Повесть-сказка. Все герои вымышлены, а параллели случайны. Автор не подпишется ни под одной запятой. Но смысл в целом, хоть и иносказательно, изложен весьма достоверно. Сказание сие передано было по большому секрету якобы непосредственным участником неких славных событий. Себя он представил довольно скромно, предложив именовать пупом земли и незримым содержанием. Вещал сей связующий словно из другого пространства, прозрачно намекая что не о белковой форме жизни витийствует. Мол толкует о качествах и о том что подразумевается. К величайшему сожалению правду свою пуп изложил языком довольно грубым, в просторечии именуемым деревенским. И лишь прикосновение литературного пера Иоанна Оглобли, специалиста словесного плетения узоров смысла, добавило этому крику души толику салонной куртуазности которая и позволила погрузить изысканный замысел в изнеженные умы пресыщенного читателя сгладив углы, стеся заусенцы, шлифанув грубую болванку до уровня ювелирного украшения.
Вместо предисловия:
"Но Господь сказал Самуилу: не смотри на вид его и на высоту роста его; Я отринул его; Я смотрю не так, как смотрит человек; ибо человек смотрит на лице, а Господь смотрит на сердце". Первая книга Царств 16.7
Введение в пупсологию. Глава 01
В некоем царстве-государстве жил был Пупс. Ну как жил. Да как все живут – ни туда ни сюда. Вроде и просыпался по утрам, а по вечерам засыпал, ходил куда-то, делал что-то как ему казалось полезное. А жизнь всё как будто бы ещё и не начиналась. Забыли упомянуть – Пупс наш обитал в одной девушке. Ну да, так и есть. Жил он в ней. Девушка была как девушка - в меру стройная, в меру красивая, в меру разумная.
- Да что уж скромничать-то! Хороша и есть! – разглядывала она в зеркале своё отражение - Лутшая на планете!
Окружающие Пупса в ней в упор не замечали. То есть тело-то видели, на красоту заглядывались, умом восхищались (тут льстили конечно ведь каждый сейчас собой лишь восхищается, на других-то поплевать, каждый себя считает важнее и главнее, а про то что лучшее и говорить не будем). Но самого Пупса как бы и не видели. Как будто нет его. Девушка есть, а Пупса не видать. Спрятанный такой оказался. Потаённый. Вроде и не давило Пупсу, что его не замечают, и не печалился он от этого. Но было прямо скажем Пупсу скучновато. Девушка жила свою жизнь, а Пупс сидел внутри неё и время от времени ел вкусняшки, которые очень любил. Придёт она на торжественный обед, а там разные торжественные фуа-гра да белорыбицы заливные, поросята с хрустящей корочкой в каше грешневой и прочая разная вкуснотень. Красиво всё, а внутренний Пупс шоколадке рад. Отойдёт в сторонку, чтоб внимания не привлекать и простую эту шоколадку давай истреблять да приговаривать:
- Ах какая замечательная вещь эта шоколадушка! Ел бы и ел её круглосуточно! Что ещё человеку надо? Странные они какие-то эти взрослые, разносолы им подавай да что покрепче наливай.
Понятно дело, это ж Пупс всё таки а не графиня со взором орлиным. Много друзей было у девушки и ни одного у Пупса. Пупс конечно хотел чтобы его тоже видели и дружили с ним, учитывали его хотелки маленькие. Да окружающие все на тело девушки смотрели и с лицом разговаривали. А Пупса игнорировали. Не со зла конечно. Просто видение у людей такое - внешнее видят а до внутреннего и дела нет. У всех же по разному устроено. У одного внутри доброта:
- Ах как я всех вас люблю! Держите меня пятеро иначе всем помогу где надо и не надо! Бегать от меня ещё будете и прятаться от доброты моей!
У другого супермаркет:
- У нас любезный все только за деньги! К величайшему сожалению ничего даром! Не забудь оплатить! Жизнь такая, а не мы плохие! Деньги счёт любят! Выгода всему голова! - как бы подразумевают они.
У третьего вино и шашлыки. Кто-то внутри - кинофильм сплошной. Кто-то с песней идёт, которая внутри него поётся никому не слышная. У кого-то воспоминание или надежда. У многих внутри есть что-то такое, с чем он живёт, но не всем показывает. Это обычное дело и всех устраивает. Но бывает так, что человек вроде есть, а внутри него ничего. Пусто. Или того хуже - дыра чёрная. Это бедовые люди и про них нам мало чего известно, так как живут они совсем в другом измерении. Сразу скажем, что нехороших друзей у девушки не было – обходила она таких стороной. Как-то чувствовала пустоту и грязь в человеке. Или Пупс её отговаривал.
- Отойди от него! Отойди тебе говорят! Не видишь черный и вонючий как ведро с помоями. Пусть своей дорогой ползёт. Нам такое и за деньги не надо! - защищал Пупс свой спокойный уютный мирок.
Были вокруг неё люди обыкновенные. Не плохие, в меру хорошие. Но без внутреннего пупса какие-то. Взрослые короче говоря.
- А эти пусть… От этих хоть вреда нет. Впрочем и пользы тоже, но мне это не помеха – так рассуждал Пупс и особо не противился.
Девушка наша не сидела на месте. Пупса это совсем не раздражало, а даже несколько умиляло. Девушка путешествовала, кое чего повидала. Только Пупс от этого получал маловато. Да прям скажем ничего не получал. Напомним вам уважаемый читатель, что внутренние пупсы живут теплом тех, кто их видит и любит. А нашего Пупса отчего-то никто не замечал. Сидел себе он тихонько, иногда баловался. Ел вкуснятину да и всё. У девушки бывали жизненные взлёты, бывали и трудности, которые она переносила, честно заметим, не опуская рук и не теряя надежды. Только Пупсу это было безразлично - шоколадка доходила до него при любых обстоятельствах (чего Пупсу была весьма достаточно). Не было лишь у него друзей.
Надо сказать, что наш замечательный Пупс был вовсе не прост и частенько делал попытки проявить себя. Ну, в надежде на то, что кто-нибудь заметит его и подружится с ним на века (ну как он думал и хотел). А вот получалось обратить на себя внимание, честно скажем, редко. Ну как редко. Да не получалось. Он и так и сяк - не видят его. Всё мимо глядят да хотят чего-то такого чего Пупсу и не надо вовсе. Задумался Пупс, как привлечь к себе интерес не сильно выдавая себя (а то кто знает что подумают эти взрослые, как отнесутся, чего скажут?).
- А что если я нарисую себя таким какой я есть? Вот тут-то меня и увидят! - как-то надумал он.
И решил Пупс себя рисовать. Да, да. Так гениально и придумал.
- Пусть девушка рисует картины, а на картинах то я, сам Пупс, и буду изображен! Да в разных состояниях, настроениях, положениях и всём прочем, в чём мне подобные пупсы имеют обыкновение пребывать! Кто не знает - мы пупсы конечно те ещё шалуны и можем многих удивить, заманить, увлечь, рассмешить, восхитить и по всякому повеселить! – развивал свою идею наш весёлый герой.
Но не только добрым хулиганством известны науке пупсы обыкновенные. Также они способны и на необычно красивые милости в быту – пупсы умеют быть нежными и тёплыми. Взрослые такого уже не могут и только когда замечают проявленные таланты пупсов - украдкой вздыхают вспоминая, что и они когда-то могли позволить себе быть добрыми, открытыми, свободными и честными даря тепло своего сердца всем вокруг не ожидая награды. Странные правила нынешней жизни огрубили их и заставили притворяться безразличными, черствыми, ищущими только своих выгод пиявками.
- Вот заметит такой человек меня – чудесного Пупса спрятанного в картине, рука сама и потянется к кошельку! – излагал хитрый план самому себе наш герой.
Купит такой человек картину и вечерами глядя на неё будет вспоминать того самого своего пупса, которого он давным давно променял на деньги, карьеру и общество которое больше напоминает гипермаркет. Приведет такой к себе в гости друзей да как заревёт:
- Пасматрите какой я шыдевыр давяча приобрёл! – похвастается он, ну куда же без этого - Пасматрите какая милота изображена на полотне! Ах!
- Так и узнают про меня даже те кому этого может и не надо было да другим расскажут! - на то и был расчет хитромудрого Пупса.
Стоит упомянуть, что при всей миловидности наш премудро устроенный персонаж был весьма разумен в суждениях, порой даже в поступках. А в народе это зовётся бытовой хитромудростью.
- Дя дя, я весьма непрост! Ко мне с хитростью не подходи, я и сам кого хош если что! - любил он похвалиться на досуге.
Пупс разумно рассудил, что проявляясь в картинах, он обретёт некоторую известность. Что его увидят и запомнят, сохраняя в сердце тёплый образ. И возможно когда-нибудь кто-то из тех кто может видеть пупсов в жизни (а это могут далеко не многие) заметит его на картине и найдёт по имени автора самого того Пупса незамедлительно.
- Не правда ли хитро придумано? – подмигивая всеми глазами ликовал наш добрый герой.
И признаем, добился своего. Со временем он присутствовал почти на всех картинах нашей девушки. Присутствовал везде и во всём. Он оставлял следы и метки, по которым его можно было найти и обнаружить. Он искал друзей.
Шли годы, наш Пупс терпеливо ждал. Наконец он заметил, что некоторые опытные в искусстве люди стали подозревать, что на картинах-то нарисована вовсе не обольстительница, или холодная хитрюга. А то, что на каждой картине присутствует некий незримый персонаж.
- Давай, давай! У тебя же работа такая – образы в картинах разглядывать да про то книжки писать! – подначивал Пупс очередного искусствоведа.
Но к великому его сожалению замысел пока не давал результата. Знатоки различных творчеств цокали языком, размахивали пухлыми ручками, нахваливали картины, однако в разговорах намекали:
- Девочка моя, мон шерами ну ты же рисуешь небылицы какие-то, фантазии всякие! Такого ведь в жизни-то нашей распрекрасной не бывает!
Так не сговариваясь гундосили они и выводили Пупса из равновесия.
- Эх, растяпы! А я понадеялся было на вас! Тоже мне шпециалисты! – негодовал Пупс - Учили бы жен своих супы варить, а не по выставкам околачивались! С какой стройки вас пригнали? Ничего не видите, пока носом не ткнут куда следует!
Никто из критиков так и не увидел Пупса в картинах девушки.
Встреча. Глава 02
Жизнь шла своим чередом, но однажды всё перевернулось и встало на свои места. Одним прекрасным вечерком наша героиня прогуливалась неподалёку от своего дома. Погоды надо сказать стояли в ту пору наичудеснейшие. Великолепный в своей простоте Пупс резвился, хулиганил и как обычно развлекал себя. Всё вокруг вроде было стандартно нудным и неудивительным, как вдруг наш Пупс замер. Воздух вокруг отчего-то пришёл в движение, со всех сторон пронзительно защебетали птицы и на фоне серых и невесёлых пятен снующих вокруг него вроде как бы живых человеков он заметил яркую вспышку. Понять что это было Пупс не мог, так как в жизни ничего такого не встречал. Но свет и тепло задели нашего чуткого персонажа за самое живое, что было в нём.
Забежим вперёд и скажем, что Пупс увидел свет фонарика, который носил с собой один Отшельник, живший неподалёку. Жил он в тех краях давно, но скрывал своё существование от жителей, пряча себя за масками которые рисовал под настроение. Никто и понятия не имел, кто он такой этот Отшельник и чего прячет. Да и не интересно это было людям. Жили они лишь своими делами, и не до чего постороннего им не было дела.
- Хоть ангел с неба хоть ёж рогатый, хоть рыба на колесах появись пред наши светлы очи - не увидим! Не хотим! Недосуг ведь глядеть на того кто не мы! На том стоим мы и предки наши нам это завещали! – вот каковы были их житейские воззрения.
Так рассуждали они, и это очень устраивало Отшельника, весьма облегчая ему задуманный манёвр по сокрытию всего того, что он считал нужным сокрыть. Отшельник не питал иллюзий насчёт внутреннего мира окружавших его жителей поэтому и скрывал себя. Но не была бы сказка сказкой ежели бы он не мечтал где-то в глубине своей души отыскать того кто заметит его настоящего. А сам при этом окажется добрым и чистым сердцем. Понимая, что поиски надо вести непрерывно, Отшельник всегда и везде носил с собой волшебный фонарик. Ну как носил. Он словно встроил его в своё сердце и светом этого фонаря высвечивал доброту сердец всех встречаемых ему на пути человеков. Добрых сердцем было много. Почти четверть встреченных откликались на свет сердечного фонаря. У них загорались румянцем щёки и отчаянно трепетало сердце. Они задыхались от радости, но не понимали отчего сие происходит и уж точно никак не связывали происшедшее с Отшельником. Кто-то считал это внезапным недомоганием:
- Да что это со мной? Сердце рвется из груди! Аритмия? Инкфаркт? Я задыхаюсь, весь в поту! Спасите памагите! - озирались они вокруг - Покидаю бренный мир! А нет, не покидаю…
Другие нахваливали себя приписывая себе же несуществущие заслуги и достоинства:
- Будто коньячку пригубил – теплотень! Эх, раззудись плечо, жизни-то сколько! Хоть поварёшкой вычерпывай! Наверняка я что-то хорошее сегодня сделал! - награждали они себя воображаемыми орденами и медалями.
В целом большинство добряков оказались внутренне слепыми и ничего своим внутренним взором не видели. Никто из них и не догадывался, что это Отшельник обогревает их сердца в поисках зрячей доброты.
Свет фонарика придвигался всё ближе и ближе. Пупс съёжился и насторожился, насколько может насторожиться пупс в своей естественной среде обитания. Фонарик уже светил в упор и Пупс стесняясь произнёс:
- Э, здравствуйте….
Возникла неловкая пауза.
- Ну, или привет! – тут Пупса перекосило в натянутой от волнения улыбке - Или как ещё у вас там принято?
Заметим, Пупсы весьма вежливы и не взирая на хулиганский нрав от природы благовоспитанны. Но ему ничего не ответили. Свет фонаря стал удаляться и Пупс вновь оказался в привычном одиночестве. У него на время пропал дар речи и мысли, но продолжалось это совсем недолго.
- Я не один - прошептал Пупс спустя несколько минут замешательства - Он есть! Тот другой кто-то есть! Ты слышишь? – уже во весь голос кричал Пупс девушке.
Но она ничего не услышала.
Некоторым бы со стороны ошибочно могло показаться, что девушка влюбилась в Отшельника с первого взгляда. Говоря простецким языком впилилась, врубилась, втрескалась. Затонула как субмарина в ледовитый океан. Как правило виду девочки о таком никогда не показывают и в таком не сознаются. Просто начинают вести себя настолько странно, что вызывают подозрение, вопросы и желание позвонить в скорую. Когда девочкам кто понравится их лучше крепко обнимать, бережно связывать и держать, чтобы они не вырвались и не натворили такого, с чем после не разберёшься и вовек. Но этого разумеется никто не делает. Потому видимо и случаются в жизни безумства которым нет объяснения. И возможно сие скорее хорошо. Мы же продолжим своё повествование.
Наша девушка заметила, куда регулярно ходит Отшельник, и стала удивительно случайно прогуливаться ровно в то время в том самом месте. Отшельник делал свои дела, а девушка, видимо желая обратить на себя внимание, неистово сходила с ума выполняя акробатические этюды на грани жизни и травмы, подвергая себя всем опасностям и вытворяя все рискованные трюки которые только могли прийти в голову.
Всякий раз при их встречах наш Пупс пытался проявить себя. Он здоровался, кричал, вырывался, пел песни. Но ничего не происходило. Ответов Пупс не слышал, внимания на свою долю не получал. Однако его уже было не остановить. Пупсу нравился свет фонаря. Скажем больше. Едва почуяв луч он сначала замирал, потом начинал шуметь, скакать, и всячески неистовствовать. Внутри него звучали торжественные гимны, ноги Пупса уходили в пляс.
- Уррря! Тепло то как! Давай свети мне! Свети! Отличный выдался денёк! – ликовал Пупс купаясь и кувыркаясь в лучах фонарика.
Сдержанной реакцией назвать всё это было бы никак нельзя. Единственное что печалило Пупса так это то, что его как обычно в упор не замечал тот, от которого у Пупса не то что мурашки по коже были, а то, что Пупс похоже сам превращался в одну большую мурашку. Если это вообще возможно представить. Надо было что-то предпринимать ведь дни шли за днями, уже пролетело лето, а наш хитрюга так и продолжал оставаться в одиночестве, пусть и отогретый донельзя теплотой сердечного фонаря. Девушка получала куда больше внимания, её вроде как устраивал ход событий, но Пупс уже не желал мириться со своим одиночеством.
- Как обратить на себя внимание? - вы полагаете так думал Пупс?
Нетушки. Он уже решительно действовал. Наш миловидный герой ревел во весь свой пупсовый голос:
- Да когда же ты меня увидишь-то? Да вот же я! Куда ты пялишься, дубина неотёсанная?
Так орал он и выходил из границ.
- Да где твои глаза? Какие ноги? Вот же ж я, вооооот!
Едва завидев свет фонаря Пупс плясал «Калинку-Малинку», пел песни древних викингов, с выражением читал наизусть поэмы, строил гримасы, морщил нос, выл и свистел, изображал паровоз, кричал чайкой. В общем безумствовал как мог. Но это ничуть ему не помогало. Он всё также оставался незамеченным.
- Стоп - подумал как-то наш хитро задуманный персонаж - Стооопушки, стопандэ!
Он любил корявить слова, добавляя в них какой-то неземной смысл и вкус.
- Надо слегка поостыть и холодным разумом продумать стратегию победы!
Решение пришло внезапно как происходит в жизни всё хорошее – взялось будто из ниоткуда.
- Картины! Да картины же! Немедленно рисовать! - воскликнул он и тут же отправил девушку на очередной творческий подвиг.
Уже наступили холода, и одним прекрасным заснеженным вечером девушка предложила Отшельнику взглянуть на её рисунки. Она ничего особенного не вкладывала в это предложение, не хвасталась, не ожидала почестей и наград. Это наш Пупс подтолкнул её и она, конечно немного стесняясь, рассказала где можно оценить её творения. Дальше события развивались стремительно.
Вот и подружились. Глава 03
Следует заметить, что с тех пор как Пупс увидел фонарик Отшельника, каждый выход из дома превращал его в боевого охотника. Он воображением раскрашивал своё лицо маскировочными красками и надевал комбинезоны цвета хаки. В общем вооружался как мог, не на шутку и по взрослому. Наш далеко смотрящий вдаль персонаж знал, что когда-то настанет момент и готовился к нему. Но как обычно всё получилось не так, как мы себе представляем. Одним вечером девушка привычно пришла поболтать с Отшельником. Пупс в этот раз вёл себя тихо и стратегически прищурившись сидел себе в своей в засаде, как вдруг ему послышалось что кто-то произнёс:
- Здравствуй!
Мысли Пупса смешались в салат, потом распрямились в линию горизонта и хлюпнув испарились оставив после себя лишь лёгкое послевкусие.
- Что простите? - тихо пискнул он.
- Здравствуй - спокойно повторил Голос - Я уже давно за тобой наблюдаю и признаюсь ты мне очень по душе.
- Кто Вы? - с ужасом произнес наш храбрый, но весьма побледневший охотник.
- Видишь фонарик? Я ношу его уже много лет ради таких как ты - произнёс тот же Голос.
Голос этот был приятный, глубокий и мягкий. Однако были в нём и строгие нотки. Он понравился Пупсу. Сообразительный Пупс конечно быстро смекнул, что ним, с этим Голосом и его обладателем видимо не забалуешь и его не проведёшь.
- А зачем Вам такие как я? - произнес он почти теряя сознание.
- Чтобы найти и подружиться - Голос тихо засмеялся - Нам надо дружить и быть рядом почаще. Тогда и тебе скучать не придётся и мне повеселее станет. Я совсем недавно увидел, какой ты на самом деле. Потому и заговорил.
- А какой я? - совсем смутившись поинтересовался Пупс.
- Какая - поправил Пупса Голос - Ты красивая девочка, которая отказалась стареть. У тебя игривые глаза, доброе сердце и мягкий нрав. Но ты шалунишка.
Сердце Пупса вылетало и залетало обратно, глаза его слегка выпали из орбит. Он был напряжён как опора моста, но всеми силами старался не выдавать охватившее его волнение. Впрочем сделать это было практически невозможно и мы Пупсу сие прощаем ведь не каждый день происходит подобное.
- А почему я не вижу Вас целиком а только чувствую что Вы есть рядом? - вежливо поинтересовался Пупс в сторону фонаря - Я же не с фонариком разговоры разговариваю, с головой-то у меня всё в порядке - тут наш развесёлый Пупс перешёл на юмор который как он считал был у него неповторимо великолепен.
- А как ты полагаешь я тебя увидел? - смеясь произнёс Голос.
- И как же, как же, ну ка расскажите, очень интересно знаете ли - не приминул съязвить Пупс.
- А вот как! Ты проявилась в картинах! Вот я и понял какая ты есть на самом деле!
Чувства Пупси смешались в кашу.
- Таков и был мой замысел! - гордо воскликнула она - Стратегия была выбрана верно! Я гениальна в своих манёврах!
Несомненно Пупс не на шутку возликовал хотя внешне скорее напоминал совёнка севшего на оголённые электропровода.
- А мне где можно Вас рассмотреть поближе? Вы мне немножечко понравились, хоть я это и всячески скрываю - перешла в контрнаступление осмелевшая и разрезвившаяся девочка.
- А сделаем мы вот что - сказал Голос - Раз ты проявилась в картинах, то и я тоже проявлю себя. Но кое в чём другом. Так ты сможешь узнать меня и мы подружимся окончательно и надолго. Идёт?
Голос хмыкнул и как могло показаться его обладатель слегка улыбнулся.
- Идёёёёт - протяжно ответила Пупся и щёки её залились румянцем - Буду ждать когда Вы проявите себя. А пока доверюсь своим ощущениям которые надеюсь меня не обманывают.
Ощущения у Пупси были самые наиприятнейшие, но она решила это не открывать до времени. Внезапно Пупса накрыла волна смущения:
- Так Вы всё это время слышали меня? – заикаясь спросила она.
- Ну конечно - ответил Голос.
- И как я ругалась думая что меня не замечают? И как я пела и плясала? – Пупся съёжилась от стыда и не знала уже куда себя деть.
- Ну разумеется. Ты очень забавна. И когда торжествуешь ликуя и веселясь, и когда гневаешься. Если только это можно назвать гневом. Пупсы, скажу тебе по секрету, очень милы во всех своих проявлениях. И когда Пупс топает ножкой это вызывает лишь улыбку.
- Ужас, какой кошмар! Мне стыдно… А почему же Вы заговорили со мной только сейчас?
- Я совсем недавно понял тебя - твёрдо произнёс голос Отшельника (надеюсь вы давно уже догадались что это был внутренний голос ещё одного чудесного героя нашего повествования) - То что я чувствовал слушая тебя, полностью совпало с тем что я увидел на картине. Я услышал в твоих воплях милого ребёнка, а после разглядел его в картинах и рисунках.
- И как я вам? Не напугала? – объятая внезапно нахлынувшей тревогой вздрогнула она.
Напомним уважаемому читателю, что Пупсы как и все девочки очень боятся что вдруг почему-то не понравятся чем-то, или найдут в них какие-то изъяны. Очень они эти Пупсы на самом деле бывают стеснительные. Поэтому существует неписанное правило которое гласит: всегда и везде нахваливай Пупса! Говори, что он самый наилучшайший, наикрасивейший и распрекраснейший! Что он несомненно нравится и что он великолепен во всех своих проявлениях! Тогда пупсы непременно будут неистово светиться от счастья и своим теплом обогреют все до чего доберутся.
- Не напугала - тихо ответил Голос - И тоже немножко понравилась.
У охваченной волнением Пупси закружилась голова. Сомнений не осталось – её видят и принимают такой какая она есть!
- Поставленная цель достигнута! - торжественно провозгласила она - Враг разбит и спасается бегством!
Какой такой ещё враг, откуда он взялся и куда он бежит наш воинственный Пупс не уточнил, да мы и не спрашивали, так как были дела и поважнее.
- Э, в каком это смысле? – брови Отшельника поехали вверх как на лифте.
- Ну значит мы можем подружиться и я уже не буду одинока как прежде?
- Мы уже подружились раз я вижу тебя, говорю с тобой и мне от этого становится хорошо – с улыбкой ответил Отшельник.
- Мне тоже сразу стало хорошо. Но я буду делать вид, что скрываю это от Вас. А Вы будто не догадываетесь что и как на самом деле. Договорились? - пролепетал Пупс и услышал раскатистый смех своего нового и пока единственного друга.
