Пролог

Однажды мне приходилось умирать. Не так как глупые подростки эмо, а по настоящему, так что сам Дьявол протягивает тебе руку и зовет за собой, и ты весь измотанный пытаешься за-лезть на смазанную маслом веревку, которая ведет тебя к небу, к свободе, к жизни. Чувство это очень странное, нет страха, нет упрека, только желтые, прокопченные зубы Мефистофеля улыбаются тебе.
- Рай? – скажете вы – А как же Рай? Почему там не было Рая?
- Рай был, но не там. – отвечу я – Там где я был Рая не было. Им там даже и не пахло.

Я очнулся в глухой, темной и холодной яме, но она только казалась такой. Я сидел, замерзал, мурашки съедали меня, не то от страха, не то от холода. Тогда, именно тогда, я обнаружил ту самую проклятую веревку. Одновременно липкую и сколькую, колющую с шипами, но тем временем гладкую, как хорошо отшлифованную сталь. Я схватился за нее двумя руками, но она выскользнула, оставив ожоги, кровоточащие царапины глубиной в миллиметров 7-8.
Голод, холод, обезвоживание добивали меня, даже не с кем было поговорить, абсолютное одиночество. Но тут я увидел его. Да! Мефистофеля! Он не такой, каким мы его представляем. Без рогов, без хвоста и красной, чешуйчатой кожи, обычный приятный на вид человек лет сорока.
- Где я? – наконец я задал вопрос, мучащий меня все это время.
  - В самом нужном этому миру месте. Ваш мир в полной концентрации.
- Но… - не успел договорить я.
- Неважно! – он протянул мне руку, чистую и гладкую, что удивило меня. Не знаю почему, но я с легкостью пожал ее. И вдруг, все, что окружало меня, приняло новый облик. Вместо пещеры, злосчастной холодной ямы, моему взору явился роскошный тронный зал. Повсюду горели золотые люстры, слуги в нефритовых одеяниях носили на серебряных подносах самые изысканные яства. Дьявол положил одну руку мне на плечо, а второй, указывая на трон, вел меня. Он искренне, но как, то странно улыбался, усаживая меня на трон, сделанный из чистого золота. Двое из подданных принесли мягкую, шелковистую мантию и аккуратно надели на мое израненное тело.
- Наконец-то ты дома – обрадовался он, но все-таки, что-то было в нем пугающее, но я ему доверял. Как же я был глуп, не смог догадаться, что попал в самую ужасную его пытку.