Обряд дома Кэпвеллов. Серии 171 - 184

171 серия.

        Мейсон приземлился в Гвадалахаре утром, в разгар полуденной мексиканской жары. В аэропорту его встретил белый «Кадиллак Эльдорадо» и Маноло Горец в черной рубашке с розовым воротником. Через 20 минут они приехали на место. Бледно-зеленый двухэтажный дом, одна из резиденций Скотиньо, возвышался на вершине холма. Окруженный стеной, он, конечно, не представлял из себя неприступную крепость, но прилегающую территорию по приказу Педро начинили фугасами и противопехотными минами. Живодер боялся кончить как Тони Монтана.
- Я бы предпочел берег моря, - скривился Мейсон.
- Во дворике есть бассейн с морской водой.  Посмотрите землю, съездим в Акапулько.
       У любого при слове «Акапулько» поднялось бы настроение. Кэпвелл, к разочарованию Гореца, лишь покачал головой. «Прагматик, - подумал Маноло. – Такого бабами не купишь.»

172 серия.

      Горец нашел хозяина в кабинете. Кабинет – личное пространство Скотиньо, был заставлен тяжелыми книгами в могучем переплете. Читать их, разумеется, никто не собирался. А вот из китайских ваз династии Минь постоянно хлестали старое дорогое вино.
- Показал Мейсону комнату?
- Да. Он доволен.
- Твое первое впечатление?
- Мне кажется, он не слишком падкий до женщин.
- Ты не драматизируешь?
      Слово «драматизировать» в словарной обойме Маноло не значилось. Обладая природной интуицией, он догадался о его значении.
- Я ему про Акапулько, он мне про быт эскимосов. Я ему про купальники, которых в Акапулько никто не носит, он мне: «это не педагогично».
- Ничего страшного. Здесь нужен ближний бой…., - и Скотиньо ухмыльнулся, добавив:
- Отсутствует близкий контакт.

173 серия.


      Вечером организовали плотный ужин. В числе приглашенных оказались мексиканцы, которые, как пояснил Скотиньо, были первыми людьми в Гвадалахаре. «Первые люди» носили отменные костюмы, не сочетающиеся с их рожами. А дамы «первых людей» блистали платьями. И опять неувязка, которую мог обнаружить разве что интеллект Мейсона: по походке дам выходило, что носить миланские веяния моды они не умели. Лежать в солярии, делать шугаринг и пилинг, услаждать тела покровителей, ругаться матом – пожалуйста. Но платья… да еще с туфлями на каблуках – увольте. Словно невзначай появилась Наверное Исабель с кальяном и курительными смесями.
- Что это у нас, Педро? – всплеснул руками Луис Альберто Сальватьерра, номер 7 в списке «Гвадалахара Форбс».
-  Грибы, из моего сада.
-  Разве это законно? – спросил равнодушный до сих пор Мейсон.
- Смотри на него! -  Скотиньо показал на солидного толстяка, заполнившего собой роскошное кресло. - Это шеф полиции, он разрешает.
- Конечно, амиго, затягивайся!

174 серия.

- Я не курю, - холодно ответил Мейсон. Скотиньо чуть инфаркт не хватил. Чем же тогда пронять Кэпвелла? Оставалось одно средство.
      Шеф затянулся и скрючился:
- Жабры от травки распирает.
      Будь он поэтом – затянул бы о «бездне наслаждения, над которой воспарил окрыленный дух». Шеф, однако, лишь хрюкнул по-поросячьи, и повторно засунул мундштук кальяна себе в рот.
- Мейсон, познакомься с Мануэлой. Телезвезда, красавица, певица… Мы типичные провинциалы, а она столичная ласточка.
      Девушка понравилась Кэпвеллу. Мануэла протянула руку, а Мейсон осторожно ее поцеловал.

175 серия.

