Мир гор

   Ночь сменял день,день там за горами опять оборачивался в ночь,дорога ползла неспеша вверх,в холодный мир одиноких горных вершин.

    На самом верху Андалузия выглядела,как сплошная эротика.
    Лёгкий свежий ветерок теребил поверхность озера.
    Озеро пучило око в окно неба,
    Небо лучило золотистый свет солнца на зелёную зелёную ниву,
    А ветерок волновался и дышал в возбуждении на её поверхности
    И опять теребил гладь озера,
    И рябь щурилась радостно на солнце от ласковых прикосновений.
    Да,я славно пришёл и сел тут - один человек посреди гор.
    Веш-шчь...

  - Ат-личч-н-а-а!
    заорал я в синее синее небо над головой
    и сел и попил крепкого чёрного чаю с сахаром.
    А линии неба и линии гор сплетались пальцами
    и мычали,как коровы.

    Векторы моей обусловленной души
    Швыряли свои проекции в эту реальность,
    Чувства метали бумеранги
    И они шелестели по небу и ворошили
    Пространство гор,
    Отражения отображённого чувства
    Скользили чистыми плоскостями зеркал над голубыми вершинами,
    Над вышитой гладью скатертью зелёных полей.

   Это ничего,что в реке Нил плачут нильские крокодилы,
А гиены в Гвинее урчат утробно,поедая зебру,
Ведь я тут посреди Андалузии созерцаю превосходную иллюзию.

 - Смысл приобрёл некоторую устойчивость,- констатировал я всеобщую ирреальность дел окружаюшего меня мира. Людей было мало,а красоты много. Дул холодный ветер и солнце ярко светило на синем небе и не грело. Это место было,как высшая точка амплитуды,после которой уже не было возврата в прежнюю жизнь,в прежнее состояние. В этой точке невозврата,там в вышине,далеко далеко в информационном центре космоса,лысый статист отпечатал на машинке всю историю моего прошлого,прочитал,ужаснулся,подумав:
- придурок какой-то! - скомкал и бросил его летать среди звёзд.
 
    Превосходный вид точно обозначил эту точку,обозначил и расставил акценты,как специалист акупунктуры иглами точно в нервные центры моего астрального тела. Мир вокруг больше походил на пейзаж астрального плана,чем на реальную действительность,на обычную панораму гор. Ландшафт был пустынен,холоден и нереально красив.

    Днем я шёл и "парил" над горами,ночью спал,кутаясь в тряпки. Высоко в горах,слева и справа клетчатые и полосатые горы,покрытые оливковыми деревьями нежного салатового цвета. Среди деревьев гуляют-пасутся белые и чёрные лошади и щиплют февральскую траву под синим холодным небом.

   Это почти мистическое действо - разводить огонь в чашке и кипятить воду для чая посреди безлюдных и нереально красивых гор. Пить горячий чай и просто жевать хлеб - ничего вкусней нет посреди такого простого мира. Сверхреальный мир гор, без прикрас,возвращает трезвое осознание жизни. Вибрация кристальной чистоты встряхивает тебя за шиворот и чистит все западающие контакты. Каждый шаг,каждый день дороги в горах - процесс очищения.
    Там высоко по дороге было много испанских городков-пуэбло,жители были,как оглушенные-огорошенные горами и разряженной атмосферой.
Водители грузовиков развозили по окрестностям "приготовления новому урожаю".
Трактористы на красных и жёлтых тракторах чертили коричневые полоски на волнистых полях.
Продавщицы у кассовых аппаратов в магазинчиках торжественно и ошарашенно пробивали товар.
Все население гор было обалделым  от тройной очистки и не тем,что на побережье моря или в долинах Испании.

    Невесомо проплыв через горы Андалузии,я начал спуск к морю,к Малаге. Километр за километром мир вокруг начал прогреваться,природа становилась "кудрявее",людей больше. Воздух стал тёплый и влажный. Дорога плавно и неспеша утекала в мир по другую сторону гор,густо заселённый людьми и машинами. Атлантический Океан остался там далеко за горами,за полями оливок,за апельсиновыми садами,за Севильей... Шоссе спукалось в иную реальность - в жизнь у моря посреди мира. Мои любимые средиземноморские кедры опять начали собирать и сгущать квинтэссенцию жизни ядрёной природы.