Игра теней - Глава 1. Пробуждение

Сознание Вероники нехотя возвращалось из глухой темноты. Вместе с ним возвращалась боль. Саднила разбитая губа, связанные за спиной руки давно затекли, пальцев она почти не чувствовала. Это было терпимо. Обычная, земная боль. Хуже было другое. По всему телу прокатывались волны судорог, сжимавших мышцы до твердости камня. Казалось, даже внутренние органы сводило этой болью, а кости готовы были треснуть от напряжения тканей. Иногда между приступами открывался просвет, позволяя ей вернуться в осознанный мир на пару секунд.

Одурманенный передозировкой наркотика мозг воспринимал мир так, словно она находилась в тумане, из которого периодически выплывали четкие образы, сразу прячась обратно в пелену. Её колено, затянутое в тонкую черную кожу. Прядь темных волос, слипшихся от пота и, кажется, крови. Стена рифленого металла: грязного, с пятнами ржавчины и мерзкого белесого налета. Деревянная ножка какой-то старой мебели. Кажется, стола… Охватить взглядом весь предмет у неё не хватало сил, как и посмотреть дальше, вглубь помещения. Мозг отказывался совершать привычные действия, словно пытался осторожно балансировать на тонком волоске попытки не упасть в беспамятство и безумство. Просто жить. Пережить это всё. Выжить.

Облегчения не наступало. Как только её взгляд обретал искру осмысленности, как только ей удавалось хоть ненадолго сфокусироваться на лицах людей, сидевших здесь же, ей делали укол очередной дозы “Амброзии”. Так они называли этот препарат. Слышать он не мешал. Говорить - тоже, если не считать трудностей фокусировки сознания на определенном действии.

- Ну что, красавица, скажешь чего полезного? - Мерзкий прокуренный голос ударил по ушам плеткой слишком громкого и неожиданного звука. - Снова нет? - Он хмыкнул, - Интересно, поторопится ли твой папаша после получения красочных фотографий своей дочки когда наше терпение кончится. А оно уже на подходе, дорогая.

Губы Вероники скривились. Надо же, какой смешной человек… Он действительно верит в то, что сможет что-то получить? Они даже не удосужились прочитать биографию своей цели!

Словно в отдалении Ника услышала свой безумный, сдавленный смех. Кажется, она смеялась уже некоторое время, но успокаиваться не хотелось.

- Спятила таки? - Озадаченный голос другого мужчины слегка успокоил её истерику. Этот тоже был мерзким, но по крайней мере на тон ниже. Не так резал ухо.

- Какая наивность… - слова давались ей с большим усилием. - Хотите его базу данных? Моя мать умерла за меньшее. Точно так же, - В уголках глаз она почувствовала тепло выступивших от смеха слёз, - У него было две недели на то, чтобы её освободить. Вы можете высылать ему меня по кусочкам, и не получите даже самого никчемного файла.

Её голова опустилась. Все силы ушли на пару этих фраз и невольный смех. Горечь так и не остывших воспоминаний проползла в сознание. Сейчас она сказала чистую правду. Более десяти лет назад мать Ники была похищена, были выставлены похожие требования. Похитители не получили ничего, а через две недели был найден труп, изуродованный побоями. Она очень любила свою мать. Русская иммигрантка, сохранившая в себе доброту, искренность, широту взглядов. Необычная красота и острый ум - для маленькой Ники она была идеалом, к которому хотелось стремиться. Прошли годы, а она так и не смогла простить отца.

Она понимала: её тоже не будут спасать. Для него есть более важные вещи, и это точно не семья. Быть его дочерью - проклятие, а не удача, как могли бы подумать многие. Столько лет она жила в страхе перед повторением этой судьбы. Пряталась, меняла фамилию. А теперь чувствовала себя героиней тех старых триллеров, где смерть, несмотря ни на какие меры предосторожности, по очереди настигает людей, случайно избежавших её однажды. По телу Виктории пробежала мелкая дрожь нервного озноба. Противная липкость и холод вновь окутали не только тело, но и душу. Выхода не было видно.

Она закрыла глаза, погружаясь в хаотичные отрывки мыслей. Наркотик мешал ей не только нормально думать. Боль и психическая нестабильность блокировали её главный ресурс. Она была магом. Одной из доли процента людей, которые с помощью сверхъестественных сил могут менять реальность вокруг себя. Нет, она не могла рушить города, да и здания тоже. Сказать честно, магом она была весьма слабым, если так можно говорить о магах в принципе. Однако справиться с тремя почти обычными людьми ей бы не составило особого труда. Преградой был наркотик - его действие не позволяло ей выйти даже в астральную реальность, уж не говоря про влияние на физический мир. Ощущение отсутствия магии было еще более страшным, чем сама ситуация. Словно она потеряла половину тела, а боли нет. Пустота на месте того, что было так привычно ощущать, осознавать частью себя, опираться на это. Лучше бы она потеряла слух! Или даже зрение. Она пыталась, в меру своего затуманенного сознания, вселить в себя уверенность в том, что это всё нужно просто пережить, и магия вернется. Но глухая тишина там, где раньше был целый мир, давила ощущением безысходности, усиливаясь с каждой неудачной попыткой вернуться в астрал.