      Словно играя роль в комнатном сериале, Мануэла перехватила ладонь Мейсона:
- Может выпьем?
- Выпьем!
      У Педро Скотиньо порозовело лицо. Алкоголь, старый добрый алкоголь, который заставляет тех, кто не падок до женщин, упасть.
- Мартини, сеньорита, - Наверное Исабель поставила на столик поднос с двумя бокалами и бутылкой мартини, и удалилась.
- Не изволите ли уединиться в саду?
      «Это напоминает мыльную оперу» - подумал Мейсон. Подумал еще немного и кивнул.
- Давайте-давайте, развлекайтесь, весь сад ваш, - откланялся Скотиньо. Вскоре он и шеф полиции затеяли покерную партию, втянув в нее остальных гостей.


176 серия.

- Красивый сад, да?
- Изумительно, все светится.
- Педро создавал его годами.
      Мануэла сорвала цветок и вдохнула его аромат.
- Какой запах…. Мейсон, вы чувствуете?
- Конечно, я в середине цветочного сада! – вспылил Мейсон.
- Что вы злитесь? Выпейте, и расслабьтесь.
      Бокалы наполнились.
- Выпьем за Вас! – сфальшивил Мейсон и тут же протянул руку к небу.
- Мануэла, какая красивая луна!
- Где? – девушка повернулась, а Кэпвелл вылил свой мартини на какую-то орхидею. Та сразу умерла.
- Боже, какая луна….
- Да что вы разговариваете, пейте!

177 серия.

        Мануэла стала веселой, переходила с темы на тему каждые три секунды, и танцевала. Да что вам говорить – в интернете миллионы роликов на эту тему. Кэпвелл, совершенно трезвый, смотрел на девушку с толикой презрения. Из дома раздавались радостные возгласы выигравших и горестные крики проигравших.
- Карэ! – голос этот принадлежал Скотиньо.
- Кому-то неприлично повезло, - заметил Мейсон.
- А хочешь сорвать с меня стрит… или флэш… - начала поглаживать свое тело Мануэла. – Неприличнее не бывает.
- Ее покерный стол отполирован до блеска. Уже отполирован. И где-то в саду есть видеокамера…. – прошептал в ухо Мейсону ангел-хранитель.
- Что ты зациклился на своей Мэри-Джулии, - прогнусавил ангел-раздолбай, – Доминируй, бери ее как вещь!
       Что произошло дальше, никто не знает, вот только Мануэла проснулась в три ночи в одной постели с шефом полиции Гвадалахары.


178 серия.

       На следующее утро запах текилы и курева рассеялся, и Мейсон смог дышать полной грудью Он заказал Наверное Исабель колумбийский кофе и терпеливо дождался пробуждения Скотиньо. Похмелье живодера было тяжелым. Он почти ничего не помнил. Маноло же и вовсе не появился – он ушел в длительный наркотический трип.
- Когда в закрома поедем, на участок?
- Ладно, Мейсон, - вздохнул Скотиньо, - отпираться нет смысла. Там нет полиметаллов и всего остального тоже нет. Но я предлагаю тебе деньги, много денег, чтобы ты рекомендовал отцу эту землю.
- Нет, Педро. Я возвращаюсь в Калифорнию. Рано или поздно, отец впадет в кому, а наследство в виде пустыни и кактусов обычный геморрой…
- Хорошо. Ответь мне на один вопрос, и мы распрощаемся.
- Извольте.
- Тебя не интересуют деньги, бабы, наркотики… что же тогда для тебя кайф?
- Цинизм. – сказав это, Мейсон позволил себе улыбнуться.

179 серия.

        Пэт Санлайт – помните ее? Несостоявшуюся невесту Тэда Кэпвелла, которой не повезло закадрить его по причине отсутствия беременности. После того как Фил Донашиваю заснял потрясающее тело Пэт из папарацци-засады, он решил пригласить ее к себе в качестве секретарши. Фил преследовал самые что ни на есть низменные цели, и крайне удивился, когда Пэт начала справляться с реальными рабочими обязанностями.
- Есть кто утром? – спросил Фил, едва вошел в контору.
- Мистер Керк Крэнстон прибудет через 15 минут, сэр.
        Мистер Крэнстон выглядел настоящим воротилой бизнеса с Уолл-стрит. Фил сразу понимал, отъявленный человек мерзавец или нет. Судил по себе. Так вот, от Керка Крэнстона даже пахло адом.


