без независимости нет и культуры. Отсюда вытекает, что нет таких жертв, которые были бы чрезмерными, раз без них нельзя обеспечить политическую независимость и свободу данной нации.  Если даже на время культурное развитие несколько отстанет из-за того, что придется отдать слишком большие средства на вооружение, то спустя некоторое время это окупится сторицей».  И, как, видно из этого отрывка, вдобавок к этому, ещё и «жизненного пространства» за счёт других (пока ещё непоименованных) стран Европы. А нужно ли это немцам – того он и знать не хочет.
Самым сильным в мире государством Гитлер считает Англию, что в те времена, в общем-то было близко к действительности. И это не в интересах Англии, чтобы любая Европейская страна, возвысившись над другими, составила бы ей тогда конкуренцию. Поэтому, Англия, всегда добивающаяся баланса сил в континентальной Европе, в уничтожении и ослаблении Германии не заинтересована. Ибо, в этом случае, давний соперник Англии, Франция станет сильнейшей державой в Европе. Кто заинтересован в раздроблении и, следовательно, ослаблении Германии?  Это, её лютый враг номер один, Франция и, конечно же, евреи. По словам всё того же Гитлера, уже порядком ослабевшая в результате своего поражения в войне, Германия, никакой угрозы для Франции совсем не представляла. А что касается евреев, то почему они хотят уничтожить непременно именно Германию, а не, скажем Голландию, Бельгию или Люксембург? Не ищите логики и здравого смысла в писаниях Гитлера. Он ведь сам сказал: надо лишь только постоянно вдалбливать в головы быдла любую чушь – и самая интеллигентнейшая в мире «высшая германская раса» проглотит всё!  В своём анализе, Гитлер начисто сбрасывает со счетов Советский Союз («неграмотную нацию, управляемую евреями и неспособную даже построить обыкновенный живой грузовой автомобиль»). О мощи Соединённых Штатов он знает лишь приблизительно и совсем не знает ничего об потенциале Японии – уже тогда, могучей развитой индустриальной державе. Из всех стран мира, только две могут быть союзниками Германии – Англия да фашистская Италия. Он поёт дифирамбы диктатору Муссолини, бывшему левому журналисту, чьи прокоммунистические взгляды были всем хорошо известны. Но, предупреждает Гитлер, ни одна страна не вступит в союз с таким. правительством, которое неспособно отстаивать интересы своего народа. Поэтому надо добиваться возрождения мощи немецкой нации. Это нужно было лишь самому Гитлеру. Германия итак продолжала оставаться державой с весьма развитой промышленностью и сельским хозяйством. Качество всех немецких товаров, в те времена, было вне любой и всяческой конкуренции и постепенно она стала бы опять играть весьма важную роль во всей мировой экономике. Но тогда кому нужен бы был сам Гитлер!?
В главе ХIV «Восточная ориентация или восточная политика» тов. Гитлер горько сетует на отсутствие «жизненного пространства» - земли для прокормления не только нынешнего, но и всего грядущего поколения немцев. Германия, пишет он, несмотря ни на какую военную мощь не может считаться великой державой, пока не будет обладать достаточной территорией. Для достижения этой цели национал-социалистическая партия «за ценой не постоит». «Нет, мы, национал-социалисты, отвергаем такую постановку вопроса. Мы будем неуклонно стремиться к своим собственным целям в иностранной политике, а именно к тому, чтобы наш немецкий народ получил на этой земле такие территории, которые ему подобает. Только в борьбе за такие цели смеем мы принести хотя бы самые великие жертвы и только в этом случае мы сможем оправдать эти жертвы как перед богом, так и перед будущими поколениями. Перед богом мы будем чисты потому, что люди, как известно, вообще рождаются на земле с тем, чтобы бороться за хлеб насущный, и их позиция в мире определяется не тем, что кто-либо им что бы то ни было подарит, а тем, что они сумеют отвоевать своим собственным мужеством и своим собственным умом. Перед будущими поколениями мы будем оправданы потому, что при нашей постановке вопроса каждая капля пролитой крови окупится в тысячу раз. Нынешние поколения, конечно, должны будут пожертвовать драгоценной жизнью многих своих сынов, но зато на землях, которые мы завоюем, будущие поколения крестьян будут производить на свет божий новые сильные поколения сынов немецкого народа и в этом будет оправдание наших жертв. Государственных деятелей, которые возьмут на себя ответственность за проведение предлагаемой нами политики, история не обвинит в том, что они легкомысленно жертвовали кровью своего народа». Какой щедрый тов. Гитлер на чужую кровь! Даже если это кровь сынов своего народа, за который он так сильно «радеет».
Теперь мы подошли к одной из тем, из-за для которой пишется эта работа. В настоящей главе Гитлер прямо указывает на необходимость завоевания новых земель в непосредственной близости к границам, для сохранения Германии как единого целого. В этой связи завоевание колоний полностью отвергается. И эти земли есть только у России и больше ни у кого. Для тех, кто утверждает, что в «Mein Kampf» ничего не говориться о нападении на Россию привожу отрывок, выделенный мной жирным шрифтом: «Когда мы говорим о завоевании новых земель в Европе, мы, конечно, можем иметь в виду в первую очередь только Россию и те окраинные государства, которые ей подчинены. Сама судьба указует нам перстом. Выдав Россию в руки большевизма, судьба лишила русский народ той интеллигенции, на которой до сих пор держалось ее государственное существование, и которая одна только служила залогом известной прочности государства. Не государственные дарования славянства дали силу и крепость русскому государству. Всем этим Россия обязана была германским элементам — превосходнейший пример той громадной государственной роли, которую способны играть германские элементы, действуя внутри более низкой расы. Именно так были созданы многие могущественные государства на земле. Не раз в истории мы видели, как народы более низкой культуры, во главе которых в качестве организаторов стояли германцы, превращались в могущественные государства и затем держались прочно на ногах, пока сохранялось расовое ядро германцев. В течение столетий Россия жила за счет именно германского ядра в ее высших слоях населения. Теперь это ядро истреблено полностью и до конца. Место германцев заняли евреи. Но как русские не могут своими собственными силами скинуть ярмо евреев, так и одни евреи не в силах надолго держать в своем подчинении это громадное государство. Сами евреи отнюдь не являются элементом организации, а скорее ферментом дезорганизации. Это гигантское восточное государство неизбежно обречено на гибель. К этому созрели уже все предпосылки. Конец еврейского господства в России будет также концом России как государства. Судьба предназначила нам быть свидетелем такой катастрофы, которая лучше, чем что бы то ни было, подтвердит безусловно правильность нашей расовой теории.» Или вот ещё одно, весьма пророческое высказывание: «Уже один факт заключения союза между Германией и Россией означал бы неизбежность будущей войны, исход которой заранее предрешен. Такая война могла бы означать только конец Германии». А ведь точно! Тем не менее он на это пошёл! Но об этом позже.
Последняя, ХV называется «Тяжесть положения м вытекающие отсюда права». Как показывает само название, автор, в сотый, должно быть, раз пожаловался на горькое и плачевное состояние современной ему Германии. А по сему, Германия имеет всякое на то моральное право нарушить обязательства по любым международным соглашениям и силой оружия вернуть себе былую славу. Врагом номер один является Франция. Её надо сокрушить для обеспечения себе тыла при нападении на Россию. Всех тех, кто не хочет понять и принять это положение, следует сокрушить. «Отравить газом пятнадцать тысяч изменников». И в конце главы, казалось, совсем вроде бы, ни к чему, упоминается имя поэта Дитриха Эккарта: «Ибо я знаю, что придет пора, когда даже те, кто был нам враждебен эти дни, благоговейно преклоняться перед памятью наших друзей, пожертвовавших жизнью в интересах нашего отечества. Я посвятил первую часть моего сочинения восемнадцати погибшим героям. В заключительных строках второй части своего сочинения я хочу еще раз напомнить великие образы этих людей и сказать всем сторонникам и борцам нашего учения, что они должны идти по стопам этих героев, пожертвовавших собою в полном сознании величия наших целей. Эти герои послужат примером всем поколебавшимся, всем ослабевшим. Их дела зовут каждого из нас к исполнению долга, как умели выполнить свой долг до самого конца эти передовые бойцы. К этим героям причисляю я также и того лучшего человека, кто сумел послужить делу возрождения нашего народа как поэт и как мыслитель и в последнем счете так же как боец. Его имя — Дитрих Эккарт». И хотя это не входит в тему и задачу данной работы, я, всё же, хочу уделить Эккарту немного внимания.
В своей книге «Читая маршала Жукова,» выпущенной в 1995 издательством Либис, Филадельфия, Пётр Межерицкий на стр.77 называет Эккарта скульптором, или, по-современному, программистом, вылепившим и запрограммировавшим Гитлера. Сам же автор, по этому вопросу, в свою очередь, ссылается на книгу двух французов Жака Бержье и Луи Повеля «Утро Магов», выпущенную на русском языке издательством Миф в Москве, в 1991 году. И хотя я в дальнейшем изложении, собираюсь развить другую гипотезу, объясняющую причины и механизм прихода Гитлера к власти, начала, течение и исхода второй мировой войны, это будет небезынтересно ознакомиться и с этой идеей. Она не противоречит моему восприятию Гитлера, как слуги Сатаны, только делает это в несколько другом ракурсе. Акультистские наклонности Гитлера (заполнившие вакуум его безбожия) и окружение им себя всякого рода астрологами и магами – несомненный и исторически подтверждённый факт. Но вернёмся к нашей теме. В заключении, Гитлер с гордостью обозревает возросшую силу и влияние своей партии, предсказывая ей путь к господству над всем миром. И у евреев, и у немцев есть одна характерная общая черта: будучи порой гениями в науке, технике, медицине и технологии, они дураки-дураками во всём остальном. Умные учатся на чужих ошибках, глупые – на своих. Как же назвать тех, кто не учится ни на тех, ни на тех!? Кем надо быть, чтобы пойти за гитлеровской чушью, с которой я только что познакомил тебя, своего читателя. Две тысячи лет немцы начинали практически каждую войну в Европе. Почти каждый раз их били и каждый раз они начинали всё с начала. Евреев били, преследовали и дискриминировали везде, где бы они ни жили (даже в Израиле). И что? Они продолжали жить там же, если только их не выталкивали силой из данной страны (как это сделала Изабелла Кастильская).
Кем же надобно быть, чтобы в программе национал-социалистической партии не увидеть ярко-красного марксизма, наряженного в коричневые одежды национализма! Ну хорошо, сначала никто не верил в жизнеспособность нацистского движения, но когда оно стало набирать обороты, то пора ж было принимать меры. Никто даже не шелохнулся! Большевизм, с самого начала, тоже был антиеврейским, по самой своей природе. Он был также империалистическим, под маской «интернационализма» и не скрывающий своего намерения совершить «мировую революцию» - мировое господство своей диктатуры. Был он и шовинистическим, подло и лицемерно дискриминирующий нерусские народы, а евреев особенно. Немецкие евреи имели время, продав (пусть с убытком) всё, что у них было, уехать из Германии, пока их ещё принимали в Швейцарии, Англии, Австралии и США. Но они этого не сделали. Допустим, они не верили в возможность прихода Гитлера к власти. Но он пришёл. Они не верили, что Гитлер способен осуществить свои бахвальства. Он осуществил. Было ещё три года между 1930 и 1933 годами можно было удрать. Никто не даже с места не двинулся. Потом ловушка с грохотом захлопнулась. Во власти нацистов оказались 707 000 (семьсот семь тысяч) евреев. Теперь их больше не выпускали, а тех, кому удавалось выбраться – никто не хотел принимать. И лишь только, когда война закончилась, унеся с собой жизни 205500 немецких евреев, тогда только подавляющее большинство из оставшихся в живых покинуло страну. Стоит ли тогда удивляться приходу Гитлера к власти?
ПОСЛЕ «MEIN KAMPF.»
Написав свою книгу, Гитлер, как последний идиот, раскрыл все свои карты. Но ещё большими идиотами оказались французы. Сначала они вообще никак не реагировали: «подумаешь, какой-то там еврейтор Гитлер!» Пусть себе поорёт. И только, когда Гитлер пришёл к власти, Версальский Договор был аннулирован и Германия начала быстро перевооружаться, вот тогда только французы пошевелились: построили Линию Мажино и на том успокоились. Ни разработки и строительства новых моделей самолётов всех типов, танков, орудий, быстроходных судов. Ни обучения армии и резерва боевым действиям в условиях современной войны. Ничего. Для Сталина же всё шло лучше быть не может: «ледокол» с невежественным капитаном у руля сокрушает Францию и всякие мелкие судёнышки – Бельгию, Чехословакию, Голландию, Грецию. Затем, как Гитлер и писал, чтобы добраться до России – Польшу. А уж об гигантский советский айсберг – об него-то он обязательно расшибётся. И тогда всё завоёванное Гитлером будет у Сталина в руках. И если уж капитаном Гитлер, то первым и вторым помощниками - люди Сталина. Они исподволь будут вести корабль нужным курсом, давая свои «квалифицированные» советы ничего не понимающему в своём деле капитану. И, согласно обычной, не раз и не два раза показавшей себя правильной на деле, практике большевиков, надо было взять у жертвы всё возможное для уничтожения самой этой жертвы. И на этот раз дьявольский замысел удался. Дело в том, что как это правильно предвидел ещё людоед Ленин, Германия болезненно переживала своё поражение и мечтала о реванше. Напрасно т. Гитлер себя объявил единственным радетелем восстановления военной мощи страны. Правительство Веймарской Республики давно уже этим занималось. Делалось в большой тайне, так что Гитлер никак не мог об этом знать. По условию Версальского договора, Германии не могла иметь военной промышленности, т.е. разрабатывать и строить боевые самолёты, танки и артиллерийские орудия. Вот тут-то Сталин и подкатил: давайте у нас.
Гитлер был совершенно неправ, считая Россию неразвитой страной. До прихода к власти большевиков это была одна из самых быстро развивающихся стран мира. В ней было всё необходимое для производства любых современных изделий. Если в России не выпускались в массовом порядке автомобили и самолёты, то это не потому, что не было людей и оборудования для их выпуска, а просто экономически было выгодней закупать их в странах, где такое производство было уже налажено. Чего в России действительно не хватало – так это, как я бы выразился, научной, технологической, производственной и трудовой культуры – совокупности коллективных знаний, опыта, уменья, традиций и самой атмосферы, царящей в научных организациях, конструкторских, технологических и плановых бюро, цехах и лабораториях. И такая культура может развиться только с течением определённого времени, и никаким образом, иначе. Её невозможно ни привить извне, ни выработать ускоренным путём. Например, первые университеты были основаны в Англии в ХI веке, в Германии – в ХV, а в России лишь только в ХVIII. Мануфактуры, фабрики, пусть с ручным производством, но с разделением труда, эти прообразы нынешних заводов и фабрик, появились в указанных странах в это же время. В России современная промышленность начала развиваться по-настоящему лишь, начиная с в 60-х годов ХIХ века. Немцы, в самом деле, внесли свой вклад в российскую науку, технику, военное дело и управление государством. Даже хлеб, считающийся символом России, научили русских печь немцы. Но немцы, как и другие иностранцы, работавшие на благо России, не могли привнести в страну ту самую культуру науки и производства, о которой говорилось выше и по тем же причинам. С приходом к власти большевиков, страна оказалась отброшенной назад в историю на целые столетия. Всё, что было накоплено тяжёлым кропотливым трудом, было разрушено. Большинство заводов и фабрик в стране остановили производство. Ученые, инженеры, техники и квалифицированные рабочие остались не у дел. Часть из них было уничтожено, остальные разбежались кто куда, многие за пределы страны. Те, кто остались, прозябали, ибо негде было работать и некому было платить. Лишь часть рабочих была насильно мобилизована большевиками для бесплатной, за кусок хлеба, работы на них по выпуску военной продукции, ремонту и обслуживанию боевой техники и вооружений. Многие рабочие оказались брошенными в мясорубку междоусобной войны.
Когда военная опасность миновала, а малейшее сопротивление режиму зверски подавлено, большевики опять вернулись к идее мировой революции и «освобождения братских народов». Для этого нужна была сильная армия, оснащённая самым передовым вооружением и обученная методам мастерского владения этим вооружением в условиях современной войны. А для изготовления вооружений нужна была металлургия – чёрная и цветная – химия, электрическая и электронная промышленность. Большевики кинулись восстанавливать существующие и строить новые предприятия. Оказалось, при общей в стране безработице, делать эту работу некому. Собрав остатки «спецов» и опытных в своём деле рабочих, большевики наспех организовали подготовку инженеров, техников и фабрично-заводское ученичество. Со временем, многие из этих курсантов (одним из которых была моя покойная мать) станут знающими, умелыми и очень опытными специалистами каждый в своём деле, а пока ожидать многого от этого новоиспечённого технического персонала никак нельзя было. И Сталин хорошо это понимал. Вот тут-то, сотрудничество с немцами пришлось как раз кстати. Россия ведь всегда отличалась техническим паразитизмом. Тут умели взять самое лучшее за рубежом и обратить себе на пользу. В России построили одну из первых в мире железных дорог, стали пользоваться паровой тягой на реках, пустили трамвай на электрической тяге. Россия была одним из первых покупателей телефона и пулемёта. В целом, советская Россия продолжала внешнюю политику царского правительство и этом смысле ничего не изменилось. Немецкие инженеры и учёные разрабатывали танковые и авиационные двигатели, оптику, новые типы истребителей и бомбардировщиков. Так как строить пассажирские самолёты не запрещалось, фирма Юнкерс в Германии работала над мирными проектами, а в Советском Союзе – над военными. Ведь недаром разница между пассажирским аэропланом и бомбардировщиком лишь чисто конструктивная. Техника разработки и постройки того и другого одна и та же. Надо отметить, не одна только Германия руку приложила к индустриализации и, как следствие её, вооружения Советского Союза. Времена тогда были тяжёлые, вследствие Великой Депрессии, и любому заработку были рады все – и Англия, и США, Франция и даже Япония. Все внесли вклад в это грязное дело, но совместных военных проектов с большевиками, кроме Германки никто не вёл. В будущей нацистско-большевицкой войне, созданные совместными усилиями авиация и танки нанесли обеим сторонам тяжёлые потери в живой силе и технике. Сталиным были созданы конструкторские бюро по разработке всех видов оружия, но, особенно, самолётов и танков. Где только могли, закупали образцы самолётов, танков, моторов для них, электроники, приборов и оптики. Нередко, большевистская разведка, дабы ввести в заблуждение правительство данной страны-продавца, прибегала к всякого рода махинациям, создавая фиктивные фирмы или действуя от имени какой-либо третьей страны. Немецкие чертежи тут же копировались. Проекты изучались и в них вносились усовершенствования. Я изобретатель и инженер-конструктор, а посему хорошо знаю, как легко улучшить уже существующее, вместо того, чтобы создавать нечто из голой идеи (которую тоже ещё надо иметь). Так вот создавался гигантский советский военно-промышленный комплекс.
То, что Гитлера привёл к власти Сталин – это неоспоримый исторический факт. Он сделал это, приказав полностью подвластной ему левой коммунистической партии не вступать в одну коалицию с социал-демократами. Спорят лишь о мотивах, которыми он руководствовался. Большинство историков считает его близоруким, недальновидным и не понимающим последствий своих действий. Эти люди сами слепы и не могут или даже не хотят понять, что всё-таки произошло. Сталин, зная планы Гитлера, совпадающие с его собственными, избрал Гитлера на роль капитана «ледокола революции». Но Сталин не был пророком Самуилом, поймавшим крестьянского парня Саула и, в мгновенье ока, сделавшим его царём. Да, Гитлер сделал, как говорят американцы, «свою домашнюю работу» по оболваниванию значительной части немецкого быдла, обещая им работу, хлеб и зрелищ, безопасность и свободу от «еврейского гнёта». Ставши канцлером, и обнаружив тесное военно-техническое сотрудничество Германии с «управляемой евреями» Россией, Гитлер не только не прервал эти связи, а, наоборот всячески их расширил. Узурпировав власть и расторгнув Версальский договор, он уже не нуждался больше в советских полигонах для испытания своей боевой техники. Но нацистско-большевицкое сотрудничество всё росло и крепло, переходя уже в сферы экономики и политики. Ставши тоталитарным правителем Германии, Гитлер один к одному скопировал советскую государственное и политическое устройство. Ещё бы! Ведь это была доведенная до совершенства система полного подавления всяческого и любого сопротивления и инакомыслия. У Гитлера, как и у Сталина, тоже появилось своё окружение. Свой Суслов – Розенберг, свой Молотов – Риббентроп, свой Берия – Гимлер, свой Ворошилов – Геринг, свой Жданов – Геббельс, и, даже, свой Поскрёбышев – сталинский агент Борман. НКВД – гестапо, войска НКВД – СС (тоже воюющие – Waffen – и охранные), комсомол – гитлерюгенд, своя газета «Правда(!?)» - вышеупомянутый «Фолькишер Беобахтер», союзы композиторов, художников, писателей и кого угодно ещё, первомайские демонстрации с красными флагами – как хорошо нам, бывшим советским людям, это знакомо!  Впрочем, были и свои отличия: ведь нацизм правая коммунистическая диктатура, тогда как большевики были левой.
Принято считать, что так называемый «Югославский Коммунизм» - сочетание жесточайшей тоталитарной диктатуры и частной собственности на промышленные и торговые предприятия придуманы Тито. Но это не так. Впервые симбиоз коммунизма и капитализма появился в нацистской Германии. Специалисты подсчитали, сколько танков, самолётов, орудийных стволов и, даже, малокалиберных патронов выпустила нацистская промышленность, но никому из них в голову не пришла мысль: как эта промышленность вообще могла существовать!? Придя к власти, Гитлер оставил почти все предприятия торговли и производства в руках их владельцев (если, конечно, те не были евреями). Но он-то ведь пообещал быдлу «справедливую оплату труда» и социальные программы. А для этого нужны деньги: ведь работодатели платят своим работникам среднерыночную цену на данную профессию. Как все активы рынка, заработная плата регулируется спросом и предложением на ту или иную специальность. Если в нужде токари, то эти последние могут рассчитывать на большую часовую ставку, чем скажем, фрезеровщики, которых пока хватает. Нацисты грубо и невежественно, силой, влезли в рыночную экономику, во взаимоотношения между нанимателем и работником, в ценообразование. Средства на все обещанные Гитлером социальные программы также должны были предоставить владельцы предприятий. А так как эти последние не могли платить из своего кармана за эти все дела (они сами жили на доходы от своего бизнеса), то дополнительные расходы шли на стоимость продукции. Правдами/неправдами, не мытьём, так каканьем, владельцы предприятий сворачивали выпуск продукции, становящейся им невыгодной, а это были в самую первую очередь, товары ширпотреба. Распорядителями на предприятиях стали не законные владельцы и их администраторы, а парторги всех рангов. Устанавливалась минимальная зарплата, без учёта отдачи за неё и производительности рабочего. Дошло до того, что диктовалось, какую продукцию должно выпускать данное предприятие. В стране началась ощущаться острая нехватка многих товаров, к которым немцы привыкли, хотя во всё ещё богатой Германии, до советской нищеты было далеко. Частный сектор не может существовать в условиях экономической несвободы, но в нацистской Германии он, тем не менее, там существовал. Если эти строки попадутся на глаза вдумчивому экономисту, то чем не тема для капитального труда – диссертации или исследования!?
В отличии от французов, Сталин времени зря не терял. По свидетельству, всех без исключения, мемуаристов – и маршалов, и адмиралов (советую почитать) – начиная с тридцатых годов, он начал лихорадочно готовиться к войне с Германией. Помимо, нами уже разобранного, технического оснащения вооружённых сил, проводилась военизация всей страны. Массовый охват молодёжи физкультурными мероприятиями, военное дело в школах и ВУЗах, обучение прыжкам с парашютом, лётному и планерному искусству через государственную «общественную» организацию ОСОАВИАХИМ (Общество Содействия Авиации и Химии) и, наконец, прямое наращивание вооружённых сил. Знал ли об этом Гитлер? Не мог не знать даже если бы и захотел. И что он по этому поводу сделал?  Заключил тот самый самоубийственный «союз с Россией», против которого сам и предупреждал. Такие самомнительные ничтожества, как Гитлер, очень легко попадают под влияние ловких личностей, умеющих сделать так, чтобы внушённая ими мысль, ему самому казалось его собственной. Что ему внушили сталинские агенты? Русские, мол, ни на что не способны. Ну и что, что их много! Нехитрое оружие пулемёт быстро их число сократит до минимума. Шапками закидаем! И Гитлер поверил. Тем более, он уже начал войну и лёгкая победа над Францией, которую он считал весьма боеспособной нацией, его окрылила. Я много писал про войну – её начало, ход и окончание – и не стану опять повторяться. Скажу только: начало нацистско-большевитской войны, казалось бы, как нельзя лучше подтвердило сладкие песни сталинских агентов. Но даже Гитлер, которого ну никак нельзя заподозрить в милосердии ко всем, кого он считал своими врагами, даже он не мог представить себе степень чудовищного коварства и невообразимой жестокости Сталина. Жестокости не только к «чужим», но и к «своим» в равной степени, ибо для него «своих» не существовало. Он легко пожертвовал не только сотнями тысяч жизней солдат и офицеров Красной Армии, но и многомиллионным вооружением, потерянным в первые же дни войны. Я берегу своё оружие, скажем, копеечное, в общем-то, ружьё, ибо куплено оно на потом и кровью заработанные мною деньги. Сталину же было наплевать на самолёты, танки и арторудия, купленные на, потом и кровью заработанные, деньги, отобранные у своих подданных. Даже у самих немецких генералов-академиков, (светил военной науки, выучившие, в своё время, на свою же жопу, всех ведущих красных военачальников) – и у тех закружилась голова от успехов, и они дали себя обмануть и втянуть Германию в самоубийственную затяжную войну, к которой они готовы не были. Неудачи, сначала под Москвой и, позже под Сталинградом, расценивались Гитлером, как временные («суровая русская зима виновата») и не влияющие на ход войны.
И только в конце 1943-го года, после битвы на Курской Дуге и провала летнего наступления, до Гитлера стало доходить, какую страшную злую «шутку» сыграл с ним Сталин. Ситуация была катастрофической. И, самое ужасное – гордость Гитлера, его великолепно выученные, закалённые в битвах солдаты и офицеры были перемолоты - убиты или взяты в плен - а времени на подготовку других уже не оставалось. По моим подсчётам, каждые из девяти погибших в годы войны солдат Красной Армии унесли с собой в могилу двух отборных немецких. Такова была кровавая плата за победу. По мере того, как в Красной Армии постоянно накапливалось число выживших в чудовищной мясорубке и, приобретших такой страшной ценой боевой опыт, военнослужащих, число таковых в частях Вермахта всё время падало. И это, в свою очередь вело к всё новым и новым потерям. Война для Гитлера была проиграна. Вопреки советским «историкам» и маршалам-мемуаристам, Сталин не только не нуждался во втором фронте, но и не хотел его, ибо это помешало бы его экспансионистским намерениям захвата всей Европы. И только увидев к чему всё идёт, союзники, до того ожидавшие «чья возьмёт», начали вторжение, чтобы сорвать сталинские планы. Те, кто осуждает президента Трумэна за его решение применить атомное оружие против Японии, как говорят американцы, «miss the point» - то есть, не понимают в чём дело. Я восхищаюсь не только политической прозорливостью «безызвестного героя» и бессребреника (он был действительно True Man – правильный человек), но и его личностью. Если бы не демонстрация на японцах мощи атомных бомб, большевики до 1991 года удерживали бы, по крайней мере, Данию, пол Австрии и Норвегию. Ну а теперь, давайте-ка вернёмся опять к Гитлеру. Как же он на самом деле «облагодетельствовал высшую немецкую расу?»
-В стране была установлена оголтелая коммунистическая диктатура, при которой любая свобода слова и любое инакомыслие жестоко подавлялись. Впрочем, как Гитлер и обещал, была «свобода каждого исполнять свои обязанности перед обществом».
-Вместо обещанного изобилия - острая нехватка всего необходимого, ибо иначе в коммунистической стране и быть не может. Всесильная централизованная власть жёстко контролировала национальный доход страны, тратя его, в основном, на наращивание вооружённых сил, разработку всех типов оружия и новейших средств ведения войны. Но и это было бы полбеды. Беда была во всеприсущем нацистском государстве, подобно советской власти, влазящим во все аспекты не только общественной, но и личной жизни своих подданных. А кой в чём они превзошли даже и большевиков. Те хоть не решали за своих рабов, кому на ком жениться, и кому следует иметь детей, а кому нет. Для всякого, не потерявшего ещё совсем последние остатки своего человеческого достоинства, такая ситуация должна была быть невыносимой. Да ещё когда тебе цинично заявляют: это, мол, для твоего же собственного блага. Как нам, бывшим советским людям это знакомо!
-Решение «еврейского вопроса», предложенное Гитлером, Сталина не устраивало. Он добивался полного уничтожения еврейства, как такового. Само существование евреев с их Торой, моральными и духовными ценностями, даже если они будут лишены прав и гражданских свобод, представляло собой смертельную угрозу для его зверино жестокой, бездуховной, аморальной и бесчеловечной доктрины коммунизма. По замыслу Сталина советские солдаты должны будут прийти в Европу и от их контакта с местными евреями ничего хорошего ждать не приходилось. И евреи должны были куда-то исчезнуть ещё до советского вторжения. Поэтому сталинские агенты в ЦК сосредоточили все свои усилия над тем, чтобы, выделив именно евреев в отдельную группу объектов ненависти, организовать их травлю и преследование. Поймите меня правильно! Я не пытаюсь переложить всю вину за то, что случилось с европейским еврейством целиком на Сталина и его агентов. Немецкое (да и другое) быдло весьма охотно, с удовольствием участвовало в погромах, организованных их правительствами. Вот почему я не могу заставить себя пожалеть их, когда они сами стали жертвами неисчислимых бедствий, навлечённых ими самими на свою же голову. Но об этом чуть позже.  Нюренбергские законы 1938 года закрепили окончательно и бесповоротно дискриминацию и лишение, каких бы то ни было, даже тех куцых человеческих прав, которые у них ещё оставались, именно евреев, только их и больше никого. Небезынтересно заметить, что этими же законами было запрещено всем жителям нацистского государства владеть любом огнестрельным оружием, ибо лишь в стране, где население физически и психологически безоружно, только и возможно творить безнаказанно любое беззаконие. Вот почему, я намерен коснуться и этой темы несколько позже. Существуют многочисленные свидетельства об усилиях Гитлера «пристроить» куда–либо «своих» евреев. Например, он вёл переговоры с сионистами. Но этому усилию, каждый по своей причине, дружно воспротивились Сталин, Франклин Рузвельт и тогдашний премьер Англии, Чемберлен. Сталин – мы знаем почему. Зоологическому юдофобу Рузвельту и своих евреев было больше чем достаточно, а тут ещё чужие. Англичане же (как потом оказалось, вполне справедливо) опасались, что, осевши в Палестине, евреи отторгнут её от ихней империи и создадут там своё государство. Таким образом, вышеупомянутые лидеры США и Англии в равной степени несут ответственность за судьбу европейского еврейства.
После начала военных действий против Польши и СССР в руках Гитлера оказалось более 5-ти миллионов «чужих» евреев. А с этими-то что делать?  И Гитлер соглашается (не решаюсь сказать, «неохотно») с «окончательным решением еврейского вопроса». На ванзейском пленуме ЦК в январе 1942 года такое решение было принято большинством голосов сталинских агентов. В своих работах я стараюсь быть, как можно, объективным и разносторонним. Именно, не беспристрастным, но объективным – одно другого никак не исключает. Так вот, сам Гитлер и его окружение хорошо понимали всю чудовищность задуманного ими преступления. Они всерьез обсуждали моральные аспекты убийства еврейских детей и умерщвление своих жертв в газовых камерах (большевики такого рода сомнениями никогда не страдали). Но нацистам очень скоро удалось успокоить свою, и без того не шибко чистую, совесть. Если, мол, хочешь кого-то вывести, начинать надо с детёнышей, а отравленные, после смерти, всё равно не запомнят своих страданий. Коль скоро эти вопросы остались позади, приступили к выполнению задачи с чисто немецкой капитальностью. Я плюну в глаза каждому, кто скажет, что «Циклон-Б» был разработан, как инсектицид. Он представлял собой гранулы, где особые поглотители удерживали в себе цианистый водород НСN. Препарат хранился в герметически закупоренных банках из жести. На воздухе поглотители распадались, выпуская своё смертоносное содержимое в окружающую среду. Да, раствор «Циклона-Б» в воде представлял собой синильную кислоту, конечно же, смертельную для всего живого.  Для дезинфекции такой сложный состав вовсе не нужен. «ЦИКЛОН-Б» СПЕЦИАЛЬНО РАЗРАБОТАЛИ для УБИЙСТВА ЛЮДЕЙ и ТОЛЬКО ДЛЯ ЭТОГО. Газовая камера состояла из помещения, герметично закрывающегося с двух сторон большими дверями. Внутри, под видом колонн, были квадратные трубы большого сечения с множеством отверстий в них. Трубы эти, проходя вверх, сквозь крышу страшного сооружения, оканчивались вращающимся клапаном, представляющим собой барабан с секторной загрузочной частью.  Банка открывалась, её содержимое высыпалось в этот сектор клапана. Затем барабан поворачивался, и порошок высыпался вовнутрь трубы, а закрытая часть барабана отсекала её от окружающей среды (воздуха, в котором цианистый водород быстро разлагается). Создавалась концентрация яда, убивающая жертв в течении 5-ти минут. После этого ядовитый газ выдували из камеры (в атмосферу!), а тела выволакивали и сжигали.
Были построены фабрики смерти Освенцим, Треблинка, Собибор и Майданек – все на территории Польши. Почему Польши?  Да очень просто: вслед за евреями «на люфт» должны были пойти большинство поляков, чехов, украинцев и белорусов. Ибо по Гитлеру, земля, на которой они жили и работали, предназначаясь для немцев. Часть местного населения можно было утилизировать в качестве батраков, а остальных куда? То-то. Хотя Сталин сам не отдавал приказ уничтожать чехов и поляков, но он и не возражал. В особенности против последних: поляки у всех в печёнках сидели. После захвата Венгрии в 1944 году, в газовых камерах оказались не только венгерские евреи, но и сами венгры, в особенности военнослужащие венгерской армии, заподозренные в «неблагонадёжности». Впрочем, к 1943 году уничтожение чехов и поляков пришлось приостановить: в Германии была острая нехватка рабочих рук. Чехи были мастерами, и немцы заставили их выпускать разное вооружения, в частности танки и истребители «Мессершмидт». Поляков (как и русских и украинцев) просто угоняли в Германию на разные работы. Тем не менее, нацисты успели уже уничтожить около трёх миллионов поляков. Это чуть больше, чем польских евреев, которых погибло от 2,5 до 2,8 миллионов. Тут, как раз, надо отметить: из тех, от пяти до шести миллионов евреев (в зависимости от источников, которые разнятся), сгинувших в Холокосте, один миллион был истреблён не немцами, а местным населением – румынами, прибалтами, поляками и югославами. Большинство же остальных, хотя сами и не принимали участия в убийствах, то смотрели на это, кто равнодушно, а кто и с радостью. И, в тоже самое время, везде, за исключением разве Румынии, в вышеперечисленных местах, евреи были убиты в период оккупации этих стран именно нацистами.
Число убитых евреев по странам (frank.mtsu.edu/~baustin/jewvicts.html):
№ п/п СТРАНА НСЕЛЕНИЕ на 09.1939 УБИТО ПРОЦЕНТ
1 Польша 3.300.000 2.800.000 85,0
2 СССР 2.100.000 1.500.000 71,4
3 Румыния    850.000 425.000 50,0
4 Венгрия    404.000 200.000 49,5
5 Чехословакия    315.000 260.000 82,5
6 Франция    300.000 90.000 30,0
7 Германия    210.000   171.000 81,0
8 Литва    150.000   135.000 90,0
9 Голландия    150.000     90.000 60,0
       10 Латвия      95.000     85.000 89,5
       11 Бельгия      90.000     40.000 44,4
       12 Греция      75.000     65.000 80,0
       13 Югославия      75.000     55.000 73,3
       14 Австрия      60.000     40.000 66,6
       15 Италия      57.000     15.000 26,3
       16 Болгария      50.000       7.000 14,0
       17 Другие страны      20.000        6.000 30,0
Всего 8.301.000 5.978.000 72,0
Цифры варьируют от источника к источнику, но вцелом, картина ясна: число жертв среди евреев прямо пропорционально отношению к ним коренного населения.
 Кроме евреев, ещё добрых тринадцать и семь десятых миллиона мирных жителей потеряли жизнь во время войны в Европе. Так как войну начали Гитлер со Сталиным, то говорить, по чьей вине это произошло было бы неверно и неточно. Правильней показать, чьими руками почти двадцать миллионов неповинных мирных жителей были убиты.
    Руками гитлеровцев и их сателлитов:
Советских граждан                6.500.000
Поляков                2.900.000
Греков                362.000
Итальянцев                144.000
Венгров                128.000 (включая 28.000 цыган)
Французов                121.000 (включая 18000 цыган)
Англичан                64.000 (в бомбардировках)
Голландцев                38.000
Бельгийцев                30.500
Чехов и словаков                77.000
Остальных                200.000
Всего руками гитлеровцев:      10.413.500 – считай, 10,4 миллиона. А с евреями:
Всего невинных жизней:           шестнадцать и четыре десятых миллиона.
    Руками антигитлеровской коалиции (в основном, советских и поляков):
Немцев                3.043.000
Латышей                70.000
Литовцев                120.000
Эстонцев                62.000
Oстальных                25.000
Всего                3.320.000
Войну начал Сталин, руками Гитлера. для достижения своих целей – мировой, ну пусть не мировой, а только всеевропейской революции, то есть установления диктатуры большевиков (читай, своей собственной) в большей части Европы. Оба злодея должны нести равную ответственность за смерть и разрушения, причинённые этой войной. Но, как видите, большинство жертв повесили на Гитлера, и его одного.
-Гитлер пообещал немцам землю в Польше, Украине и Белоруссии. И очень многие её получили. Наделы по 1 Х 2 метра. И это образно выражаясь, ибо советские не шибко-то жаловали своих погибших, а уж немцев-то и тем более.  Одно время, со мной работал некий Ершаков, во время войны офицер интендантской службы. Он рассказывал, как в 1943 году под Нарвой, они всю зиму ходили по страшной дороге, длиной в километры, вымощенной замерзшими телами погибших советских солдат. Как хоронили убитых немцев – о том у меня никаких сведений нет. Попытки найти информацию ни к чему не привели. Должно быть, немцев зарывали в безымянных общих могилах, даже не пытаясь опознать никого. А устроенные самими немцами кладбища были потом снесены.  Вот вам лишь только ещё одно достижение тов. Гитлера в «его борьбе».
-Как это осознавал сам Гитлер, война с Россией означала самоубийство, и, тем не менее, он на неё пошёл. Более того, опьянённый первоначальными «успехами», умело соркестрированными Сталиным, он вовлёк Германию в затяжную войну, к какой она никак не была готова. К 1943 году Германия истощила почти все свои людские резервы. Начался массовый завоз рабов из оккупированных территорий. Узников лагерей смерти и военнопленных тоже заставляли работать на немецкую военную машину. Что это была за работа – об том нетрудно догадаться. Я посчитал, что данная страна может поставить под ружьё максимум десятую часть своего населения. В Германии этот предел был уже достигнут. Война велась, в основном, силами немцев. Союзники, хотя и дрались храбро, но были плохо обучены, неадекватно вооружены устаревшими танками и самолётами, и не имели таких талантливых военачальников, как Гудериан, Василевский, Патон или Монтгомери. Гитлер призывал пойти на жертвы и потери ради «светлого будущего». Теперь жертвы были принесены, потери понесены, а в качестве будущего маячило лишь полное поражение Германии в этой войне. И хотя сами немцы, в сравнении с советскими людьми, не испытывали такую же «беду и нужду», их уровень жизни стал намного ниже привычного, а такое всегда ощущается остро и болезненно. Вот ещё одно «благодеяние» тов. Гитлера для своей «любимой высшей расы».
-В 1937 году, вовремя т.н. «Кристалнахт» (Хрустальной ночи) - организованного нацистами всегерманского еврейского погрома - «высшее немецкое быдло» ликовало. И только одна старая немка сказала: «Вы дорого за это заплатите!» И дорого заплатили! Возмездие пришло сначала, как это и положено, с неба, в виде сотен тысяч тонн бомб, американская и английская авиация сбросила на их головы. По крайней мере, 3.350.000  парней, молодых и не так уж молодых мужчин навеки остались в снегах России, песках Африки и ухоженных полях западной Европы. Ещё 2389560 военнослужащих Вермахта оказались в советском плену. 356700 из них умерло, остальных освобождали аж до 1956 года. Более миллиона попали в плен к союзникам и их удерживали до 1948 года. Это как раз те самые, кто должны были бы производить «высшую немецкую расу», работать в полях, цехах, в булочных и колбасных, управлять самолётами и поездами, возводить здания и учиться в университетах – а откуда их было взять? Но всё это ещё ничего, по сравнению с тем, что произошло, когда орды варваров, более безжалостных, диких и ещё даже похуже, чем сами немцы, захлестнули большую часть страны. Как Гитлера возмущало то, что «кривоногий чернявый еврейчик увивается вокруг светловолосой немецкой девушки». Но ведь в этом случае у гретхен был хотябы выбор: дать или не дать этому самому «еврейчику». Когда же её насиловали советские солдаты, но тогда никакого выбора у неё, как вы сами понимаете, уже не было. Мало кто из девушек и женщин в возрасте от 14 до 70 лет избежал этой участи. И некому было их защитить! Что может быть хуже чувства бессилия и отчаянья, когда на твоих глазах надругаются над твоей матерью, женой, сестрой или малолетней дочерью и ты ничего не можешь поделать. Конечно, таким злодеяниям нет, и не может быть оправдания. Но не надо, в то же самое время забывать, что такого рода действия были, в какой-то степени, реакцией, своего рода, на немецкие зверства против мирного населения оккупированных ими территорий. И это всё, тоже, благодаря Гитлеру, вовлекшего страну в безрассудную, самоубийственную, заранее проигранную войну. Надо отметить, справедливости ради, советские обращались с пленными немцами чуть получше (это, конечно, в сравнении), чем те – с плененными солдатами и офицерами Красной Армии. Не потому ли, что немцы были защищены Женевской Конвенцией, которую Советский Союз не подписал. Не было и массовых убийств немецкого мирного населения войсками НКВД. Не потому ли это так, что немцы покорно сдались на милость победителям и не сделали даже ни малейшей попытки к сопротивлению. Всякая воля к сопротивлению уже давным-давно подавлена была у немцев гитлеровским режимом. Гитлеру виделась «немецкая раса» этаких сверхлюдей, гордых и смелых, а вырастил он племя трусливых и покорных рабов, боящихся и шарахающихся от своей тени. Они упорно сопротивлялись до тех пор, пока была команда это делать. Как только стало известно о капитуляции, сопротивление тут же немедленно прекратилось.
-Как мы уже говорили об этом выше (тут это упоминается лишь для круглого счёта), Германия в Первой Мировой войне лишь только потерпела поражение. В гитлеровской же войне, она была разбита наголову, капитулировала безоговорочно, и сдалась на милость победителям. Ни армии, ни власти (советую на эту тему прочесть хорошую книгу «The fall of Berlin 1945» by Antony Beevor, Penguin Books, 2003). Правда, в последующие годы, в результате политического противостояния между Западом и Советским Союзом, были ими восстановлены в обеих зонах оккупации, и правительства, и армии, но это было потом, а пока что, по окончании этой войны, Германия пребывала в таком плачевном состоянии, в каком ей ещё не приходилось быть за всю историю её существования. Весь жилой фонд был разрушен в большинстве крупных городов, в результате бомбардировок и ожесточённых боёв, с применением тяжёлых орудий. Все достижения немецких учёных и инженеров достались победителям вместе с самими этими учёными и инженерами. Пока советские солдаты грабили местное население, забирая посуду, радиоаппаратуру, часы, одежду, предметы домашнего обихода, их начальство хватало, бесценные произведения искусства из музеев, автомобили, целые мебельные гарнитуры и что покрупнее, вывозя это вагонами и эшелонами. А начальство начальства перемещало в Советский Союз уже целые заводы - оптические, электронные, автомобильные, ракетные и авиационные – вместе с рабочими и инженерами на них работающими. Была острая нехватка всего, но особенно ощущалось отсутствие кофе и традиционного немецкого продукта – пива (напомним читателю: после первой мировой его было, хоть отбавляй). Советский Союз наложил на Германию жестокие репарации, от которых, впрочем, вскоре пришлось отказаться, ибо советские были заинтересованы в подъёме экономики Восточной Германии. 
-Гитлер жаждал приобрести новые территории. В результате войны (его войны), та самая, столь любимая им Пруссия прекратила своё существование, будучи разделенная между Советским Союзом, Польшей и Чехословакией. Судеты достались Чехословакии и немцы, жившие там многие столетия, были оттуда изгнаны, вместе с венграми. Правда, практичные чехи оставили 225.000 немцев, «нужных для производства», женатых на чешках и в таком духе. А вот поляки выгнали всех, ревностно охотясь за каждым немцем, будь то ребёнок или девица не шибко тяжёлого поведения. Франция оттяпала Эльзас и т.н. Лотарингию – плодородные винодельческие районы. И что? Западная Германия не только сумела разместить почти четыре миллиона беженцев с отторгнутых земель, но и, пусть с помощью Плана Маршала, в кратчайший срок стать одной из ведущих держав мира, по-своему, как экономической, так и политическому влиянию. И это в размере, примерно с одну треть Германии 1918 года. Так что все измышления Гитлера о зависимости величия данной страны от размера её территории – это розовая муть и бред сивой кобылы.
-Гитлер мечтал, как будущее поколения назовут его и банду негодяев, подлецов и убийц – его окружение, его сатрапов и палачей, героями. Я не могу ручаться за будущие поколения. Окончательно отупев от технического прогресса, они вполне могут оказаться способными на всё. Ну а пока что, имя Гитлера стало, есть и будет синонимом одного из величайших злодеев, во всей истории нашей цивилизации
 -Ещё Егоров и Кантария не успели водрузить красное знамя на Рейхстаг, а в бункере под ним уже орудовал специальный отряд НКВД с заданием обнаружить тела Гитлера и Геббельса. Деморализованные, окружение и охрана Гитлера охотно давали показания. По их словам, Гитлер покончил с собой, выстрелив себе в рот. До самого конца, он так ничего и не понял. Причиной поражения явилось «предательство», а не то, что, захватив власть, он сам, будучи ни на что не годным, не сумел ею правильно распорядиться и привёл страну и свой народ к катастрофе. Ведь оставайся Германия такой, какой она была до его прихода к власти, то сумела бы со временем вернуть себе и процветание, и политическое влияние, а у Сталина не оказалось бы ни возможности, ни повода, начать вторую мировую войну. До диктаторов-выродков такие вещи никогда не доходят.   
-И, наконец, неожиданным результатом деятельности Гитлера явилось создание того самого еврейского государства, в саму возможность существования которого он никак не хотел поверить. Нередко, неверующие евреи спрашивают меня: «Где был твой Бог (мой, не их), когда убивали шесть миллионов евреев?» На это я отвечаю так:
1. Неисповедимы пути Господни. Несмотря на обширность нашего разума, каким огромным он бы ни был, он всё-таки ограничен. Не нам, простым смертным ставить под сомнение помыслы Того, чей кругозор беспределен.
2.  Как выражаются американцы, «I hate to say it», но многие из убитых, особенно, как я упоминал выше, немецкие евреи, сделали всё возможное для того, чтобы их убили. В первую очередь, забыли, что они евреи. Старались быть немцами, русскими, венграми или, скажем, хорватами. Но им напомнили, кто они такие, самым жестоким образом. Немало советских евреев могли спасти свою жизнь, эвакуировавшись вглубь страны. Они этого не сделали. Поймите меня правильно, я не считаю себя вправе никого осуждать, но меня, ещё с детства, поражало полное отсутствие массового вооружённого сопротивления убийцам. Несмотря на отдельные примеры героического отпора нацистам, как скажем, восстания в Варшавском Гетто или в лагерях смерти Треблинка и Собибор, большинство из них шли навстречу своей смерти покорно, как бараны. А ведь многие из них воевали в первой мировой войне и могли бы постоять за себя и своих близких. Даже если четверть погибших взяли в руки оружие, это была бы полтора-миллионная армия, с которой и Сталин, и Гитлер не могли не считаться. Мне могут возразить: что, мол, необученные разрозненные группы сопротивления могли сделать против солдат. Ну, предположим, те кто убивал евреев, были в массе своей всякая «сволочь и стерва», спасающаяся от восточного фронта и такие же они были и солдаты. И, наконец, если уж и суждено всё равно умереть, то не лучше ли с винтовкой в руках свободным человеком, а не жалким беспомощным узником?
3. «Зачем [допускать,] чтобы народы говорили: «где же Бог их?» Пусть станет известно об этом народам, и да увидим мы это своими глазами: отмщение за пролитую кровь рабов своих» (Техилим, Псалм 79:10). «Ликуйте все колена [Израиля], народа Его! Ибо отомстит Он за кровь рабов своих, обрушит возмездие на их врагов и утешит землю Свою и народ Свой» (Второзаконие, 32:43). «Мой Бог» там, где ему и положено быть, и он жестоко отомстил европейским народам за каждую каплю пролитой ими еврейской крови. И тем, кто убивал, и тем, кто помогал им, и тем, кто радовался страданиям евреев, и тем, кто взирал на них равнодушно. Как это явствует из таблицы потерь мирного населения Европы, выше (военнослужащие сюда не входят, ибо они идут по отдельной статье), на 25 погибших евреев, приходилось 57 арийцев, а на каждых 5 убитых евреев, приходилось по 6 немцев или поляков. «Народы» получили сполна!  Что заслужили и что попросили!
4. За прошедшие после войны годы, еврейское население не только восстановило свои потери, но и значительно превзошло свою численность по состоянию на 1939 год. В то же самое время, Европа, где катастрофа эта произошла, находится в настоящее время в глубокой жопе. Немцы, например, не желая сами делать многие работы, начали завозить в страну турок. Образовавшаяся в результате этого, прослойка населения с чуждой немцам культурой и традициями, изменило облик страны. Будь у Гитлера гроб, он перевернулся бы в нём. А евреи живут и здравствуют, ибо заботится о нас Господь.
5.  В результате жертв, понесённых еврейским народом в Холокосте, было рождено еврейское государство Израиль. Само по себе возрождение Израиля – это чудо! Сколько их было в древности, всяческих государств и народов – где они? И только страна евреев, одна, восстала из небытия. Это ли не рука Господня, простившего Своему народу грехи, за которые разогнал он его по всем сторонам света? 
Израиль – лучшее доказательство несостоятельности бредней относительно евреев, и самого Гитлера, и всех прочих юдофобов до него и после него. Немцев в Израиле нет (ну, может, есть, штук тридцать), тем не менее, евреи как-то умудряются сами управлять своим демократическим государством, эффективно защищать себя от многочисленных врагов на границах и в ООН. Возводятся высотные здания, строятся фабрики, заводы и электростанции, летят самолёты, плывут корабли и запускаются ракеты, управляемые евреями. Проводятся научные работы, занятия в школах и университетах, возделываются поля, плантации, виноградники, сады и огороды. Прокладываются шоссейные дороги и железнодорожные колеи. Супермаркеты и базары завалены овощами, фруктами, мясом, деликатесами и любой всякое едой. Хлеб – вкусный, хрустящий...  Повсюду спокойные, уверенные в себе и своём будущем люди. Всё «как у людей», если и не лучше, то, во всяком случае, ничем не хуже. Господь хранит народ свой и страну, которую он ему вернул. Вопреки всем амалекам, она живёт и здравствует. У Гитлера же, нет даже могилы. «Поделом злодею досталось, и следа от него не осталося».
Вот чего добился товарищ Гитлер в результате «своей борьбы.»
ЗАЧЕМ Я ЭТО ПИШУ?
Каждому, кому, как выражаются украинцы «ещё не повылазило», видно, как вокруг нас мир всё более и более безумеет. Силы зла, порока, и абсурда повсюду берут верх, а добродетели и здравый смысл - отступают. В Пятикнижии Моисеевом, Торе, записанной им со слов Господних, повсюду и неоднократно изложены законы и правила поведения людей по отношению к своему Творцу и друг к другу. Так вот, подавляющее большинство человечества живет вовсе даже не по этим законам и правилам. Особенно, в данное время, переживает упадок белая раса, «раса господ», сделавшая все открытия и основавшая все науки, кладезь культуры нашей древней цивилизации. Распадаются семьи. Рождаемость падает. Дети не уважают и не слушают родителей. Проклятые пидоры, вместо того, чтобы быть, как это предписывается в Левит 18:22, быть преданы смерти, добились не только привилегий, но и официальной регистрации своих «браков» во многих странах Европы и американских штатах. Арабо-коммунистические средства массовой дезинформации ведут ту самую пропаганду ложных левых идей, о которой столь много говорил Гитлер. «Новый мировой порядок» (тоже фраза из гитлеровского арсенала) устанавливается повсюду и не только в Европе, но США (северо-восточные штаты). Всесильные правительства, точно по гитлеровскому образцу, всё больше и больше влазят в жизнь своих подданных. История постоянно переписывается в угоду политической корректности (и это нам тоже знакомо). В литературе и искусстве преобладает низкопробная стряпня, по-гитлеровски обращённая к самому примитивному уровню интеллекта. Бездуховность и моральная слабость нашей европейской цивилизации вызвали к жизни взлёт арабского и персидского национализма и желания продиктовать свою волю остальному миру. Феномен этот далеко не нов. В средние века, парализованная междоусобными распрями и инквизицией Европа, тоже не могла ничего противопоставить могуществу арабов и персов. В те далёкие времена они монополизировали торговлю пряностями, в настоящее время в их руках находится весьма ощутимая часть мирового запаса нефти.
История повторяется. В средние века, одни арабы знали путь в Индию. Пока они только лишь наживались на торговле пряностями, всё шло хорошо. Но когда арабы стали диктовать свою волю всему миру, тут европейцы возмутились. Мы знаем: они не только нашли путь в Индию, но по дороге открыли ещё и Америку. Арабы же остались в средних веках и пребывали в них до самого нефтяного бума. В наши дни арабские, мандавошники опять пытаются управлять миром с помощью нефтяного диктата. «Кто посеял ветер – тот пожнёт бурю». Арабские мандавошники посеяли ураган. Что они пожнут – не берусь даже судить. Одно лишь несомненно: как только бремя расходов на нефть и бензин сделается совсем невыносимым, все займутся безнефтяной энергетикой всерьез. Нельзя сказать, что сейчас ничего не делается, но все эти попытки вялы, а результат либо непрактичен, либо по стоимости эксплуатации дороже горючего нефтяного происхождения. При нынешнем состоянии науки, я вижу пока лишь одну альтернативу двигателям внутреннего сгорания на химическом топливе. Управляемая термоядерная реакция (плазменный шнур) внутри теплообменника испаряет определённый металл или смесь металлов. Циркулируя внутри некой замкнутой системы, металлический пар, обладающий максимальной энергией при небольшом объёме, будет вращать турбину и, охлаждаясь, давать тепло и приводить в действие многочисленные вспомогательные системы. Так оно будет, или по-другому, не знаю, но что-нибудь, да будет. И тогда арабским мандавошникам, персам и всем другим, обезумевшим от жадности, нефтевладельцам будет предоставлена возможности питаться своей нефтью, жить в своей нефти, одеваться в свою нефть и ездить в своей нефти. Деньги их, награбленные у потребителей нефти, быстро уйдут: ведь они привыкли лишь тратить, а не зарабатывать. И придётся им тогда опять пересесть с Кадиллаков на верблюдов. Но всё это произойдёт в будущем, пусть не таком уж отдалённым, но всё же, будущем. А пока что, сосредоточив в своих руках значительную часть мирового запаса денег, арабский мир и персы ведут беспощадную войну против нашей иудео-христианской цивилизации.
  О терроризме написаны тонны трудов, ни один из которых этой проблемы никак не раскрыл и объяснил. Одни авторы, в силу предвзятости и узости своих взглядов, а то и по причине скудоумия своего, задачи не понимают. Другие, может, знают правду, но боятся её сказать по причине политической корректности: нежелания обидеть мусульманский мир.  Ну чтож, как я уже раз писал в одной своей работах, если мне отведена роль глупого и наивного мальчика, воскликнувшего: «А король-то голый!», то и быть по сему. Ислам - коммунизм, доведенный до полного совершенства, т.е., абсурда. Как любой коммунизм, ислам обращается со своими сторонниками как с «человеческим материалом», лишённым какой бы то ни было свободной воли. Самый главный документ ислама, Коран, подобно «диалектическому материализму» дуалистичен, расплывчат, неопределён и противоречив. В одном месте говорится о «неверных»: «У них своя вера, у нас своя». И вскоре идёт предписание этих самых «неверных» истреблять беспощадно. Вся практика ислама – это полная нетерпимость ко всем другим вероисповеданиям. Второй важный документ ислама - кодекс поведения мусульманина («кодекс строителя коммунизма»), шариат, расписывает подробно как тот должен поступать во всех случаях жизни от момента рождения до смерти. Из-за отсутствия права свободно мыслить, в мусульманских странах никогда не было, да и не может быть, никаких научных открытий и изобретений. Литература и искусство там, в условиях жесточайших ограничений, тоже убоги и примитивны. В мусульманских странах всегда правят тоталитарные режимы. В шиитском Иране – это власть верховного аятоллы (имама). У суннитов, этих мусульманских протестантов, всем заправляют тоталитарные фигуры типа Насера, Саддама Хусейна или Асада. Я не раз и не два сравнивал коммунизм со злокачественной опухолью. Не важно, как и почему, но таковы уж природа и свойство этих явлений, что стремятся прорасти за пределы своего очага и распространится сколько только можно дальше. Такими были и большевизм, и нацизм, таким был и остаётся ислам.
Лидеры ислама ненавидят свободные страны по той же простой причине, по которой их ненавидели большевики и нацисты. Это точка притяжения и стремления всех тех, кто не желает примириться с царящей там удушливой атмосферой подавления всякого инакомыслия, произвола, ханжества и лицемерия власть имущих. А так как выезд из мусульманских стран Ближнего Востока сравнительно нетруден, то где-то тринадцать процентов населения этих стран проживает за их пределами. Хотя выезжает и быдло, но, в основном, это лучшие умы и производительные силы этих стран, справедливо считающие, что они заслуживают лучшего. Всё бы было ещё ничего, но потихоньку, те кто остались в странах ислама, начинают требовать для себя гражданских свобод. А этого-то правители мира ислама никак позволить не могут. Даже самый слабый ветер свободы обязательно обрушит их власть, основанную на лжи и насилии, как в своё время развалил большевизм в бывшем Советском Союзе. Только, если во времена раннего средневековья арабские и персидские армии, были сопоставимы, а, нередко, и сильнее европейских армий, то пока арабы и персы пребывали в средних веках, европейская военная наука ушла далеко вперёд в стратегии, тактике и методах ведения военных действий. Единственно развитая среди мусульманских стран держава, Турция, окончательно потеряла всё своё могущество после поражения в первой мировой войне. Трижды нападали на маленькое государство Израиль армии пяти арабских стран, и каждый раз они были жестоко биты. И современное оружие, почти даром предоставленное им такими «друзьями» евреев, как коммунистический блок, Англия и Франция, арабским мандавошникам не помогло. Ибо до этого оружия надо ещё дорасти. В ирако-персидской войне ни одна сторона так и не смогла достичь сколь-нибудь ощутимого успеха. А во время двух американо-иракских войн, арабские солдаты, такие храбрые против своего собственного безоружного населения, практически не оказали ни малейшего сопротивления американцам. Таким образом, победа ислама над свободным миром в открытом бою полностью исключается. Вот тогда, они и прибегли к террору – тактике, в последнее время всё чаще и чаще приносящей успех. Причин прибыльности терроризма можно указать множество, но две главные из них – это в первую очередь нефтяной диктат, а затем - несвойственная нашей цивилизации «гуманность» по отношению к злобным арабским мандавошникам. Боязнь т.н. «побочного ущерба» - потерь среди невовлечённого (я как-то не решаюсь применить слово «мирное» по отношения к арабам) населения. Если бандюги прячутся за спиной своих самок и гадёнышей и те погибнут вместе с ними, то их кровь на тех, кто использовал их в качестве живого щита. Террористов надо физически уничтожить любой ценой, иначе они никогда не прекратят своей деятельности. Это не только святое право, но и строгая обязанность каждого правительства – защитить своих граждан от посягательств любых враждебных элементов извне, будь они вражеские войска или же горстка бандитов, действующая с территории любой страны. Израильское, американское и все европейские правительства этой своей обязанности не выполняют.
Для того, чтобы покончить с исламским террором, в первую очередь следует лишить арабов и персов их нефтяного могущества. И многое можно сделать уже сейчас, задолго до разработки вышеописанного двигателя. Главным из всех потребителей нефтепродуктов являются автомобили. Большинство владельцев автомобилей редко наезжают более чем 40 миль в день. То есть, энергии, запасённой в самых обыкновенных аккумуляторах, вовсе не в чудо-батареях, хватит для ежедневных поездок. Затем владелец электромобиля может подключить его на ночь к сети – и к утру машина снова готова к действию. Препятствием к развитию и распространению электромобилей является гальваническая аккумуляторная батарея, неспособная не только запасать сколь-нибудь ощутимое количество энергии, но и служить постоянным источником питания длительное время. Электрический автомобиль появился раньше бензинового, но был вытеснен последним из-за удобства пользования им. Источником питания для первого электромобиля была генерирующая гальваническая батарея. В ней, движения ионов между двумя электродами, помещёнными в электролит, и создавало разность потенциалов на этих электродах, и электрический ток в наружной цепи от минуса к плюсу. Процесс этот длился до тех пор, пока не израсходуется либо один из электродов, либо электролит. Затем батарею следовало либо заменить, или восстановить её до изначальных кондиций. Залить в бак горючее, доступное тогда в неограниченном количестве и стоящее в те времена дешевле газированной воды, конечно же удобней, чем менять или восстанавливать батарею. В конце ХХ века, благодаря достижениям в области изучения и применения осмоса – прохождения в одном направлении жидкостей и газов через особую мембрану – удалось создать генерирующую гальваническую батарею с возобновляемым источником энергии – топливный элемент (fuel cell). В ней имеются две камеры с разными электролитами. При прохождении электролита из одной камеры, через односторонне пропускающую мембрану, в другую камеру, на погруженных в электролиты электродах возникает разность потенциалов в 120 вольт. Мощности батареи вполне достаточно для того, чтобы крутить моторы автомобиля, сообщая ему скорость и крутящий момент не только не уступающие таковым у двигателя внутреннего сгорания, но и значительно превосходящие их. Соединив их параллельно, последовательно или и так, и так, можно получить достаточно мощности и напряжения для привода в действие небольших судов, автобусов и манёвровых локомотивов, аварийных источников энергии в больницах и других объектах, где перебои в подаче тока может привести к тяжким последствиям.
Первоначально, энергоносителем такой батареи был водород в чистом виде. Однако, газообразный водород, даже сжиженный, обладает множеством недостатков. Производить его электролизом требует больших энергозатрат. Другие способы получения водорода недёшевы тоже. Водород взрывоопасен; замена пустых баллонов на полные – это процедура, куда более хлопотная, чем заливка в бак жидкого топлива. И, наконец, хранить сжатый или даже жидкий водород в баллонах долгое время нельзя: из-за малого размера атомов газ просачивается через стальную стенку, как воздух через брезентовый мешок. Новейшие достижения в развитии данных батарей позволяют использовать в качестве топлива самый обыкновенный бензин, этиловый и метиловый спирты. Бензин не подходит: это то, что мы как раз собираемся заменить. Этиловый спирт не подходит, ибо его получают из пищевой биомассы. Использовать продукты, годные в пищу людям или животным, для горючего – это смертоноснейший грех! Остаётся метиловый спирт СН2ОН. Он дёшев, его не гонят из зерна или кукурузы. Сырьём для его производства служат разные непищевых продукты: опилки, отходы жизнедеятельности человека и животных и, даже, мусор. Топливо на базе этого спирта, метанол, давным-давно применяется для форсированных гоночных моторов, ибо оно не детонирует от высокой степени сжатия. Заливка спирта в бак ничем не отличается от заправки бензином, и существующие бензоколонки будут использованы, без каких бы то ни было переделок. Конечно, fuel cells и метанол не решают полностью всей энергетической проблемы, но зато дают возможность выиграть время для разработки двигателя не на химическом топливе и, при этом, не применяя нефтепродукты. Экономия топлива тоже не решает проблемы, но поможет снизить потребление нефти. В США (и не только в их одних) большое количество товаров доставляется грузовиками на дальние расстояния. Если отказаться от этой дорогостоящей привычки, то не только больше места на дорогах освободится для легковых автомобилей, но и сотни миллионов тонн горючего не надо будет закупать у обезумевших от жадности арабских мандавошников. Претендуя на роль самого богатого и развитого государства мира, США отстают в железнодорожных перевозках и развитии железных дорог даже от слаборазвитых стран – Китая и Индии. По любой мерке, здесь практически нет электрифицированных железных дорог. Тянут поезда тепловозы, которых приходится впрягать по четыре, а часто, семь машин в каждый состав, в то время как один электровоз легко мог бы сделать эту работу. Причиной этому является нахождение железных дорог в руках негосударственных корпораций, которые не хотят или не могут вкладывать деньги в электрификацию. Увеличение грузооборота побудило бы их к электрификации. Тем более, сейчас это дешевле, чем в прошлом веке: тогда тяга была 6000 в постоянного тока, с выпрямительными и трансформаторными подстанциями чуть ли не каждые 100 км. В настоящее время, новые электрифицированные железные дороги применяют контактную сеть 27 КВ переменного тока с минимальными потерями в ней. Выпрямлять ничего не надо и одной подстанции, на несколько сотен километров путей, вполне достаточно. Это удешевляет электрификацию. На юго-западе США – в Калифорнии, Неваде, Аризоне и Нью-Мексико – всегда дует ветер и полно солнца. Эту бесплатную энергию можно и нужно запрячь в нагрев воды для купания, производство электричества, охлаждение и отопление домов. Только делать это всё надо не в законодательном порядке, как это сейчас пытаются сделать леваки в Калифорнии, но путём стимуляции и новой технологии, создания недорогих, практичных и эффективных устройств для получения электричества от солнца и ветра, и нагревания воды. Каждые 1700 Килловатт-часов, сэкономленной или полученной от «возобновляемых» источников, электроэнергии – это бочка нефти, не купленная у лютых врагов наших – исламского мира и нефтяных монополий. В настоящее время, исламский мир поставляет 40% потребляемой во всём мире нефти. Если сократить потребление нефти на 45%, то арабы и персы тут же окажутся тогда не у дел и не в состоянии будут больше творить зло. Это можно и нужно сделать уже сейчас, не дожидаясь новых научных открытий.
На награбленные у нас деньги, исламский мир не только ведёт войну с нашей иудо-христианской цивилизацией, но ещё и оплачивает самую разнузданную за всю историю человечества антиеврейскую пропаганду, о какой даже тов. Гитлер не смел бы и мечтать. Эта пропаганда не падает на глухие уши, особенно в таких традиционно антисемитских странах, как Россия, Украина, Белоруссия, Франция и Англия. Делая исследования по теме, приведенной в подзаголовке, я наткнулся на скользкую, отвратительную и мерзкую гадину, по точному определению Горького, «негодяя из семейства мерзавцев», некоего Олега Платонова. Под видом заботы о «благе русского народа», эта гнида, по сути дела, занимается исключительно антиеврейской пропагандой. Та же, уже известная читателю, гитлеровская песенка об «еврейской опасности, стремлении к доминированию в мировой финансовой системе» и, посредством управления финансами, к мировому господству. Об «еврейском заговоре», только, на этот раз, против России. Ничего новенького, ни слова от себя самого. Всё позаимствовано у тов. Гитлера, которого, впрочем, он, возможно, и не читал. В отличии от Германии 1920 года, Россия, на самом деле, переживает катастрофу. Русское население вымирает, и не от козней евреев, а от алкоголизма и нездоровой среды обитания, оставленной большевиками. Но Олега Платонова это, видать, ничуть не трогает. Ведь за русских, его арабские хозяева не платят. Ибо на какие средства он живёт сам, и, вдобавок к этому, ещё и, содержит свой юдофобский «Русский Институт (!?)» Не со своих «трудов» ведь, читаемых лишь психиатрами, да горсткой отщепенцев! Вы можете сказать: «А стоит ли, обращать внимание на эту мелкую шавку?» Пожалуй, что, нет. Не забывайте, только, как, в своё время, не стоили никакого внимания и горе-адвокат Володька Ульянов и, горе же, художник, еврейтор Адик Гитлер... Уроки истории не должны забываться, ибо, в противном случае, им суждено повториться.
В момент, когда пишутся эти строки, я уже тридцать девять лет проживаю в США и твёрдо намерен дожить здесь до конца своих дней. Но множество нитей связывает меня с Россией, страной, где я родился, и Украиной, страной, где я жил до самого отъезда. Это не только русский язык, который я во всех анкетах называю своим основным (и на котором я действительно говорю чаще всего). Это ещё и привычки, выработавшиеся у меня «там», традиции, культура, образ мышления. Поэтому мне небезразлично всё происходящее в этих странах. Тем не менее, я всё-таки живу в США и всё, что происходит тут, касается непосредственно меня лично. В своё время я, при первой открывшейся мне возможности, покинул серый, с красною полосой, большевистский «рай», чтобы быть свободным, чтобы самому выбирать, что хорошо для меня, а что плохо. Чтобы самому решать, что говорить и слушать, писать и читать. Что иметь, и чего нет. Чтобы никому не было никакого собачьего дела до моей кошачьей жизни. И вот теперь я с ужасом наблюдаю, как Америка всё дальше и дальше катится по пути Ленина-Гитлера. Это проявляется в незаметных для многих, на первый взгляд, мелких мелочах, такие как, минимальная часовая ставка (wages) и (несть им числа) законы, правила и руководящие указания (regulations), по рукам и ногам связывающая частную инициативу и сводящие, на нет возможность вести бизнес в этой стране. Только, в отличии от гитлеровской Германии, США (пока ещё) свободная, с открытыми границами, страна. Вот и уплывает американская промышленность за пределы страны, в Мексику и в малоразвитые страны Азии, туда, где труд практически бесплатен. В стране уже не выплавляется н не прокатывается сталь, не выпускаются металлорежущие станки и инструменты, компьютеры и бытовая электроника, велосипеды, одежда, обувь и многое другое – перечислить всё заняло бы многие страницы. Покойный Тед Кеннеди, наследник кровавого преступного капитала, как тов. Гитлер, во всех своих выступлениях на словах неустанно пёкся о благе «работающих людей (working people)», а сам постоянно голосовал за всё новые ограничения и поборы с частного сектора, и новые привилегии профсоюзам, оставляя этих самых «working people» без работы. Знают ли левые, что они творят, выживая производство за пределы страны. Ещё и как знают!
Выдавая себя, как все коммунисты, за друзей, а то и представителей и борцов за дело «рабочего класса», американские левые являются лютыми врагами не только рабочих, но и всех тех, кто хотел бы честно трудиться и, взамен, получать достойную компенсацию за свой труд. Как и все коммунисты, леваки хотят неограниченной власти. Такую власть они могут осуществить только над полностью зависимыми от них людьми, как это, сделали, в своё время, сначала большевики, а потом нацисты. Промышленным рабочим, с часовой, до 40 долларов, ставкой много не поманипулируешь. В секторе услуг часовая ставка редко превышает 18 долларов в час. Во многих местах страны, в особенности в «береговых», т.е. расположенных на побережьях обоих океанов и курортных местах, этого для жизни может и не хватать. Таких очень легко купить на обещания «справедливой оплаты», «бесплатной медицины» и перераспределения богатств, а ля Ленин-Гитлер. Разрушая промышленность в своей стране, левые стремятся создать прослойку общества, хотя и работающую, но, тем не менее, всё же зависимую от государства. Другая такая прослойка, не работающая, уже существует. Это получатели государственного пособия по бедности – Вэлфэра (Welfare). Слово это означает «хорошо жить». И, действительно, хорошо они живут за наш счёт, и, часто, из поколения в поколение. Как-то, ярко-красный левый тележурналист, Робин МкНил брал интервью у двух получателей Вэлфэра – красивой молодой негритянки, лет 25-ти и её одиннадцатилетней дочери. «Что такое Вэлфэр?» – спросил он у младшей (тут и далее, перевод мой).  «Это, когда у кого-то есть деньги, он должен отдать их тем, у кого их нет». «А если он не хочет?»  «Он обязан…»  В тринадцать-четырнадцать лет она, как и её мать, тоже произведёт на свет незаконнорожденного, и станет очередным поколением в бесконечной чреде люмпенов, живущих на средства, силой отнятые у тяжело работающих американцев. Как и в древнем Риме, люмпены всегда голосуют за тех, кто обещает «хлеба и зрелищ» - самых бессовестных беспринципных политиканов. Как в Риме доцезаревского периода. Если текущая ситуация не изменится, приход своего Цезаря (или это может быть и Гитлер) в США – вопрос лишь только одного времени.
Вопреки всяким там платоновым, солоухиным и иже с ними, Америку погубили не евреи, а два свойства нынешних американцев – ЛЕНЬ и НЕВЕЖЕСТВО. Это были именно эти два фактора, приведшие к появлению чёрных рабов на юге США, В Библии и других письменных документов древности упоминается о чёрных рабах. Но их всегда держали в качестве домашней прислуги и никогда не использовали для работ в поле или на скотном дворе. Там трудились наёмные работники – батраки. Так уж устроен человек, лишь тогда он заинтересован в результатах своего труда, когда ожидает получить вознаграждение за проделанную работу. Как мы уже выяснили выше, на своём континенте негры не должны были много работать, для того, чтобы жить и выжить. К тому же, тяжёлая работа на жаре равносильна самоубийству. Негры абсолютно не подходили для ежедневной длительной работы на плантациях. Тем более, что заинтересованности в результатах труда у раба нет и не может быть никакой. Ошибкой был и завоз китайцев на прокладку железных дорог на западе США. О, китайцы – великолепные работники! Лучше не придумаешь. Только вот они являются представителями, пусть древней и, по-своему, даже очень интересной, но всё же, нам, европейцам, абсолютно чуждой и непонятной культуры. Причём, как это уже упоминалось на этих страницах, азиаты, а китайцы особенно, абсолютно не склонны к восприятию нашей культуры. Лень же, привела к ввозу латинов, в основном, мексиканцев, для сезонных сельскохозяйственных работ, неквалифицированной рабочей силы на тех предприятиях, где требуется приложение значительных усилий в тяжелых условиях производства, и в качестве домашней прислуги. Латины тоже очень хорошие работники, если постоянно говорить им, что надо делать. Но, как и азиаты, они носители чуждой нам, европейцам и их потомкам, культуры, традиций, верований и рабской психологии. А так как каждый из приехавших хочет вытащить сюда как можно больше своих родственников, в настоящее время иммиграция (легальная или нелегальная, не важно) из стран Латинской Америки и Азии вышла из-под контроля и захлестнула страну. Из-за этой безудержной и бесконтрольной иммиграции, Америка давно уже перестала быть «плавильным тиглем», а американское общество, вместо равномерного сплава, стало смесью чуждых, абсолютно несплавляемых ингредиентов. Итак, лень и нежелание делать самим все работы, какие так или иначе должны быть сделаны, привела к уничтожению общества, основанного теми, кто в своё время приехал сюда, спасаясь от религиозных преследований, несправедливого распределения благ, ограничения свободы деятельности и деспотических режимов.
Что касается невежества американцев, то это уже стало притчей во языцех. Конечно же, в Америке есть немало знающих и эрудированных людей. Но все они, в процентном отношении, составляют незначительное меньшинство нации. Остальные же – им полная противоположность. Если вы спросите наугад выбранных американцев, кто такой Гитлер, почти каждый может дать какой-либо вразумительный ответ. Если спросить про Сталина, хорошо, если один из ста знает, что ответить. И наконец, про людоеда Ленина вряд ли знает один из десяти тысяч. Ну ладно, это же чужая история. Вы думаете, они знают свою собственную? Как говорят американцы, подумайте ещё раз. Нет, не знают. К тому же, как и в бывшем Советском Союзе, эта история всё время многократно переписывается в угоду идеологии и политической корректности. Как мы уже выяснили, именно такие, как эти, невежественные массы и являются главным объектом, на который направляются усилия пропаганды. И пропаганда льётся сплошным грязным потоком с экранов и страниц арабо- коммунистических средств массовой дезинформации, из низкопробных зрелищ для быдла и речей бессовестных беспринципных политиков. Именно среди невежественных людей и находят для себя отзывчивые души утописты всякого толка. Утопией (означает «Нигде»), был назван в книге сэра Томаса Мора, вышедшей в 1516 году, таинственный остров, где-то в океане. На этом острове обосновалось общество, где все равны и все блага, и средства производства принадлежали всем (т.е., общественная собственность на землю, фабрики и орудия производства). Равным было и распределение результатов труда, а посему, каждый мог работать, сколько хочется, а получать по потребности, независимо от своего вклада в общественную копилку. Утопия неосуществима, ибо основана на ложном постулате, что все люди совершенны и идеальны. На самом же деле, и шесть тысяч лет тому назад, и на данном этапе развития человечества и ещё на добрых шесть тысяч лет в будущем, люди, в большинстве своём, были, есть и всегда будут, жадны, алчны, трусливы, завистливы, лишь переносящие ближних своих настолько, насколько они нужны на что-то им самим. Организованное из людей сообщество, будь то крохотная артель или целая нация, всегда нуждается в каком-то руководстве для распределения обязанностей, координации действий участников этого сообщества, решения споров между ними и защиты общих интересов.
Если устроить такое сообщество с общественной собственностью и распределением результатов труда «поровну», то руководство, будучи всего-навсего обыкновенными людьми со всеми уже перечисленными «достоинствами», всегда умудрятся взять себе долю общественного продукта, куда большую, чем достанется рядовому участнику. Это, в свою очередь, вызывает зависть, ненависть, и отбивает всякое желание работать много, в полную меру своих сил и способностей. Бесчисленное количество попыток осуществить на практике утопические сообщества всех типов и размеров окончились крахом. Они либо тихо заканчивали своё существование, либо перерождались. Во времена, когда пишутся эти строки, как раз происходит перерождение самых последних утопических организаций в мире, израильских кибуцев, в капиталистические предприятия. Но бывает и хуже. Когда большевики захватили власть в России, а нацисты – в Германии, с целью устроить утопию по своей мерке, то увидев отсутствие у людей энтузиазма по этому поводу, они озверели, обозлились на людей и стали уничтожать одних и превращать в рабов всех остальных. Так же поступили после них все остальные коммунистические режимы в Европе и Азии, от Тито до Пол Пота. Т. е., утопия быстро переродилась в тоталитарную диктатуру. Не могу с уверенностью сказать, были ли Ленин и Гитлер, на самом деле, утопистами или, просто, идея эта нужна была им лишь для привлечения на свою сторону быдла. Утопические идеи привлекательны не только для простого народа, но и для многих интеллектуалов, которые, по идее, должны были бы бы иметь интеллект, чтобы правильно их осмыслить. Например, Достоевский, ещё за 56 лет до большевистского переворота, в романе «Бесы» с точностью неимоверной, описал, каким будет основанное ими общество («Шигалёвщина»). Люди не могут и не должны быть равными! Это не только невозможно, но ещё и страшно, ибо превратит человечество в пчелиный улей или муравейник, общества, подчиненные одной лишь голой целесообразности, где всё и все, не приносящие пользу, отбрасывается прочь с холодным и равнодушным безразличием. И в самом-то деле, одни любят повеселиться, особенно то то, выпить и закусить, но не любят работать. Другие, наоборот, трудолюбивы, умерены в еде и питье, прилежны в работе. Одни романтики, мечтатели, теоретики, одни – прагматики и практики. Одни умны и талантливы, другие тупые, как жопа прокурора. У одних руки золотые, у других они «из жопы растут». Это всё разнообразие человеческого общества, в котором все они, как один, нужны, иначе жизнь станет серой, монотонной, неинтересной и однообразной. Даже лодыри, не желающие работать, но желающие есть, в разумном количестве, разумеется, тоже нужны для того хотябы, чтобы те, кому привалила в жизни удача, могли дать им малую толику: пусть живут как хотят.
Со времён разрушения Второго Храма и ликвидации Израиля в 70 году нашей эры, в большинстве стран тогдашней Европы и части нынешней Азии, еврейские общины стали образовываться вблизи, в основном, больших городов: у евреев больше не было ни земли, ни пастбищ и приходилось зарабатывать на жизнь ремёслами, торговлей и услугами, так сказать, интеллектуального свойства – быть врачами, советниками королей и учёными, по состоянию тогдашней науки. В общинах не было «равенства». Очень небольшая часть из обитателей общины, благодаря своим способностям, трудолюбию, бизнесовой сметке, а то и просто удаче, были богаты. С противоположного конца спектра находились неудачники, непрактичные особы, у которых не получалось ничего, за что бы они ни взялись, лентяи и, наконец, «еврейские мудрецы». Чтобы быть перед вами, мои читатели, до конца честным, я не берусь судить, какими мудрецами они на самом деле были. Но ими были написаны и Талмуд, и многие другие комментарии к Торе. Я, лично, считаю: Великая Книга ни в каких комментариях не нуждается. В ней всё ясно, чётко и понятно. Но тем не менее, эти друзья с утра до вечера сидели в синагоге, напрягая свои подслеповатые глаза, читая и заполняя листы пергамента своим мыслями. Конечно же, им было не до пахоты, портняжничанья или торговли. А ведь, они же и ели, и пили, и содержали свои дома и многодетные семьи. Большинство же жителей общины тем или иным способом не только сами себя содержали в достатке, но и выделяли, сколько могли, средства на содержание синагоги, духовенства и этих вот самых «мудрецов». Конечно, этих средств не хватало покрыть все расходы на общественные организации, и они могли существовать лишь на щедрые пожертвования от тех, кому в жизни улыбнулась удача. Причём, заметьте, они давали эти деньги сами, от чистого сердца, охотно. Не то что, социалистические правительства стран Европы и тех штатов в США, где социализм уже победил, забирают у работающих людей деньги силой и отдают многочисленным паразитам, из поколения в поколение никогда не работавшим для того, чтобы прокормить себя. Управлялась община советом старейшин, состоящего из людей, пользовавшимися действительным авторитетом у большинства жителей общины. Это не то, что бессовестные профессиональные политики, за которых мы не голосовали, и которые, тем не менее, у власти и правят нами. Недовольные, конечно, были (и всегда, во все времена они будут), но в общине не было бунтов, публичных выступлений и призывов к перераспределению материальных благ. Ибо все понимали: Господь даёт каждому ровно столько, сколько тот заслужил перед лицом Его, не обделив никого.
Таким вот должно быть человеческое общество. Не идеальным, не совершенным, но справедливым настолько, насколько вообще только может быть справедливым общество, состоящее из людей со всеми их вышеперечисленными свойствами и качествами. Пример еврейских общин всегда был перед глазами утопистов всех времён и толков, наводя их на мысль о своей неправоте и тщетности всех попыток добиться искусственного счастья для человечества, основанного на их домыслах. Вот почему утописты во все времена всегда ненавидели Иудаизм с его Торой и заповеданным самим Творцом образом жизни. Евреев, в общем-то не любит никто, но их всё же как-то терпят. И только утописты всех мастей, начиная с того же Томаса Мора и кончая Сталиным, и до нынешних времён, всё пытаются уничтожить, если не всех евреев физически, то хотябы Иудаизм, как таковой. И всегда, во все времена, попытки эти терпят крах, ибо история развивается по воле Божьей, а Господь всегда стоял за спиной избранного Им народа. Но евреененавистники не унимаются (взять к примеру, того же О. Платонова). Одним из самых последних гнусных дел их, является отрицание Холокоста. Пользуясь тем, что многих жертв и свидетелей Катастрофы уже нет в живых, а поздние поколения не очень задумываются над этим вопросом, они наглейшим образом утверждают, что никакого Холокоста не было, а это всё это, как выразился тот же Платонов, придумано евреями, дабы вызвать «чувство вины» у них, арийцев. Насчёт вины мы с вами уже выяснили. Нацисты никогда не посмели бы так распоясаться, если бы не чувствовали, то молчаливой, а чаще, весьма явно выраженных, одобрения и поддержки коренного населения. А насчёт «выдумали», давайте-ка сейчас посмотрим. Пожалуйста, поймите меня правильно. Будучи бывшим советским подданным, которому в течении стольких лет затыкали рот, я глубоко уважаю право каждого говорить и писать, что только в голову взбредёт. Только вот, свобода слова не подразумевает собой права на заведомую ложь, клевету, извращение фактов, злобную лживую пропаганду нетерпимости, ненависти и призыв к расправе с другими лишь потому, что они принадлежат к иной национальности или расе. А отрицатели Холокоста именно это и делают. Как-то раз, разыскивая что-то на Интернете, нарвался я на заявление какого-то Дурака Идиотовича, ничтоже сумяшись, там заявившего: «Тот, кто называет Циклон-Б, ядом, тот не знает химии, а печи служили для обжига кирпича (!?)». 
Трупосжигательные печи поставлялись в лагеря смерти фирмой Топф и Сыновья. Я отказываюсь назвать их кремационными. Ведь кремация – это вид похорон, при котором органические вещества трупа уничтожаются огнём, а неорганические – фосфаты кальция – размалываются и выдаются родственникам в виде пепла покойного. В разных лагерях (а это зависело от типа лагеря) сжигательные агрегаты могли быть двойными, тройными и, в Освенциме, даже восьмиместные. Печь была трёх камерной. В верхнюю, самую большую, на решётку из огнеупорного кирпича, укладывались тела жертв. В средней – топке – горел кокс. В нижнюю камеру печи, напоминающую поддувало, падали зола от топлива и всего того, что оставалось от тел сожженных жертв. Огромный, с одноэтажный дом, вентилятор продувал воздух через горящее топливо. Напомним, что кокс с дутьём, в доменных печах, плавит чугун при температуре порядка 1800;С. В условиях этой температуры тело сгорало за 25 минут. В новейших автоматических машинах-крематорах температура кремации не превышает 1350;С, а тело сгорает за 45 минут. Более умные, чем тот вышепроцитировенный олух, отрицатели Холокоста не отрицают существование сжигательных печей, утверждая, что они были возведены для сжигания тел, умерших от тифа. В одном Освенциме II (Биркенау), где было умерщвлено наибольшее количество жертв нацистов, было 46 таких печей, сжигавших более 200 тел в час (нередко в сжигательную камеру закладывалось по несколько тел). Далее, отрицатели проанализировали поставку кокса в Освенцим. Было поставлено более четверти миллиона тонн, но были и перебои в поставках. Вы думаете, печи стояли? Нет! В них горели дрова из берёзового леса, окружающего лагерь (Биркенау означает берёзовый лес). При этом, из труб вырывался не только густой жирный чёрный дым, но и яркое пламя. Многие бывшие узники и последующие исследователи задавались вопросом: почему летчики не бомбили такую, хорошо видимую на десятки километров, цель? Ведь даже если немцы и смогли восстановить разрушенное за 3-4 недели, страшная фабрика смерти за это время стояла бы. Кажется, я знаю ответ на этот вопрос. Польша находилась в зоне действия советской авиации. Сталин хорошо знал расположение лагерей и запретил полёты в эти места. Вот и вся отгадка-разгадка! Ещё один аргумент приводят «умные» отрицатели холокоста. Ни какая, печь не выдержит длительной работы в таких условиях. Как бывший конструктор металлургического оборудования, могу засвидетельствовать: ещё и как выдержит. Ведь мартеновские печи работают годами до капитального ремонта. Да, конечно, даже огнеупорный кирпич прогорает. Но существуют многочисленные методы горячего ремонта печей, в частности напыление огнеупорной обмазки на стены печи (торкретирование). Отрицатели спорят и о числе погибших в Освенциме. Дело в том, что только те, кто был заключён в лагерь для использования в качестве рабов, были там заактированы. А тех, кого убивали прямо из эшелонов, в список узников лагеря не заносили. Но они были заактированы по месту сбора и отправки, и эти документы можно найти. Ведь нацисты, так же, как и большевики, весьма добросовестно документировали свои зверства. Наверняка, все эти документы где-нибудь, да есть. Причём, свидетельства Холокоста можно найти не только в немецких, других стран гитлеровской коалиции, архивах, но в материалах Нюренбергского процесса и в архивах КГБ. Там есть заявления и показания узников и советских военнослужащих-очевидцев, освободивших лагеря смерти, фотографии, акты и протоколы допросов охраны лагерей, а также захваченные у нацистов документы. Было бы желание — это найти! И ещё одно. Большинство сведений, приведенных в этой работе получены мною из книг о нацистках лагерях смерти и Холокосте, выпущенных в Советском Союзе в конце 50-х – середине 60-х годов XX века. В этих книгах описывалась история развития лагерей, есть документы, фотографии, свидетельства очевидцев, Книги эти до сих пор во всех библиотеках. Но большинство отрицателей Холокоста правда не интересует. В своих наглых, совершено беспочвенных заявлениях, они рассчитывают на, сочувствующую им, невежественную аудиторию, движимую чувством зоологической ненависти к евреям и всему еврейскому.
  И ещё один важный аспект жизни современного общества явился одной из причин, побудившей меня написать настоящую работу. Это право иметь и носить оружие. Свобода граждан или подданных (см. выше) данной страны иметь и носить оружие находится в прямой зависимости от свободы вообще в этой стране. В бывшем Советском Союзе, в Китае, арабских странах, Иране и во всех других диктаторских режимах, это права было практически сведено к нулю. То же происходило и с правами человека. Во Франции, кое-какое оружие разрешалось. И там были кое-какие свободы. В единственной в мире стране с работающей демократией, Швейцарии, право (правда, только швейцарских) граждан на приобретение и ношение любого ручного огнестрельного оружия практически ничем не ограничено. Более того, населению же продаются списанные из армии пулемёты и пушки. И ничего! Преступления в Швейцарии немногочисленны, убийства – ЧП.  Одно из тех, немногих стоящих вещей, высказанных людоедом Лениным, была фраза: «…а без оружия, ты ничто». Вот он, придя к власти, первым делом, лишил людей права иметь оружие, ибо творить произвол можно лишь над теми, кто есть «ничто». Как упоминалось выше, в 1938 году в нацистской Германии были приняты т.н. «Нюренбергские Законы», окончательно и бесповоротно формулирующие естество коммунистической диктатуры в этой стране. Как мы уже знаем, в числе прочего, были запрещены евреи и право людей иметь оружие. «Ты хочешь оружие – записывайся в СС». Но в СС «записывали» не всех и СС-овцу так же не разрешалось иметь собственное оружие, как и всем остальным. Принято считать, причём, это относится и ко многим американцам, в США со свободой, и «правом людей иметь и носить оружие» никаких проблем нет, и не может быть. Очень опасная иллюзия! Вторая поправка к конституции «A well-regulated militia is being necessary for security of a free state, right of people to keep and bear arms shall not be infringed (Подотчётная обществу милиция необходима для безопасности свободного государства, право людей иметь и носить оружие не должно нарушаться)» практически уже не существует. Более чем 20,000 федеральных, штатных и муниципальных законов и положений о приобретении, хранении и пользовании оружием свели эту поправку на нет. Эти законы не спасли ни одной жизни, но подвергли опасности жизни многих. Правда, пока. Вторая Поправка в силе, запретить всё оружие невозможно. Но, под предлогом «борьбы с преступностью», власти могут ввести такие ограничения, что воспользоваться своим оружием для самозащиты будет невозможно, как это сделали в Вашингтоне, Округ Колумбия. Ничего общего с борьбой с преступностью, борьба против оружия в руках граждан, не имеет. Те, кто хочет забрать у нас оружие, хотят нас поработить. Я пустил в оборот крылатую фразу: «Whomever came after my guns, he came after my freedom (Тот, кто пришёл отнять у меня моё оружие, тот пришёл забрать у меня мою свободу)». И в самом деле, пока у меня моя винтовка, я свою свободу дёшево не отдам, и её смогут забрать, не иначе как, только из моих мёртвых рук. Спасибо товарищам Ленину и Гитлеру за преподанный ими урок истории!
Утописты всех типов также считают, что людям иметь оружие не нужно, ибо в их идеальном и совершенном обществе люди не должны причинять друг-другу вреда. Вот и оружие им ни к чему. Разницу между тем, как, по их мнению, «должно быть» и реально существующим миром они упорно замечать отказываются. Религиозные фанатики, коих во всех религиях и культах можно найти в значительных количествах, тоже отказывают нам в праве защитить себя от нападения злобных подонков и безжалостных врагов. Среди их немало евреев. «Еврей не должен убивать» (а еврея убивать можно?) Но подавляющее большинство противников оружия составляют левые и высокомерные снобы, типа того же Теда Кеннеди, считающих, что быдло оружия иметь не должно.  Оно может быть только у них самих, их телохранителей и их преступников. Да, да, преступников. Ибо они нужны всей этой левой сволочи для того, чтобы держать народ в страхе и подальше от мысли, что им правят неправильные личности. Вспомните альянс Петра Верховенского и Федьки по кличке Каторжный в «Бесах» Достоевского. Большевики пришли к власти тоже, опираясь на уголовный элемент, им «социально близкий». Заметим, обрушивая громы и молнии на своих политических противников, тов. Гитлер ни слова не упомянул об уголовниках и как его будущее нацистское государство намерено поступать с ними. Ещё бы! Криминальный элемент лениных-сталиных-гитлеров-кеннеди не волновал. Ведь преступники никогда не выступают против существующего режима власти, каким бы он ни был. Они аполитичны. Более того, чем деспотичней правящий режим, тем лучше для них: неподотчётные никому чиновники тоталитарного режима, при отсуствии независимой свободной прессы, охотно, за соответствующую мзду, закроют глаза на тёмные дела. Гораздо больше, диктаторов и леваков, так стремящихся ими стать, беспокоят честные люди с независимым мышлением, не только четко понимающие истинное положение вещей вокруг себя, не желающие быть баранами, покорно бредущими, куда бы их не гнали, но ещё и, пытающиеся объяснить тем баранам их ситуацию. Именно такими являются те, кто стремится владеть оружием. Пусть не четвёртой, и даже не пятой из причин, побудивших меня покинуть бывший СССР, но, всё же, невозможность легально иметь оружие - одна из них. В свою очередь, стремление иметь оружие вытекало из свободолюбия, обострённого чувства невосприятия лжи и несправедливости, отличающие меня от окружающих, в большинстве своём, гордящихся рабским положением, в котором они все пребывали, даже этого не осознавая.  Не хочу никого агитировать в свою веру, но только позволю себе привести высказывание одной женщины по поводу событий на площади Теньаминь (перевод мой). «Я ненавижу оружие! Но, если у людей его отнять, то очень скоро окажешься перед танком с палочкой в руке».  Мне нечего прибавить к этим словам или отнять от них.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ.
При виде всё более и более обезумевающего мира вокруг себя, невольно приходит мысль: лишь только один Мессия может спасти его. Но так как время прихода Мессии нам неизвестно, то надо и самим что-то предпринимать. Конечно, Господь правит миром и движет историю по путям своим, для нас неисповедимым. Но воля Господня, нам всегда и во все времена проявляется в развитии цепи конкретных событий с преемственной меж ними связью. Так Гитлер, настойчиво и неустанно пропагандируя часть населения, к этой пропаганде восприимчивой, собрал число голосов, достаточное Сталину, чтобы поставить его канцлером. Русские и немцы были наказаны коммунизмом и жестокими войнами за то, что, формально считаясь христианами, они оставались язычниками и варварами, по сути дела. И за их отношение к Избранному Им Народу. Евреи Европы были наказаны, ибо забыли, кто они такие. Как всегда, это бывает, вместе с грешниками, пострадало и немало праведников. Нынешний мир не сделал никаких выводов. Меркантильность, стремление к развлечениям и чисто плотским «радостям жизни» любой ценой, приводит к бездуховности, невежеству и полному отсуствии интереса ко всему, что не вписывается в рамки скудного узкого и примитивного потребительского жизненного кредо. Что же мы, те лишь немногие, кто всё видит и понимает, можем, с Божьей помощью, сделать, чтобы это безумие остановить? И можно ли вообще что-либо сделать? Или лучше пусть всё течёт своим путём? Авось, да небось, куда-нибудь выведет. Выведет, то выведет, можете не сомневаться. К тому обществу, где заправлять всем будут всесильное правительство, крупные монополии и преступники, безжалостные и наглые, не встречающие отпора ни со стороны ослабленной коррупцией малочисленной полиции, ни от обезоруженных, физически и духовно, жителей. Совсем как в одном из этих голливудских дурфильмов «Robocop». Что же делать?  Разбудить иммунную систему нашей цивилизации. Рак и другие онкологические заболевания побеждают наш организм потому, что умудряются как-то усыпить бдительность его иммунной системы. Система та способна справиться с болячкой на самой последней стадии, но бездействует, позволяя недугу убить организм. То же самое происходит с нашей цивилизацией. Злокачественная опухоль этого «нового мирового порядка» разъедает организм нашей цивилизации. Социализм побеждает во всех развитых странах. Как рак порождается самим организмом, так и вся наша цивилизация порождает социализм. Причины этого нам уже известны – те же самые лень и невежество, приводящие к незнанию и непониманию происходящего, и они дают раковым клеткам – левым политикам – возможность безнаказанно разрушать нашу свободу, наши права, достоинство и ценности жителей своих стран.
Надо кричать людям: «На минутку встаньте! Оглянитесь вокруг себя! Вы ведь идёте путём Ленина-Гитлера! А знаете ли вы, куда привёл этот путь!? Не знаете? It;s too плохо!» Только обращаясь к людям, надо идти путём прямо противоположным тому, по которому шли Ленин и Гитлер. Они обращались к самой тёмной и невежественной части населения, быдлу, как я его называю. Этот термин (на простонародном украинском, скотина) может и покоробить кого-то. Но я не какой-нибудь элетист, свысока взирающий на окружающих. Вы мол ни *** не понимаете, один я только. Вовсе нет. Я ведь бывший простой советский человек (и, вдобавок к этому, ещё и еврей), а ныне скромный трудящийся Запада. Я, всего – навсего, тот, кто, по глупости ли, по наивности ли, или, из-за, так свойственного нам, евреям, обострённого чувства справедливости и несправедливости (ведь с нами до сих пор поступают несправедливо на протяжении почти двух веков), я тот, кто не боится сказать, всё, что он видит. А вижу я вот что: масса народа напоминает горсть песка. Возьмите её в руку. Даже невооружённым глазом видно: каждая песчинка индивидуальна и неповторима по-своему. Но все вместе эти песчинки лишь горсть песка. Так вот и толпа. Это безликая масса, большинство, никогда не знающее, чего оно хочет и которое ВСЕГДА НЕПРАВО. А посему большинством управляют, те, кто как-то сумел пролезть в руководство . Иногда это стоящие люди, как скажем, Пётр I, Екатерина II, Александр II, Бисмарк или, генералы Франко и Пиночет. Но это могут быть Калигула, Марий, Лоренцо Медичи, Ленин, Гитлер, Мао и Пол Пот. Кстати, в своей книге тов. Гитлер «забыл» сказать одну вещь: агитировать толпе можно лишь то, что ей подходит. Это бесполезно, вдалбливать в голову люмпенам о вреде пожирания чёрной икры целыми мисками. Так же, как и говорить об этом тем, кто на самом деле так поступает: такие от своих привычек отказываться не любят. Нет, братцы-кролики, не стоит терять драгоценного времени ни на тех, ни на других. Обращаться надо к лучшим умам, тем самых которых так тщательно старался избежать тов. Гитлер. Эти-то, хотябы готовы вас выслушать, и, может быть, задуматься над тем, что вы им сказали. Уже нечто! Я настоятельно не рекомендую пускаться в дебаты с агитаторами-пропагандистами и другими носителями левых идей. Большая часть из них – безмозглые фанатики, огульно отрицающие и не желающие понимать всё, что не совпадает с запрограммированной в их безизвилинных мозгах чуши. Остальные -  демагоги, лучше вас знающие вашу правоту, но каждый по каким-то своим причинам продолжающие тараторить белиберду, в которую сами никак не верят. Не связывайтесь с ними! Посылайте их всех подальше, мужчин в ****у, а женщин нахуй. Надо направить усилия на тех, кто думает и, в первую очередь на детей.
Чтобы спасти нашу цивилизацию, следует, в первую очередь, вырвать детей из лап государственных «образователей», прививающих им левые взгляды, безответственность и неспособность критически мыслить. Самым зловещим и опасный для идеалов общества, в котором свобода и независимость ценятся превыше всего, является в США, не профсоюз авто рабочих или, скажем тюремщиков, а именно профсоюз учителей. Это он не позволяет увольнять, абсолютно ни на что негодных, невежественных учителей и играет мрачную свою роль в избрании левых законодателей, губернаторов и президентов. Надо добиваться всеми возможными путями поручительств (ваучеров), позволяющим родителям направить средства, отпущенные на образование их детей, по своему усмотрению. Тогда появится у них возможность отдать детей в частные и приходские школы, которые они не могли себе позволить ранее из-за высокой платы за обучение. Большинство государственных школ или закроются, или вынуждены будут конкурировать с частными и приходскими. При всех раскладах, в них останутся лишь непритязательные, не хватающие звёзд с неба, ничего в жизни, не собирающиеся достигнуть, ученики. Контингент, на который следует направить усилия – это думающие ученики частных и приходских школ. Их следует просвещать (не агитировать, а именно, просвещать) о том, в каком положении находится наша страна и, с ней, весь мир сегодня.  Надо объяснить, с доказательствами, абсурдность и утопичность коммунистической доктрины и таких социальных программ, как Вэлфэр, которые никогда не работали, и не могут работать, сколько их не реформируй, ибо базируются на ложных предпосылках. Возродить, по выражению незабвенного Рональда Рейгана, «пионерский дух», то есть менталитет первых переселенцев, могущих рассчитывать только на себя и на друг друга, чтобы выжить в, незнакомом и не всегда дружелюбном, новом для них мире. И, самое главное, следует бороться с бездуховностью и безбожием. Я считаю, что только самые невежественные, нежелающие думать и неспособные к анализу бытия люди, могут не верить в Бога. Без такой веры невозможно понять, зачем мы живём? Как правильно это отметил величайший философ всей нашей цивилизации Николай Бердяев, мы живём во времени, в котором нет ни настоящего, ни будущего. В «неправильном времени». За неуловимые мгновенья, будущее становится настоящим и, не побыв в таковом даже чуть- чуть, хотябы миллионной доли секунды, уходит в прошлое, где и остаётся в виде памяти. Вся наша жизнь пролетает так быстро (я это испытал на своей шкуре), что, по сути дела, её можно свести к трём моментам: рождение, совокупление и смерть. Стоит ли из-за этого жить? И только вера в Бога и бессмертную душу позволяет ответить на этот вопрос: стоит. Для того, чтобы за короткое время этой нашей, пролетающей с бешеной скоростью жизни, делами и поступками, заповеданными нам Творцом, заслужить спасение и бессмертие для своей бессмертной и нетленной души.
Всё это надо объяснять тем смышленым и интеллигентным детям, какие в состоянии это понять, приводя разумные и логичные доказательства. Почему эволюция невозможна. Почему все работы и все должности надо делать и занимать самим, а не завозить рабов, чтобы те работали вместо тебя. Что избирать в законодательную власть и исполнительные органы надо тех, кто очень успешны в избранных ими занятиях – бизнесменов, инженеров и учёных, поэтов, художников и писателей – всех тех, кто, будучи переизбранными, будут переживать не шибко, а просто-напросто вернуться к любимому делу. Такие не станут, в угоду, толи избирателям, то ли «группам специального интереса» принимать неправедные абсурдные законы, а будут действовать согласно своим принципам, знаниям, пониманию решаемых задач и на благо всем, а не на пользу кучке индивидуумов, каким только закон тот выгоден. Собственно говоря, из таких-детей-то вырастут будущие принципиальные и честные политические деятели. Вы спросите, а будет ли быдло за них голосовать: ведь они ни дарового хлеба, ни бесплатных зрелищ обещать не станут? Да будут, ибо никого в списке кандидатов других не будет. Возможно ли это? Да, возможно. Позволю себе лишь привести небольшой пример. Я хожу в клуб здоровья, как его тут называют. Там имеется гимнастические залы, джакузи, парилки и бассейн. По причинам, мне никак не известным, большинством посетителей являются узкоглазые потомки Ефета. Для нас, европейцев, азиаты – существа с планеты Марс. У них свой собственный образ мышления, который нам никогда не понять. Большинство из них, с нашей точки зрения, тупы, как двести жоп от ста прокуроров. Итак, такое вот существо садится за упражнятельную машину и, тупо приводит её в действие бесконечное число раз (приходит в голову мысль: присобачить бы к ним шкив, генератор, да получать даровую электроэнергию). Пытаться объяснить им что–нибудь – бесполезно. Но, тем не менее, я говорю им, что, если повторять упражнение более 20-ти раз, это не только не приносит никакой пользы, но может привести к травме. И что вы думаете? Потихоньку-полегоньку, многие из них внимают моим речам. Этот опыт вселяет в меня надежду, что если терпеливо взывать к разуму ближних своих, то со временем соберётся то ядро здоровых сил общества, которое поведёт его по правильному пути, прочь от дороги в пропасть. Только надо понимать: такие вещи не происходят за ночь, за день, за год или за два. Понадобится, может, десятилетия, прежде, чем цель будет достигнута, и многие, кто начал это движение, до этого могут не дожить.
Что касается евреененавистников, то первая мысль была, посоветовать им, прочесть Ветхий Завет. Но это бесполезно! Основоположник научного антисемитизма, Карл Маркс, который в детстве и юности был примерным христианином, несомненно, его читал. И этот людоед Ленин, поневоле, должен был выучить его и сдать, иначе не получить бы ему тогда аттестат зрелости. А что касается кровопийцы Сталина, то тот обязан был его знать, так сказать, по долгу службы, ибо учился-то он в духовной семинарии. И здорово им это помогло!?   Все они недалеко ушли от Гитлера или тех же, Платонова и Солоухина, не имевших никакого религиозного образования или воспитания вообще. Мне остаётся лишь повторить им то, что сказал об еврейском народе Ваалам (да, тот самый, у которого заговорила ослица). Ваалам сказал юдофобу древности, царю Билаку так: «… Всякий, благословляющий тебя [еврейский народ - ВЛ] благословен, всякий проклинающий тебя проклят!» (Числа 24:9). Вся история нашей цивилизации тому подтверждение. А если они этого не понимают – тем хуже для них. И проклятыми им быть.

