Расшифровка агента

           Группа туристов собралась дружная. Все сибиряки. Половина из одного города, Норильска. Остальные из районов и столицы Красноярского края. Вылетали в феврале 1981 года из открытого перед Олимпиадой 80 Шереметьево 2.  Предстояло захватывающее дух путешествие по Индии и Цейлону по профсоюзной путевке.

            Влад с женой оставили детей на попечение знакомых, не отказываться же от такой возможности, выехать за рубеж! Да еще не в братские страны соц. Лагеря, а в капиталистические, куда вход был большинству граждан СССР заказан. Путевку удалось получить, конечно, не просто так. Таких как Влад работников монтажных организаций было в Норильске пруд – пруди. Но тут подвернулась оказия. Влад взялся в своем заготовительном цехе, выпускающим электро-шкафы и пульты управления, изготовить металлические шкафы с выдвижными ящиками для картотеки городского Жилфонда. Это была структура, содержащая на балансе и распределяющая новое и высвобождающееся жилье. Конечно, была соответствующая комиссия, начальство и контроль. Но и сами работники Жилфонда «имели вес» в городе. Могли порадеть нужному человеку. Влад сразу договорился, что помимо оплаты заказа будет «неформальный довесок» от заказчика в виде двух квартир для очередников его управления сверх городского лимита.

           Когда пришло время рассчитаться, управляющая Жилфондом похвалила картотеку, качество шкафов и показала адреса выделяемых квартир. Объяснила, как оформить. И неожиданно обратилась с просьбой.
          -Давайте Владислав Маркович, если Вы не против, изменим наш договор. Жилфонд вам выделяет за исполнение заказа не две, а три квартиры. Но третью вы оформите не на своего работника. Я скажу кому.
 
         Влад не возражал и не пожалел в последствии. Получателем жилплощади в результате такой комбинации стали взрослые дети начальницы бюро Окружкома профсоюзов. А бюро это занималось распределением зарубежных поездок среди членов профсоюза. Тогда все работающие на производстве обязательно имели профсоюзный билет. Все путевки в санатории и пансионаты, пионерские лагеря и дома отдыха оформлялись через профсоюзы. А уж выезды за рубеж, тем более. Цены на все путевки были для людей можно сказать «условными». Большую часть, а иногда и полностью путевка оплачивалась за счет профсоюза.

          Галина Петровна, главная по загранпоездкам, сама позвонила Владу и попросила зайти в бюро. Подала неизменный чай с печеньем и сразу приступила к делу:
        -Я очень благодарна, Владислав Маркович, за Вашу помощь с квартирой. Теперь вот хочу с Вами подружиться и отблагодарить.
         - Да что Вы, Галина Петровна! Это Жилфонд благодарите. Я то, вроде бы, не причем!   
        - С Жилфондом само – собой. А Вы давно за границу выезжали?
        -Да вот последний раз в 1947 году. В Германию в составе оккупационных сил. Папа мой, морской офицер,  там служил. А больше не довелось.
        - У нас тут намечается поездка в Индию и на Цейлон на 14 дней. Есть путевка на двоих, семейная. Поедете?

          Влад радостно согласился. Потом месяца два оформляли документы. Проходили собеседования и инструктажи. Решали, как быть с детьми. У всех, побывавших за рубежом спрашивали, как выкручиваться с мизерной валютной суммой положенной в поездку (а выдавали по 50 долларов в пересчете на местную валюту).  Что можно было купить за эти деньги? А хотелось и сувениров и хоть что – то из тогдашнего вечного дефицита – одежды, обуви, украшений.

           Бывалые люди подсказали, что надо брать с собой на продажу и обмен. В бедных странах, вроде Индии, хорошо шли электроприборы – утюги, кипятильники, ночники. В цене также были бинокли, фото и киноаппараты. Ну и традиционно «русские сувениры» водка, икра, шампанское. Кроме этого набрали значков, карандашей, пробных духов в крошечных пузырьках, матрешек. Это на случай отдариться или дать на чай, где положено. Не будешь же давать чаевые деньгами, где каждый цент на счету.


          Дели встретил утренней прохладой. В 5 утра было по зимнему холодно, градусов 15. Местные полуголые бездомные уже не могли спать на холодных тротуарах. Собирались в кучки и дрожали. Отель поразил восточным убранством и мраморной красотой вестибюля. В номерах стояли огромные кровати. Такие вряд ли поместились бы в советские спальни в тесных «хрущевках».  Программа была насыщенной. Поэтому сразу после завтрака подошел автобус и пошло: храмы, а в индии около двухсот религий, дворцы магараджей, заброшенные города, непродолжительные пробежки по базарам. И опять храмы, мемориалы, памятники и захоронения.