180 серия.

       Керк без лишних прелюдий предложил:
-  Большие деньги за невинную шалость.
-  Какую?
-  Карикатуру на исламский мир.
-  Договорились. Введите меня в курс дела, кратко, а то я не пойму, что за исламский мир. И вообще, будут какие-то последствия?
- Не сможете поехать в Саудовскую Аравию. Максимум.
- Ерунда. Зачем мне ехать в Аравию.
      Через три дня после публикации карикатуры немногочисленные поклонники журналиста Фила Донашиваю шли по улице с табличками на груди «Je suis Фил». Сам журналист мирно лежал в гробу. Кроме него, почила и Пэт Санлайт – неизвестный террорист выстрелил ей прямо в сердце.
      СМИ наперебой цитировали самое знаменитое изречение Донашиваю: «За каждым известным большим человеком стоит голый эпатаж и голая задница.
- Я думала, он доживет хотя бы до 200й серии, - вздохнула Скалли, прочитав некролог в газете.


181 серия.

      Пустыня. На указателе надпись: Промзона «51». Под указателем знак – перечеркнутое лицо Лайнелла Локриджа.
- Подъезжаем, - сказал Круз.
- Ясное дело, воняет же. – произнес Си-Си нарочито медленно, как и говорят старые олигархи.
      У ворот завода «Кэпвелл Энтерпрайзиз» скопилось не меньше тысячи рабочих. Орали и размахивали флагами с гербом Локриджа. Готовые растерзать олигарха, они притихли, как только увидели, что тот приехал на грузовике. Си-Си никогда прежде такого не делал. В рабочей куртке вместо смокинга, Кэпвелл напоминал слесаря. Рядом был Круз с автоматическим дробовиком АА-12 в руках. Рабочие совсем умолкли, едва завидев барабанный магазин на 32 патрона. Си-Си вытащил из карманов куртки банку тушенки и бутылку пива.
- Так, этот груз скрасит вашу фабричную жизнь. Вот вам продукты!
- Урррааааа!
- Вот напитки!
- Урррааааааа!
- А теперь идите и делайте свою работу!
      Инженер, возглавлявший рабочих, сплюнул на землю:
- Черт, до этих слов он был похож на Иисуса...


182 серия.

      Прошло четырнадцать часов с тех пор, как красивая медсестра проводила Уоррена в палату, где размещались еще трое пациентов. Время от времени заходил санитар с большой иглой, ставил колено на грудь одного из больных, всаживал иглу глубоко в плечо и шептал:
-  Не  сопротивляйся, это всего лишь ингибитор  протонного  насоса.
      От ингибитора больные орали не своим голосом, и от этого становилось не по себе. Уоррен угрюмо посмотрел налево. Койку у окна занимал дед. Он вызывающе долго не сводил глаз с Локриджа.
- А вы кем были там…
- Электриком, - осторожно ответил Уоррен.

183 серия.

- Хорошее дело. Знаете, говорят, где-то под землей целые города есть… читал об этом…
- Ясно…
- А еще на Камчатке русалку поймали, хвост как лопата говорят, лицо доброе…
      Уоррен тихо взвыл.
- Что с тобой, сынок?
- Живот болит.
      Дед поведал, что пил свою мочу, после чего у него килограмм камней выпал из пищеварительного тракта. Уоррен еле успел добежать до туалета, где его вырвало.

184 серия.

     На второй день больничная палата стала тюрьмой. Дед трындел не переставая. Пациенты тронулись умом и общались через решетку с птицами и кошками. Иногда с улицы ветер заносил рваную газету. На беду, газета досталась деду. Теперь он читал статьи вслух.
- Коллайдер запустят… ох, сила, а не слово.  Вы ведь электрик, что за коллайдер такой?
     Уоррен отвернулся и накрылся подушкой. Подушка убавляла громкость деда, а  заодно частично спасала от запаха. На ночь дед мазался каким-то дерьмом, и с трудом дыша, Уоррен постепенно начал понимать, что Бог сотворил его убийцей.