ГРЯЗНЫЙ ПАСКВИЛЬ на СВОЙ НАРОД.
Попалась мне на глаза совсем недавно книга Ярослава Гашека «Бравый солдат Швейк». Когда-то в детстве я прочёл её, захлёбываясь от восторга. Но теперь, после уже почти прожитой жизни, я смотрю на многие вещи совсем другими глазами. Да, Гашек, и это несомненно, довольно-таки талантливый писатель и не менее талантливый юморист. Да, конечно, каждый имеет право подтрунивать над «своими». Салтыков-Щедрин – над русскими, Шолом-Алейхем – над евреями, Марк Твен – над американцами.  Но это вовсе не означает, что кто-либо из них считал свой народ самым плохим, самым тупым, самым бездарным и самым ленивым на свете. Просто, с помощью юмора, выявляя недостатки, писатели хотели сделать своих людей лучше, чище, возвышенной. Ничего из этого вы не найдёте у Гашека. Как всякий левый, он считал: всё плохо в отечестве его, хорошего нет и быть не может. А зря!  Ведь как чеху, ему было чем гордиться. Чехи - пусть небольшая, но великая нация. Они дали миру Яна Гуса, Яна Жижку, маршала Радецкого (в его честь был написан Штраусом популярный в Австрии марш), композиторов Сметану и Дворжака, и замечательного оружейника, изобретателя Вацлава Холека. И это имена лишь немногих из славных чехов. Чехи, одни из первых в Европе наладили массовый выпуск автомобилей и грузовиков. Гитлер, в книге «Майн камф» признавал превосходство чехов над немцами (а по сему, их следует уничтожить). И только для Гашека не нашлось ни одного хорошего чеха. В книге полностью отсуствувют положительные герои.  Сам Швейк? Но ведь он не только плут, но ещё и мошенник, не гнушающийся воровством, если ему так надо, вовсе не дурак выпить, и много, особенно, за чужой счёт. То, что он действительно заблудился и пошел в направлении, противоположном месту расположения своей части представляется весьма сомнительным. Он ведь служил в этих местах, да и, в конце-то концов, можно же было спросить где-такое-то место. Гашек вынуждено рассказывает о капитальных знаниях военного дела «хозяина» Швейка поручика Лукаша, преподавателя военной академии, по вине Швейка, попавшего на фронт. Но сам Лукаш выставлен в смешном гротесковом виде, и это за его, свойственные всем нам, обыкновенные человеческие слабости.
Нет, это злая, предвзятая, несправедливая и нехорошая книга. Клевета на великий народ. А, впрочпем, что ещё можно ожидать от бывшего большевитского функционера? Едиственно стоящее  – это фраза, сказанная Швейком при расставании с сапёром Водичкой: «Встретимся … в шесть часов вечера после войны». (А пока что, обозревая тех из чехов, каких я знаю лично, иногда приходит в голову шальная мысль: Гашек, ведь знал своих людей лучше...)

