Бильчирские потрошители

                Из сочинения "Очерки Логиста"


            Странно всё же устроена жизнь в родных наших пенатах. И вроде бы всё как у людей: и воздух, и вода, и тепло приходит;  - что? - не всегда и не вовремя - но приходит же. Правда  - надо это признать – чаще бывают холода .
 -  Да только, что за беда? – и в других местах без них не обходится. А у нас – пусть хоть даже совсем замечательные стоят погоды - да всё что-нибудь да не так!
Вот такие мы особенные – и всё тут! Да и то - если бы одними достоинствами знаменито было моё отечество, да, назло прочим народам, устраивало бы жизнь внутри своего круга всем на загляденье - да, хоть бы и на зависть – что из того! А то ведь, если и приходят на ум иной раз примеры из жизни, то всё какие-то не нормальные, шальные и дикие. Будто нет среди нас нормальных людей самих по себе, и живущих с достоинством да честью - сами без претензий и другим не в укор.
 -Ну, например?
- Например что?
 - Да вот про " с достоинством и честью"
- Да иди ты  ... сам знаешь куда!
- Вот то-то и оно!
- Слушай, ты меня не зли!

   Таким вот образом начитавшись наших же доморощенных апостолов из новых времён и восприняв их бредни за чистую монету мы и разговаривать-то между собой не можем без риска схлопотать в торец.  При таком раскладе нам и врага-то не надо. Сами себя удовлетворяем, как, прости Господи, извращенцы какие заграничные.
      Вот у них-то да! Чего только не вытворяют по этой части. Ну, да это –  уж их проблемы!
       Нам бы со своими разобраться! Да вот всё никак что-то руки не доходят.    
       Не будем и сейчас этим заниматься.
       Поговорим лучше о чём-нибудь нейтральном - хотя бы  вот о еде. Что называется - "О вкусной и здоровой пище"

       Да и с едой тоже странности случаются. То нормально бывает - есть что выпить и закусить; и детей чем накормить, да и гостя какого шального, незваного угостить не хуже других.
      Но это если нормально, а то ведь  - глянеш в холодильник, а там голяк - только посуда пустая, да пересохший кусок непонятно чего. Да ладно, если бы только у тебя одного, а то и у того, и у этого...
        И так, вдруг, захочется чего-нибудь покушать; а некоторые говорят - пожрать. Что, собственно, означает одно и то же.
        И выйдешь тогда на люди, а там жор. Все мечутся в поисках пищи.
        Не верите? Вы думаете всегда были эти маркеты, супер, гипер и даже мини; прилавки которых завалены едой без счёта и сроков давности?
       Как бы не так!
       Бывали времена, когда люди давились, а, случалось, и давили друг друга если в магазин едва только пробивался запах продовольственный с заднего двора - Привезли!
       Всё! Всё шло нарасхват.

       И вот ведь что странно. Это сейчас еда будто рождается внутри вагонов и автофур. А тогда все силы народа - да не только сельхозпроизводителя, сейчас не замеченного и телевидением, но  даже и будь ты студент, учёный кандидат и доктор наук; изобретатель и рационализатор; конструктор ли или специалист просто не важно какой категории - каждого легко можно было застать на поле битвы за урожай; а нет - так в подземельях хранилищ продуктов земледелия.
       А по дневной поверхности перемещались стада крупного рогатого скота, отары овец и табуны лошадей - их ведь тоже можно есть! - да мало ли ещё кого, о чём не говорят, на что и смотреть нельзя.
       И ведь  - куда всё это девалось, то есть - уходило, в смысле  - кем потреблялось?
       Одним словом - жор. И в городах, и в сёлах, и там, где нет ни города, ни села, а есть люди занятые трудом настолько общественно полезным, что им для земли и навоза не остаётся времени. А есть, в смысле  - жрать - и они хотят –да вот не то что бы совсем уж нечего, а всё-таки немножко как бы маловато.

  Ну и что тут со всем этим можно сделать? Вопрос!

