Чудовищница- 17. Разлучённые ветром

 - Интересно, почему местные так впечатлились дедом в противогазе?
- Не знаю. Есть у них бог Ганеша с головой слона. Может, похож. Правда, слоны не едят мясо. 
- Много ты знаешь о слонах- аборигенах.
- Один индус из их навоза будет делать бумагу.
- Из навоза аборигенов?
- Ага. Слонов.
- Из навоза аборигенов будет делать слонов?
- Шибко умный? Создашь местную письменность.
- Почему сразу я?
- Татары  поучаствовали в  создании  русской  литературы и языка.  Почему бы тебе не создать индоевропейский язык?
- Ты серьёзно?
- Более, чем. Державин, Карамзин, Денис Давыдов - выходцы из ордынских родов.
- Но я - не татарин.  Я - Тэмуджин!
- По этой причине предлагаю более глобальную задачу.
-  А эту делать уже  не будем?
Два молодых ария стояли на дне каменной чаши, окружённой скалами.  Чудовищный план наполовину был выполнен. От деда сбежали. На  гору взобрались. Осталось  найти и уничтожить Шамбалу. Однако  появилась задача  интереснее.
-  Э-э-э. Ну, давай.
- Сейчас или после создания языка?
- Сейчас, раз тебе так хочется.
-  Мне хочется?
-  А кому? Мне, что ли? Пристал. «Давай уничтожим Шамбалу. Давай уничтожим Шамбалу». Что она тебе сделала? Шамбала, Шамбала, Шамбала- лайка. Шамбала, Шамбала, Шамбала- лайка…
-   Ну, и где она, твоя Шам - бала - лайка?
- Шамбалу могут видеть только, чистые сердцем, люди. 
- Зря припёрлись. Мы с тобой сразу по  двум параметрам не подходим.  Надо было начинать с подробностей - не лезли бы, как дураки, в горы.
-   Смотри- ка. Звёзды.
- Угу. Внизу - день, а здесь - не понятно, что.
- Ой, да ладно тебе.  Я - человек. А ты, с какого- то перепугу - арий. Над тобой -  медвежьи звёзды.  Озадачился чем- то, посмотрел на них - свыше приходит решение. 
- Посмотрел, ничего не вижу.
- Я тоже.
- Видать, не арии мы с тобой.
-  О чём и речь.  Ищем ответ в другом месте. Что ты делаешь, когда думаешь? Что помогает?
Тэмуджин вскинул руки и, перескакивая   с одной ноги на другую, пошёл по дну чаши в древнем танце орла.
- Где? Где ты видел такое?
- Во сне. Там - степи, но не скифские. Без конца и края. Другие шатры.  И отец. Тоже другой.   Мама.  Иная   реальность будто. После таких снов смотреть не могу на Могола. Кто такой? Что ему нужно от меня?
- А  потом? 
- Потом уроки, физкультура.  Отпускает. Забывается. 
-Уроки? Физкультура? Почему меня никто не учит?
- Не знаю. Может, не хотят портить. 
-  Действительно.  Чему вас учат? 
- Как чудеса делать.   
- Ну- ка. 
- Вот.  Ветер!
Тэмуджин  жестом регулировщика на  авианосце   показал направление удара. Эфирное тело спустилось  с вершин, с чувством   шлёпнулось   о  монолит, сползло на дно чаши, со свистом начало просачиваться в  щели.
Сообщники  посмотрели друг на  друга,  взялись за руки,  «навалились» на скалы.  Неприступные камни сорвало с места, как двери с ветхих петель. Огромные куски гор, массы застоявшегося воздуха, снег и лёд обрушились лавиной вниз. Воздушная воронка подцепила  горе - чудотворцев,  закружила вместе с каменными глыбами. Прижав к себе Чудовищницу, монгол,  лавировал между обломками. Время шло, камнепад не прекращался, ученик богов    устал, потерял бдительность. Кусок камня  больно зацепил крылатое плечо, рваное полотнище бессильно повисло.
Чудовищница раскрыла  крылья  нетопыря,  перенесла  Тэмуджина   к остаткам каменной чаши. Там, склонившись над открытым переломом, выговорила   им обоим    всё, что  было на сердце:  «Классика. Мужик решил поиграть в героя. Влип в историю. Теперь бабе придётся самой  делать то, что не сделал мужчина и, вдобавок, лечить героя.  Ой, я сама здесь рядом свалюсь. Не  терплю  крови.  Ещё этот грохот достал. А, ну, цыць  там!»
