Воровка

 …Она ещё раз внимательно пересчитала: так и есть! Должно быть двадцать пододеяльников, а здесь их – девятнадцать. Значит, это Ирочкина мама взяла; больше сюда никто не заходил…
   Подумать только: воровка! А с виду – такая интеллигентная женщина, ничего плохого и не подумаешь.
   А было так: Анастасия Ивановна вчера раздала родителям своих первоклашек постельное бельё на стирку. Это происходило постоянно; в школе сейчас стирать было некому, и родители не отказывались делать это сами. Ничего страшного, своя ноша не тянет. И так в этой школе для шестилеток созданы идеальные условия: новый корпус с прекрасными спальнями, игротеками, столовой… Дети находились под присмотром до самого вечера: до обеда – с учителем, а потом – с воспитателем. И очень хорошо, что их укладывали днём спать. Всё-таки они ещё маленькие, и сразу отвыкнуть от режима детского садика им нелегко. Ну, а бельё надо стирать!
   И сегодня родители уже начали приносить свои комплекты назад, выстиранные, накрахмаленные и любовно выглаженные. Последней была Тимонина. 
   Анастасия Ивановна сама лично впустила Тимонину в спальню, но за ней не пошла (срочно дописывала отчёт по столовой), а когда родительница уже ушла, кинулась к белью, чтобы отдать на застилание, и – вот тебе на! – одного пододеяльника нет как нет… Воспитательница принялась рассуждать: Тимонина ей показывала принесённое; всё было на месте: и простынка, и наволочка, и пододеяльник.
   Значит, коварная мамаша свой пододеяльник положила в стопку, а чужой – подхватила! И как это Анастасия Ивановна сумку её не проверила, раззява! Но кто же мог подумать?..
   Анастасия Ивановна немедленно кинулась к телефону (звонить наглой Тимониной! Все номера родителей у неё есть!), но потом передумала и побежала на второй этаж, в учительскую. Слава Богу, Галина Андреевна (учительница её 1-А), была ещё в школе. Воспитательница взволнованно изложила ей суть дела, и они обе крепко задумались.
   Как быть? И что можно теперь доказать? Ведь никто не видел…
   - Да она это, точно она! Можете не сомневаться, Галина Андреевна!!! – кипела воспитательница. – Ну я же не сумасшедшая! Что я, считать не умею?!
   - Но ведь согласитесь, Анастасия Ивановна, - пожимала плечами учительница, - это очень порядочные люди, ведь мы их не первый год знаем. Старший мальчик в восьмом классе – отличник; золото, а не ребёнок. Да и наша Ирочка Тимонина – прелестная девочка, хорошо воспитанная. Если бы у меня хоть половина детей такими была – то я, наверное, считалась бы самой счастливой во всей школе!
   - Ну и что! Ну и что! В том-то и фокус, что на неё никто не подумает! Я знаю, что это она! Знаю, и всё! Вы что, мне не верите?! – обиженно уставилась она на учительницу.
   - Хорошо, и что вы предлагаете?.. – растерялась та.
   - Разрешите, я к ней сейчас пойду, вот что! А ещё лучше – идёмте вместе! Отдаст, куда денется!
   - Нет уж… Идите сами, если хотите, а я… не могу я, извините.
   «Размазня!» - думала Анастасия Ивановна, грузно шагая по улице. Ничего, и одной справиться тут не трудно. Посмотрим сейчас, как выкручиваться будет!
   Дверь ей открыла сама Тимонина, удивилась:
   - Ой, Анастасия Ивановна, а мы же с вами только что виделись! Что-нибудь случилось?..
   - Случилось, и вы даже знаете, что, - воспитательница решительно прошла в комнату. И тут же выложила:
   - Отдайте по-хорошему, и мы не будем поднимать шум. В ваших же интересах.
   Тимонина изумилась: что она должна отдать? «Ну и артистка! – подумала Анастасия Ивановна. – И бровью не повела!»
   - Пододеяльник отдайте, детский. Тот, что вы полчаса назад… унесли.
   (Она хотела прямо сказать: «украли», но почему-то удержалась).
   - Подождите, Анастасия Ивановна, я не понимаю… Я не унесла, а, наоборот, принесла!.. И не только пододеяльник, но и всё остальное. Вы же сами видели. 
   - Да, да, видела!
   («Потрясающе! Ещё и глазками хлопает! Сама невинность!»)
