Георгины начинают и выигрывают
В раннем детстве мы срывали лепестки и лепили себе на губы — «помада», на ногти — «лак».
И такими « модницами» играли в дочки-матери.
Лепестки этих цветов были самыми желанными, поскольку подходили для игры, как никакие другие.
Предпочтение отдавалось самым ярким.
Чем ярче цвет, тем красивее.
Годились лепестки и для «секретиков».
Разровняешь в земле местечко размером с кулачок, уложишь красиво разноцветные лепесточки, накроешь бутылочным стёклышком, песочком присыпешь, а потом кружочек в центре пальчиком и расчистишь...
Красота! Дух от восторга захватывает...
А ещё георгины в детской «кулинарии» были незаменимы.
Куличики налепишь, а потом с высунутым от счастья языком украшаешь лепестками и тёртым кирпичом.
И опять красота получилась!
Рукотворная.
Именно цветы и стали причиной сурового наказания, полученного в нежном возрасте..
В то тёплое сентябрьское утро некоторые мои подруги уже уверенно шли в школу, сжимая в руках последние осенние букеты.
А я стояла у подъезда, провожая их завистливым взглядом и ждала маму.
Пять минут назад она заплела мне косички, проверила наличие носового платка в, вышитом бабушкой, навесном кармашке и выпроводила из суетящейся коммуналки,
«чтобы под ногами не путалась».
Стоять у подъезда было скучно.
Особенно, когда некоторые спрашивали: «А ты чего в школу не идёшь? Что ли у вас вторая смена?»
«Я на следующий год пойду.»
«Так ты ещё маленькая?»
В стране был праздник, но на нашей улице он заглянул не к каждому.
И когда я совсем уж от этого загрустила, из подъезда, чуть не сбив меня с ног, выбежала соседка Галка — ученица третьего класса.
- Разве ты не в интернате? – спросила я с нескрываемой радостью.
- У нас там карантин.
- А что это?
- Ну, там пока жить нельзя. Целую неделю.
- И ты целую неделю будешь дома?! – уже с нескрываемым восторгом переспросила, не веря своему счастью.
- Может и больше.
- Здорово! А я два дня в Караваево зато что была, у бабушки Дуни. У них там собака есть. Амур. Он на меня уже теперь не лает. Потому что я уже теперь не чужая. Я ведь там два дня жила! – спешила я поделиться последними новостями.
- Да знаю я, что ты к другой бабушке ездила. Мне мамка ещё сказала, когда не очень пьяная была. И я ещё слышала, когда тебя отец привёз... Только она меня к вам не пустила. А потом опять тётя Валька вино принесла. И они ещё песни дурацкие петь стали. Шурка хотел тётьку Вальку ещё выгнать, вот мамка Шурку и налупила... Опять твоему отцу ещё рубашку порвала... А я сразу к тёте Пане убежала, пока он Шурку защищал, – рассказывала в подробностях подруга о событиях минувшего вечера.
- А сейчас тётя Катя уже не … сердитая? – осторожно спросила про Галкину родительницу, подобрав не обидное слово.
- Она рано на работу ушла. Мы с Шуркой ещё спали. Ой, Людка, а давай пойдём на поляну! Там такие цветы красивые выросли! Ты бы только знала! Мы вчера ещё с девчонками из второго подъезда туда ходили. Их там уйма!
Предложение было очень заманчивым. «Поляной» называлось частично расчищенное после стройки место, отгороженное со стороны трамвайных путей редким деревянным забором. В недалёком будущем это место должно было превратиться в парк. Пока же кроме высокой травы на нём ничего не произрастало. И сообщение о цветах вызвало жгучее любопытство.
- А какие цветы там растут?
- Такие синенькие как звёздочки. И ещё жёлтые как метёлочки. Пошли!
- Не могу. Я маму жду. Мне же в садик надо.
- А мы быстро. Твоя мама ещё в бигудях ходит. Я на кухне её видела.
Информация про бигуди перевесила чашу весов в пользу поляны. И тут же на упомянутую чашу добавился ещё один аргумент.
- Я ведь ей букет подарю. Вот она обрадуется!
- Правильно! – одобрила подруга. И мы поспешили к цели.
Цель была столь заманчива, что я совершенно забыла наказ родителей не ходить никуда через улицу.
Полчаса пролетели в одно мгновение.
Мама успела обежать всех моих подруг и наш дом по периметру несколько раз, спрашивая прохожих о шестилетней девочке в красном платьице в горошек. С двумя тонкими косичками.