Чудовищница крикнула куда- то вообще, но  стало тихо. Герой  поднялся, было, с места, но  врачевательница  сломала ему ещё одну косточку.  «Больной»   «охнул » и затих.
- У зайки -  болИ.  У лисички - болИ.  У белочки - болИ, а у Тимочки - не болИ.
Оборотень что- то втирала в плечи и кости дружка, присушивалась к чему- то, строила кому- то «козьи морды».  Монгол,  открыв рот, наблюдал за лекаршей. Их глаза  встретились, мужчина  фыркнул, вскочил, подбежал к выходу из чаши,  замер.
«Ксан, глянь- ка», позвал он  подельницу.   Чудовищница подошла. За порогом чаши шёл тихий камнепад.
« Медленнее», распорядилась Оборотень.
Падение стало плавным и задумчивым. Чудовищница,  подставила  ладонь   под   глыбы. Тэмуджин потянулся следом, собираясь предотвратить травму, но камень   сел  на  ладошку, как снежинка. Рука Оборотня почти не почувствовала то прикосновение. Степняк протянул свою руку.
Плавное  бесшумное кружение   завораживало, настраивало на  ворожбу. 
- Годы мои, лежащие грудой камней на  плечах.
«Груда камней», не дающая мне ходить,
Остановись и сгинь, как эти глыбы!
Камнепад замер, осколки его повисли в воздухе, но больше ничего не происходило.  Подождав, Чудовищница перешагнула пропасть между парящим камнем и порогом  чаши.
- Наши потери- ступени к мечте. Чем ощутимее потеря, тем выше ступень. Чем выше ступень, тем ближе мечта.
Балансируя крыльями, Оборотень перепрыгивала с одной глыбы на другую. Тэмуджин следовал за ней.
- Но ступени могут вести не только вверх.
- Представляешь, сколько путей ведёт к Желаемому? Кто сказал, что оно должно быть в, строго отведённом, для Мечты, месте? Кто обязал нас следовать определённым путём и заповедал все остальные? Вот так встал на обрыве, присмотрелся-  прислушался  …шо это кудахтАет, как курица на насесте?
- Атас! Дед на вимане?
- На чём? Это - гравицапа какая-то.
- Нет вимана. 
-Да ты послушай  «Ой, какое я яичко снесла! Какая прелесть! Яички, яички! Кому снести яички?»
- Слезай с гололёда.  Не иначе, сломали мы что- то. Смотри - бегает, лицо - краше в гроб кладут. Нас ищет.  Сматываемся, пока не заметил.
- Что он нам сделает? Поругает немножко и успокоится.
- Не торчи  башкой. Заметит.  Поверь моему чутью. Уходим.
- Иди, раз  боишься.
- Я за тебя боюсь. Меня моё чутьё ни  разу ещё не подводило. Что- то тут не так.
- Моё тоже не подводило.
- Ну?
- Попа чешется.
- Не понял.
- «Свербыть срака - будэ драка».
- Тьфу ты.
Тэмуджин  потерял терпение, перекинул Чудовищницу через выздоровевшее плечо,  начал спускаться по каменным ступеням вниз. Когда лестница вынырнула  из облаков, беглецы  увидели заиндивевшую Индию. Ганг был покрыт льдом,  в который вмёрзли   тела  окоченевших  купальщиков. 
«Коцит, ей богу, Коцит», всплеснула ладонями   Чудовищница.
«Что это», хрустя сапогами по льду, подошёл к индусам  Тэмуджин.
- По Данте - озеро в центре Ада. В нём мучились от  жуткого  холода  Сатана и самые известные предатели.
- Вот этого я знаю.
Монгол  остановился рядом с лохматой головой, выступавшей изо льда. 
- Это- Брахма.   Предложил  Моголу  философскую систему, которая поможет держать под контролем местное «быдло».
-Что  ответил наместник? 
- Пообещал подумать и велел вымыть всё, к чему прикасался индус. 
- Выходит,  неприкасаемых придумали вы?
- Выходит.   
 - Уже предложил?
-  На сегодня назначена аудиенция.
- Как символично!  Отморозок  замёрз в Ганге.
Чудовищница разбежалась,  изо всех сил  пнула голову.
«Футбольный» мяч отлетел далеко к противоположному берегу. Жмущиеся друг к другу, замёрзшие  ворОны, встали на крыло, истошно крича, разлетелись в разные стороны. 
- Роберто Карлос отдыхает.  КилОметров сто пятьдесят скорость была.