Идея. Глава 04
Одиночеству Пупси пришёл решительный конец. Теперь наши волшебные персонажи стали часто общаться друг с другом. Они гуляли, весело болтали, вместе занимались спортом. Было очень забавно смотреть на это со стороны, так как Пупсы те ещё физкультурники и всякие подобные занятия у них превращаются в баловство сопряженное с немалым риском. Иногда наши герои просто сидели и молчали глядя друг на дружку. В общем, с некоторой поры стали они смотреть в одну сторону и перешли на ты. Пупся не расспрашивала Отшельника о том кто он и откуда.
Вряд ли девушка была влюблена в Отшельника. Скорее он чем-то на время заинтересовал её. А вот Пупся удивляла тем, что несколько странно реагировала на других барышень с которыми время от времени беседовал (это ж обычное дело) её новый друг. Наша героиня сначала улыбалась и делала вид, что ей всё равно. Но не проходило и нескольких минут, как она вежливым тоном как бы произносила:
- Прошу прощения за неловкость, мне срочно надо отойти. Только вы никуда не уходите! Я скоренько вернусь. Мне есть что вам сказать наедине.
- Да идите куды хотите – фыркали барышни продолжая разговор.
Наш Пупс уходил и через некоторое время возвращался с воображаемым дробовиком. Нет, не подумайте ничего плохого! Она вовсе не собиралась причинять никому вреда. Просто хотела о чём-то прозрачно намекнуть этой, по её сугубо личному мнению, залётной козе. Методично стреляя ей под ноги Пупся отчетливо произнося каждое слово как бы говорила:
- Вы конечно изините, но я не для того свой огород возделываю чтобы посторонние в нём запросто и даром лакомились! А вы стойте теперь ровно и не дёргайтесь, пока я не успокоюсь! Не то отстрелю вам ухо или что ещё потяжелее!
Понятное дело барышни эти не видели разгневанную Пупсю. Но замечали молнии и вспышки выстрелов в глазах девушки. Они разумеется уже не могли поддерживать милую беседу и скороговоркой произнеся:
- Приятно было поболтать, но кажется я утюг дома не выключила, мне надо бежать! До свидания! - быстренько испарялись в тумане делая храбрую Пупсю счастливой и одухотворённой на некоторое время. Она торжественно праздновала победу, ликовала и играла плечами.
– Это вы идите куда шли, ползают тут всякие.
Пупся с невозмутимым видом возвращалась к своему отвоёванному у «козы» другу:
- Ну дак вот… э, на чём мы там остановились?
- А мы на чём-то останавливались? – иронично вопрошал Отшельник.
- Так хорошо нам беседа беседовалась, покуда комар энтот к нам кровушку нашу пить не залетел. Правильно сделала я, раз подсказала что ей пора. Ведь её где-то ждут. А здесь не очень...
Так объясняла Пупся свои манёвры глядя куда-то в сторону, хотя выходило честно говоря не вполне убедительно. Отшельнику же оставалось лишь улыбаться и пожимать плечами.
Делая что-либо вместе, наши чудесные герои много разговаривали о разных разностях. Они обсуждали события и людей, обнаруживая редкое сходство во мнениях. Отшельника удивляло что наряду с детской чистотой и непосредственностью Пупс нет нет да и такие высказывал суждения о мироустройстве или внутреннем человеков, что у Отшельника волосы шевелились на голове.
- А что ты думаешь о мировой финансовой системе? – задавал он ей очередной вопрос.
- А вот то-то и то-то. Мошенники они! Всех обманывают в свою пользу! – резонно замечала Пупся.
- А вот общественный уклад? – не успокаивался наш экзаменатор жизненных воззрений.
- Да живём как в супермаркете! Без денег никуда и не пустят! Хоть из дому не показывайся.
Зоркая Пупся как и Отшельник называла всё своими именами и видела суть.
- Как она может разумно и логично рассуждать о вопросах до которых ещё не доросла? - вопрошал сам себя Отшельник вздымая брови - Понимать то же что и я, поживший да повидавший многое? Впрочем само то обстоятельство что Пупся приметила меня когда другие не видели хоть я им прямо в глаза светил фонарём уже само по себе удивительно. И возможно не в понимании тут дело вовсе. Может вовсе она ничего и не понимает, а прямо видит что как есть на самом деле? И не надо понимать лишнего, если видит суть сокровенный сердца человек.
Когда-то давным давно Отшельник прочитал в книге про то что человеки - это не только тело которое ест, спит и смотрит телевизор и кино. В книге говорилось, что каков бы ни был внешне человек – то, что мы видим о нём это совсем не то, что есть на самом деле. Что если хочешь узнать и понять его, то надо разглядеть то, что живет в его сердце. А обитает там тот самый сокровенный сердца человечек. Который и видит иначе, и слышит другое, и хочет не того чего ищет тело, и рассуждает о совсем чудесных вещах. Кто-то слышит своего сердечного человека, а кто-то нет. Кто не слышит – тот живёт по инерции, бежит по кругу, делает одно и тоже. То есть проживает свою жизнь непонятно для чего. Спроси его зачем ты делал то и это - он такого наговорит что усомнишься в его здравомыслии. Такой скажет:
- Испокон веков мы и деды наши как один в порыве всегда и везде!
- А тебе это нужно было? - стоит поинтересоваться у него.
- Да я и думать об этом не думал нужно мне или нет! С кем мне советоваться то? Мне сказали я бежал! Ел что дали, пил да спал. Недосуг мне было!
- Ну то есть не для себя свою жизнь ты жил, а кому-то на сторону всё отдал так и не узнав а что тебе самому нужно было?
Тут человек и не сможет что-либо сказать. Ибо грустно жить без смысла, цели и мечты.
Тот человек, который слышит своего сокровенного, имеет гораздо больше. Сокровенный сердца человек не обманет, всё разглядит и вовремя подскажет что к чему. Только сокровенный сердца человек видит чужое сердце. А в нём правду о том что и как. Имея такого верного советника и жить веселее, и смысл сам собой обретается, и ошибок меньше, и ум крепче. А ещё, с ним человек может мечтать. Ведь сокровенный его сердца обитатель зрит незримое и живёт в невидимом но прекрасном вечном мире. И время от времени приглашает к себе погостить.
Отшельник обрадовался своей догадке. «Вот я подружился с Пупсом (так в своё время отшельник назвал образ внутреннего обитателя, сотканный воображением девушки). Пупс чувствует меня, трезво смотрит на жизнь, замечает то, чего не видят другие. Но я-то отлично представляю её себе, помня какой она изображена на картинах. А Пупс только слышит меня, воспринимая светлым пятном от луча фонаря. Справедливости ради неплохо бы и мне проявить себя. Но как?» - застрял в размышлениях наш многоопытный герой.
- Пупс! Вот я как-то пообещал тебе показать себя. Ну проявиться в чём-нибудь, чтоб ты узнала какой я есть на самом деле – завёл как-то он разговор.
- Я помню и жду – прозвучало в ответ.
- Ну вот – продолжил он витийствовать на ровном месте - Обещать обещал, а в чём не придумал. Мне бы как то исхитриться и намекнуть тебе какой я из себя. Картин не рисую, песен не пою. Как быть-то?
Наш догадливый Пупс и здесь не подвёл смекалкой.
- А ты напиши рассказ! - играясь пропела она.
- Какой такой рассказ?
Отшельник не сразу понял куда клонит его новая знакомая.
- Рассказ про меня! В нём ты опишешь всё так, чтобы сквозь строки отчётливо виден был мой портрет! Ну и про себя не забудь черкануть пару строк!
Теперь от скромности нашего распрекраснейшего Пупса похоже лечить уже не было нужды. Но мы конечно простим ей все с позволения сказать недостатки (а точнее сказать забавные свойства) за милый нрав и способность вдохновлять на лучшее.
- Так просто! Как же я сам не догадался!
Отшельник очень обрадовался решению открывшему широкие перспективы. А Пупс продолжал искрить:
- Ты напишешь, а я украдкой подгляжу, прочитаю и буду твёрдо знать какой ты на самом деле!
Всё таки наш Пупс был весьма удивительным созданием, раз ей в голову пришла такая с виду простая, но очень мудрая идея.
- Ведь через то как ты сочинишь пусть и выдумку будет сразу видно – добрый ты или нет, весёлый или грустный, умный или только вид делаешь! Вдруг ты на самом деле хороший и ощущения меня не обманывают? Тогда я буду гордиться тобой, нашей дружбой и всем буду про это рассказывать!
- Кому же ты будешь рассказывать-то? – захохотал Отшельник – Кроме нас с тобой здесь никого нет! Ни тебя ни меня никто не видит и не замечает!
Дарования чистому сердцу. Глава 05
Следует наверное поведать уважаемому читателю о нашем Отшельнике. Герой сего повествования был мужчина средних лет. Не старик и не юнец. Обладал крепким телом, имел прямой взгляд и строгие черты. Характером был прямолинеен, даже чуть жестковат. Но не всем это показывал. Возможно оттого что был добрым. Жизнь нашего волшебного героя не была легкой - много испытаний пришлось перенести ему с самой молодости. Он не был в чём-то виновным, но в своё время ему пришлось отдуваться за других. Возможны вы скажете:
- Ну потрепала вашего Отшельника судьба, ну что с того? С кем не бывало? Чего он в отшельники то подался? Жил бы как все живут да зализывал свои раны молча. Чего от людей-то нос воротить?
И мы ответим не увиливая:
- Это конечно так. Но не совсем обычен был наш герой. А история его жизни и вовсе удивительна. Чудесные перемены произошли в нём, но про это отдельную книгу писать надобно, чтоб подробно и без утайки описать волшебное его преображение. А вот почему он предпочёл одиночество, и что его подтолкнуло к этому, мы коротенько вам сейчас и поведаем.
В древних книгах написано, что страданиями очищаются сердца. Не знаем точно много ли претерпел наш герой, да только сердце его стало прозрачным как стекло. И если бы солнце захотело посветить в это с позволения сказать окошко – всё оказалось бы озарено его лучами вплоть до самого горизонта. Ну так оно собственно и поступило. С некой поры Волшебное Солнце стало светить через него в мир, приходя как бы изнутри. Наш Отшельник конечно знал о проявившемся чудесном свойстве и втайне радовался ему. Но вслух никому ничего про то не рассказывал. Жил себе да жил согревая и освещая волшебным внутренним светом всё вокруг себя. Ну и полюбил делать втайне добрые дела. Позже стали происходить с ним небывалые доселе события, которые и легли в основу нашей сказки. А произошло с ним вот что.
Одним зимним морозным деньком прогуливаясь в парке Отшельник внезапно заметил, что понимает мысли окружающих его человеков. Чужие мысли возникали как будто из ниоткуда. Но отчего-то сразу было понятно, кто именно их думает. Вот бабулька бурчит пряча свой нос в пуховый платок:
- Когда ж тепло придёт? От холоду этово спасу нет! - и, заметив удивлённый взгляд замершего перед ней нашего героя, добавляет - Ну, чаво уставился милок? Иди уж куды шол.
Там где-то пыхтит в лютый мороз недовольный родительскими запретами школьник:
- Хочу мороженного! Все едят, а мне нельзя?
Ну и всё в таком духе. Дело выглядело так, будто включилась сама собою некая радиостанция настроенная ловить мысли других людей. Посторонние мысли звучали чётко, словно их проговаривали вслух. Люди всё время что-то говорят про себя вовсе не подозревая что их могут услышать.
- Да нет, не может быть, почудилось наверное – улыбался Отшельник.
Но ничего ему не почудилось. Звуки чужих речей с той поры понеслись к нему со всех сторон.
Сначала услышанные мысли сильно развлекали его. Вот вздыхает уставшая учительница:
- Как мне всё надоело! Когда же отпуск?
Где-то печалилась обманутая в своих ожиданиях барышня:
- Вот я дура! Чего ждала, чего надеялась?
- Да где же эти ключи? – роется в огромной сумке сурового виду мамаша.
- Ну почему вы такие тупые? – ухмыляется весёлый преподаватель института, которому нельзя такое сказать вслух.
- Вон кошка сидит. Хорошо ей, спешить то некуда. А мне завтра к восьми на работу - думает замотанная бессмысленной беготнёй одинокая женщина бальзаковского возраста.
Чужие мысли жужжали слетаясь отовсюду.
- Ну и что мне со всем этим делать? Жил не тужил и вот на тебе – слушай. А в порядке ли моя голова? – наш герой на время даже усомнился в себе.
Отшельник серьезно взялся проверить – не самообман ли это? Он стал вежливо но настойчиво расспрашивать до мелочей своих собеседников и просто встречных чтобы понять - то ли он слышит, что думают они на самом деле? Наш дотошный герой задавал наводящие вопросы, уточнял, перепроверял сотни раз одно и то же. И в конце концов пришел к выводу – это не самообман. Он слышит ровно то, что проговаривают про себя окружающие. Он отчётливо слышит внутренний голос тех, кто находится рядом. И ему придётся с этим как то жить.
Вот про себя рычит недовольный ленивыми подчинёнными руками водитель:
- Всех в порошок сотру! Вы меня ещё узнаете! – и протирает платком свою взопревшую лысину.
- А я хороша! Вот охмурю этого богатея и стану ледей! – мечтает легкомысленная студентка.
- Хочу кораблик! Почему пингвин не летит? – звучит в голове любознательного малыша.
От всего этого у Отшельника у самого шла кругом голова. Но это было ещё пол беды. Наш герой для себя отметил, что бредо- и пустомыслие это ещё ничего и на это можно махнуть рукой. Но он ведь слышал как вежливо улыбавшиеся встречным про себя нередко желали им образно говоря провалиться сквозь землю:
- Здрасте Михал Иваныч! (Да шоп те пусто было! Глаза б мои на тебя не смотрели кабыздох недовинченый!) - Здрааасте!
Как набивающиеся в друзья мысленно уже подсчитывали барыши от предстоящего обмана. Как втирающиеся в доверие планировали предательство. Как плуты обманывают наивных:
- Не тревожьтесь! Ваши средства в надёжных руках! Мы опытны и таланты наши послужат делу увеличения прибылей ваших! (Давай лопух, тащи деньгу и прощайся с ней! Мы о тебе и не вспомним!) - Доверие залог успехов! Приходите ещё!
Злонамеренность некоторых поразила Отшельника не на шутку. Но он не мог ничего с этим поделать или как-то воспрепятствовать коварству. Ведь ему никто бы не поверил. В глазах некоторых он стал бы посмешищем. А вот врагов бы он приобрёл тьму несчитанную. С виду то все люди добрые, а там поди разбери кто каков пока чего не случится. Но тогда уже поздно бывает. Наш тайновидец решил затаиться и никоим образом не выдавать себя. По возможности обратив приобретённое свойство во благо. В разговорах он ловко подхватывал мысли собеседников так что его считали очень проницательным человеком. Но иногда забывшись наш герой прямо развивал невысказанную собеседником тему и… Собеседник впадал в ступор, съёживался и сверлил взглядом:
- Ты мои мысли читаешь что ли? - строго интересовался он.
- Да нет, что вы, возможно ли подобное? – понимая, что хватил лишнего отнекивался Отшельник.
Людям очень не нравилась сама вероятность того что кто-то может знать сокровенные помышления которые хотелось бы сохранить втайне.
Пользы от того что Отшельник знал мысли тех кто его окружает для него самого не было ровным счётом никакой. Он применял свою способность лишь для того чтобы взвесив все «за» и «против» подсказать кому-нибудь верное решение или утешить того кто втайне грустил. Мысли прочих в скором времени стали его попросту раздражать.
- Да чтоб тебе на обед одна селёдка всю жисть! Тьфу! – в сердцах желает «всех благ» соседу миловидная тётушка.
- Я те устрою – век не забудешь! Я те космы то повырываю! – грозит сторож таскающему из сада никому не нужные валяющиеся на земле яблоки.
- Тебе жалко что ли? – хочется спросить такого служаку - Сгниют ведь яблоки, а так компот иль варенье кто-нибудь на зиму сделает.
А не спросишь потому как:
- А с чего ты взял? Я ж не говорил ничего. Чего выдумываешь? Не жалко мне! Врун ты и всё тут – отопрётся жадина.
На том разговор и закончится.
Конечно, наш внезапно прозревший персонаж весьма быстро разобрался, что в большинстве случаев ничегошеньки интересного в чужих мыслях нет. Что чужие мысли скучны и зачастую не добры. Что каждый думает хорошо лишь о себе. А о других порой и вовсе рассуждает плохо. Разумеется, бывало, что встречал он добрые суждения и у детей и у стариков. Но такое случалось очень редко и больше напоминало огоньки светлячков на фоне беспросветной ночной мглы. В целом же эгоцентричные мысли звучали так, словно огромный рой самовлюблённых пчёл гудел неподалёку. Всё это совершенно перестало радовать нашего героя. Сильно удручало его знание того чему завидуют окружающие, чего домогаются, каким мелким деталям придают значение, на что обижаются.
- Вот он мне сделал вот то то и то то. А я ему отомщу вчетверо! – планировал кару какой-нибудь благовидный человечек украшенный почтенной сединой.
- Этот не сделал чего просила – пусть не ждёт от меня даже самой малости! – вредничала очередная капризулька.
- Хочу машину! Любой ценой! Делай хоть что-то – ты же мушчина! – раздраженно дергала ножкой чья-то супруга, толкая своего благоверного на безрассудство.
- Он мне вчера не улыбнулся – забыть его навсегда и точка! – звенело в голове кокетливой актрисы.
Отшельник проходя мимо лишь качал головой. Внутренняя недоброкачественность окружающих выводила его из равновесия.
- О чём они вообще думают, на что тратят свои жизни? – ворчал он и мрачнел лицом - Прямо скажем не высокого полёта мысли-то! Одни месть планируют, другие никого в грош не ставят. Какая мне польза слушать думающих только о себе?
Пред его светлый взор всплыла на поверхность прописная истина - люди давно уже далеко не ангелы. И внутреннее у людей нередко гораздо хуже внешнего. И объединяет людей чаще плохое.
Вы когда-нибудь замечали насколько сложно собрать людей на доброе дело? Но как быстро, порой даже не сговариваясь, объединяются они «дружить» против кого-то. И готовы совместно вредить ему думая что поступают хорошо. Ну да, скажет наш читатель, всем известно, что принципы совместного сосуществования уже давно вовсе не добры. И многие живут как бы с фигой в кармане: ну то есть вроде как официально заодно, а на деле как бы и против всех. Вот и наш Отшельник, вкусив печальных аксиом, укрепился в своём намерении жить среди людей как будто вне и без них. Только без фиги в кармане и не против прочих. Он просто твёрдо решил не тратить время и добрые силы на тех, кто этого категорически не заслуживает. Наш Отшельник теперь видел людей такими, какие они есть на самом деле. Он знал о них и хорошее, и такое, что они хотели бы спрятать от посторонних глаз. Он видел их внутреннее несовершенство и острые грани изъянов. И надо сказать не много было тех с кем наш герой хотел бы оставаться вместе надолго. Прямо скажем, не многих он мог терпеть дольше суток.
- От их внутренних чудовищ - лишь раны да зараза! Потом в себя приходи от их психозов да напраслины. Ни себя ни других не жалеют! Живут как воюют а войны вроде нет – возмущался Отшельник всякий раз давая себе зарок держаться от всех подальше.
Со временем он устал получать бесчисленные раны от острых кромок внутреннего безобразия посторонних. Кто-то всё время возводил на него напраслину. Кто-то творил подлости за его спиной. Некоторые просто огорчали непониманием и ложными суждениями. Понимая, что мир нахрапом и в одиночку не переделать, наш чуткий герой и превратился в пустынника, намеренно избегая неприятных ему контактов и болезненного общения. Он стал отшельником и снаружи и изнутри мало кого допуская в свой сказочный внутренний мир.
Как мы уже говорили в давние годы кое что изменилось в нём. Вернее в его сердце. Будто некая дверь поддалась немного и из-за неё вырвался невероятной силы луч добра, тепла и любви которым просияло всё внутреннее нашего Отшельника. Почему Волшебное Солнце выбрало его мы не знаем. Но он стал как бы проводником доброго Светила, лучи которого и прорывались наружу через его сердце. Может он родился таким, но только сейчас проявилось в нём то, что всегда было с ним – это необычное свойство пропускать солнечный свет. Лучи Волшебного Солнца заполняли до краёв всё вокруг. И конечно стали освещать внутреннее встречных человеков, вызывая отклик в сердцах беспричинно добрых и красивых намерениями людей. Как будто свет мощного прожектора вырывался из груди нашего героя, пробивал тьму окружающего мира и высвечивал тех, кто также как и он был способен любить и творить добро.
Подскажем уважаемому читателю - конечно это был вовсе не луч. Целый мир прорывался наружу через сердце Отшельника. Некое новое необычное волшебное пространство приходило в нашу реальность, производя невероятные изменения и оказывая чудесное воздействие на окружающее. Но для простоты картины в сказке мы представим чудо в виде луча обычного фонаря.
Встреченные добряки и добрячки при свете фонарика краснели лицом и наполнялись ощущением настоящего неподдельного счастья. В них пробуждались тёплые чувства и нежные воспоминания. У некоторых даже просыпался (ну не чудо ли?) тот самый сокровенный сердца человек. Дети в его присутствии ликовали и танцевали, птицы заходились щебетанием как на рассвете. Забавно, но не только люди замечали этот свет. Кактусы, с которыми дружил и иногда беседовал Отшельник, росли в его присутствии с утроенной силой. Да так быстро, что ему приходилось постоянно пересаживать их в горшки побольше. Они буквально дорастали до потолка.
- Ну и куда вас прёт? Горшков не напасёшься! – досадовал Отшельник.
- Нам хорошо и тепло! Ты согревай нас а мы уж не подведём! – радостно пищали они в ответ.
- Вы же кактусы! Кого вы можете подвести? Сидите в своих горшках словно в люльках да и всё. Вот полезности в вас маловато. Даже в магазин не пошлёшь – подшучивал он над своими приятелями - Впрочем вы мне и без этого дороги.
Кактусы в ответ задорно махали ему своими иголками и улыбались. Что хотели сказать колючие растения понятно было не всегда. Но наш добродушный герой особо и не вдавался в тонкости, ведь кактусы были верными друзьями и к предательствам совершенно не приспособленные. А это в наше время уже много чего значит. Его это весьма устраивало, да и не ждал он от жителей горшков многого. А они просто росли как слетевшие с ограничителя, потому что им было хорошо как на Гавайях. Да что там кактусы. С появлением Отшельника весь город уже через год покрылся густой темно-зелёной сочной листвой, особенно в тех местах где любил время от времени прогуляться наш герой. Природа откликалась на свет фонаря бурным ростом растительности всех видов. Казалось что сердце Отшельника дарит ей жизнь, которой так не хватает в задымлённых промышленностью и машинами городах.
Тепло, которое излучало его доброе сердце, было очень сильным. Однажды зимой он выглянул в окошко и тут же на его глазах снег лежавший на подоконнике взял и растаял.
- Что происходит со мной? Ничего подобного не было раньше и вот здрасте! Ещё и камином могу служить. Надо бы поаккуратнее. Как бы кто не заметил и не доложил куда следует. Добра от подобных доносов не бывает я то уж знаю - пробормотал наш некогда уже вкусивший от жизни герой, недобрым словом помянув печали прошлых лет.
Он решил своё тепло не выпячивать, а даже по возможности скрывать. Ну чтоб не привлекать к себе внимания посторонних. Кто бы мог предположить что те самые посторонние всё уже давным давно заприметили.
Сговор недобрых. Глава 06
Вот как увидеть доброго человека? По лицу ведь не скажешь, по делам не узнаешь. С виду то все одинаковые. А у нашего Отшельника появился способ безошибочно узнавать своих единомышленников. Мало того он заметил, что когда те самые, свои по духу, по настоящему добрые, попадали под действие этого сердечного луча, кто болел – сразу чувствовали себя лучше а то и вовсе выздоравливали. Кто грустил - вмиг становились весёлыми, позабыв свои печали. Кто бежал – бежали быстрее. Кто делал упражнения - ощущали прилив сил и показывали удивительные результаты. Луч фонарика действовал как усилитель человеческих возможностей. Но только хороших возможностей, которые шли во благо. Те возможности, которые могли навредить по злому умыслу недобрых, луч как оказалось накрепко блокировал. И когда он (ну луч этот) попадал на сердце злых людей, тех сильно сдавливало и корёжило как будто в предсмертных муках. И если они не раскаивались, не меняли свои привычки, то чувствовали себя прям скажем не очень хорошо всю свою оставшуюся поганую жизнь.