«Не видели», – отвечали люди, сочувственно мотая головой.
И только одна сердобольная старушка высказала предположение: «Можа, под машину попала?»
И хотя движение транспорта в те далёкие годы отличалось от картины наших дней, как муравей на дачном столе от лесного муравейника, моя мама заплакала и перекрестилась.
И в этот самый миг из-за угла дома выходит её счастливая дочь с букетом цветов.
- Мой букет всё равно больше! – уверенно констатировала Галка.
- А у меня тоже красивый! – любовалась я результатом своего труда и крутила букет, не замечая никого вокруг.
- Ты где была? – раздалось над ухом. И мамина рука схватила мою, свободную от цветов и потянула резко за собой. Я ещё не успела сказать, что цветы предназначались ей, когда получила первый шлепок по попе. – Ты знаешь, что я передумала? – и не дожидаясь ответа, ещё раз – по попе. – Ты хоть знаешь, на сколько я опоздала на работу? – и опять подгоняющий шлепок, от которого уже побежали не только ноги, но и слёзы.
Не помню, что было с цветами, но я всю дорогу бежала на вытянутой руке, подгоняемая очередным шлепком.
До садика дошли быстрее, чем обычно.
Этот случай глубоко запал в память и научил следить за временем, но даже ни на йоту не притупил любовь к цветам.
«Куличики» лепились, «секретики» творились, губы и ногти «красились», букеты собирались.
А девочки росли...
Вскоре родители приобрели садовый участок в черте города.
Маленький фанерный домик, который по примеру отца все называли будкой, никаким образом не тянул на дачу.
Там не было цветов.
Не было там и деревьев.
Несколько жалких кустиков и грядки.
Вот соседский – у Натальи Васильевны – был дачей.
Он утопал в цветах, красивых и ярких, чьи ароматы долетали и до нас.
Поэтому голова моя всё время была повёрнута в их сторону.
Предложение: засадить участок цветами – было принято отцом весьма скептически.
- Сначала надо сделать планировку. И пока деревья не посадим – никаких цветов! – точно обозначил он своё видение прекрасного.
И всё-таки в одном дальнем уголке мы с мамой посадили золотые шары и лилии «царские кудри».
В те далёкие 60-ые любые семена продавались только частниками на рынках.
Картинок не было.
Ключевые слова – «царские» и «золотые» определили наш выбор семян.
И только когда увидели цветы, поняли, что наши представления о монархах и их убранстве сильно отличаются от мнения селекционеров.
Но даже эти первые радовали глаз.
А несколько лет спустя сад украшали разноцветные тюльпаны, пионы, фиалки, нарциссы, флоксы, лилии, гладиолусы и георгины.
Маме очень нравились георгины.
Но после первого принесённого домой букета, она решила, что он совсем не для срезки.
Не успели мы донести цветы до дома, как они завяли.
И если тюльпаны, поставленные в воду, вскоре выправлялись, то с георгинами такого не случилось.
Срезанные в жаркий день до захода солнца, протомившиеся в двух видах переполненного городского транспорта в течение часа, цветы имели весьма жалкий вид.
На следующее утро букет выбросили.
И вот тогда-то георгины мне не понравились, потому что зря мы их сорвали.
Были и другие цветы.
Первый подаренный букет...
В солнечный мартовский день моего шестнадцатилетия я пригласила своих одноклассников и друзей по старому двору.
И вот уже почти все приглашённые в сборе.
В ожидании последнего присутствующие знакомились друг с другом в небольшом пространстве «большой» комнаты, толпясь возле проигрывателя, меняя пластинки, разглядывая конверты хорошо знакомых дисков.
Листали давно прочитанные журналы, бросая красноречивые взгляды на праздничный стол.
- Семеро одного не ждут, а вас тут даже девять. Так что, садимся за стол? – озвучила мама желание гостей, выставляя последний салат, когда раздался звонок.
Счастливая именинница бросилась к двери.
Ах, как бы хотелось написать, что там стоял посыльный с огромным букетом роскошных живых цветов именно от того, чьё имя лишало покоя.
Потому что сам «нарушитель покоя» уже стоял в той самой комнате, болтая с моей подругой. Не обращая внимания на именинницу. И уже подарил ей, то есть мне, набор пластинок. Вся опера Петра Ильича – «Пиковая дама» – лежала на столе возле Наташкиного проигрывателя, с которого Валерий Ободзинский в это время пел про глаза напротив.