        Но была в те былинные времена силушка. Направляющая и определяющая - чистый ум, честь и совесть эпохи. И вот  сила эта совестливая не могла дальше  мириться с этим недостатком; и честно так, по уму, направляет  руководителей проблемных организаций в направлении самообеспечения. Подразумевалось, что изучением, допустим,  замудрёных там структур, нефтегазопродуктивных толщ и перспективных ловушек  - пусть занимаются дармоеды, а руководство этих дармоедов пусть займётся производством - имея ввиду – этого вот недостающего продовольствия. Организуйте подсобные хозяйства!  Ну и организовали,  Хорошо ли,  плохо ли, но голос наших нефтегазоразведочных хрюшек изрядно подбадривал рвачей из буровых бригад, готовивших уже свои длинные рубли пустить не только на выпивку. Будет чем  закусить бурильщику, да и помбуру тоже.

Благая весть о предполагаемом благоденствии, прежде работяг с просторов тайги, осенила работников аппарата управления в областном центре. Раньше всех возбудились женщины служб, наиважнейших для  любой организации. В бухгалтерии, отделе труда и зарплаты, в финансовом отделе - сформировались делегаты представительной депутации, взявшей в обработку беззащитного генерального директора. Да так убедительно, что тому ничего не оставалось, как дать добро. А этого было достаточно, чтобы с подсобным хозяйством немедленно  установилась устойчивая радиосвязь и все формальности разрешились, так что воспитателю хрюшек только и оставалось пожаловаться, что  нынче некому осуществить забой - все работники заняты заготовкой кормов. Уборочная в самом разгаре.
Нужны исполнители приговора обречённым хрюшам.
        Ну, это не вопрос.
      
       Каждому гражданину страны должно быть понятно, что есть Организации и есть организации.
       Первые из них проще бы выделить в группировку с общим названием. Допустим «Священная корова». На неё, какого бы уровня она не была, общие правила жизни общества не распространяются. Должно быть понятно почему. Для тугодумов можно намекнуть, что дело тут касается интересов самого  государства. Всё. О дальнейшем следует умолчать. Этих вот – трогать не моги.
    Но есть организации другие. И вот их-то как не назови - всё будет как-то не то чтобы очень. Потому что им дозволено существовать как бы для интересов населения. С ними и делай всё что хочешь.
   Но и те, кто ближе всего к нуждам населения: баня там, магазин ли  - тоже как бы приближены по значению к категории « Священной коровы». Их трогать никто не запрещает, но как-то не поднимается рука включить их в особо существующий список обречённых.

    А  безоговорочно подходят для этих списков организации низменной деятельности по созданию предметного национального продукта в физической ли, интеллектуальной ли форме.
        С непреложной цикличностью в каждой стране да наступает пора битв.
        Не знаю как в других странах – я там не бывал - а в нашей обязательно случается нечто, похожее на бедствие: сенокос ли; уборочная ли компания; достройка ли объектов домостроения; уборка  территории от артефактов зимнего безмятежного засранства;  да мало ли каких ещё бедствий следует ожидать в краю неожиданных снегопадов да иных трудно прогнозируемых явлений – вот тогда и оживают загодя заготовленные списки, обращаясь в неукоснительные разнарядки.
Организации, оказавшиеся в списках,  должны быть постоянно готовы повелением этих разнарядок выступить в указанном направлении. На этот случай предусмотрительные кадровики имеют ввиду кандидатов на роль универсальных бойцов.
Эти – хотят они этого или не хотят – а должны уметь всё: косить сено, метать стога, штукатурить  стены, копать в любом направлении, круглое катать, квадратное таскать, да вообще всё, даже и убить, если надо – зря что ли государство растило, кормило и выучило тебя до должности – Кстати, кто ты там по штатному расписанию? – старший инженер; а ты? –начальник отдела; ну вот – тем более.
Теперь им, избранникам судьбы, предстояло обратить в товарное состояние согласованное количество  хрюшек. И сделать это надо было за два дня, начиная с завтрашнего.