          Каждый день начинался рано. Один раз уже в 6 утра  поехали в школу йогов, чтобы застать занимательные утренние процедуры этих удивительных людей. Это посещение заслуживает отдельного описания. На третий день группу автобусом отправили в Агру, знаменитую своим Тадж -  Махалом, чудом архитектурного искусства, усыпальницей любимой жены одного из Великих Моголов.

              К этому времени туристы уже достаточно перезнакомились. Норильчане, практически, все друг друга знали. Город не большой. Пересекались по работе, имели общих знакомых. Из красноярцев выделялась группа летчиков местного авиаотряда. Командир и второй пилот ТУ – 154 с женами и две стюардессы. Они были награждены путевками за успешную аварийную посадку при выходе из строя одного двигателя. Ребята были молодые, чуть за тридцать. А одна из стюардесс совсем молодая. От их дружной компании веяло оптимизмом, много было шуток и безобидных «подкалываний».

             В Агре у командира случился День Рождения. Перед ужином собрались в их номере, поздравили, выпили по паре рюмок из положенных к перевозу через границу двух бутылок на персону.
 
           Руководитель группы,  статная дама пред пенсионного возраста, попросила спиртным не злоупотреблять. Она очень переживала за моральный облик вверенного ей контингента. Работала вторым (или третьим) секретарем Горкома партии в Ачинске. Тем более, что в те времена в Индии был по сути сухой закон для местного населения. Туристам спиртное продавали в барах, а если хочешь пить во время трапезы – предлагали закрытый занавеской кабинет. Таких транжир, чтобы пить дорогущие напитки в ресторанах в группе не было. Валюта - на вес золота! Поэтому, при случае, собирались в номере.

      Так было и в этот вечер. Летчики пригласили всех после ужина продолжить. Но пришли всего 5 – 6 человек. Кто устал и завалился спать, кто пошел фотографировать  Тадж - Махал при Луне.  Разговорились. Травили анекдоты, рассказывали забавные случаи из жизни. Было весело и спокойно. Как дома.

         Командир летного экипажа Саша, пышущий здоровьем светло - русый сибиряк, удостоверившись в лояльности компании, вдруг стал размышлять вслух на тему, которая вертелась у всех в головах, но была деликатной, ни разу не обсуждалась.
         - Вот вижу я, -  начал он после очередного тоста, - что в нашей небольшой компании все друг друга знают. Мы, вообще, из одного экипажа, летаем уже четвертый год вместе. Норильчане, я вижу, все друг – друга знают. Вопрос! А кто в группе из органов? Подсадной. Ведь в любую группу, да еще выезжающей в кап.  страны,  обязательно включают работника нашей дорогой Конторы.

           Присутствующие признались, что тоже ломают над этим голову, но пока нет твердого кандидата. Семейных отбросили сразу, кто на задание с женой идет!?  Перебрав холостяков мужского пола, выделили трех – четырех подозрительных. Но одного, норильчанина, знал Влад, тот был замом главного механика Норильского комбината. Встречались на совещаниях. После перебора вариантов сошлись на Терентьиче, лет пятидесяти сухопаром мужчине в неизменной кепке на лысине и в длинном макинтоше. На вопросы, откуда он и кем работает,  отвечал в общих чертах. Холостой,   из Красноярска,  работает по торговле.

            За собой Терентьич всегда таскал старый портфель. Никогда не оставлял его в автобусе. Таскал и в храмы и по базарам. За покупками ходил всегда один, сразу отрываясь от группы, ныряя в тесные переулки базаров.

             Больше никто из группы на роль сексота (секретного сотрудника) не тянул. На этом и сошлись. Путешествие мчалось стремглав по индийской экзотике.

             Но в Бомбее, сейчас он зовется Мумбаи, ситуация поменялась. На обед группу привезли в шикарный отель Sea rock, Морская скала. Он стоял на краю двадцатикилометровой полукруглой набережной, носящей название Ожерелье королевы. Над двадцатью жилыми этажами находится круглый ресторан с панорамным видом на океан и бухту. Захватывающая дух картина!

                Все расселись по местам за четырехместными столиками по кругу вдоль окон. Обед, как всегда, был шикарным. Шведский стол. Море овощных закусок. Шикарные фрукты и десерты. Под супницами и сосудами с горячими блюдами горели спиртовки. Нам дали час на трапезу. Но, наверное, самое большое удовольствие от обеда был вид на «Ожерелье королевы» - набережная, с одной стороны бесконечный пляж, с другой цепь небоскребов. Среди них наш отель был по высоте даже не в первом десятке!

              И вдруг, где – то в середине обеда раздался громкий, даже очень громкий крик:
              -АААААА! Портфель украли!!!
По ресторану между столиков бегал Терентьич. Если сказать, что он был взволнован, это ничего не сказать. Выкрики он перемежал с полу связным бормотанием, в котором угадывалось:
                - Господи! Весь товар! Все покупки! Пропало! С чем остался?!