ЕЛЕНА.
Не убий невинного и праведного.
        6-я Заповедь
Мне отмщенье и аз воздам.
                Эпиграф к Анне Карениной Льва Толстого
Это название нашумевшего фильма, увиденного мной на так называемом «Закрытом показе» в одном из русских каналов. С моей точки зрения, художественные достоинства этого фильма, в лучшем случае, лишь посредственные, и это один из бесчисленных серых фильмов, появившихся в настоящее время (благо цензуры нет) и, обычно, забывающихся со скоростью звука, сразу же после просмотра. И я бы не стал тратить своего и вашего, о, читатель, времени на этот фильм, если бы не отношение авторов фильма и критики к его главной героине и совершённого ею поступка. Это тревожит и настораживает! Для тех, кто не видел фильма (или начисто его забыл), напоминаю его содержание. Немолодая уже женщина, медсестра на пенсии, замужем за человеком с достатком. Не богачом, а именно с достатком. У него есть великолепная квартира в Москве, автомобиль и деньги в сейфе. У этого человека есть взрослая дочь Катя, живущая отдельно. Раз в месяц, Елена получает свою пенсию и отвозит в Электросталь своему сыну. Сын её, мужчина за сорок, нигде не работает, но ест, курит, пьёт и производит себе подобных. У него сын восемнадцати лет, должно быть от первого брака, молодая жена и младенец от неё. Еленина пенсия – для всей этой семейки, единственное средство к существованию. Так как Елена к своему мужу пылких чувств не проявляет и супружеские обязанности свои исполняет весьма неохотно, то сразу же приходит мысль, что замуж вышла она из меркантильных интересов. Чтобы муж её содержал, а она могла тратить всю свою пенсию на содержание своего паразита сына и его семейки. Но и это не всё. Внуку её пора идти в армию, и Елена опасается, что его там могут убить или покалечить, как это не раз случалось. Она просит у мужа денег «отмазать» внука от службы. Муж ей в этом категорически отказывает, говоря, что таким образом она окажет ему очень плохую услугу. Елена не знает (а, может и не хочет знать) о другой жизни своего внука. Каждый вечер, он присопединяется к таким же, как он дружкам и вместе они пьют, курят, а потом идут задираться к шайкам-лейкам в другом околотке.
Мужа Елены хватает инфаркт. Его, подлечив, сколько надо, в больнице, оправляют домой. Елена решает воспользоваться обстоятельствами для своей цели: во чтобы то ни стало добыть деньги. Она подмешивает мужу в его лекарства большую дозу Виагры, с ангельским выражением на лице даёт ему выпить, и сидит в другой комнате, терпеливо ожидая, пока он умрёт. Ещё одно обстоятельство побудило Елену действовать немедленно: Владимир собрался написать завещание в пользу своей дочери. По смерти мужа она сжигает проект завещания и подкладывает к его постели пачку Виагры. Лечащий врач и следователь «покупают» версию Елены, а она спешит сжечь тело мужа, дабы чего не вышло. Деньги из сейфа забраны, внук отмазан. Далеко не святая семейка перебирается в квартиру убитого. По словам критики «любовь к семье побудило эту женщину, даже, совершить преступление». Все ей сочувствуют. Но, товарищи мои дорогие и подруги, опомнитесь!  Ведь эта женщина совершила хорошо продуманное, хладнокровное и жестокое убийство. Справедливости ради, здесь надо отметить, что Елена вовсе не была (как, и Раскольников) «плохим человеком», жестоким, чёрствым, бесчувственным, на всё готовым. Она уговаривает Катю навестить в больнице больного отца и даже, впервые в жизни, придя в церковь, ставит (за его же счёт) свечку во здравие. Вся беда её в том и заключалась, что она зациклилась на обеспечении паразитической жизни своего сына и его семейки. Изрядное количество бытовых убийств совершается такими вот, как она, «вовсе неплохими» людьми. Но людей судят не за то, какими они есть, а за то, что они совершили. Между прочим, не всякий способен на убийство, даже с помощью яда. Было в ней заложено нечто, делающее потенциальным убийцей. И она это убийство совершила. Владимир, конечно, был далеко не ангел, но за это не убивают. Не нравится – уйди! Но тогда придётся содержать ещё и себя. На это её пенсии не хватит. Она решает: у неё лишь один выход... Нет и не может быть ей никакого прощенья!   
Существуют обстоятельства, при которых умышленное убийство может быть, хоть хоть как-то оправдано. Во избежание недоразумений, давайте-ка определим, термин «умышленное убийство». Это лишение другого лица жизни, при котором, тот, кто это совершил, понимал, что он делает, предвидел результат своих действий и желал этого. Когда солдат в равном бою с равным противником берёт на мушку вражеского солдата, он знает, что делает, понимает, что, если попадёт, пуля может убить врага и именно этого он и желает. Но солдат не виноват в смерти своего противника. Его кровь на тех, кто войну эту развязал и послал солдат в бой, часто под страхом смерти. Не несёт ответственности и палач, исполняющий приговор суда. Кровь казнённого на тех, кто вынес приговор. Есть и ещё одно обстоятельство, именуемое «крайней необходимостью». Поясняю не примере. Скажем, тонет пассажирский пароход.  Если все организованно сядут в спасательные шлюпки и плоты, то всех можно спасти. Но стоит случится панике, когда все, друг друга отталкивая, начнут рваться к шлюпкам, то большинство людей погибнет. И вот находится паникёр, истерично орущий: «Караул, погибаем!  Пустите меня в шлюпку!» В описанной ситуации — это равносильно факелу, брошенному в пары бензина. Чтобы спасти остальных, капитан стреляет в паникёра и предупреждает всех, что их ждёт та же судьба, если они будут нарушать порядок. О поступке капитана можно спорить, но в этом есть смысл, и суд может капитана оправдать. И, наконец, если на вас, вашу семью или третьих лиц напал грязный отморозок, без всякой вины с вашей стороны, и жертвам нападения угрожает смерть, тяжкие телесные повреждения или изнасилование, то это не только выше право, но и обязанность принять все меры в вашем распоряжении для отражения этого нападения, даже если, в результате ваших действий, нападавший будет убит. Его кровь на нём самом. Это когда убившего можно оправдать. Во всех ОСТАЛЬНЫХ СЛУЧАЯХ, ЛИШЕНИЕ ЧЕЛОВЕКА ЖИЗНИ не ИМЕЕТ и не МОЖЕТ ИМЕТЬ НИКАКИХ ОПРАВДАНИЙ!  Поступку Елены нет, и не может быть извинения. Она совершила умышленное убийство из корыстных побуждений с последующим ограблением своей жертвы. Тяжкое преступление, наказуемое смертной казнью или пожизненным заключением. У меня нет к ней ни малейшего сочувствия. В фильме Елена осталась безнаказанной. А так ли это? «Отмщение мне и аз воздам». Чтоб вы знали, безнаказанных преступлений не бывает! Давайте-ка экстраполируем фильм и, заглянув за его пределы, представим себе, что произошло дальше. Самое первое, как и все такого рода преступники, Елена живёт теперь в постоянном страхе. А вдруг всё откроется. Она вздрагивает от каждого звонка в дверь: а вдруг за ней пришли. О нет, это не раскаянье за содеянное. Это боязнь наказания и того, что произойдет с её паразитом сыном и всей его семейкой, если её посадят. Жизнь превращается в ад. Но и это не всё! Внука, в пьяной драке, зверски забивают насмерть, как мамонта. И только на суде над убийцами, она узнаёт, какую жизнь он вёл. И приходит в голову запоздалая мысль, пойди он в армию и отслужи, то может быть, из него там человека сделали, и был бы он жив. Не всех же там убивают. А она вот зазря убила из-за него человека. 
Елена, по причинам нам уже известным, проявляет неуступчивость в споре с Катей за дележ наследства. И Катя нанимает адвоката. Тот, выслушав Катину историю, сразу же заявляет: смерть её отца произошла при крайне сомнительных обстоятельствах. Убийца не может быть наследником своей жертвы. Если ему удастся доказать факт убийства, то всё достанется Кате. А та не оставит его без вознаграждения. Они договариваются. В первую очередь, он просматривает протоколы суда над убийцами Елениного внука. Кто-то там из его друзей проговаривается, что он был «отмазан» от службы. С этим, адвокат требует от прокуратуры разобраться. Почему, призывник такой-то был освобождён от призыва. По запросу прокуратуры выясняется, что его освободила врач такая-то. Её берут за жопу, и она признается, что получила взятку через посредника. Посредник, в свою очередь тоже признаётся, что получил деньги от сына Елены. Всё! Мотив преступления ясен, а дальше уже семечки. С этими материалами, адвокат ходатайствует об открытии дела. Петицию рассматривают и прошение удолетворяют. Так же как прошение об приостановке раздела наследства до выяснения.  Однажды раздался звонок в дверь. На пороге стояла молодая ещё совсем женщина. «Я капитан милиции…»  Сердце Елены ёкнуло. Но глянув на ту, что пришла, успокоилась. Ни в жисть эта ссыкалка ничего не докажет. И, в самом деле, весь облик милиционерши источал сочувствие. «Дело открыли.  Я ведь на работе, что скажут, то и делаю…» Не знала Едена, что «ссыкалка» была одним из лучших следователей «убойного отдела» и успешно расследовала множество преступлений. Причём, как я бы это назвал, «виагровое убийство» было для неё делом совсем обычным.  Осмотрела всю квартиру. «Отдельно спали…» «Ну да мы ведь не молодые, что друг от друга оторваться не могут». Тоже правда. Потом пришла в кухню, положила на стол компьютер. «Я бы хотела поговорить с каждым из вас в отдельности. Остальные, пожалуйста, пусть посидят в другой комнате. Хорошо?»  Закончив допросы, попрощалась вежливо. Сказала, если понадобиться чего ещё, то она даст им знать.
Знать не давала долго. Когда Елена совсем уже было успокоилась, звонок с просьбой зайти в милицию. Опять с добродушным видом, сочувствием и улыбочкой задаёт вопрос за вопросом, совсем невпопад. И так часа два. «Скажите мне, пожалуйста, а почему Вы на мой этот вопрос дома ответили по одному, здесь раз так, а раз по-другому? Почему вы сказали так, а сын Ваш вот так, а невестка — вот эдак?»  Елена в растерянности. Она пытается выкрутиться, и, как муха в паучьей сети, запутывается всё больше и больше в паутине своей лжи. Следователь слушает её с улыбочкой. Если бы Елена могла знать, сколько таких, как она, прошли через её руки!  «Чудесно!  А теперь, скажите мне, где Ваш сын взял такие деньги?» «Какие деньги!? Я ничего не знаю, ни о каких таких деньгах!» «Не знаете. Чудесно!  Тогда Ваш сын получит десять лет за взятку…» «Я их ему дала!» «Я знаю, что Вы их ему дали. А где Вы их взяли?» «Одолжила у подруги…» «О, да! Я уже проверила: ни у кого вы денег не одалживали. Сказать Вам, где Вы их взяли? В сейфе у убитого Вами мужа». «Я никого не убивала!»  «О, да! Вы поспешили кремировать тело своей жертвы. Но было вскрытие и токсикологический анализ. Не дождавшись результата, лечащий врач выдал свидетельство о смерти, а следователь – закрыл дело. За это они оба понесут наказание. Так чтоб Вы знали, доза, убившая Вашего мужа, была в два раза выше, чем любой мужчина принимает этот препарат. Вы знали, Ваш муж пользуется Виагрой, но не знали, сколько он, обычно принимает. Вот и просчитались! Не будем уже говорить, как мне сказал лечащий врач, он даже встать не мог, не то что... И ещё одно: ни один мужчина эти таблетки на вид не выставляет. То, что ему приходится ими пользоваться – это для него унижение» ...  Она бросала на стол один козырь за другим, и припёртая в угол, Елена вынуждена была сознаться в убийстве. Не то, что бы она хотела, вынуждена!  В кабинет зашла милиционерша в форме и одела на еленены руки браслеты…  Потом был суд. Елену признали виновной в умышленном убийстве при отягчающих вину обстоятельствах.  Суд приговорил её к 20 годам заключения в колонии строгого режима. Всё досталось Кате. Из квартиры, где они так уютно загнездились, всю семейку вышвырнули.  Выплату трудовой пенсии Елене, как осуждённой, прекратили. 
Судьба её паразита-сына ещё более безрадостна. Что ему теперь делать? На что жить и кормить семью? Елену в лагере, хоть как-то, но кормить будут. А его?  Поступать в ученики токаря поздно. Да и это очень легко – разлениться, а начать работать – трудно. Он попытается поступить грузчиком в магазин. Его спросят там: чем занимался до этого, можно ли справиться о нём у предыдущего нанимателя?.. В таких местах сомнительные личности не нужны. Возьмут пару раз чернорабочим на стройку, но это не для него, и он сбежит. Баба уйдёт от него к косому, хромому, кривому, «пусть, похожему на крысу», старому, импотенту - любому, кто согласится содержать её и приплод. Продаст квартиру, где жил в Электростали, и быстро проживёт деньги: тратить он умел. И вот он пополняет армию т.н. «бомжей». В пьяной беседе с такими же, как он дружками, будет проклинать мать, столько лет содержавшую его. «И надо было ей убивать! Итак, всё было бы хорошо, а она...» Не станем обсуждать, что ждёт Елену в лагере. И пусть, даже, её, может, через десять лет выпустят. Выйдя, если посчастливится, живой, не найдёт ни сына, ни внуков. У неё не будет ни кола, ни двора. И предстоит влачить жалкое существование на такую же жалкую пенсию по старости.  Она своё наказание получила сполна. На свете, всего может быть лишь одна истина. И она в том, что не бывает благодеяния без вознаграждения и преступления без наказания. «Мне отмщенье и аз воздам».

