Опять дорога, опять пешком

    Кто-то сверху сказал:
   "Время пришло,пора
    Собираться в дорогу."



   И в начале февраля я сел в Лиссабоне на поезд до Faro,что на юге Португалии. И полетели за окном вагона последние кадры этой зелёной страны у Океана.
Загадочной тёмно-серой
"Terra incognita"

   В Фаро пахло летом и водорослями. Жители,по своему португальскому обыкновению,высовывались в окна,разглядывая прохожих,развешивали сушиться на палках разноцветное бельё. Погода стояла жаркая. Шагать было привычно и легко. Я спал на душистой португальской траве последние дни. Днём по улицам прибрежных городков двигались повозки с родными мне стариками,бегали пацаны и все они чувстваволи,что я им не чужой. У португальца в крови узнавать своего,чуять своего.

   Наконец я дошёл до городка  у реки Vila Real de Santo Antonio на другой стороне реки была уже Испания. Как только паром причалил к пристани на испанской стороне,включились другие часы и это мгновение было жутким,как прыжок в неизвестность. Португальские азулеуш уже выглядели по-испански,контраст,темперамент,ритм - все стало другим. И сознание сразу приняло этот код и пошло усвоение нового мира. Как по большой синусоиде было движение вниз в критическую точку по имени "Лиссабон" - теперь медленный медленный подъём вверх в другое время,в другое пространство,в совсем другой новый мир. Дома городков,костры наркоманов,сон под средиземноморскими кедрами,всё вокруг как-то навзрыд с апельсинами и оливками,с пастухами и овцами,с табунами лошадей и железными электрическими мельницами на вершинах гор.

    Сначала я шёл по бесконечной тропинке вдоль заболоченного заповедника. Справа жёлтая сухая трава с водой и птицами,ничего не боящимися,а слева высокий холм,с соснами и урчащими где-то дальше машинами. Слева от бесконечных топей заповедника,на повороте, за большим забором в сумерках вечера горел тяжёлым огнём большой костёр с клубами чёрного дыма. Ворота были распахнуты настеж. Стоял поздний вечер,пора было подумать о ночлеге? Во дворе мусульмане,похожие на смертников и худые озлобленные молодые парни молча ломали старый хлам. Опасные жители с остервенением,сосредоточенно и со знанием дела делали свою работу,враждебно поглядывая на меня. Я попросился переночевать на одну ночь,но старший резко оборвал меня:
 - Мест нет.
 - Нет так нет.Дело обычное...
Поднявшись вверх по улице маленького городка на гору,я пошёл по дороге в сторону Севильи. Траки всех мастей возили апельсины. И справа и слева тянулись бесконечные апельсиновые сады. Прошмыгнув незаметно через сломанный забор,я  попал в сад. Там было тихо и тепло,как в большом уютном доме. Выбрав место для палатки,я по привычке быстро её поставил и залез вовнутрь. Дождь капал,апельсины падали,где-то недалеко разговаривали люди и лаяла собака. Апельсины пахли домом,уютом. Вечером,в лучах заходящего оранжевого солнца,мандариновые и апельсиновые деревья пронизаны волшебным светом,пропитаны всеми оттенками синего,голубого,зелёного,серебряного. Оранжевые плоды,как удары пульсируюшей души дерева,почти на физическом уровне кричат-поют свою красную,жёлтую,оранжевую и золотую песню этому миру. В сумерках позднего вечера среди холодного света чёрно-зелёной листвы фосфоцируют и комлают светящиеся оранжевые плоды. Солнечный свет,впитанный днём,светит сквозь кожуру апельсина всю ночь. Апельсин он по своей природе весь наружу,весь открытый миру,весь радостный,весь испанский,солнечный,живой.

    Я спал,а апельсины падали со стуком на мягкую землю,пропахшую этими оранжевыми плодами. Было уютно,тепло и сладко спать под шелестящей листвой апельсиновых деревьев. Мне снился странный сюрреалистичный сон:
 - Я стоял посреди тёмной комнаты,
   её стены были из ржавой,
   погнутой железной строительной сетки,
   а пол был черный в квадратную клетку,
   стоять на нем было страшно,
   клетки деформировались,
   всё время меняли размеры,
                цвет
                и форму.
   Тут и там загорались и гасли
                двузначные
                и трёхзначные цифры
   тёмно-зелёного бутылочного цвета.
   По полу перекатывались маленькие оранжевые
                резиновые мандарины.
   Потолка в комнате не было,
   было просто чёрное ночное небо
   и новолунье
   и Млечный Путь...
   и ещё был ЗВУК.