     Утром группа универсальных бойцов погрузилась в УАЗ-буханку с надписью на борту: «Лаборатория неразрушающего контроля» и убыла в направлении населённого пункта Бильчир. Сами дефектоскопы, сколько бы ультразвуковыми они  не были, мы не взяли с собой, и налегке доехали скоро. Предъявлять на месте  наши полномочия не было нужды - всё-таки мы были парни из управления, поэтому нас поселили в специальном гостевом домике, где мы быстро привели себя в боевое состояния и не мешкая вышли на дело.
Оказалось, что убивать никого не надо;  это быстро на наших глазах сделал штатный этого дела специалист хозяйства. Мы достали ножи, разожгли паяльные лампы и приступили. Работали дружно, ни на что не отвлекаясь и не прерываясь даже чтобы покурить. И всё равно едва управились до темна. Так что другой добровольный  помощник из местных не единожды уже подходил к нам сообщить, что свеженина из вырезки с картошкой уже готова и стол накрыт на втором этаже.
   Наконец, туши были готовы и вывешены в складе созревать до утра .

   Усталые, мы  едва привели себя в порядок и расселись вокруг стола с дымящей вкуснятиной. Старшой достал бутылки и тут же разлил по чуть-чуть,  а мы с чувством, с толком, с расстановкой выпили, да принялись за восхитительное блюдо местного умельца. Не так скоро выпили мы и  по второй. Да тут уж разом и отрубились...
 
   Проснувшись утром, я долго не открывал глаза, наслаждаясь… - чем? Да ничем. Просто наслаждался ничем.
Первое что увидел я, когда всё-таки открыл глаза, было тело моего товарища. Он во сне упал с постели, да так и не проснулся. Теперь он замёрз и, свернувшись, словно большой эмбрион в клубок, пытался как-то согреться.
С сочувствием я смотрел на него; и, прежде всего,  видна мне была досадная, и вместе с тем, трогательная прореха в его трусах;  и видимость той прорехи распространялась куда как далеко в тень сокровенного. Возможно ли такое белье у начальника отдела, свои технологические и организаторские способности в бурении нефтяных и газовых скважин распространившего даже и за пределы отечества?  А почему нет? Ведь  и мне подобный изъян не в диковину.
       Дело в том, что внешне мы стараемся быть респектабельными, но в жизни каждого случается такое, что выставляет  нас в пору бессознательного в досадном неглиже.
       А мы, его подельники, были как-то равнодушно заняты собственными ощущениями, в которых доминировала лёгкий дискомфорт от вчерашнего ужина. Но мы не подозревали еще о том, какое испытание ожидает нас сегодня, полагая, что нам остается лишь свернуть пожитки, погрузиться в нашу лабораторию на колёсах и отправиться с добычей домой.

     Постепенно собравшись с силами, мы вышли на свежий воздух и вскоре предстали перед начальственным величием местного кладовщика, уже поджидавшего нас у своих видавших виды весов. Совершенное на них контрольное взвешивание  выработанной продукции, выявило  то, что её общий вес не доходит до указанного в накладной количества и нам предложили забить еще одну голову. Тогда всё срастётся в регистрах учёта.
     Делать нечего – надо, так надо. Это мы мигом!
     Вот тут- то  и обнаружилось, что вчерашний киллер в поселке отсутствует, и нам предстоит самим выполнить его работу. Как-то так совпало, что в нашей убойной  команде конкретных-то убийц и не оказалось.
     - Ну, да  как-нибудь справимся сами!

      Надышавшись  вволю свежего воздуха полей лесов и рек и несколько сорганизовавшись, мы приступили к делу.
     Без особых затруднений выбранную нами жертву, легко отбили мы от стада и загнали в узкий проулок. Самый решительный из нас, нанес ей удар обухом топора. Уязвленное животное завизжало и стало метаться в узости. Последующие удары были не столь выверены, но все-таки подействовали-таки, наконец. Мы выволокли свалившуюся набок тушу за ноги на подготовленный настил, рядом с которым уже синим пламенем рокотали паяльные лампы.