Чудовищница  победно вскинула руки. Вдруг, из головы побежали  тараканы.
- Дави их! Дави, пока в снег не зарылись!
Оборотень принялась топтаться по бегунам.
- Вот ещё. Не царское это дело - за тараканами гоняться. 
 Несколько  насекомых  добрались до снега, скрылись от преследовательницы.
- Ах ты, незадача, какая.   Ничего! Справлюсь. Боец я идеологического фронту, аль, нет. 
Чудовищница «выхватила»  из воздуха «Калаш », начала одиночными снимать беглецов.
Тра-та-та-та-та!
Тра-та-та-та-та!
Замер народ перерезанный пулями
Дернулся, охнул, сорвался на визг
Моя психоделическая какофония
Взорвала середину, право-лево, верх-низ.
Жрите бесплатно, царячки природы,
Мысли, идеи, всё то, чем я жил.
Рвите беззубыми ртами свободу,
Вонзившуюся вам между жил.
Тра-та-та-та-та!
Тра-та-та-та-та!
- Сколько экспрессии!!!   
Оборотень  следила за последним тараканом,  короткими перебежками, уходившим  в лес. В её руке появилась РПГ- 43.  С чувством    граната была послана вслед цели, ударилась о снежный настил, жало сдетонировало, всё   разлетелось на части. В тот же момент, с плеча Чудовищницы сорвался орёл, подлетел к останкам, контрольно клюнул  ошмётки.
- Класс!  Где научилась? Что тебе сделали эти тараканы? Просто разрываюсь между восхищением и обязанностью доставить тебя  на Совет племени.  На этот раз не расчитывай на снисходительность деда.
- Учись, пока жива.  Хошь, «коктейль Молотова» научу делать? Вижу, как сейчас.  Лава монголов с   коктейлями.   Да вам русские князья без боя сдаваться будут для того, чтобы потом науськивать друг на друга.   
- Не любишь ты их.
- Честно заработали.    А технике научилась на уроках физкультуры и начальной военной подготовки. Отдельное «спасибо» за бросочек  физруку Юрию Семёновичу. Пусть земля ему будет пухом.
- Ах!
Монгол закрыл  ладонями рот. В деланном ужасе уставился на Чудовищницу.
- Глупый. Давно это было. Помер уже.  Тараканы сии - Карма, Предопределение, Судьба, Родовое проклятие, Душа.
Чудовищница засветилась в улыбке, вспомнив слово.
- Я их уничтожила!
- Согласен. Этим беднягам никакой сумасшедший  не предрёк  карму замёрзнуть в Ганге. Чем тебе не потрафила Душа?
- А зачем она мне, если я её даже продать не могу?
Бровь Тэмуджина взлетела вверх. Чудовищница взяла степняка  под руку, зашептала, жарко  дыша,  споткыкаясь о головы, повела мужчину по льду.
-    Джимми, какой Арий  тебе дед? Сам говоришь, что снится другая жизнь. Не сон это.   Память. Ты захватишь всё, о чём услышишь.  Империя, созданная твоими потомками, 300 лет будет держать в страхе  Европу, не только её.  А с моими гранатами трёхстами годами не отделаются.
Оборотень выудила из воздуха бутылку, ингредиенты, продолжила разговор.
-   Смотрю я на тебя. Красивый ты мужик. Стройный, высокий, изячноглазый.  Не понимаю, кто сейчас живёт в Монголии? Был  недавно в большой северной стране праздник. По всей  Монголии  собирали парадный расчёт. Отобрали  шесть человек мужиков. Несколько месяцев держали на вытяжке. Кормили гормонами. Выпустили на плац. Здоровенные такие. Лица- сковородки для блинов. Луноликие.
- Странно. Я всегда думал, что «луноликая»- комплимент.
- Ну, если ты считаешь, что круглое, плоское, блестящее от внутреннего жира лицо, красиво, то комплимент.  Не отвлекай меня. На чём я остановилась?
- Позвольте с Вами не согласиться?
-  О как!   О мужчинах или о женщинах печёшься?
- На всякий случай. Я - красивый?
- Ну.
- По праву сильного заступаюсь за  тех, кто не так  хорош,  как я.
- Лишь бы подчеркнуть свои красоты лишний раз. На чём я остановилась?
- На сковородках для блинов.
- Разве?   
