Бег Пальмиры. Цифра четыре. Глава 10. Лагерь ночью

(Свидетельство Российского Авторского Общества №23217 от 14 октября 2015 года.)

Цифра четыре.
10. Ночь. Балиор и Вильгельм приводят Аквиста к отряду. Их встречаут оставшийся безымянный воин, держащий в руках факел. Люди отдыхают на земле: сидя, лежа, прижавшись друг к другу. Это напоминает лагерную манеру. Тихим фоном повсюду слышатся голоса. Балиор начинает рассказ:
Балиор: Посмотри на этих людей, Аквист. Они в пути с нами какое-то время. Кто-то из них не насчитает и дня, другому оно покажется вечностью. Для них время, которое они проводят с нами, не поддается исчислению.
Аквист: Кто эти простолюдины?
Балиор: А ты как думаешь? Мы их ведем.
Аквист: Куда?
Балиор: То, что здесь называют дорогой, всего лишь причина. Важна не цель, а смыл пути.
Аквист: И как такое понимать?
Вильгельм вступает в разговор.
Вильгельм: Мы тут не ради твоего понимания, капеллан.
Аквист: Как ты назвал меня, Топорщик?
Вильгельм: Я сразу сказал, мы все знаем и помним, в отличие от тебя самого.
Аквист: Что он говорит?
Балиор: Искупи предательство, перестань себя оправдывать.
Вильгельм: Ты ничего на опушке не оставил или сходим посмотреть? (показывает выброшенное распятие)
Аквист: Я ничего не понимаю. Кто вы такие?
Балиор: (указывает на селян) Послушай остальных. Может они тебе подскажут?
Фон голосов усиливается и становится возможным различать обрывки фраз. Слышны мольбы и покаяния, кто-то просто перечисляет свои грехи. Но все молчат, молчание от страха отражено на лицах.
Аквист: Отчего я слышу их, когда они молчат?
Балиор: Потому что ты умер, Аквист.
Аквист: Умер?
Вильгельм: Да, капеллан. Только попал не туда, куда собирался. Там просто так предателей не ждут.
Аквист: Значит, умер… (задумывается)… А вы?
Балиор: Мы их не слышим. Каяться вслух им страшно, как и тебе.
Вильгельм: Заставь их говорить. И больше от тебя не надо.
Аквист вслушивается в голоса и начинает разбирать исповеди. Он вглядывается в мужчину и тот переводит на него взгляд.
Человек с окровавленным бинтом: «Она хотела все вернуть и нашла меня. Только война случилась, и мы уже настоящими врагами были. Я ее пытал двое суток, а она стихи читала в ответ. Дура. Потом взял ее и застрелил. Ни чувств, ни желания. Просто выстрел. Видимо так мне и надо, кто предал любовь, не должен знать покоя.»
Девушка с веревкой: «Да не хотела я умирать. Устала просто. Решила попугать тех, кто любит. Влезла в петлю и не рассчитала: время шло, а никто не возвращался. Кряхчу, ногами дергаю, промочилась и болтаюсь, смотрю на себя в большое зеркало на стене».
Ростовщик: «Ну, если кто-то что-то продает – в чем моя вина? Откуда мне знать, когда человек отдает последнее, или значимое? Заложил – получил деньги, остальное не моя забота. Захотел вернуть – плати сколько следует. При чем тут справедливость? А если с кем-то беда после этого случается – при чем туту я?»
Старуха/женщина в годах с поводком: «А чего плохого в затравке гончими живца. Украл зерно – побегай от борзых! Убил кого – подавно. В моих владениях законы вековые! От наказания никто и никогда не уходил».
Мужчина с ножом: «Я тебя здесь давно дожидаюсь. Сдал наше расположение османам и сгинул в ночи? Знай - они весь лагерь вырезали,  дозорных в плен. Узнали, что от нас нет толку – дали по кривому ножу и кто кого. Я истек вторым от ран – такая победа. Слышал, они предателей на пики поднимают. Удалось проверить?..»
Аквист: (не выдерживает, осматривает свое тело) А где мои раны? Где мои раны? Верните мне их! Все обман. Проклятое место!
Балиор: Говорил же – сойдутся.
Вильгельм: Не юли, святоша. Слушай еще. О чем сопляк говорит? (указывает пальцем)
Аквист: (делает отрицательный жест головой) Мальчик молчит.
Вильгельм: (обращается  Балиору) Тебе это было нужно, брат?
Воины настораживаются и смотрят в его сторону. Мальчик смотрит в ответ, затем странно улыбается и внезапно скрывается в темноте. Вильгельм указывает пальцем в сторону исчезнувшего мальчика, и Балиор тут же пятится назад, исчезая в темноте.
Аквист: Если я умер, значит, и вас нет.