    В Испании старая добрая традиция уважать человека,идущего по дороге и сколько я шёл по Испании я чувствовал это. Люди были разные,но в основе своей бродяга,путник,скиталец в Испании не чужой. Из всех стран где я топтал пыль дорог,только в Испании такое отношение к vagabondo. Человек просто идет по своим делам и у него есть на это право. Путник в Испании так же обычен,как церковь в каждом пуэбло. Я заходил в церкви и просил пасторов дать мне покушать и меня отправляли в соседнее кафе и для меня готовили и меня кормили,потому что в Испании - это традиция помочь идущему по дороге. И мне не было стыдно,потому что это обычай и это нормально.

    Мелкий моросящий дождь в феврале в Андалузии делает картину окружающей действительности нереальной. Будто в цветном сне,прозрачный мир вокруг,как сквозь серую серебристую прозрачную плёнку спит и видит странный светлый сон. Мокрый чёрный асфальт льётся параллельно железнодорожным рельсам,а за мокрыми рельсами,там далеко за рыжими,жёлтыми,бурыми полями с глянцевыми пятнами луж синие,голубые,свинцовые горы таят во мраке влажной пыли дождя. Мелкий мелкий дождь,больше похожий на пыль,окропляет спящий ландшафт и вся плоскость его словно летит и парит невесомо цветным глубоким,чувственным сном у тебя перед глазами. И так с утра до вечера и завтра и послезавтра,может уже и не кончится никогда? А я ползу,там далеко,внутри,маленькой букашкой в этом странном сне уже давно и каждый следующий день красивее вчерашнего,я стучу в барабан неба,я пускаю серебряные стрелы за линию светлого горизонта и живу,как во сне,вплетая узоры своей энергии в орнамент локального космоса.

    После тяжёлого перехода под дождём за Viso del Alcor,словно почувствовав всю мою боль,чёрным мешком на землю упала ночь. Белые стены домов своими прямоугольными орнаментами пытались обозначить формы,они высовывали бледные морды из темноты,но андалузские псы во дворах ломали структуры форм горловым пением,высокими нотами,зашкаливающими на циферблате Звука. Они так выли и пели,и стонали,и "брали сверхвысокие октавы",как никакие арабы,обдолбившиеся гашишом не смогут. Справа на холме  в кромешёй темноте угадывались очертания харчевни,а над большими открытыми воротами,похожими на пасть пещеры горела белая неоновая надпись "La Luna". Буквы извивались и изгибались сияя в ночи,а во дворе "пел" андалузский пёс и брал зашкаливающие ноты. Горящая реклама извивалась и выворачивала душу наизнанку. Я никогда в жизни не забуду ту кромешную чёрноту ночи,белую неоновую La Luna,изгибающую спину как кошка и душераздирающую и красивую песню-вой андалузского пса. Я шёл посреди ночи по струне звука, которую мне дружно тянули от двора до двора андалузские псы. Плавный ритм моего движения и звук-песня псов сплавлялись вместе и ночь ела этот тяжёлый свинцовый слиток своей чёрной пастью. Я иду по ложбинам между холмами,
    Стада коров на горных пастбищах
    И чёрные быки на больших железных щитах у дорог
    Провожают меня и дают мне силу идти.

    Дорога,покружив по Moron de la Frontera пошла в гору. На окраине города молодые пацаны,сварщики из мастерской у дороги,дали мне большой мешок чёрствых булок и показали дорогу ведущую в Малагу. Купив пачку яиц и чай с сахаром я был готов к переходу через горы. В феврале в горах ночи холодные,днём дует холодный ветер,но небо синее и поля неистово зелёные. Горы Андалузии полосаты от оливковых деревьев и вечером,когда солнце на закате,ритмы и линии,тени и блики бьют прямо в сердце.


   Продолжение следует...