   - Видела, что свой – принесли; но я ещё и видела, что чужой – унесли! Не дура я, не думайте! Сразу всё пересчитала. Так что ещё раз прошу: давайте по-хорошему. Кстати, Галина Андреевна тоже думает, что лучше решить вопрос полюбовно.
   - Как?! – большие глаза Тимониной до краёв наполнились слезами. – Вы и Галине Андреевне сказали, что я… что я… украла?..
   - Вот именно. В точку. Будем называть вещи своими именами, уважаемая. Так что, отдадите или нет?
   - Но я не брала, поймите! – взмолилась родительница. – А вы уже и оклеветать меня успели! Боже мой, как людям в глаза завтра смотреть?! – Тимонина заплакала уже по-настоящему. 
   «Ишь ты, нервная», - презрительно скривила губы воспитательница. Она не поверила Тимониной. Ну скажите сами, кто тогда, кто? Не знаете? То-то!
   - Осмотрите полки, пожалуйста! – заламывала руки Тимонина. – Это ужасно, ужасно! Чем вам поклясться, чтоб вы поверили?! Я не брала, честное слово!!! – она заметалась по комнате, открывая шкафы и ящики.
   - Очень нужно мне тут шарить! – Анастасия Ивановна, чувствуя, что сила и правда на её стороне, решила быть твёрдой. – Завтра утром сами принесёте, если не хотите отдать сейчас!
   Она протопала в коридор и решительно вышла, хлопнув дверью. Виновата, конечно! Иначе с чего б ей рыдать?! А негодяйка она всё-таки, что и говорить! Квартира-то богатая, и мебель хорошая, и вообще… Видно, что хорошо живут. И у девочки всегда всё добротное, опрятное, недешёвое. Из-за какого-то паршивого пододеяльника!.. Тьфу!.. Значит, и всё остальное у них – наворовано. Привычка! Вот и тащат всё, что плохо лежит. Анастасия Ивановна даже вспомнила как это называется: клептомания.
   Говорят, что это психическое заболевание, Это когда вор и сам не рад, а не воровать не может, даже если вещь ему совсем не нужна. А берёт, так сказать, из спортивного интереса. Значит, и эта – клептоманка, что ли?
   Какая разница, лишь бы завтра пододеяльник вернула. А то, что Тимонина вернёт – сомнений не было.
   Но наутро пришла не сама Тимонина, а её муж, и с порога накинулся на обеих сразу: и на Анастасию Ивановну, и на Галину Андреевну. Не брала, дескать, его супруга ничего, и всё тут!!! Она плачет, из дома выходить отказывается: говорит, все пальцем на воровку показывать будут!
   - Вы не кричите тут! – сурово сдвинула брови Галина Андреевна. – Никому мы ничего не говорили, нечего нас поносить! Извините, конечно, но Анастасия Ивановна САМА видела, понимаете? САМА! Мы хотим замять всё по-хорошему, и никто ничего не узнает, слово даём!
   - О-о-о! – простонал Тимонин. – Опять! Да как вы не поймёте, что моя Наташа в ПРИНЦИПЕ на это не способна! Она лучше умрёт, но чужого никогда не возьмёт!
   - Факт – вещь упрямая, Сергей Сергеевич, - Галина Андреевна всё-таки немного сбавила тон. – Скажите сами, что нам делать?
   - Слушайте, это… Это чудовищно!!! Ну ладно, скажите, сколько стоит этот треклятый пододеяльник, я вам сейчас заплачу двойную цену, только прекратите это немедленно!
   - Зачем нам деньги? – решительно вмешалась Анастасия Ивановна. – Нам вещь нужна. Мы за неё материальную ответственность несём!
   - Хорошо, скажите тогда, где это можно купить?! Сегодня же я вам принесу!
   - Не знаю, не знаю, - недобро усмехнулась Анастасия Ивановна. – Но, конечно, принесите. Купите. Очень буду ждать.
   - Вот и отлично, - спокойно уже сказал Тимонин. – Покажите, хоть какие они, эти ваши пододеяльники, а то ещё не такой принесу.
   - Я уверена, что вы принесёте то, что надо, - с явным намёком отрезала Анастасия Ивановна. Но в спальню всё же направилась.
   Тимонин намёка не понял или не захотел понять. Он внимательно посмотрел, каким должен быть пододеяльник, записал размеры. И вечером, действительно, принёс: новенький, в шелестящей упаковке, с чеком из магазина. Такой точно, как и нужно. Вручил лично в руки Анастасии Ивановне:
   - Всё, надеюсь?! К моей жене больше нет претензий?!