Но я не могу пойти против истины...
В дверях стоял одноклассник Борис с большим букетом, полностью завёрнутым в газету.
- Привет! Проходи, раздевайся, – произнесла на автомате, стараясь не смотреть на подарок.
«Только бы не гвоздики!» – подумалось в тот момент.
Недолюбливала я цветок революции за его излишнюю популярность.
«Скорее всего мимоза», – был первый радостный вариант, логически связанный с недавним женским праздником.
Но тут же другая, шальная, вспыхнула молнией: «А может быть, тюльпаны?!»
И совсем уж сумасшедшая: «А что если розы?!»
Чувствуя, что покраснела от волнения, вызванного воображением, я попыталась выровнять сбившееся дыхание.
Почти теряя рассудок, я аккуратно с благодарностью приняла цветы, спрятанные от завистливых глаз.
Борис снял пальто и, когда он повернулся к вешалке, чтобы его повесить, я, сгорая от нетерпения, слегка отогнула газету.
Всю её снять я задумала перед гостями, чтобы потешить своё тщеславие.
То, что я увидела, заставило покраснеть ещё ярче...
Цветы были искусственные!
Из гофрированной бумаги!
Самодельные!
Такими бабушки украшали могилы на кладбище.
Бросив на ходу: «Проходи, пожалуйста! Я сейчас.»
Пунцовая от стыда за себя и дарителя, я ринулась в другую комнату, прижимая свёрток к себе, и моля только о том, чтобы никто меня не увидел.
Чтобы не попросили открыть!
Сунув свёрток под кровать, я села на неё, чтобы успокоиться.
И тут-то как раз картинки роз и тюльпанов, проносившиеся в голове до раскрытия «сюрприза» стали смеяться надо мной, вовлекая в свою компанию.
Подруга Ленка, заглянувшая в комнату, хотела узнать причину весёлого настроения.
А я не могла произнести ни слова.
Всякий раз, когда пыталась что-то сказать, новый приступ забивал в конвульсиях.
Ленка заразилась быстро.
И вот мы уже вдвоём смеялись без причины.
Ещё несколько человек, заходя по одному, задавали вопрос:
- А чего вы смеётесь?
И разрастающийся хор отвечал дружным аккордом.
- Наверное это от голода. Прошу всех к столу! – спасла меня мама от верной смерти.
И цветы Бориса не пригодились.
***
Были, были красивые букеты в моей жизни.
По миллиону роз не дарили.
Но корзинами – случалось.
А первые живые одиннадцать алых голландских тюльпанов, подаренные совершенно неожиданно опять же в середине марта и сейчас перед глазами.
Принёс их опять не тот, от кого ждала, но настроение создал незабываемое.
Второго букета от этого человека я не получила.
Не все умеют быть рыцарями.
И любить безответно.
И пока я разбиралась с цветами и букетами, выясняя какие люблю и от кого,
мама выращивала у себя в саду разные.
И всех их любила.
Только домой не любила приносить.
- Зачем я их рвать буду? Пусть в саду растут! Там я на них любуюсь, и люди, которые мимо проходят радуются. Дарить надо только тем, у кого в саду цветов нет.
Георгины были и остаются одними из самых её любимых.
Именно она научила меня, как правильно составить из них букет, чтобы на следующий день не выбрасывать.
Прежде чем поставить цветок в воду, стебель надо подержать несколько секунд в кипятке.
Мама срезает по пять-семь штук одного сорта, добавляет пару веточек гипсофиллы, обрамляет листьями ирисов или рябинника.
Не стянутые в пучок, а расположенные свободно на длинных стеблях, они смотрятся изысканно и горделиво.
И стоят в высокой вазе до недели.
А мама в свои восемьдесят девять вместе со своей старшей сестрой ещё в прошлом году выращивали несколько самых любимых сортов.
И с нетерпением ждут лета.
Свидетельство о публикации №217031400550
понятная история!
вспомнился
Закон распространения информации в семейной среде:
то, что мама говорит сыну в 15 лет
доходит до него в 55(если доходит).
*
рваные цветы в вазах плохо рисуются,
лучше на вольнице, под солнцем,
с размахом от ветра.
)
Игорь Влади Кузнецов 18.02.2019 13:13 Заявить о нарушении
вас должны вдохновить: все мы дети природы. ))
Спасибо, Игорь!
Людмила Вятская 18.02.2019 21:16 Заявить о нарушении