Сейчас и здесь

Без удивления обнаруживаю в себе другое понимание смыслов.
Раньше меня занимало, откуда берут силы те из нас, кто отказывается от материальной стороны бытия. Уходят в монастыри, принимают аскезу, становятся монахами-заточниками. Питаются «акридами и мёдом диких пчел»… и молятся. И такой образ поведения становится их работой. Беспрерывной, практически круглосуточной.
Я полагал и не ошибался, что на подобное способны немногие. Но только те странные люди, кого мы называем «не от мира сего», грубо говоря, неадекватные, а значит, не похожие на нас. И потому не воспринимаемые нами, а значит, и действительностью, полной соблазнов, от которых невозможно отказаться (плотских радостей – в том числе, вкусной еды, изысканных или ординарных – кому как повезёт – вин и других удовольствий…)
Ублажаясь и наслаждаясь, человек живёт одним днём и видит в этом единственно верный для себя путь. И по возможности старается сделать его максимально удобным и продолжительным. То есть растянуть его на множество дней. Единственный путь, который ему не надоедает. В отличие от переездов, какие он вынужден время от времени делать в силу обыденных своих обязанностей, обеспечивающих его запросы.
Ему сладка лень и маленькие хитрости или те, что побольше. Например, ложь во благо, в первую очередь, своё, обман ближнего, или мошенничество, или воровство, или…
Многие из нас так и сходят с дистанции, сколько бы она ни продолжалась, едва ли понимая, что пройдена не лучшая из возможных дорога.
Виноват ли я в том, что случилось и со мной?
Изощренная эго-оборона, всю жизнь совершенствующаяся в умении убедительно оправдывать твои ошибки, проступки; свалить твои неудачи на кого-то другого, безапелляционно подсказывает: «Нет! Ведь ты был не готов пройти свою жизнь иначе, поскольку тебя никто не подвёл к другому способу миропонимания».
И ты, если тебе хватает времени, вспоминаешь всё, идёшь к святыням, молишься, исповедуешься, причащаешься, а если повезёт, разговариваешь с праведником и просишь его попросить за тебя или хотя бы лицезришь этого человека. И только теперь осознаешь или хотя бы догадываешься, кто он, кто предстал тебе, и почему он такой, а ты нет.
Но ты не считаешь случившееся с тобой несправедливостью, а годы прожитыми впустую. Потому что ты исполнил основной долг: продлил род человеческий; а ещё построил дом или город. Ты жертвовал нищему или на храм. Написал книгу, и создал живописные полотна, сочинил музыку и сделал, полезное открытие. Что еще? Защитил слабого и страну. Осознал и выстрадал часть своих грехов и одиночество. Как мог, молился и каялся. Возлюбил, в конце концов, ближнего, как себя самого. Спас этого ближнего или животное, или хотя бы птичку божию…
И всё же! Почему тебе неймётся? Почему ты, просыпаясь под утро, не  чувствуешь той радости, с какой пробуждался в детстве, а кому повезло, и много позже? Почему ты без сожаления выкидываешь из памяти, в том числе из памяти своего телефона, одни номера и сожалеешь, а порой горько о том, что нет в этой памяти давно забытых тех, кто любил тебя, и тех, кого ты обидел, кому изменил, а то даже и предал кого; нет номеров и давно утраченных друзей, и просто добрых людей, которые спасали тебя, заботились о тебе, помогали тебе?
Ты спрашиваешь и не слышишь ответов. Потому что на все эти вопросы ты мог бы ответить сам, но не решаешься. А не решаешься, поскольку боишься придуманного тобою страха: «Вот скажу себе всё, и поставлю точку; и всё для меня кончится».
Каждый божий день ты накапливаешь в себе Страх Божий, оправдываясь сомнениями.
Не потому ли и я не ставлю этой точки и сейчас, и здесь…
15.03.17