Трое в лодке плюс Му-Му

Хроника байдарочного похода по реке Бобр.

Идея овладела массами.

Идея похода возникла в последнее воскресенье августа в шестиметровой кухне типовой “трёшки” московской хрущёвки-пятиэтажки за узким кухонным столом. Трое мужчин и одна женщина за обедом вели неспешную беседу. Тамара, хозяйка дома, часто вставала из-за стола, чтобы достать из холодильника очередное блюдо с закуской, так как её гости, Вася и Митя, обладали отменным аппетитом и были большими поклонниками Тамариного кулинарного искусства. Стоит отметить, что Боря, муж Тамары, был равнодушен к еде, считая её лишь средством поддержания биологической жизни. Сначала обсуждали публикации в “Новом Мире”. Потом поговорили о погоде и видах на бабье лето. Затем, разговор плавно перешёл к вспоминаниям о летнем байдарочном походе, в котором из присутствующих участвовали Тамара и Митя. Этот легендарный поход проходил по озёрам Карелии  и должен был закончиться сплавом по порогам реки Воньги. Тамара, перемещаясь между холодильником и столом, в красках рассказывала о драматических событиях этого похода, из-за которых сплав по Воньге не состоялся. Неожиданно Боря, который, как казалось, во время Тамариного повествования внимательно слушал её, вне контекста её расказа, вдруг произнёс:
- А не сходить ли нам по спокойной речке на одной байдарке мужской компанией? - сделав ударение на «мужской».
Эта фраза, не обращённая ни к кому конкретно, кардинально изменила ход беседы, вернув её из области воспоминаний к реальной жизни.

Боря обладал очень убедительной манерой говорить. Он произносил слова врастяжку, четко выговаривая каждый звук и явно выделяя смысловые слова. Вообще, всё, о чём говорил Боря, было значительно. Он, как Бабелевский Беня Крик, «говорил мало, но хотелось, чтобы он сказал ещё что-нибудь». Поэтому его предложение было воспринято очень серьёзно, и вызвало мгновенную реакцию всех присутствующих.

Тамару предложение Бори застало в пути от холодильника к столу. Она отреагировала первой.
- Давайте, давайте, скатертью дорожка, - сказала Тамара, выставляя на стол очередную миску с закусками.
Боря, как бы не замечая Тамариной реплики, мечтательно продолжал:
- Как здорово было бы пройтись по равнинной речке, и просто отдохнуть.
- Я за, - тут же вставил Вася, густо намазывая фаршмак на половину белого батона, разрезанного вдоль.
- А речка эта, - всё больше воодушивлялся Боря, - называется Бобр, и протекает она по живописной местности в самой спокойной и благополучной из республик нашего необъятного Союза, в славной лесной партизанской Белоруссии. И впадает эта речка в знаменитую Березину, которую, между прочим, в 1812 году форсировали войска Наполеона, бежавшие из Москвы.
- Потрясающее знание географии и истории Родины, - скороговоркой отметил Вася, начиная с трудом запихивать в рот только что сформированный огромный бутерброд.
- Интересная идея, - сказал Митя, облизывая столовую ложку из-под салата оливье, коронного блюда Тамары.
Вася, пропустив оценку Мити и уже переходя к солёным грибочкам, начал задавать уточняющие вопросы:
- А скажи-ка, Боря, когда ты предлагаешь осуществить эту свою, как я понимаю, заветную мечту?
- Да, хоть на следующей неделе! – с вызовом ответил Боря, потому что он знал, что на следующей неделе начинался новый учебный год у Васечки, их с Тамарой сына.
Выбор начала сентября для “мужского” похода, похоже, был тщательно продуман, потому что принципиально делал невозможным участие в нём женщин и детей из большого байдарочного сообщества, сформировавшегося с годами вокруг Тамары, молодой, красивой, умной женщины, обладавшей кроме всех достоинств, ещё и даром общения.
- Мда, - Вася что-то начал просчитывать в уме, одновременно задумчего загребая столовой ложкой очередную порцию маринованных маслят из расписной самаркандской пиалки.
- А сколько дней, Боря, ты предлагаешь плыть?
- Не больше недели, - ответил Боря, устремив отрешённый взгляд своих бездонных голубых глаз вдаль.
Он уже плыл по Бобру ... .
- А что скажет Казанцев? – обратился Вася к Мите.
- А я уже сказал, что идея интересная.
- Ах да, прости, дорогой, я, наверное, не расслышал. Итак, старички, всё ясно: идея овладела массами и принимается к исполнению. Чтобы мероприятие прошло на высоком организационно-идейном уровне, я предлагаю следующее распределение обязанностей. Я берусь за решение транспортной проблемы. Билеты на поезд за мной! Митя отвечает за сбор и подготовку материальной части: байдарка, палатка, мешки, рюкзаки и прочее снаряжение. А Боря, как временно нетрудоспособный, будет ответственным за продовольствие и приготовление пищи: продукты, котелки, миски, ложки, плошки и меню. Меню пренепременно согласовываем заранее, на берегу! Свои вещи и гитару я на неделе завезу Боре. Выступаем в ближайшую пятницу вечером. Возражения, дополнения есть? Нет. Принято единогласно!

Да, все конкретные предложения Василия были приняты единогласно и с большим энтузиазмом. Действительно, идея похода за отдыхом была невероято интересной. С одной стороны, она была сногсшибательно очевидной, а с другой, она была совершенно неожиданной. Обычно в их компании ходили либо в спортивные, либо в познавательные, либо в семейные походы. Все эти виды походов требовали высокой концентрации внимания и духовного и физического напряжения, иначе можно было перевернуться на пороге, или продрать оболочку байдарки о  камни на отмелях, или забыть на берегу маленького ребёнка, или …, ну мало ли какие приключения и неожиданности ждут участников массового похода! Но идти по “простой” речке втроём, чтобы отдохнуть?! Такого, пожалуй, ещё никогда не было!

Распределение обязанностей при подготовке и в ходе похода также было вполне логичным. Физическое и моральное здоровье Мити было общеизвестно.

Боря попал в завпроды потому, что в свободное от работы время занимался фехтованием в результате чего у него была травмирована рука.

Вася Чародеев, так естественно возглавивший подготовку к походу, работал на Советском Иновещании  и  вел передачи на тайском языке. Почему на тайском? Да, потому, что он "вещал" на Тайланд. Тайланд стал его путеводной звездой, потому, что Вася окончил Московский Институт Международных Отношений (МИМО) с экзотическим тайским языком.  В МИМО тайский ему достался потому, что места на все европейские языки были заняты основным контингентом студентов, детьми дипломатов, партийных и номенклатурных работников. Вася же был студентом из 0%  нормы для представителей народа, которую в СССР формировали райкомы комсомола. В школе он был активным пионером-комсомольцем, вбившем себе и окружающим в голову, что хочет стать дипломатом или журналистом-международником. Вася был одарённым инициативным мальчиком с ярко выраженными гуманитарными способностями. Он хорошо учился в английской спецшколе, профессионально играл на гитаре, у него была отличная память и приятный голос. Вася пел под свой аккомпанемент старинные русские и городские романсы, был балагуром и сразу становился душой любой компании. Конечно, Вася мечтал побывать за границей, посмотреть на закордонный мир собственными глазами. По окончании МИМО эта перспектива была более чем реальной. Но его подвели любвиобильный характер и природная порядочность. Вася ещё студентом женился (“лазил в трусики – женись!”), и увы, через пару лет развёлся, а затем вновь женился. Больше того, он ещё раз развёлся и женился в третий раз, окончательно испортив свою до того кристально чистую анкету. Нет, характер у него остался “нордическим”, а вот “хороший семьянин”, был под большим вопросом! Таким образом, он стал по советским понятиям “многожёнцем”, его чистая анкета была замарана, а замолвить словечко, поручиться за него, что он “свой, наш человек”, было некому. Вася стал “невыездным”. Но он по жизни был оптимистом и не унывал. Энергии у него было хоть отбавляй и она требовала выхода! Поэтому его руководящая роль была более чем обоснованной!

Отъезд. “Я так и знал”. Верные друзья.