Она услышала голоса троих мужчин на границе восприятия: “Ты знал?” “Мне не сообщали.” “Да гонит она, сбрендила. Мы в неё такую дозу вкатили, что как бы не сдохла раньше времени.” “А что от наших связных?” “Черт их знает, ответа нет.” “Хреново дело. Колоть девку “Амброзией” и ждать хрен знает чего. Может, выкинем её в море, к черту, да свалим? Наркоты еще осталось на продажу, и то в плюсе” “Не наводи панику, время еще есть” “Ладно, ты тут босс. Но развлечься то уже пора? Сколько можно на неё только смотреть?”. Послышались одобрительные усмешки. “Ну да, посмотреть есть на что. Надо брать”. Сальный хохот над плоской шуткой.

Сознание услужливо представило ей картину развивающихся событий. В горле пересохло от понимания неизбежности происходящего, по телу прошла дрожь отвращения. Свиньи. Глупые, мелкие, мерзкие. Ей никто не поможет. Отец не ведет переговоров с похитителями и террористами, и не поддаётся на шантаж. Быть может, её даже ищут.
К черту всех. Её не найдут вовремя. Она одна. Нужно найти способ либо освободиться, либо убить себя. Не доставаться им. Ни за что.

Отчаяние и страх первых дней похищения наполнились отвращением и злостью. Следом пришло желание. Убивать. Тех, кто виновен в её беспомощности и боли. Увидеть в их предсмертной агонии понимание, увидеть в их взглядах настоящую беспомощность и отчаяние. Чтобы знали своё место. Твари.

Ника в очередной раз рванула нити больного сознания, пытаясь прорваться в свой родной, вожделенный мир духов. Собрать осколки себя в какую-то целостность. Разжечь искры разума и воли. Прорвать глухую стену черной пустоты.

В этот момент не в ушах, а в сознании, раздался негромкий рокот спокойного смеха. И следом за ним - низкий, бархатный тембр: “Иди ко мне”. Мягкий, манящий, властный. Словно щедрое предложение, которое никто не осмелится отклонить. “Иди… Слушай мой голос” - в нем слышалась мощь и сила подземных стихий, эхо горной пропасти и гул блуждающих в темноте ветров. Холод вершин и тайна подножий. Очарование звука пленяло. Вероника на секунду ощутила себя там - на каменном уступе, выше облаков, где ветер хлещет острыми кристаллами снега, а перед ней - обрыв, уходящий далеко вниз, в темноту, из которой слышится голос. Хотелось узнать, кому он принадлежит. Приблизиться. Увидеть. “Иди ко мне. Ты справишься, девочка. Ты сильнее”. Он был словно вдалеке, но вибрации звука, казалось, добирались до самой души. Все это время она боролась, пытаясь оставаться на уступе, на клочке привычного сознания, определяемого местом, временем и собственной волей. Ника качнулась вперед и полетела в пропасть, отдала свой разум потоку наркотического бреда - в калейдоскоп неконтролируемых мыслей, воспоминаний и ощущений. Звуки этого спокойного, манящего голоса помогали ей искать путь в лабиринте тупиков зараженного восприятия.

Первое ощущение - боль. Острые иглы, засевшие в теле, блуждали по сведенным мышцам, рождали все новые очаги. “Ты уже долго существуешь в этой боли. Не можешь избавиться - прими. Слушай меня. Освободись”. Всё так. Бороться с болью - бесполезно, она будет продолжать терзать тело и разум. Окунуться в теплый бархат чужих слов, принять боль частью новой реальности, в которой она не уйдет никогда. Полет. На краю сознания Ника почувствовала, как по виску скатилась капля испарины. Тело было на пределе болевых порогов. Но щекочущая дорожка влаги привнесла в её мир новое ощущение. Капля спустилась по шее и пропала в вороте шелковой блузы. Ткань противно липла, но кое-где еще оставалась сухой, нежным касанием холодила кожу. Это было приятно. “Хорошо” - голос отвлек её, и Веронику снова опутали впивающиеся в мышцы острые нити. Теперь справиться с ними и найти островок обновленной реальности было легче. “Иди”. Да. Свыкнуться с болью недостаточно. Сквозь узкую брешь найденного равновесия Виктория снова окунулась в поток.

Офис Атлантиды на 87-м этаже именного небоскреба в центре Нью-Йорка. Серебристо-белые, чистые коридоры отражали её настроение и радость. Получилось! Невероятно! Столько сил было вложено в этот успех. Она спешила поделиться радостными новостями с отцом.