Мрачные души быстро смекнули отчего их трясёт и волна недовольства всколыхнула их тёмный мирок.
- Откуда он взялся? – спрашивали они друг друга - Так было спокойно проворачивать наши делишки, всех обманывать, наводить тень на плетень и тут он!
Досада разбирала их сильнее день ото дня.
- Мы столько лет называли плохое добрым и нам верили! Нахваливали негодяев и простаки сами посадили их себе на шею думая что так лучше! Грабили доверчивых, выдумывали законы и недоумки рады были нам отдавать своё не задумываясь!
Недовольство коварных скоро переросло в плохо скрываемое раздражение.
- Мы в тайне творили что хотели и никто не мог знать что происходит за закрытыми дверьми. Всё было в наших руках. А тут появился этот с фонариком и всё теперь может запросто рухнуть! – вещали они на партийных сборищах.
- Рядом с ним наш уважаемый Негодяй Негодяевич дрожит как осиновый лист и теряет в весе. Сна лишились и Тварька Подлова и Жирна Жадиновна которых он высвечивает ненавистным фонарём, называет своим именем и всем видна их подлинная личина.
Любителям гнусных делишек нельзя было отказать ни в наблюдательности, ни в смекалке. Они быстро раскусили, что за ветер им в злобные хари дует.
- А Малютку Припадашну откачиваем лекарствами, чтоб головой о стену не билась. Очень ей плохо в его с его фонарём присутствии – с негодованием перешёптывались они между собой.
- Он же нас обнаруживает и на свет истинный выводит! Всё нутро видно как напоказ! – весьма точно подытожили самые опытные из них - Да если нас увидят такими, какие мы есть, мы сами не заметим как всё потеряем. Всё нажитое годами! Эти ротозеи придут в себя, распознав кто на самом деле добр, а кто нет. Надо срочно этому мешать! Нам не нужен Отшельник и фонарь его враг нам!
Всё верно понявшие обитатели тьмы на некоторое время даже впали в ступор. Паралич воли однако быстро сменился намерением что-то противопоставить лучу фонаря и его обладателю. Всевозможные пакостные мысли наполнили умы, отзываясь в сердцах холодной решимостью навредить источнику тревоги. Раньше негодяям вольготно жилось в полумраке. Никем не замечаемые они делали что хотели. Веселились до упаду, одетыми и не очень танцевали странные танцы, творили любые мерзости что приходили на ум. Но с появлением фонарика желание скакать аки козлы у них отпало и более не посещало. Им казалось что теперь их все видят, а спрятаться некуда. Всё веселье куда-то испарилось, а вот тягостные посиделки стали для них обычным делом. Отшельника злые крепко возненавидели. Но возненавидели тайно, чтобы не выдавать себя. Потому как всяк подлец знает с детства: если хочешь беспрепятственно творить зло – на людях всегда притворяйся добреньким. Улыбайся, гладь кошечку, корми синичку. Но только прилюдно. Чтобы все видели и говорили:
- Ах какой добрый наш этот Бармалей Бармалеевич! Проголосую за него, срочно его в депутаты! Он всех кошечек загладит и синичек обкормит так, что те летать не смогут! Перекатываясь круглым пузом по земле будут чирикать и петь осанну Бармалею предоброму!
Так что хоть на людях и не показывая виду, в гнилых-то своих сердцах они затеяли извести Отшельника. Чтобы не обличались они в своих гнусных делах и замыслах. Чтобы не трясло их в его присутствии как на лютом морозе. Так появился сговор недобрых, целью которого было попытка опорочить нашего героя, измарать его доброе имя, лишить его надежды и украсть у него будущее.
Особенно люто возненавидели его тётки – неудачницы которые давным давно утратили способность быть хоть к кому-то добрыми. Как-то ночью собрались они в мрачном сыром подвале и стали держать совет. В подвале было темно, снаружи выл ветер. Кругом сновали мерзкие крысы, в углах пауки плели узоры своей паутины. По центру стоял большой стол вкруг которого кто сидя кто стоя и собрались злоумышленницы. Некоторые из них курили, а кто-то пил не закусывая горькую. Свет давала одинокая лампочка, свисавшая на тонком проводе над столом чуть освещая рожи присутствующих дам. В воздухе витало еле заметное напряжение. Поначалу эти с позволения сказать дамы перешептывались тихо обсуждая свои новости. Слов было не разобрать, как внезапно из угла раздался визг:
- Надоел мочи нет! Куда бы ево деть так штоб не светил! – ни с того ни с сего вдруг заорала мелкая впечатлительная гнида сидевшая прямо на холодном полу.
- А што предлагаешь? Поленом ево по хребту? Так штоль? – грозно рыкнула огромных размеров торговка, специалист по обвесу покупателей.
- Да хоть што делайте! Не то удавлюююсь! – продолжала визжать Малютка (это она орала из угла).
В подвале раздался гулкий звук:
- Бум! – пауза – Бум! – пауза – Бум!
То Малютка Припадошна принялась биться головой о стену.
- Да ежели мы ево тумаками попотчуем, то все ж поймут каковы мы на вкус! – выдохнув сигаретный дымок пробасила спец по обвесу.
- Или вас всех покусаююю! – Малютка продолжила гнуть свою линию – Бум! - пауза – Бум!
- А нам ентово не надобно. Надо как-то штоб само собой. А мы мол ни при чём… – торговка сплюнула и с досадой швырнула окурок на пол.
- Всееех вааас! – продолжала орать маленькая дрянь не то давя то на жалость, не то надеясь запугать пуганых.
Что тут началось! Поначалу тихо беседовавшие как с тормозов слетели и стали орать кто во что горазд:
- Яду! Яду ему! – сипела свихнувшаяся аптекарша.
- Жандармам сдать штоб запытали ево! – пищала жирная провокаторша с подбитым глазом.
- Покусаааю! – хрипела Припадошна.
- Под поезд толкнуть в ночи! Под электришескый! – визжала Тварька Подлова, не уточняя чем "электришескый" надёжнее прочих транспортных средств.
Стало ясно, что напряжение достигло своего апогею. Шумели они, галдели и видно стало что недовольны очень а как быть не знают. Так бы этот гвалт возможно продолжался б до утра, но тут слово взяла авторитетная в своих подлых кругах, а на людях строившая из себя саму честность во плоти, Гадина Лживовна.
Лживовна была средних лет женщина с жутко окрашенными волосами и остатками былой красоты на потрепанном жизнью и крепкими напитками суховатом лице. Уродиной её назвать было нельзя. Но нервозность, которая пронизывала каждое движение этого существа, забодала бы самого терпеливого человека на планете в несколько минут. Свои за глаза её прозвали Бешеной Гадиной и очень ценили за психопатскую нервенность. Поправив кожаную тужурку и подтянув командирские галифе она прикрикнула на галдящих:
- Тихо! Мнение имею!
Гадина твёрдо отчеканила каждое слово и махнула для храбрости стакан горькой.
- Всееех – вновь раздавалось из угла.
- Да цыц там! Не то за волосы оттаскаю!
Собрание уже притихло и решило послушать тёртую жизнью тётку.
- Вы спрашиваете что делать?– выпучила глазёнки Гадина.
- Извести! Утопить! Прогнать! – завопили злодейки изо всех сил.
- Действовать надо хитрее!
Она мельком глянула на паука, сидевшего на стене.
- Нам надо выявить все качества нашего врага. А после вывернуть всё наизнанку. Вот мы слышали, что он якобы добрый – тут Гадину слегка передёрнуло - А надо рассказывать какой он злой. И приводить свидетельства очевидцев! Мнимые разумеется свидетельства таких же мнимых очевидцев из числа наших братьев и сестёр.
Стук доносившийся из угла прекратился. Было слышно лишь, как Малютка шмыгая носом вытирает кулаком сопли и сосредотачивается на мыслях Гадины. А Гадина продолжала:
- Если выясним что он силён - всем напевать что он слабак! Если окажется, что он честненькый - оговорим что он лжец и врёт с утра и до зимы!
В глазах Лживовны заиграли черти.
- Паскуда он – послышалось из угла.
- Если полезен - вопить на каждом углу о непоправимой вредности общения с этим недоделком! – повышая тон развивала свой замысел Лживовна.
- В общем всем лопухам-добрякам рисовать ужасы и очернять ненавистного с евоным фонарём. Да так штоб возненавидели они ево – актёрски растягивая слова зловещим тоном плёл узоры оратор.
Собрание радостно и одобрительно загудело:
- Дело говоришь Гадинка! Так его! Не зря мы тебя чтим и уважаем. Вона как ты его уделываешь!
Злодеек накрыла эйфорическая волна. Всё оказалось так просто и в то же время имело вид эффектного манёвру. Лживовна же продолжала генерировать свой гадский информ-контент.
- Сообща заливая наше враньё всем встречным и, внимание, поперечным - тут Гадина поправила свои фальшивые волосы ядовито-вишнёвого цвета и обвела присутствующих пьяным взглядом – мы тем самым навлечем на него злобу огромной толпы доверчивых идиотов! Которые всему плохому верят и ничегошеньки никогда сами не проверяют!
- Они поверят нам! А ушельника и слушать не станут! – резонно брякнула аптекарша.
- Соображаешь! – одобрительно кивнула Лживовна - Оговорим и раздавють ево аки муху! А нам и делать ничево не надо! Знай себе чеши языком и все дела!
Так практически уже празднуя победу завершила Гадина тронную речь и от всего своего гнилого сердца лупанула кулаком по столу.
- Ну вот это уже кое што. И ручки чистенькые - пробасила торговка и изобразила некое подобие улыбки, сверкнув ровным частоколом золотых коронок.
- И поленом не нада, сам потонет – всхлипнулось из угла.
- Так и поступим! Молодец Лживовна! Даёшь!
Раздался шквал аплодисментов и ликующая толпа заговорщиков молниеносно вынесла на руках Гадину из подвала.
Надеюсь не надо объяснять нашему читателю тот факт, что злодеи не очень хорошо относятся к обычным людям. Ну считают их глуповатыми лопухами. И в глубине души всегда полагают что они, то есть злодеи эти, всегда умнее и лучше всех прочих. На том и стоит их вероисповедание. «Мы молодцы, а они подлецы! Нам вершки а им корешки!» – таким девизом объясняют они своё постоянное желание прихватить что получше и пожить за чужой счёт. И надо сказать ни в чём себе они за чужой счёт не отказывают. Вот и в этот раз решили обвести всех вокруг пальца недалёких простецов и натравить их на нашего ни в чём не повинного героя. Да так чтобы с них самих никакого спросу не было.
В опустевшем помещении остались лишь бескрайних размеров сплетница Жирна Жадиновна да миловидная старушка Тиха Злобовна. Тиха с виду была маленького роста бабулечка в платочке, которую так и хочется перевести через дорогу. Никто и не догадывался что злобу и ненависть она источает как тот Чернобыль радиацию. Иногда только выдавал её лютый взгляд колючих глаз, которым она выжигала живое вокруг себя. Злобовна ненавидела всё. Но всегда приятно улыбалась встречным и про её таланты знали очень немногие. Занимала Тиха своё время тем, что нашёптывала наилучшие по её представлению благопожелания всем кто ей не нравился или не делал то чего она хотела. Была она многоопытна в поганых делах и в целом её можно было отнести к самым наимерзейшим существам тех мест где проживал Отшельник.
- Ну што думаешь? – тихо спросила её склонная к сомнениям Жирна.
- Идиоты-то энти сегодня с нами а завтра неизвестно… Глядишь ещё противу нас обернутся - пробормотала себе под нос учёная жизнью Злобовна.
- И чё теперь?
У Жирны затряслись все три подбородка.
- Ненадёжно всё это, но время у ушельника ентово мы несумнено украдём. Ха! А время нынче дорого! Время-то на вес золота!
Тиха улыбнулась мысленно представив сколько затруднений принесёт план Гадины ненавистному персонажу.
Надо сказать, что с появлением Отшельника жизнь у Тихи пошла наперекосяк. Ей замерещилось будто подлые её дела и намерения стали видны. Что правда скоро выйдет наружу и люди узнают как много зла нажелала Тиха своим ближним. И что это всё из-за треклятого по её словам фонаря. Тиху трясло, тошнило, её голова кружилась как на карусели, мысли об Отшельнике приводили её в исступление. Время от времени у неё даже отказывал мозг и тогда она то сидела на полу глядя в перспективу пустыми глазами, то металась в безумном танце, издавая невнятное бормотание и выкрикивая нечленораздельные звуки. Было Злобовне от Отшельника хуже всех, возможно оттого она его и не жаловала.
- Пусть побарахтается в волнах неприятия. А мы поглядим как он силы свои оставляет в противостоянии с армией тупоголовых. Ха-Ха! Это ж можно годы у няво украсть! Он тык мык, а ему везде отворот поворот буит! Хе-хе! – шамкала Тиха лиловыми губами.
Жирне заметно полегчало. Сомнения её развеялись, победа виделась уже как наяву.
- Вот и борись с ветром в поле родименький, глядишь ветер-то тебя и того! Ихи-хихи!
Тиха ликовала даже не представляя себе, с каким ветром в своё столкнётся сама и все её пакостные единомышленники.
- Все двери пред тобой закрыты будут, никто руку помощи не подаст, шарахаться будут от тебе равно как от псины шалудивой! Стороной обходить будють, никуды не пропустють да глядишь и оберут как липку! – размечталась мерзкая старушонка.
- Поделом ему! – поддакнула Тихе не слишком сообразительная Жадиновна.
- Так нарисуют – сам прятаться будет, чтоб не изловили тупари да не прибили ни за что ни про что!
Мутные глаза Тихи закатились в сладостных предвкушениях.
- Умница Гадинка! – всхрюкнула Жирна - А что не так пойдёт так мы слушок пустим что ушельник энтот дурак и с головою не дружит!
- И поверють! – подхватила мысль Тиха - Надо только штоб вид создать и штоб мнение было с весом! А там раскатаем родименького как пить дать в саму лепёшку! Вместе с энтим фонарём! Фу, даже думать не хочу об ентой пакости - выворачивает аж!
Тут Злобовну разобрала икота, перешедшая в надрывный кашель.
- Ик. Ик. Ик. Бдхе! Бхеее! Кхеее! Кхеееее! Ааа, годы уже не те! – прохрипела она.
Время было уже позднее и злодейки не сговариваясь решили на этом закончить да и разойтись по домам.
- Ладно, бывай Злобовна. Пойду я. Есть чет захотелось – засуетилась Жирна.
- А когда те не хотелось-то? Хе хе!
Тиха дружески ткнула её в складку на брюхе и потащилась в сторону своей норы. На словах всё получалось вроде складно, но Тиху не оставляла мысль что манёвр Гадины может не вполне состоятся как было задумано.
- У энтих ротозеев седня одно, завтра другое! Нельзя лишь на толпу надежду возлагать… Надо государштвенну машину вовлечь! Шоб со всех сторон ево трамбовали яхонтового! Энти пусть справки свои комбинируют, а мы их куды надо пристроим! И пойдёт дело на такой перекосяк что никто и не поправит! Я свою работёнку хорошо справлю! Ихихихихи! - бормотала про себя злая седая тварь, пока ноги несли её в направлении богато обустроенного логова, в котором она и коротала свои дни.
В общем решила Тиха что для подстраховки не лишним делом будет ей доползти до своей давней подружки, что не покладая рук много лет махинаторствовала в Министерстве справедливости.
У заговорщиц же дело уже вовсю кипело. Не прошло после речи Лживовны и дня как вся армия злых тёток, окопавшаяся по магазинам, ларькам, поликлиникам, уездным конторам, складам и прочим учреждениям с дикой яростью принялась осуществлять свой мрачный замысел.
- Вы знаете насколько гадкий этот Отшельник? Грубиян и бездарь, безполезнейший урод – кислорода на него жалко! Очень не рекомендуем вам с ним дружить. Отвратительнейший субъект! – заводила пластинку какая-нибудь мелкая гадина, присасываясь к прохожим.
- Да мы понятия не имеем о ком вы – отвечали растерянные горожане и озирались с опаской.
- Точно знаем! Информация проверенная и документа с печатью имеется! Очень, очень не рекомендуем! - тут же подхватывала гнида покрупнее, якобы случайно околачивающаяся неподалёку.
Так подбегая к тем, кто даже и не думал посмотреть в сторону нашего достохвального героя, подло лгали негодяйки. Признаем, метались они в осуществлении своего замысла яростно, сжав кулаки, не покладая рук, ног и злого своего чёрного змеиного языка. Если бы их силы направили на благое дело, то затраченной ими энергии с лихвой бы хватило на освещение электричеством целого города в течении года. Заговорщицы взялись за дело с размахом. Задействовав свою зловредную агентуру они подделали справки и документы про Отшельника выставив его в своей среде чудовищем которого якобы надо прям при встрече закопать незамедлительно и навсегда. По их ловко скомпонованным бумажкам выходило будто наш Отшельник есть самый страшный житель не только города но и планеты в целом. Что вреда от него обществу как от водородной бомбы. Что приближаться к нему опасно для жизни. Что дыхание Отшельника выжигает растительность и соответственно природный ландшафт региона на краю гибели. Что во всём виноват наш герой которого срочно надо извести и вымарать имя его из всех метрик. Они собрали все нужные подписи и печати где обманом, где угрозами а где и подкупом и пустили слух про эти бумажки в народ.
- Эти дурни и проверять ничё не будут! Как прочтут нашу липу да всеми печатями заверену так и набросятся на ушельника без раздумий! Ну а если что мы ещё чего надо плеснём куды следует! Не отвертится этот добра любитель! Мы поможем! - злорадствовали злодейки и их подельники. Перекошенные рожи накрывала блаженная улыбка полная нечеловеческой ненависти.
- Хлебнёт он за свой фонарь! Пусть знает как с нами шутки шутються! - подмигивали они друг дружке.
Каждое утро собираясь на свои планёрки и оперативные совещания они только и делали что схватившись за руки корячили патетические физиономии и желали Отшельнику зла.
- Не допустим штоб дышал полной грудью! Никуды не пропускать ево! – визжали стукачи-двурушники.
- И к нему чтоб никто не дошёл! Пусть издаля смотрють и ужасаются! – подхватывали мысль их коллеги-провокаторы.
- И палкой ево отгоняють! Расписывать его наипоследнейшим из мерзавцев так штоб волосы дыбом и трясучка в ногах! Штоб шарахались от нево да прибить рука тянуласи! Даёшь! Мы все как один! – итожил сей припадок тот, кто был старше в звании.
Поорав такое с пол часа они окончательно слетали с катушек и разбегались по своим рабочим местам сеять клевету где кто сколько сможет. Лгунишек так развезло в их тщаниях, что вечерами мерзопаковцы заходились воем прямо под окнами дома Отшельника, предвкушая скорую расправу над ним.
- Скоро скоро! Будет тебе ужо! Мало не покажется! – захлёбывались они своей брехнёй словно псы на околице.
Их опьяняла мысль о том, что никто никогда и не узнает про обман. Что доверчивые злу люди собственными руками устроят самосуд. Признаем, у злодеев в истории такое часто получалось. Но только не в этот раз.
Упражнения в синергии. Глава 07
Отшельник наш ничего про этот заговор до поры не знал и к воплям не прислушивался. Думал, что это просто психлечебница пациентов выгуливает воздухом подышать, а тех с непривычки накрывает. Но разумеется он заметил, что происходит что-то неладное. Что люди ни с того ни с сего отворачиваются от него. Что переходят на другую сторону улицы, лишь бы не поздороваться. Конечно, он обратил внимание на то сколь холодным внезапно стало отношение к нему и какие презрительные взгляды бросают на него посторонние прохожие.
- Фи, да ну его. Держитесь от него подальше – вдруг зашарахались в стороны горожане.
- Да мы даже не знакомы, чего это вы? – недоумевал наш герой.
- А нам и не надо таких знакомств. Нам без таких как вы лучше – шипели мамаши и схватив за руку своих деток ускоряли шаг.
Ложь разъела некрепкие умы жителей. Они поверили злу даже при свете доброго фонаря, не будучи способными отличить дурное от хорошего. Когда он улыбался красивым барышням встреченным на пути они почему-то взвизгивали и давали стрекоча. Жирные тупочки таращили ему вслед свои выпуклые глаза, слюна падала из полураскрытых ртов не богатых умом девочек на их большие животы а в глазах стыл ужас. Всякий раз едва завидя Отшельника они тыкали пальцем в его сторону, произнося лишь один протяжный звук:
- Ы! Ыыыы!
Выглядело это очень странно.
Наш герой не подавал виду что весьма озадачен. Он ведь дарил тепло встречным людям, но вместо благодарности и приветствий получил взамен ледяное неприятие со всех сторон. В общем если раньше Отшельник уворачивался от уродств мира, то теперь можно сказать уже весь окружавший его мир отвернулся от него. Замысел Гадины воплотился вполне триумфально: добрые начали шарахаться от луча Отшельника и самого поносили за глаза почём зря. Он остался совсем один и не с кем было даже перекинуться парой фраз. Хорошие люди стали обходить его за три версты стороной и начало казаться, что вокруг бродят одни недоброжелатели, которые вовсе не скрывали своих умонастроений. Негодяи были совсем не по душе нашему герою, от их злобы рябило в глазу.
- Куда не пойдёшь везде эти зубоскалы – озирался в недоумении он - Не может быть чтобы вокруг одни злыдни, не в джунглях поди живём. Должны же быть общества, организации какие где добряки собираются вместе решать свои вопросы, обсуждать насущное и пить кофий. Надо искать, глядишь и найдутся. Ну а пока буду светить невзирая ни на что и сжав зубы жить словно ни в чём не бывало.
Вот он и жил как мог время от времени развлекая себя тем что подсвечивал своим лучом зарубежные спортивные соревнования. Да да именно так и делал. Когда он смотрел телевизор луч волшебного фонаря замечательным образом достигал и спортсменов и болельщиков в далёких странах придавая одним силы и ловкости а другим болельщицкого энтузиазма. Он вдохновлял добрых и сила возрастала многократно. В науке это называется синергия – кто захочет тот не поленится глянуть в словарь. Болельщики почти всегда радостно встречали луч. Они явственно чувствовали и ощущали мощь, возникающую откуда-то из глубины, похожую на огромную волну проходящую по их сердцам. Выглядело всё это следующим образом.
Стоило ему включить телевизор и настроить канал, как другом краю земли над стадионами зависала томительная тишина, словно перед бурей или сражением. Это продолжалось недолго, минуты две три. Потом возникало какое-то еле приметное движение чего-то внутри. Если бы это был звук, то можно было бы сказать, что он нарастал. Но всё происходило в полной тишине. Нарастало лишь какое-то напряжение. Вдруг малые вспышки начинали озарять небо над чашей. Будто одеяло из тысяч крошечных звёздочек накрывало стадион и затем, внезапно, словно разверзалось при ливне небо, и откуда-то из глубин появлялась огромная волна теплоты и жизнерадостного веселья. Эта волна проходила, проносилась по сердцам присутствующих, сметая всё плохое на своём пути. Образно говоря их сердца словно лодочки сначала поднимались высоко высоко на самые верха той волны а затем на всех парах летели по ней прямиком вниз. Дух захватывало так что темнело в глазах как в воздушной яме. Однако чувство непередаваемого ликования с лихвой перекрывало эту внутреннюю турбулентность. Волна накрывала присутствующих с головой а затем превращалась в некий едва заметный сияющий купол чем-то отдалённо напоминающий северное сияние и зависала над стадионом. Стадион начинал петь, пел громко, раскатисто и не фальшиво. Будто невидимый дирижер настроил собравшихся волшебным камертоном, подарил некую высокую гармонию и разбудил дремлющие таланты. Сердца спортсменов неистово бились, их силы утраивались. Болельщики тоже организовывали свои волны по чаше стадиона. Они не то приветствовали луч, не то просто выражали радость, расходуя избыток невесть откуда появившихся сил. В такие минуты стадион превращался пусть на небольшое время в единый организм, скреплённый мощным лучом сердечного фонаря.
Состязания проходили на одном дыхании, ликованию победителей не было пределов. Да и те кто проигрывал не сильно печалились. Нервничали лишь тренеры, видя что не всё идёт по их плану, не всё зависит от их усилий (редко кто из них мог усидеть на месте в такие минуты). Разобрались что к чему они правда не сразу. Думали поначалу, что это просто ветер не туда дует.