Боря с Митей за полчаса до отхода поезда приехали на Белорусский вокзал, одетые в старые застиранные стройотрядовские костюмы неопределённого цвета. Они перетащили громадные рюкзаки и мешки с байдаркой Луч на перрон к вагону фирменного поезда “Белорусь”, Москва-Минск, номер которого Вася сообщил накануне. Самого Василия на пероне они не обнаружили. Когда осталось десять минут до отхода поезда, Митя начал часто посматривать на часы. Митя заметно нервничал, потому что он раньше никогда не бывал в походах с Васей. Боря же был спокоен, как танк. Он знал Васю с подросткового возраста. Они познакомились ещё в пионерском лагере и с тех пор стали самыми близкими друзьями на всю жизнь.  Когда Боря на первом курсе мехмата МГУ познакомился со своей сокурсницей Тамарой, первый из его друзей, кому он представил свою будущую жену, был Вася. Своего сына, родившегося на четвёртом курсе обучения, Боря назвал Василием в честь своего друга. Так и появился в их байдарочной семье ещё один Вася, Василий Борисович Файман. К слову сказать, такая комбинация имени и фамилии часто вызывала нездоровый интерес у людей, не знакомых с этой историей.
За три минуты до отхода поезда, когда Митя про себя уже произносил нелицеприятные слова в адрес Васи, на уже пустом пероне показался Василий. Он бреющим полётом летел над перроном в дорогом костюме светло-зелёного цвета. Его пиджак был распахнут и развивался парусом на ветру. Аллая подкладка Васиного пиджака трепетала как знамя на первомайском параде, подчёркивая партийную принадлежность её владельца. Галстук в тон пиджака обвивал шею Васи. В руках у него болталась громадная авоська, набитая какими-то металлическими предметами. Он приземлился около проводницы вагона, где его ожидали остальные участники похода, и торжественно вручил ей билеты. Изучив билеты, проводница пропустила Васю вперед, и они вместе начали подъем по ступенькам подножки вагона. Вася торжественно нес авоську, полную загадочных металлических банок. Как только они вошли в тамбур вагона, Боря заскочил на подножку и стал принимать от Мити походное снаряжение.
- Стой! Стой! А эти  куда? Ваши билеты! – завопила проводница.
- Я же Вас предупредил, со мной еще двое.
 - Эти?! Эти с Вами? - проводница была обескуражена.
- Да, эти со мной, - спокойно с апломбом заявил Вася.
- Давай, давай, ребята, побыстрей, а то вы задерживаете поезд! Да поосторожней с гитарой!
Проводница фирменного поезда “Беларусь” оторопела, у неё таких пассажиров отродясь не бывало. А Митя с Борей, пыхтя и крякая, закидывали вещи в тамбур. Как только последний рюкзак оказался в тамбуре, тепловоз рванул состав, поезд крупно вздрогнул, отозвавшись многократным эхом вагонов, и тронулся. Митя запрыгнул в отходящий вагон. Поход начался.

Открыв дверь купе, в котором компании предстояло добираться до Бобра, Вася сообщил:
- Итак, старички, всё купе наше, я купил четыре билета, чтобы вы не чувствовали неудобств в пути.
- А во сколько нам обойдётся твоё пижонство? - спросил Боря напряжённым голосом.
- Не переживай, старичок, лишний билет за счёт организатора железнодорожных перевозок.
Успокоив общественность по поводу затрат на лишний билет, Вася начал распоряжаться загрузкой вещей в купе. Когда все вещи и пассажиры заняли свои места, Митя, кивая в сторону авоськи с металлическими банками, висевшей на крючке у двери купе, спросил:
- Вась, а это что?
- А это, старичок, банки с натуральным апельсиновым соком, произведённом современными наследниками древнегреческой культуры. Видишь ли, я привык завтракать двумя тостами с беконом и чашечкой чёрного кофе. Я подозреваю, что в нашем рационе Боря не предусмотрел мой привычный завтрак, а по сему, чтобы хоть чем-то скрасить утреннюю трапезу, я приобрёл для нас двадцать одну банку апельсинового сока, по три на каждый день нашего похода. Мы будем пить его по утрам. И поверьте, вы будете благодарны мне за эту инициативу! Кстати, Боря, ты так и не доложил коллективу о меню. Что у нас сегодня на ужин?
- Какой ещё ужин? Сейчас проводница принесёт чайку с сахаром и баиньки.
Вася сокрушённо покачал головой.
- Я так и знал, - с досадой объявил Вася и, взяв гитару, лежавшую на свободной верхней полке купе, затянул старый проникновенный студенческий хит:

“На дива, на диване, на диване мы лежим художники,
А у меня, у меня, да и у Вани протянулись ноженьки.
В животе в тесноте снуют пельмени, как шары бильярдные.
Дайте нам хоть немного рваных денег, будем благодарные! …”

Исторгнув крик изголодавшейся души, Вася достал из своего рюкзака портплед, снял с себя дорогой светло-зелёный костюм с красной подкладкой, галстук в тон костюма и ослепительно белую рубашку, аккуратно уложил свою “рабочую” одежду в портплед, надел штормовку, походные брюки и превратился в обычного советского туриста.

Между тем Боря, выслушав надрывную повесть о голодных художниках, заметил, что “эта песенка не про нас”. Он не успел закончить свою мысль, как в дверь купе постучали, и она тут же начала сдвигаться в сторону и  скрылась в стене купе, а в проёме двери показалась  сияющая проводница. У неё на голове красовался белоснежный кокошник, а поверх фирменной железнодорожной формы мышиного цвета был одет накрахмаленный фартук из некрашенного льняного полотна с традиционным белорусским орнаментом по краям. Она ловко удерживала в руках три подстаканника с тонкими стаканами, в которых сверкали чайные ложечки и плескался не расплёскиваясь чёрный чай. Проводница вошла в купе, и, грациозно наклонившись, поставила на стол у окна стаканы с чаем. Затем она, как фокусница, вынула из кармана фартука и положила рядом со стаканами двойные порции быстрорастворимого сахара и пачку печенья “Юбилейное”. Затем, обласкав взглядом Васю, сказала, обращаясь конкретно к нему: «Кушайте на здоровье!». Она сияла, потому что нашла для себя разгадку этой странной компании, она догадалась, что это были “верные друзья” из одноимённого фильма! И не исключено, что эту сцену снимают для ремейка “скрытой камерой”!
Поезд ехал быстро, ложечки мелодично позвякивали в стаканах, часть ночи до места назначения пролетела быстро …  .

1-ый день.

Спуск на воду. Река Бобр.

Ранним утром тёплого осеннего дня байдарочники без приключений добрались до Бобра. По прибытии на берега Бобра все участники похода занялись приготовленим к “спуску на воду”. Митя с Борей быстро собрали лодку. Пустую байдарку спустили на воду, "приколов её концами" к берегу. Вася рассортировал  вещи и продукты, и по сложившемуся порядку разложил их по байдарке. Все вещи и продукты были упакованы в традиционные самодельные длинные подбортовые оранжевые мешки, сшитые из легендарной советской детской клеёнки. Гитару упоковали в водонепроницемый и непотопляемый мешок. Сзади «на руль» в байдарку погрузился Боря, в середине с веслом сел Вася, первым загребным забрался Митя. Митя с Васей упёршись вёслами в берег Бобра крикнули гагаринское: «Поехали», - и лодка плавно заскользила по ровной поверхности реки, настолько гладкой, что казалось будто у неё нет течения.

Боря, оглядевшись вокруг, радостно воскликнул:
- Потрясающая речка! Именно такой я её себе и представлял!
Боря был прирождённым теоретиком, и совпадение его модели Бобра с реальностью доставило ему глубокое интеллектуальное удовлетворение.
Действительно, речка была потрясающая! Бобр медленно нёс свои воды в нешироком русле по живописной местности Среднеберезинской низменности. Его левый высокий берег тянулся у воды узкой песчанной полоской, над которой нависал роскошный прозрачный сосновый бор. Высоченные сосны стояли на мягком жёлтом ковре, выстланном из опавших прошлогодних иголок. Подлеска не было, так что бор просматривался насквозь. А на лесном ковре всюду, куда ни кинешь взгляд, грибы! Да, какие! Огромные белые всех мастей, чистые, на мощных ножках с лихо заломленными коричневыми и чёрно-серыми шляпками. Красавец польский гриб. Молодые подосиновики на высоких толстых белых ножках с чёрной крапинкой, увенчанных красными почти шарообразными головками. Ровные серые подберёзовики, маслята, рыжики, колонии моховиков зеленовато-жёлтого цвета! А солонцы?! Сыроежки, волнушки, чернушки, грузди. Да, что там говорить! Просто грибное счастье! Правый низкий плоский берег был покрыт зелёными ещё лугами, перемежающимися полями льна. И всё это в умиротворённой тиши, подчёркиваемой отдалённым стрёкотом сельскохозяйственной техники, приглушённым водной гладью.  Людей вокруг почти не было, только иногда на высоком берегу на краю соснового бора видны были одинокие движущиеся фигурки грибников, сгорбленных под тяжестью заспинных плетённых корзин, наполненных грибами. Они шли к расположенным по краю бора грибоварням, отмеченными рваными облачками дыма от костров. Пейзаж, в котором протекал Бобр, вызывал два удивительных для столичных жителей чувства: абсолютное спокойствие и благодать. Воистину, Он и тут был бы прав, утверждая: “Чуден Бобр при тихой погоде!”.

Ужин: “Овсянка, сэр”. Конфликт и примирение.

Вечером, выбрав место для стоянки на высоком берегу в сосновом лесу, Вася с Митей затащили к месту стоянки вещи и лодку, а Боря развернул и установил популярнейшую советскую брезентовую палатку-двойку защитного цвета. В инструкции по эксплуатации, которая прилагалась к палатке, было указано, что палатка предназначена для двух человек.  Однако, она была так гениально скроена, что при необходимости в неё можно было уложить до семи путешественников среднего размера. В палатку перенесли вещи, а байдарку положили вдоль наружной стенки палатки вверх дном. Перед палаткой организовали костровище и развели огонь. Боря, согласно штатному расписанию, занялся стрепнёй и через полчаса объявил, что первый празничный ужин, посвящённый началу их отдыха, готов. Вася с Митей не заставили себя ждать, и, потирая руки, расположились на брёвнышках, выложенных вокруг костра. Праздничное меню их немного разочаровало. Боря наварил полный двухлитровый котелок густой овсяной каши, добавив туда несколько горстей сухофруктов.

