Алжирский пленник - часть 47

Ехали долго, 300 км. от Алжира. Здесь настоящие горы, и в них живут люди, причем живут достаточно плотно. Когда мы вечером совершали ознакомительную поездку, то вся долина вокруг светилась огнями и горы и их склоны. Казалось, что вокруг огромный город, но днем я видел, что это сравнительно небольшие домики, плотно прижавшиеся к скалам и друг-другу. Видимо люди и здесь находят чем заниматься, строят дома, возделывают огороды и сады, собирают оливки, которых тут немерено. Для меня остается загадкой, как ездят машины, когда выпадает снег или гололед? Потому что улочки узкие и извилистые, а подъемы и спуски крутые. Наверняка делают это так же искусно, как и все остальное.
Мы подъехали к школе, где работает старший брат Зино, Захир. Пока ждали его в школьном дворе, я внимательно осмотрел школу снаружи. В отличие от традиционных в Алжире плоских крыш, в этом регионе на домах часто есть крыши в нашем понимании. Правда, все равно не повсеместно. Школьная крыша была покрыта кирпичного цвета черепицей, понятно, что местного производства. Поселок, в который мы приехали, называется Эйт Брахм. Этот регион – родина Зино, здесь проживали его предки Кабильцы (я пишу слово «регион», потому что Зино постоянно его повторяет : «режион» - говорит он). В отличии от населения Алжира в Кабиль нет чернокожих, свой язык, не арабский, они тоже мусульмане, но не столь ортодоксальные. Когда мы приехали к брату, меня сразу представили его жене, показали всю квартиру, которая напоминает наши, в типовом пятиэтажном доме. Здесь меньше встретишь женщин закрывающих свое лицо черным или белым платком.
Но еще немного о школе. От наших она отличается тем, что все переходы из классов вынесены на улицу. Вход в них со двора школы или с террасы на втором этаже, которая идет вдоль всего периметра внутреннего двора. Нас провели в школу, показали классы. Здесь обучают детей 12-15 лет. Мальчики и девочки вместе. Классы похожи на наши, только столы со стульями стоят почти вплотную к доске, у которой напольный подиум, на котором сидит учитель и отвечают ученики. Ученики ходят в обычной одежде, а поверх нее девочки одевают розовые халатики, мальчики голубые. Учителя ходят в белых халатах, как у нас врачи.
В школе изучают все те же основные предметы, что и у нас, правда, гораздо меньше. Изучают 4 языка: английский, французский, арабский и местный кабильский. Есть еще рисование и музыка, но нет преподавателей. Мне в шутку предложили стать здесь учителем, а я в свою очередь предложил дать один открытый урок в заключении нашего пребывания, чтобы показать алжирским детям свои работы и возможно диск с моими картинами, чтобы алжирские ребятишки имели представление о России и русской зиме. Еще попросили сделать для школы презент – подарить работу, я пообещал. Вообще меня везде так встречают, столько всего дарят, одевают, возят, кормят, водят в рестораны. Куча народа тратит на меня свое время, что я должен вообще все оставить здесь. Может и придется, вдруг меня не выпустят с работами? А перед Зино я вообще в неоплатном долгу. Он на меня уже столько потратил средств и нервов, что я не знаю, как и чем ему компенсировать.
Чем еще своеобразен здешний регион, здесь мало встретишь полицейских. Они есть, мы их видели, но намного меньше, чем в Игли или Алжире. Зино говорит, что кабильцы их не любят. А кто их вообще любит?! Видимо здешний горный народ, более свободолюбив и своенравен, сам справляется со своими внутренними проблемами и не дает повода для вмешательства извне.
 Здесь выпадает снег. Вчера мне показывали семейное фото, в этом году, как впрочем и в прошлом и в позапрошлом, в январе выпал снег на двадцать дней. И все двадцать дней они не ездили на машинах, сидели дома, а если и ездили, то надевали на колеса цепи. Под снегом, правда, проступала зеленая трава.
Но и сейчас уже достаточно холодно. Всю ночь горела газовая печь в коридоре. С гор несет холодный ветер, в продуваемые окна. Окна в Алжире везде одинарные, вторые -  ставни.
Ну, вот прошел еще один день! И я еще на один день ближе к дому! Когда я только собирался в Алжир, еще дома, я так вожделел, так мечтал, что вот, буду в другой стране, на другом континенте,  писать в специально купленную тетрадочку все переживания, что вижу, чувствую. И вот я здесь, и я пишу уже вторую тетрадь. Я многое вижу и переживаю и чувствую. Но сейчас все мои переживания о доме, о детях, а чувства – тоски по дому, усталости от ощущения себя гостем, без взаимопонимания, в чужой культуре и стране. И острота зрения притупилась. Я вижу не похожие на наши дома, не так одетых людей, непохожих на нас, не такие листья, плоды, деревья, горы. Но все это стало как-то обыденно. Почему? Мне уже не любопытно и не интересно узнавать, видеть, чувствовать, вкушать новые незнакомые блюда. Хочется привычных, знакомых. Мне хватило двадцати дней в Африке и уже тридцати дней разлуки с домом, чтобы вновь соскучится по всему родному, почувствовать прелесть родной природы, культуры, языка, пищи! Мне, как герою фильма Тарковского «Солярис» захотелось домой из загадочного, интересного, непознанного и стал сниться дом.
Я ощутил ценность того, что где-то у меня есть мой отец и мать, два взрослых сына, внук, мои младшие дети, моя жена. Хорошо, что все эти утраты возвратимы сейчас. Когда я вернусь, я обрету все это вновь и в этом прелесть путешествий! Я как пущенная в небо стрела сначала несся все выше и выше, дальше и дальше, но в какой-то момент, мой полет замедлился, остановился и меня потянуло назад к моей родной земле. Я соскучился по сибирскому пейзажу и ощутил в чем его прелесть и красота! Мне еще много предстоит ощутить и понять, но только сейчас я видимо достиг той точки, когда уже не буду лететь от дома, а начинаю возврат к нему. Он будет тоже долгий и нелегкий. т.к. ой, как далеко я забрался!
Помоги мне Господи вернуться домой во время, в срок, в целости и сохранности!