In the BЕDROOM.
После «Елены» поневоле вспоминается ещё один фильм, «В спальне» режиссёра Тода Филда, вышедший в 2001 году. Здесь тоже главный герой фильма совершает убийство, но по совсем иным мотивам и при совершено иных обстоятельствах. У врача Мата Фоулера и его жены Руфь, людей весьма немолодых, один-единственный сын Фрэнк. Закончив учёбу в колледже, молодой человек, высокий, недурной собой, приезжает домой к родителям в один из прибрежных городков штата Мэйн. Оглядеться и немного поработать прежде чем пойти в аспирантуру. Родители его живут неплохо. У них большой дом и океанский катер. Штат Мэйн славится своими омарами, которых тут ловят все, доктор Фоулер, в том числе. «В спальне», на языке омароловов, называется обстоятельство, когда в одну ловушку для омара заползают сразу два ракообразных. И если их вовремя не удалить, то они здорово изувечат друг друга. Франк связывается с Натали - женщиной старше себя, разводкой с двумя детьми. Ну чтож, такое бывает: несмотря на не самую первую молодость, Натали хорошо сложена, крепка и красива. Всё было бы ничего, если не отвергнутый муж Натали, Ричард Страум из богатой семьи, владеющей промысловым бизнесом. Насильственный и необузданный, стремящийся обидеть, подчинить всех своей воле, он не оставляет в покое бывшую жену, на которую не имеет никаких прав, и продолжает ревновать её к Франку. И тут происходит страшная трагедия. Один раз Ричард пришёл к Натали и устроил скандал. Та вызвала Фрэнка. Когда тот пришёл, надеясь усовестить дебошира, тот убивает его. Без какой бы то ни было причины. Просто так, со зла и от ревности.
Можете представить себя на месте Мата и Руфь. Единственный сын убит и вместе с ним исчезла какая-либо надежда на продолжение рода. Мало того, ещё и, как это говорят американцы «add insult to the injury (побить, потом оскорбить)», получается вроде так, что их обидчик, убийца единственного сына, скорей всего отделается лёгким испугом за своё гнусное, ничем не оправданное преступление. Нанятая семьёй Страутов адвокатша сумела выставить дело так, что между молодыми людьми произошла драка и пистолет случайно выстрелил. На самом деле всё было не так: Ричард застрелил Фрэнка, как только он его увидел. И все это знали. Баба, из-за которой всё произошла отказалась давать показания в пользу обвинения (стоило ли за эту суку терять жизнь!?). Ричард, выпущенный под залог до суда и уверенный в своей полной безнаказанности, спокойно и нагло гуляет себе по крохотному городку, сталкиваясь нередко с семьёй своей жертвы. Словом, они оказались «в спальне». Видя, что его обидчик вот-вот уйдёт от ответственности, Мат заставляет Ричарда вести машину в принадлежащий его закадычному другу участок леса. Здесь он читает ему свой приговор, да и тут же приводит его в исполнение. Вдвоём с другом, они закапывают тело в заранее подготовленной ими могиле в середине куста. Найти его там будет практически невозможно, разве что, по дикому случаю…
Да, это правда, в цивилизованном обществе, коль скоро преступление совершено в прошлом, только законный суд может решить виновен ли обвиняемый, и, если да, избрать меру наказания для него. Да, это правда, совершённый доктором Фоулером поступок – это и внесудебная расправа (самосуд), и «взятие закона в свои руки», и месть (вендетта), и всё прочее - убийство второй степени (без отягчающих и смягчающих обстоятельств) в конце концов. А что делать, если ржавая, обросшая массой ненужных механизмов, американская (и многих других стран, России, в том числе) судебная машина уже больше не в состоянии защитить невинного и наказать виновного. Вот тогда и появляются vigilantes, escuadrones de muerte и ворошиловские стрелки . А что ещё остаётся делать? У всех свежо в памяти дело О. Джей Симсона, зверски зарезавшего свою бывшую жену и совсем уже случайного человека, принесшего ей забытые в ресторане очки. Симсон ушёл от ответственности за преступление, явно им совершённое, но сел за преступление, которого он не совершал. Это ли правосудие!? Никто не оправдывает в этом фильме бедного доктора, но, скажите, кто из вас сможет бросить в него камень? Я лично не смог бы. Если в «Елене» совершено тривиальное убийство, то в этом фильме не только психологическая драма, но и поставлен вопрос, как может и должен поступить человек в описанной выше ситуации. Имеет ли он моральное право так поступать и как сбалансировать межу собой закон и необходимость в торжестве справедливости. Это очень хороший фильм, не то что «Елена».

ТОРПЕДОНОСЦЫ – СОВЕТСКИЕ КАМИКАДЗЕ?
Коль скоро взялся я за перо кинокритика, то просто не могу обойти стороной ещё один фильм – «Торпедоносцы», режиссёра Семёна Арановича, выпущенного киностудией «Ленфильм» ещё в 1983 году. Я же, увидел его сравнительно недавно, после того, как мы подписались на три русскоязычных канала телевиденья – один из них американский и два российских. Не будем касаться художественных достоинств фильма: они средние. Нельзя сказать, что фильм посредственный, нет, но и особым мастерством он не блещет. Старая, как смерть, и всегда актуальная психологическая драма человеческих отношений. Причём, то, что действие происходит в экстремальной ситуации войны, особого значения не имеет. Просто, такая ситуация выявляет качества человека более резко и отчётливо, а все чувства обостряет. Сюжет фильма короток, прост и трагичен. В окрестностях какого-то большого города на Белом море, в небольшом посёлочке, скучено (в тесноте, да не в обиде) живут в клетушках экипажи самолётов-торпедоносцев, обслуживающего персонала (всех, кто при самолётах) и их семьи. Две сестры замужем за лётчиками. С ними живёт их мать. У обеих сестёр мужья гибнут. Одну из сестёр, Шуру, у которой маленький ребёнок, и мать решают эвакуировать: им больше там делать нечего. Вторая, Настя, остаётся – она парикмахерша, вроде как при деле. К этому времени возвращается из госпиталя старший лейтенант Саша Белобородов. Он влюблён в Настю, но та к нему холодна. Есть и побочная линия. Стрелок –радист, немолодой уже мужик, лет пятидесяти, знакомится с немолодой же медсестрой. Но все его попытки продвинуть знакомство дольше разговоров наталкиваются на весьма-таки жёсткое сопротивление. В гавани посёлка, у причала, стоит транспорт. Доставив всё нужное для лётного соединения, он теперь загружался пустой бочкотарой, которую (ибо не тяжёлая), размещают на палубе. На этом же транспорте переправляли на «большую землю» Шуру с ребёнком и матерью, ту немолодую медсестру, у которой обнаружили туберкулёз, и кучу детишек на какой-то праздник. Транспорт отходит. Медсестра плачет: оттолкнула хорошего человека. В тот же вечер, Саша приходит к Насте, которая осталась одна. И похоже на то, что Настя уже готова ему уступить. Но Саша уходит. То ли не хочет быть «насильно милым», а то ли считая, что это от него никуда не уйдёт. Утром, старший лейтенант Белобородов, и ещё два экипажа под его командой, получают приказ сорвать эвакуацию немецкой подводной лодки вражескими кораблями, и вылетают на задание. Вот они приближаются к квадрату, где обнаружен неприятельский конвой: два эсминца и подбитая лодка между ними. И тут, Саша замечает на поверхности воды плывут предметы цилиндрической формы. Вроде как, мины. Но штурман, вглядевшись в оптический прицел для торпедометания, сообщает всем страшную новость: «Это не мины, это бочки с нашего транспорта». Услышав это, и убедившись, глянув в окошко, в правдивости сообщения, стрелок-радист сбрасывает с себя шлем и ложится на дно своего просторного отсека. Он уже не воин... и не жилец на белом свете. Саша отдаёт команду: «Всех на дно!» Летчики её выполняют ценой своих жизней.
Понимая это или нет, создатели фильма заострили внимание ещё на одной черточке из людоедской стратегии и тактики руководства советских вооружённых сил, во главе со самым страшным злодеем в истории нашей цивилизации, Сталиным. Фактическая часть в материале фильма безупречна. Сценарий - по рассказам Юрия Германа, проведшего всю войну на Северном Фронте. О торпедосцах писал и Вениамин Каверин, на этом фронте не посторонний тоже, в своих «Двух капитанах». В отличии от остальных фронтов, где ни на секунду не прекращалось ожесточённое противостояние двух воюющих сторон, Северный Фронт был, если так можно выразиться, вспомогательным (читайте адмирала Кузнецова). Он был создан, в основном, для охраны конвоев, идущих из Англии через Северное море, и из США, когда тем же путём, когда по Северному Морскому Пути, а также от, пусть не очень-то вероятной, но полностью не исключённой возможности сухопутного вторжения с севера (такая попытка была). Таким образом, главной силой на этом фронте был флот и морская авиация. Работы хватало: то рейдер забредёт, то подводная лодка, а то вражеская авиация щупает штыком силу противовоздушной обороны. Суда в Северном море на пути в Архангельск подвергались непрекращающимся атакам немецких подлодок и авиации, но их охрана лежала на союзниках. Северный Флот принимал конвои только в Белом море. Не без того, иногда подводные лодки топили боевые корабли, а авиация – транспорты. Такое, чаще всего можно наблюдать на Чёрном море, где немецкая морская активность свелась к минимуму. Боевые корабли топили и другие корабли, но больше - авиация. Подводные же лодки чаще всего топили транспорты, ибо тихоходный, крупногабаритный и защищённый недостаточно от подводной атаки, транспорт был идеальной мишенью для торпеды, даже пущенной с большого расстояния. Обычно, самолёты, числом 15 и больше, набрасывались на корабль со всех сторон, распыляя зенитный огонь и бросая бомбы до тех пор, пока цель не пойдёт ко дну, взорвётся либо надолго выйдет из строя. Но большевики отвлекать от их основных фронтов большое количество авиации не желали. И они изобрели, задолго ещё до японцев, своих камикадзе – торпедоносцев. Нет, нет, идея запускать торпеды с воздуха, и разработка аппарата для их запуска принадлежат гениальному изобретателю первого в мире пулемёта, Хираму Максиму. В первую мировую войну, хотябы два корабля были утоплены пущенной с гидросамолёта торпедой ещё в 1915 г. В ограниченном количестве, торпедоносцы использовались англичанами, американцами и немцами во второй мировой войне. В основном, это были гидросамолёты - летающие лодки типа Дорнье, которые, в случае повреждения, могли сесть на воду и дождаться помощи. Советским принадлежит изобретение доктрины – один самолёт на один корабль. Боевые корабли быстроходны и, сравнительно, малогабаритны. Для того чтобы попасть в такой корабль, торпеду следует запускать с близкого расстояния, максимум километр, а лучше ближе. И вот на одиночном самолёте концентрируется вся мощь зенитной артиллерии корабля. Кто-нибудь– да попадёт и не раз. Выпустив торпеду, самолёт погибал. Вместе с экипажем из трёх. Как пчела, что, нанеся смертельную рану забравшейся в улей мыши, умирает сама.
Под торпедоносцы оборудовали уже негодные на передовой линии огня, устаревшие бомбардировщики, типа ТУ-2, не обладавшие ни скоростью, ни маневром. Под днищем, в центре ставили захваты для торпеды. Самолёт, по-прежнему мог исполнять свои функции бомбардировщика, ставить мины или доставлять десант. Экипажи комплектовались из списанного с передовых позиций, летного состава. Герой романа Каверина уже не мог, после тяжёлого ранения пикировать на мосты, ловко выворачиваться от зенитного огня и уходить от мессершмитов и фоке-вульфов. И его послали в торпедоносцы. Спора нет, что бомбометание, что торпедометание – операции очень похожие. Но каждая из них имеет и свою специфику и торпедометанию надо было учить пилота и штурмана. И их, наверняка, учили, но недостаточно, что вместе с людоедской практикой задействования и матчастью, неадекватной для выполнения поставленной задачи, способствовало высокой смертности среди торпедоносцев. Самолёт-торпедоносец жил, в среднем, 4 боевых вылета, тогда как, штурмовик – 11, бомбардировщик – 48 и истребитель – 62. Если все остальные, могли, ну хотябы в принципе, парашютировать, то гибель торпедоносца в Белом море почти всегда означала гибель экипажа. Им не давали ни спасательных плотов, ни плавающих костюмов с теплоизоляцией, как английским и американским лётчикам. Можно было бы купить, но кому нужно тратиться на бывших в употреблении (БУ) людей и машин. Называйте меня, как хотите, но я считаю, что большевики, с пользой для себя, сознательно уничтожали, ставших им уже ненужными, доблестных воинов, проливших за них свою кровь, и, верой и правдой, отслужившие им самолёты. Скажите, разве они не были камикадзе? Правда, у этого последнего, коль уже взлетел, не оставалось ни малейшей надежды остаться живым. У милых нашему сердцу торпедоносцев такая надежда была. Дотянул ведь каверинский герой до полоски земли, где нашёл остатки полярной экспедиции. Торпедоносцам, тоже, иногда везло. Для того чтобы потом, подлечившись, быть посаженным на другой самолёт и опять посланным в бой. На этот раз последний.

ДАМСКИЙ ПОРТНОЙ.