Раскладывая кашу по мискам, Боря приговаривал:
- Овсянка, сэр.
Произнося это, Боря с выражением заботы и умиления смотрел на своих сотрапезников. Вася с Митей, намаявшись за день, набросились было на кашу. Но, увы, каша была, практически, несъедобная и, хотя её было очень много, перспектив стать вкуснее у неё не было. Первоначальный энтузиазм мгновенно угас. Боря, как известно, ел очень мало, а Вася с Митей давились густой комкастой кашей, но, соблюдая не забытые ещё правила приличия и поведения за столом, и из деликатности, делали это молча. Вокруг костра нависла напряжённая тишина. Когда же на дессерт был подан сладкий чай с пресными галетами (Боря так торжественно и провозгласил: «Сладкий чай!», - как в известной пьесе: «Кушать подано!»), Вася не выдержал и взорвался:
- Боб, несъедобная овсяная каша в праздничный вечер, как ты выразился, вызывает много вопросов, но пресные галеты на десерт – это уже перебор!  Мы же не в Библейской пустыне, чтобы в праздники есть манну небесную! Или ты хочешь наш тихий отдых превратить в «хождение по мукам»?
Боря был не на шутку задет.
- Интересно, какие ещё вопросы вызывает у тебя эта овсяная каша? Я могу тебе на них ответить. Я в эту кашу положил пять столовых ложек сахара на литр при норме одна чайная!  Отборные сухофрукты! Тебе в походе ананасы с рябчиками подавай?! – Боря явно намекал на буржуйские запросы Васи. - А овсяная каша, повсеместно признанная самой здоровой пищей, ему, видете-ли, не подходит. Вся Англия ест, и нахваливает. Так ведь не просто каша, а с сухофруктами! И ещё. Я хотел сделать вам сюрприз и открыть банку сгущёнки. Но теперь я этого не сделаю!
Похоже, Боря был склонен к садизму... . Однако, Вася был отходчив, Боря умён, а Митя едал и не такое, и через несколько минут взаимных упрёков юмор ситуации восторжествовал и все с шутками и прибаутками спокойно пили сладкий чай с пресными галетами, поочерёдно окуная их в банку со сгущёнкой.

Сон в первую ночь: “Мне что-то причудилось”.

Боря, как идейный руководитель похода, на ночь расположился в середине палатки. Он лёг на спину и мгновенно затих: либо заснул, либо так глубоко погрузился “в себя”, что не проявлял никаких внешних признаков дневной активности.
Митя при распределении спальных мест оговорил себе привилегию спать с краю на правом боку лицом к стенке палатки, так как иначе он гарантированно обещал храпеть так, что никому не заснуть. Он заснул сразу, лёжа неподвижно, совсем тихо похрапывая, и ничего не видел во сне, так как мышцы, которые составляли большую часть его тела, как известно, не участвуют в жизни высшей нервной деятельности.
Вася заснул не сразу, а, заснув, спал неспокойно, ворочался, часто вздыхал. Ему, явно, чего-то не хватало. Он это «что-то», вернее, «кого-то» начал искать и вскоре нашёл, обняв Борю.  Боря мгновенно проснулся.
- Послушай, Василий, ты не ... . Да, ты просто общественно опасный тип! Сексуальный маньяк!  Держи себя в руках, иначе будешь спать на выселках, - защипел Боря, призывая Васю к порядку.
Вася проснулся, и разочарованно поняв, что нашёл не того кого искал, начал извиняться:
- Извини, Боб, мне во сне что-то причудилось, - виновато пробормотал Вася, ещё не пришедший в себя от захвативших его фрейдовских сновидений.
- Известно, что тебе причудилось! Только при чём здесь я?! Ничего себе причудилось! Облапил меня, как медведь охотника. Причудилось ему, что-то, видете-ли, - громким шёпотом продолжал Боря.
Он был возмущён до глубины души. Засыпая, Боря ещё что-то говорил, но его слова уже трудно было разобрать, хотя «ничего себе причудилось» ещё долго можно было отчётливо услышать в несвязном потоке его речи сквозь сон.

Вася сразу после этого проишествия молча заснул. Он никогда не разговаривал во сне. Кстати сказать, все выпускники МИМО гарантированно не говорили во сне или в беспамятном состоянии, так как тех, кто имел такой порок, отсеивали как профнепригодных ещё на медкомиссии до вступительных экзаменов. Из драматической истории прототипа Кэт, так ярко показанной в “Семнадцати мгновениях весны”, были сделаны серьёзные выводы, которые определили специальные требования к будущим студентам МИМО!

2-ой день.

Му-Му.

Первый походный утренний подъем начался с истерического звонка будильника, вопль которого в сосновом бору прозвучал как откровенный вызов Первозданной Природе. Оказалось, что Боря, никого не предупредив, захватил с собой электрический будильник фирмы «Слава», чтобы с помощью его и известных ему условных рефлексов, обеспечить своевременный подъём команды к завтраку. Вася, услышав пронзительный звонок будильника, с криками:
- Что? Что? Опять проспали?! Опаздываем на работу! - пытался вскочить «с кровати», забыв что он лежит в спальнике на надувном матрасе на полу палатки.
Пытаясь «соскочить с кровати», он тут же запутался внутри спальника и рухнул в нём на Борю.  Боря взвыл, как роженница, и, скинув с себя Васю, заорал дурным голосом:
- Ууу ... . Какая работа? Да успокойся ты, бешеный! Ты что, забыл? Мы в походе на реке!
И тут Вася, осознав трагикомизм ситуации, в голос заорал:
- Мы в походе?! Так какого чёр-та ты завёл будильник на шесть утра?! Вообще, как тут в лесу оказался будильник?!

Надо заметить, что в повседневной жизни в речи Василия Чародеева нельзя было обнаружить даже намёков на ненормативную лексику. Больше того, трудно было представить, что Вася знаком с “неприличными словами”. А тут ... . Именно с этого момента Вася начал дичать.

От громкой перепалки проснулся Митя:
- Мужики, вы так орёте, что спать невозможно!
- Ты ещё спишь? Ты что, не слышал как звонил будильник?!
- Нет. А как в лес попал будильник?
- Как? Спроси Боба!
- Борь, ты что, нашёл в лесу работающий будильник? Когда ты успел?
- Василий уже задавал мне этот вопрос. Отвечаю: будильник из Москвы. Я всегда беру будильник в поход.
- Да-а, - на это Мите нечего было возразить, - он по себе знал, что привычка - вторая натура. - Взял с собой будильник?! Здорово! Я тебя недооценивал! Ну ладно, взял в поход будильник. Бывает. Но зачем было его заводить? Мы же, вроде, решили отдыхать?
Возмущённый Вася не вытерпел и вмешался в их диалог:
- Ты всю жизнь маскировался под интеллигента, а на самом деле ты образцовый пионервожатый-садист! Ностальгия по пионерлагерю: «Вставай, вставай, дружок, с постели на горшок!»?
Вася  кипел, и Боря ему ответил:
- Какой лагерь? Что ты несёшь?! Да, мы приехали отдыхать. Но это не значит, что мы будем вставать в полдень, выходить на воду в час дня, а потом как ошпаренные отргребать километры, не поднимая головы. И что вы привязались к будильнику? Он всего лишь напомнил вам, что пора вставать!

Немного успокоившись, Вася подытожил результаты инцидента:
- Знаешь, Боб, с годами в тебе проявляется не свойственный тебе прежде формализм и бездушное отношение к людям. А что касается будильника, я предлагаю его немедленно утопить, как Му-Му, привязав к нему для надёжности тяжёлый камень.
- Да ты что?!  Живодёр! Я с этим будильником уже лет десять хожу в самые сложные походы!
- Так ты всё таки решил сделать наш поход сложным?!
- Не придирайся к словам, Василий! Ты прекрасно понимаешь, что сложный поход и ты несовместимы.

Перепалка продолжилась вне палатки. Когда страсти утихли, все впомнили про завтрак. Вася полез в палатку и через минуту вылез, прижимая к груди три банки греческого апельсинового сока.
- Хватит дурью маяться, старички, давайте насладимся плодами солнечной Греции.
Вася выдал по банке сока Боре и Мите, сел на брёвнышко у потухшего костровища и, откупорив с пшиком свою банку, с наслаждением начал пить сок. Васин почин был немедленно подхвачен народом. Так начался первый походный завтрак. Далее на завтрак были разогретые остатки вчерашней овсянки, “голод – не тётка”. С трудом доедая овсянку, Вася высказал разумную идею:
- Старички, здесь в лесах столько грибов, что мы запросто можем перейти на подножный корм.
- Верно, - немедленно откликнулся Митя.
- Можно, - неохотно согласился Боря.
- Я предлагаю такой компромисс. Утром натощак выпиваем по банке апельсинового сока. Кстати, вы оценили мою дальновидность и сегодняшний почин?!
- Да! - хором ответили Боря с Митей.
- Так вот, вслед за соком вторым блюдом нашего завтрака будет, - Вася многозначительно посмотрел на Борю и, выдержав паузу по известной театральной Системе, произнёс, -  овсянка.
У Бори ни один нерв на лице не выдал его реакцию ... . Митя согласно кивнул.
- Плывём от завтрака до обеда. Во время движения Боб из байдарки внимательно наблюдает за наличием грибов на берегу. Как только появляется достойное скопление грибов, Боб подаёт голосовой сигнал: «Грибы!». Мы тут же причаливаем, вдвоём с Митей поднимаемся в лес, и собираем грибы.
- Да, разумно. Только жаль, что мне это не пришло в голову в Москве. Я взял с собой 3 килограмма овсянки, - удрученно покачал головой Боря.
- На ошибках учатся, - поучительно заметил Вася.
- А какой супчик можно сварить из белых! – Митя чуть не захлебнулся слюной.
- А жарёха!
- Боб, а ты взял с собой подсолнечное масло? –неожиданно в упор спросил Вася.
- Нет. Я же не думал ... .
- Он не думал?! – Вася до предела округлив глаза изобразил на лице крайнюю степень возмущенного удивления.
- Да, не нападай ты на Борю, - вступился Митя.
- У меня в рюкзаке лежат две бутылки подсолнечного масла, - сообщил он, кивнув головой в сторону палатки.
- У тебя с собой подсолнечное масло?! Да ты, Дмитрий, просто гений! – Митин авторитет рос как на дрожжах.
- Да брось ты, - заскромничал Митя, - просто я знаком с Бориным аскетизме в еде и решил подстраховаться.
- Ну, ты мудёр! – Вася был сражён.
Боря тоже обрадовался предусмотрительности Мити. Эти бутылки масла, всплывшие из ниоткуда, снимали с него тяжелейший груз вины за его очередной досадный прокол в подготовке к этому “пижонском” походу. Боря в первый раз участвовал в таком примитивном походе.
- Слушай, Дмитрий, давай сразу, что там ещё припасено в твоём чудо-рюкзаке?
- Ещё я взял приправы и специи для моего авторского способа ускоренной засолки грибов.
- Фантастика! Ты знал о грибах?!
- Да! Конечно. А кто ж не знает о белорусских грибах?!
- В жизни не встречал такого прозорливого и запасливого мужика!
- Я, что. Видел бы ты, как Тамара на привале в Карельском походе доставала из байдарки трёхлитровую стеклянную банку с солёными огурцами, - мечтательно произнёс Митя ... .