Иногда Отшельник подыгрывал своим любимым командам и те разбивали соперников наголову, шествуя триумфально и победоносно. Вообще говоря он старался устраивать всё честно, никому не даря преимуществ. Но получалось это не всегда. Не будем строго судить нашего героя, ведь все мы немного пристрастны и всегда кому-то отдаём предпочтение. Со временем об Отшельнике узнали очень многие и даже с тренерами был налажен контакт. Если к примеру маэстро футбольных дел желал участия Отшельника - он демонстративно показывал свои часы в телекамеру прямого эфира. Если категорически не желал постороннего присутствия - делал нарочито хмурое лицо и прятал часы в рукав . Отшельник не настаивал, так как светил лучом не для того чтобы кому досадить. Отметим лишь, что чаще всё же побеждали те кто ловил попутный ветер в свои паруса призывно размахивая сами поняли чем на камеру.
Позже его оценил мир бокса. Ну, нокауты понятно дело добрым делом не назовёшь. Но луч устраивал всё таким образом, что вреда здоровью было немного, а вот красота поединка производила впечатление. Наш герой щедро делился добрыми силами, а они к великому его удивлению лишь прибывали. Он тайком подсвечивал даже Олимпийские игры, но вслух про это никому не признавался. Нашего великолепного героя естественно не знали в лицо, но слава о чудесном сердце прогремела по всем царствам-государствам. Только одно дело вся планета, а другое дело то место где жил наш Отшельник. А место это было мрачноватое. И чудно, что именно в этом месте и встретил Отшельник того самого Пупса которого судьба забросила погостить ненадолго чтобы он отдохнул от транжирства которому любил время от времени предаваться. Кто бы мог подумать, что именно Пупс разглядит Отшельника и вынудит его раскрыть свою тайну. А раскрытие тайны разрушит козни коварных тёток. Но не будем забегать вперёд паровоза, иначе бежать придётся вприпрыжку, а это нам совсем ни к чему.
Как крадут судьбы. Глава 08
В самой сердцевине механизма управления того самого сказочного царства приветливо раскинул свои коридоры ключевой институт регулирования. Назывался он Министерство справедливости и занят был тем, что управлял человеческими жизнями. Вы скажете: "Да как такое возможно? В свободной стране? Как это управлял?» Да, да, ошибки тут никакой нет. Управлял жизнями и обстоятельствами. Распределял кому чего когда и сколько. В нем был и департамент судеб и департамент распределения благ. Был даже департамент обстоятельств, событий и встреч. Это институт занимался тем, что определял и формировал развитие линий человеческих жизней. Целое министерство с огромным штатом деловито снующих сотрудников дни и ночи напролёт собирало всю известную информацию о людях. Особо подобранные и тонко обученные специалисты проводили комплексные экспертизы и анализы чтобы затем скомпоновав все сведения специальным прессом достоверно выжать из них в специальную колбу особый экстракт. Вы спросите: «Ну и зачем эта вся суета?» А вот зачем. На основании полученного экстракта (который затем вкладывали в специальную машину) министерские прописывали судьбы всем жителям той сказочной страны. Выписанная на особенном секретном бланке и заверенная всеми нужными печатями судьба была обязательной к исполнению на всей территории всеми органами и учреждениями.
Как справедливо и честно устроить управление большого царства? Подданных тьма тьмущая и все разные а хотят только наилучшего которого на всех не хватает. Мудрые рассудили просто: «Кто лучше тому пусть лучшее и достаётся». Так и заложили основной принцип распределения благ. Даже уточнили – а кого считать лучшим, ввели так сказать исходные данные. С тех пор и повелось что самым добрым, прилежным, терпеливым, любящим и благонамеренным министерство щедро отписывало земельные угодья, богатства, выдавало к дружбе отличнейших приятелей и создавало события, которые окружали их радостями и успехом. Министерство создавало окружающую среду: для лучших - наилучшую, для худших - соответственно наихудшую. В этом и заключалась основная миссия Министерства справедливости – честно отделять хороших от плохих каждому воздавая по заслугам. Трудились там только самые добросовестные (ну или кто вид таковой имел) так как ошибок министерство допускать права не имело. Вы же представьте какой конфуз может случится если в общество добрых, честных и благородно мыслящих судьба вдруг по ошибке засунет скользкую лживую гниду с хорошими справками? Эта зараза тут же всё вокруг себя испоганит, да так что не отмоешь. Поэтому получение экстракта и прописание судеб велось под строжайшим контролем со стороны добродушного, но к сожалению нередко вполглаза спящего руководства. Поначалу дело шло хорошо, машина работала исправно и сбоев не давала. Если справки были собраны точно и экспертиза проведена достоверно, то экстракт всегда выдавал именно то, что представлял собой человек на деле. Если добр – экстракт слегка сиял и переливался. Если способен любить без корысти – экстракт светился как лампочка. Наличие добрых качеств экстракт подтверждал разными спектрами мягкого света, приятным лёгким благоуханием и гармоничным звучанием. Можно сказать, что он пел и светился хоть днём хоть ночью. Когда получали приятно светящуюся вытяжку, её бережно загружали в машину. Лампочки устройства начинали радостно и лихорадочно мигать, а машина выписывала обладателю доброго экстракта красивую линию судьбы, лишённую тёмных пятен, потерь и чего либо печального. В зале звучал торжественный гимн, сотрудники собирались и радостно с бокалом шампанского и хлопушками отмечали новую хорошую судьбу для хорошего человека. Если же наличествовали недобрые качества – экстракт получался густым и тёмным. Такой с позволения сказать продукт скрежетал, гудел и отвратительно вонял. Когда сей экстракт погружали в машину она конечно же старательно по своему обрабатывала данные. Но затем звучала тревожная сирена, сбегались опытные сотрудники в защитных скафандрах, собирали ядовитую массу в специальный контейнер и убегали ставить предупреждающие метки во все документы про такого гнилого нутром человека. А машина выписывала ему незавидную жизненную участь. Далее всё делалось просто: таким тёмным личностям предписывались неблагоприятные обстоятельства на долгие времена с тем чтобы либо они переставали быть негодными (и экстракт тогда менял свойства в лучшую сторону), либо окончательно срастались с плохой средой куда их и помещали. То есть пока всё шло как задумано, министерство служило механизмом очищения человеков и самого царства от гнили и скверны утилизируя пакость и выявляя благо.
Всё шло хорошо до тех пор пока не проникли в ряды сотрудников злонамеренные из числа друзей Тихи и Гадины. Да собственно они туда специально ими и были подосланы, чтобы творить тёмные делишки стало ещё сподручней. Конечно негодяйки прикинулись невинными овечками, строили глазки, угождали начальству выполняя любую прихоть без промедления. Со временем их перестали проверять на вшивость. Как только стало понятно что доверие заслужено подельницы Тихи принялись за махинации. Для чего их туда заслали спросите вы? Ну конечно для того чтобы подделывать справки и выводить ложные экспертные суждения. Втихаря и пока никто не видит. Когда надо было какого-нибудь злодея от обличения и злой судьбы прикрыть, в дело вступала Тумба Коварновна и её тень Хитра Мутновна. Обе они слыли в министерстве опытными экспертами в деле судеб человеческих. Тёмными ночами оставаясь якобы поработать сверхурочно они подтасовывали сведения, ловко комбинируя данные хороших людей с метриками плохишей. Затем пропускали фикцию через машину и у очередного злодея (участь которого должна была быть решена не в его разумеется злодейскую пользу) вдруг появлялась хорошая судьба без изъяна, потерь и лишений. А вот у добряка, чьи данные присваивали подпольщицы, судьба пропадала. Да так что он и знать об этом не знал. Просто всё вокруг невинной жертвы злодейских махинаций начинало рушиться и шло мимо. Всё, чего они были достойны, разом пропадало или переходило в руки новоиспечённых мнимохорошишей. Добрякам же доставался ветер в поле, запах вместо вкуса и эхо вместо общения. То есть ничего им уже не доставалось. И бродили они, пытаясь заглянуть за горизонт, разводя руками и недоумевая: «Куда же всё подевалось-то? Куда пропало? Всё же было так замечательно и вот бреду один с пустым карманом». И некого было обвинить или заподозрить так как машина работала исправно и в бланке писала свои выводы достоверно (никто же не подозревал что в министерстве завелись мухлёвщицы и с некоторых пор там надо делать генеральную проверку). Со временем дело по подмене данных было поставлено на поток и добрые регулярно вылетали из своих безмятежных судеб на обочину истории. Злодеи же входили в права и состояния своих беспечных жертв и закатывали балы и пиры на присвоенные богатства. Конечно, подпольщицы трудились не за ради идеи. С каждой украденной судьбы они получали весомую часть от богатства и предназначавшихся счастливых событий. Подельники сих преступлений были в профите, участь невинно пострадавших никого из них не волновала. Они просто посмеивались над ротозеями потерявшими всё.
Тиха прекрасно знала о всех проделках подпольщиц и одним серым деньком заявилась пред светлы очи Тумбы Коварновны.
- Здравствуй Тумбочка! Сколько лет сколько зим! Глаза б мои тебя не видели, да нужда до твоих талантов имеется! – заискивающе прохрипела Тиха.
Квадратная дама с мочалкой заместо волос приветливо встретила свою давнишнюю подругу и наставницу:
- Надо думать не чайку испить приволоклась! Путь не близкий, годы не молодые а ты вона здеся уже с утра пораньше ошиваешси! Говори чаво надо, глядишь общий интерес и разыщем! – почуяв ароматы профитов заулыбалась Тумба.
Коварновна обладала плохо отёсанным лицом переходяшим в плечи, была лишена природой шеи, шарма и даже намёка на красоту и приятность. Она была уже в тех годах, когда о романах почти не думают, но и на кладбище пока не собираются. А посему и денешку любила, что тот телёнок молоко, а кот валерианку. То есть была всегда готова присосаться к любой пакости сулившей выгоды.
- Человечишку одново надо того этого… Ну ты понимаешь Тумба… Катапультирывать из евойной судьбинушки да вникуда желательно! Штоб вообще ничаво. Штоб в ноль изшел. Допёк он нас мочи нет терпеть ево выкрутасы!
Тиха потупила глаза изобразив всем своим видом вселенску скорбь и печаль безвинно гонимого.
- Прям допёк? Да ты сама каво хош до больницы сведёшь! Ты чавойт в растрёпанных чуйствах вся? Неужто так досадил?
Тумба немало удивлена была видом прежде боевитой Тихи. Она знала Злобовну со своего детства и ни разу не видела её столь раздавленной и без злого огня в глазах.
- Досадил, мочи нет! Надо ево штоб вообще и навек! Ты проверь судьбу ево настоячую и проведи замены свои как ты можешь. И пусть то что ему предназначено нашим отойдёт. А энтому дырку от бублика штоб. И с печатью миништерской. А шправки мы принесём тебе сами какие надо. Штоб испепелить паскудника и точка! Вот ево ищи – протянула она фотографию Отшельника лишь от одного вида которой Тиху лихо затрясло а на пол закапала ядовитая слюна.
- Да шо с тобой, Злобовна! Никогда тебя в таких переживаниях не замечала! Неси шправки свои, мы тут подсунем што куды следует! И будет голубчик энтот воздух есть да мхом укрываться! Ты не беспокойся, руки натренированы! И не таких уделывали! Да не трясись ты так!
Тумба налила Тихе крепкого чаю а сама отправилась искать документы по судьбе нашего ненавистного злюкам героя. Не прошло часа, как она вернулась с кипой документов и весьма округлившимися глазами:
- Ты это того Тиха… Это дело то не из лёгких будет. Там на нево много чаво предназначено. И гриф совершенно секретно имеется. Как бы нам с постов не слететь за такие проделки. Враз отыщут ежели чаво!
- Любые деньги Тумбочка! Проси сколь хош я на всё согласная! Лишь бы энтого известь!
Тиха сверлила Коварновну обессиленным взглядом и губы её тряслись невпопад.
- Возьму втрое от обычного. Так и быть один раз живём. Што смогу – сделаю. Но если попадёмся – вместе пойдём. За всё ответ пополам. Идёт? – Тумба твёрдо взглянула на дергавшуюся Тиху.
- Идёт Тумбочка, идёт родимая! Пойду я, оплату соберу тебе, да поскорее приступай! – заголосила Тиха и отправилась восвояси.
Через неделю Тиха Злобовна, Гадина Лживовна и Жирна Жадиновна на своих закорках притащили Тумбе три мешка золота и кучу липовых бумажек. Работёнка закипела. Тумба и её подельшица Хитра Мутновна высасывали с подделанных справок экспертную аналитику невиданного сорта. Их выводы рисовали жутчайшего урода во плоти. Старались они с огоньком, так как в случае успеха получили бы очень много. Как выяснила Тумба, согласно данным министерства Отшельнику предназначались сказочные богатства, самые большие земельные угодья и наилучшая судьба. Министерские документы показывали, что по имевшимся сведениям доброта и прочие хорошие качества его были весьма велики и чисты. Машина выводила, что качества эти были сопоставимы по размерам с количеством всех денег на планете. В бланке так и прописывалось – любовь огромная как деньги (Тумба это несколько раз перепроверила). Непредвзятый анализ вывел бы нашего героя в богатейшие люди того сказочного царства. И именно поэтому на информацию о нём был наложен гриф строжайшей секретности. Иной бы задумался о возможных последствиях и остановился, но тут жадность сделала своё дело. Соблазн оказался столь велик, что не побоялись злодейки возможного разоблачения и даже стали переругиваться из-за еще неполученных богатств (что в общем-то злодеям и свойственно).
- Если дело выгорит, то вот это имение мне отойдёт. А вон та деревенька эт тебе – бубнила под нос Тумба, перебирая документы с гербовыми печатями.
- А чё эт тебе в три раза больше чем мне? Я чё хуже? Или отвешственность меньше беру? – взвизгивала Хитра, бросала бумаги и начинала сидячу забастовку.
- А я рангом старше! По чину делю! – огрызалась Коварновна.
- Тогда сама и делай! А я ещё и сдам тебя кому следует – пищала Мутновна и начинала реветь.
- Да и клиента мой человечек заказал! Значит моя доля больше! – игнорируя истерику парировала жадная Тумба.
- Я тоже хочу!
Хитра орала уже на всё министерство и деланно размазывала лживые слёзы по своей харе.
- И не сдашь ты меня. Сама же под суд и пойдёшь. Мы ж подельщицы! Весь ответ пополам! Так что не вой, а за дело берись! – завершала спор Тумба.
Надо сказать, что спорили они так по кругу не один раз. И всегда всё завершалось в пользу Тумбы. Хитра утиралась и приступала к навету.
- Пиши: пейсят раз обещал жениться и всех бросил. Выводи – обманщик! - командовала Тумба.
- Да пишу, пишу – пыхтела её подельщица.
- Давал тыщу присяг и ни одну не исполнил! – диктовала Тумба.
- Клятву пирступил! – взвизгивала Хитра - Да ещё напишу што Родину продал! Как проверят што не продавал? Продал и точка!
Хитру явно переполнял талант особого сорта.
- Пиши Хитрочка, пиши милая! Всё в кучу наваливай! - мерзко хихикая радовалась Тумба.
- И Пенсионный фонд ушельник этот разграбил? – коряво улыбалась Мутновна.
- Он конешно! Кому ещё по силам такое? Он родименькый всё утащил! Так и фиксируй!
Войдя в раж Коварновна врала уже почём зря и при этом озорно шевелила ушами.
- Напиши: утащил да и потерял всё где-то! Потому как умом дурак совсем! А пока терял еще и поранился! Да посторонних тышу зашиб!
Тут уже Тумба начала ржать как та лошадь.
- Навру што в интересе вражьей страны всё энто он провернул! А какой не сказано! Пусть машина ево подлечит! – с азартом наворачивала свой ажур Мутновна.
- Чё еще на нево повесим? – спросила Хитра дописав очередной поклёпный документ.
- Ври што на душу ляжет Хитрочка! Не мне тебя учить! Пиши што цветы рядом с им вянут. А животина дохнет.
Тумба заливала насколько хватало фантазии.
- Ага, и птицы на землю падают! Из за ушельнику энтого! Сбивает он их фонарёй опасной! – гыгыкая изрыгнула несусветицу Хитра.
- И рядом с ним дышать нечем! Потому как ядовитые испарения издаёт! Аж глаза режет! Близко не подойти! – несло Тумбу в лживые дали.
- И земля под ногами проваливается из-за евойного фонарю! – плодоносила её подельщица.
Они даже стали соревноваться, кто больше про Отшельника соврёт. В общем трудились подруги всю ночь. Тумба и Хитра плодили экспертные заключения одно за другим. Как вы уже догадались, их змеиная аналитика представила ничего не подозревавшего Отшельника: а) клятвопреступником; б) изменщиком родины; в) заморским шпиёном; г) негодяем из негодяев обворовавшим всех бабушек и дедушек; д) слабоумным безумцем, которому даже вилку в руки давать нежелательно во избежание травм окружающих. Как всё это могло быть совмещено в одном человеке подпольщицы не разъясняли. Наспех сколоченные ими характеристики могли напугать кого угодно. С их экспертных мнений выходило, что бак с токсичными ядерными отходами гораздо менее вреден, чем фонарь Отшельника. Перевернув всё набекрень, в итоге они вынесли вердикт: Отшельник есть ядовитейший злодей, каких не было от начала вселенной. Сляпанный грязными ручонками экстракт получился жутковатый. В присутствии Тихи и её подруг Тумба вложила получившуюся гадость в машину и… Вы понимаете что произошло дальше. Машина честно выполнила свою работу и предписала лишить обладателя экстракта всех имуществ, прав, свобод и состояний. Дело было сделано, печать ставилась автоматически. Документ пошёл в дело без перепроверки. Судьба Отшельника с той поры изменилась координально. Интригами Тихи и её подельщиц он стал незримо но законно изолирован от хорошего мира, добрых людей и всех предназначавшихся ему благ. События закрутились совершенно в другую сторону. Всё в том, что касалось нашего героя автоматически теперь шло мимо, наоборот, наизнанку и шиворот навыворот. Его жизнь теперь должна была пойти совершенно наперекосяк. И только чудо могло внести исправления в порушенную линию судьбы. Сам он про это разумеется ничего не знал и ждал от жизни только хорошего.
Поиски близких по духу. Глава 09
Отшельник привык слышать мысли людей. Но разбирал он чужие речи уже весьма неохотно, как разгребают старый никому не нужный хлам на чердаке в надежде найти хоть что-нибудь стоящее. А стоящего отчего-то не обнаруживалось. Люди в большинстве лишь разочаровывали его. Наш герой твёрдо решил, что не будет привечать человека, если мысли его не будут ему по душе. И что будет долго проверять – не притворяется ли тот и действительно ли добрым является его внутренний мирок. Он решил искать чистосердечных, правдивых и внутренне красивых людей на всех прочих не затрачивая свои добрые силы.
С чего начал бы наш читатель свой поиск. Ну разумеется с того что пошел бы в широко разрекламированное учреждение с громкой вывеской «Институт добра и любви», чьи подразделения и филиалы по сбору денег были в каждом городе, в каждом районе того сказочного царства. За строительство таких терминалов даже велись сражения в которых будтобыдобрые ревностно и с огоньком лупасили несогласных с благим добронавязыванием мракобесов.
- Что, не нравится тебе добро – получай в глаз! Добро торжествовало и торжествовать будет! Для того мы тут и пыхтим чтоб везде просиял свет истины! – кричали активно добра любители и храбро нападали на несогласных.
- Да не сияет в вас ничего окромя цацок и жадного блеска в глазах! – в ужасе кричали непонятливые, но наполучав тумаков закрывали рты и убегали куды глаза глядят.
- Это вы против добра такие настроенные вот и мелете чепуху всякую. Делам добра мешаете! Изыдите и не приходити более а то ещё больнее отлупасим! Мы хорошо в этом способные! - кричали активно добрые им вслед и трясли кулаком.
В деле наживы на добре и любви всё перевёрнуто с ног на голову и чудит неимоверно.
Из за козней Гадины Лживовны и её товарок в том месте, где жил наш герой почти все отвернулись от него. И сколько не пытался он найти себе друзей – всё было тщетно. Ходил в одиночестве равно как перекати-поле по раскалённой пустыне катался. Биться в закрытые двери не хотел ну и принял решение поискать на стороне. Отшельник нашёл один из таких филиалов и стал частенько заглядывать в широко распахнутые двери этого к сожалению только с виду прекрасного учреждения. Красоты архитектурного ансамбля, в котором бурлила институтская жизнь, поразили его. Мощные своды, крепкие стены, изящество линий показались ему торжественной музыкой запечатлённой в камне. Чей-то гений много лет назад создал гармонию в которой и загнездились деятели, не вполне соответствовавшие свой жизнью великолепию первоначальных замыслов. Наш герой не заметил или не придал значения тому факту, что вывеску давно торжественно исправили. Перечеркнули слово Институт и написали поверх - Магазин. Сделано это было несомненно в интересах дел Добра и по прямому и личному поручению Высших Сил которые именно так себе дела добра видимо и представляют. Открыто сие поручение было по секрету, в ночи и в ярком видении одному из начальников института, о чём тот незамедлительно и с нескрываемой радостью сообщил обожающим его придворным холопам:
- Видение мне было други мои! Всё разом стало ясно, видно и очевидно! У всех магазин а у нас уныние какое-то! Надо и нам в ногу со временем! Неужто мы хуже? Надеюсь все согласны?
- Ах какой великолепный замысел! Немедля исполним его неотложно, не извольте беспокоиться Ваше Вашество! – ответствовали придворные которые и в мыслях не дерзали имели иметь собственное рассуждение.
- Знаю что вы всегда поддерживаете благие начинания! Я очень этому рад! – наградил подчинённых своей благосклонностью сей ясновидец и прилег отдохнуть от трудов, благоразумно решив, что и так уже хорошо постарался и довольно с него будет.
В институте согласны на такой поворот были далеко не все. Однако вывеску быстро поправили а несогласных как водится загнали за Дунай. Жизнь учреждения поехала в новом, совершенно противоположном первичному замыслу направлении.
С первого взгляда нашему герою показалось странным то что, невзирая на свой искренний интерес и к вопросам добра и к обитателям института, до самого Отшельника никому там не было ровным счётом никакого дела. Забегая вперед скажем, лишь спустя несколько лет наш герой окончательно понял, что зашел не туда. Первое время он прохаживался слева направо, задавал вопросы, улыбался и вежливо здоровался. Но внимания на него обращали не более чем на божью коровку сидящую под кустом.
- Здравствуйте! Расскажите мне пожалуйста какими добрыми делами славен ваш замечательный с богатой историей институт? – пытался завязать общение Отшельник.
- Очень многими, но если у вас нет для меня денег, то я весьма занят, спешу, дела добра ждут меня! Мне, к сожалению, видите ли, некогда, я не могу тратить своё драгоценное время. Да и внимания своего мне жаль на вас ибо ни вида в вас ни величия не обнаруживаю. Мы настроены премудрым руководством лишь могуществу земному поклонятся да важным персонам о делах добра хвалебные гимны петь. А так как вы не то и не второе, то адиос мучачос, привет и пока! Есть у меня дела и поважнее!
Примерно так отвечали полусонные сотрудники института и плавно уплывали в перспективу, приводя нашего героя в немалое замешательство. Но ежели в учреждение с визитом заезжал какой-нибудь высокопролезший вельмож Обвиняй Наказуевич или обобравший всех ближних и дальних Богатей Богатеич (лепший друг тучного формами пузатого и пучеглазого Главного «Добродея» с мясистым носом) - тут сотрудники института сбивались с ног, носились, радостно скулили, потели, выстраивались в ряды, ласково улыбались, заискивающе изгибались, произносили комплементы, воспевали несуществующие добродетели и визгливо желали долгих лет жизни. В общем как могли сосредотачивались, рассредотачивались, и в целом вели себя как муравьи на пожаре.
- Ваше Высокоблаженство! – зычно провозглашал в такие моменты Главный Добролюб - Счастием обливаются сердца наша!
Вокруг повисала необыкновенная звенящая тишина, сладкая и липкая словно патока. Казалось вот прикоснись к воздуху и рука окажется по локоть в каком-то очень густом и вкусном, но к сожалению не тебе предназначенном субстрате.
- На ум не всходило человекам как рады мы видеть Вас в стенах нашего института! - давил из себя малиновое варенье Добродей - Удивляемся мы как до сих пор по воздухам не ходите Вы вследствие добродетелей Ваших источаемых на ны, раб Ваших наипервейших и недостойных!
В глазах его плавно колыхалась кротость, фигура источала смирение и покорность.
