В титрах не значились...

                В титрах не значились


                «Мальчик, хочешь сниматься в кино»?..

     После окончания школы к неудовольствию моего родственника, преподававшего тогда во ВГИКе, я категорически отказался поступать в этот вуз. Но это не помешало мне приобщиться к киноискусству на Ленфильме.
    
     Однажды летом недалеко от этой кинофабрики ко мне обратилась женщина: «Мальчик, хочешь сняться в кино»?.. Оказалось, что в ленфильмовских павильонах в это время шла работа над фильмом «Мы смерти смотрели в лицо» по повести Юрия Яковлева «Балерина политотдела». Это был один из последних фильмов, в котором главную роль играл Олег Даль.

    По сюжету шла суровая блокадная зима 1941-42 г.г. Группа солдат приходит с улицы в школьный спортзал, где школьники танцуют под песню о тачанке. Набрать человек тридцать – сорок массовки, напоминающих изможденных солдат, для ленфильмовских бригадиров оказалось несложной проблемой. Прямо напротив киностудии, на углу ул. Братьев Васильевых, был большой гастроном, куда ближе к вечеру заглядывали идущие к дому работяги. Их-то, в основном, и агитировали, суля целых пять рублей за съемку. Народ соглашался.

     Правда, в таком подборе актеров оказался очевидный минус: одетые в шинели или полушубки, в валенках и ушанках любители гастронома время даром не теряли, распивая в коридорах только что купленный портвейн. Для этого на «Ленфильме» были все удобства в виде автоматов с бесплатной газировкой, и гранеными стаканами. На улице – жара. А в павильоне еще жарче от включенных софитов. Кое-кого еще перебинтовали. В итоге нескольких человек откровенно развезло. Впрочем, выбывшим из строя довольно быстро нашли замену. У того же гастронома...

     Олег Даль, к которому в перерывах между съемками все приставали с расспросами, достаточно тепло общался с массовкой, даже какие-то анекдоты рассказывал. А ближе к финальной сцене, в которой героиня должна была погибнуть от разрыва снаряда, вдруг воспротивился режиссерской воле, заявив, что видит финал иначе.

     Можно представить, сколь трудно в те времена было внести изменений в сценарий, но Олег Даль настаивал. Режиссер был вынужден согласиться с ним. В результате было отснято два финала: один – сценарный, другой – как его видел актер. Финальные аккорды танца. Вдруг девушка с флагом падает, солдаты радостно аплодируют, полагая, что так и надо. Только балетмейстер (Олег Даль) понимает, что это – не танцевальное па – у героини просто не выдержало сердце. В грохоте апплодисментов и радостных криков бойцов тонет безнадёжное «Прекрати-ить!». Овация продолжается. Балетмейстер безнадежно трясет меня за грудки: «Прекрати-ить»!..

     К сожалению, из-за технического брака пленки ни один из предполагавшихся финалов в фильм не вошел. В кадре девушка просто танцует под «Тачанку» с алым флагом...

                Как Андрей Миронов со свадьбы сбежал

     Обычно роль актеров массовых сцен была мало похожа на работу так называемых игровых актеров: просто идти, сидеть, стоять, стараясь не смотреть вытаращенными глазами в камеру. Опытные члены клуба старались свято соблюдать заповедь держаться подальше от камеры – поближе к кассе. – Попадешь крупным планом в кадр – больше в тот же фильм сниматься не возьмут. Тем более, с запоминающейся внешностью.
 
     Тем не менее, ленфильмовская массовка напоминала некий клуб. Довольно импозантные старушки и мужчины критического возраста наведывались в актерский отдел ежедневно, надеясь, что их пригласят в кадр. Правда, чаще всё ограничивалось лишь обсуждением околокиношных проблем и демонстрацией друг другу собственных фотографий: «...А тут я снималась с самим... А он восхищался, насколько я органично играю...».

     Мне везло чуть больше большинства членов «клуба»: молодых людей для массовки постоянно не хватало. Как-то бригадир спросила, умею ли я красиво бегать? – Естественно, – целыми днями только этим и занимаюсь. И попал неподалеку от Петровского стадиона на уличную съемку фильма «Блондинка за углом». Помните, герой Андрея Миронова убегает с собственной свадьбы, скинув брюки, в одной рубашке?.. Он пристраивается следом за двумя спортсменами, а героиня Татьяны Догилевой из такси пытается уговорить любимого вернуться. Так вот, первым спортсменом был я. Экипировка, естественно, собственная – яркая желтая майка, красные трусы и фирменные кроссовки...