Сбор грибов с воды. Летят утки. Пересмотр рацона питания.

Решение перейти “на подножный корм” окончательно определило дальнейший распорядок жизни. Плавание превратилось в сбор грибов с реки. В первый же день сбора Боря, завидев грибы на береговой кромке леса, немедленно подавал команду:
- Стоп, грибы!
- Пристаём!
Вася с Митей, причалив к берегу и закрепив байдарку, поднимались по крутому склону в прибрежный бор и собирали грибы. Оба они были заядлыми грибниками. В Подмосковных лесах, чтобы найти хороший гриб, им приходилось затратить много сил: пройти немалое расстояние, понагибаться, чтобы заглянуть под еловый лапник, долгло всматриваться в зелень подлеска или в траву, ощупать кочку, и наконец, “о счастье!” увидеть Его. “Белый!”, “Красноголовик!”, - эти крики редко оглашают подмосковные леса. Здесь же, на берегу Бобра, весь лес был в грибах. Поэтому поначалу, в пылу азарта брали всё, что попадалось: благородные, солонцы и, вообще, все съедобные грибы. 
После очередной вылазки за грибами Вася с Митей в растерянности стояли на берегу перед байдаркой, раздумывая куда уложить только что собранные грибы. В байдарке уже не было свободного места. В этот момент прямо над ними на небольшой высоте в сторону леса пролетели две дикие утки, громко хлопая крыльями и призывно крякая. Василий, запрокинув голову и провожая их грустным взглядом, вдруг протяжно затянул:

“Летят утки, летят утки и два гуся.
Ох, кого люблю, кого люблю – не дождуся.
Приди, милый, приди, милый, стукни в стену,
А я выйду, а я выйду тебя встрену.
О, а я выйду, а я выйду тебя встрену ...”

Голос Василия был наполнен болью и тревогой, и в то же время в нём пробивались еле слышные звуки надежды. Васино пение, так естественно вызванное пролётом уток, разнеслось над водами Бобра, обнажая ранимую душу, метущуюся в непрерывных поисках любви и гармонии. Его голос устремился вслед за улетевшей парой, пробудив у окружающих воспоминания о безответной любви, несбывшихся надеждах, потерянных привязанностях и утраченных грёзах.

… Полиэтиленовые мешки с грибами положили на колени Бори. В этот день за грибами больше не останавливались. Причалив к обеду, оборудовали стоянку, развели костёр. Боря занялся сортировкой и чисткой грибов.
- Послушайте, старички, а на чём мы будем жарить грибы? – Вася с надеждой посмотрел на Митю.
И не зря. Митя, многозначительно ухмыльнувшись, полез в свой необъятный рюкзак «Ярового» и вытащил из его немеренного объёма новенький алюминиевый противень!
- Вот это да! – произнёс Вася, изумлённо покачивая головой.
- Да, да, - удовлетворённо подтвердил Митя, - Видите ли у всех свои привязанности. Как выяснилось, Боря берёт в поход будильник, чтобы лишить своих товарищей драгоценных минут сна, а я всегда беру с собой алюминиевый противень, чтобы жарить грибы!
- Великолепно! - воскликнул Боря, высоко оценив привязанности Мити.
Грибов оказалось так много, что, несмотря на то, что Васе и Мите пришлось помогать Боре, чистка грибов заняла почти два часа. Тут же, обобщив опыт первого дня сбора, было решено следующее. Высаживаться за грибами не более трёх раз и брать только благородные. В обед варить грибной суп. После обеда отборные грибы сушить и солить по технологии Мити. Остальные грибы жарить на ужин. Гурман Вася предложил для жарки грибов разгородить противень дощечками на три части. Половину противеня использовать для жарки белых, одну половинку половинки – для смеси подосиновиков и подберёзовиков, вторую половику половинки – для остальных. Его идеи были немедленно претворены в жизнь.

3-ий день.

Поход в деревню за молоком, картошкой и луком. Конфуз.

На третий день плавания Вася, увидев, что на берегу впереди по ходу байдарки показалась деревня, засуетился:
- Митёк, давай сходим в деревню, молочка очень хочется.
- Давай сходим.
- Боб, ты не против? – Вася оглянулся на сидевшего сзади Борю.
- Да, мне то что. Хочешь сходи. Ты же всё время конючишь, что тебе голодно, - недовольно проворчал Боря.
Боря мотнул головой, как будто хотел боднуть этого ненасытного обжору, который даже объедаясь грибами, жаловался, что ему не хватает разнообразия в их рационе. Сам Боря раз в году ходил один в многодневные горные походы по сложным маршрутам и мог запросто идти без еды три дня. Обычно в горах он обходился двумя бульонными кубиками в день, и этого ему хватало даже на подъёме в гору с 15 килограммами за плечами! Василий знал это и сам назначил Борю завпродом! Во истину сказано: «Каждый сам творец своей судьбы!».

- Митёк, подгребаем к берегу.
- Табань, пристаём.
Митя вылез из лодки первым и вытянул её нос на берег. За ним вылез Вася.
- Вы только не надолго. Я в лодке покемарю, - сказал Боря и с блаженством откинулся назад. - У этих вечно голодых всегда одно на уме ... .
Вася с Митей подошли к первому порядку деревенских домов. Вася опёрся на забор ближайшего двора и буквально запел сладким голосом, как лиса из известной сказки про неразумного петушка:
- Хозяева, можно к вам?
Во дворе залаяла собака, а из избы вышла миловидная аккуратно одетая хозяйка лет под сорок и приветливо спросила:
- А что вам надо?
Вася воодушивился :
- Добрый день. Можно зайти? 
- Конечно, заходите.
- Тузик на место, - скомандовала она собаке.
- Проходите вон рядом калитка.
Вася уже входил во двор. Митя шёл за ним.
- Доброго Вам здоровья! - ещё раз приветствовал Вася хозяйку.
- Здравствуйте, - подтвердил Митя.
- Здравствуйте, - ответила хозяйка.
Вася, остановившись перед хозяйкой, начал свою душераздирающую повесть.
- Вы уж извините нас за вторжение и несколько неопрятный вид, - Вася был небрит и лохмат, как бездомный пудель.
- Мы из Москвы. Путешествуем на байдарке по вашей замечательной речке, и неожиданно оказались в затруднительном положении. Наш нерасторопный завхоз утопил в реке почти все запасы продовольствия и, если бы не местные грибы, мы просто погибли бы от голода. Вы не могли бы нам продать немного картошки, лука и молока. Сами понимаете, готовить грибы без картошки и лука – просто профанация! И так хочется свежего молочка!
Повествуя эту историю, Вася смотрел прямо в глаза этой молодой сердобольной женщины, которая, казалось, вот-вот расплачется от сопереживания мнимым бедам несчастных туристов. Лавры “детей лейтенанта Шмидта” явно не давали Васе покоя! Васина проникновенная речь, заграничные роговые очки, внимательный, честный взгляд огромных синих глаз, высокий лоб и изысканные манеры светского льва подействовали безотказно. Порода пробивалась в Васе даже сквозь его нынешний затрапезный вид алкоголика-интеллигента после недельного запоя.
- Отчего, ж нельзя. Конечно, можно. Это богоугодное дело поддержать страждущих. Дам я вам и молочка, и картошки с луком. Заходите в дом.
- Да, нет, мы Вас здесь подождём, - скромно откликнулся Вася.
Митя часто закивал головой, молча подчёркивая Васину скромность. 
- Хорошо. Я сейчас. А у вас есть во что молоко-то налить?
- С собой нет. А в байдарке есть, - бойко с готовностью ответил Вася.
- У нас с банками проблема. Мы много заготавливаем всяких солений и варений на зиму, а банок не достать. Так, что они у нас одни и те же по многу лет используются. Молочка-то я вам налью, только вы банку мне верните, пожалуйста.
- Конечно, конечно же вернём. Даже не беспокойтесь! – охотно заверил женщину Вася.