- Да продлятся дни Ваша, да не прекратятся благодеяния Ваша! Да будет пузо ваше сыто, руки жирны а лицо светло и непорочно всё шоколадом наилучшим бельгийским измазано. Да бурлят коньяки в Вас дорожайшие, да изливается вино наифранцузкое на Вас – может и нам достанется! Да что там! – театрально взмахивал он рукой и вытирал слезинку - И брызгов от сего нам довольно будет! Утрёмся с благодарностию наилучайший Вы наш кормилец и нежнейший удобритель сердец наших! Кланяемся Вы наинижайше, распростретися пред Вы в любве братской! Да не усомнимся и в будущих Ваших благопопечениях о ны на что вечно и безкорыстно рассчитываем!
Тут сотрудники института бросались кататься в ногах у мнимоважных персон выклянчивая кто чего хотел покуда высокие гости пребывали в состоянии блаженного шока и эйфории от изобилия комплиментов и благопожеланий. Манёвр это был или действительно лучились сотрудники доброжелательностью – неизвестно. Заметим однако – со стороны могло показаться, что вылизывание филея властным и богатым персонам возможно являлось фундаментальной традицией института. Обычных же людей там особо не привечали. Да и правильно, чего с них взять?
- Может эти мнимо важные персоны украдкой из-за спины подкармливают сотрудников учреждения какими-нибудь вкусными вкусностями? Может ласково поглаживают их в комнатах и залах института, признаваясь в дружбе и вечной любви? – робко интересовался Отшельник.
- Обратитесь в справочную! – отвечали сотрудники.
- Так у вас нет справочной... – разводил руками наш любопытствующий персонаж.
- Вот и не мешайте нам творить дела добра так как мы любим! Раз вам что не нравится - идите отседова! У нас тут есть кому хорошо и нам более и не надобно. А вы только смущаете и мешаетесь под ногами.
Очень ему бросилась в глаза разница в отношении к себе и к тем кто что-то даёт. Впрочем хоть это был институт Любви но на вывеске же не было указано что любви ко всем и каждому. Да и про безусловность любви там не любили распространяться ограничившись заискиванием перед высшими и награждая презрением тех кто как им казалось существует ниже их понимания о равновесии и мироустройстве. Иногда сотрудники института что-то невнятно шептали про «жертву». Но как выяснил Отшельник это вовсе не было упоминанием о том самом человеке, который когда-то давно умер ради них. Просто институтские время от времени клянчили у захожих деньги якобы на благие цели. Начинали они как правило издалека:
- Испокон веку когда деревья были ещё кустами всегда и каждый считал своим наипервейшим долгом чтобы мы, добрых дел умелые изображатели ели за троих и пили за семерых! И было всегда почётным одаривать нас безропотно ибо в том и есть благо для вас чтобы быть нам в делах добра сильнее и в любви крепчее! Всё что попадает к нам лишь только на благие цели берётся и в сокровищнице остается! Не сомлевайтесь – честны мы перед небом и людьми а порукой нам да будет ваша доверчивость. Всегда знайте – благие наши цели и ничего иного мы не помышляем!
Благие там были цели или какие ещё Отшельника это не сильно интересовало. Странным показалось что там вообще редко вспоминали того самого человека более того ходили слухи что и не нужен он особо институту-то. Да и магазин он ругал в своё время. А институту это было как раз не выгодно.
- А как же так? - прямо спрашивал он у сотрудников.
Сотрудники отводили взгляд в сторону и тихо признавались:
- Ты пойми друже, ведь магазин-то понадёжнее всяких упований будет. Магазин он нам как родной. В магазине-то тепло и сладко и ответственности никакой - сиди да пей радостно. И совесть не болит. Отбита она у нас наглухо понимаешь ли. От служения люду одни ж убытки. Расходы, понимаешь? А магазин он - прибыток приносит! На него и живём, от него и питаемся, он нам опору даёт!
Так откровенничали по секрету не для записи доброделы и убегали творить свои добрые дела.
Также со временем Отшельник обратил внимание на то, что сотрудники института зачем-то подменили воспоминания о том человеке оставленные в древних книгах (которые наш изрядно подкованный герой хорошо надо сказать изучил на досуге) сказками какой-то Утвылды Мутвылдовны.
- Не знаем что там в книгах, давно ведь это было, не с нами и не здесь. Но вот премудрая Утвылда Мутвылдовна, да продлятся дни её на земле всегда говорит то то и вот то то. А у нас нет основания её премудрым речам не доверять - шептали сотрудники и потупясь в пол слегка раскачиваясь уходили на сторону.
Утвылдой Мутвылдовной оказалась огромная крепкая и толстая уже в годах тётка которая время от времени делала умное лицо, надувала огромные щёки и крепко потужась невпопад изрекала хорошо заученные древние истины. К огромному сожалению совершенно неприменимые в быту. Эти с позволения сказать истины не отвечали на поставленные вопросы, не давали развёрнутого ответа, порой они даже не относились к сложившейся ситуации. Но по гениальному замыслу сизой Мутвылдовны они предназначались быть генеральной линией жизни, базовыми принципами, направляющими, скользя по которым ищущий любви и добра легко и непринуждённо должен был долетать до сердечного счастия в кратчайшие сроки. Самым добрым делом Утвылда считала сеть на шею первому встречному и потом всю дорогу рулить в свою пользу объясняя ему неразумному что в этом и заключен сокровенный смысл его нелепой жизни. Так что была Утвылда Мутвылдовна самой что ни на есть прилипалой-мародёром.
- Как достичь счастью? Поведай нам пути полегче – совали в петлю свои головы наивные обращаясь к ней за советом.
- Дык отдавать своё! В этом и есть счастье неземное! Особо когда вы отдаёте мне! Всегда мне всё своё отдавайте! – закладывала Утвылда направляющие в головы доверчивых слушателей.
- А в жизни что нам делать-то матушка? Научи нас родимая! – вопрошали неспособные к рассуждению.
- Как увидите тёть на меня похожих – враз их приказы исполняйте! В этом закон жизни, так планета устроена! – отвечала им Мутвылдовна, незаметно подмигивая действительно похожим на неё жирным тёткам, стоявшим неподалёку.
Жирные тётки её понимали, улыбались, кивали ей и приготавливались брать тёпленькими тех, кто Утвылду наслушается до потери разума и побежит исполнять всё то, что Утвылда набредит.
- Молодец Утвылдочка! Так их лопоухих! Сгибай всех гуртом в бараний рог! А мы уж не подведём! Всё выудим да тебя не забудем!
Жирные тёти паслись возле мест где произносила свои проповеди Мутвылдовна и всегда собирали немалый урожай из ротозеев поехавших умом на Утвылдином красноречии.
- Служите им как если бы они были вам Госпожой и Владычице! Лобызайте стопы их, ублажайте как им восхочется, делайте счастливыми дни их не прося награды взамен! В этом суть жизни и польза душевная! Слушайте жирную тётю как в детстве слушали маминьку вашу! Со слезами просите прощения даже если невиноваты! Потому что вы всегда и во всём виноваты! А госпожа ваша чиста и непорочна аки слезинка! Вы посмотрите на меня ведь нет во мне никакого порока и я призвана наставить вас на пути истинные безкорыстного служения мне любимой! Да будет моё слово крепко а намерение да не имеет в себе ничего плохого!
Утвылда сияла раскаляясь от вдохновения.
- Красавица ты глаз не отвесть! Да кому с тобою соревноваться! Мутвылдошна! Кормилица наша! Век тебе не чхать ни кашлять! – нахваливали пиявку её подельницы.
Жирные тёти всегда благодарили Утвылду и делились с ней всем тем что получалось выкружить у доверчивых безрассудов, наслушавшихся проповедей. Мутвылдовна оттого жила в шоколаде и мармеладе и в целом все участники тайного сговора получали выгоды от такого альянсу. Кроме разумеется тех кто попадал в кабалу Утвылдиных настроек и умазаключений. Иногда понять что она хочет сказать вовсе не было никакой реальной возможности и набор её слов и речей превращался в бред дымящегося от чувства собственной важности поехавшего сумасшедшего. Наслушавшиеся Утвылды со временем прилежно съезжали с ума, становились какими-то лунатиками, начинали нести всякий вздор и коротко говоря ломали себе жизнь. Беда была в том что «направляющие» так изысканно компоновались Утвылдой Мутвылдовной что на деле никуда не вели. Летящий по ним доверчивый лопоух вылетал отовсюду, сокрушал свою жизнь, свой разум, пролетал мимо всего того о чём было написано в древних книгах, терял друзей и становился жертвой Утвылдо Мутвылдышней хитрости и недобросовестности. Вырваться же из цепких загребущих лап Утвылды было делом сложноватым. Всё тёти подыгрывали ей и загоняли ищущих выхода из порочных кругов Мутвылдовны обратно в тупик.
- Что-то вы не то тут, как должно – вдруг засобирается в побег очередной прозревший.
- Ты эт куды собралси? В мир пороку и обману? Погибели своей ищешь! А ну на место! Бабоньки а ну под лавку загоняй не то сбегёт! – возвращают они незадачливого беглеца пропитываться ядовитым бредом Утвылдиных испражнений.
В общем относились в инштитуте к доверчивым равно как к овцам и брили шерсть налысо хоть в зной хоть в мороз от зари до зари. Себя же Мутвылдовна возомнила пастырем добрым (давным давно товарки её надоумили что пасти-то поди лучше чем быть овцой) хотя в глубине души всех презирала и терпеть могла только за выгоду. А выгод положение пастыря (на которое Утвылда не имела ровным счётом никаких прав) предоставляло немало. Постоянно тянуло Мутвылдовну проповедовать свои скудомыслия.
- Всегда подчиняйтесь! - взревёт бывало не к делу Утвылда - Не мните о себе лишнего!
- А мы вот думаем… – пытаются что-то сказать наивные.
- Думать это други мои от лукавого! Не для того мы тут а вы там! Верьте нам а мы уж не подведём! – втираясь в доверие Утвылда уже мысленно подсчитывала что, сколько и с кого сможет содрать.
- Как сберечь капиталы? – ищут совета не там где надо захожие.
- Деньги – зло! Ну зачем они вам возлюбленные мои! Несите их мне ведь так надёжнее!
Тут Мутвылдовну могло и на слезу пробить, всё таки важная для неё была тема.
- У вас проблем меньше и у меня они целее будут да на дело добра уйдут!
Делом добра она считала вколачивать всё в себя без разбору и ограничения. Жрать так жрать, пить так пить. А накопительство для неё и вовсе было делом святым.
- Как возделать в себе добро? – вопрошали мнимо премудрую захожие.
- Есть – вредно! Чтобы стать добрым надо не есть!
Какая есть связь между едой и добром мы не ведаем но и экстрактов из Утвылдиных речей делать никому не посоветуем во избежание утраты ясномыслия и прочих ментальных катастроф.
- Голодайте други мои покуда не придёт к вам пятнистый олень!
Вот что заряжала Мутвылдовна, хотя сама надо сказать лупила обеды за троих и была чемпиёном по поглощению галушек и всякой прочей снеди. Про галлюцинации, вызванные хроническим недоеданием, она знала лишь по рассказам.
- И спите поменьше! По сторонам не глядеть! Не то всё добро расплескаете!
Много ещё всякой чуши несла нелепая Утвылда строя из себя на людях магистра - добрых дел специалиста. Конечно, бредила она не всегда. Но всегда всё вышеперечисленное в своих речах подразумевала. В древних книгах которые читал наш Отшельник говорилось что нет пользы от пресыщения и что избыточность во всём скорей вредна. Но Утвылда так изысканно раскладывала балансы, что с её слов выходило мол начальникам институтским изобилие во всём лишь на пользу, а вот гости института должны всё своё раздавать, пояса затянуть и в голодном полуобмороке пребывать.
- Мы с соблазном бороться научены! Вы слабы и излишнее вам в тягость будет! – как бы намекала она.
- Как лучше проводить праздники? – интересовались захожие.
- Никогда не ликовать! Но всегда грустить и вопросов лишних не задавать! В этом добро закаляется!
Мутвылдовне было спокойно когда другим было грустно, смех посторонних её сильно раздражал.
- Невзгоды и лишения которыми я вас щедро одарю переносите с терпением! В этом любовь ваша да проявится! Терпите меня и не смотрите что я вас терпеть не могу так как я лучше вас и мне можно а с вас спросится коль дерзнёте пискнуть! – заносило Мутвылду в край.
- Всегда помните - кто лучше тому можно всё! А лучшая здесь только я! И нет никого кто может мне сказать что поперёк! В этом моя вера и упование и промысел! А кто лучше – тот безвинен! Вам же виноватым слова не давали, суждения ваши здесь не нужны! Делайте что говорят и ешьте что дадут если вообще что-нибудь вам недостойным и неразумным достанется! Слава мне самой лучшей! Да будет всегда так хорошо! Благодарите меня всегда!
Вот до чего договаривалась Утвылда всякий раз и получала от этого ни с чем не сравнимое наслаждение. Каждую свою премудрую речь Утвылда высокопарно завершала фразой:
- И самое главное детки мои – всегда подчиняйтесь тёте! А деньги кладите сюда…
Она пододвигала ногой деревянный ящик для денег и задрав нос удалялась в закат давая понять что денежный вопрос её совершенно не беспокоит (хотя конечно это было вовсе не так и весь цирк она устраивала как раз заради любимых денюшек).
Изначально Утвылда Мутвылдовна не предполагалась в штатном расписании института. Начинала она с того что умолила сотрудников разрешить обслуживать их: стирать, гладить, готовить еду и мыть полы. Но со временем втёрлась в доверие кому надо - кого надо ласкала и льстила приятностями, некоторым подкладывала повкуснее и в конечном итоге подкупив всех кто хоть что-то решает закрепилась в сердцах некоторых Начальников института будто всегда здесь и была. А сокровенного сердца человеков у них прогнала. Будто и не было их а всегда была лишь Утвылда. Позже и покрикивать стала налево и направо: «Ты чавойт? Здеся отродясь такого! Виданное ли дело?» - а дальше лепила отсебятину как могла. Настало время когда начали её побаиваться. Стоило кому не в том тоне изречь какой звук как Утвылда свирепела, зеленела и всех собирала на дружескую беседу. Обведёт колючим взглядом поверх да как рыкнет:
- Это кто хочет сам себе носки штохпать, тарелку мыть да картохвель чистить? А? Ну выходи раз смелый! Давай покажись нам! Чем недоволен?
Разумеется смелых не находилось, желание петь не в той единственной тональности которую понимала Утвылда разом пропадало и все разбегались приговаривая:
- Ну можно и в этой тональности посвистеть, пусть Утвылдочке приятно будет а мы сыты, одеты как-нибудь и так поскрипим.
Коротко можно сказать что Утвылда главенствовала в институте без права, пока те кто с правом своё пузо тешили, променяв сокровенного сердца человека на сладкую жизнь и удовольствия которыми щедро, словно гуся яблоками, пичкала их хитрющая Мутвылдовна.
Жить тезисами не совсем вменяемого человека Отшельнику показалось очень странным если не сказать опасным для сердца и ума. И чем сильнее он всматривался в жизнь сотрудников института тем больше происходящее перед его глазами напоминало ему не то цирк не то психушку. Его удивляли разжиревшие «доктора» которые пели что то про «лечебницу» но сами лечиться и не собирались, книг о которых любили порассуждать на публике не читали, веру в добро которую проповедовали сами не знали и не ценили, порядков своих же сами не соблюдали.
- Повинуйся начальнику и будет с тебя! - так всё время повторяли они и пребывали в блаженном покое.
Лица их были сыты и светлы, не заметно было что их терзает совесть или сомнения. За безобразия свои которым сотрудники регулярно и неистово предавались за плотно закрытыми дверьми своих опочивален, никакого наказания они не несли. Но любили время от времени погрозить страшными перспективами тем, кто не слушается их или ест колбасу в те часы, в которые запретил Институт.
- С какого перепугу трезвый человек должен бы их слушать и тем более повиноваться им раз они сами ничегошеньки не делают и не знают? – спрашивал Отшельник у захожих.
- Да в их книгах написано что хоть и есть у них там какая-то своя иерархия, но в целом все они лучше нас. Так всегда было. А кто лучше тот и главный. А главному понятно дело и командовать – отвечали ему захожие - во всяком случае нас здесь так научили премудрые сотрудники Института.
- Так в книгах написано что они должны быть лучше нас! А на деле многие из них делами, нравом и мыслями похуже нашего брата будут! – не унимался наш пытливый герой.
- А ты поди докажи. Все регалии при них и закон на их стороне. Все их хвалят и уважают. Начальство с ними чай пьёт да в уста лобызается. Значит они думают что лучше нас. Поди давно позабыли что это такое - быть лучше. И как. Сидят себе уверенные в своей красоте и спросу с них никакого. Так вот хорошо и устроились – отшучивались захожие грустно глядя в строну.
Жрали и пили надо добавить сотрудники Института любви и добра как и Утвылда когда хотели и как в последний раз. Ну и выглядели соответствующе. Со стороны могло показаться что некоторые корову на завтрак съедают да бочкой вина запивают. Так от добра и распухают. Но не нам их судить. И украшениями себя баловали любвеобильные доброделы презрев всякий стыд и не щадя кошельков тех кто им верил.
- Добро дети мои должно быть благоукрашено! – заводил пластинку Главный Благолюб - А так как добро это мы и есть то украшениям на нас самое и место! И чем более украшены мы, тем более добрыми являемся! Не извольте сомневаться, украшения нам только впрок! Испокон веку украшали добрых дел служителей и все были этому довольны! Так не нарушим же традицию! Так не позволим попрать привычный уклад! Да и вам возлюбленные наши приятней глядеть более на благоукрашенного, чем на лишенного таковых дарований! Да не оскудеет рука да не остановлен будет благой порыв!
В общем выглядели они необычно. Сложно было издалека отличить – не то кукла расфуфыренная на чайнике сидит ни то ещё что. А кто не тучен был телом так тот порой и вовсе на мужчину с виду не был похож. Осиная талия узкие плечи и широченная корма таких бородатых благолюбов вызывала у Отшельника смутные сомнения:
- Да это барышня же какая-то кисейная в платьишке плывет, а не муж годами крепкий да умом острый. Не обманывают ли меня глаза?
Но глаза к сожалению его не обманывали. Сими гибридами сильно был унавожен институт добра и любви. Как правило таковые персонажи обладали писклявым голоском, тонкими чертами лица, нежнейшей бородкой и особенно любили поумничать.
- Не туда вы пришли, если ищете чего для себя. Здесь всё для ны и смиритесь, трудитесь на ны, и не ропщите – любили порой посиять умом подобные дядя-тёти.
Кто-то им особенно умничать разрешал. Поговаривали что писклявые дядя-тёти сильны были в братской любви, но проверить это было невозможно так как любовь свою проявляли они только к Главному Доброделу да и промеж собой. Захожих они не очень ценили, впрочем это была характерная черта для всех сотрудников.
Добром институтские считали набивать только свои карманы.
- Ах какому доброму делу научила нас Утвылда Мутвылдовна! Как хорошо нам теперь! Спасибо Утвылде – хозяюшке! – бормотали они словно во сне.
Вроде бы и не поспоришь – для них это было доброе дело только нам-то с этого чего? В старых книгах про добро всё написано было иначе, но тех кто намекал на это называли староверами ищущими раскола и грозили побить увесистыми украшениями. Выглядело всё это странно и добром совершенно не пахло. Но! Более всего удивило Отшельника то, что в институт приходило много действительно добрых. Он высвечивал таковых своим лучом и они были видны как при свете молнии во время грозы. Их раскрасневшиеся лица могли служить маяками в шторм. Но когда они улавливали луч и радовались, мысли их вводили Отшельника в ступор. Отшельник готов был услышать от них что угодно: радость, ликование о встрече, готов был даже принять приятные слова о себе и своём даре. Но все как один добрые сердцем повторяли одно и тоже:
- Ах как замечательно мне! Какой я молодец! Есть справедливость на земле! Это мне награда за то что я хороший! Я это заслужил! Побольше теперь и почаще мне это! Давайте ещё! Хочу ещё!
- Да разве вы как-то заслужили это? Да за что же вы себя нахваливаете? – интересовался он не без доли иронии.
- А как не нахваливать раз я такой молодец! Вот мне и свезло – стою удовольствие неземное ощущаю! Заслужил значит. А ты чего – завидуешь поди? – подмигивали ему захожане.
Вот что слышал Отшельник и не мог после прийти в себя часами. Добрые хвалили только себя, приписывая чудесное прям скажем происшествие (ну встречу с лучом фонарика) своему мнимому совершенству. Грубо говоря они в упор не видели Отшельника, его благонамеренности, но весьма переоценивали себя и свою важность. И с этим ничего нельзя было поделать. Даже очень добрые оказались зациклены лишь на себе. Они не умели ценить других. Они никого не видели кроме самих себя. Выводы о всём увиденном в Институте Отшельник сделал самые что ни на есть прискорбные.
- Мда… – сокрушался он вечерами, привычно беседуя с кактусами - Пожалуй, доброе это дело гореть сердцем и согревать другие сердца. Но зачем я попёрся в этот институт? Кому я там нужен? Да меня там даже не заметили!
Кактусы пристально глядели на него и видимо полностью с ним были согласны.
- Доброе приношение приняли как данность и всё тут. А заслуги приписали себе, ни задумавшись ни на секунду – продолжал он - Тот человек когда-то умер за них, а они для него ничего не делают. Для себя всё устроили, лишь именем его прикрываются да каждый загребает под себя. Вот и всё их доброделание. Одно название только…
Совершенно очевидно, заметим мы, что жертвуя сердечным теплом не стоит ждать чего-то особенного ибо люди не ценят то что совершается для них. Жертва есть высшее и осознанное проявление человеческой сути. Жертва – сознательный подвиг. А подвиг не предполагает ожидания благодарности. Отшельник вроде как знал что делал и никаких реверансов не ждал. Он готов был отогревать сердца, пробуждать сокровенных человеков, делиться радостью и теплом освещая своим фонарём кого угодно. Но холодное безразличие, высокомерное отношение, и менторский тон поучающих оказались для него слишком тяжелой ношей. Как-то выслушав очередную порцию сомнительных нотаций о правилах поиска сердечного счастья, он вскипел:
- Эти институтские учат меня, что я должен им делать, чтобы моё сердце горело? Да что с ними такое? Они белены что ли объелись и не соображают вообще ничего? Или не видят меня? Но как же это возможно, это же Институт добра! Почему здесь все спят?
Близорукость профессиональных добра любителей окончательно допекла его.
Как критики искусства не видели пупса на картинах девушки, так и дипломированные специалисты Института Добра и Любви совершенно безразлично отнеслись к Отшельнику, его горящему сердцу и всем его попыткам наладить контакт. Им явно было не до него. Они жили словно в запаяной колбе и занимались только своими делами: вразнобой и невпопад пели песни, ходили налево и направо совершенно затеряв мудрые смыслы Институтского учения в обряде и традициях. Наш раздосадованный герой уяснил, что здесь с ним никто даже козявкой из носа не поделится и нужен ли он этим доброделам вообще непонятно. Сокровенные сердца человеки у сотрудников этого института спали мертвецким сном. Возможно они были опьянены веселящим газом который исходил от бредней хозяйственной Утвылды и им было так хорошо и спокойно что другого они и не желали. Со временем Отшельник уже так наелся нестыковок и несоответствий что начал подозревать недоброе во всём этом:
- Может кто специально всё так настроил чтобы только сумасшедшие там свои хороводы водили да песни орали а нормальный человек чтоб дорогу забыл в такие места? Но в книгах же написано иначе! В книгах же другое, и поступки другие и люди…
Впрочем книги одно, а жизнь предлагает ньюансы, в которых и проявляются разительные отличия. Сотрудники института по одиночке были в общем-то неплохими и незлобивыми дядьками. Но стоило им собраться вместе чтобы «сотворить добро», так они заговаривались настолько, что терпеть их не было уже никакой мочи. Они говорили и говорили, трепали языками до изнеможения. И заболтав тему намертво, расходились собою довольные, наивно полагая, что только так и надо творить добрые дела.
- Да уж, пословоблудить вы горазды! – чесал затылок Отшельник, в очередной раз нарвавшись на словесную баталию.
Усталые ремесленники изо всех сил делали вид что они добрые и брали немалую мзду за свои спектакли.
- Жертвуйте на украшение! Будет вам с лихвой! Не в этой жизни так в следующей! Всё вернётся сторицей! Не жалей, поспеши! – звенели их приветливые голоса.
- А нам-то в этой требуется! Мало нам, давай ещё! Нам нужней, давай сюда!
