ДОМ

Я открываю подъездную дверь и вхожу в этот дом. Он рядом с моим, пройти два шага. Белый, простой, о девяти этажах – простой и гладкий, как все построенное в семидесятые годы. Только внутри немного странно: ни тебе лестничных пролетов, ни дверей квартир, а только один большой холл, какие-то неясные люди, спешащие вправо-влево, и большие двери лифта, там, вдалеке. Всякий раз приходя сюда, я вижу что они меняются – иногда малозаметно, а порой и очень сильно. То этот лифт глянцевый, сверкающий сенсорными кнопками и красноватыми цифрами, то допотопный, с деревянными створками, которые надо закрывать вручную, и большой стальной зарешеченной дверью, которая закрывается с грохотом и гулом по всем этажам. И дальше – отправляйся в путь. Тот, скоростной, понесет тебя только вверх, и этажей там будет не девять, а невесть сколько. Там, наверху, все пронизано солнцем, гуляющем сквозь стеклянные стены, прыгающем по никелированным перилам, и светлым, но деловым лицам офисных девушек, с папками-бумагами в руках… К окнам-стенам походить боязно. Город за ними крохотный, прикрытый облаками и какой-то незначительный. Если что – лететь будешь медленно, и умрешь задолго до падения. И говорить тут особо не с кем. Все проносятся мимо тебя, не то чтоб очень быстро, но неуловимо, неприкасаемо. А если скажут что, коротко, четко и явно просматривая тебя насквозь. Ничего не утаишь. Ни ленивого разума, ни вялого сердца. Ты им не особо нужен. Они умны, горячи, деятельны – не мне чета. Я похожу по мягким бесшумным ковролинам, погляжу на прозрачные вещи и пойду назад, к лифту… Спустя скоростные секунды – я опять на первом этаже. И понимаю, что лифтов, все-таки, два. Тот, древний, деревянно-стальной, стоит отдельно. Раскрываю скрипучие створки, за мной проталкиваются еще несколько человек. Тыкаем в тугие кнопки, с хрустом едем… вниз… Все выходят, и тут же куда-то разбредаются, растворяясь в тусклом свете широких низкорослых коридоров, вихляющих кривыми поворотами и затертыми бетонными полами. Что-то подсказывает мне, что тут я ничего не найду, или заблужусь навсегда. А если и попадется кто-то из попутчиков, то толку от него будет мало – он тут такой же блуждатель. Где-то что-то тяжело гудит, но источник звука явно ниже. Он манит, и я опять захожу в лифт. Еще натужнее – хрипя и все время цепляясь за что-то – он ползет вниз. С большим усилием раздвигаю створки (уже железные, ржавые), и выхожу в затхлый полумрак с красноватым отливом. Грязный, раскисшего бетона пол, тянется в коричневатую тьму, но я иду. Иду на источник гула. Он все ближе, и все темнее красноватый отблеск, но природа и звука, и света пока не ясна. Обоняние вдруг заполняется нестерпимой вонью, перемешанной с неподвижным подвальным воздухом. Уже в багровом мерцающем свете медленно открывается бесконечное пространство туалета. Отбитый кафель, развалившиеся и никогда не мывшиеся унитазы… и первые люди, за все время моего путешествия тут. ТАМ, наверху, меня видели, но просто не уделяли внимания. Здесь внимание есть. Но лучше бы его не было… Они меня еще не трогают, но взгляды злые и внимательные. Они что-то бормочут хриплыми, низкими голосами, трясут рваной, несносно грязной одеждой и какими-то бинтами, что ли… И я понимаю – они тут не гости. Это их дом… И я, расталкивая тугой смердящий воздух, бегу к лифту… Тот уже превратился в простой ржавый короб. Ни рычагов, ни кнопок в нем больше нет. Он сам, без команды с грохотом проваливается вниз. И останавливается, ударившись о ДНО… Света здесь нет совсем. Но я как-то различаю. То ли ушами, то ли пальцами. И сразу вижу ИХ. Они приближаются ко мне быстрыми, громкими шагали. Подходят, берут под руки и глухо говорят: «Идем. Тут нельзя долго на одном месте. Иначе ОНИ сразу обнаружат». Я понимаю, что это какой-то отряд, вроде спецназа. Нас окружают старые, полуразрушенные железобетонные конструкции, брошенная техника, неясного назначения и сухой, почти жаркий воздух… где-то работают огромные печи – это они гудят. «А оружие?», спрашиваю я. «Вот оно. Но на них почти не действует. Можно только бежать. Идем. Ищем путь наверх…» И мы идем. Нет – бежим. Слышим ИХ мягкий и тяжелый топот на спиной. Оборачиваться нельзя. Ломаем, вышибаем ногами жестяные перегородки, трухлявые доски, ползем на четвереньках по вентиляции, в кровь обдираемся о гвозди и наконец различаем первый голубоватый сполох. Еще очень легкий, но после нашего мрака он больно режет глаз. Но нам туда. И больше никуда. Топот мягких ног, жаждущих наших душ и крови, стихает, отдаляется. Разгребая какие-то корни и землю, ломая ногти, наконец выползаем. В моем дворе. Перед подъездом этого ДОМА. Моих спутников больше нет. Они отстали. Их схватили, а я успел. Вот почему удалились ТЕ шаги. Они не света испугались. Они получили, то, что им причиталось.

И я просыпаюсь. Вижу белый квадрат моего окна. И понимаю, что все сейчас забуду. Но следующей ночью, меня ждет то же самое. Встаю и иду варить кофе…

11.07.2016