Хозяйка вошла в дом и через несколько минут вернулась, одной рукой она прижимала к груди трёхлитровую стеклянную банку, называемую в народе «баллоном», полную молоком, а в другой у неё был большой полиэтиленовый мешок. Вот я вам молочка налила и немного картошки с лучком наложила.
- Вася с благодарностью принимая от хозяйки баллон с молоком, кивнул Мите:
- Дмитрий, будь добр, возьми, пожалуйста,  пакет.
Митя взял пакет:
- Большое спасибо! А пакет Вам вернуть?
- Пакет заберите себе, он мне не нужен, - замахала руками хозяйка.
- Сколько мы Вам должны? - спросил Вася хозяйку, решительно засунув свободную руку в глубокий карман походных брюк.
- Да, что Вы, ей богу. Ничего вы мне не должны. Это же богоугодное дело помочь попавшим в беду. Кушайте на здоровье!
- Да у нас есть деньги, мы заплатим! Скажите сколько?
- Я же вам говорю: не сколько. Только вот баллон верните и всё.
- Громадное Вам спасибо. Добро всегда обернётся добром, - провозгласил Вася. - Будьте здоровы. Мы увезём от вас не только незабываемые воспоминания о потрясающей природе Белоруссии, но и, самое главное, память о замечательны людях этого края, - Вася был классиком советских штампов.
И вдруг, повидимому, неожиданно даже для самого себя, он зачем-то в полголоса добавил: 
- Век воли не видать.
Вася дичал на глазах!
К счастью, хозяйка не услыхала этот блатной зарок.

Вася с Митей направились на берег к байдарке разгружать свою добычу.
- Ё моё, что за ситуация такая? Чёё-рр-т побер-р-ри, у людей банок стеклянных нет! Что за едтакая страна? Неужели нельзя вдоволь наделать обыкновенных банок для людей? - Вася, без стеснения матерясь в голос, пытался с помощью Бори найти в байдарке хоть что-то во что было бы перелить молоко.
Митя с удивлением наблюдал эту сцену, стоя на берегу. В это время миловидная хозяйка, так щедро одарившая их продуктами, вышла к берегу. Может быть, ей захотелось посмотреть на судно горе путешественников, может быть, увидеть нерасторопного завхоза, а за одно, может быть, и забрать свой дефицитный   трёхлитровой баллон. То, что она услышала из уст Васи, навсегда развеяло её первоначально романтическое впечатление об интеллигентных туристах из Москвы. Вася, раздосадованный безуспешными поисками посуды, продолжал грязно ругаться, сетуя, что из-за этой поганной стеклянной банки он должен перевернуть вверх дном всю байдарку ... . Митя, увидев подходившую к ним женщину, заметил Васе, что можно было бы выражаться потише, а, лучше всего, про себя. Но Вася не понял намёка и продолжил во весь голос свою матерную оценку сложившейся ситуации.

Вася уже окончательно одичал!

Женщина с разочарованием смотрела на Васю, а он, не видя её, продолжал извергать потоки ненормативной лексики. Боря, быстро оценив всю неприглядность возникшей ситуации, резко прервал его:
- Василий, может ты прекратишь осквернять наш слух своими поношениями!
Тут до Васи начало доходить, что что-то не так, и он, обернувшись, увидел её. Именно в этой ситуации можно было убедиться, что МИМО даёт не только блестящее образование, но и вырабатывает быструю реакцию, и воспитывает удивительное самообладание. Вася, увидев вытянутое лицо только что благоволившей ему женщины, и ухом не повёл:
- Представляете себе, он не только продукты утопил, но и всю имевшуюся  на борту тару! – как бы продолжая прерванный разговор с благодетельницей, возмущённо произнёс Вася, указывая на Борю.
- И ещё смеет о чём-то говорить! – намекнул Вася на ответственность Бори за его Васино сквернословие.
А она, эта легковерная женщина, была потрясена и разочарована, поняв, что эти “московские” такие с виду обходительные интеллигенты на поверку ничем не отличаются от их деревенских мужиков-матерщинников. Она смутилась и махнув рукой, с досадой вторя ему сказала:
- Да, ну её, эту банку в жопу, оставьте её себе, - развернулась и, переполненная обидой за поруганное простодушие, пошла к своему дому.
А ведь она могла среагировать и по другому. Например, ... . Но лучше даже не фантазировать ... .

Когда женщина скрылась за калиткой, Боря произнёс:
- Больше в этой деревне никто не протянет руку страждущим, а абстрактная нелюбовь к москвичам укрепится конкретным примером.
Вася и Митя быстро погрузились в байдарку, и их судно отплыло от берегов этой доверчивой и бессмысленно оскорблённой деревни. Плыли молча, не сговариваясь налегая на вёсла, как будто хотели как можно быстрее и дальше отплыть от неприятного и глупого инцидента, нарушившего гармонию между окружающей природой и их умиротворёнными душами, установившуюся  за несколько дней похода. Никому ни о чём не хотелось говорить. Горький осадок от этой недостойной сцены ощущался вплоть до вечерней стоянки.

Оценка дневных событий. Дисскусия об адекватности языка и состояния души.

