1. Начали поступать картины

НА СНИМКЕ: Заметка «Новогодний дар» опубликованная в газете «За науку в Сибири» №1 от 1 января 1966 года. Подписана она псевдонимом «В. Булдыгин», который явно хотел вызвать ассоциации с забулдыгой.


Думаю, что источником для автора заметки была Лидия Лаврентьевна Калачёва, которая в составе нашей специальной комиссии извлекала картины из контейнера и составляла опись. Вероятно, поэтому он её и отблагодарил, упомянув в заметке, хотя она больше к организации выставок отношения не имела. Хотя надо было бы поблагодарить всех членов комиссии за их работу, – в общей сложности полная опись насчитывала более 2000 картин русских живописцев.

Разумеется, в это время у нас ещё не было помещения для хранения картин, поскольку Дом ученых только ещё сдавался. Мы даже ещё не решили, какое помещение выделить для хранения картин, поэтому я пока договорился с начальником УМТС, и мы оставили картины из первого контейнера в комнате, которую нам выделил УМТС на своих складах.

У меня была договорённость с Жигалко и Макаренко, что по прибытии всех картин я вызову телеграммой Макаренко, и он лично проверит соответствует ли опись полученных картин перечню посланных, а также оценит состояние всех прибывших картин.

Каждая картина была сложена в рулон, поэтому, каким образом В. Булдыгин сумел посмотреть автопортрет Жигалко и определить, что он «очень серьёзный, упорный в своей цели человек, вся жизнь которого дать прекрасное людям», я не знаю.

Не уверен я и в том, что он правильно перечисляет художников, пришедших картин: Айвазовского, Грабаря, Маковского, Неффа, Богданова-Бельского, Жуковского, Лебедева, а также Сарьяна, Серова, Врубеля. По-моему, В Булдыгин просто написал фамилии тех художников, кого вспомнил.

Но вот, биографические данные Александра Семеновича Жигалко точны. 

Судя по бесцеремонности этой статьи, автором её мог быть журналист Борис Половников, работавший в это время в Доме Культуры «Академия». Я и тогда сразу подумал на него, но разбираться не стал. Он был мне неприятен по многим причинам, но Владимир Иванович Немировский, директор ДК, ценил его как помощника.

Половников был умным и образованным человеком, у него были и организаторские способности, но, все его положительные качества перечёркивались отрицательными: он был нахален и приставуч, а самомнение у него было выше крыши.

Половников в это время жил в общежитии СО АН, а его жена (журналист Замира Ибрагимова) и двое детей жили в Новосибирске. Мне казалось тогда, что его попросили уйти из семьи, но я никогда с ним на эти темы не разговаривал. Вёл он себя, как холостяк, подкатываясь ко многим красивым женщинам.

Так или иначе, но картины начали поступать, и надо было решать много вопросов, связанных с их приёмкой, хранением и реставрацией. Я понимал, что 2000 картин одновременно мы выставить не можем, да это было бы и невозможно, – мы не собирались создавать музей Жигалко, хоть он и говорил о постоянной экспозиции.

Но я понимал, что хотя бы часть картин надо подготовить к выставке, когда дом ученых, наконец откроется.

Продолжение следует: http://www.proza.ru/2017/03/15/431