                В ресторане, кроме русской группы, людей было не много. Пяток норвежцев, французы да американцы. Все заинтересованно и участливо спрашивали, в чем дело. Предлагали помощь. Администрация и официанты, узнав о пропаже портфеля, заявили, что этого не может быть. И никогда не бывало. Надо искать. С помощью нашей сопровождающей удалось кое – как успокоить пострадавшего. Администратор добился от него описания пропажи и места, где он оставил портфель.
                - Да вот тут, - всхлипывал Терентьич, - вот тут на подоконнике. У окошка. Глаз не сводил. А потом смотрю – нету! Поймайте их! Верните! Он опять скатился на крик с визгом.

                Администратор хлопнул себя по лбу, заулыбался, взял пострадавшего за локоть и повел по кругу вдоль столов. На противоположной, по диаметру, стороне ресторана на подоконнике лежал злополучный портфель.
                - Наш ресторан вращается со скоростью один оборот в час. А подоконник, как и вся внешняя стена с окнами стоит на месте. Уехали Вы от своих сокровищ!

                Весь зал громко смеялся и до конца обеда подтрунивал над виновником развлечения.

                После этого подозрение с Терентьича было снято. Все думали, что он носит в портфеле явки и пароли, собирает компромат на участников вояжа. А оказалось, что он действительно «из торговли», заместитель директора промтоварной базы. Отсюда такое неприкрытое горе  из – за потери дефицита.

                Так и остался вопрос об агенте не раскрытым до самого конца поездки.

                Потом был Мадрас и трехдневный пляжный отдых в его окрестностях. На берегу Бенгальского залива, в пальмовой роще, отель из двух десятков отдельных бунгало со всеми удобствами. На двоих. Совершенно пустой пляж на километры в обе стороны. Шорох набегающих океанских волн. Вода 28 градусов и палящее солнце. Ужины накрывались прямо под пальмами, на пляже, и блюда можно было набирать на пальмовые листья. Северян особенно впечатляло, когда в завершении ужина двое индусов несли вдоль столов метровую гроздь бананов, и каждый отрывал себе десерт.

                День заканчивался звездными ночами с тысячами крабов, вылезающих из воды. Их ловили с помощью фонаря и круглых сеток – ловушек и варили на костре в ведре с морской водой.

                Влад, проведший детство и юность на Черном море сразу предупредил сибиряков об опасности тропического солнца. Искупались, и в тень. Никакого загорания на пляже. Если валяться, то только в тени или в одежде. Конечно, обгоревших было много. Но слегка. Серьезно пострадал только Ашот, армянин лет сорока, неизвестно как оказавшийся в лесозаготовительном хозяйстве в отдаленном сибирском районе. Ночью у него поднялась температура под 40. На завтрак он выйти не смог. Всё тело горело.

                Стюардесса Люда, та что постарше, набрала за завтраком местного айрана, похожего на наш кефир и три раза за день смазывала пострадавшего.
                - Как же ты не поберегся,- корила она Ашота.- Ведь сказано было, тропики!
                - Да я думал у меня кожа армянская, смуглая, ничего не боится. Да еще шерсть сверху, сама видишь, как зарос.
Только дня через три он вошел в норму, потеряв много обгоревшей кожи. Со спины слазила лоскутами.

                Потом полетели на четыре дня на Цейлон. Окунулись в настоящий рай. Когда ехали целый день по горным дорогам от прибрежного Коломбо в центр острова, до древней столицы – Канди. Тут и  отвесные скалы с водопадами, чайные плантации, горные реки с купающимися стадами слонов, плантации ананасов и других экзотических плодов. Головы кружились от красот и диковин.

                В Канди, после посещения главной святыни буддистов, Храма Зуба Будды, ужинали на террасе над долиной. Многие разошлись спать в отель. На террасе остались Влад с женой, летчики и еще пара норильчан. Пили бесконечный цейлонский чай и лениво беседовали. Завтра возвращение в Коломбо, последний день перед вылетом домой.

                - Так вот, братцы, -  обратилась к присутствующим стюардесса Люда, - могу вам открыть тайну агента. Против любви никакая спецслужба не устоит. Я когда Ашота лечила, так не только сметаной мазала. Так уж получилось, когда температура спала, я у него заночевала. Под утро сознался, что никакой он не лесоруб. Так, легенда. Я его и не напрягала. Сам сказал. Еще сказал, что группа клевая. Все мужики и дамы правильные. А что подторговывали и занимались «ченьчем» (обменом), так самому стыдно. Идешь по базару, а индусы кричат:
                - Русский! Денег нет! Иди, ченьч делай. Дечево отдам. Утюг давай, кипятильник, водка давай.
                -Ты, Людмила, девушка хорошая. Только извини. В Армении у меня жена и двое детей. Жду перевод в Ереван. Надеюсь, меня не продашь. А характеристики всем накатаю отличные. Даже Терентьевичу.

                Людмила потянулась и добавила:
                -И я надеюсь, что разговор останется между нами. Ледями и джентльменами.