Погода портилась. Набежали облака. Вечером начал накрапывать дождь. Костёр разжигали с помощью “резинового” клея, который с избытком прихватил с собой Митя. Ужинали, накрывшись полиэтиленовыми накидками. Напряжение от дневного инцидента осталось и требовало разрядки. И она наступила.
Митя, выковыривая ложкой шляпку белого из противня, начал первым:
- Ну, Василий, ты меня сегодня поразил!
- Чем же?
- Как можно было материться в присутствии женщины? – Митя, видимо, всё ещё находился под впечатлением дневного проишествия.
- А я не видел, как она подошла.
- Да, причём тут “подошла, не подошла”. Здесь, на Бобре, твоя матерщина прозвучала, как кощунство! Это почти как вопль Му-Му в утреннем девственном лесу, который так потряс тебя!
Борин будильник с лёгкой руки Василия все называли Му-Му и считали его полноправным участником похода.
- Не надо путать будильник и матерщину! Будильник – это издевательство над физиологией человека. Будильник – это источник стресса! А матерщина – это средство снятия стресса! Понимаешь ли, это  противоположные феномены!
- Послушай, Василий, – Боря поднял ладонь, останавливая Василия, - Хрущёв в середине 50-х годов для привлечения дополнительной рабочей силы в жилищное стоительство ввёл в практику “метод народной стройки”.
- Ну и что? – удивился Вася.
- Если по существовавшим тогда нормам и законам государство выделяло вам жильё, комнату или квартиру, то вы должны были отработать на строительстве вашего будущего дома определённое число часов. Иначе, просто не выдавали ордер на причитавшуюся вам жилплощадь. Я, как “очередник” района, должен был получить квартиру. За однокомнатную квартиру надо было отработать 1000 часов!
- Да, я помню ты что-то отрабатывал на стройке. А какое отношение твоя “народная стройка” имеет к нашему разговору?
- А ты послушай и узнаешь. За работу в ночные смены час зачитывался за два, поэтому я работал по ночам. Дело было летом. Мы, несколько человек из числа “народных строителей”, ночью вручную разгружали и складывали в штабели кирпичи, которые привозили на нашу стройку прямо с завода на огромных грузовиках с прицепом. Кирпичи были ещё тёплые и пахли “силикатом”. После выгрузки очередной машины мы отдыхали, лёжа в небольшой раздевалке-времянке при этой стройке. Раздевалка была разгорожена фанерной перегородкой на мужскую и женскую части. Я лежал на лавке в мужской раздевалке рядом с перегородкой. В женской раздевалке с другой стороны перегородки расположилась супружеская пара строителей, которые как и я отрабатывали свои “часы”. Они вполголоса что-то спокойно обсуждали между собой. Я находился через перегородку практически вплотную к ним и невольно слышал их разговор. Он показался мне странным. Они говорили, вроде бы, на русском, но на каком-то необычном диалекте. Я стал прислушиваться. Когда я вслушался, я пришёл в восторг. Их речь, в основном, состояла из матерных слов, которые связывались во фразы междометиями! Разговор шёл о каких-то бытовых вопросах, связанных с их будущей квартирой, и я понимал почти всё, о чём они говорят! Это было занятно. У людей, повидимуму, был ничтожный запас русских слов и они общались на мате. Скорее всего, русский не был их родным языком, а мат они освоили в совершенстве. Такая ситуация мне понятна: нет запаса русских слов переходи на мат.
- Ну, вот видишь, ты на реальном примере убедился, что мат очень скупой, но выразительный язык!
- Насчёт скупой – это точно.
- Куда ты клонишь? – насторожился Вася.
- Как раз туда! Чего ты материшся? Тебе что, не хватает запаса обычных русских слов, чтобы выразить свои эмоции? И ещё. Почему ты начал материться здесь, на природе? Я никогда не замечал за тобой этого в городской жизни.
- Понимаешь, я здесь отдыхаю. В моей повседневной общественной жизни очень много лжи. Как ты знаешь, нам часто приходится говорить по одному, а думать по другому. Наиболее мужественные позволяют себе выражать свой протест вслух и становятся, как теперь говорят,  диссидентами. А те, кто пожиже, те матерятся! Я повторяю, использование мата – это способ снять накопившийся стресс! У японцев в офисах фирм есть разгрузочные комнаты, в которых сотрудник может отлупить надувной манекен начальника. А у нас есть мат! Кстати, намного дешевле и практичнее! На Иновещании не принято материться. А часто так хочется! Вот я в мужском походе и разряжаюсь!
- Ты игнорируешь связь языка с сознанием, – продолжал наступать Боря.
- Почему игнорирую? Мы все изучали Гегеля-Бебеля-Бабеля-Кобеля, сознание, языкознание, - попытался отшутиться Вася.
- Да потому, что то, что ты произносишь, в конечном итоге, звуковая материализация твоего сознания! А твоё сознание – это отражение твоего внутреннего мира, состояния твоей души!
- Ну, ты, Боб, загнул!
- Это не я, это ты загнул! Язык, который ты используешь для общения, это отображение твоей души, твоей сути! Как ты устроен, так ты и говоришь! И обратно: если ты начинаешь извергать словесную грязь, то за этим неизбежно последует проникновение грязи в твою душу! Это как процесс ржавления!
- Душа – это круто! Значит, если я употребил в своей речи матерные выражения, то я уже конченный человек? Моральный урод?! Но тогда всё мужское население СССР - моральные уроды! Все, независимо от их социального положения и происхождения, потому что я не знаю, не встречал ни одного представителя мужского пола, живущего в СССР, который бы ни разу в жизни не воспользовался матерщиной. Я сейчас не обсуждаю к месту или не к месту, но это факт! И даже ты, Боб, это не сможешь оспорить!
- А я и не собираюсь спорить на эту тему. Я согласен, что мат – это неотъемлемая часть русского языка.
- Вот-вот, неотъемлемая часть! Это ты точно определил.
- Мат широко используют разные слои советского общества. Я могу тебе дать их примерную классификацию. Во-первых, это правящий в СССР класс рабочих и крестьян, включая партийную номенклатуру; во-вторых, приспособленцы-псевдонародники; в-третьих, эпатажники всех мастей, использующие мат, чтобы привлечь к себе внимание; в-четвёртых, люмпен и убогие представители дна общества. Наконец, мат используют люди, испытывающие состояние стресса, независимо от их социального положения.
- Ну, и?
- Ты, вроде, не относишся к рабоче-крестьянской среде и правящей номенклатуре, которой по положению необходимо материться, потому что таким образом они себя идентифицируют. Приспособленцы-псевдонародники матерятся в присутствии начальства, чтобы обозначить перед ними свою лояльность. Но даже, если ты из “этих” здесь на реке никто из начальства тебя не услышит. Наконец, река – это явно не место для эпатажа. А на люмпена и убогого ты никак не тянешь. Я могу согласиться с тем, что ты испытал стресс, когда в первое походное утро услышал вопль Му-Му. Эту твою матерную реакцию можно хоть как-то оправдать. Но материться в поисках банки для молока, это не лезет ни в какие ворота!
- Ты спрашиваешь, отчего я матерюсь? Согласись, если я на литературном русском буду сетовать на отсутствие в СССР стеклянных банок, необходимых людям для консервации, это будет очень смешно, как реприза у Аркадия Райкина!  А если я обматерю эту ситуацию, то всем будет ясно, что это вопиющая ситуация, форменное безобразие!
- Кому “всем”? К кому ты обращаешся? К тем, кто организовал дефицит всего и вся в стране якобы ради “великой идеи”? Или к нам с Дмитрием? Но нам с банками и так всё ясно!
- Точно, - подтвердил Митя.
- Вообще, в нашем обществе использование мата регламентировано как законодательно, так и “по умолчанию”. Это и понятно, потому что суть матерной речи состоит в оскорблении и унижении личности, к которой она обращена. С законом, квалифицирующим использование мата в общественных местах, как антиобщественное деяние, всё понятно, он как “дышло”. А вот в “умолчании” заложен глубокий и содержательный смысл. Это как совесть, точно определить трудно, но практически, всем, то есть большинству, каждый раз понятно по совести ты поступаешь или нет! Иначе, по месту ты употребляешь мат или нет. Все определяются “по понятию”, которое устоялось в обществе на данный момент.
- Что значит “по понятию”? Это что, как в воровском мире?
- Воровской мир живёт по своим очень жёстким, жестоким законам, потому что их “деятельность” сопряжена с большим риском. Их “понятия” заложены в основу “воровского закона”, это их корпаративная этика. Но их “понятия” отличаются от “понятий” большинства членов общества, на которых основаны наши общественные отношения!
- Ладно, это понятно.
- В нашем современном обществе имеет место “раздвоение” понятий. Как ты правильно заметил, многие из нас, как говорится, “имеют своё мнение, но не разделяют его”. Что-то вроде раздвоения личности, общественная шизофрения. Больное общество. И бессмысленное повсеместное применение мата - это одно из проявлений этой болезни.
- Боб, я согласен, но это только один аспект проблемы!
- Да, но очень важный, сутевой. “Чистота” языка – это то, как мы выглядим “снаружи”. Но она, в большинстве случаев, является продолжением состояния наших душ, наших мыслей и представлений, т.е. того, что мы представляем собой “изнутри”! Это тонкая материя, но она существует и имеет практическое проявление. Например, если человек не может чётко сформулировать свои мысли, то, как правило, эти мысли такие же путанные, как и слова, их выражающие. Если не можешь что-то объяснить, то, скорее всего, ты сам это не понимаешь или что-то в этом не понимаешь до конца. Повторяю, грязный язык – это звуковая материализация экскрементов души поносящего! Не зря же “поносящий” однокоренное со словом “понос”!
- Ну, ладно, хватит! Мне уже хочется прополоскать рот! Придётся материться про себя, – смирился Вася. - Полноценного отдыха уже не будет! – и он в полголоса замурлыкал партийный гимн “Вставай проклятьем заклеймённый весь мир рабочих и рабов …”.

На этом дискуссия закончилась и все отправились спать.


4-ый день.

Будущее в прошлом.

Днём никаких проишествий не было. В этот день ужинать сели в сумерки. После ужина стало совсем темно. Резкий переход от темноты к яркому свету костра создавал иллюзию замкнутого пространства вокруг костра. Тепло костра ещё больше усиливало этот эффект.