- Я недоволен тобой, Вероника, - его взгляд выражал разочарование и усталость. Как?.. Она так старалась, сделала всё, что ему было нужно и даже больше. Её сегодня весь день поздравляют, пресса наполнена статьями о её успехе, - Ты выполнила основную часть, но этого недостаточно. Можно было сделать всё намного лучше. - Злость и обида накрыли её с головой. Она сжала кулаки и, казалось, была готова разбить стёкла на всём этаже, - Иди.

“Иди”, - вторил голос, возвращая её из воспоминаний, - “Ко мне”. Мысль ушла, уступив место другой.

Переговоры были поздние, звуки её шагов звонко разносились по просторам безлюдной  парковки. Печатная панель комлинка на тыльной стороне ладони, в проекции визора список заведений, где можно будет провести время в неплохой компании малознакомых людей. Машина приветливо подмигнула хозяйке, услужливо открыла дверь. Ника устроилась на заднем сидении, отправила адрес автопилоту. Раздался непривычный звук, запах цветов… И туман бессознательности. Усыпляющий газ. Как она могла быть настолько беспечной? Как обидно и глупо! Если бы…
“И что?” - голос разбил поток размышлений. Ника вдруг поняла: её сознание сейчас - словно птица перед ловчей сетью. Коготок увязнет - всей птичке пропасть. Стоит только погрузиться в поток терзающих мыслей, и выход из этого круга найти будет трудно. Нужно искать то, что поможет ей сейчас, а ругать себя можно и позже. Эхом в сознании пронеслись два раскатистых смешка и следом за ними - рокот протяжного “Даа…”

Она открылась навстречу стремительному потоку окружающей реальности и её собственных чувств. Без привычного контроля, без условностей и правил. Она искала то, что дает ей опору в безумном мире старого, грязного контейнера.

Семья, друзья, карьера, увлечения… Все не то.

Она провалилась в черную яму пустоты и бесконтрольного, стремительного падения. Она чувствовала, что теряет себя и не может это остановить. Ей было не за что зацепиться.

Голос ожил в её голове, - “Ты не успеешь. Жаль.”

Да. Пока она борется со своим безумием и наркотическим дурманом, в контейнере тикает время. Очень скоро ей самой жить станет противно. В душе похолодело. Липкие щупальца страха и отвращения обняли её, и с силой выкинули из водоворота потока мыслей в нечто, похожее на воспоминания.

Один из мужчин нес её на плече, с явным удовольствием придерживая бесчувственное тело ладонью меж ягодиц. Небрежно скинул на стул, попутно не упустив возможности больно ухватить за грудь. Она ощутила его похоть и наслаждение от сытой безнаказанности, самодовольства и мерзкого, низкого желания. Её точеное лицо, гладкая кожа, ухоженные губы - он знал, что в привычной обстановке такая как она не удостоит его даже взглядом. Его это злило, но вместе с тем приносило извращенное удовольстве от осознания своей текущей власти. Он поднял её лицо за подбородок, большим пальцем раздвинул зубы, открывая ей рот. Усмехнулся, наслаждаясь видом.

Вероника Райз. Притронуться к ней без разрешения она не позволяла никому. Зная, какой аванс и возможности дала ей природа такой внешностью, она всегда держала дистанцию. И об этом в её окружении знали. Несколько известных эпизодов в начале  карьеры внушили уважение к её позиции на этот счет. А теперь - какой-то отброс, по незнанию, по глупости, посмел позволить себе распустить руки!

Из глубин разума неотвратимой волной поднялось желание поставить на место пешку, заигравшуюся по приказу офицера. Страх сменился гневом, полным высокомерия и брезгливости. Нет уж. За глупость и наглость придется заплатить. Сломанными пальцами. Вырванными ногтями. Искалеченными руками, которым больше никогда не светит прикоснуться к женскому телу.

На границе мыслей она почувствовала выдох, полный удовлетворенного наслаждения. Волна безумия, словно поднятая этим дыханием, накрыла Веронику. Её захватило желание мстить. Вернуть свою боль и унижение в троекратном размере. Каждому. Ушел страх, ушло беспокойство и неуверенность. Их заменила бушующая тьма, ровная и хаотичная одновременно - чистая, красивая, сильная.

В момент, когда лица Ники коснулась шершавая ладонь одного из похитителей, она полной грудью вдохнула магию.

Наполовину реальная, наполовину - нет, Вероника, еще не вышедшая из наркотического дурмана, наблюдала за своими действиями со стороны. Это было приятно. Хотеть и видеть исполнение желаемого.

“Э, ты че… Э, мужики... Она протрезвела по ходу” “Твою ж мать! Тащи иглу!” “Выруби её! Быстрее!” Крик ужаса и боли. “Она... она ему руку вырвала! Что за тварь нам подкинули? ЧТО?!" "Выруби её, выруби, дибил!” Еще один крик. Брызги густой крови на грязных стенах. Среди ярких красных пятен виднелись мелкие куски мяса и костей, быстро опадающие на пол. Её собственный смех. И вторящий ей глубокий смех незнакомого голоса у неё в голове.