Все жиды города Киева и его окрестностей должны явиться в понедельник 29 сентября 1941 года к 8 часам утра на угол Мельниковой и Доктеривской улиц (возле кладбищ). Взять с собой документы и ценные вещи, а также тёплую одежду, бельё и пр. Кто из жидов не выполнит распоряжение и будет найден в другом месте, будет расстрелян. Кто из граждан проникнет в оставленные жидами квартиры и присвоит себе вещи, будет расстрелян.
ОБЪЯВЛЕНИЕ – из НАЧАЛО ФИЛЬМА (ПОДЛИННЫЙ ДОКУМЕНТ)

Этот фильм попался мне на глаза случайно (я телевизор, вообще-то не смотрю: не до этого) на одной из трёх наших русских программ. Он меня так заинтересовал, что (спасибо Интернету) я просмотрел его полностью. Это очень хороший фильм – резкий контраст со всей многочисленной киностряпнёй, наводнившей экран начиная со времён «перестройки и гласности». Фильм поставлен режиссёром Леонидом Горовцом по сценарию Александра Барщаговского, на основе его же собственной повести, в 1990 году. Сюжет минимально прост. В нем показаны одни сутки жизни семьи дамского портного Исака. Перед тем, как, явившись по вышеприведенному объявлению, как все думали, на отправку. Они будут, на самом деле, согнаны в ближайший овраг – Бабий Яр – и злодейски зарезаны пулемётными очередями. Все до едина – старики, женщины и дети всех возрастов, начиная от грудных младенцев, принявших смерть на руках матерей и кончая подростками, не успевшими ещё жить. Но фильм не об этом. Он о человеческих отношениях. Ведь герои фильме не знали, что живут последний день, а посему вели себя обыкновенно, нормально, как всегда. Это была, как писал в «Бабьем Яре» Анатолий Кузнецов, «шолом-алехемская беднота». Жили они все вместе в какой-то халупе – сам Исак, его дочь Соня, две невестки, девочка-внучка и младенец внук. Сыновья его были на фронте. Вещей всего-то ничего, разве что старое пианино, но и на это уже зарятся жадные глаза. Исак бесконечно добр и терпелив ко всем – евреям и не евреям. Меня тронула до слёз та теплота, с которой покойный Иннокентий Смоктуновский, в котором не было ни капли еврейской крови, отнёсся к своему герою. Исак прожил свою жизнь как он считал было правильно и никому не угождая, ни перед кем не заискиваясь, никого и ничего не боясь, и не ожидая за свои добрые дела получит что-нибудь взамен. И такие вот, как он, лишь только за то, что они были евреями, стали поперёк горла кровавому тирану Сталину. И он приказал своему ставленнику Гитлеру всех их уничтожить до одного. А когда тот не сумел это задание до конца исполнить, Сталин взялся за это сам. Но Господь, Бог наш не дал ему это сделать. Вы можете сказать: «Тоже придумал!» Ну чтож. В следующей статье мы разберём «Бабий Яр» Кузнецова и там вы найдёте массу доказательств.
Ситуация у киевских евреев была безнадёжной (как и у нас в 1953). Молодые (да и не очень молодые) мужчины были в армии или эвакуировались со своими заводами. А те, кто остался – старики, как Исак, женщины и дети – не знали даже с какой стороны надо подойти к винтовке. О сопротивлении речи быть не могло. И хотя часто слышались то тут то там автоматные очереди, они старались убедить себя, что ничего плохого с ними не случится. Даже когда прямо на глазах у Исака убили еврея, он отгонял от себя мысль об судьбе, приготовленной ему немцами. Его-то самого немец отпустил. Немцы, в общем-то, были не злые. В фильме дважды показали двух солдат, патрулирующих этот околоток. Те не спеша двигались, болтали о чём-то по-немецки. Один играл на губной гармошке. Люди, как люди. Это были солдаты, так называемых, полицейских батальонов, по возрасту или по состоянию здоровья не годные для передовой. И такие же были они вояки. Но воевать с ними было некому. Исак ни о чём не жалел в прожитой им жизни, ни о чём, кроме одного: у его покойной жены не было «английского костюма». И вот он, в последнюю ночь своей жизни, кроит и шьёт малознакомой русской женщине этот самый «английский костюм». В фильме не показаны ни отношения местного населения к евреям, ни сцен расстрелов (их показали достаточно в других фильмах). Те, кто поставил фильм знают: мы все знаем, что случилось с евреями Киева и других городов оккупированной нацистами Украины. Герои просто уходят ни во что и там исчезают.

«БАБИЙ ЯР» АНАТОЛИЯ КУЗНЕЦОВА.
Эту книгу я прочёл, как только она вышла в издательстве «Молодая Гвардия» ещё до того, как её запретили. Она меня потрясла. Но вот, посмотрев фильм «Дамский Портной», я решил снова перечитать «Бабий Яр». Оказалось, то, что я читал было лишь третью, ещё и искажённой, авторского текста, который он представил редакциям «Юности», а потом и «Молодой Гвардии». Ещё бы! Такого в Советском Союзе, даже во времена «гласности», в самый разгар её, ну никак не могли напечатать. Ибо автор в этой своей книге изобличал идеологию и созданную ею тоталитарные системы – коммунизм, нацизм, маоизм – которые во имя этой идеологии жестоко и равнодушно убивали миллионы невинных людей. Он не отделяет большевистские зверства от нацистских: это явления одной и той же природы. И поэтому, книга звучит так убедительно для тех, кто знает о чём идёт речь. Меня поражает прозорливость автора. Ещё до политической корректности, «признания прав» проклятых пидоров и не менее проклятых ниггеров, оголтелой антисемитской пропаганды в Европе и оккупации её мусульманами, он видел, как мир катится к безумию и абсурду. Тому самому человеческому умопомрачению, порождающему ГУЛАГи, Бабьи Яры и Освенцимы. Мне странно это, но лишь немногие замечают то, что происходит на их глазах. Все остальные «наслаждаются жизнью» и тупо ждут пока им прикажут явиться «на отправку». Самое в этой книге ценное то, что это ещё одно свидетельство очевидца для потомков, которым в головы стараются вдолбить: ничего такого не было, это выдумки евреев и сионистов для того чтобы вызвать «чувство вины» у арийцев за преступления, не имевшие места.
Делая исследование по данной теме, нечаянно нарвался на сайт «Ревизия Холокоста». Боже! Здесь даётся возможность высказать самые дикие выдумки, которые даже человеку с одной прямой извилиной в мозге длиной в 3 мм, покажутся полной чушью. Эйхман, на самом деле, спасал евреев. Освенцим – производственный комплекс. Показаны светлые и просторные цеха, чистые общежития (правда койки в три этажа), женщин-евреек (Гимлер, мол, похвалил женский оркестр лагеря), довольных жизнью. Всё это нацистские, в стиле ГУЛАГа, агитки. На одной фотографии изображена девушка-еврейка, сваривающая какие- то трубы. Каждому, кто хоть раз в жизни видел сварку, ясно, что эта особа имеет такое же понятие о сварке, как я о китайской грамоте. У неё нет даже шлема! А уж Бабьего Яра – то его не существовало вообще. Дошли до того, что обозвали Анатолия Кузнецова... евреем (сами они жиды!). Всех этих злобных клеветников движет звериная ненависть к евреям и всему еврейскому. Они ловко пользуются тем, что ни самих, чудом уцелевших, жертв, ни свидетелей этих кровавых событий, таких как Анатолий Кузнецов, в живых почти никого не осталось. Но они просчитались! Мы, это ваш покорный слуга и люди моего поколения, пока ещё живы! И мы слышали рассказы тех, кто участвовал в событиях, видел их сам, своими глазами или был на месте событий вскоре после них, как военнослужащие Красной Армии, освободившие Освенцим и другие лагеря смерти. Люди видели и газовые камеры, и банки с Циклоном Б, и трупосжигательные печи. Так что нам рассказывать эти сказки не надо! И у нас книга Кузнецова находит горячий отклик. Особенно в описании той скотской недостойной человека жизни, которой мы все жили до того, как нам удалось вырваться из серого с красной полосой большевистского рая. Вырвался из него и прожил, пусть всего 10 лет, но нормальной человеческой жизнью и сам Кузнецов, который позже признался, что купил право на выезд в Англию «с целью сбора материала для будущей книги» ценой предательства: он доносил на своих товарищей, и, в частности, на Евтушенко, с которым он вместе учился в Литературном Институте. Я бы сам так не поступил, но и осуждать Кузнецова тоже не хочу. Я был готов на всё (кроме предательства), чтобы хоть чуть-чуть пожить на свободе. По странной иронии судьбы, мне это удалось именно потому, что я еврей.
В книге описывается период жизни писателя примерно с 1939 по 1961 год. События изображаются через призму восприятия наблюдательного мальчика с пытливым умом и недетским умением давать оценку своим наблюдениям – будущего писателя. Тем люди с писательским талантом и отличаются от остальных, что, наблюдая события, они не только запоминают их, собирая материал для своих будущих работ, но обладают способностями обобщать и заглядывать в причины, стоящими за этими событиями. У Кузнецова, такой талант, несомненно, был. Подавляющее большинство материала – личный опыт будущего писателя, остальное – рассказы из самых первых рук, как пережитое Диной в Бабьем Яре и обстановка в лагере военнопленных «Дарница». Сначала была большевистская оккупация. Потом пришли немцы. Многие, включая дедушку писателя, приветствовали их, наивно полагая, что их избавят от «жидо-большевистской» диктатуры. Они не знали, что нацисты такие же коммунисты, как и большевики и действуют точно также. Кузнецов был один из немногих писателей-неевреев, кто имел мужество сказать: нацисты не сумели так быстро и эффективно уничтожать евреев, если бы не поддержка местного населения. Только одна семья построила убежище для евреев и прятала их на всё время нацисткой оккупации. Все остальные же или убивали евреев сами, помогали немцам убивать, разыскивали евреев и выдавали их немцам или равнодушно взимали на страдания ни в чём не повинных людей. Отмечает Кузнецов и то, что, хотя среди оккупантов попадались и садисты, в основном, они были никакие – обыкновенные обыватели и вовсе не злые. Немец-конвоир подложил соломы обречённому еврейскому мальчику, чтобы ему было удобно лежать. Другой немец говорил Дине: «Уходи!» Третий предупредил узников зондеркоманды, что завтра их всех расстреляют. Чего нельзя сказать о «наших», воспользовавшихся приходом гитлеровцев для своих корыстных целей. Тут уж всё, что было в них злобного и подлого раскрылось во всю, сполна. Но и таких было не так уж много. Все остальные вынуждены, терпя лишения, как-то жить. А что ещё было делать.
Разговор о книге Кузнецова будет неполным, если не упомянуть колоритную фигуру Дегтярёва. Это предприниматель, ухитрившийся, даже в советских условиях, продолжать заниматься своим бизнесом. Он умеет продавать, покупать торговаться, давать «на лапу» кому следует. Большевистский режим был, как и любой деспотический строй, продажен сверху донизу. Надо было только безошибочно (ошибка могла стоить жизни) знать кому и сколько дать. Попав в Бабий Яр, он и тут сумел как-то откупиться и выйти оттуда живым. И послал туда мальчика Толю Кузнецова, которому просто повезло целым и невредимым вернуться домой. У Дегтярёва не отымешь: он работал, не щадя ни себя, ни других. У него была цель: стать свободным независимым предпринимателем, получающим справедливое вознаграждение за свою работу. Для этой цели он собирал золото. Немецкая оккупация (а он-то знал, она будет недолгой) давала ему, в этот раз, возможность выбраться за пределы сферы влияния и большевиков, и нацистов. Поражает понимание Дегтярёвым сущности и большевизма, и нацизма. «Не надо быть министром, их стреляют» поучал он Толю. Надо в любой ситуации «уметь вертеться». И «вертеться» он умел. Дегтярёв направился вслед за отступавшей немецкой армией. Не с ними, не в толпе насильственно угнанного населения, но сам по себе. Это давало ему свободу действовать по обстоятельствам. Риск был огромный. Он мог быть захвачен внезапно вырвавшимся вперёд крылом Красной Армии, ограблен и убит. То же самое могли сделать и немцы. Поняв, что им уже больше нечего было терять, они недалеко ушли от красноармейцев. Но он пошёл на этот риск. «Я бы и при Советской Власти не пропал бы, был бы каким-нибудь завбазой», говорил он Толе, пошедшему его провожать. Но это всё не то. Он заслуживает большего. Автор не знает, что стало потом с Дегтярёвым. Но, думается мне, тот сумел, пройдя через все препятствия, добраться аж до Америки и, на свои сбережения, там развернуться. Приехав в США в 1978 году, я успел ещё застать в живых одного такого. Не удосужившись выучить английский, он, построил, тем не менее, очень успешный бизнес, жил в, более чем, достатке и оставил внукам своим приличное состояние.
Нацистская оккупация сменилась большевистской, продолжавшейся ещё 47 лет. Автор Бабьего Яра до падения коммунизма не дожил (я и сам, честно говоря, тоже не думал, что доживу). Он умер в Лондоне в 1979 году от серии следующих один за другим инфарктов, не дожив и до 50 лет. И хотя Кузнецову не довелось читать труды Виктора Суворова, если отвлечься от правильности или неправильности его утверждений, указавшего связь между большевизмом и нацизмом в разыгрывании Второй Мировой войны, эту связь чувствовал он, говоря об отсуствии разницы между теми и теми. Для тех, кто морщит брови и делает удивлённые глаза, когда я говорю о том, что Гитлер убивал евреев по приказу Сталина, из книги Кузнецова, смогу привести ещё одно доказательство. НКВД люто расправлялось не только с евреями, дерзнувшими выжить в нацистской оккупации, но и со всеми теми, кто их прятал или им помогал. Недаром Дина и так неназвавшийся себя ещё один уцелевший из Бабьего Яра старались никому об этом не говорить и место это - не упоминать. Ни в каких судебных процессах Бабий Яр не упоминался и виновные по этому делу не проходили. Те, кто выдавал немцам евреев, за это только, никаким образом наказаны большевиками не были. Передовая русская и украинская интеллигенция выступала против антисемитизма не из-за любви к евреям (кто их любит!?), а потому что знала: покончат с евреями – и за них примутся. Именно так и случилось во время нацистской оккупации. На каждого еврея, уничтоженного нацистами, пришлось никак не менее четырёх представителей «местных национальностей». За действия, пусть многочисленных, но составлявших сравнительно не такой уж большой процент всего населения, нацистских пособников, наказано было почти все жители Украины и Белоруссии. Сначала устроенным большевиками голодом, а потом и «звездою Полынь». Ибо Господь не прощает никому крови избранного Им народа.

«СЕВЕР против ЮГА» ЖЮЛЯ ВЕРНА.
Очень редко можно найти человека нашего и сравнимого с ним поколения, в детстве не зачитавшегося Жюль Верном. А мне вот, на старости лет, попалось целое собрание его сочинений о 12 томах, которое я с удовольствием перечитываю. Попадаются вещи, такие как, «Чёрная Индия» и «Архипелаг в Огне», которые я не читал, или «Робур-Завоеватель», которые плохо помню. Сейчас меня, как знающего своё дело инженера поражает точность технической фантастики писателя. Не только полная осведомлённость о современных ему достижениях инженерной мысли и тенденций в развитии науки и техники, но и смелые, с любой точки зрения предложения, как эти достижения можно применить. Тут уж Жюлю Верну равных мало. Но он ведь писал приключенческие и исторические романы, в которых приключения вымышленных героев протекали на фоне реальных исторических событий. Роман «Север против Юга» относится к последней категории. Очень коротко (ибо не об этом пойдёт здесь речь) сюжет романа таков. 1862 год, штат Флорида. Второй год идёт в США гражданская война севера с югом. Время действия романа всего несколько месяцев. Происходит противостояние богатого, но справедливого и честного плантатора Бурбанка, противника рабства и отъявленного негодяя Тексара. Много раз Тексара опознан многими при совершении преступлений и каждый раз, доказав своё алиби, он срывается с крючка. Пользуясь неразберихой, Тексар захватывает власть в ближайшем к плантации Бурбанка городке и использует её для мести Бурбанку, которого считает своим лютым врагом. Ему удаётся натравить быдло на плантацию и сжечь её. Похищает маленькую дочь Бурбанка и её служанку, мулатку Зерму. И наконец, в его власти оказывается сам плантатор вместе со своим сыном Гилбером, офицером юнионистского флота. Обоим чудом удалось избежать смерти. Похищенной Зерме удаётся проникнуть в тайну Тексара. Их 2 брата-близнеца, как две капли воды похожих друг на друга. Пока один совершал преступления, другой в это время обеспечивал алиби. Конец, если не считать ранения Зермы, как всегда у Жуль Верна, благополучный. Братья-негодяи расстреляны, а Бурбанк с семьёй возвращается в своё, пусть разорённое, но ставшее навсегда безопасным для них поместье.
В художественном отношении и точности описания реальных исторических событий роман безупречен. Но Жуль Верн не понимает ни причины и движущих сил гражданской войны, ни взаимоотношений между рабами и их владельцами. Винить его за это не следует. В Европе, где всю свою жизнь прожил писатель, нет государственной структуры, близко даже напоминающую таковую в Соединённых Штатах, и чтобы понять её надо пробыть в этой стране длительное время. Рождённый свободным, Жюль Верн никогда не имел дела ни с рабством, ни с рабами и рабовладельцами. А посему, он не знал ни их самих, ни ихней психологии. Знания по этому предмету он черпал из романов типа «Хижины дяди Тома», автор которого видела живого негра не ближе чем за три мили. Это всё равно, как слепой просит другого слепого описать дубовую рощу, и тот рисует ему картину пышной зелени (а что это такое?). Писатель осыпает индейцев-семинолов упрёками, которых они никак не заслужили и идеализирует негров-рабов. Не подумайте, что я придираюсь к Жюль Верну. В конце концов, он написал остросюжетный роман, а мелкие «неточности» к делу не идут. Я просто хочу кое-что уточнить и дополнить. Ведь, в отличии от него, ваш покорный слуга родился в рабстве и пробыл рабом большевистского режима 37 лет. Столько же, на момент написания этих заметок, я прожил в США и могу взять на себя такую смелость сказав, что знаю кое-что и о государственной структуре страны, и о неграх, и, даже, об индейцах. Вот с этих последних и начнём. Много лет подряд я с приятелем Марио на открытие голубиной охоты ездил в индейскую резервацию в штате Аризона, у самой её границе с Калифорнией, там у меня была возможность познакомится с бытом и нравами коренных жителей страны Америки. Скажу вот что. Индейцы не злы и не добры, не жестоки и не мягки. Они, просто, как суни или немцы рациональны и целесообразны. Обвинять их в кровожадности просто беспочвенно. Они действуют согласно выработанной веками программе, своду правил или законов своего племени. Всё что не соответствует их понятиям подавляется беспощадно. О восстании семинолов писал и Майн Рид, рисуя совсем другую картину. И я склонен верить больше ему. Среди индейцев есть интеллектуалы, врачи, юристы, деятели науки и техники, искусные ремесленники и работники сферы обслуживания. Но нет учёных или писателей. Часть из них заняты во всевозможных учреждениях племени, заседают в его руководящих органах, но большинство предпочитает жить на пособие в предоставленных государством домиках со всеми удобствами, ничего не делая. Помимо пособий, племя ещё имеет доход от сдачи земель арендаторам, а там, где есть казино, то и от них. Я, как-то не могу заставить себя осудить их за это. В своё время, как и все другие колонизаторы, чтобы быть справедливым, белые использовали алкоголь, для подавления сопротивления племён и покупке индейских земель по бросовым ценам (вспомните поздние романы о Зверобое и Чингачгуке Фенимора Купера). Теперь, в самих резервациях и окрестностях, федеральным законом запрещена продажа индейцам крепких напитков.
Если кто-то действительно кровожаден и безразличен к чужой (но не своей!) жизни, то это негры. Я много об этом писал и повторюсь лишь чуть-чуть, ровно столько, сколько надо для данной работы. Начнём с того, что, как правильно говорил управляющий Перри, негры и должны быть рабами. На эту судьбу их предка Хама обрёк сам Господь (похоже, управляющий читал Библию). Но, из Древней Книги или из сказок «Тысяча и одна ночь», явствует: негров-рабов использовали в качестве домашней прислуги, телохранителей или извозчиков, но не в полях или на скотных дворах. Там работали наёмные люди. Это было одной из самых больших и страшных ошибок белых, повлёкшей тяжкие и необратимые последствия – завоз негров в качестве «бесплатных» работников плантаций. Не станем говорить о непривычке негров к работе. Рабы не бесплатны. Раб – это собственность его владельца, за которую он платил деньги. Никто не хочет потерять свою собственность, а по сему, рабовладелец должен кормить, одевать своих рабов и предоставлять им какое-то жильё, круглый год, независимо от того какую прибыль (или убыток) они ему приносят. Это как купил лошадь - ездишь на ней, не ездишь, а кормить её надо и конюшню отвести тоже. Надо было вербовать батраков и те содержали бы себя из своей зарплаты. Человек, по своей психологии, только тогда будет работать в полную силу, когда рассчитывает за свою работу что-то получить. Раба заставить это сделать не удастся никак! Как бывший раб сам, я могу это засвидетельствовать. Результаты этой вселенской глупости катастрофические по своим масштабам. На островах Карибского Моря – Гаити, Ямайке - ниггера уничтожили коренное население, а после ухода колонизаторов там царит необузданная преступность, хаос, анархия, насилие, разруха и безвластие. В США, потомки бывших рабов совершают 72% всех преступлений в стране! Они теперь сами стали рабовладельцами: 42% их живёт за счёт средств силой отнятых государством у тяжело работающих людей. Poor nigger! Жуль Верн осуждает дикость, свирепость и кровожадность африканских негров и боготворит (я не боюсь это сказать) чёрных рабов в США. До него не доходит, что это всё тот же негр, и вторые отличаются от первых лишь тем, что их посторонние силы одели в европейские (а, точнее, американские) одежды и поместили в современное жильё, ибо в это стране холодно (ниггер – он и в Африке нигер).
Ну а теперь приступим к государственной структуре США и причинам гражданской войны севера против юга. Как и Российская Империя, США наращивали свою территорию постепенно. Только в отличии от России, захватившей все свои владения силой или же на них обосновавшейся явочным порядком, США часть своих земель приобрела у Испании и Мексики или России – колонизаторов, в свою очередь отвоевавших их у индейцев, которые населяли эти земли. Жюль Верн начисто обходит стороной тот факт, что индейцы являются истинными хозяевами американского континента и это было их моральное право бороться с оккупантами. И хотя сила была на стороне последних, им наносились чувствительные и болезненные удары до тех пор, пока индейская проблема не была решена американскими властями к, пусть хотя и не полному, но, всё же, взаимному удовлетворения обеих сторон. Вновь приобретённые земли заселялись по-разному и разными людьми. На форпост колонизации северной Америки – северо-восток этого континента прибывали, в основном, переселенцы из Голландии, Англии, Франции и, позже, Германии. В самом начале были спорадические поселения на юго-востоке страны, той самой Флориде, где происходили события романа и прилегающих с севера и востока территориях. Там были французы, испанцы, а потом, уже в ХIХ веке – ирландцы. Ирландцами были большинство первых плантаторов. Народ этот славится своей ленью, пьянством и «большим умом». Это именно они додумались завезти негров для работы на своих плантациях. Постепенно осваивались земли к западу и к югу. Туда проникали сначала самые предприимчивые элементы населения, то и просто искатели приключений. До того, как стали ввозить дешёвую рабсилу из Китая и Мексики, западное побережье было краем свободомыслящих людей. Тут никогда не было рабства. Прибыв на новое место, люди, обычно, продолжают делать то, к чему они привыкли и что умели. Вот почему, на северо-востоке преобладала промышленность, а на юге – сельское хозяйство. В первое время власть центрального правительства была слабой. Федеральные законы были, по сути дела, практически не обязательны, ибо у правительства не имело инструмента для приведения их в силу. Именно в это время Америка и накопила своё богатство, ибо давно замечено: чем меньше государство влазит в частный бизнес и во взаимоотношения между нанимателем и работником, тем более процветает этот бизнес, и, в итоге, вся страна богатеет. В то время каждый штат фактически был независимым государством, связанным с соседними такими же государствами лишь общим языком и общей валютой. Но постепенно, власть центрального правительства всё более и более возрастала (этот процесс до сих пор продолжается и сейчас). Вот тут-то и начался конфликт между штатами и центральным правительством за независимость штатов. Средне-восточное побережье, редко заселённое, пока (до него добрались чуть позже) правительство не беспокоило. Но южные штаты, где успело сосредоточиться порядочное количество народа – то было другое дело.
Никто не любит, когда приказывают что ему следует делать, а чего делать нельзя. Я думаю, в подавляющем большинстве случаев, сам человек должен решать, что ему делать (конечно же в определённых пределах). Психология жителей юга отличалась от таковой у жителей северо-востока, и они всячески противились диктату последнего. В известном нам всем анекдоте разбирается предложение «2 грузина пошли в баню: 2 грузина подлежащее; пошли – сказуемое; в баню – предлог». Так вот рабство – это лишь предлог для войны юга против севера. Причиной является желание севера подчинить себе юг и желание юга жить как им представляется нужным и правильным. К моменту начала войны, рабство в южных штатах уже изжило себя и было отменено южанами в 1862 году. И не под давлением сил противника. Они бы это всё равно сделали, подчиняясь фактической обстановке и просто бизнесовой целесообразности. И этого Жюль Верн «не заметил». А ещё трудней для него (если вообще возможно) было бы понять рабскую психологию. И он искренне верил, что «бедные несчастные угнетаемые» рабы только и мечтают вырваться из лап своих хозяев-притеснителей. Ему не понять, что самые яростные противники отмены рабства были сами рабы. Вопреки всяким там Хариет Бичер-Стоунс, жизнь в рабстве для рядового раба легка, безоблачна и необременительна. Самая страшная мысль для него – это необходимость для него самому о себе заботиться. Никто больше не даст тебе «Хижину дяди Тома», каждый день не поставит тебе на стол мыску с пойлом, не сошьёт одежды. Надо заработать деньги в достаточном количестве, нанять или построить жильё, пойти купить продуктов, сварить пойло и самому поставить его самому себе на стол. Ужас! Освободив своих рабов, южане дали им оружие, и они до последней капли крови защищали своё право быть рабами, точно так же, как это сделали русские крепостные в 1812 году. Это понять свободному человеку просто-таки невозможно. И не станем обижаться на Жюль Верна. Это хороший роман, мастерски написанный, интересный и увлекательный. Остальное не важно.
КАРМЕН.
ПО НОВЕЛЛЕ ПРОСПЕРА МЕРИМЕ.
Здесь не пойдёт речь об опере Бизе «Кармен». С моей точки зрения, это одно из самых лучших музыкальных произведений на свете (я готов слушать её с утра до вечера, каждый день, не переставая – и не надоест) и обсуждению не подлежит. Я хочу разобрать новеллу Проспера Мериме, идея которой навеяла либретто оперы. Содержание новеллы просто и коротко. Эта самая Кармен «сбивает с пути и пантелику» солдата, капрала (бригадира) Дона Хозе, до этого весьма успешно продвигавшегося по службе, а ставшего из-за неё бандитом за голову которого давали двести дукатов, а он потом убивает её. После чего он сам сдаётся властям, обрекая себя на мучительную смерть в гарроте. Нет, он убивает её не из-за любви и из ревности, а потому, что не хочет, чтобы эта подлая тварь разрушила жизнь кому-нибудь ещё. И казнят его вовсе не из-за того, что он избавил мир от этой твари, а за все его прошлые дела. Что же касается Кармен, то все эти столь излюблепнные «разговорчики в строю» о «свободе любви» и т.д. к ней просто-напросто не применимы. Она сука, стерва, ****ь, проститутка и, в добавок к этому - ещё и, воровка и бандитка. И она не любит никого на свете, кроме самой себя. Многочисленные связи Кармен с мужчинами обуславливаются её стремлением доставить удовольствие лишь самой себе, а не тому, кого она на очень короткое время, себе избрала. Кармен даёт только один раз. Сколько возьмёшь – всё твоё, а завтра уже не будет. И притом, её абсолютно не беспокоит, что станется с тем, кого она совратила с пути истиного, просто себе на потеху. И это что – «свобода любви!?» Я так не думаю. Да, человек может полюбить одного, разлюбить и полюбить другого… ну раз, ну два, пусть три. А дальше это у нас называется развратом и ****ством, справедливо осуждаемыми общественной и религиозной моралью. Мне довелось не раз встречать в реальной жизни таких вот Кармен, и я знаю, о чём я говорю. Многие их них, как и сама Кармен, были замужем (в момент встречи с Хозе, муж Кармен находился в тюрьме. По выходу оттуда, он присоединился к банде, в которой был и Хозе. И он оказался таким отъявленным негодяем, что Хозе вынужден был его убить). Это обстоятельство их ничуть не останавливало. Как и саму Кармен.
Будучи лингвистом, историком и этнологом, покончив с историей Кармен и Хозе, Проспер Мериме занялся цыганами – кто они такие, на каких языках говорят, чем занимаются. Правда, как он и указал, никто не знает, кто цыгане такие и откуда пришли. Похоже на то, из Индии, ибо они смуглостью кожи походили на индийцев. И те, и другие принадлежат к белой, арийской расе (за что нацисты истребляли цыган, говоря, что «они загрязняют чистую арийскую расу»), несмотря на смуглость кожи. Правильно и то, что, расселившись среди народов Европы, они, как-то быстро развелись в огромных количествах. Не знаю, как насчёт азиатских стран, но, если взять страны Европы и обоих Америк, то трудно найти такое место где бы они не были хотябы представлены в небольших количествах. Мне довелось работать с неким Антонио Эредиа. Он искренне считал себя мексиканцем. Но я сказал ему: он цыган, ибо такая фамилия характерна для испанских цыган. Он сам этого даже не знал. До ассимиляции цыган мы ещё дойдём. А пока что, об их занятиях. Я жил в Днепропетровске возле железнодорожного и авто вокзалов. И там всегда было полно цыганок, всех возрастов, многие с грудными младенцами. Да, да цыганок. А тех, кто этих самых младенцев в них накачал, нигде видно не было. Как я понимаю, бродячая часть цыганского племени устраивала табор где-то в поле, по соседству с каким-нибудь поселением. Цыганки добирались до крупных городов поездами или автобусами. А ихние мужчины сидели в таборе, пили-гуляли на добытые их подругами средства, а может, ходили по окресностям и предлогали всяческие услуги, не забывая следить за тем, что плохо лежит. Но в городе их видно не было. Причиной того, что цыганки держались вокзалов, помимо того, что тут было движение народа, я думаю, была ещё близость отхожих мест. Одевались они всегда строго: кто постарше – в множество красных юбок, помоложе – в строгие чёрные платья, доходящих снизу никак не выше половины голени. Все они были в любую погоду в чулках.
По природе своей цыганки психологи. Они безошибочно определяют к кому обратиться и кого можно можно облапошить и как. По внешнему виду, стериотипу лица, походке, одежде, выраженнию глаз им видно, кто этот человек, что его волнует (например, «ростом маленького, здоровьем слабого» волнует невнимание женщин) и чем он озабочен. Видя подходящего, с их точки зрения, лоха (в большинстве своём, жертвами цыганок являются женщины), она начинает громко кричать: «Тебя заботит…» Чаще всего она угадывает, ибо знает людей, и заботы у многих одни и теже. Какая-то подходит – и она пропала. Цыганка выудит у неё все деньги, какие у неё есть с собой. Может забрать ещё кольцо и серьги. Как-то одна женщина, у которой цыганка, вот так, выдурила порядочную сумму, потом сама смеялась: «Как эта она сумела? И не силой же забирала, сама отдала!» Кроме этого, цыганки торговали жвачкой («Живачка!»), воздушными шариками, леденцами и другими вещами, каких в магазинах никогда не бывало. Где они это брали и какое качество этих товаров – huy knows, да и все купившие уходили подальше от этого места, так что жаловаться бесполезно. Дети до двенадцати лет были с ними. Так вот, ещё тогда, меня поразила одна вещь. Ведь многие циганки были молоды и, даже, миловидны. Они легко могли бы неплохо зарабатывать проституцией. Но они этого не делали, за то могу ручаться! Хранили верность своим мужьям и от них требовали того же самого. Уже тут, в США, я, как-то, вычитал в русской газете, как двадцатичетырёхлетняя цыганка обрезала своего мужа за неверность. И вот в этой-то связи опять возникает развратная Кармен. Была ли она на, самом деле, цыганкой? Я, лично, так не думаю. Она сама как-то проболталась, что её украли цыгане и «воспитали как цыганку». Скорее всего, она была порочно зачатая юнной развратной ****ью и брошена при рождении. От матери и неизвестного (может, даже, и её матери самой) отца, она получиала в наследство порочные гены авантюризма, разврата и преступности, чем и объясняется её поведение.
И, наконец, цыгане, как и все «пришельцы», живущие среди других народов, подвержены ассимиляции части своего племени. Первая ступень ассимиляции – оседлость. Оседлые цыгане больше не кочуют, а начинают постоянно жить возле или в перемешку с коренным населением. Занятия у них поначалу традиционные – извоз, работают кузнецами, торгуют. Но постепенно, их сыновья и дочери осваивают распрастранённые среди местного населения специальности. Они становяться учителями, фабричными рабочими, шоферами, спортсменами, служат в армии или полиции. Вторым этапом является родство с коренным населением – браки, в результате чего их потомки «выбеливаются», становятся похожими на коренное население и неотличимыми от них. Фамилии и имена оседлым цыганам, с самого начала дают такие же, «как у всех». Обычно, у оседлых цыган, вышеописанного типа, проблем с коренным населением не возникает. А вот у кочевых или у, как я бы выразился, «полуоседлых» цыган (т.е., поселяющихся на время в каком -то месте и, спустя некоторое время, переселяющихся в другое), у тех в бывших подсосетских и других коммунистических странах проблем с местными много. Коммунисты считали расправу с той или иной этнической группой (скажем, с евреями) своей прерогативой, и никому, в этом, никакой самодеятельности не позволяли. Теперь, когда государственного контроля больше нет, из-под спуда выходит ненависть к тем, кто не похож на них. Я не пытаюсь обелять или идеализировать кочевых цыган. Как мы выяснили выше, они далеко не ангелы. Но не это обстоятельство лежит в основе ненависти к ним. Просто своим кочевым образом жизни эти цыгане дают понять, что не намерены отказываться от своих ценностей и становиться «такими, как все». Я, как еврей, уж очень хорошо это знаю. Если еврейскую проблему можно решить только переселением всех их на свою «историческую родину», то у цыган таковой не имеется. Им некуда иммигрировать. Их некуда деть. А посему, надо как-то решать эту цыганскую проблему. Самое простое решение – это выработка в законодательном порядке правил, регулирующих жизнь и кочёвку цыган, где они имеют право останавливаться (в выделенных для этого местах) и где нет. Как и каким образом они легально могут зарабатывать деньги (мошеничество исключается, но прорицание нет и т.д.). Как они и их дети должны вести себя в общественных местах. Если с евреями не о чём, да и незачем вести переговоры, то с цыганами, может, возможно как-то договориться до условий, устраивающих обе стороны. Занять цыган коневодством, огородничеством, ремёслами. Проводить с ними в местах их обитания разъяснительную работу, с целью остановки бесконтрольного размножения их, что приведёт к сокращению численности цыганского населения. Так ли это, или не так, но народам постсоветских и посткоммунистических стран девать своих цыган некуда. И проблему с ними надо решать. Если этого не сделать, прошедший кровавый XX век учит нас, что может случиться. 
   