Некоторое время все молча смотрели на горящие угли. Вася, пошевеливая суковатой палкой обуглившиеся в костре сухие сосновые ветки, задумчиво произнёс:   
- Старички, а ведь в этих благословенных местах всего какие-нибудь 30 лет назад шла война. Вот набрал в лесу, когда собирал валежник.
Он вынул из кармана штормовки горсть ржавых гильз и рассыпал их перед костром.
- Ты знаешь, - подхватил Боря, - я в прошлом году летом был в Вильнюсе на конференции. В выходной нас повезли на экскурсию в Панеряй, пригород Вильнюса. Тихий солнечный день, голубое небо, ни облачка. Корабельные сосны, ярко зеленая трава, жёлтый песок. Поразительно красивое место. Рай. И на фоне этой идилии экскурсовод спокойно так вещает: “Здесь было место массовых расстрелов евреев во время второй мировой войны. В общей сложности здесь за четыре с половиной года оккупации было расстреляно около ста тысяч человек ...”. У меня от этих слов волосы на голове зашевелились. Сто тысяч человек! В Панеряйском раю регулярно и планомерно убили сто тысяч беззащитных мужчин, женщин, стариков, детей - гражданское население! Забили, как скот! Скотобойня для людей! Меня потрясло это сочетание райской природы и жуткого злодеяния в духе дремучего средневековья!
- Да-а-а, ты прав, - отозвался Вася, переводя взгляд на Борю, - контрасты всегда поражают. Но, если оглянуться, так сказать, в глубь веков, то вся история нашей европейской цивилизации представится как череда преступлений против человечности. И все они совершались в разных климатических зонах и на фоне самых разнообразных пейзажей. Но независимо от места совершения этих преступлений суть их всегда одна и та же: сознательное массовое уничтожение ни в чём не повинных, как правило, беззащитных людей в угоду некоей догме, объявленной истиной в последней инстанции.
- Знаете, мужики, - Дима, сидел напротив Васи и почему-то был очень возбуждён, - я убежден, что по итогам Второй Мировой Войны немцы должны были быть лишены государственности!
- Вот тебе на, - удивился Вася.
- Да, я уверен, что надо было ликвидировать Германию как государство!
- Круто! Но видишь ли, мир не разделял твои идеи. Немцы после войны получили сразу два государства! А Западные немцы, между прочим, за довольно короткий срок построили первую в Европе экономику.
- План Маршалла для Западной Германии был аморален и недопустим! Оба послевоенных немецких государства не имели права на существование!
- Почему? На каком основании?
- Почему? Да, потому, что немецкое государство за неполные полвека, развязало две кровопролитнейшие мировые войны, в которых погибли в общей сложности более 70-ти миллионов человек! Ещё?! Потому, что немцы уничтожили во Второй Мировой войне гражданского населения больше, чем военнослужащих своего противника! Ещё?! Потому, что немецкое государство сознательно осуществило геноцид двух европейских народов: евреев и цыган. Мало?! Потому что немцы в концентрационных лагерях загоняли живых беззащитных людей в газовые камеры и сжигали их там! Ничего личного, исключительно в целях экономии! Они ведь успешные экономисты! Причём, руководство Германии, разработавшее и осуществившее эти чудовищные проекты, было законно избрано большинством немецкого народа! Известно, какой патриотический подъём вызвали в Германии инициативы Гитлера по завоеванию Европы ради Великой Германии. Большая часть немцев в Германии приветствовала и поддержала фельдфебельский вариант решения еврейского вопроса, немало поживившись на этом! Поэтому и отвечать должны были все немцы, жившие в Германии! Их надо было рассеять по миру, как в свое время евреев!
- Ну, вообще-то, в свое время евреев никто не рассеивал, они сами рассеялись, - вставил Боря.
- Не важно как, я говорю об упразнении государственности.
- Преступления немцев против гражданского населения во Второй Мировой общеизвестны. Действительно, больше всех в процентном соотношении досталось евреям и цыганам. Но на оккупированных территориях вместе с немцами зверствовали их сателиты по каолиции и местные, - возразил Вася.
- Да, но именно немцы провозгласили идеологию истребления евреев и цыган и приняли её как государственную доктрину. Во всех странах Европы, которые они оккупировали, местные, как ты говоришь, зверствовали с их благословения и под их руководством! А сколько русских, украинцев и белоруссов они уничтожили на территории СССР во время тотальных бомбёжек и “чисток” на оккупированных территориях с целью устрашения? Повторяю, лишение немцев государственности было бы актом справедливого возмездия за то зло, которое они принесли Европе и всему миру! Пусть немцы побыли бы в шкуре евреев!
- А что хорошего получилось бы, если бы немцев лишили государственности? Как раз на примере евреев ясно видно, что многочисленный народ, лишённый собственной земли и государственности не защищён в нашем мире. Практически, на протяжении 2000 лет, с небольшими перерывами, евреи, расселившиеся во многих странах Европы после разрушения Второго Храма, подвергались жесточайшим гонениям. Это и понятно, чужаков, за спиной которых нет мощной государственной силы,  местные всегда будут притеснять. Чужаков в первую очередь будут обвинять в любом внутреннем неблагополучии! Зачем же повторять ошибки прошлого?
- Как раз затем, что за эти два тысячелетия существования на чужих территориях евреев научили нигде и никогда не проявлять агресси в отношении других народов. И они её не проявляли!
- Конечно, не проявляли! Потому, что обстоятельства не позволяли!
- Вот и надо было сделать так, чтобы обстоятельства больше не позволяли немцам учинять мировые бойни!
- Митя, согласись, что любой многочисленный народ, утративший свою государственность по тем или иным причинам, будет стремиться к её восстановлению. Кстати, те же евреи в соответствии с твоим принципом справедливости по результатам Второй Мировой получили возможность воссоздать свою государственность. Аж через 2000 лет! И каков результат? В Палестине на месте их древнего государства давно укоренились другие народы, которые считают эти земли исконно своими. Образование Израиля привело к вытеснению этих народов с земель, на которых они жили больше тысячелетия. Результат? Активное противодействие новому еврейскому государству. Там фактически идёт перманентная война. Так что одна историческая ошибка, допущенная сегодня, в перспективе обязательно откликнется проблемами в будущем!
- Так ты, что, считаешь создание Израиля ощибкой?
- Нет, не считаю. Я “за”! Больше того, я считаю нынешнее возвращение евреев в Землю Обетованную естественным продолжением библейской истории. Но я за то, чтобы любую справедливость осуществлять с умом, максимально учитывая грядущие последствия! А что касается конкретно Израиля, то  те политики, которые поддержали идею его воссоздания, меньше всего думали об интересах еврейского народа, а руководствовались своими геополитическими рассчётами. Иезуит Сталин, например, активно поддержав создание еврейского государства, тут же внутри страны развернул очередную масштабную “чистку”. Только теперь он занялся евреями. И главным пунктом обвинения, стало их сочувствие Израилю! Сталин проиграл Соединённым Штатам в геополитической борьбе за Израиль. В результате Израиль стал форпостом США на ближнем Востоке.
- Стоп! Ты уводишь разговор в сторону! Сейчас мы говорим о немцах и о Германии. После войны Германия, я имею в виду ФРГ, по плану Маршалла восстановила собственную экономику и зажила лучше, чем её победители! А надо было бы заставить немцев попахать на экономику тех стран, которые они разорили, у которых они выбили несколько самых продуктивных поколений мужчин, которым они принесли море лишений и горя! Пусть попахали бы не ради своего процветания, а ради своего выживания! Тогда, может быть, в самосознании немецкого народа укоренились бы мысли о невозможности и недопустимости уничтожения и насильной эксплуатации целых народов под любым предлогом! А в нынешней ситуации, вот увидишь, Германия, через четыре-пять послевоенных поколений вернётся к идее реванша!
- Хотелось бы так долго пожить.
- Историческая память очень избирательна! Народ помнит то, что хочет помнить! Сегодня народы Европы всё ещё находятся в состоянии шока от увиденного в гитлеровских концлагерях и массовых захоронениях. Большинство людей потрясены самой идеей уничтожения целых народов и методами, которыми эта бредовая идея была воплощена в жизнь. Но уже сегодня, по прошествии несколько десятков лет, выросло новое поколение немцев, не видевшее этого ужаса. Зато они знают от старших, что совсем недавно существовала Великая Германия. Германия, которая завоевала всю Европу, фактически подчинив себе население около 150 миллионов человек. Германия ставшая сверхдержавой под руководством Гитлера. И вот появляются неонацисты, боготворящие Гитлера и требующие реванш. Они считают, что Гитлер допустил ряд ошибок, но в целом он был прав и велик! А ещё лет через тридцать – сорок они вообще будут отрицать факт массового уничтожения евреев, считая, что это миф, выдуманный корыстными и коварными евреями! Как тебе такой сценарий?! - Дима говорил взволнованно, в запале.
- Дмитрий, ты часом не еврей? – спросил Вася.
- Нет, я чистый русак, если такие существуют. И, может быть, именно поэтому очень остро чувствую чужую боль. А, кроме того, у меня к немцам свой, личный счет.
- У тебя? Какой?
- Меня четырёхлетнего дистрофика с мамой, которая была на седьмом месяце беременности,  зимой 1942-го вывезли из блокадного Ленинграда через Ладогу по “Дороге Жизни”. А бабушка так и осталась там умирать.
- Ну, да!? Ты - блокадник?! – искренне удивился Боря. – Ты об этом никогда не рассказывал.
- Да, блокадник, и документ имеется. Я из блокадного детства запомнил только один эпизод и мне этого хватит на всю жизнь! Когда мы прощались с бабушкой перед отъездом в эвакуацию, она обняла меня еле-еле, потому что была уже совсем слабой, а потом заглянула мне в глаза и сказала почти шёпотом: “Прощай, Митечка”. Я как встретил её взгляд, так и заревел, закричал: “Бабуля, бабуля, бабуля!” - и вцепился в неё. Меня мама с трудом оторвала от бабушки и понесла к машине, а я бился и всё кричал и кричал: “Бабуля, бабуля! Я хочу к бабуле! Я хочу к бабуле!”, - я её очень любил.  Мама меня еле успокоила. Мне только четыре года было, а я такое в её глазах увидел, что навсегда запомнил и до своего конца помнить буду!   
Дмитрий говорил прерывающимся голосом и, было слышно, что у него “ком в горле” и ему стоит больших усилий сдерживаться, чтобы не разрыдаться.
- Немцы нашу колонну под белыми флагами с красными крестами всю дорогу по Ладоге бомбили. Они низко низко летали прямо над колонной и бомбили, бомбили, бомбили. Мы с мамой в кабине полуторки сидели и она, чтобы я их не видел, ладонью мне глаза зажимала. Вокруг нас много машин ушло под лед. Мы чудом проскочили!
- Митёк, да ты успокойся, успокойся. Столько лет прошло.
Вася пожалел, что завёл этот разговор о войне.
- Очень трудно, - выдавил сквозь подступившие слёзы Митя, поднялся и отошёл от костра в темноту.
- Мить, ты куда, - тревожно окликнул его Боря.
- Пойду валежника наберу. Костёр скоро прогорит, - откликнулся Митя.

Боря и Вася моча сидели у костра, подавленные неожиданным срывом Мити. Минут через пятнадцать Митя вернулся с охапкой валежника и стал подкладывать его в костёр. Его лицо, освещённое огнём, было спокойно.
- Мить, расскажи, как же ты выжил после блокады? - с неподдельным интересом спросил Боря.
- Меня выходили в военном санатории для детей-дистрофиков, в Чингане под Ташкентом. Там работали ленинградские врачи, которые спасли много малышей, в основном, ленинградацев. Мама рассказывала, что мне в Чингане здорово повезло. В этот санаторий как раз, когда меня туда определили, завезли для выкармливания дистрофиков американский шоколад, который поступал в Союз по Лендлизу. На следующий день часть этого шоколада появилась на Ташкентском рынке. Чтобы пресечь саму возможность воровства, начальник санатория приказал поставить вооружённую охрану у склада и скармливать детям весь шоколад в присутствии врача. Но у многих детей был диатез на шоколад. Поэтому мне доставалась двойная, а то и тройная порция. С тех пор у меня такая круглая физиономия и клок седых волос на затылке, - горько ухмыльнулся Митя.
- Старички, что-то нас потянуло на мрачные темы.
- Пожалуй, пора заканчивать! Давайте спать, – завершил разговор Боря.