   - Больше нет, - ухмыльнулась воспитательница. («Ишь, - позавидовала, - любит-то её как! Готов и чек, м упаковку предоставить, лишь бы отбелить её!»)
   Конечно, они с Галиной Андреевной никому ничего не сказали (во-первых, обещали; а во-вторых, самим же могло и попасть. Дело такое, сами понимаете…)
   Тимонина продолжала забирать Ирочку по вечерам из школы, но теперь делала это молча, никогда и ни о чём не спрашивая ни Анастасию Ивановну, ни Галину Андреевну. Обычно приветливая, весёлая и разговорчивая, теперь она стала почти не похожа на саму себя и старалась как можно скорее уйти. 
   - Стыдно, - единогласно решили и учительница, и воспитательница. Ну и то хорошо! Они даже в душе простили её давно, глядя на такие муки совести. Интеллигентная всё-таки женщина; должно быть, и правда – клептомания, иначе не объяснишь…
   Шли дни, и незаметно пришла весна. Про кражу уже и забылось, хотя Тимонина по-прежнему оставалась молчалива и неприветлива. А вот Лёшка, старший мальчик Тимониных, всем рассказывал, что они скоро переезжают в другой район. Почему? Никто не знал. Может, меняются на квартиру попросторней? Что ж, это их дело.
   И вот однажды (уже вовсю припекал апрель) к Анастасии Ивановне пришла бабушка Саши Нестеренко. Она довольно редко забирала внука (тяжело ходила, болели ноги), но в этот день она пришла не только за ним, а именно – к воспитательнице. Она отозвала её в сторону, сначала долго извинялась, называя себя старой беспамятной дуррой, а потом вынула из пакета… пропавший пододеяльник:
   - Представляете, милая, я-то думала, что это наш!!! Он уж давно у нас лежит, я его туда-сюда всё перекладываю… А дочка увидела – и давай меня ругать!!! Вот, отправила извиняться!
   …И Анастасия Ивановна вспомнила!!! Да-да, в тот день, когда она обвинила Тимонину, приходила бабушка Нестеренко, буквально за пять минут до Тимониной. И Анастасия Ивановна тоже ей сказала: 
   - Идите в спальню, положите на стол сами; мне сейчас некогда.
   Но она ведь НЕ ПРОВЕРИЛА, ЧТО ИМЕННО принесла Нестеренко. И вот теперь выяснилось: бабушка вернула только простынку и наволочку, а пододеяльник – нет, потому что думала, что он – домашний, личный! Ей утром поручила дочка, Сашина мама, отнести бельё в школу, а что именно – не сказала! А бабушка и не переспросила; она-то никогда этим не занималась… Единственный раз только!
   Вот он и оказался роковым для несчастной Тимониной… Да, ситуация! Ну и что теперь делать?!
   Извиняться? – да ни за что! Эта красавица и так полгода нос воротит. «Подумаешь, обиженная! – уговаривала себя воспитательница. – Мы с ней и так, и этак, и даже улыбаемся. А она так смотрит, точно в лицо хочет плюнуть!»
   Так нет же! Не будет Анастасия Ивановна перед этой интеллигенткой прогибаться!!!
   «И Галине Андреевне ничего не скажу! – решила она. – А то ещё, чего доброго, меня крайней сделает…»
   И, решительно приказав Серёжиной бабушке держать язык за зубами, на том и остановилась. Бабушка Нестеренко выслушала, конечно, заслуженный выговор, покаянно кивая. Конечно, она очень виновата! Подумать только, бедной воспитательнице пришлось материально отвечать!!! Хорошо, хоть сейчас этот пододеяльник нашёлся, а то скоро, сказала Анастасия Ивановна, конец учебного года, ей надо всё бельё под расписку сдавать! Ой, как вовремя всё решилось! Слава Богу!
   …Вскоре Тимонины действительно переехали; и уж кто-кто, а Анастасия Ивановна была этому очень рада. Во-первых, потому, что не надо уже больше видеться с Тимониной и смотреть в её страдающие глаза (то ли больные, то ли ненавидящие? – непонятно…), а во-вторых, у Анастасии Ивановны появился теперь дома чудесный маленький пододеяльничек, - как раз кроватку внучке застилать. Она о таком давно мечтала.