The end of the INGULETS COLONY.
By I Karpenko and D. Ginsburg
TRANSLATION from RISSIAN with the COМMENTARIES
By Vladimir Levitin.
My roots go back into Jewish agricultural colony Ingulets, which, till its tragic end, was located in nowadays Ukraine somewhere between cities Kherson and Krivoy Rog on the bank of Ingulets river. Doing some research, I came across an article from Lubavichi Russian language magazine “Lechaim” (Lechaim.ru), issue 7 from July 2006 (Tamuz 5766) about this colony (it had been called “Colony” because its inhabitances were not Russians or Ukrainians). I am offering to my readers translation of the article and some of my comments:

Jewish plowmen… You might say skeptically, shrugging your shoulders: “We know Jewish merchants, bankers, artisans, physicians, musicians… But peasants?” And you’re wrong because the first Jewish agricultural colonies could celebrate their 200 anniversary. They could, if Catastrophe wouldn’t happen.   
After Katherine the Great gave them permission to settle as the colonists (foreign agricultural settlers) on the land of Novo Russia in 1769, hundreds of Ukrainian and Belarusian Jews (which had been acquired by Russia after division of the Poland) migrated there. Even bigger influx of new settles happened under reign of Alexander, the First, who even created the special “Jewish Committee.” This committee invited the representatives of Jewish communities to St. Petersburg (than capital of the Russian Empire- VL) in 1803 to discuss the future reforms.
 
 

A plan was developed, approved on the highest level and published in 1804 under title “The Jewish Settlement Ordinance” (or simply “Jewish Law”). It included some prohibitive measures (such as barring Jews from keeping taverns and inns in the country) however allowed the Jews to found factories and plants, conduct trade and craft, also purchase uninhibited land for agricultural activities. The “Ordinance” included paragraphs regarding education, language, social “classification” of the Jews along with moving indigent Jews from Western provinces to government land within Cherta Osedlosty (Scale of Settlement, “shtattels”-places where Jews were allowed to dwell).
As a whole, attitude towards Jew was discriminatory, except allocation of land and money for Jewish settlements. They were given vast land parcels (30,000 desyatin, or 32,760 hectares = 81900 acres) in Kherson Gubernia (province), a promise of 10 years’ tax break and financial aid for acquiring household items, as well as long term loans. But everything was going so smooth just on the paper only…
The first group of volunteers for Kherson settlements was headed by aforementioned (not in this article-VL) Nohum Finkelstein and Israel Lentport, both from Mogilev Gubernia (Belarus- VL). Finkelstein had managed even to reach St. Petersburg and have audience with Interior Minister, Count Kochubey. However, instead explanations, he had been offered to go Kherson Gubernia by himself, which he did. Finally, Governor of Novo Russia, Duke de Richelieu had made a decision about the land parcel. The settlers chose a lot in 6,600 desyatin on the left bank of Ingulets River.
So, Jewish agricultural colonies were established in Kherson Gubernia in 1807. By 1810 there were nine of them, named: Bobroviy Kut, Israilovka, Dobraya, Ingulets, Seidemenukha, Kamenka, Big and Little Nagartav, Efiingar. Altogether, 660 families (3,640 persons) lived in these colonies.
There is account of one of the Jewish pioneers how much suffering endured unfortunate settlers, how many perished on the way to “promised” Kherson land, died of starvation, cold and illnesses:

               

“After trip lasting four months we finally reached Kremenchug (a city on the middle stream of the Dnepr river-VL). From there on the horse carts rented by local authorities, with the modest means for food, we got to our place of settlement. Untouched steppe was lying in front of us… Tired, exhausted from lengthy road, bad food and multiple ills, we had to commence building our homes. The illnesses had stricken us. Our situation was desperate. Unaccustomed to agricultural labor, far away from familiar environment, we couldn’t even learn this trade. We had to hire the workers and pay them 15 rubles per desyatina (enormous amount of money at the time-VL). Instead promised 10 kopeks (1 kopek = 1/100 ruble- VL) a day per person for food till the (we harvest) the first crop, we got only 5. We often had been shortchanged. It was very difficult to get grain and flour in this place. Not once we managed to get grain but couldn’t grind it. So, we pound it or cook as it is.”
Dear price had been paid by ancestors of the future Jewish landowners, who, later on, mastered the agricultural trade and lived in the well doing farmers’ households.
Dwellers of one of the colonies wrote: “As result of changing climate, water, lack of food and illnesses about 200 people had died. Not only old, but babies and whole families. At present, we have 166 families; there are plenty of orphans among us without any food or cloths and widows receiving no support. We are poor and miserable.”
However, little by little, if not the first settlers, but their children, get used to country way of life. Their everyday life established, wealth increased, mortality and illnesses declined. In 1816 and 1817 a record harvest had been reaped. Despite of difficulties and hard times in every Jewish colony there were very successful households. The aforementioned tax break which had been extended by Nicholas, the I (who wasn’t, for sure, a friend of Jews and issued a new, even more restricted, “Jewish Law,” but nevertheless freed them from their depts.) and, later by Alexander, the II, helped a lot.
The Jewish society of then Russia supported the policy of attraction to agricultural trade. Enlightened Jewish figures (such as Nota Khaimovich Notkin, Itskhak-Ber Levinson, etc) sought in agricultural labor, along with education, panacea from all Jewish ills. Active position in this matter held also Jewish religious leaders. Rabbi Dovber - the second head of Lubavichi movement- himself conducted negotiations with Alexander, the First, regarding land parcels in Kherson Gubernia and helped in founding there the Jewish colonies.
Wealthy Jews provided financial help to their “enpeasaned” brethren. In particularly, a banker and renowned Jewish leader, Baron Evzel Ginsburg, provided government with 10,000 rubles to award best of Jewish farmers for their achievements (those were designated by the Ministry of the Government Properties). In 1880, by initiative of big Jewish financiers and industrialists Samuel Polyakov, Horatio Ginsburg, Abram Zak, Leon Rosenthal and Meyer Frinland, the Fund and Society of Artisan and Agricultural Labor had been founded (it’s ORT which still exists in our time). The Jewish farmers received more than 150,000 rubles in loans from this fund in period lasting up to1906.
In the middle of XIX century there were no freer lands left available for development in Kherson Gubernia. And then it had been decided to create the Jewish colonies in neighboring Ekaterinoslav Gubernia. If in the very beginning colonies were “monoethnic,” the various national settlements- Jewish, German and Bulgarian- begin to appear, peacefully coexisting with each other. Special envoy, Royal Adviser Kartsev who in 1845 conducted audit of Jewish settlements, wrote detailed report about their life and everyday existence and noted regarding “harmful effect,” as it had been thought, of neighboring (Jewish and Ukrainian villages): “Jews cannot spoil or cheat Ukrainian peasants, which are sneaky as well and wouldn’t allow fooling themselves.”
The same report indicates that in Jewish colonies lived 1,661 families or 12,779 persons. In 15 colonies there were 19 stone synagogues, heders with 553 pupils of 76 melameds; 12 rabbis living there enjoyed great respect from inhabitants. Kartsev liked strength of the Jewish families, children’s respect of their parents and virtual lack of drunkenness and crime.
In 1861, 37 colonies in Kherson and Ekaterinoslav Gubernias had already had 2,642 families, altogether 26,784 persons. By mid-sixties of XIX century in Novo Russia 2,873 families of 39 colonies cultivated 129,521 desyatins of land. According to census of 1898-1899, 3% of Russian Jews had been involved in agriculture. (emphasis is mine; see commentaries-VL) By eve of World War I, population of the colonies, which from poverty stricken enclaves became strong farmers’ households, reached 42,000 persons.
In Soviet period, number of Jews involved with the land became even bigger. By 1931 in Ukraine and Crimea 170 new towns had been founded with 20,000 families (a hundred thousand persons) living there. The Jewish Country Soviets (Ruling Councils) and Jewish national regions had been created (in Ukraine alone there were 134 Jewish Country Soviets). The language, in which they spoke, wrote, sang, learned in the schools and technicums (highly specialized colleges of the sort-VL), was Yiddish. Even the first (and last-VL) in the history Kolkhoz Jewish Theater had been created. The task put on by Soviets- to settle “on the land” a half of million Jews in the ten years period had been successfully accomplished (it is not true! See commentaries- VL): 250,000 Jews lived on the territory of National-administrative formations in the Soviet Ukraine. That is, 14% of whole Jewish population (of the Soviet Union-VL). Such number of farmers had never been known in the history of Russian Jewry and in the history of Galut at all.
Ingulets was one of the first colonies of the “first wave” of settlements. Founders of it had been 104 Jewish families with 310 persons, which were given 9,000 desyatins of land. With the years passed, face of the colony had changed significantly: instead of mud-huts new good homes had been built (many of which had had tin of shingles covered roofs), with auxiliary structures attached to them. Gardens (and win yards -VL) also were planted. With the time, it became biggest Jewish colony of Southern Ukraine: 2,800 people lived there.
Unofficially it also had been called Gar Shefer- apparently in memory of one of the 42 stops in Jewish movement through bamidbar (with Moshe and Aaron- VL) after exodus from Egypt. The first word means “mount,” the second- “beauty” in Hebrew. The colony was on the top of the hill with the river flowing down below. On the biblical mount Shefer the beautiful fruit trees were grown. One more unofficial name- “Shirokaya” (Broad- VL) because of the name of the balka (ravine) located there (that very balka was destined to play gruesome role in the end of Ingulets colony- VL; see commentaries).
Genya Shevelyova was born in the Ingulets colony in 1920. She is 86 now (at the time of publishing of this article-VL) and lives in the Home for the People of Advanced Age “Beit Baruh” in the city of Dnepropetrovsk (Ukraine- VL), mentioned in “Lechaim,” Volume 1 for 2001.

 

                Genya Shevelyova

Genya remembers a big family nobody of which, alas, is alive. “My father, Veizer Shevelyov was a reznick (a slaughter man- VL), and mother, Sophia Yakovelevna (Sofia bath Yakov-VL)- a housewife. She attended a school in Odessa, knew many languages. There were 12 of us, the children.
Word “Ingulets” sounds like music for her. “Do you know about Ingulets? It was a famous colony. We live there till 1939, and then papa took us to Moscow Oblast, in city of Mozhaisk (about 110 kilometers West of Moscow- VL).”
Genya moved in mainland Russia and, because of this, didn’t perish, unlike many other Jews of colony and Stalindorf (!?) region (administrative subdivision where it had been located-VL). During her long life she had worked in Jewish kolkhoz, on knit fabric factory in Chernovtsy, survived two (organized by Stalin- VL) famine in 1933 and 1947 (near 7 million Ukrainians perished- VL), had had enough hardship during the War: Smolensk, Vitebsk, Tula, and Voronezh Oblast…
“Everyone was working. Papa received cattle (for slaughter- VL). Grew tobacco, rye and wheat- we helped to thresh. One work till five, the other- next. Did cotton (apparently processed it in some way- VL), cotton bags (?). Work on the plant in the Dnepropetrovsk, dug trenches, laid asphalt, concrete for take-off strip for aircraft”- an old woman recreates images of her uneasy life, starting from her childhood in colony Ingulets.
 “The family always observed traditions- mom and dad. I can even now read Torah. I liked a Jewish language from the early childhood. And with whom can I talk later?  They don’t know what it is - Ceder, talles - they didn’t see it; if it isn’t home- how they can know it.”
There were three houses of worship in the Ingulets, and a big stone synagogue- the center of religious and societal life: people were praying there and there was a place for the general meetings. People came there in Saturdays, holydays; boys studied Torah and Talmud there.
Genya Shevelyova tells her story:
“The colony was very rich- mills, hospital, polyclinics, and our own barbershop. There were little synagogues where old people gathered on every holyday and prayed. Close to our home there was a Central Synagogue - what the cantilevers, what a beauty! It functioned till 1939, then they made an incubator of it to hatch chickens for kolkhoz. And then everything had been demolished.”
It was a self-governing body to run the colony. Village general meeting had been assembled regularly, and a shultz (an elder, community leader– VL) and two beizintsers (deputies) elected. During that meeting the new members were admitted to the colony and decision regarding important for whole community problems had been reached. Duties of the shultz were- watching for the peace and order in the colony, implementing meeting’s resolution and fulfill directives from authorities.
In Ingulets, like in any other Jewish colony, there were “Talmud Torah” (general education), “Gmilus Hesed” (credit union), “Bicur Holim” (medical help), “Hevra Kadisha” (funeral brotherhood). In any colony no illiterate Jewish boy (and girl- VL) could be found. All the boys attended heder, learning basic of Jewish literacy, Torah and Talmud. 
“We had had sidurs and Torahs. Everyone was pious (too much of my sorry- not-VL),”- recalls Genya, - there was rabbi and he had had helpers. Everybody worked in kolkhoz, but to go on Shabbat or Ceder- never! How did they arrange that we had been left alone- I don’t know that. But authorities didn’t move on religion (what about desecrated main synagogue?!- VL).  Than Russian-Ukrainian schools had appeared. Kolkhozes’ names were: “Nadezhda,” (Hope), “Starina,” (Old times), “Pakhar” (Plowman). Jews, Ukrainians and Russians lived there- didn’t matter. Our girls married Russian boys and our boys married Russian girls. Many envied us and wanted to move with us. How big wheat harvest did we have!  The only benderovtsy live there now (benderovtsy- participants in West-Ukrainian nationalist movement headed by Stepan Bendera- search Google for details. Genya means: evil enemies of the Jews- VL). When we returned to Ingulets (after the War- VL) there were not these people we grew up with. Do you understand it? One woman asked us for money and I didn’t give it to her. So, at night, she started to throw stones in the windows, broke my glass. They insulted me, called “zhidovka,” threatened to kill. And wrote me notes, demanding to get out…”
Genya sighted:
“May brothers had been killed on the front lines; they started to demolish their hats: it would be more people: the land not supposes to stay idle. And a chairman (head of kolkhoz- VL) said: not of your business. Demolished synagogue, club… They might not touch it. And people just to start building, little by little.  I’m telling you, the land never would be staying empty…”
At beginning of the War, only the very small part of the colony manages to evacuate. Those, who left, remembering heartily attitude towards Jews from dwellers of neighboring German colony (and German occupying forces in World War I- VL), firmly believed that German wouldn’t touch them.
When Nazi came there, they realized that they couldn’t harvest the crop without Jewish help. They surrounded colony with barbed wire and told people to work and don’t worry. “People lived, sow bread, threshed, and then…”
Genya paused. When crop was reaped, all the Jews had been exterminated. She grasped breathe of air and continued her sad story:
The Germans gathered old people, children under a machinegun. They told people: you are to move, dress in everything best. And they led them by river bank, supposedly to (railway) station. And, as it had been said, in that moment everyone realized… Oh, how they screamed…Eye witnesses said the whole ground was moving… There were dead, there were live. When I had returned, I had very uneasy feeling. I said: mom, I feel myself guilty. It was like THEY followed me everywhere…”
On the outskirt of the village- vestige of desecrated Jewish cemetery and a monument in memory of murdered Jews. But word “Jews” is not on monument as well as Mogen David or minora. Instead, like always in USSR- “peaceful citizens.” 
Genya sighted. “Two years ago I saw as boys drugged the monument made of stainless steel. They broke it! I thought I’d have a heart attack. How they could I do it?  But no one wants troubles.”
Now Ingulets is called: “Township of the City type.” Only few remember past bloom, life and traditions of the Jewish Colony Ingulets. The colony which could mark its 200-year jubilee. In the flames of Holocaust, all once prosperous Jewish colonies of Southern Ukraine had perished. The only name and sad memories of the old woman, Genya Shevelyova - that all what is left from Colony Ingulets.

COMMENTARIES.
For better understanding the story above, one need to know the general history of Russian Jewry. It was fully and complete narrated in the remarkable book “Two hundred years together” by Alexander Solzhenitsyn. Most of factual material for my commentaries is taken from this book. Though the Jews lived in small numbers on Russian territory forever, it was 1772 when, after the first split of Poland, about 3 million of them inadvertently became subjects of Russian crown. Majority of these Jews lived in country side among Ukrainian and Byelorussian peasants. Most Polish pans (nobilities-landowners) preferred not to manage their own lands by themselves. Pans sublet it to the Jews and they, in turn, rented it to the peasants. Very often pans hired Jews to manage their property. Moreover, for the reasons I still could just guess, only Jews were able to distill vodka from grain. So the pans killed three birds with one stone: they have their income while doing nothing, placing the Jews between rock and hard place, that is, by making them to deal with peasants, instead themselves, they created brutal hate and hatred of Jews, and, finally, vodka served as a relief valve of the sort for peasants’ wrath. That’s was the situation with newly acquired Jewish population of the Russian Empire.

 
My maternal grandfather Berl (Boris) with one of his nephews in tsarist military
uniform (somewhat around 1899)

If for communist of all kind (Bolsheviks, Nazi, Maoists, Khmer Ruj, etc), those unfortunate who happen to dwell in their realm, were just nothing, human material, small dispensable screw in their machine, for Russian Emperors (tsars) their subjects, no matter whom they are, had been… well, the subjects. And they felt themselves obligated to take care of them. Though Russian tsars starting with Ivan, the Terrible and ending with Nicolas, the II, were, certainly, no friend of Jews, they constantly tried to settle them to mutual satisfaction of Christians and Jews alike. Their concern was that sizable Jewish population doesn’t produce anything useful, yet consumes some part of national product. Also they promote drunkenness among peasants (as like, placing a knife to their throat, Jews force poor things to drink). So, they decided to make Jews “the productive members of society.” Due to conquest, in hands of tsarist government fell vast territory in Novo Russia (North of Odessa, adjusting to Black See cost), Crimea and in Southern Ukraine. These lands were virgin never plowed steppes which promised to be very fertile. That was where Jews supposed to be placed “on land.” For all practical purposes, the whole enterprise had been a total failure: only 3% of the large Jewish population had been anchored to the land. The rest, by any means escaped and returned to their habitual occupations. The reasons for this are twofold. First of all, for almost two millenniums out of country of their own, they completely lost agricultural skills and any urge for them. But, most important, somewhere in the depth of their souls there was a feeling that land given to them is NOT THEIR LAND. Because, when in eighties of XIX century, first Russian Jews went to Eretz Israel, they encountered the same problems, yet survived (with the material help of French Rothschild, though).
When in October 1917 most radical and extremist force in the history of humanity, the Bolsheviks, came to the power in Russia, devastating civil war followed almost immediately. The war ruined the country and demolished the system which normally runs any country and all its subdivisions from central government to some small township in the heartland. Those bureaucrats of all ranks and clerks from city halls and Maries who issued various documents and permits, took complains, collect payments - in another word doing all this routine government jobs - all of them either fled or kept low profile in fear of reprisals (because in Bolshevik’s society everyone is treated according to his “social origin”). So, Bolsheviks needed people to fill those positions - monarchy, republic, dictatorship - the country should be run. Root population - Russians, Ukrainians or Byelorussians - was either illiterate or reluctant to participate. So Jews were the natural choice: at that time, they were well educated (that is, could speak, read and write Russian well enough) en mass, and could be moved easily from their poverty stricken mestechkos (shtattels) to big cities and small towns. By their very nature, Jews learn new business faster than anybody else. And unprecedented in history mass movements from Cherta Osedlosty (Scale of Settlement) to urban area had begun. I had heard enough from participants of this movement and many others: “Oh, because of Soviet Power (Bolsheviks’ reign) Jew from impoverished enclaves became The People.” It’s just empty illusions. If tsars were just unfriendly to Jews, Bolsheviks, from very beginning of their movement, in turn of the century, became openly hostile not only to Jews per se, but to Jewish religion and Jewish culture. Their leader, that man-eater Lenin denied right of Jews to be a nation. “There are no such people- Jews, - he wrote, - and they must disappear, become Russians, Ukrainian, etc.” Yiddish he called “Jargon.”  High morality of Jewish values is just diametrically opposite to cynical, principal less, unscrupulous and brutal communist’s doctrine. So, by design, Jews are natural enemies of communists (Nazi included). But in difference of Nazi, Bolsheviks were more practical. Their intent was to take from Jews whatever they could give them first, and then destroy them - in Lenin’s way.
Nazi physically exterminated Jews and drew anger and wrath of the whole world. Of course, though very sizeable number of Jews perished during Bolshevik’s reign, but mostly, they killed Jews quietly, one by one, no shot fired. According to Soviet law, every youth reaching age 16 must go to local police station and obtain an internal passport - a very unique ID document tracing life of anyone till his/her death. The fifth line of the passport was “Nationality.” If a Jewish boy or girl wanted, at time of receiving the passport, to write in the fifth line “Russian,” “Ukrainian” or “Tajik,” so it had been written. One more Jew seizes to exist. For 10 years, between censuses of 1956 and 1966, 2 million Jews quietly disappeared it in thin air. And no one even noticed. Those, who so thankful to Bolsheviks for their “liberation,” and those who were critical to them for a “Jewish dominance” in the governmental institutions, all of them, miss the very important point: as mandatory, absolutely not negotiable condition of employment, Bolsheviks required from their Jewish servants full, complete rejection and forfeiting of their Jewishness. Nevertheless, a lot of Jews went ahead with this, including my parents. They left mestechkos, colonies and settle in big cities. Bolsheviks tried to continue tsarist government policy of placing Jews on land for the same reason. Huge parcels of land had been expropriated from rich landowners (one of whom was David Bronstein - a father of the Second-in Command Bolshevik leader Lev Trotsky) in the same Novo Russia, Southern Ukraine and Crimea. Ukrainian and Russian peasants, having deep roots in place they inhibited for the centuries, were very reluctant to move. According to Lenin’s “theory” Jews don’t have roots at all and, hence, could be planted anywhere. Though, few of Jews with the help from World Jewish community became the plowboys, this venture, too, ended in failure. Most of the “live-in-the country” recruits fled anywhere they could. I remember an issue of Jewish agricultural magazine dated by 1920 about Jewish farming affairs in Crimea. There was a letter from one of the rich Novo Russian pomestschiks (landowners) Purishkevich. He wrote: “Gentlemen, I have nothing against you. But Lord will punish you for taking somebody land.” As we all know, it happened.
My late mother Sarah-Yenta (Sofia) Shevelyova was born in the colony Ingulets in October 1903 (Though, due to discrepancies in Jewish and secular calendars, exact date is not available). Her father Berl (Boris) Shevelyov and Genya’s father Vaizer were brothers. One of their brothers at that time immigrated to Brazil (San Paula), another - to Paris, France.  Because my mom was 17 years senior to Genya she remembered events prior, during and after Bolsheviks’ takeover and civil war. Like anywhere else, wealth wasn’t uniformly spread among colony dwellers. Some of them, who work hard and smart (not, perhaps, without some element of luck or not quite “clean” dealings) were more rich than other. And there were some poor. But, in difference from neighboring Ukrainian villages, in Jewish community those more fortunate always help unfortunate ones (my maternal grandmother Pearl gave shelter to a homeless woman with typhoid contracted the disease and died in age 41). Also, men in colony were the Jewish Kazaks of the sort: all of had to serve in Emperor’s Army. My grandfather Berl recalled how he, being in army, saw Emperor Nicolas, the II a couple meters in front of him. All the men were born-in horsemen. For everyone in service age there was a horse suitable for saddle ride, uniform, a shashka (a very peculiar Caucasian saber used in Russia cavalry) and a rifle with ammunition. Once my mother (she was 16 at the time) took the rifle in the field and shot it. After perceptible kick in the shoulder she never again discharged any firearm though it was a plenty of them around during all her life.

               
                My maternal grandmother Pearl (around 1904)

Fashionable in the last quarter of XIX and beginning of XX centuries wind of “revolutionary spirit” had reached the remote Jewish colonies as well. While most of the young Jewish boys and girls (including my mother) took advantage of government’s policy of allowing education for Jews, some of them began to play in revolution. Armed with cheap, small, ineffective and unreliable pocket pistols, they imagined themselves masters of their own fate and fate of the whole universe. Flaring mind, radical thoughts - it’s normal attributes of the youth years and, apparently, everyone has to be through this, like having chicken pox or something. And there is a big difference between intellect and wisdom. The intellect is a sharpness of the mind and wisdom is an ability to use the mind right. And very seldom both qualities present in one person. In any case it’s always better off to be wise than smart. I want to illustrate this in just one example from colony’s history of the period. A group of young Jewish boys decided to kill a pristav - the high ranking police official, actually head of precinct where the colony was located. Once, at winter time, when pristav was nearby for some business, they seized him and led to opening in the ice covering river. There, they strip him of his cloths and tried to push him under ice. But seasoned officer broke loose and run away. They tried to shoot at him but their aforementioned pistols were no good. Where, do you think the pristav run? Of course, in nearest Jewish home. There, he explained what happened. They give him vodka, and rub him with the same staff. But nevertheless, officer got sick. He developed high fever, was coughing and sneezing. Elders of the village gathered in the home and silently sited near sick man bad. Medicine men (my maternal grand-grandfather was one of them) used their herbal remedies to fight disease. It took several weeks to nurse the pristav to health. His cloths had been picked up, dried and repaired by the best tailors. Regaining his strength, he wore them and quietly left. It was no reprisals neither to whole village, nor to ill-fated “revolutionaries,” who could easily get 8-12 years of katorga (forced labor) for assaulting the government official. That’s what wisdom against hot mind.
During civil war, all those reds, whites, greens (bands of various local warlords) tried to pass by the colony, knowing that there are plenty of armed men who know very well how to use their weapons. However, even they were helpless against Bolsheviks’ dictatorship established in 1922. And then, in the village, like everywhere under dreadful Bolsheviks’ power, so called “class struggle” ensued. Those who being either lazy, or unwilling to work, or simply just out of luck, started to move against more gifted and hardworking brethren of theirs. Son against father, brother against brother. Community became divided - that’s what exactly Bolsheviks wanted. In the culmination of this “class struggle,” the kolkhoz had been organized. Kolkhoz (collective farm) was devised by that man-eater Lenin as image of Israeli kibbutz. He even invited in Moscow Levi Eshkol and talked with him. In kolkhoz participating peasants had to surrender their land, horses and agricultural machinery, tools and fixtures to common ownership. They must cultivate the land together and split the profit. In difference from kibbutz, members of kolkhoz were given small parcels of land near their homes and had a cow, goats, ship and poultry for their own personal use. It was no restriction in wealth or poverty of each member. Like any utopia, the whole idea of kibbutz or kolkhoz is wrong. It assumes that people are perfect and would take care of common property like of their own. To my sorry, we, the humans, don’t develop yet to such perfection. The remaining kibbutzim are kept together by strict enforcement of the rules and kolkhozes existed only because external force exerted by government. When Bolshevism collapsed, kolkhozes followed (few remain, though). Life in the colony became unbearable and many of young (and not so young) seized the opportunity and left the colony for higher education, army, service in police and various government institution.  The colony gave to Soviet Union prominent scientists, lawyers, professors, physicians, army officers, engineers, high skilled industrial workers and even feared by everyone secret police official general Gromov (of course it was assumed name, meaning “thunderous.” In 1949, along with all the other Jews, he had been thrown out of NKVD and was lucky enough to die in his own bed, not in death camp barrack. But how many innocent people-including his brethren Jews - he had killed or sent to death- who knows). Wherever in the world descendants of the colony met each-other, they feel like they meet close dear relative of theirs.
My father Nachman (Naum) Levitin had been born in the colony in 1901 (though establish the exact date also hardly possible). My fraternal grandfather Meyer didn’t do as well, as Berl Shevelyov family did. Apparently he hadn’t had that very call to the land as latter. If mother’s family had had wheat field, vineyard, cows and innumerous poultry (rear in those days in Russia turkeys included) and whole family, starting with very young age, worked hard on it, the father’s family preferred to work outside of agriculture as stove masons, cobblers and so on. It didn’t bring so much income as land. Because of this, my father considered himself as a bednyak (poor) and, till the rest of his life, blamed everyone and everything in his (as he seen it) misfortunes and failures. So, there was no surprise, that at age eighteen he became a card holding member of the Bolshevik party and joined The First Cavalry Army headed by Red commander Michael Budyonniy - the former under-officer who in record time became a marshal (the highest rank in Russian and then Red army). Though married to Jewess (by their customs, Kazak men could marry anyone they please) Budyonniy, like most of Red army top commanders, hardly was a best friend of Jewish people, but allowed them to serve as men and officers in his army. After the civil war ended in 1922, he was back in his native village with his rifle, shashka and Nagant revolver. Participated a little bit in the “class struggle,” but then had been called on Bolsheviks’ service as “political worker.” As a boy, he attended the heder and could speak, read and write Yiddish, so he was a valuable asset in communication with Jewish masses. He had never returned to live in Ingulets again. Working in political departments (Bolsheviks’ propaganda and watchdog agency) in some villages and towns throughout Southern Ukraine, my father, while completing various educational courses offered by his employer, moved up his career ladder which culminated, in the late thirties (of XX century), to political science instructor for Moscow Agricultural Academy. During the Nazi-Bolsheviks war he served as a political officer in various not front line military units in rank of captain. I’ll return to our family plight a little bit later. And now I just would say, though I am not going to violate the Fifth Commandment and judge my father, but it’s looks for me that he didn’t learn anything and didn’t want to understand anything. He died as he lived as an orthodox communist.
In 1921 my mother went to visit her uncle in Paris, France. She wanted to study in one of the France or Belgium universities. But for financial reasons it didn’t work for her. Instead, she acquired very useful profession of inductive coils wounder which helped her greatly later on. In 1924 she returned to Ukraine to be with her family (once again - I am not judging my parents). Situation there was very critical. Because of kolkhoz there were no food and acute shortage of any customary household items. After my grandmother’s death, the family felt apart. Uncle Yudle joined army; my mother went in city of Kharkov, then Ukraine capitol, and Aunt Faina with Uncle Isaac - to Moscow. For the Grandfather Berl, he abandoned his roomy, built forever, (it’s still there) house and moved in the city of Nizhniy Novgorod where he became a cobbler. My mother’s profession was in big need for fast developing Soviet industry. After trying several jobs, she was hired by Kharkov Electrical Machinery Plant. Working in daytime and studying at evenings, she got an engineering degree and became an Electrical Engineer. In late thirties she went to Moscow where she taught Electrical Engineering in the same agricultural academy. I had been born in Moscow in1941, just shortly before a German attack on the Soviet Union. I survived the war, Germans’ bombardments, lack of food and cloths, as well as anything else. In 1947 we had been pushed out from Moscow. It was easy: my parents lost their teaching jobs and couldn’t find any other. We moved first in city of Kurgan, Siberia where in local Agricultural Institute there were some teaching positions. But two years later hunt of the “rootless cosmopolitans” reach Siberia and my parents had been fired. After brief stay in Moscow (it’s need to be noted that there were no unemployment benefits in the Soviet Union, because “there was no unemployment”), my father finds a job in town of Kanash, Chuvash Autonomous Republic - a territory in middle stream of the Volga river populated by Chuvash, ethnic group of Turkish origin. In tsarist times they were heavily discriminated, so they could easily understand plight of Jews. One of them, Anisim Ignatievich Melnikov, director of the Teaching Institute (actually a four years’ college, preparing elementary school teachers) gave shelter to many prominent Jews fired from their jobs throughout the country. Because it was a remote province, it didn’t catch an eye of the Bolsheviks yet for another two years. But eventually they did. The institute was closed, director reprimanded and we all had been scattered. We finally ended up in city of Dnepropetrovsk in 1952 where by sheer luck my mother miraculously found a job, teaching Electrical Engineering in the local Welding College. My father too found the job in the Agricultural Institute but it wasn’t a teaching position. Stalin’s death on Purim of 1953 ended vigorous persecution of the Jew but government discrimination in various forms lasted till very collapse of the Soviet Union. Being a Jew, I am very sensitive to any, even small injustice or unfairness, so it didn’t take me long to figure out what the Bolsheviks’ regime really was. But when in 1968 I found out the fate of so called Jewish Anti-Fascist Committee (Kvitko, Markish, Bergeson and Phepher among others) I was furious. They had been murdered in 1952- one of last Stalin’s crimes. I decided that I wouldn’t live in the country where such thing could happen. Please, get me right! I feel sorry for all innocent victims of the Bolsheviks, but it was the last drop in the bucket and a straw breaking the camel’s spine. Ten years later, using the first opportunity available for me, I left this, covered in the blood up to sky, country, with my mother, my wife and children. My father didn’t go with us. He died in 1985 in city of Zaporozhe, Ukraine. It wasn’t easy to live in totally unfamiliar world. We did have hard times, you bet. But for even a split second I never regret of what I did.
Now, let’s go back to Ingulets. Those who left there somehow adapted to Soviet Power and kolkhoz. They live not better but not worse than surrounding Ukrainian peasants. Till Nazi came in. According to story I’d heard, the end of the Ingulets colony was a little bit different. Yes, German military police surrounded the village. But some young people managed to escape and survived. Germans are very reluctant to soil their own hand in blood. So they deployed multinational scum which for variety the reason was ready to serve them. Especially zealous were ethnic minorities who had been severely discriminated by tsarist government and then Bolsheviks. One of them was Kalmyks - ethnicity of the Tartar origin living in steppes of Eastern Russia. Kalmyks didn’t distinguish Jews from other whites. For them all were “Russians” and they took a pleasure in killing those. A squad of Kalmyks was taking a small group of Jews in aforementioned Shirokaya balka. There, they shot them and buried in shallow graves before returning for another group. Exact number of victims is not known for sure. My mother said that bones of 637 people had been found in the balka. Some put on number of victim as much as 2000. In 1965 four of those Kalmyks had been apprehended by KGB, arrested and indicted. Among the charges against four in highly publicized trial taking place in Kalmyks’ capital Elista was the one:” Murdering peaceful soviet citizens in Southern Ukraine.” Murderers had been convicted, sentenced to death and executed in Elista (former Jewish kolkhozniks are still dead, though). That was a sad end of the Jewish farming in the former Soviet Union. Descendants of the former colonists live now everywhere in the world. Many of them are in Israel and USA. My mother died August 30, 2001 in Laguna Niguel, California. From her big family survived now only my Uncle Yudle, born in 1911, lives in Irvine, California and Uncle Isaac, born in 1915, and lives in Moscow, Russia. They, of course in advanced age and not good health, but, like all Shevelyovs have good memory and sober mind.
 Sometimes Jewish atheists asking me: “Where was your God (my God, not theirs) when six million Jews were murdered?”  My answer to those who are willing to listen to me (there are plenty of those who aren’t) is the following.
1. Hashem’s ways are unknown to us, the mortal humans. Though I believe in enormous ability of the human reason, it still limited somewhere.
2. Many of those killed not only didn’t do anything to save themselves but they didn’t even wanted to do so, in false expectations that nothing would happen. Some of them did everything possible to get killed. 
3. Because of this Jewish people’s great sacrifice, creation of the Israel state became possible: no one dared to object. 
And finally, there is one fact overlooked by anyone who writes or speaks about the topic. “For He doth avenge the blood of his servants, and doth render vengeance to His adversaries…” (Deuteronomy 32-43). And, yes, indeed, each time when Jewish blood was spilled vengeance didn’t wait long. While in tsarist Russia there were some pogroms, contrary to popular beliefs, neither of them was organized by the government (sometimes authorities were slow to react and some police officials took part, though). Despite of separate very few cases of killing and rape, all actions of crowd were directed at Jewish property, not against Jews per se. During civil war Ukraine was in complete havoc. Power went from ones hands to another almost daily. To be fair, in such situation all civilian population is subject of looting, murder and rape by current victors. This happened through the whole history of humanity and still happens now. But Jewish population was especially vulnerable. In period from 1919 to1922, from seventy to two hundred thousand Jews had been murdered. (135,000 in average). The only one figure is undisputable: 300,000 (three hundred thousand) Jewish children were orphaned. Then Bolsheviks took over. In period from 1922 to 1956 about thirteen and half million (13,500,000) Ukrainians felt victims of the regime - forcible collectivization, two famine, purges, repressions, bloody war orchestrated by Stalin- just name of few. Ukrainians paid about a hundred of their lives for every life of Jewish men, women and children they murdered in the period of sedition.
Germans brought Hitler to power. (Though it was Stalin who help Hitler’s victory, Stalin wasn’t the prophet Samuel who could catch a peasant lad Saul and makes him a king. Hitler had had enough of popular support to be crowned.). They eagerly participate in Crystalnacht and then murdered six million Jews. Vengeance come to them first from the sky in million tons of bombs dropped on them by British and American aviation. Millions men in most productive age lied forever in the snows of Russia, sands of Africa and manicured fields of Western Europe. But it was nothing in comparison with the times when hordes of barbarians, worse than even Germans themselves, came from the East. What Russian did to Germans- it’s difficult to swallow even for us, the former citizens of the former Soviet Union, for whom extreme brutality is anything but new. Germans paid approximately one their life (1.3 to be precise) for that one of the each Jew.
Polls had never been friends of Jews. But with the Nazi occupation, their hate and hatred of Jews could be satisfied in impunity. Not only Polls handle Jews to Nazi, they actively participate in killing. In that war they lost at least 1/8 of their population paying one their life for each Jewish life.
When Bolsheviks recaptured the Baltic states - Lithuania, Latvia and Estonia, were the Jews had been murdered eagerly by locals - they devastated them. The one third of Baltic countries’ population perished in camps and exile to lifeless Eastern territories.
I am a Jew and my beliefs precludes me from cheering someone else pain, grief, misfortune, even if that one, someone else, is my worst enemy. Russians, Germans, Polls, Ukrainians, Hungarians Romanians, Balts and others responsible for the Holocaust, were trough innumerous sacrifices from hands of foreign invaders and each other, and I don’t cheer it. There is nothing joyful in anyone’s suffering. But to my greatest sorrow (may Hashem forgive my sinful soul) I cannot force myself to any regret for their fate or any compassion for them. They got exactly what they deserve and ask for.