      И тут поросенок побежал. Нестройной -правда- походкой. Но мы не дали ей выровняться. Навалились гурьбой и повторили уже знакомую последовательность смертельных ударов
      Но и поросенок был не лыком шит.
      
      Который уже раз мы приступали к наружной обработке  его тела; но снова животное, от воздействия ли паяльной лампы, от вредности ли своей, вскакивало и тщилось убежать.
     Мы ловили его, дружно валили с ног и вновь пытались удалить из него остатки жизни.
     И все же - правда, видимо, была на нашей стороне. Мы победили

     Со стороны эта картина представлялась бы жуткой, но для нас, имевших  целью получение конкретных результатов, происходящее представлялось лишь досадной помехой.
     Видимо, так же и массовые репрессии представляются чудовищными - лишь сторонним  наблюдателям. Для вовлеченных же в процесс реализации высоких задач - это была всего лишь тяжелая работа.
     Выбор в данном случае предельно прост. Или высокие идеалы или же практическая  целесообразность. Так предельно четко обозначил себя цивилизационный разрыв.Попытка зашить его ценой паллиатив, предоставляет широкую возможность для   сиюминутных спекуляций, реализация которых  более шустрыми особями неизбежна, потому что является такой естественной, как та же гравитация, устремляющая неуправляемое тело не куда иначе, как на пол, где мы предстаём во всей своей естественности.

      Последующее выявило новые грани проблемы.
      Допустим, что мы уже приехали – а, собственно, куда нам ещё деваться-то? – как говориться, до канадской границы далеко; и  мы уже разгрузили добычу в подвал нашей конторы. А дальше- то что?
      Надо справедливо разделить добычу!

      Известно же ведь, что туша свиньи, а равно же и другого животного  морфологически неоднородна. Одни её части по  своим потребительским свойствам существенно отличаются от других. Вырезка и хвост - разве сопоставимы в потребительском смысле? В авторитарных условиях это противоречие решается просто – бери, что дают, и на том скажи спасибо. Но когда в процесс распределения допущена такая непреложность, как равноправие, то поиск решения  не то что бы существенно затрудняется - его в принципе нет.
      И вот тут-то оказывается востребованной политика. Она, своей изощрённой технологией -  подсовывающей глубоко обдуманные заготовки, как бы выпавшими вот только что естественной находкой решения - позволяет растворить конфликт.
     И этим должна бы ограничиться.
     Но, единожды себя проявив, она, политика, как игра на вылет желательного с возможными уже претендует на власть реальных решений, утверждая  допустимость интриги, как абсолютную универсальность. Личностный  же выбор каждого элемента своевольного множества желающих принять участие в игре тогда обращается не только  в помеху, а вообще - рождает хаос. А что может быть разрушительнее неопределённости?
     Во избежание неизбежной подмены обязанности принимать решения способом  игры  жесткими атрибутами властвования, всякую игру пресекающими решительно, и порой - да! - жестоко – политику-игрунью нельзя и на порог пускать в коридоры власти. Пусть тешат свои амбиции там, на вольном воздухе. К власти должны быть допущены люди с чистой рефлексией и сострадательным сердцем. Да, там  такие быстро сгорят. Ну так что же - таков был их выбор. Но тогда все мы будем избавлены от участи  наблюдать долгую агонию болезненного самолюбия, от которого страдания перекидываются на примитивных вожделенцев халявного мясца, да и прочих объектов народного потребления.

      Так размышлял я в классе гражданской обороны, когда молодецки орудовал мясницким топором, зная наперёд, что угодить каждому   мне  не удастся   однозначно. Но всё-таки я старался так сформировать куски, чтобы недовольных было как можно меньше.  Получится это у меня или нет - волновало меньше всего. Хорошо бы провалить общественное это поручение - когда прочие кандидаты под благовидным предлогом смогли избежать неблагодарного этого  дела -  уж тогда появится шанс увильнуть и мне, когда что-либо подобное замаячит на моём горизонте событий.

13.03.2017 1:28:51