Чудовищница какое- то время пребывала в ступоре. Потом выхватила из воздуха сковородку  со скворчавшим блином,  накинула на плечи цветастый полушалок, крикнула- гикнула: «Масленница»,  заскользила вдаль. Одновременно начался фантанарий разноцветных искр и дымов из  целых   голов.
- Мы остановились на здоровенных монголах на плацу.
Тэмуджин еле догнал Чудовищницу.
- Ух! Аж,  мурашки по телу.  «А я люблю военных. Красивых, здоровенных».
- Я тебя сейчас укушу.
-   Но впереди- то шла табуреточка на кривеньких ножках.
- Это - как?
Тэмуджин свёл глаза к переносице, пытаясь представить мебель, марширующую на параде.
 -Ути, рыба моя.
Чудовищница поцеловала сведённые глазки.
-  Вот и я говорю. Где плоды твоих не посильных трудов?
- Почему не посильных?  Очень даже посильных.
Монгол приобнял подружку, ласково прошептал: «Юродивая ты, моя».
- Нету. Топтали Русь, топтали.  В Европе что вы делали триста лет? Где награбленное? Не с собой же ты  в могилу унёс?
 Будущий завоеватель  отрицательно  затряс головой. 
-   Вокруг вас - сплошь азиатские драконы, да  тигры, а вы?
- А мы?
- Вернись на родину. Миру нужны твои гены. Всего четверть века назад каждый четвёртый мужчина был твоим потомком. Сейчас - каждый седьмой.  Мужик обабился, начал любиться с другим мужиком. Надел  наши    шмотки, взвалил свои дела на женщину. Срамота! Появились  особи, которые в докУментах  прописывают, что готовы любиться в любом качестве. Как захочет тот, кто сильнее захочет. «Оно» называется.
- Дерьмо?
- Почти.  Средний род. А виноват - ты!
Монгол отскочил, выхватил саблю из ножен.
-   Вернись. Растли  Европу.  Лучше ты, чем дядьки в стрингах.
Чудовищница  старательно  сплюнула.
-  И считай денежку. Кто- то у вас её вывез в офшоры. Русь расступится. Там вам надо будет себя хорошенько пропиарить. Мол: «Хотите, чтобы ваши потомки рожали Карамзиных, и ДавыдОвых, милости просим к нам на сеанс».
- Думаешь, пойдут?
- Пойдут. Патриотки али нет? Вернись. Родина тебя ждёт. Серьёзно.
Как женщина, упустившая свой шанс, ждёт случайного   возвращения любимого.
  Как мать, получившая известие о том, что её сын пропал на фронте без вести,  ждёт стука в окошко в поздний час.
 Вернись. Каждая семья  Монголии с  тайной  надеждой ждёт четвёртого ребёнка.
 Вернись. Ты - единственный, в ком, действительно,  нуждается Родина. …Твоя.
- А ты? Ты хочешь родить Карамзина, Державина или Давыдова?
- Не - а.  Я хочу рожать Тэмуджинов, Аттил, Цезарей.
- Не патриотка, значит?
- Ррразговорчики в строю!   Держи. Ветер попутный.
Чудовищница протянула монголу зонтик.
- Не солидно как- то.
Тэмуджин с сомнением   взял  летательный аппарат. 
- Великие люди должны сваливаться с неба. Что я вижу? В твоём организме образовалась потребность в волшебном пенделе? 
Предупреждённый «великий человек»  поспешно раскрыл  зонт. Чудовищница  чмокнула  ладонь, сдула  с неё  «воздушный поцелуй».    Освящённый  ветер  поднял хана  в воздух.
«Жди меня », крикнул мужчина с небес. 
« Ага, счас, горшок возьму и на пороге сяду», кинулась искать  посудину   женщина. 
- Какой ещё горшок?
- А как вы себе представляете?   «Весь день, не отходя от двери»?
- Не так буквально. Иначе как- то.
-  Вертай взад, буквоед, Махабхарату писать!
- Ща,  шатаны надену.
- О тож, моя рыба, о тож.
Некоторое время Чудовищница наблюдала за манипуляциями монгола.
- Да, ты - не лётчик.
А я была так рада  любить героя
Из лётного отряда.
Дура Ксанка.
- Остаюсь.
Тэмуджин засмеялся. 
- Дуй отсюда!
Оборотень нахмурилась. Ветер изловчился, встроился в зонтик.
- Ой, что ты шептал- то мне?
Но монгол уже не слышал, упустившую свой шанс, женщину.   Чудовищница    повертела в руках забытый коктейль,  по  снежной целине   ушла   в лес.