ЗАДАЧИ ЛЬЮИСА КЭРОЛА.
(По книге LEWIS KARROL. The Complete Illustrated Works.
Dorset Press, New York, 1995)
Льюис Кэрол (Чарлз Лютвик Добсон) известен больше как автор «Алисы в стране чудес». Кроме того он написал несколько поэм и замечательный роман «Сильви и Бруно». Менее известен факт, что он был музыкантом и выдающимся фотографом, запечатлевшим многих знаменитостей своего времени, и деятелем англиканской церкви со званием дьякона. Но главное занятие Чарлза Добсона, которому он до тридцати лет учился сам, а потом до конца жизни учил других, была математика. Как мы увидим из последующего изложения, он был математиком вдумчивым, требующим от своих учеников творческого подхода и нестандартного мышления. Как говорил нам когда-то наш преподаватель математики в институте: «Математика - это философия в широком смысле слова». Вот Льюис Кэрол и был философом в широчайшем смысле этого слова.
Приведенные задачи взяты из математической рубрики, которую писатель вёл в журнале «The Monthly Packer», а затем опубликованной отдельно под названием «A Tangled Tale» (Запутанная История) в 1885 году. Я советую прочесть эту историю в оригинале, чтобы насладится истинным английским языком и непередаваемым стилем писателя. Здесь же задачи приводятся в моём пересказе упрощённо, больше с математическим уклоном, чем как художественное произведение. Но даже и в таком виде, несомненно, они заслуживают всяческого интереса. Мои решения могут не совпадать с теми, что даны автором в ответах: не обладая широким умом и опытом писателя, я прихожу к таким же ответам формальным путем, тогда как Льюис Кэрол более склонен решать свои задачи путём рассуждений.
Узел  I.  Эксельсиор (Ещё выше - лат).
Задача: Два путешественника - отец и сын - прошли с 3 часов до 9 сначала по ровной дороге, потом на подъём, а затем вернулись домой. По ровной дороге они шли 4 мили в час , нагору - 3 мили в час и подгору - 6 миль в час. Сколько же они прошли?  С точностью до получаса, определить время, когда они поднялись на вершину холма (горы).
Решение: Искомым расстоянием, верно, является путь в 2(x + y), где x  и  y- расстояния по ровной дороге и по склону, соответственно. Так как на всё путешествие было истрачено 6 часов ( = 9 – 3), то  2х/4 + у/3 + у/6 = 6 часов, а искомое время прибытия на вершину холма T = 3 + х/4 + у/3.  Первое уравнение, после приведения к общему знаменателю (6) и сокращений приведёт к форме:
х + у = 12,  т.е. одному уравнению с двумя неизвестными, казалось бы, совсем неразрешимому. Но не спешите с выводами!  Как во всех задачах Льюиса Кэрролла, сначала подумайте!  ВЕДЬ в ЭТОЙ ЗАДАЧЕ НЕ СПРАШИВАЕТСЯ, КАКОЕ РАССТОЯНИЕ ПРОЙДЕНО по РОВНОЙ, а КАКОЕ по  НАКЛОННОЙ ДОРОГЕ. НУЖНО ЛИШЬ ОБЩЕЕ РАССТОЯНИЕ, т. е., х + у. Мы его нашли. Это 12 миль в один конец и 24 мили всего. Надо заметить, наши путешественники были неплохие ходоки. Они отшагали без остановки 6 часов со средней скоростью 5,2 км/час. Сам Кэрол так и решил эту задачу, вычислив среднею скорость (4 мили в час).
Так как мы не знаем длины ровного и наклонного участков пути, разница между спуском и подъёмом может быть совсем незначительной или достичь чуть ли не часа, т.е. наши путешественники могли подняться на перевал в любое время между 6 (3 + 3) и 7 (3 + 4) часами. Вот почему писатель определил допуск в получаса. В пределах этого допуска искомое время будет 6-30, среднее время между 6-ю и 7-ю часами.
Узел II. Подходящие комнаты.
Задача: Два брата Хью и Ламберт со своим репетитором, которого они называли Балбус (по имени персонажа из учебника латыни), прибыли в небольшой приморский городок Литл Мендип, видимо, чтобы провести некоторое время на берегу моря. Они пытались найти подходящие комнаты, но это было нелегко. Всё, что им нравилось, было уже занято, а что было свободно - не подходило по той или иной причине. Мальчики только что получили письмо из заграницы от своего отца, в котором он писал, что губернатор Кговджни устраивает небольшой приём, куда хочет пригласить: (пишу по английские, потому что на русском языке задача потеряется в титулах и станет или очевидной или совсем непонятной) his father’s brother-in law, his brother's father-in-law, his father’s-in-law brother и his brother’s-in-law father. Мальчики недоумевали, сколько же человек придёт на приём. Они спросили своего учёного репетитора, но и он не смог сразу же ответить. Писатель предлагает своим читателям развязать этот узел.
  Им пришлось довольствоваться тем, что было свободно. В поисках подходящей квартиры наша группа вышла на прямоугольную площадь. На площадь выходили двери квартир. «Номер 9 первый, где есть свободная комната», - сказал Ламберт. Балбус воскликнул: «Двадцать дверей с каждой стороны!  Какая симметрия!  Каждая сторона разделена на двадцать одну равную часть. Это великолепно!». Они начали с №9. Следующим был №25, потом в №52. И, наконец,  №73. Они сняли все эти четыре комнаты: 3 из них - в качестве спален, а одну - как общую комнату для нахождения там, в во время дня. «Дневной  комнатой» должна быть та, от которой расстояния до остальных трёх самые короткие. Какая из них?
 Ответы:
1. Эта задача не арифметическая. Но она требует гибкого нестандартного мышления. Казалось бы гостей четыре. Но это слишком просто. А вот, что если... всего был приглашён всего только… один гость, соответствующий всем этим определениям. Как это может быть!?  Давайте-ка, прежде всего, рассмотрим родство в связи с браками в семье какого-либо конкретного человека:
Father-in law - тесть (отец жены) или свекор (отец мужа).
Mother-in law - тёща (мать жены) или свекровь (мать мужа)
Brother-in-law - либо брат жены/мужа, либо муж сестры
Sister-in-law - либо сестра жены/мужа, либо жена брата
Son-in-law - зять (муж дочери)
Daughter-in-law - невестка (жена сына)
Предположим, что приглашённый (будем называть его, как и писатель «Гость») - брат жены отца (которая не является родной матерью губернатору). Это соответствует первому условию. Если брат губернатора женат на дочери этого достойного человека, то и второе условие соблюдено, т.е. он тесть его брата. Далее, если сам губернатор женат на дочери брата своего гостя, то и третье условие правильно: гость является братом тестя губернатора. Соблюсти последнее условие трудней всего. Для этого надо додуматься, что гость, кроме дочери, имел ещё и сына (может же человек иметь и дочь, и сына!), а губернатор - сестру, которая замужем за сыном гостя, т.е. гость - свекор сестры губернатора. Ну и узел! . 
2. Представим себе, мы смотрим на площадь сверху. Это прямоугольник, каждая сторона которого имеет по 20 рисок - дверей (конечно же, они делят сторону на 21 часть!). Начнём нумерацию с левого нижнего угла по часовой стрелке (начальная точка отсчёта не играет роли, так как расстояния не меняются). Тогда на левой стороне будут номера от 1 до 20, на «верхней» - от 21 до 40, на правой стороне от 41 до 60 и на «нижней» стороне - от 61 до 80. Это указывает на то, что каждая из комнат, снятых отдыхающими (9, 25, 52, и 73) находятся на «своей» стороне прямоугольника. Т.е. каждого «кандидата» на «дневную» комнату следует соединить прямыми с остальными тремя, определить расстояния и сравнить.
Из вычерченного в масштабе рисунка уже видно, что искомой комнатой является №9, но следует подтвердить графику числовыми величинами. Обозначим каждую дверь буквами от А до D.  Предположим, что вертикальная сторона прямоугольника равна у, а горизонтальная х. Тогда, расстояние между дверьми или между крайними дверями и ближайшим углом будут х/21 и у/21 соответственно.
Расстояние от №9 до нижнего угла 9у/21 и до верхнего 12у/21
Расстояние от №25 до левого угла 5х/21 и до правого 16х/21
 

Расстояние от №52 те же, что у №9 (они противоположны)
Расстояние от №73 до левого угла 7х/21 и до правого 14х/21
АВ = ;(12у/21); + (5х/21); = ;0,33 у; + 0,06х;; 
АС = х;
AD = ;(9у/21); + (7х/21); = ;0,18 у; + 0,11 х;;
ВС = ;(12у/21); + (16х/21); = ;0,33у; + 0,58 х;;
СD = ;(9у/21); + (14х/21); = ;0,18 у; + 0,44х;;
ВD с достаточной точностью можно принять равной у
От №9 сумма расстояний до остальных комнат
;9 = АВ + АС + АD =  ;0,33 у; + 0,06х; + х + ;0,18 у; + 0,11 х;; от №25
;25 = АВ + ВС + ВD = ;0,33 у; + 0,06х; + у + ;0,33у; + 0,58 х;;  от №52:
;52 = АС + ВС + СD = х + ;0,33у; + 0,58 х; + ;0,18 у; + 0,44х;; от №73
;73 = АD + ВD + СD = ;0,18 у; + 0,11 х; + у + ;0,18 у; + 0,44х;;
Сравнение выражений под корнем, содержащих, пусть неизвестные, но везде одинаковые величины, подтверждает прaвильность графического решения. Тоже узелок не из легких.
Узел III. Mad Mathesis. (что-то вроде «Бешеной Математички»).
Задача. Шестнадцатилетняя девушка Клара приехала в Лондон погостить у своей тёти. Тётушка с гордостью показывала ей «восьмое чудо света» - свой город. И действительно, в восьмидесятых годах ХIХ века Лондон был самым современным в мире городом. B частности, они прибыли на вокзал Charring Cross Metropolitan  Station, конечную остановку только что тогда завершённой кольцевой городской железной дороги - прообраз всех видов общественного транспорта, в том числе легендарных московских трамвайных линий «А» и «Б». Отсюда каждые 15 минут отходили поезда в восточном и западном направлении. Но, как заметила тётя, поезда двигались очень специфическим образом. Полный круг на западном направлении завершался за 2 часа, в восточном - за 3 и на платформах всегда стояли 2 состава, готовые пунктуально отойти в противоположных направлениях. И вот тогда тёте-математичке пришла в голову мысль, сесть в противоположные поезда и посмотреть, кто увидит больше встречных поездов. Клара считала, что она встретит в два раза меньше поездов, чем её тётя. Эта последняя так не думала. И она предложила племяннице считать добросовестно, но не засчитывать отходящий и прибывший поезд, в котором каждая находилась.
 Когда через три часа они встретились, девушка была сильно разочарована. Тогда тётя, предложила изменить эксперимент и начать считать поезда с момента, когда их поезда встретятся в пути. И они встретились в туннеле. Теперь юная Клара была уверена в своей правоте. А вот писатель в этом уверен не был.
Решения. 
1. Длина обоих колей практически одинакова. Чтобы поезда в западном направлении могли отправляться каждые 15 минут при полном круге, завершаемом за 2 часа, на этой линии должно оперировать 8 составов. По аналогии, на восточной линии их должно быть 12. Но и скорость последних должна быть меньшей, составляя 2/3 скорости поездов западной линии. Ввиду одинаковости рельсового пути, каждый пассажир, едущий в противоположном направлении должен встретить одинаковое число поездов. Допустим, Клара села в западный поезд. Тогда она должна увидеть 12 поездов противоположной линии плюс те составы, что отправились за 2 часа до её отъезда. Это будет 12 + 2/3 Х 12 = 12 + 8 = 20. Её тётушка увидит 8 поездов противоположной линии плюс те поезда, что отправились за три часа до её отправления, т.е. 8 + 3/.2 Х 8 = 20. Т.к. по договору, поезд в котором сидит каждая из пассажирок не считается, то и тетушка, и её племянница встретили по 19 поездов.
2. B случае когда отсчёт начинается с момента встречи поездов, каждая увидит только число поездов противоположной линии, т.е. 8 и 12.
Как решил задачу сам писатель. Со свойственной ему гениальностью. Он представил железную дорогу как окружность (в конце концов, она ведь кольцевая!). В таком случае она разделена на 360;, которые писатель назвал единицами. При продолжительности путешествия в западном направлении 120 мин. и в восточном- 180, скорость составов будет 3 ед./мин и 2 ед./мин соответственно. Интервалы между составами будут 45 ед. и 30 ед., соответственно (того же результата можно достичь разделив 360 на 8 или 12). Т.к. суммарная скорость поездов при встрече будет 5 ед., западные поезда идут с 3/5 этой скорости, а восточные- 2/5. 2/5 от интервала в 45 ед. = 18 ед., также как и 3/5 от 30. Это тот интервал, между которым происходит встречи поездов. Таких интервалов 20 (360 : 18), а чтобы наметить их понадобится 19 рисок на окружности. Это то число поездов, которое увидит каждый пассажир во время кругового путешествия в любом направлении.
Во втором случае один пассажир начнёт считать только после точки встречи, т.е. пройдя 3/5 от 360 - 216 ед., что, разделив на 18, даст нам 12 отметок. Останется 7 и плюс поезд с самим пассажиром 8. Второй пассажир минует 2/5 пути, т.е. 144 ед. Поделив на 18, получим 8. Остается 11 + 1 = 12. Время  до точки встречи (которое в задаче, впрочем, не спрашивается) будет 2/5 от 180 мин. = 3.5 от 120 мин = 72 минутам.
Узел IV. The Dead Reckoning (Точнейший Расчет).   
Задача. Вернёмся теперь к нашим двум путешественникам, с которых и началась вся эта история. Мы обнаружим их на борту судна совеpшающего регулярные рейсы между портами острова, расположенного где-то у экватора, на котором они гостили (других путей сообщения в те времена, должно быть, не было). Спрятавшись под парусом от палящего солнца, наши путешественники с удивлением наблюдали каких-то людей с небольшими, но тяжёлыми мешками. Капитан, как раз проходивший мимо, разъяснил, что это рыбаки, а в мешках у них местные деньги, тяжёлые, но малоценные. Мы, обычно, всегда покупаем у них эти деньги по весу (на палубе, действительно, стояли весы) и за всего, примерно, десять фунтов стерлингов мы получим их все.
-Откуда мы вышли?
-Из Мхрукси.
-И куда же мы направляемся?
-Они называют это Кговджни.
Для непривыкшего шевелить своими извилинами молодого человека это было тёмным лесом.
А где мы сейчас?
-Это я могу вам сказать с точностью до одного дюйма .
-Не может быть...
-Всем, кто хоть чуть-чуть знаком с этим делом (навигацией) мои точнейшие расчеты вполне понятны.
Пока они так беседовали, порыв ветра, повернув рею, сбросил за борт в море 5 мешков с местными деньгами, которые только что были взвешены. Старший джентльмен предложил 10 фунтов, для компенсации потерпевшим, но капитан то предложение решительно отверг. «Это случилось на моём судне, под моей командой, и я полностью ответственен». Он подозвал туземцев и на мхрукси диалекте начал разбирательство. Потом он подошёл к путешественникам и поделился трудностями с вычислением надлежащей компенсации.
Дело в том, что матросы взвешивали мешки странным образом:
Первый и второй мешки весили вместе       12 фунтов
Второй и третий                13 с половиной фунта
Третий и четвёртый                11 с половиной фунта
Четвёртый и пятый                8 фунтов, кроме того
Первый, третий и пятый                16 фунтов
Капитан предложил путешественникам поломать голову, сколько весил каждый мешок, а тем временем разобраться в этом самому. «Если бы только моя сестра была бы здесь» - вздохнул старший из путешественников.         
Решение. B отличии от предыдущих задач, эта представляет собой заурядную обыкновенную систему из 5-ти уравнений с 5-ю же неизвестными. Обозначив веса мешков v, w, х, у и z, получим:
 v + w = 12
 w + х = 13,5
 х + у = 11,5
 у + z = 8
 v + х + z = 16
Отнимем из второго уравнения первое и получим х – v = 1,5,  а - х = v + 1,5
Отнявши из третьего уравнения четвёртое, имеем:  х – z = 3,5,  а - х = z + 3,5  Отсюда: z = v – 2.  Подставим это всё в пятое уравнение
 v + v + 1,5 + v –2 = 16  или  3 v = 16,5 и  v = 5,5 фунта - вес первого мешка. Тогда:
Второй мешок весит 6,5 (12 - 5,5).
Третий мешок весит 7 фунтов ровно (13,5 – 6,5 или 5,5 + 1,5).
Четвёртый мешок весит 4,5 фунта (11,5 – 7) и
Пятый мешок весит 3,5 фунта (8 – 4,5).

Узел V. Oughts and Crosses. (Нолики и Крестики)
Задача. «Из каких соображений, моя дорогая, ты выбирала поезд, в который сесть?» - спросила тётя свою племянницу Клару. «Наша excellent preceptress (так она называла свою директрису пансиона для девочек) всегда говорит нам, что если сомневаешься, всегда избирай крайний случай» в слезах ответила та. «Ну, и это всегда приводит к успеху?» - осведомилась тётушка. «Не всегда - неохотно призналась племянница - например, однажды во время чая, маленькие девочки подняли шум. И excellent preceptress сказала им: чем больше шума они делают, тем меньше джема они получат и наоборот (contra versa). Я подумала, что дети, должно быть, не совсем понимают, что такое contra versa и пояснила им. Если вы подымете бесконечный шум, вам не дадут ни грамма джема. А не будете шуметь совсем - получите его в бесконечном количестве. Но excellent preceptress сказала, что пример неудачный . Почему?» Тётя не ответила. Итак - продолжала Клара - я сомневалась и поэтому прибегла к крайнему случаю, как наша excellent preceptress и советовала. Я назвала поезда зайцами и черепахами. Я подумала, что не может же быть столько же зайцев, сколько и чeрепах и выбрала крайний случай: одного зайца и много черепах. Так разговаривая, они подъехали в кэбе к картинной галерее Burlington House. И тут Mad Mathesis предложила посостязаться в оценке картин. Она назвала три критерия: тема, композиция и уменье пользоваться цветами. Наличие достоинства оценивается крестиком и отсутствие - ноликом. Предлагалась найти 2-3 картины, обладающих наличием достоинств по всем категориям, т.е. заслуживающих 3 крестика. 4-5 картин должны заработать по 2 крестика, причём, первые 2-3 картины могут быть включены в это число. Выходит, достаточно найти 2-3 картины этой категории. И, наконец, нужно найти 9-10 картин, заслуживающих лишь один крестик. По аналогии, предыдущие картины тоже засчитываются. B этом раунде выигрывает пометивший меньше картин или, при равенстве числа картин, кто присвоил большее число отметок. Но это было ещё не всё. Во втором раунде нужно было отыскать 1-2 совершено «плохих» картин с тремя ноликами, 3-4 картин с двумя ноликами и с одним ноликом - 8-9 картин. Стараясь оценивать картины, Клара встретила двух пресимпатичнейших сестёр-старушек. Однако, узнав чем она занимается, те здорово усомнились, в своём ли Клара уме.
Ответ. Давайте сформулируем задание.
Задача: Каждая картина оценивается (пусть субъективно) по трём категориям, т.е. имеет 3 отметки, какими могут быть либо крестик, либо нолик. Причём: в первом раунде   2-3 картины должны иметь по 3 крестик
4-5 картин (включая предыдущие 2-3)- по крайней мере, 2 крестика
9-10 картин (включая все предыдущие) - по крайней мере, 1 крестик.
Во втором раунде - 1-2 картины должны иметь по 3 нолика
3-4 картин (включая предыдущие 1- 2) - по крайней мере, 2 нолика
8-9 картин (включая все предыдущие) - по крайней мере, 1 нолик.
Не забываем, что остальные 2 отметки либо нолики в первом раунде, либо крестики - во втором. Мы должны присвоить наименьшему числу картин наибольшее количество отметок.
Решение: Так как в первом раунде только 2 картины обязательно должны иметь 3 крестика, во втором раунде только одна картина должна иметь 3 нолика, а остальные картины перекрываются (как например, картина с 2-мя крестиками одновременно является картиной с одним ноликом, а с одним крестиком - картиной с двумя ноликами и т.д.), то наименьшее число картин -10 (9 + 1). Если кому-то это до сих пор не ясно, давайте-ка сделаем таблицу. Отметка в скобках (как, скажем 3-ий Х в картине 3 первого тура или 0 в картине 2 второго тура) «(Х)» или «(0)» являются необязательными (т.е. они могут быть заменены на противоположную
ОТМЕТКИ
КАРТИНА №           ПЕРВЫЙ ТУР                ВТОРОЙ ТУР
          1                Х    Х    Х                0     0     0
          2                Х    Х    Х                0     0    (0)
          3                Х    Х   (Х)                0     0     Х (то же, что и 1-6)
          4                Х    Х     0                0     (0)   Х
          5                Х  (Х)    0                0      Х    Х  (то же, что и 1-4)
          6                Х    0     0                0     Х     Х
          7                Х     0     0                0     Х    Х
          8                Х     0     0                0     Х    Х
          9                Х     0     0                (0)   Х    Х
         10                (Х)   0      0                -     -     -
В десяти картинах должно быть всего 30 отметок. Но так как отметки 1 и 30 совпадают, то их 29.
Узел VI. Её Лучистость (Her Radiancy).
Между тем, судно с нашими путешественниками прибыло в порт Кговджни и они сразу же по прибытии направились во дворец. На полпути от порта их встретил губернатор (тот самый, как читатель помнит, что устроил приём для одного). Он сказал им, что слово «бамбук» потому так популярно в этой колонии, что всех, кто посмеет вызвать неудовольствие Её Лучистости, бьют палками из этого материала. На вопрос, почему так много павлинов, он ответил: «Её Лучистость» велела привести птиц в их честь. «Ваша страна прекрасна - продолжал губернатор - вот я получил недавно письмо от моего друга из Лондона. Он с братом отправился туда год назад, имея по тысяче фунтов (стерлингов) каждый, а в новогодний день они имели шестьдесят тысяч между ними .  Шестьдесят тысяч золотых суверенов!»
-Каким способом, - спросил младший (его звали Норман) - что выиграли?
-Квогджнинцы никогда не играют (в азартные игры).
Они пришли во дворец и правительница после приветственных речей и угощенья, состоящего, в основном, из леденцов, предложила им быть судьями в только что закончившемся конкурсе шарфовязательниц. Категорий оценок было 3: быстрота работы, лёгкость шарфа и как хорошо он греет. Обычно разница в очках между участницами конкурса была лишь в одной категории. Так, в прошлом году, Фифи и Гого вывязали в одинаковое время (за пробную неделю), одинаковое количество шарфиков. Эти шарфики весили одинаково, но фифины были в два раза теплей, и её признали в два раза лучше, чем Гого. Но в этом году участниц трое и они разнятся во всех трёх категориях. Лоло вяжет 3 шарфика, в то время, как Мими 2. Зузу вяжет 4, пока Лоло вяжет 3. Однако, 5 зузиных шарфиков весят столько же, сколь лолин один. Но 5 миминых шарфиков весят столько же, сколько 3 зузиных. По теплоте один мимин шарфик равен четырём зузиным, в то время как лолин в три раза теплей миминых.
Губернатор затем объявил, что Её Лучистость предоставляет им для выяснения, кто есть победитель, лучшую свою темницу, где их будут кормить лучшим хлебом и поить лучшей водой. В случае неисполнения воли Её Лучистости, виновные будут подвергнуты наказанию в 10 тысяч тех самых бамбуковых палок, о которых речь шла выше. С этими словами губернатор провёл гостей в отделанную мрамором и малахитом темницу и запер их там.
Решения.
Первая задача - это шутка, каламбур, основанный на двояком значении слова «Between»- «Между» (см. сноску выше), но додуматься до решения современному читателю, даже великолепно знающему английский, будет нелегко. Дело в том, что во времена написания этой истории (80-е годы ХIХ века) в газетах нередки были сообщения типа: «В такой-то банк привезли 60 000 золотых суверенов...». Воровство денег из банка, а, тем более, ограбление, были вещами неслыханными и поэтому репортажи такого свойства воспринимались нормально. И вот, если «наши купчики» отправились побродить по Лондону в первый день нового года и, разделённые толпой, оказались по обе стороны того банка, где лежали эти самые  60000 золотых суверенов, то да, действительно, деньги были между ними.
Задача 2. Определить победительницу в конкурсе вязательниц шарфов. Работа оценивалась по трём категориям - быстроте, лёгкости и согревающей способности. При этом:
Скорость:
Лоло (Л) - в 3/2 быстрее Мими (М) и Зузу (З) - в 4/3 быстрее Л
Лёгкость:
З - в 5 раз легче чем Л и М - в 5/3 легче З
Теплота:
 М - в 4 раза теплей, чем З; и Л - в 3 раза теплей, чем М
Задача сводиться к тому, какая из вязальщиц набрала большее суммарное количество очков.
Решение: Давайте-ка сначала разберёмся по категориям.
Скорость. Если принять показатели М за единицу, то:
Л = 3/2 М ;  З = 12/6 М = 2 М,  и М = 1 М
Лёгкость:
Л = 1/5 З = 1/5 Х 3/5 = 3/25 М;  З = 5Л = 15/25 М и М =1М
Теплота:
Л = 3М; З = ; М и М =1М
Т.к. вышеприведенные взаимоотношения являются пропорциями, чтобы узнать количество очков каждой участницы по трём категориям,  показатели должны быть умножены, а не сложены, для получения правильного результата.:
Лоло = 27/50М;  Зузу = 15/50М и М = 50/50М (=1) или (разделив на М и умножив на 50), 27, 15 и 50, делая Мими явной победительницей. 

Узел VII. Деньги на мелкие расходы (Petty cash).
Тётушка не жалела ничего для своей племянницы, в том числе мелкие деньги на завтраки (или ленчи) в полюбившейся ей кафе-кондитерской. Однако, будучи дамой организованной и любящей порядок, тётушка Мати (как Клара её называла) требовала подробного отчёта. Вот и сейчас, по пути на вокзал, она хотела знать, сколько племянница оставила там, после последнего посещения кондитерской. Но тут Клара увидала уже знакомых читателю старушек-сестёр, которых она повстречала в картинной галерее. Вспомнив, что брала 1 сэндвич, 1 бисквит и 1 стакан лимонада, бедная девушка начисто забыла, сколько она заплатила. Сёстры-старушки, которые, оказывается, были однажды в этой же кондитерской, вспомнили, что съели 3 сэндвича, 5 бисквитов и выпили 2 стакана лимонада. И тоже не помнят, какой был счёт. И лишь у тёти, в записной книжке, на страничке, озаглавленной «Деньги на мелкие расходы», как всегда, имелись записи о предыдущих двух визитах в вышепоименованную кондитерскую. Там значилось: «3 сэндвича, 7 бисквитов и 1 стакан лимонада - 1 шиллинг  и 2 пенса» во время другого посещения за 4 сэндвича, 10 бисквитов и 1 стакан лимонада было уплачено 1 шиллинг и 5 пенсов.
Задача: Помогут ли тётины записи узнать, сколько уплатила девушка и сколько ленч стоил старушкам.
 Если обозначить стоимость сэндвича х, стоимость бисквита у и цену стакана лимонада z, то
Известно:  3х + 7у + z = 14 пенсов (= 12 + 2)  (Уравнение 1) и
                4х + 10у + z = 17 пенсов ( = 12 + 5)  (Уравнение 2)
Требуется узнать х + у + z = ? и 3х + 5у + 2 z = ?
Решение: Мы имеем здесь систему двух уравнений с тремя неизвестными, что делает задачу, казалось бы, неразрешимой. Но, как всегда, в задачах Льюиса Кэрролла не спешите говорить «нельзя». Как и в Узле I, следует сообразить, что в задаче вовсе не спрашивается, сколько стоит сэндвич, бисквит и стакан лимонада в отдельности. Всё, что нужно сделать - это сманипулировать уравнения так, чтобы получить требуемые результаты. Начнём с того, что вычтем уравнение 1 из уравнения 2. Получим: х + 3у = 3  и  х = 3 - 3у. Подставим это в уравнение 1
9 – 9у + 7у + z = 14 или z – 2у = 5 (3). Умножим  это уравнение (3) на 2
 2 z – 4у = 10 и прибавим к уравнению 1. Получим 3х + 3у + 3 z = 24 или
х + у + z = 8 – это сколько уплатила Клара.  Теперь прибавим уравнение (3) к уравнению (1):  3х + 5у + 2 z = 19 (1 шиллинг и 7 пенсов) - это как раз столько, сколько уплатили старушки за свой ленч.

Узел VIII. Ребус с омнибусами (De omnibus rebus).
Не стоит и говорить, что наши путешественники Норман и его отец, победительницу конкурса шарфовязальщиц не определили. Они вообще в арифметике сильны не были (а по-моему, просто не желали беспокоить себя и напрягать своё мышление), а это было особенно сложно. По прошествии разумного периода времени и при отсутствии разумного результата, их вывели из темницы и губернатор объявил им, что Её Лучистость раздумала подвергать их наказанию в 10 тысяч палок, однако терпеть таких безмозглых посетителей в своих владениях она не желает. А посему им предлагается немедленно убраться из Кговджни. Проходя через территорию штаб-квартиры местных вооружённых сил, они увидали солдат, снующих повсюду со свиньями в руках и гигантского офицера, отдающего команды громовым голосом.
«Это главнокомандующий, - пояснил губернатор, - и у него большие неприятности. Её Лучистость приказала ему разместить 24 свиньи в этих 4-х свинюшниках таким образом, чтобы проходя по кругу двора, она бы всегда обнаруживала, что в очередном свинюшнике число свиней было более ближе к десяти, чем в предыдущем. Вот уже 4 месяца он старается это сделать и у него ничего не выходит». Да, главнокомандующему можно не позавидовать. Ведь его изгнать из страны нельзя, да и некуда. «Скажите, - спросил старший из наших путешественников, - может ли что-нибудь быть ближе к десяти, чем десять.»  «Нет, ничего не может быть ближе к десяти» - был ответ. Между тем они вышли из дворца. От ворот к порту и в противоположном направлении отправлялись омнибусы - прообраз современного автобуса, только на конной тяге - каждые 15 минут. Но в омнибусе, направляющемся к порту, к сожалению, свободных мест не было. Стремясь поскорей удалиться от экспансивной и эксцентричной правительницы с её 10 тысячами бамбуковых палок (ведь она может и передумать!) они решили пойти пешком в надежде, что какой-нибудь экипаж их догонит и подберёт. Когда им встретился омнибус, идущий из порта прошло 12 с половиной минут после того как они тронулись. Через сколько же времени после встречи их, наконец, догонит следующий омнибус?   
Ответы.
Часть первая. Задача: Разместить в 4-х свинарниках 24 свиньи так, чтобы при движении по кругу от свинарника к свинарнику, в каждом следующие свинарнике число животных было ближе к десяти, чем в предыдущем.
Решение: И эта задача является своего рода шуткой, основанной на том, что ничего не может быть ближе к десяти, чем... ничего. В самом деле, и 9, и 11 дaльше от 10, чем... ничего. Поэтому, решить её ни методами математики, ни логикой нельзя. Лучше всего, если бы солдаты носили бы свиней впереди своей своенравной правительницы. Правда, можно по ходу движения Её Лучистости в один свинюшник поместить 6 хрюшек, во второй - 8, в третий - 10 и в последний - ничего. Тогда, 8 ближе к 10-ти, чем 6; 10 ближе к 10-ти, чем 8 и ничего не может быть ближе к 10-ти, чем… ничего.
Часть вторая. Задача: Экипажи ходят с интервалом в 15 минут. Путники двинулись вместе с омнибусом и через 12,5 минуты поравнялись со встречным экипажем.  Через сколько времени после встречи их догонит очередной омнибус?
Решение: До встречи, и путники, и омнибус двигались в противоположном направлении в течение 12,5 минут. Т.к. интервал для омнибуса составляет 15 минут, то омнибусу оставалось 2,5 минуты, чтобы добраться до точки, из которой начали свой путь путешественники. Иными словами, чтобы проделать путь, на который у путников ушло 12,5 минут, омнибусу понадобиться 2,5 минуты. Т. е., скорость омнибуса в 5 раз выше, чем скорость путешественников . Догоняющий экипаж также находился в момент встречи в 2,5 минутах от исходной точки начала пути путников. Если обозначить искомое время t, то к моменту встречи с догонным экипажем, путники пройдут путь равный v(12,5 + t), где v- скорость путников,  а омнибус - 5v t. Разница между величинами этих двух путей -   2,5 Х 5v = 12,5v,  это тот путь, который в течении 2,5 минут, догонный омнибус прошёл до точки старта наших путешественников, т.е. 5v t – 12,5v - vt  = 12,5v . Сократив на v и разделив члены уравнения, получим:  4t = 25 и t = 6-1/4 минуты или 6 минут 15 секунд, что и требовалось узнать.
 