Вася и Митя залезли в палатку. Боря ещё некоторое время постоял перед потухшим костром. Потом поднял голову, всматриваясь в ночное небо, засеянное мириадами звёзд, и подумал: “Как огромен диапазон страстей, которые одолевают человека: от лютой ненависти к соседу до стремления постичь суть мироздания! Как одновременно ничтожен и велик человек, которому повезло на миг появиться в этом необозримом мире”.

5-ый день.

Концерт у костра. Слово о Новелле Матвеевой. Жена – это судьба.

Всю ночь шёл нудный осенний дождик. Утром коротко взвизгнул  и тотчас замолк Му-Му. Боря «придушив» его, завозился в спальнике и начал подъём.
- Бррр, - поёжился Митя, проснувшись от Бориной возни, - Надо согласиться, что, несмотря на некоторые издержки, назначение Бори завпродом было правильным решением.
Вылезать из палатки под дождь не хотелось. Васю утром будил только Борин призыв к завтраку.

Пока Вася и Митя досыпали напряжённые минуты перед завтраком, Боря соорудил навес из полиэтиленовой плёнки с отверстием над костром и развёл костёр. Наконец, он крикнул в сторону палатки: «Завтрак готов!». Мигом из-за полога палатки показались две взлахмаченные головы. Костёр весело потрескивал хвоей, обильно политой резиновым клеем, «овсянка, сэр» булькала в котелке, на брёвнышке стояли три запотевшие банки с апельсиновым соком и всё оказалось не так уж мрачно, как представлялось в сухой палатке и уютном спальнике.
Бодрящий апельсиновый сок и уже привычная горячая овсянка с сухофруктами подняли настроение и вернули оптимизм в души путешественников. Сквозь тучи иногда проглядывало солнце. Над рекой стелился туман, поглощая все звуки утренней природы и обещая тёплый день. Позавтракав, свернули лагерь, спустили байдарку на воду, загрузились и поплыли по пояс в молоке тумана. Солнце поднималось и вместе с ним поднимался и рассеивался туман, открывая нерукотворные шедевры пасторальных пейзажей Бобра в интерьере его берегов, выполненных в лучших традициях природного белорусского импрессионизма.

К вечеру распогодилолсь, ветер разогнал тучи и стих. Выглянуло вечернее солнышко на закате, напомнив о том, что ещё не всё потеряно и всё-таки будет бабье лето. Остановились раньше обычного, так как заметили на берегу подходящую стоянку. Пока Боря готовил обед-ужин, Вася с Митей поставили палатку, разобрали вещи и вытащили байдарку на берег. Поели быстро, ещё засветло. Василий вытащил из мешка гитару, сел у костра и, перебрав аккорды, спросил:
- Ну, что, старички, споём?
Понятно, что “споём” относилось исключительно к самому Васе, так как ни у Бори, ни у Мити не было ни слуха, ни голоса.
- Спой что-нибудь душевное, - Боря удобно устроился на надувном матрасе рядом с костром  и приготовился слушать.
Митя, сидя на пне, развернулся лицом к заходящему Солнцу и замер, глядя на багровый закат, пылавший над лесом.

Вася начал: “Средь шумного бала …”, задав романтический настрой на весь вечер. Потом были “Гори гори моя звезда”, “Нет ни батюшки, нет ни матушки, только есть …”, “Вечерний звон”, “Средь высоких хлебов затерялося …”, “Среди долины ровныя …”, … .
Стемнело. Стало свежо. Митя тихо, чтобы не мешать Васе, слазил в палатку и вытащил всем куртки. Заботливо накинул куртку Василию на плечи. Тот, не прерывая пение, кивнул в знак благодарности и с упоением продолжал “Уймитись сомнения страсти …”.  Когда Вася сделал перерыв, чтобы отхлебнуть из кружки остывший чай, Митя попросил: 
- Вась, спой что-нибудь Новеллы Матвеевой.
- Ты знаешь, Мить, это не мой репертуар. Мне она нравится, но я не умею петь ее песни, вернее, её стихи. Она такая необычная.  Я не попадаю в её тексты!
- Ну, Вась, уваж, спой, у тебя получится!
- Ну, не обессудь! Только ради тебя.
 Вася, как обычно, для зачина перебрал аккорды и почти завыл:

"Какой большо-о-ой ветер
Напал на на-а-аш остров!
Сорвал с домо-о-ов крыши,
Как с молока-а-а пену …”.

Пел он, действительно, по-своему, ни на кого не похоже: ни на эпическую Матвееву, ни на надрывного и неистового Высоцкого. Его голос озвучивал горькую жалобу на разгулявшуюся стихию. В исполнении Васи потрясающая образность слов Матвеевой ушла на второй план, главной была тема неуёмной беды, смирения и незащищенности от своенравной воли природы.
Когда Вася закончил песню, Боря, качая головой, заметил:
- Новелла Матвеева – это отдельная история. Она обладает удивительным даром. Если прижизненный классик Анна Ахматова кокетливо признается, из "... какого сора растут стихи, не ведая стыда …", то скромная Новелла Матвеева на глазах без всякого кокетства превращает любой сор в высокую поэзию! Вспомнить хотя бы совершенно неожиданные, поразительные по своей простоте и яркости образы ночной  новостройки?
- Ты имеешь ввиду “Окраину”?
- “Эти дома без крыш …”.
- Точно, “Окраина”.
- Уникальный текст. Он может быть образцом высокой поэзии из ничего, буквально, из подножного материала. Вообще, я считаю, что поэзию Матвеевой нужно относить к живописи.
- Пожалуй, ты прав, - Вася “перебрал” струны и запел “Окраину” Новеллы Матвеевой, -

“Летняя ночь была
Теплая, как зола...
Так, незаметным шагом,
До окраин я дошла…”

Митя, дослушав “Окраину”, выпалил:
- Здорово! Мне страшно нравится Новелла Матвеева! Вообще, мне нравятся умные женщины, - неожиданно обобщил он.
- А мне красивые, - расплылся в сладкой улыбке Вася.
- Красота до венца, а ум до конца, - назидательно напомнил Митя.
- А по мне, - добавил Боря, - так только умные, но и обязательно красивые!
- А ты, Боб, везунчик! Ты с первого раза получил то, о чем можно было только мечтать!
- Ну не скажи, надо быть достойным любого везения.
- А я только с четвёртого раза встретил девушку моей мечты. Кстати, помнишь Боб, был такой трофейный немецкий фильм "Девушка моей мечты?".
- Конечно. С Марикой Рёкк. Мы в школе все сходили по ней с ума.
- А я не видел. Но точно знаю, что жена - это судьба мужчины! – заявил Митя, многозначительно подняв вверх указательный палец правой руки.
- Что ты имеешь ввиду?
- А то, что жена вольно или невольно определяет весь ход твоей жизни, твою судьбу. Какую ты выберешь себе жену, такую жизнь и получишь!
- Значит у меня много судеб, - задумчиво отозвался Вася.
- Знаешь, Дмитрий, на выбор жены влияют множество факторов и обстоятельств, и запросто можно ошибиться. Выбор жены – это всегда компромисс. Выбираешь красавицу, а она дура. Выбираешь умную, а она фригидна. Выбираешь секс бомбу, а она гулящая! Выбираешь умную страстную красавицу, а она мучительно ревнива. И не всегда выбираешь ты, часто выбирают тебя! Главное, быстро оценить этот выбор и не тянуть, если ты убедился, что выбор оказался ошибочным.
- А я предпочитаю другую стратегию: семь раз отмерь - один раз отрежь! При выборе жены нельзя ошибиться! Семья – это основная жизненная ценность.
Митя был женат на однокурснице Бори и Тамары. Они зарегистрировали свои отношения после семи лет совместной жизни, когда решили родить ребёнка.
- Да, пожалуй, Дмитрий опять прав, - Вася снова взял в руки гитару… .

6-ой день, заключительный.

Бабье лето.

Наконец-то, установилось раннее бабье лето. Последний день похода протекал спокойноно и размереннно, как течение Бобра. В этот день друзья в полной мере оценили прелесть плавания по равнинной речке под тёплым осенним солнцем без препятствий и порогов, без обносов и волоков. Плыли, наслаждаясь пейзажами Бобра, собирали грибы в своё удовольствие, забыв, что где-то во Вселенной  взрываются сверхновые, что нарождающийся капитализм в Тайланде строит козни против местного ещё не родившегося пролетариата, что в многострадальной Африке гибнут от голода, жажды и жары миллионы людей ... . На Бобре все события земной и внеземной действительности в первые дни бабьего лета были нереальными. Реальны были только покой и благодать ... .

Возвращение в Москву.

С вокзала, взяв такси, вся честная компания отправилась домой к Боре. Боря с Тамарой и Васечкой жили, как уже говорилось, в хрущёвской пятиэтажке, в которой, как помнят советские сторожилы, лифт не был предусмотрен. Поэтому всё походное снаряжение и вещи пришлось затаскивать на себе по узким лестничным маршам на четвёртый этаж. Тамара, распахнув дверь, приветствовала компанию:
- Ну, что, мальчики, как вы отдохнули “без женщин и детей”?
- Отлично! - почти одновременно ответили “мальчики”.
- Митя, ты пообедаешь у нас?
- У тебя на обед овсянка? - вопросом ответил Митя.
Тамара понимающе усмехнулась:
- Почему? Нет, мясные котлетки с жареной картошечкой.
- Тогда, да.
- Я тоже “да”, - поспешил предупредить Вася.