Ясно дело, что им-то самим сейчас всего хотелось, а не когда-то потом. Шапито процветал и казалось что всех всё устраивало. Правда поговаривали что не все сотрудники Института добра и любви были добряками, мол что в других филиалах случалось обвиняли они друг друга в недостатке любви и гоняли друг дружку по двору таская за космы и бороды:
- Пошто брата своего не любишь! Получай! Вот тебе зуботычина во славу добра! – прикладывал от скуки служку тот, кто потучнее разъеден был.
- Ай дядька, больно-то как! За что? – пищал вырываясь еще не набравший благого весу начинающий добролюб.
- Проявляй терпение! Не то прибью до лазарета побежишь! Зачем мне не так улыбнулся как я хочу? Вот за энто тебе и прилетело! Шустрее надо быть, да не спать на ходу! Ещё спасибо скажешь за тумаки да побои! Гордыню твою усмирю!
Сам Отшельник таких воспитательных методик правда не видел, и был этому несказанно рад. В своём недоумении наш уже изрядно засомневавшийся герой был к слову сказать не одинок. Он слышал как раздавались тонкие голоса тех, кто также замечал несоответствие заявленного и реалий.
- А вот вы проповедуете добра делание, а у вас всё в одну калитку! И притом в вашу! – интересовались несуразные - Вы говорите про добро а в итоге выходит что вам все должны а вы не должны никому! Как же так и где в этом ваше доброделание?
- Не суй свой нос в чужой огород! – отвечали добрых дел воины – за собой следи а за нами есть кому приглядывать! Корчуй пни в своих глазах а нашу пыль мы и сами смахнём – ловко жонглировали они цитатами.
- А что доброго вы делаете чтобы другим польза от вас была? – продолжали упорствовать в своей ереси непонятливые расшатыватели основ.
Излишне любознательных тут же начинали утрамбовывать во славу небесной конечно же доброты невесть откуда появлявшиеся огроменные жирные тетки:
- А откель тут такие вумныи взялися? Вона дверь-то открыта, никто не держит! Энто наша с Глав Добродеем инштитута! Давай ка выпроваживайся отсель пока ветер без камней! В книгах одно, а мы вот так вот устроили и хорошо нам! И к нам не лезь ишь нашлись баламуты! Мы сами с усами и знаем как добро творить и вы нам не указ!
- Мы поставлены учить вас недостойных уму-разуму – вторым голосом вступали сотрудники - А то что всё к нашей пользе склонено так это давно так премудро устроено и не вам нас судить.
Такими вот красивыми манёврами уходили от прямого ответа прохфессиональные делатели добра. На этом всё затихало и институтский кораблик продолжал своё уверенное шествие на рифы грядущего очищения.
Если чем и делились институтские с захожими так это трудностями, проблемами и тяготами жизни. Они с радостью призывали добродушных на дело добра - просили сделать что-нибудь вместо себя. А дел было не счесть: где-то прибраться, что-то починить, скотинку попасти, клумбу засадить да мало ли чего. Сами же не притрагивались к делу даже мизинцем. Называли они это ношением тягот ближнего и с невероятной лёгкостью возлагали свои ноши на бродящих неподалёку ротозеев. Вкусности же предпочитали поглощать отдельно от захожих за крепко затворенными дверьми. В этом было их надёжное единение с прочими. Именно так они себе представляли равенство возможностей и сплочённость в деле добра. Благ всегда на всех не хватало, проблем же всегда было с избытком. Поэтому делили они всё честно и поровну, как принято у братьев и сестёр. Вот у них и выходило что захожим доставалось только горькое себе же удивительным маневром они оставляли лишь сладкое. Таким им представлялся закон равновесия и справедливости, и стремились профессиональные доброделы к его ежедневному утверждению. Мнение захожих их вообще не интересовало ибо смотрели на них как на даровую рабсилу или как на поганую овцу, с которой как известно хоть шерсти клок да вырвать надо.
- Мне очень по душе замысел о том, как должен быть устроен институт добра, какие там должны быть люди и их меж собой отношения. Я много читал об этом и слышал от добрых - делился с захожими своими воззрениями Отшельник.
- И что с того? Мы все здесь под впечатлением - отвечали ему.
- Но я совершенно не обнаруживаю здесь никакого сходства! Что я вижу перед собой? Называют себя добрыми а добра ли их жизнь? Навыдумывали порядков и пожинают выгоды. Позапрещали всем всё а себе разрешают то что нормальному и в голову не придёт.
Захожие вежливо молчали и отводили глаза. Повергать сомнению, а тем более критиковать жизнь института им было строжайше запрещено.
- Что-то во всём этом звучит фальшиво. Не ошибся ли я адресом и там ли я ищу то что мне надо? – говорил Отшельник уже самому себе.
Наш герой обладал абсолютным слухом и сразу замечал все фальшивые ноты в жизни. Как вы наверное и сами поняли Отшельника совершенно не устроило то с чем столкнулся в Институте Добра. Там было слишком много посторонних, которых по хорошему и на порог пускать было нельзя из-за их дурных привычек и сомнительных житейских воззрений. Ни подлизы - деньголюбы, ни Утвылда, ни дядя-тёти по личным качествам совершенно не соответствовали делу добра и своему высокому положению. Отшельник прекрасно видел изъяны, которые они забыли побороть, слышал какофонию душевных звуков, порождаемую внутренними противоречиями. На словах у них было одно, а на деле? Разумеется, если бы их лупили палками, многие сразу же оставили дурные наклонности и приступили бы к делу добра с чистыми руками. Но палками их никто не бил, останавливать их дурные дела было некому. Поэтому они и привыкли всё себе прощать, спускать с рук, и предавались делам разложения спокойно и даже с удовольствием. Наш некогда восторженный герой едва не впал в уныние, досконально разобравшись в вопросе:
- Они вроде и не злы, но как собираются вместе так уши лучше не развешивать да карманы свои почаще проверяй. Не поймём мы друг друга, не так здесь всё устроено, чтоб бескорыстно и не за что-то. Недаром вывеску сменили. Хорошо хоть не обманули, что магазин это теперь и без денег сюда не ходи. Не до меня им. Живут сами по себе и своими радостями тешутся.
Оказавшись ни с чем, останавливаться в поисках он всё равно не желал. Но куда идти дальше не имел совершенно никакого понятия.
Вот так позаботились. Глава 10
Вы задумывались когда либо почему одни люди рушат нервную систему просто своим присутствием порой даже ничего не делая, а другие лечат не сказав ни слова. Почему одни бросаются помогать и всё разрушают до основания, а другие и пальцем не пошевеля могут навести порядок и внести гармонию в любое дело. Скажете: "Так люди разные! Одному в жизни созидать, другому рушить!" И мы согласимся с тем, что можно различить людей по склонностям на творцов и сокрушателей. А кому что ближе? Как узнать? Ответ прост - а у кого какой сокровенный сердца человек. У кого с изъяном – тому разрушать в радость. Таковые есть вредители природные. Так сказать бедоносы от рождения, к разорениям склонные. А у кого он здоров и чист – тому творить и созидать в удовольствие. Самое главное - не перепутать, что кому поручать.
Слава об Отшельнике через стадионы победоносно докатилась до самых вершин властей всех царств и народов. Послы бегали по коридорам, врывались в важные кабинеты и срывающимся голосом вещали:
- Секретно! Появился! Словно маяк в ночи! Светит! Никогда подобного не было и вот! Сам по себе ни чей и ни с кем!
Послы не знали об украденной судьбе Отшельника и расписывали его так как он того и заслуживал. То есть говорили о нём хорошо. Чем вызвали немалое замешательство среди начальнической братии того сказочного царства. И вот одним днём собрались в большой зале с колоннами, высоченными окнами и резными паркетными полами имевшие крупный вес в бюрократической среде известные клептоманы руками водители, весьма глубокоуважаемые с иголочки одетые и чтимые в своих мутных водах. Почтенное сборище возглавили:
1) Лиходей Казнокрадович - лысоватый крепыш с недобрыми поросячьими глазками, которого за глаза прозвали Великим потрошителем сусеков;
2) Лживоморд Обещалкович – манерный долговязый плут с вечно лукавой улыбкой на тонких губах, он же магистр избирательных напёрстков;
3) Орун Слюнебрызгович – дёрганый припадошный пенсионер, оратор, краснобай и фантазёр, чьей миссией было объяснять простому люду почему всё так а не как лучше;
4) Главкомхряк Деньголюбович – важный координатор казарменных стратегий, давно положивший военную казну в свой карман (любимец Лиходея и его подельник).
В зале присутствовали и прочие труженики государственного корыта, привыкшие подбирать под себя всё до чего дотянутся их загребущие ручонки.
- И что же делать с ним? – чесали свои лысины начальствующие мужи – Ну ка доложите об ём что и как!
Тут же с докладом вышел глашатай Министерства справедливости:
- На плохом счету он у нас! Ничаво ему не предназначено голодранцу, машина ево отовсюду вычеркнула и всего лишила.
В зале повисла неловкая пауза.
- Вот на кой он нам? - обвёл взглядом присутствующих Лиходей Казнокрадыч - У нас и так всё без него прекрасно налажено! Зачем нам маяк энтот? К томуж светит он совсем не в ту сторону куда всем нам надобно. Да и в министерстве на нево вишь плохая бумага лежит… И там совсем другое написано чем то что про нево нам послы битый час толдычили.
Презрительная гримаса скорчилась на его лице как бы сама собой.
- Говорят что там где он - добрым лучше становится, а тем кто злой - тоска… А нам оно зачем? Мы то в другие игры играемся. Нам то теперь как? – зашумело сборище.
Надо заметить, что собравшиеся не были прям злыми людьми как их представляют в кино. Они не мучили собачек, не стреляли зверушек ради забавы. Эти персонажи любили читать добрые книжки на ночь и вовсе не стремились к уничтожениям. Их главной мечтой было встретить старость на берегу окияна в собственном замке и по возможности без наручников. Ради этой мечты они и трудились не покладая рук рассказывая всем басни о том какие они Робин Гуды.
– Эдак ещё и нас он высветит что мы не то что о нас в газетах пишуть – задумчиво промолвил Лиходей - А нам этого не надобно. Нам в тишине кабинетов привольно поборами обкладывать да взяточки вымогать, не так ли уважаемый Главкомхряк?
Казнокрадыч строго посмотрел на сидевшего рядом тучного орденоносца.
- Да уж - крякнул увешанный с ног до головы орденами, медалями и прочими важными знаками стратег - Не к добру это всё… Не с руки нам хвалить энтого чтоб ему не светиться больше. Всё ведь хорошо было и никому эта правдивость не нужна была и честность до лампочки… Да вот теперь энтот на нашу шею! Нутро панимаишь высвечивает. И внутренне становится как внешнее… Проблем с ним не оберёшси. Куды его теперь? Не замечать в упор как все? Дык нам оттого только хуже будет… Да и министерской бумаге ежели ход дать сверх меры – благожелатели евонные взвоют. Как так вообще вышло што на бумаге одно, а про нево такое сказывают? Машина ж не ошибается… Мы все у ей в заложниках ходим.
Лицо Главкомхряка излучало глубокую озабоченность.
Да, да! Не заметим ево так соседи наши кто пошустрей скажет – недобрые вы, что в верхах хороводите, раз не видите энтого фонаря да не привечаете на государственные щи с пирогами - просипел Орун Слюнебрызгович потерявший голос на восхвалении проделок Лиходея Казнокрадовича.
- Верно – подхватил Лживоморд – Быстро раскусят что к чему, да и цирк наш без денег останется!
- Вечно ты с этим цирком! Дела нет до инштитуты этой тут проблемка поважнее будет! – прикрикнул на него Лиходей.
- Да? Ты на бреднях энтой инштитуты почиваешь так как только эта инштитута справку выдать может что имеешь несумненное право ты казну потрошить во имя добра! Печать и подпись! Так што не пренебрегай! Не пили сук! – взвигнул в ответ Обещалкович.
- Ладно, окстись, не потонет твоя инштитута, выдюжим, не впервой – отмахнулся Казнокрадыч – давай про этого решать чево как.
Казнокрады были людьми в деле опытными, тёртыми калачами и в отличии от институтских языком трепать не любили. Они видели всякий вопрос таким какой он есть. Розовых очков не носили, о себе много не мнили, и замылить глаз им было невозможно. Жаль только что намерения их вовсе не были красивыми или что-то вроде того. Они были казнокрады во плоти, точь в точь как их описывают в литературе. Лубочные персонажи можно сказать – с них хоть картины малюй. Вся цель их жизни была тихо переписывать на себя общественное имущество, незаметно изымать деньги из государственно полезных мероприятий и проектов, вымогать подношения у нижестоящих и зависимых от них дельцов и коротко говоря грабить всё то что они должны были беречь и охранять. Они не обманывали себя мня что творят добрые дела. Но всем представляли свои труды как подвиг на благо народа и царства. Казнокрады вовсе не желали чтобы кто-либо узнал каковы их планы и отшельник показался им очень некстати. Они должны были как-то реагировать на его появление, но покуда не знали как.
- Ну понятно, чево там, появился какой-то, светит там чем-то. Видно добрых а кого не видно тот значить не очень... это того... не очень добрый. И чего нам? Мы назначили добрыми себя! – треснул огроменным кулачищем по столу Главкомхряк.
В зале мгновенно воцарилась космических параметров тишина.
- И дела свои хорошими провозгласили! Это наша маска. Легенда прикрытия так сказать.
Чуть помолчав он уже спокойнее продолжил:
- А отшельник энтот всю игру нам испортить может. Да и машина ево плохим назначила. Странно всё это. Поди на наше место зарится, вона как расстарался что аж светится изнутри. Ясно дело пролезть хочет да наши денюшки того этого… себе и приберёт! Если мы чево не придумаем покуда он ушами хлопает – изложил Главкомхряк своё суждение.
Тут взвился со своего места Лживоморд:
- Коли мы ево не заметим и медалью не наградим скажут что либо мы мышей не ловим, не то с ним по разным дорожкам ходим… А ни того ни другого нам не надобно! Обличение одно да и только! А мы должны быть везде хороши да чтобы на нас все молились! – пропищал высокого рангу шулер.
- Надо что-то делать… Ума не приложу как, но надо вид делать что мы ему рады и угождать готовы во всём… Только не угождать на деле, не делать ему ничего хорошего. А плохое оно само сделается как-нибудь, машина министерская всё и так настроила супротив нево. А мы как бы и не знали и будто не причём – проворчал глядя куда-то в окно и словно о чём-то кумекая Главкомхряк.
- Вид надо сделать, но больше ни-че-го! – отчеканил он каждый слог.
- Есть у меня мыслишка одна – просипел Орун Слюнобрызгович, который слыл во властных кругах дальновидцем и стратегом врождённым.
– Надо поручить этого с фонарём заботам Наоборотов. Они всё наизнанку выворачивают, вверх ногами ставят. Вот они и помогут ему – тут он противно захихикал - Вот и позаботятся да так, что он от этой заботы взвоет и побежит без оглядки. Сделают всё наоборот и, думая что помогают ему, замуруют по самое огого наглухо. И как раз всё в точности устроено будет как машина и прописала. То есть буит ему полное ничаво. Так мы и видимость создадим что добры!
Орун сделал театральную паузу и взвил в небеса указующий перст.
- А ево милого забетонируем заботами штоб нам помехой не был и не светил куды не просють! - завершил он свою подлую мысль.
- Толково придумано, Слюнобрызгович, не зря мы тебя икрой потчуим – захохотал Казнокрадович - Так и сделаем, так тому и быть! Я энтим другам наши забурным клятвенно что ни на есть заверял, что накормим мы энтого с фонарем и напоим по самое некуда! – решил он вдруг раскрыть тайну дипломатических переговоров.
- Вот мы и накормим! Да так что забудет как есть и пить! А нечаво воду мутить без спросу! Энта наша вотчина и нам здесь другой правды не надобно! Мы свою сами выдумывать можем! – переходя на свист залился счастьем Орун Слюнобрызгович и затрясся в конвульсиях.
- Да! Вот ещё что – обронил Лиходей - Там какая-то история с часами. Вроде те кто за него или хочут чтобы он с ними того этого мол тогда часы свои показывают мол сигнал у них такой условный. Так вы это, все давайте машите часами своими дорогими везде, штоб думал дуралей энтот мол мы за него горой! Мол с ним мы заодно в добрых делах и всё такое! Водите ево за нос штоб с крючка не сошёл да спал мирно! А мы уж как-нибудь ево уконтропупим штоб и другим неповадно было светиться не вовремя и не к столу! Мы здесь голова и других нам не надо!
Лукавые поросячьи глазки Лиходея сверкнули недобрым огоньком.
- Вот это верно! Вот это хорошо сказал Казнокрадыч! – зашумело сборище - Нам своих девать некуда, ату ево, пусть не высовывается!
Закоренелые бюрократы крепки были своим особым бюрократским единомыслием.
- Раз вид делаем, так есть у меня человечек! Он воду торгует, что из под крана прям и разливает под видом лечебной. И знаете как называется? А вот так прям и называется «Источник Отшельника»! Так мы бутыли с ентой водицей да на столы правительштвенны везде поставим! И пусть энтот витатель в облаках с фонарей смотрит совещания наши фиктивные и думает что мы о нём помним и переживаем! И пусть ждёт нас пока не свихнётся! – пропищал Лживоморд и оживился.
Главкомхряк поправил свой мундир и усмехнулся:
- Хоть и пискля ты а хорошо котелок у тебя варит! Быстро схватываешь! Хвалю!
Лживоморд потянулся и с довольной рожей пискнул:
- Дык не голосом берём а умищем! Евож не спрячешь коль он есть!
Все дружно захохотали и стали хлопать друг дружку по плечу.
- А думаю можно даже денег на ево выделить государштвенных! – хохоча предложил Лиходей Казнокрадыч – Да хоть мульярд! Только штоб не дошли до него, штоб ни копеечка не доплыла! Всем соседям растрезвоним как мы заботимся о просиявшем. А денежки надёжно завернём по своим карманам! Этож и строек не надо организовывать для прикрытий! На дело благое даёшь! А из дела – берёшь!
Со стороны Лиходея стали разноситься чудные звуки. Казнокрадыча понесло в такой хохот что и хохотом назвать сложно. Это были всхлюпы, хлипы, трясучка и подёргивание коленкой. Очень он любил стройки закатывать да мульярды под них выделять. А то что в итоге ничего не строилось, так про то никто и не знал. Даёшь мост на равнине! Даешь стадион в пустыне! Даёшь да что угодно… Главное, потом не проверять. Потому как на деле ничего и не строили, а деньги сразу уходили Лиходею в его личный любимый карман.
У всех присутствующих заметно поднялось настроение. Их лица, нередко похожие на зад бегемота, засияли детской непосредственностью, морщины разгладились, тревога спала, атмосфера заметно разрядилась. Дело шло к банкету. Участники совещания достигли взаимопонимания, нежно переглянулись меж собой, махнули коньяку, занюхали шторами, закусили чем стол был накрыт, и, ощутив невесть откуда взявшуюся легкость словно на крыльях понеслись реализовывать намеченное ну и разумеется дальше грабить вверенное их попечению сказочное царство. Решение было принято и оно всех устроило. Маскировка вроде как сохранялась, а Отшельнику предназначался лишь кукиш с маслом от стола щедрых и незлобивых руками водителей.
Высочайшее постановление! Срочно! Немедля к исполнению! Во всём помогать Отшельнику (особая примета – с ним фонарь который что-то там высвечивает, что неважно)! Везде сопровождать! Глаз не смыкать! Окружить! Напитать! Заботой завалить! Всем ево хвалить! Далее секретно: деяния сии поручить (мелким почерком неразборчиво) Наоборотам! Всё им разъяснить, но дальше не мешать и наблюдать сколь быстро они (Наобороты) с делом совладают! Инструкции о судьбе прописанные машиной соблюдать в точности! Об исполнении доложить, к наградам представлены будут всенепременно! Герб, печать, и подписи всех наивеличайших рукама водителей царства прилагаются во всей красе и великолепии! И полетели указы да постановления во все значимые учреждения тех мест, где обнаружился фонарь нашего доброго героя. Начальники всех сортов вызвали в свои кабинеты имевшихся под рукой Наоборотов и разъяснили как смогли что и к чему. Слушать их было жутко, так как не понимали они чего хотят от них верхние рукама водители. А ошибиться боялись, чтобы не попасть под сокращение вследствие служебного несоответствия и отсутствия должного рвения.
- Незамедлительно! Все как один! Оповестить! Хвалить! Заботится! Везде сопровождать! – повторяли они текст указа не разъясняя что и как делать - Всё понятно? Исполнять!
И стали Наобороты исполнять кто во что горазд. Едва завидя Отшельника Шиворот-Навывороты приветливо улыбались как бы давая понять что они что-то знают о нём и очень рады. Наш благодушный герой вывел, что кто-то про него проведал и вроде как добра желает. Ах, если б знал Отшельник как помогать ему станут – всех бы сразу прогнал и дверь никому б не открыл. Но он толком ничего проверять не стал. Решил, что раз хорошее дело хотят делать то пусть им, забота это ж здорово. Не учёл он, что заботой можно и ушатать, если она через край или по недомыслию умом слабых. Орун Слюнобрызгович в делах был многоопытен и верно рассудил: ежели хочешь дело угробить накрепко – поручи ево тем, кто всё наоборот делает. Давным давно вывел для себя Орун сию непреложну истину. Они будут тужиться, пыжиться, сопеть, потеть, но дело и с места не сдвинется да скорее всё само порушится. Наобороты коль штору повесить решат – кверх ногами рисунок будет. Коль гвоздь в стену решат забить – расколотят всё вокруг да все пальцы изранят. Если вазу переставить захочут – непременно её уронят. Если лук нарезать возьмутся – все руки себе искромсают. Как охранять что вздумают - всё на свете проспят. Вот и посоветовал Орун Наоборотов зная что поручи им помочь – они станут везде мешать и сталкиваться лбами. Скажи им – освободите от забот, так они обременят, заблокируют и всё переклинят наглухо. Такие эти Наобороты талантливые. Лучше бы им дома сидеть да руками ничего не трогать. Но к сожалению Шиворот Навывороты очень инициативны и сами просятся на подвиг. Вот и в нашем случае Наобороты возликовали и бросились выполнять высочайшее постановление по своему усмотрению. Разрушая разумеется всё на своём пути. Они выбрали самых толковых по их мнению тёть и распределил роли и миссию.
Честь нахваливать Отшельника досталась высоченной и мощной Дурынде Огромновне. И взялась Дурында нахваливать нашего героя по собственному, лично выношенному житейскому умозаключению.
- Да он такой расчюдесный! Невероятной чистоты, ну прям младенчик! Только пеленай ево да соску не выимай! Пусть и лежит себе, улыбаится, нам свет свой дарит! А мы ево заботой окружим, зачем ему лишнее движение! Мы уж сами подскажем куда ему ходить, что есть, о чём думать! – заливала она свои представления в доверчивые уши.
- Што вы говорите? Младенчик да с бородой? – не сходилось в доверчивых ушах.
- Да да! Посадим ево тёте на коленочки и буим шеей ево вертеть – куды светить ему, кого благодетельствовать! Всё за нево решим, пусть не утруждается! – подпевала лепшая подруга неказистая Тупа Квадратовна.
Они готовы были решать за Отшельника. Как за слабоумного или годами малого. Могло даже показаться, что они уже продумали, как отделить в чью-то пользу выгоды предназначавшиеся Отшельнику. Но под видом ответственного благопопечения. Не корысти разумеется ради. А вы что подумали? Из любви к искусству пыхтели они, позабыв о себе и своих нуждах!
- Вот те раз! Что за забота такая? – случайно услышав сии бредни, вскипел Отшельник - Это мне, мужу годами и телом крепкому соску да пелёнки? Вы в своём уме? Да вам прививку от бешенства надо срочно! Как-нибудь сам решу куда ходить, что делать и как питаться!
Для острастки он даже погрозил в сторону этих дурынд кулаком. Но Дурында не унималась.
- Пеленать крепко накрепко! И в тележечке возить по кругу! Пусть ненаглядный радуется! Главное штоб никаких девок смазливых рядом! Будем младенчика оберегать! Он же ровно как ягнёночек – ни ума ни зубов. Только тоненьким голоском и может: беее, меее – умилялась своим измышлениям впечатлительная громила.
Остановить глупость оказалось делом очень не простым. Дурында и её многочисленные подруги принялись гоняться за Отшельником, сбивали его с пути и отгоняли всех тех с кем он был рад общаться. Чтобы не пытался сделать для себя наш зрелый годами герой, дурынды все выворачивали по своему.
- Своеволие – суть погибель. Всё должно быть по нашему! И в этом забота да проявится! – диктовали дурынды.
- А мне не лучше ли знать чего надобно и как? – пытался он стряхнуть повисших на нём доброжелательниц - Чего вы лезете-то со своими советами, коли вас не спрашивают?
