2. Дом, семья

Дом – это «место человека во Вселенной" (О.Мандельштам).
Дом – это место на Земле, где я живу.
*
…за двором перед садом длинный, крытый соломой, сарай одной стороной на несколько венцов со стороны сада уходил в землю, и, встав на ветхий забор можно было легко забраться на его крышу…И там, на крыше, на плотной и потемневшей от времени соломе была ложбинка, на которой можно было лежать и смотреть на небо…
на голубое до бесконечности небо…
И между небом и тобой – не было ничего
И ты словно соединял землю и небо
*
и когда-то нас не было: как же строился (строится?) мир – с нами, с нашими оценками? И как этот мир вообще может быть (мог быть) без нас? без свидетеля – Наблюдателя?
Как человек может быть без дома? дом – это предел, это защита, защита  физическая, психологическая, защита душевная, духовная…
Это – пространство согласия;  мир для нас и с  нами возможен только с нашим домом
…открывает дом возможности быть непосредственным (во взрослое время): мы «абстрагируемся», отвлекаемся от логики  поведения к отдалённым целям; дома – всюду «растаявшие» преграды к твоему отдыху…
заново переоценивается день, близкое, понятное: возникает собственное человеческое пространство
дом – не столько строение, сколько – традиции, это тип общения, это такие «знаки препинания» в нашем «монологе» или «диалоге» (жизни!), которые и определяют смысл фраз – смысл нашего существования (смысл нашей жизни);
ибо дом – не только в непосредственной реакции, ответе (на судьбу?), пусть и сильном, адекватном, он в попытке выйти за какие-то начальные условия: не все строят дом! (кто строит дом?)
…и вот дом – это наличие, это явление Наблюдателя: и Он с нами, Он в нас! привносится в наше естественное Начало  ступень, опора; и в уюте, защите мы успеваем! Успеваем осмыслить (жизнь), то есть,  необходима нам  уверенность в своих силах, а свой дом – её придаёт
может быть, эта уверенность и рождает человека, ибо странная точка пространства (сознание), может быть, «ещё» не может удержать собственную самооценку: нужен Дом (!) Как защита дом! И далеко не только физическая…И в доме, как защите проявляется Наблюдатель …как константа?
дом – это «верный» взгляд, при котором мир оценивается именно как внешний мир
дом сохраняет время: годы, десятилетия (столетия?); дом помогает оценить себя, близких, жизнь. Сохраняет дом прошлое! и с какой силой вспоминаем мгновения прошлой жизни! каждой подробностью своей дом воссоздаёт ушедший или мелькнувший когда-то взгляд твой, ушедшие заботы, радости, горести.
Дом возвращает утерянное, но вместе с прошлым приходит к тебе что-то иное… В чем становишься богаче ты?
Дом – зеркало наше, свидетельство наше. Каковы мы, таков и дом, и каков дом, во многом таковы и мы.
*
…дом мой в Ундорах, перед окнами с большим пространством,  с  широким двором и зелёным садом, открытый и уязвимый дом мой;
и дом мой здесь – квартира с неуютным, всегда чужим подъездом, квартира – незамечаемая для других (другого) клетка, ограниченное пространство, где спрятано всё моё…

Семья

…может быть, наиболее глубокие ответы на взаимоотношения между людьми (настоящий университет!)  даются именно в семье: и стремимся мы к ним, поражаясь неповторимостью примеров, и через всю жизнь свою несём их в себе, и уже не знаем, что «важнее» – ответы ли, сами взаимоотношения ли, или уже близкие тебе люди, о которых, как будто ты всё знаешь…
Но семья – это минимум двое…

Наши матери, и у меня, и у Лиды, оставшиеся без мужей (без наших отцов) вырастили детей, дали им образование, и, по сути, оставшуюся собственную жизнь полностью посвятили своим детям…
А мы?
изначально и у меня, и у Лиды были словно наследственно «заложенные»  противоречия с самою жизнью: у Лиды – необыкновенная ясность восприятия  и чистота к отношениям между людьми, которая с возрастом не затихала и неминуемо должна была привести  и приводила к тем или иным конфликтам;
у меня – непонятная «широта» охвата жизни, которая не позволяла постоянно чувствовать себя совершенно конкретным  человеком, словно я иллюстрировал строчки Тютчева:  «…Всё во мне, и я во всём», т.е. я переполнен был…Чем? Данная переполненность должна была вызывать на той или иной работе естественное противодействие… И вызывала.
Естественно, возникли противоречия и между нами – в семье, и с самого «начала» у нас с Лидой не было сколь-нибудь длительного мира, так как к одинаковым целям мы заявляли разные подходы к их достижению, но, в конце концов, я соглашался с Лидой.
И дети, Олеся и Настя, с детства отстаивали собственные взгляды, а мы не могли преодолеть их хотя бы однажды, в итоге мы не смогли помочь своим детям в жизненном выборе; и семьи наших детей возникли случайно, с привнесёнными и чуждыми для нас и наших детей жизненными установками; мы с Лидой поэтому имели постоянное напряжение, какую-то постоянную готовность …
Я думаю, что в университете семьи я не получил даже посредственных оценок; необсуждаемая любовь – была, и с моей, и, надеюсь,  с Лидиной стороны, и Лида, как жена, как заботливая мать и хозяйка всё делала для семьи… Но все семейные импульсы пролетали сквозь меня как реликтовое излучение сквозь Землю: спохватывался я! бежал, летел, старался всё делать! И – безнадёжно опаздывал…
Я думаю, что вообще редкие-редкие семьи имеют внутрисемейные равноправные «точки» для жизненного диалога, в большинстве же семей кто-то один и выносит всю тяжесть отношений, а кто-то второй в семье словно выпадает из напряжения…Отчего?
Я знал, что жизнь моих самых близких людей (сейчас) не устроена, и что сам я в совершенно проигрышной ситуации
Но именно в семье (внутри!) ты один можешь найти равновесную точку на грозную пульсацию общества: но и напротив! эта «точка» взгляда может находиться вне семьи…
 Сейчас я  похож был на путника, который смотрит вслед уходящим поездам, переживая  взаимоотношения между пассажирами…Но оказаться в том или ином вагоне с ними – даже не хотел, т.е. не только не мог физически…
А если бы была настоящая семья, сейчас мы с Лидой только бы смотрели и радовались за детей и за их семьи… А я – (уже один) страдаю, и в не сложившихся семьях детей уже ничего не изменю…