Узел IХ. Серпент с углами (A Serpent with Corners).
Поглощённые нашими задачами, мы почти забыли двух братьев и их репетитора, отдыхающих в приморском городке Little Mendip. Между тем они были на пляже. Ламберт лежал на спине. Ничего не делая и ни чём не думая. А Хью, тем временем, погрузив в ведро с водой небольшое ведёрко, бросал в него гальку, стараясь определить при каком количестве камешков, ведёрко будет оставаться на плаву. Утром Балбус рассказал им про закон Архимеда и Хью решил испытать его в действии. Однако Хью не мог понять, почему вытесненная ведёрком вода меньше чем объём ведёрка. Он спросил об этом Балбуса. Тот ответа сразу не дал, но пообещал написать на эту тему сочинение.
Тем временем он задал своим ученикам задачу. «Мой друг - начал он - имеет небольшой огород...»  «Какого размера?»  «Вот именно это вам и предстоит узнать. Скажу только, что длина участка больше её ширины на ; ярда (1 ярд = 3 футам =0,9 м)» Потом оказалось, что весь «огород» состоит из гравийной дорожки, шириной в 1 ярд, идущей от одной стороны к другой и обратно, причём, каждый следующий виток плотно прижат к предыдущему. «Как серпент с углами!» - воскликнули дети. «Да» - ответил Балбус и добавил: «Если пройти по центру дорожки из конца в конец, весь путь составит 2,5 мили».
Продиктовав задачу, Балбус отправился к себе писать обещанное сочинение. Он вообразил себе мерный стакан с водой, в который заталкивается  какой-то цилиндр. Разумеется, уровень воды в стакане начнёт повышаться. Балбусу казалось, что по мере погружения цилиндра, этот более высокий уровень сделает цилиндр более погружённым и ещё вытисниться дополнительный объём воды и так до бесконечности. И в то же самое время, он понимал, что где-то заблуждается. Впрочем, излишне напрягать свой ум Балбус не привык. Он улёгся на софе додумывать и вскоре захрапел.
Ответы.
В своих произведениях Кэрол едко высмеивает, так хорошо знакомый ему по академии, тип «ученого мужа», который мало того, что не обладает глубокими знаниями, но ещё сам не понимает многое из того материала, который он пытается изложить своим ученикам. Это профессор и «второй профессор» из «Сильви и Бруно» и, конечно же, Балбус (странная близость к слову «балбес»). Балбус не знал и не понимал закон Архимеда. Этот закон гласит: «Тело, погружённое в жидкость, теряет в весе ровно столько, сколько весит вытесненная им жидкость». В применение к плавучести это означает: если вытесненная телом жидкость весит больше, чем само тело, то оно плавает в этой жидкости, если нет - тонет. Цельное тело плавает, если удельный вес его вещества меньше удельного веса жидкости. Что же касается оболочек, какими являются, скажем, суда, вёдра, кастрюли, коробки и т.п., то они плавают, если вытесненная ими жидкость весит больше, чем сама оболочка с грузом в ней. Кстати объём в этом деле не участвует, а вернее участвует лишь косвенно, поскольку от объёма погруженной части зависит вес вытесненной жидкости.
Эксперимент по демонстрации закона Архимеда надо было бы провести не на пляже, а на столе в «дневной» комнате, одолжив у хозяйки всё необходимое. А необходимо, помимо уже имеющихся ведра и ведёрка, следующее:
-Таз или миска, в какую можно было бы поставить ведро.
-Весы, грузоподъёмностью 15-25 фунтов с набором гирь.
Сначала следовало бы взвесить таз (миску) и ведёрко, и записать результаты. Потом на стол поставить таз (миску), в него ведро и заполнить ведро водой до краёв. Ведёрко следует поместить в воду и одну за другой вкладывать в него гири. Когда ведёрко почти полностью погрузится, его надо вынуть из воды, извлечь гири, подсчитать и записать их суммарный вес и прибавить к нему уже известный вес ведёрка. Затем нужно взвесить таз (миску) с вылившейся в него водой и от результата вычесть вес таза (мыски). Если эксперимент проведен достаточно тщательно, то вес вытесненной воды будет превышать вес ведёрка с гирями. Это наглядно продемонстрировало бы мальчикам закон Архимеда. Но Балбус не понимал великого грека. Он не понимал, что если в мерный сосуд (мензурку), заполненный некоторым количеством жидкости, с внутренним диаметром D погрузить полностью цилиндр  диаметром d и длиной l, то высота столба этой жидкости возрастёт на конечную величину ; = d;l/D;.   И всё!
Вторая задача требует сообразить, что каждый ярд длины гравийной дорожки шириной в 1 ярд имеет площадь в один квадратный ярд. Тогда вся площадь этого прямоугольного «огорода» будет равна длине дорожки, т.е. 2,5 мили = 3630 кв. ярда (читатель помнит, что в 1-й английской миле 1452 ярда около 1,3 км). Тогда
(х + 0,5)х = 3630 или х; + 0,5х – 3630 = 0.  Как мы помним, квадратное уравнение решается следующим образом:
Х 1,2 = -0,25 ± ;0,0625 + 3630 = -0,25 ± 60,25. Т.к. отрицательное значение нам не подходит, х = 60. Это ширина. Длина равна х + 0,5 = 60,5 ярда.

Узел Х. Чельстны булочки (Chelsea Buns).
«Как это печально, - со слезами на глазах сказала чувствительная Клара, глядя на калеку - жертву одной из тех бесчисленных войн, которые Англия в те времена вела почти непрерывно. - Один потерял руку, другой ногу, третий глаз, а четвёртый ухо. Всё это служа своей стране». Математичная тётя была тут как тут. «А сколько вот потеряли всё вместе, и руку, и ногу, и глаз, и ухо?» «Как я могу знать? Для этого надо иметь данные.» «Вот я и снабжу тебя данными. 70% потеряли глаз, 75% - ухо, 80% - руку и 85% - ногу. Сколько, по крайней мере, потеряли всё?». Тетя и племянница ехали в коляске вдоль побережья. «Купите ей лучше челсины булочки» - сказал пожилой человек и, приоткрыв чистую белую салфетку, показал квадратные сросшиеся друг с другом аппетитные сдобные булочки в своей корзинке (точно такие же булочки продавались при мне и в бывшем Советском Союзе по 9 копеек штука, но они никак не назывались). Тетя отмахнулась от него зонтиком, но продавец, ничуть не смутившись, продолжал расхваливать свой товар, напевая куплет.
Они прибыли в поместье Челси (которое, видно, и дало название булочкам), снятое старшим путешественником, только что прибывшим с сыном из-за границы. Вот тут и встретились все герои нашей запутанной истории. Оказалось, что отец Нормана был также отцом Клары, Хью и Ламберта, а тётя Мати приходилась ему сестрой (помните «если бы моя сестра была здесь»). Писатель ничего об этом не говорит, но, очевидно, мать этих детей преждевременно покинула их (иначе и она была бы здесь). Хью, Ламберт и Балбус только что вошли. «Среда становится  четвергом в полночь, не правда ли?» спросил Хью. «Время от времени» - ответил Балбус. «Всегда» - заявил Ламберт. «Нет, время от времени, - настаивал Балбус, - ибо шесть полночей из семи, день становится чем-то другим».  «Что я имею в виду, - пояснил Хью, - что когда среда становится четвергом, то это происходит ВСЕГДА в полночь?» «Конечно» - сказал Балбус, в то время как Ламберт промолчал.
«Хорошо, допустим, в Челси полночь. Тогда, к западу от нас, в Ирландии или в Америке ещё среда, потому, что полночь к ним ещё не пришла. А к востоку, скажем в Германии или России уже четверг, потому, что полночь там уже прошла». «Конечно»- согласился Балбус, а Ламберт кивнул. «Значит, - продолжал Хью, - но если где-либо не полночь, то и день поменяться не может и, в то же самое время, если Ирландия, Америка и т.п. зовут это среда, а немцы и русские четверг, то должно быть место, где люди имеют оба дня сразу или, даже, у них дни чередуются в неправильном порядке: у них среда с востока, а четверг с запада, т.е., меняются с четверга на среду.». «Я слыхал эту задачу и раньше! - воскликнул Ламберт - и я объясню тебе в чём дело. Когда корабль идёт вокруг света с востока на запад, мы знаем, он теряет день в расчетах. Поэтому, когда он приходит домой и зовёт этот день среда, он находит людей, которые называет этот день четверг, потому что у нас на одну полночь больше, чем у корабля. А когда ты идёшь в противоположном направлении, ты выгадываешь день».
«Я всё это знаю. Но это никак мне не помогает, потому что корабль не имеет правильных дней. Когда он идёт в одном направлении в его сутках больше, чем 24 часа, а когда в противоположном - меньше. И только люди, живущие на одном месте, имеют в сутках всегда 24 часа. «Допустим, такое место существует, - вмешался Балбус, - и люди, должно быть, находят это весьма нелепым - иметь прошедший день к востоку от себя и будущий западу. Потому как, когда приходит полночь со старым днём позади и новым впереди, никто этого не может видеть. Мне надо об этом подумать…»    Все собрались в столовой. На столе лежали листки бумаги, чернильницы, карандаши и ручки, а в центре стола находился холщовый мешок, в котором позванивали гинеи . Хозяин обратился к присутствующим с речью. «В этом году мой старший сын достиг совершеннолетия (21 года в тогдашней Англии). С некоторых пор я завёл обычай каждый год дарить каждому из моих сыновей число гиней, равное их возрасту. Сколько-то лет тому назад был особый день, когда число лет, которое имели двое из моих сыновей вместе, оказался равным возрасту третьего. Балбус подсказал мне, что в данный момент совместный возраст двух из моих сыновей в два раза превышает возраст третьего. И это число лет между этими двумя событиями равно 2/3 числа гиней я дал вам тогда, во время первого события. Теперь, мои мальчики, подсчитайте ваш возраст по этим данным и получите деньги».  С этими словами он покинул комнату. «А ты, моя дорогая, получишь столько же, если подсчитаешь процент калек.  И она присоединилась к своему брату, покинув библиотеку. На этом эта наша запутанная история заканчивается.
Ответы.
Задача 1. Определить наименьший процент калек, которые потеряли 4 органа: ногу, руку, глаз и ухо, если известно, что глаз потеряли 70%, ухо - 75%, руку - 80% и ногу - 85%.
Решение: Слово «Процент» (per cent) означает один из ста. Т.е., если мы возьмём 100 инвалидов войны, то 70 из них потеряли глаз, 75 - ухо, 80 - руку и 85 - ногу. Как это может быть?  А потому, что они потеряли несколько органов сразу. Если мы сложим число ранений (70 + 75 + 80 + 85), то получим число 310. Этому числу соответствует 100 с тремя ранениями и 10 с четырьмя. 10 будет 10% от 100
Задача 2. Существует ли место на Земле, где бы в полночь был бы и четверг, и среда сразу же?  Может быть, чтобы с запада был четверг, а с востока среда? В самом ли деле на корабле, идущем на восток или на запад сутки либо больше 24 часов, либо меньше?
Ответ. Это даже не задача, это философское рассуждение. Начнём с того, что время на планете Земля течёт везде одинаково. Однако, если бы все часы на нашей планете показывали одно и тоже время, была бы полная неразбериха. Дело в том, что ввиду вращения Земли, такие важные события в жизненном цикле человека, как восход и заход Солнца, т.е., наступление света и темноты происходили бы в разное время. Поэтому Землю разделили на 24 часовых пояса, отсчёт которых идёт по экватору по линиям, именуемым меридианами. Нулевым из них считается Гринвичский меридиан, проходящий через обсерваторию расположенную в деревне Гринвич под Лондоном. Необходимо чётко понимать, что это всё лишь условно и не всегда в точности соответствует реальной действительности. На корабле, идущем на восток или на запад, время идёт также, как и везде. Точные часы-хронометры у капитана и штурмана, показывающие гринвичское время отсчитывают часы и сутки. Но для удобства экипажа и пассажиров, каждый раз, когда судно пересекает очередной меридиан, часы для ежедневного пользования обитателями судна переводятся на час вперёд или назад, по времени пройденного меридиана. Точное время в данном месте можно определить, используя прибор секстан.
Таким образом, если человек не стоит на меридиане, то, строго говоря, полночь - это не полночь и нечего самому себе морочить… голову. А добавить к этому декретное время (летнее и зимнее) - и ситуация со временем окажется ещё более запутанной.  Но, если вы да стоите на меридиане, то к полночи с запада ещё вчерашний день, а с востока - завтрашний. А вот если вы окажитесь на самом гринвичском меридиане, то тогда с востока приходит вчерашний день (ведь там уже прошло 24 часа), а с запада наступает завтрашний. У бедных детей итак в голове была каша, а тут ещё и это. Все сказанное здесь очень запутано. Не зря сам Кэрол отвечать на этот вопрос отказался.
Задача 3. Определить нынешний возраст  двух  из трёх сыновей, если известно, что старшему 21 год, а какое-то время тому назад суммарный возраст двух из них равнялся возрасту третьего, а в настоящий момент, спустя число лет, равных 2/3 суммарного возраста мальчиков во время первого события, суммарный возраст двух из них в два раза превышал возраст третьего. 
Решение: Обозначим возраст среднего сына «х» и младшего - «у». Так как суммарный возраст младшего и среднего никак не может быть в два раза больше возраста старшего, а суммарный возраст старшего и среднего явно превысит возраст младшего более, чем в 2 раза, то остаётся: 21 + у = 2х, или у = 2х – 21 (1). Теперь,  n лет назад, возраст двух мальчиков (а это могут быть только младший и средний) был равен возрасту старшего, т. е. :
(21 – n) = (х – n) + (у – n), откуда n = х + у –21, но в то же самое время это две трети тогдашнего суммарного возраста всех трёх мальчиков, или
2/3 ((21 – n) + (х – n) + (у – n)) = х + у – 21. После преобразований
6 n = 105 – х – у; n = 1/6(105 – х – у) = х + у – 21;  7х + 7у = 231; х + у = 33 (2) Подставив значение у из выражения (1) получим:  х + 2х – 21 = 33; 3х = 54; х = 18.
Тогда у = 15. Любопытства ради, найдём n = 18 + 15 – 21 = 12.  И, в самом деле, 12 лет назад 6 + 3 = 9 и сейчас 21 + 15 = 2 Х 18 = 36.
Интересные ведь задачи, не правда ли?
ВЕЛИКАЯ ЖЕНЩИНА ЗЕМЛИ РУССКОЙ.
ПАМЯТИ НОВЕЛЛЫ МАТВЕЕВОЙ.
1958 год. Я тогда был учеником десятого класса и ещё смотрел телевизор. Передавали какой-то концерт и вот молодая певица исполнила «песню-новеллу», как я это услышал, «Дельфиния». Я потом узнал, это была не «песня-новелла», но песня Новеллы – Матвеевой. Эта песня поразила меня своей непохожесть на все то, что я когда-либо слышал и, так как я от природы романтик по натуре своей, идеей далёкой загадочной страны, побывать в которой так стремился герой этой песни. Я в тот момент запомнил песню наизусть, и она проходит красной нитью через всю мою жизнь. А когда я в 1968 году решил навсегда покинуть «страну, где могло случиться такое», Дельфиния приобрела для меня совсем иной смысл. Это была уже конкретная цель, достичь которой я был готов любой ценой. Как я писал в своём стихотворении «Дельфиния» того периода «Надо мной издеваются трусы. Только это уже решено: через злобные ветры и тучи прорвусь я, но приеду туда всё равно». Жена, мгновенно, тоже сделалась горячей поклонницей Новеллы Матвеевой. Строки из «Дельфинии» стали у нас в семье пословицами. «Пальмы без меня засохнут…», «Белые конверты с почты…», «Как же это без меня!». А когда маленькая ещё тогда дочь спросила, «Что такое Рерусалим?», я ответил: «Это далеко, ну что же, мы туда поедем тоже». Второй, памятной для нас, стала песня «Девушка из харчевни». Какой это потрясающий крик души, с которым, разве только, «Реквием» Моцарта может сравнится! И эта песня стала у нас классической. «Событье, страшнее нет» (например, полетел светофор), «А что я с этого буду иметь», «…был неизвестно где». А во время моего, так называемого, «кризиса среднего возраста», «теченье дней, шелестенье лет» стало каким-то «весомым, грубым зримым». Что хорошего может быть на стройплощадке? И надо только быть таким романтиком, как Новелла Матвеева, чтобы совсем в ином свете предстали недостроенные «Дома без крыш», «светлый железный лом» или «банка с какой-то краской, словно в тёплом море чёлн», «кирпичные корабли», которые «словно куда-то шли», «словно что-то такое знали, что и молвить не смогли».  Порой, песни Матвеевой кажутся иррациональными, не по делу, или примитивными детскими шутками, но это тем, кто не привык напрягать свой разум. Все стихи и песни барда-поэтессы содержат глубокий смысл. Почему до сих пор держится неественный строй –«советская власть?» «Потому, что горе не беда». Или кораблик, который «сам себя… построил, сам себя…смастерил». Он «корчит рожи последним царям». А кто эти самые «последние цари?» Не нынешние же констуционные монархи Европы и Азии! Нет, это ведь правители коммунистических и арабских стран, всякие брежневы, маодзедуны, насеры, садамы хусейны, асады, диктаторы-самодуры. Смотрите, имеющие глаза и слушайте, имеющие уши.
Мне удалось, прорвавшись через «злобные ветры и тучи» покинуть серый, с красною полосой, большевистский «рай». Но нашёл ли я свою «Дельфинию и город Кенгуру?» Пока что нет. Место, где я поселился, южная Калифорния, хотя и ни какое сравнение с бывшим Советским Союзом не идёт, но это всё же не «Дельфиния». А уж Израиль-то и этот самый «Рерусалим» до того не «Дельфиния», что «аж невдобно». Но со мной песни Новеллы Матвеевой. Вот дует у нас четыре-шесть раз в году горячий и сильный северо-восточный ветер Санта Ана – «Какой злой ветер». И ещё: «А, впрочем, мой конь семенит, идёт как по по буквам… Прощайте сеньора», «Море лазурное, дюны песчаные…» «Позабыла всё, что было и не видит в том потери…», «Прижимает к сердцу лапу и просит деньжонок», «А на уме лишь одно, одно: как бы прохожего обмануть». Однажды, придя с работы, обнаружил пластинку. «Где взяла её?» Мы в те времена, возили детей в школу при Русской Православной Церкви на Оргайл (а это в Лос Анжелесе). Неподалёку, на Франклин, был тогда русский книжный магазин «Континент». Заглянув туда, она увидела пластинку и тут же купила. «Сколько стоит?» - об этом и речи не было. А позже – все эти – Интернет, «Amazon.con, Kniga.com» и всё остальное. Бери – не хочу! Из поздних песен стало ясно, что поэтесса, наконец-то, не в мечтах, а наяву, побывала, во всяком случае, в Италии, США и Мексике. Я был за неё рад. Как хорошо, где-то, пусть далеко, но жила на свете эта замечательная женщина. И от этого становилось тепло на душе. Я сам писатель, поэт и переводчик. Вопрос о том, есть у меня талант и, если да, то какой, меня не интересует, ибо я всегда помню слова Новеллы Матвеевой: «Если тебе есть что сказать, ты и говоришь» (в моём пересказе). Да, мне много чего есть сказать, вот я и говорю в своей публицистике, критике, в стихах и прозе. А остальное неважно!
 Это было в пятницу, 23-го сентября (2016 г.). Перебирая в уме песни Новеллы Матвеевой, вдруг обнаружил, что забыл один кусочек из песни о раковине («Волны бегут, белый песок лаская…) между «Вижу её в ясную погоду. Прилив поднимает над ней синюю воду» и «Вижу её в пасмурную погоду…». Такое со мной бывало и в молодости. Вылетело из головы – и точка. Я начал искать текст песни, но не мог найти, ибо, оказывается, на самом деле, песня называется «Адриатика» (что говорит о том, что она была написана в связи с посещением Италии). Песню-то я нашёл, но по пути с прискорбием обнаружил печальную новость: нашей любимейшей поэтессы, композитора и барда больше нет с нами. 19 дней тому назад, 4-го сентября 2016 г., она скончалась, чуть-чуть не дожив до 82 лет. Да, это «…событье, страшнее нет…»! И самое странное в том, что кончина Новеллы Матвеевой была никак не замечена всеми этими службами новостей. Мы подписываем три русскоязычных телеканала, а ещё программа новостей на наших компьютерах – и ни слова. Для них она ничто. А зря! Все эти там игроки, режиссёры и писатели, так оплакиваемые ими, скоро всеми забудутся. Имя Новеллы Матвеевой навсегда останется в сердцах поклонников её яркого таланта, число которых никогда не убудет. Она величайшая женщина Земли Русской, которая сумела, несмотря на большевиков, «перестройку и гласность», наступивший в после большевистской России мир меркантильности и наживы, продолжать говорить людям всё, что она могла и хотела им сказать. А это не всякому удаётся. Дорогая наша Новелла Матвеева, Мир Праху Твоему и Царство тебе Небесное. Ты всегда будешь жива, пока живы мы, те кто любит и ценит тебя. И будут твои песни звучать со сцены ещё сотни лет, как звучит до сих пор музыка Моцарта и Вивальди.

ГЛЕБ УСПЕНСКИЙ «НРАВЫ РАСТЕРЯЕВОЙ УЛИЦЫ».
Можете надо мной посмеяться, но причиной, по которой я решил перечитать произведение Глеба Успенского, является желание узнать, как это ремесленник Прохор Прохорович, в домашних условиях умудрялся делать револьверы. Тогда, когда я читал это впервые, лет эдак, в пятнадцать, я уже был знаком со слесарным делом и со станками. Но просто знакомство не означает знание, и я недоумевал, как этот Прохорович (которого я, почему-то запомнил, как «Прокопыча») сверлил на токарном станке отверстие в барабане (и автора я потом спутал с Помяловским). Теперь я не только дипломированный специалист по металлорежущим станкам, не только был станочником и технологом, но и являюсь большим знатоком оружия и его истории. А из замечательной, в своём роде, книги «Оружие и Боеприпасы», изданной идательством АСЕ-Астрель в 2003 г. и написанной, известными ещё в советское время популизаторами стрелкового оружия Ф. А. Руденкоо и Б.Ю. Семашко, из этой книги я узнал, что в городах, где были крупные оружейные заводы (Ижевск, Тула и Сестрорецк), так возле этих заводов кормилась масса кустарей одиночек, типа нашего Прохора Прохоровича. С заводов им охотно продавали пружины, курки, спуски, ружейные и винтовочные стволы и другие детали, как-то, непригодные для основной продукции. Не исключено, рабочии с заводов воровали и выносили такие датали, продавая их за бесценок. Остальное делали сами.
В первую очередь, у Прохора Прохоровича был токарный станок. Без него просто нельзя, ну никак. Даже «народные умельцы» в Пакистане, хвастающиеся, что делаю любое оружие, хоть бы и калаш, хоть бы и ТТ, вручную – и то признались, что у них есть станки. Токарный станок – это, что ни наиесть, самая универсальная металлообрабатывающая машина, на которой, при наличии тех или иных приставок и приспособлений можно делать 90% всех работ. Патронов в те времена ещё не было. Деталь закреплялась в шпинделе либо в цанге (круглая) или в планшайбе (любая другая). В те времена, единственными револьверами в России были капсюльные. Т.е. в глухих продольных отверстиях по периферии барабана содержались порох и пуля. С заднего обреза барабана имелся храповик с числом зубьев равным числу камор барабана. С периферии имелись наклонные ниши, с резьбовыми отверстиями под нипеля (их Прохорович, должно быть, где-то покупал, ибо сделать такой хлопотно). Чтобы зарядить такой револьвера, в каждую комор засыпался отмеренный заряд пороха, а потом, рычагом под стволом, запрессовывалась пуля. Последними на нипели одевались капсюля (одну комору, обычно, не заряжали и на неё спускали курок для безопасности). Как сами видите, процесс медленный, делающий капсюльный револьвер, практически, разовым оружием. Вот почему те, кому маячила возможность вступить в перестрелку, нередко имели два револьвера (особенно, кавалеристы). Прохорович заказывал у кузнецов поковки стволов, барабанов и рычага запрессовки пули. Рамки, курки, спуски и собачки поворота барабана, скорее всего, выпиливали из листового или плиточного метала, доводя до нужных размеров напильниками. На своём станке Прохорович сверлил, растачивал (или разворачивал) канал ствола и нарезал его (есть десятки или более путей это сделать), затем обтачивал понаружи. Так же обрабатывался и барабан. После чего барабан, видимо устанавливался в приспособление на суппорте и в нём сверлились каморы одна за другой. Затем запиливались зубья храповика. Ниши под нипеля, скорей всего были прокованы и их оставлось только «довести до ума» напильником. Надо отметить, что ремесленники должны были быть весьма умелыми мастерами. Возможно, отверстия под нипеля и оськи сверлились под правильным углом ручной дрелью. Чем приводился станок? Только ножной педалью. На крупных фабриках машины приводились в действие сначала от водяного колеса, потом паровой машины, а к концу века – электромотором. У Прохоровича ничего этого не было. Работа продвигалась, как вы сами легко можете понять, медленно. Но никто и не спешил. Изготовив два револьвера в неделю, он имел за это десять рублей (сорок в месяц) что было очень неплохо. Не буду больше утомлять читателя чисто техническими подробностями. Не для этого пишутся сии заметки.
Итак, с револьверами я разобрался. Но не для этого же написал Глеб Успенсий свою работу.  В ней он описал жалкие условия существования жителей этой самой Растеряевой улицы и тысячь таких вот улиц по всей стране. И у читателя неизбежно должен возникнуть вопрос: кто виноват в ихней жизни такой? Глеб Успенский такой вопрос не ставил: «Нравы» и следующие за ними в этом сборнике рассказы и очерки носили лишь описательный характер. Хотя однажды заметил: всё от того, что труженник не способен распорядиться своим скудным свободным временем. Вот он и пьёт, а отсюда и все беды. Но при всех раскладах ответ один: сам виноват. И в самом деле, были же среди них такие, как наш Прохорович. В первую очередь, он не пил (за свой счёт: от угощений не отказывался) и неустанно думал, как улучшить своё блогосостояние. Для этого не брезговал ни чем: скупал за бесценок у пропившихся рабочих детели и целые револьверы, не упускал ни одной возможности купить втридёшево – продать втридорого, даже сводничал. Или Толоконников. При всех своих недостатках, он достиг благополучия тем, что не пил ни капли. Или тот же Дрыкин… Ну, одним словом, кто хотел жить лучше – тот жил. А все остальные, получается, не хотели, ибо любое из благих пожеланий, не подкреплённое действиями стоит не больше ломаной нынешной японской йены в базарный день. Или «бедные» чиновники. Они ждали «прибавки», даже не подумав, что никто сам им эту «прибавку» не даст. А зачем? Сидит на этих деньгах – ну и ладушки. «Прибавку» надо было выдрать с горла тем или иным способом. И никто и пальцем не шевелил. Я не знаю, как воспринимали описние чиновнического быта современники Успенского, но мне, как бывшему, в своё время, советскому человеку сразу же бросилась в глаза интересная деталь. У «бедного», уж очень даже бедного, чиновника была огромная квартира, кухарка, кучер и няня для детей. И кто из нас может представить себе советского чиновника (служащего, то бишь) такого же ранга, у какого бы всё это было? Среда виновата? Пьянство?
Давайте вспомним описанное Мельниковым-Печёрским житьё-бытьё русских людей (см об этом выше). Там тоже была «среда», отнюдь не благоприятствующая простому человеку. Как и у Глеба Успенского, крепостное право к описуемому слою народа никак не относилось. И тоже пили и не меньше туляков. Купцы, например, пили-гуляли, но это их не разоряло. Наоборот! Они-то не просто так пили, а обделывали свои дела. И вообще, об выпивке. Луис Кэррол (автор «Алисы»), в своём замечательном романе «Сильви и Бруно» писал, что нет в том большой беды, если рабочий человек, после тяжёлого трудового дня, заглянет в кабачок и пропустит рюмку-другую. Беда в том, что редко кто на этом останавливается. И это в Англии-то. А в России… «Такая уж душа у русского Ивана: назавтара пусть не будет ни гроша, но если он дорвался до стакана – поёт и стонет русская душа!» Не представляю, как можно винить кого-либо или что либо, в том числе государственный строй за общечеловеческие слабости и недостатки. Когда пришёл тот строй, какого так страстно желали все эти «господа-демократы», то что-нибудь изменилось? Да, изменилось. Бесправие и нищета рабочих и крестьян стали такими, что жизнь «растеряевцев» показалась бы раем. А пили, как и прежде, пьют и пить будут. На том стоит Русская земля! И если уж связывать пьянство с тем строем, какой царит в данной стране, то эта будет Советская Власть, сделавшая жизнь не только рабочих и крестьян, но и всех слоёв общества безнадёжной и безысходной. Веру в Бога, которая могла бы поддержать человека в трудное время и помочь устоять перед пагубными привычками, у советских людей была отбрана силой. И сдаётся мне, не было её, ни у Самого Успенского, ни у его «растеряевцев» несмотря на посещение церкви, разговоров и осенение себя крестом. Тогда, что удивляться, если и те, и те видели облегчение своей безысходной участи лишь на дне стакана. Да, царскую Россию трудно назвать свободной или справедливой страной. Но свобод, всё же было там куда как больше, чем у большевиков, у которых никаких таких свобод и прав человека не было вообще. После написания «Нравов», общественная жизнь в России постепенно менялась к лучшему. Создавались земства, быстро распространялось народное просвещение и образование, снимались одни за другим запреты, либерализировались власти. Но «господа-демократы», даже не желали всего этого замечать, ибо либерализация – это медленный, длительный и далеко не гладкий процесс, а им подавай реформы за ночь! А реформировать надо было бы бы людское сознание, но, как все левые, «демократы» начисто игнорировали человеческий фактор.
Несомненно, описателький талант Глеба Успенского заслуживает всяческих похвал. Слов нет об этом. Но, в целом, я оцениваю «Нравы», рассказы и очерки первого тома, на «четыре», и никак не больше. «Нравы Растеряевой улицы», практически не имеют конца, обрываясь, что называется, на полуслове: Прохорыч собирается жениться на одной девушке, за которой дают полторы тысячи приданного… Happy end для него? Неизвестно. А дальше что? Производиться впечатление, что работа эта недописана. Нередко возникает вопрос: к чему всё это, что автор хотел сказать? Я лично считаю: одного лишь описания, как бы мастерски оно сделано ни было, недостаточно. Надо тем, или иным, или сотым образом, выразить отношение самого автора к описываемым явлениям и событиям. А этого я не увидил, может, из-за своего плохого зрения, не знаю. И ещё, меня, в качестве еврея, поразило то, что Глеб Успенский, для обозначения нашей национальности, никакого другого слова, кроме как «жид», не нашёл. Достоевский, не скрывавший своего антисемитизма, никогда в своих произведениях (кроме разве «Дневника писателя») этого слова не употреблял. Мельников-Печёрский, которого трудно заподозрить в симпатии к евреям, употреблял этот термин лишь только в разговорной речи героев, но не в повествовательной части. Не думаю, что «жид» делает Глебу Успенскому много чести. Ну да ладно с этим. Я-то к этому слову привык с детства, оно эмоций у меня не вызывает и на мою оценку тех работ, что включены в книгу, это обстоятельство никак не повлияет. И хотя «демократы», начиная с Некрасова, прямо не называли «виновника народных бедствий» (боясь цензуры, чтоли ча), но их намёк всем очевиден. И это говорит об их полном нежелании осознать человеческую натуру вообще и природу русского человека, в частности. Между прочим, в книге, выпущенной в разгар Советской Власти (возможно, именно её, я и читал в детстве) с предисловием, богатым на ссылки из «работ» этого людоеда Ленина и кровопийцы Сталина, были и коментарии, в которых цитируется резолюции цензоров, не допускающих издания той или иной работы Успенского (они, всё равно, были изданы позже). Вот из этих резолюций, мне вдруг стало ясно, что столь ненавидимые цензоры, чуть ли не «чудища обло, озорно и лайяй», на самом деле, были весьма высокообразованными людьми, большими знатоками российской и мировой литературы, а если не разрешали они (в данный момент) печатать ту или иную работу Успенского, то не потому, что она была «крамольной», а потому, что она ничего нового читателю не расскажет. Вопросы будут?