     Всё было бы хорошо, но на дворе стоял ноябрь месяц. Ближе к ночи, когда должна была начаться съемка, еще и подморозило. Поэтому, если на первой репетиции режиссер просил нас бежать побыстрее, то на второй-третьей уже помедленнее. После пробежки мы спешили назад, пытались побыстрее забиться в автобус, где лежали наши куртки и было не так холодно.

     Тем не менее, к приезду Андрея Миронова мы достаточно продрогли. И вот – съемка. Мы бежим, обгоняя шагающего в трусах и рубашке артиста. Он устремляется следом, из окна такси что-то кричит Татьяна Догилева... Метров через триста команда «Стоп!», мы запрыгиваем в теплое такси и, клацая зубами, едем обратно. К главному герою тут же устремляется сотрудница киногруппы, подавая ему теплую куртку. Другая пытается протянуть стакан чая из термоса. Но Андрей Миронов категоричен: «Сначала – актёрам!», – и он решительно отстраняет от себя куртку и чай.

     Всполошенные киношницы судорожно пытаются обнаружить нашу одежду в автобусе и раздобыть еще пару стаканов для чая. Всё это время Миронов продолжает дрожать рядом с нами, в трусах и тоненькой рубашке... После каждого из последующих дублей всем троим бегунам куртки подают одновременно...

     Далеко не все относились к участникам массовки также как к великим актерам. Тем не менее, история, подобная описанной, произошла зимой на съемках фильма Виталия Мельникова «Первая встреча – последняя встреча». Тогда мне пришлось бегать в праздничной рубашке по лестнице в стылой парадной на Петроградской стороне: «Мари, Мари! Вернитесь!..». Казалось, никто не подумал, как бы меня утеплить. Тогда режиссер снял с себя полушубок: «Грейся!»...

                Балалайка – три струна

     Вообще, личный пример – дело в кино очевидно нужное. Павел Петрович Кадочников неподалеку от Витебского вокзала снимал фильм «Серебряные трубы» про ансамбль народных инструментов Андреева. По сюжету герою фильма (Александр Галибин) вместо солдат, умеющих играть на балалайках, присылают тех, которые, как говорится, ни в зуб ногой. Служивые строем стоят «во фрунт», держа балалайки, словно винтовки. Реплика опешившего героя Галибина, и строй должен дружно хохотать... Вы не пробовали ни с того, ни с сего заржать, чтобы слезы из глаз полились? – Вот и у нас мало что получалось, какие бы рожицы, пытаясь помочь, не корчил нам из-за камеры Галибин, сколько бы мы не репетировали.

     Вмешался режиссер: «Это же совсем просто, – заявил он, – и заливисто рассмеялся. – Теперь давайте вместе... Строй похихикал, но, смотря на схватившегося за живот Павла Петровича, у которого от смеха уже выступили на глазах слезы, расхохотался тоже. Развеселилась и вся киногруппа «Теперь можно снимать, – голос режиссера был абсолютно спокоен, – Главное, смотрите на меня». И Кадочников встал перед строем...

     В перерыве между съемками я скептически ковырял пальцем дырочку в балалайке, которую первый раз держал в руках. Заметив это, Павел Петрович поинтересовался моим скепсисом. «Балалайка – три струна, я – хозяин всей страна», – вспомнился глупый стишок, – Так что на ней можно сыграть, кроме частушек? – Не лунную же сонату?

     - А почему не сонату? И ее, и другую классику можно. Дай-ка сюда, сейчас покажу.

     Кадочников чуть поднастроил инструмент и, действительно, заиграл сонату. Затем – «Времена года» Чайковского, после еще какую-то классику. Вокруг собралась вся группа – видимо никто не знал, что может сделать с инструментом настоящий мастер. А тот вернул мне инструмент: «Эх, если б ты видел, как играл мой учитель»...

                ***

     В те годы только ленивый горожанин не попробовал свои силы в массовых сценах сериала про Шерлока Холмса, «Собачьего сердца», «Благочестивой Марты»... А еще и киношники из других городов то и дело наведывались в город на Неве. Вспомним, например, фильм Эльдара Рязанова «О бедном гусаре замолвите слово»? – Большинство уличных съемок проходило в Петропавловской крепости. В титрах артисты массовых сцен, конечно, не значились, но это отнюдь не отбивало интерес сниматься в кино. Я же, пока шла учеба в Ленгосуниверситете, каждую сессию продолжал ходить на «Ленфильм» с конспектами – спокойно готовился к экзаменам, да и подзарабатывал к стипендии...


Из сборника "По ту сторону экрана"
сост. Е. В. Лукин
Из-во "Скифия", СПб, 2016.