- Нам лучше видно чего ты хочешь и что тебе полезно – ответствовали сбрендившие тёти - Ягнят не спрашивают! О них забооотються, ути – путички мои, сюсюсю!
Глазки их закрывались, лицо источало неземное умиление.
Всё у них выходило наоборот. И в деле и в рассуждениях. Когда Отшельник хотел мяса они совали ему редис. Когда он хотел пить – предлагали хрен с горчицей. Если хотел отдохнуть – призвали на подвиг. Когда занимался делом – отвлекали на всякую ерунду. Он искал подружек - ему подсовывали то бабку глухую, то дуру жирную. В общем делали всё не то что ему было нужно. И всегда при этом улыбались. Умилялись своему участию в делах добра.
Родительский дом, до самых седин
А там поглядим, его продадим
Пойдёшь в инштитут и всё нам отдашь
Нам будешь служить
Фонарь будет наш…
Тихо напевали странную песню они и почему-то раскачивались будто в припадке.
Отшельник пытался объяснить дурындам что он приличный мужчина и не готов терпеть их безумие. Но, заприметив маслянистую поволоку полувменямых глаз, быстро смекнул, что словами тут не поможешь, и придётся как-то уворачиваться. Он догадался что за заботой Дурынды возможно скрывается некая корысть и что действует Огромновна совсем не в его отшельниковском интересе. Дурынды как и злодеи бросились отсекать нашего героя от окружающей среды и попытались лишить его воли. Огромновна и её подруги с ног сбились в надежде что Отшельник повредится умом, отвернётся от людей и пойдет даром служить в Институт добра и любви. Что отдаст всё что у него есть хитрой Утвылде (с которой как оказалось Огромновна выступала заодно). Что подарит институту свой фонарик. То есть Дурында пыталась отнять у Отшельника вообще всё. И была уверена, что поступает хорошо. И ему во благо. Не промахнулись Наобороты в выборе помощника. Огромновна отчаянно «заботилась» о нашем достопочтенном герое, хоть его и трясло от такой заботы мелкой дрожью.
- Я помогаю!– визжали дурынды всех мастей выскакивая из-за угла и врезались в Отшельника.
- Я забочусь! – сбивали его с ног ополоумевшие тётки.
Проходу не стало Отшельнику – куда не пойдёт, везде ему помочь стараются. Да так что всему мешают. Они постоянно сталкивались лбами, у «заботящихся» всё валилось из рук. Но обвиняли они во всех нестыковках не кого иного, как нашего несравненного героя. Планы Отшельника постоянно рушились из-за бурной деятельности заботящихся дамочек.
- От таких уклоняться как от ядра пушечного чтоб не зашибли да не перемололи – ворчал Отшельник, ему уже было не по себе от ревнующих по делам добра невменяемых тёть.
Не прошло много времени, как жизнь его оказалась полностью заблокирована. Удушливые объятия безумной мнимой заботы сковали все его действия и лишили инициативы. Со стороны заботливые тётки напоминали роботов со сбившейся программой, бесцельно с важным видом носившихся вокруг нашего героя. И вреда они причиняли гораздо больше чем пользы. Терпеть это стало невыносимо. Дело дошло до того, что наш обложенный со всех сторон персонаж приступал к делу лишь после того как накрепко удостоверивался, что никто не бросится ему помогать и своей заботой не разрушит всё то что он задумал. Ещё он заметил, что как бы не старались помочь ему «заботливые» выходило, что всё то, что они делали, делали для себя или в некую свою пользу. Как-то у них получалось заботиться о нуждах Отшельника, оставаясь всегда в прибытке. Или это машина так всё настроила. Но всё хорошее и полезное отчего-то уплывало мимо. Кому-то на сторону. Нашему же опекаемому герою от их забот не доставалось ничего окромя головокружений и нерва. Случались и другие развесёлые варианты.
- Мы всё за него оплатим! – заворачивали иные мнимопопечители.
- Очень хорошо, давайте! Дело доброе! – кивали окружающие.
- Но так как платим мы, то пусть он делает только то, что мы прикажем! – добавляли они, полностью ликвидируя смыслы.
- Постойте! Раз вы заботитесь то почему требуете делать, то что надо вам? И зачем мне такая помощь раз вы не делаете то, что нужно мне? – вопрошал ошарашенный Отшельник.
Однако вместо ответа ему приходилось разглядывать безумный взгляд улыбающихся и глядящих как бы сквозь него сумасбродов. Наобороты трудились от зари до зари раскручивая маховик мнимой опёки, который, по замыслу авторов, должен был превратить жизнь Отшельника в дурной театр. Бесконечный спектакль с прикипевшими мозгами актёрами набирал обороты. Жутковато выглядело со стороны как заботящиеся старательно и высунув язык делали совершенно не то, что надо было Отшельнику. План Оруна Слюнобрызговича вскоре дал ядовитые всходы и на сцене стали появляться совершенно уникальные персонажи. Которые, видимо тоже хотели как-то особенно и по своему позаботиться об Отшельнике.
Не успел наш обретший уже невиданную ловкость герой приноровиться к удушливым Дурындиным маневрам, как на горизонте просиял ещё один отряд поехавших барышень. На этот раз по особому съехавшим тётушкам дела не было ни до «инштитуты», ни до кругов общения. Они смотрели на жизнь широко и ратовали за новые принципы. А главным их принципом был постулат: держитесь за мамину юбку! Эти чудики основали свою религию, в которой место божества заняла мама. Ну то есть бога им не надо было, а вот мать с их слов становилась источником законов вселенной, глашатаем правды и центром солнечной системы. Как у них в мозгу всё это сходилось непонятно, но гнули свою линию они весьма уверенно набирая в свои ряды всё больше сторонников. Их упование было в том, что всяк человек должен передать бразды правления своей жизнью маме. И пусть она решает сколькое ему есть, где спать, с кем дружить, какое мороженное покупать. Как чистить зубы, куда смотреть, о чём думать, над чем смеяться.
- Слушайте маминьку вашу! В ней токмо есть свет мироздания! На маминьке своды небесные держутся! Что ни скажет – вот истина неземная, чудесная! – напевали они свои странноватые трели.
- Дык некоторые маминьки могут лишь мычать и глазами вращать окрест! Ибо книжек не читывали да и умом не сильны вовсе – разводили руками слушатели их словесну поносу.
Но почитателей маминьки это ничуть не сбивало с толку и они продолжали возводить свою картину. С их слов выходило, что любой человек есть лишь бесплатное приложение к гениальной маме, которая и определяет ход бытия.
- Кто мы? Пыль! А вот маминьки наши – сила! Мы без маминьки нолики жалкие! Только маминька – цифирь важная, мы же к ней приложение никчёмное! Ей и решать! Ей и вершить! Ей и судить вас! – высокопарно путали горькое с солёным «мамабожники» и унять их не представлялось возможным.
Слишком крепким было их упование и со стороны напоминало столбняк. Какие выгоды они могли получить от своих постулатов было непонятно. Возможно они действовали вполне бескорыстно насаждая свою религию в головы лишенные зачатков здравомыслия и не способные к рассуждению. Эти булькающие остатками ума свихнувшиеся тёти вооружились плакатами «Мир, Труд, Мама!», «Мама – наше всё!» и «Слушайся маминьку!» и тоже как и дурынды принялись гоняться за Отшельником. Они расставляли сети, капканы и западни в надежде отнять его волю и обратить в свою веру. Им нужен был его фонарь, чтобы можно было сказать: «Вот и фонарь нам светит в подтверждение непреложности наших истин! Верно учение наше и благословение с неба на умозаключения наши истекает обильно!» Участвовать в таких безобразиях да и вообще слушать этот бред Отшельник не согласился, следовать сосанным из пальца «истинам» не захотел. Он ценил свою независимость и расставаться со своей волей не собирался. А потому и послал этих «мамабожниц» куда подалее. К счастью «поехавшие на маме» сильно не настаивали и отбиваться от них Отшельнику долго не пришлось. Поднаторел он в своё время в боях с Дурындой. «Мамабожники» сами отстали от него, предварительно разумеется обвинив нашего крепкого умом и устоями героя в ереси и неповиновении святым идеалам. Впрочем он не сильно расстроился из-за такого навета, так как счёл «мамабожниц» слегка стукнувшимися о забор слабоумными, которые просто запутались ночной рубашке. Да и клеветы на него уже возвели и без того с горкой.
Не стоит забывать что к тому времени как появились сии «ангелы во плоти» придушившие и изрядно потрепавшие своей заботой нашего героя злодеи во всю уже орудовали у него за спиной. Сильно отличалась в пакостях супротив Отшельника рыжеволосая молодка Тварька Подлова. Её рвение было столь велико, что она не стала ждать пока исполнится замысел чужими руками и сама буквально преследовала нашего героя по пятам. Пристраиваясь у него за спиной Тварька будто бы невзначай то пыталась толкнуть его под локоть, то делала подножку. Иногда пыталась сбить с толку, взвизгивая не к месту: «Опасность справа!» То с разбегу старалась врезаться в его спину на перекрёстке в надежде что Отшельник угодит под проезжавший автомобиль. Разумеется, проделывала она эти трюки с наиневиннейшим выражением своего подлого лица. И совершенно невозможно было бы её в чём-то заподозрить если бы не одно но. Отшельник знал её пакостные мысли наперёд и всегда уворачивался, оставляя Тварьку стоять враскоряку посреди улицы. Прохожие удивлённо рассматривали застывшую в неловкой позе Подлову, думая что её паралич разбил и ей приходилось отшучиваться.
- Да я всегда так… Взгустнулось мне вот и перекосило! Ща уйду, чё вы пялитесь! – скороговоркой проговаривала мерзкая особь и кокетливо виляя бёдрами отправлялась тренироваться в гадостях с её слов - Чтобы уж потом наверняка.
Уворачиваться от одиночек было делом несложным и даже в чём-то увлекательным. Это походило на состязание в ловкости. Труднее было противостоять коллективам сошедших с ума-разума на какой-нибудь идее. Чаще это были женские группы, объединённые каким-либо бредовым почином. Как-то серым промозглым дождливым вечерком наш угодивший в событийный водоворот персонаж оказался застигнут ещё одним отрядом странно ведущих себя тётенек. Они напоминали некое военизированное подразделение, четко выполняли команды, окружали и заходили с тыла. Окружив того, кого они намеревались обработать (чаще это были мужчины, но и женщины порой становились объектом их домогательств) эти чудо тёти выдвигали вперёд самую из них красноречивую, и та начинала концерт.
- Внимание! Внимание! Все мы – женщины! Ибо женщина есть самое наилучшайшее создание на земле! Да что там на земле! Ни один ангел небесный не сможет уподобиться красоте и премудрости нашей! Нам повезло и мы женщины от рождения, а вас недостойных переделаем!
Вот куда самозавернулись у них мозги.
- Чего чего? – Отшельник решил что у него самого поехала голова – Повторите ка свой номер ещё раз, я что-то с первого не зашёл в глубину вашей мысли.
Ему ни при каких обстоятельствах не могли прийти в голову подобные фуги мыслительной музыки.
- Все люди на земле – женщины! У нас видение такое и мы настаиваем! – твёрдо повторила потенциальная пациентка психлечебниц и вод нарзана.
- То есть мои усы и борода вас не убеждают в обратном? – недоверчиво разглядывал очередное чудо наш сурового вида герой.
- Нисколечко, ибо и среди нас немало усатых и бородатых! Это не доказательство и не догма! – надо сказать, что среди этой группы помешанных действительно было немало усатых крепко сколоченных тёть с грубыми чертами лица и короткой стрижкой (некоторые из них больше напоминали бочку с квашеной капустой нежели красавицу-царевну из древних сказок).
- Мы багини от рождения, а вас недоделков призываем подняться до нашего достоинству и не перечить! Ибо сопротивление нам бесполезно мы едины в решимости изменить мир! – хором пропели странные тёти свой гимн.
Вообще говоря, действовали они чётко и слаженно подминая под свои скудоумия тех, кто волей и умом послабее был. Немало худосочных «героев» перековали они в свои убеждения. Такие с позволения сказать «мушчинки» становились гибче ивы, пластичнее воска, из них можно было лепить чего захочешь. И разумеется бочонки с капустой ваяли из них жалкое подобие девочек. Плечи энтих «мушчин» сужались, корма расширялась, герои сии начинали голосить на две октавы выше и с радостью заползали под каблук своей покорительнице. Основной задачей таковые несуразники полагали служить своей кадке с фикусом и пищать на все стороны что это и есть «мушская жисть».
- Женщина отныне глава и вершина! Мы свидетели сего! Тебе же надлежит пресмыкаться пред нами! В этом заключена вера наша и мы не отступим! – выли вразнобой полоумные тёти и размахивали перед носом Отшельника какими-то доктринами.
Авторство этих доктрин принадлежало перу жутких на вид дамочек нелёгкой судьбы. Выглядели они при жизни грустновато. Оттого видимо эти доктрины и выводили мстя печальной судьбинушке и мужскому полу за своё безобразие.
- Да в ваших рассуждениях всё липа! – проворчал Отшельник - Вы кому головы то морочить вздумали? Идите прочь отсюда, вас лечить надо электричеством!
Очевидно было, что тёти эти все земные смыслы просто в свою пользу переиначили.
- От лукавого твои рассуждения, но мы образумим тебя! Командовать с сей поры будем мы! А твоё дело слушать да исполнять все повеления наши! Потому как и премудрость – женщина! А ты сдавайся! Давай девоньки, начинай обработку! – проорали тётеньки и попытались его атаковать.
Но обработка отчего-то не задалась. Видимо наш поднаторевший герой уже изрядно вкусивший безумных идей приобрёл крепкий иммунитет к бредомыслию. Он растолкал самопровозглашенных королевишень и ушёл от них прочь, с той поры обходя стороной всех этих корявых «багинь» и их подкаблучных мужей – скользких ужей. Всё происшедшее уже не казалось Отшельнику чем-то случайным. Невооруженным взглядом нашему весьма наблюдательному герою было заметно, что как ни странно все группы галлюцинирующих дамочек действовали удивительно согласованно, друг дружке не мешали и водили свои хороводы по какой-то общей программе. Складывалось впечатление, что у них есть один центр. И из этого змеиного штаба кто-то чётко координирует их усилия и точно наводит на цель. Общим у них была извращенность идеалов и представлений о жизни. Словно кто-то придумал им разные сценарии по сути одного и того же безумия и натравил на окружающую среду. Выяснить где находился этот штаб и кто там командовал на самом деле Отшельник пока не мог. Но он видел, что общий знаменатель у всего этого кошмара был один.
Антимир Наоборотов. Глава 11
Не удивил ли читателя тот факт что и злодеи, и мнимые доброделы, и казнокрады рукама водители, и заботливые сумасбродки, и поехавшие умом поборницы женского доминирования не сговариваясь жили и тужили в некоем своём вывернутом наизнанку мире? И многие из них полагая, что делают доброе дело, крепко досадили Отшельнику. Странным оказалось и то, что вся их деятельная энергия, похоже, питалось из одного корня. Обратим внимание читателя – из корня, никакого отношения к Внутреннему Солнцу Отшельника не имевшего. Одни провозглашали высокие идеалы, другие пели велеречивые куплеты, третьи грабили кого ни попадя. А со стороны выглядело всё так как, будто действуют они заодно. Похожесть проявилась и в целях и в методах. Отсечь. Отнять. Обмишурить. Как будто делают они одно какое-то общее дело. Но точно не такое, которое можно назвать добрым. Злодеи пытались отнять судьбу Отшельника и его доброе имя. Казнокрады решили поводить за нос. Мамабожницы и багини-королевишны хотели захватить волю нашего независимого героя, а значит посягали на его свободу. Дурында и мнимые доброделы старались прибрать к рукам вообще всё. Еще посмотреть надобно кто из них краше в намерениях был. Всё подминая под свои интересы они слиплись в каком-то общем порыве, спеклись, превратились в единый комок. И не заметили как стали заложниками вывернутого наизнанку процесса. Ничего доброго при всём желании они не могли сделать Отшельнику, а только вредили. Возможно от того что всё у них было как бы задом наперёд.
В этом сказочном царстве с давних пор жили себе да поживали те самые Наобороты, которых и натравил на Отшельника опытный в коварствах Орун Слюнобрызгович. Жили надо сказать неприметно. Рядились в разные одежды для прикрытия и знали о них лишь посвященные в важные тайные дела. Никто из жителей толком не ведал что они другие. А они и не рассказывали. Просто жили себе наоборот и всё. Да других втихаря в это безобразие вмешивали.
Если вы захотите распознать Наоборота – посмотрите на базовые принципы жизненного уклада. И если окажется, что белое у кого-то зовётся чёрным, худое толстым, а злое добрым уже следует насторожиться. Если командует тётя, а дядя в прогибе спешит ублажить, если тверда женская длань а мужская мягка как варенье – следует засомневаться. Если кто провозглашает себя делателем добра и правды, но всё загребает под себя – возможно добро здесь только на словах. В общем если увидит читатель что всё наизнанку и шиворот навыворот – возможно перед вами те самые Наобороты. И их надо понимать зеркально, иначе можно повредится умом. Бросившиеся заботиться об Отшельнике отличались от прочих тем, что жили в противоречии с естественными законами природы. Всё у них было как бы вверх ногами. Они уже рождались такими. Такими и проживали свою жизнь. Предпочитая тешить своё вывернутое от рождения нутро, они не пытались измениться и стать чуть получше, а просто переписывали законы природы под себя. Для чего и рожали бредни, сеяли чушь, генерировали идеи, постулаты и концепции, оправдывающие свои причуды, привычки и желания. Они, прямо скажем, переиначивали всё, корежа окружающее пространство по своему произволу. Желая благоустроиться наперекор природному замыслу, Наобороты перемалывали жизни и судьбы обычных людей – простаков, что частенько попадали в их ловко расставленные сети. Они оплетали их слабые умы ловкими измышлениями, запудривали мозги до отключки обманом и подчиняли своим интересам. Проще говоря порабощали. А поработив в дальнейшем жили за счёт них. Вырваться из таких сетей было делом почти невозможным, да и не принимал мир новоиспечённых перевёртышей обратно. Жили Шиворот-Навывороты точно не в дружбе с естественной средой. И крепко её не любили. Так-то они рождались самыми никудышными. И по всем законам жанра должны были влачить жалкое существование, всю жизнь во всём уступая обычным. А запудрив умы простаков воцарялись и правили бал. Они врали, что в настоящей жизни на самом-то деле всё как раз наоборот. И всё надо делать задом наперёд. В их системах координат последнее становилось первым. А худшее – наилучшим.
Чтобы вечно пребывать в благополучии основной их жизненной целью стало переделывать мир. Разумеется в свою пользу. Ради осуществления своего замысла внедрились они во все ткани общества как опухоль. Провозгласили себя знающими и стали проповедовать спорные истины. Ну, просто выворачивали традиционные наизнанку. Выходило у них разворачивать смыслы вспять везде где бы они не укоренились. Они возглавили учреждения и тайные общества. Они пролезли даже в тот самый Институт добра и любви, вывернув там всё кверх ногами, исказив все смыслы и настроив течение супротив замысла. Наобороты преуспели в своих делах потому что обычным людям их проделки были не видны. Никто из жителей толком не знал какова их жизнь и намерения. А жили они необычно и по своему весело. Много было странного в их укладе, но они про то никому не рассказывали. Барышням к примеру Наобороты приписывали мужские свойства. Мужчин привечали как девок. К детям они относились как к взрослым и требовали многого. С взрослыми игрались как с недоумками. Женщины племени Наоборотов были либо огромны и толсты, либо кургузы и неказисты. Мушчинки воинственностью и статью особо не отличались и богатырями точно не были. Всё в этом племени было наизнанку. С точки зрения обычного человека женщины эти были скорее жуткими антиженщинами. А мужчины – нежносопливыми антимужчинами. Антиженщины безраздельно главенствовали и давили своих антимужчин, а те особо и не сопротивлялись. Пищали только да повиливали хвостами. Во всём соглашались и никогда своим дамам не перечили. Злые дела они воспевали изящно, часто хором. К добру относились как к устаревшей обыденности. «Зло-то поизощрённее! Вот где полёт! Вот где узоры! А добро что? Ни ума ни фантазии… Скука одна. Что ни на есть тривиальщина да и только» – говаривали они за беседой.
Очень удобны оказались они прочим внутренне уродливым людям: и злодеям, и казнокрадам, и тем, кто орудовал вокруг Института добра и любви под видом добреньких. В силу своего положения эти мутные персоны были весьма информированы и знали про всех всё. И очень ценили Наоборотов. Сильно их устраивал тот факт, что Наоборот всё выворачивает не задумываясь. Злодей у него чудесным образом становиться добропорядочным семьянином, уродец – красавцем, казнокрад - радетелем за отчизну. Ну а плутующий на ниве добра – святошей. Как заметили внутри уродливые Наоборотов, так все как один воспели им хвалу и бросились со всех ног продвигать таковых в начальники. С той поры возник симбиоз хитрых негодяев, Наоборотов и неразумных глупцов который проник во все сферы человеческой жизни. Глупцы безрассудно принимали на веру всё что бы не пели им Набороты.
- Отныне женщина – глава семьи! – не пойми с чего вдруг провозглашают Наобороты.
- Ура! Да здравствует! Даёшь! – радостно встречают благую весть неразумные и хором, толкая друг дружку, лезут под каблук.
- Политик казнокрад теперь вам заместо отца родного да будет! Верьте и делайте что скажет! – наврут с перепою Шиворот-Навывороты.
- Что хош для нево сделаем! Жизни своей не пожалеем! Последнюю рубашку ему отдадим, соколику! Лишь бы ему вкусно елось! – вопят глупцы и снимают последние штаны чтоб утешить того кто их ежедневно грабит.
- Отдайте бразды чужакам, волю свою им вверте! Не подведут, позаботятся о вас! А вы спите на боку, всё само сделается! – заворачивают Наобороты очередную манёвру.
- Верно! Пусть они делают, а мы похрапим в подушку! Так и обогатимся! – бредят ведомые за нос излишне доверчивые и теряют последнее.
Злодеи пожинали богатый урожай разворачивая реки в свою сторону. Пролезшие на рукама водящие посты Шиворот Навывороты подбирали себе в подельники и в подчинение кого похуже, а те в свою очередь искали помощников ещё хуже себя. Так со временем сформировалась целая армия Плохишей, которые во всём том царстве преградили путь добру. В науке это называют отрицательной селекцией - когда в цене остаются лишь плохие личные качества, а всё хорошее отправляется за борт. Вот и врезался сей жутковатый альянс в нашего чудесного героя со всего размаху. И Отшельник попал в водоворот событий, гдё всё шло задом наперёд. Скажем проще – он столкнулся с механизмом чудовищного обмана. С огромной антисистемой, в которой всё было настроено шиворот навыворот. Вот куда засунули его судьбу и Орун Слюнебрызгович и министерская машина. В среде Наоборотов достигнуть успеха честным способом было неосуществимой задачей. И так плотно обложили его, что на какое-то время Отшельник решил, что весь мир уже сошёл с ума и живет в другую сторону. Если бы это было так, то на этом самом месте мы должны были бы закончить сказку и пожелать Отшельнику всего самого наилучшего: «Ты мол держись там как-нибудь а мы пойдём по своим делам». Хотя это было бы всё равно, что пожелать ему выстоять пылевую пустынную бурю в солнцезащитных очках и панамке, или на ногах переждать цунами. Ну, или на худой конец станцевать краковяк в центре урагана. Шансов-то на благой исход было маловато. Мы же не станем ему прежде времени ничего желать и продолжим повествование.
Ведомство замеров и учёта. Глава 12
Одним расчудесным утречком, когда солнышко только поднялось над горизонтом и расправило свои лучи чтобы согреть всё живое, наш несравненный герой направился в сторону некоего важного учреждения. Как обычно вокруг приветливо пели птицы, природа только проснулась и прихорашивала себя после приятного сна. Отшельник был необычно бодр, весел и пребывал в приподнятом настроении. Впервые за много лет вынужденного одиночества его позвал к себе на дружескую беседу высокий начальник Управляй Состыковыч. Наш герой быстро нашёл учреждение и кабинет куда его намедни пригласили и вежливо постучал. "Да да, войдите" – послышалось в ответ. Отшельник потянул на себя трудно поддававшуюся дубовую дверь и прошел в начальнический кабинет увешанный важными портретами, грамотами и прочей мишурой что предназначена пускать пыль в глаза низкопарящих обывателей. Кабинет был небольшой, но в нём как оказалось была даже специально отведённая комнатка-кладовка в которую Управляй складывал подарки и подношения соответствовавшие его высокому положению. Скажем прямо – комнатка была до потолка, штабелями и в несколько рядов заставлена дорогущими коньяками, винами и прочими драгоценными напитками. То есть забита была до отказа многочисленными дарами просителей. Важный был человек этот Управляй Состыковыч.
- Приглашали? Ну вот он я. Рад приветствовать – обратился Отшельник к человеку возвышавшемуся над массивным столом заваленным кипами бумаг, документов и распоряжений.
Обладатель кабинета вскинул голову обвёл посетителя взглядом будто не понимая о чём это тут фантазируют. Но внезапно лицо его подобрело и расплылось в улыбке.
- А! Так это ты! Здравствуй дорогой! Рад тебя лицезреть собственными глазами. Наслышан! Фонарей глядишь светит! Дааа. Мы тебя знаем, ценим и уважаем. А ты нос воротишь да к нам не заходишь! Ай яй яй! – растягивая гласные пробасил Управляй, встал из-за стола, приветливо пожал Отшельнику руку и крепко хлопнул его по плечу.
Состыковыч видом был крепкий мушчин военной выправки и квадратный лицом. В обязанности Управляя входило рулить большим учреждением. Но основной его секретной деятельностью было состыковывать нестыкуемое и сводить нужных людей. Он решал нерешаемые с первого взгляда задачи, устранял проблемы, пробивал заторы и затыки. В общем разворачивал обстоятельства куды надо и вынуждал всех плясать под свою дудку.
- Знаю как вы уважаете! – промелькнуло в голове Отшельника - От вашего уважения деться некуда… так привечаете, что жизнь кувырком да всё нужное мимо!
В памяти всплыли дурынды и прочие развесёлые персонажи что потрепали его в своё время дальше некуда. Но он лишь вежливо ответил:
- Да вы разве звали раньше-то? Не припоминаю.
- А вот зову! Зову родненькый ты наш! Присаживайся, разговоры разговаривать будем. Как что и чего – Сотыковыч улыбнулся, подмигнул и плюхнулся в своё богатое кожаное управляльское кресло.
- Что же ты не при деле? Не при чину? Маешся всё да пустяками занят. Решили мы вот чтобы и ты мог иметь чем мы богаты и питаемся! Вот и местечко тебе приглядели в Ведомстве замеров и учёта. Тёпленькое как банька! Станешь сыт, тучен формами и доволен. Нас ещё нахваливать будешь! Мол какие мы ни на есть благодетели славные о фонаре твоём заботливые! Ну, что скажешь? – он пристально посмотрел на своего гостя.
- А что за ведомство такое? Что-то не слыхал – почесал затылок Отшельник.
- Да место тихое! Там самое громкое – это если муха какая пролетит да в окошко шмякнется. Всё остальное время как на погосте. Спи себе да чаи пей. А денешки к тебе сами придут. Ножками! Как и к нам приходят хоть мы и пальцем не шевелим! Ну иногда конешно в носу ковырнём но это не в счёт. Будешь там аки министыр благоденствовать да вес бюрократишный набирать. А как наберёшь, глядишь и повыше подбросим. Взлетишь! Парить буишь аки сокол в поднебесье. Ну? Согласный ты? На воспарение трудами нашими? А?
Состыковыч глядел на Отшельника прямо и в его взгляде никакого коварства нашему герою обнаружить не удавалось. Это было единственная трезвая речь с виду вменяемого человека, которую услышал Отшельник за последнее время. Слегка поколебавшись он решил посмотреть что к чему, да и попробовать себя в новом качестве. Бешеный спектакль который закатили ему заботящиеся тёти отдавался болью в затылке и тревогами за будущее. Он рассудил, мол хуже-то не может быть чем хороводы водить с полупомешанными. Авось там в ведомстве энтом что дельное будет. Ну как вы наверное догадываетесь и там его ждало много развесёлого.
- Можно попробовать – слегка улыбнулся Отшельник - А куда идти-то? Кому представиться?
Его конечно слегка терзали сомнения, но он решил до времени панике не поддаваться.
- А иди по энтому вот адресочку, спросишь Митяя Нетрезвыча. Он тебе всё и разъяснит что и как. Наш человечек, проверенный, не подведёт! Ну! Будь! У меня дел невпроворот кручусь как белка сам знаешь в чём. Всё заботы, дела. А ты иди. Ступай и ни о чём не бешпокойся! Всё улажено будет по высшему штандарту! Я уже обо всём позаботился. Ступай! И нашим свети! Штоб спортсмен наш бежал, музыкант наш штоб звучал штоб всё в порядке и в нашу пользу заворачивалось! А мы в твою что-нить завернём – подмигнул Управляй и начал подталкивать Отшельника в сторону выхода.
Состыковыч умышленно несколько раз повторил слово наш и наши. Даже ударение сделал, как бы намекая на бартер во вновь сформировавшихся отношениях. Мол мы тебе а ты нам. Ты светишь а мы греем. Главное чтоб на сторону не уходило да врагу не доставалось. Вот на что намекал Состыковыч, будучи уполномочен тайными структурами наладить связь с Отшельником. Они похоже оценили возможности которые открывал фонарь. Но так как возможности открывались в некотором смысле фантастические, то вслух про это говорить никто не хотел. Ну чтобы в психушку не загреметь и со службы не вылететь. И грифы секретности того не позволяли. Да и машиной всё было сильно запутано. Поэтому в ход пошло иносказание и намёки. Вроде по документам Отшельник злодей, а фонарь добра отчего-то у него. Вроде надо преследовать и топить, а фонарь выгоды предлагает немалые, и в масштабах всего царства. Рассчитывая получить от Отшельника поддержку по линии спорта высокие рукама водители поручили ловкому Состыковычу пристроить нашего Отшельника ну хоть куда. Чтоб вид заботы был от мужей государственных.
Как зашёл наш воодушевлённый недавней беседой герой по указанному адресу так и обомлел. Вроде и предупредил его Управляй Состыковыч о том что место тихое, да увиденное заставило его вздрогнуть. Ветер завывая гулял по коридорам ведомства, тишина стояла как в пустыне да вороны за окном каркали. Изредка лишь слышалось как где-то хлопнула дверь – это сонные сотрудники медленно тащились пить свой ежепятнадцатиминутный чай с плюшками. В учреждении не то что не было заметно хоть каких-нибудь следов деятельности, но скорее можно было сказать, что по толстому слою пыли любой Пинкертон или Пуаро сразу бы определил, что энтой самой деятельности-то здесь отродясь никогда и не водилось. Заметим, что характер Отшельника к тому времени был закалён настолько, что если бы пред его очами материализовался пьяный хорёк на задних лапах да с папиросой в зубах он и бровью бы не повёл. И даже если бы хорёк этот хриплым баритоном запел бы «Эх яблочко, кудыж ты котишься…» и залихватски станцевал бы матросский танец или что повеселее – ни один мускул бы не дрогнул на лице нашего почти стального нервом героя. Сказал бы: «Видал и повеселее я цирковые номера, ступай ка восвояси, не до тебя». И всё. Но когда он увидел сотрудников Ведомства замеров, сердце его дрогнуло, дёрнулся и глаз. Это был такой расколбас внешне разнообразных персонажей что и в цирке не подберут подобного да и кунсткамера обзавидуется. И внешность не была главным ужасом происходящего. Все кошмары гнездились внутри сотрудников этого не богоугодного заведения. Но всё по порядку.
- Приветик, драгоценный ты наш! Да здесь я, чаво озираешси? – откуда ни возьмись, будто из стены, нарисовался сухенький бородатый старичок в потёртом полосатом костюме - Ну пойдём, расскажешь каков ты в деле учётном мастер.
Как вы наверное догадались это был тот самый проверенный человек Митяй Нетрезвыч.
- Здравствуйте. Это вы Митяй э… кажется Нетразвыч, если не ошибаюсь. Меня вот к вам… - пробормотал запинаясь от волнения Отшельник.
- Я конечно! Ко мне разумеется! Кто ещё о тебе позаботится? – наигранно доброжелательно попытался расположить к себе вновь прибывшего тёртый калач Нетрезвыч - Ну, рассказывай!
- Да вам вроде рассказали уже. И в деле учётов я что слон в арифметике, не силён знаете ли – ответил Отшельник.
- Тихо! Тихо! Ты что родименький! Не при посторонних же! Пойдём в кабинету. Там и побалакаем – схватил Митяй Отшельника за локоть и поволок в сторону.
Они зашли в просторную залу и Нетрезвыч продолжил:
- Вот что тебе скажу, родимый… Ты не смотри что тут все с важными лицами ходют и вид крупных шпециалистов имеют. Ни один в деле учёта ни бум бум. Я вот сам на подводной лодке всю жисть отходил. А теперь, вишь, кадрами тут ведаю. Тут кого ни спроси – они терминами сутки напролёт будут сыпать да глаза округлять. А возьмись проверить что наговорили – так в больницу сляжешь с горячкой. Потому что смысла в их речах нету. Да и в них самих тоже. Все спесьялишты настоящие поувольнялись давно. Вот и набрали по объявлению молокососов, пенсионеров да инвалидов ума. Ну чтоб вид делать. Мол работа у нас кипит. Так что никому не рассказывай, что новичок в учёте.
- А чего говорить-то? Все равно вопросами засыплют - кто да что...
- Погоди, не перебивай - скорчил гримасу Митяй - Ты молчи да умный вид делай. А там глядишь и в крупного начальника вырастешь. Ежели не проговоришься. Эти-то не вырастут потому как глупые они. Им даже цветка нельзя поручить – замучают и завянет он прежде сроку. Поэтому заставляем мы их перекладывать бумаги из одной стопки в другую, а потом наоборот. Да и много другой бессмыслицы выдумали чтоб ихние руки занять. Одни документы фотографируют, другие их распечатывают, третьи на тележках коробки с документацией катают. И так по кругу с утра и до пока не скажут. Встраивайся и жди. Велено продвигать тебя на вершины.
Отшельник вздохнул и пошёл встраиваться, хотя и не очень представлял чего от него здесь ждут. Он сразу познакомился с некоторыми старыми трудягами которые распивали свои чаи там с давних времён. Приняли они его скажем честно ну не очень радостно что ли. Историческая справка нам доложила, что много лет назад в этом здании располагался институт изучавший пшеницу. Потом его расформировали, а опытные в пшенице кадры поснимали свои халаты и стали изображать мастеров замеров и учёта. Не пройдя разумеется хоть каких-либо курсов по изучению вопроса. Остальных же набрали с рынка и улицы. Ну так формировали совершенно новое Ведомство. Так что специалисты там были действительно аховые и ни к каким замерам и учётам не склонные.
- А откуда он к нам? Ааа… Из ниоткуда значить. А образование? – тут же принялись втихаря судачить о новичке за чашкой вкусного чаю старые кадры.
- Што? Образованный? Это ж нам конкуренту что ни на есть заслали! Мы то университетов не заканчивали. Тут на коленке жисть изучали. Да, принесла нелёгкая на наши головы. Нет, не угощай ево конфеткой, мало ли что за фрукт. Дай лучше Сержантику, он блажной ему нужнее – тут же лишили они своей благосклонности вновь прибывшего конкурента.
Сержантиком они называли странного суетливого человечка неопределённого возраста и политических воззрений. На службу он ходил в мешковатом не по размеру большом бежевом костюме, стоптанных башмаках и непонятного цвета застиранной до предела водолазке. Был Сержантик полон противоречий и имел склонность к резкой смене настроений. Зато любил угождать тучным дамам и сыпал комплиментами как из рога изобилия:
- Вы столь прекрасны сегодня несравненная Безразмерна Округловна! Необъятная вы наша гордость и краса! – подлизывался Сержантик – Век бы вас обнимал да гладил! До слёз мне приятны! – приговаривал он за чашкой чаю.
- Ах шалун! Возьми конфетку душенька моя – лукаво улыбалась ему престарелая широкая костью и станом Безразмерна - И печенюшку не забудь. Побалуй себя. Свой то чай поди без сахару пьёшь? Некому о тебе позаботиться.
Тут она деланно вздыхала, как бы выражая сочувствие (которого на самом деле в ней отродясь не водилось).
Каждый день он крутил одну и ту же шарманку, честно врал в глаза и получал сладкое. Всех охаживал, всем льстил и нежно улыбался словно сгущёнку ест. Такое вот вежливое общение и заботливое отношение к коллегам. Почти тимбилдинг, ежели по иностранному. Поддерживал фальшивыми комплиментами командный дух, можно сказать. И зарабатывал печеньку. Как мы уже упомянули, был он не без странностей.
- Вы здеся новенкый. Изучайте, осматривайтес. Если что я к вашим услугам - говорил он Отшельнику выходя из комнаты и пресладко щурился.
Но стоило закрыться двери, не проходило и секунды как он врывался в кабинет с перекошенным лицом и вращая безумными глазищами орал:
- Что? Подсидеть меня вздумал? Я тя сразу раскусил что ты за фигура такая! Вижу из недр прислали! Подсидеть!
Отшельник повидавший всяких пристально смотрел на забавного персонажа и ждал когда ему полегчает. Спустя где-то пол часа того отпускало. Приходило время традиционного чаепития.
- Вы еште и пейте! – умилительно закатывал глазки Сержантик - Спешить-то нам некуда. Да и вредна спешка для внутреннего пищи усвоения. Не торопитесь, сидите себе. Вот вам конфеточку припас.
Дверь мягко прикрывалась, рывок:
- Лампасами помериться вздумал? Лампасами? Может твои лампасы и пошире, но это не повод! На другое смотреть надо! Не только лампасами человека меряют!
Ну и так по кругу. Представления Сержантик закатывал каждый день да по нескольку раз и все давно махнули на него рукой. Знали что окромя ору от него ничего не бывает. Про пользу мы и не упоминаем ибо какой пользы ждать от больного. За что бы он не брался, там сразу возникали затыки и всё рушилось как при бомбёжке. Потому решили – пусть ево, главное чтобы он руками ничего не трогал и не командовал. Ну он и не командовал и не пытался даже. Командовать взялись там другие.
Стоит заметить что в Ведомстве этом было несколько уровней управления. Один страшнее другого. Верхний Главвождь на работу не ходил вовсе и бывал в Ведомстве по праздникам на фуршетах. Это был милейший человек с гуманитарными замашками ничего не смысливший как и прочие в деле: «Каких-то там этих замеров что ли» - как он сам признавался - «и учётов». В своё время он наспех созвал кого попало, назначил главарей, разъяснил по бумажке что надобно делать и уплыл восвояси. Его любимейшим утешением было преподавание умных наук, чему он и посвящал всё своё время. Любил повитийствовать так сказать – ну хлебом не корми. Учёты и замеры он не переваривал органически. Как только назначенцы рангом пониже прознали про его слабости, они быстро сообразили, что можно ничего не делать, а лишь отчёты красивые писать да фуршеты закатывать. Не мудрствуя лукаво, проворные заместители набрали в штат кого ни попадя, раздали поручения а сами разделились на две группы. Одни впали в пьянку и спячку, другие увлеклись поборами и взяткоизымательством в промышленных масштабах. Половина сотрудников Ведомства числилась лишь на бумаге, а зарплаты их исправно начислялись в пользу премудро спящего или бойко орудующего руководства. Делили они фиктивные зарплаты промеж собой и были весьма довольны. Командовать парадом на местах они поручили своим младодевам-любимицам, которые хотя недавно только с горшка слезли, но были очень приятны руководительскому нраву. Любимицы водили хороводы как им на ум взбредёт, руководство дремало или охотилась за взятками. По отчётам же выходило что работа по замером и учёту спорится как никогда.
Отделов в Ведомстве было много и в каждом была своя командирша - отважная но не всегда логичная особь женского роду. Быть в подчинении у того кто с логикой не дружит прямо скажем не сладко. Ибо замыслы свои такие персонажи излагают весьма сумбурно, но требуют, чтоб понимали их с полуслова.
- С сего дня мы кладём это сюда, а это вон туда! – строго командует командирша.
- Так на прошлой неделе всё ровно наоборот было вами сказано! – ужасаются подчинённые.
- Вы покомандывать здеся решили? – вздымая бровь, свирепеет вождь младой и бравый - Исполнять и не перечить! Вас дармоедов здесь никто не держит!- встряхивая гривой хлопает дверью младогенеральша учётных дел.
Подчинённые вздыхали и уходили делать вид, что исполняют. Хотя, что на той недели ничего никуда клали так и на этой особо не собирались. Колёсико крутилось, поручения генерировались, бумаги лежали и собирали пыль. Ничего не менялось и особо не учитывалось. Вот с чем столкнулся наш наблюдательный герой, собравшись воспарить. И отчего надо сказать слегка приуныл.
- Как в это встраиваться? Дети команды командуют, пенсионеры вид делают, а слабые умом шумят да галдят попусту. Здесь ничего не работает и вряд ли когда заработает как надо. Зачем мне всё это? – думал про себя Отшельник планируя пути отхода.
Но ловушка уже захлопнулась и механизм пришёл в своё безумное движение.
Следует заметить что точным в ведомстве замеров и учёта был лишь адрес и вывеска. Всё остальное было даже не приблизительно и не на глазок. Прямо скажем, точности никакой там не было вовсе. Всё делалось криво, косо, мимо и невпопад. Видимость наличия системы учётов была. А самого учёта там не водилось. И если бы не бумаги на руках у граждан того царства, никто никогда бы и не узнал что кому принадлежит на самом деле. Но это никого особо не тревожило. Возможно оттого, что никто про это обстоятельство не ведал.
Отшельник решил, что самое время представиться местному командованию. Главперстоуказателем его отдела служила крепкая юная дева никаких институтов не кончавшая и опыта ни в жизни ни в замерах не имевшая. Рулила она старательно, можно сказать высунув кончик языка. Но имея ум вязкий и мутный всё путала меж собой. Командовать её назначили за умение делать ответственное лицо и бегать по коридорам со стопкой бумаг в руке. На этом все её командирские навыки и заканчивались.
- Здравствуйте – сухо поприветствовала она Отшельника.
- Ну, здравствуй… те? – оценил он её младые годы.
- К нам? В наш дружный коллектив? – даже не взглянув на него, пробормотала младокомандирша.
- Да что-то не видно дружности-то – вздумал поиронизировать наш смелый не к месту герой.
- А что так? – всё так же не поднимая глаз продолжала она общение.
- Да вот один Сержантик только ко всем ластится. Прочие слова доброго не скажут.
Отшельник ждал когда же на него обратят внимание.
- А вы вот только пришли, а уже критику наводите! – вдруг строго взвилась младокомандирша и сверкнула глазом – Мы ещё на вас поглядим как вы справитесь. С этой минуты прикомандировываю вас к чудо аппарату. Недавно закупили за бешаные денюшки. Вы и ещё двое будете плясать вокруг нево от зари и до зари. Ступайте и приступайте.
Более она на него своё время тратить не собиралась. Отшельник весьма удивился такому повороту. Не похоже это было на воспарение или даже разбег для взлёта. Но решил посмотреть – что за чудо техника такая. Аппаратом оказалось простейшее приспособление, управлять которым справился бы даже школьник. Вокруг него насупив брови стояли сотрудники отдела и терли свои кто носы кто затылки.
- Слева, слева надо! – вдруг завопил Сержантик – там кнопка и всё включится!
- Да нет там никакой кнопки – раздражённо буркнула Безразмерна.
- Там отверстие, паз, бамага выпадает откель – проворчал кто-то.
- И давно вы разбираетесь чего как?– спросил Отшельник.
- Да с прошлой весны. Всё включить не можем. Кнопку ищем – вздохнула Ехидна Занозовна (тощая рыжая тётя с колючими глазами, в прошлом эксперт по пшенице и иным зерновым).
- Да вот же она! Сверху! Как не заметили-то! Сюда вставляешь, а отсюда бумага выходит! – Отшельником вновь овладело сомнение в людях и судьбе цивилизции.
Сержантик хлопнул себя по ноге и тихонько под нос пробормотал:
- Го-ло-ва. Подсидит. Как пить дать подсидит – нос его совсем поник и он стал разглядывать свои видавшие виды башмаки.
Старые кадры недобрым взглядом окинули нашего героя.
- Иш какой шустрый. Так и знала что конкуренту нам подсунули. Изверги, житья от них нет. Тепереча работать заставють. Как пить дать заставють – всплеснула руками Занозовна.
- А раньше вы что делали? – поинтересовался Отшельник.
- А дело не ваше. Сидели бы вы тихо, мы бы эту кнопку еще лет пять не нашли – не скрывая нерва пробурчала Ехидна.
- Вы бы не нашли так Главперстоуказательница гривастая вам бы подсказала небось – пошутил Отшельник.
- Она себя-то не всегда в зеркале узнаёт. А к технике и близко не подходит, чтобы не угробить инвентарь – разоткровенничалась Безразмерна, начав отчего-то размахивать своими толстенными ручищами - Он же на ней записан, инвентарь-то. Ответственное лицо!
Для пущей убедительности Округловна подняла указательный палец вверх и выпучила глаза.
- Ответственное! Понимаешь? Голова твоя кочерыжка! Не то что мы тут все – добавила она шипя змеёй.
Отшельник решил поговорить с командиршей и разъяснить, что для аппараты этой и одного пенсионера предостаточно будет. И не надо плясать вокруг него, он сам всё делает. Главное технике не мешать.
- Это вы мне указывать теперь станете? Это вы не подчиняетесь моему стилю руководства? Это что ж теперь каждый новичок мной помыкать? – младокомандиршу было не унять.
- Плясать! От зари и до зари! Втроем вокруг аппараты! И чай запрещаю! – по части запретов ей не было равных во всём Ведомстве.
Отшельник разумеется отказался от столь почётных плясок и тут же впал в немилость. Сей же момент наверх было доложено:
- Тревога! Проник в стройны ряды основ потрясователь! Сеет панику и напряженство, рушит рабочий темп и всячески вредит процессу!
Руководство проснулось, тяпнуло коньяку, покумекало чутка для виду и выдало распоряжение:
- Отшельника к технике не допускать, поручений не давать. Пусть сидит на месте, а там поглядим.
Выдав сей суровый вердикт высокое начальство глотнуло теперь уже горькой, закусило огурцом, крякнуло и привычно завалилось набок оставив конфликтующие стороны глядеть друг на дружку.
Целый месяц Отшельник приходил и уходил, не притрагиваясь руками ни к чему кроме чашки с чаем. Младокомандирша старательно делала вид, что его не существует в природе. Подчинённые ей подыгрывали и ревностно дружили против нашего благородного и безвинно отстранённого героя. Но в один прекрасный денёк Сержантик окончательно сбрендил: ни с того ни с другого он без видимых причин обругал юную Главперстоуказательницу и самоуволился на все четыре стороны. А на следующий день пришла указивка: метод трудового процесса изменён, аппарат теперь не главное. Главное теперь обработка данных.
- За что мне всё это – взревела младокомандирша вперя очи в потолок - Хоть самой за дело берись! Тут голова нужна! А эти деятели так обработают, что под увольнение подведут, и глазом не моргну!
Поревев с полчаса она поправила гриву и пошла мириться с нашим сообразительным как выяснилось персонажем.
- Может в обработке проявите себя? Шут с ентой аппаратой, свет на нём не сошёлся ведь? А? – внезапно обретя вежливые ноты, прошептала она.
И хотя на взлёт и воспарение всё это опять похожим не было, Отшельник решил поучаствовать хотя бы для проформы и дал своё согласие. Время от времени он встречал Нетрезвыча в коридорах и обращался с неизменным вопросом:
- Когда же воспарю? Обещали – тучен стану. Аки сокол в поднебесье обещали…
- Жди и не сумлевайся! Скоро уже воспаришь, а пока план выполняй да на хорошем счету будь! И верь твёрдо! Мы не подведём! – так неизменно ответствовал Нетрезвыч и убегал допивать свою послеобеденную водку.
Ну он и ждал. Развлекал себя тем, что разглядывал сотрудников ведомства. А разнообразию тут не было предела. Все сотрудники давно разбились на небольшие группировки и крепко не любили друг друга. Были там и мамабожницы, и сторонницы женского тоталитаризму багини - королевишны, были и казнокрады-взятошники. Были все те, с кем довелось повзаимодействовать ранее нашему повидавшему всяких герою. К счастью здесь они с идеями к нему не приставали и заботой не окружали. Просто каждый молча гнул свою незримую линию.
В самом низу пищевой цепочки Ведомства обитали малообразованные и недалёкие умом персонажи. Среди них особо выделись крупногабаритные и широкоформатные девочки хотелки. Они всё время чего-то хотели, о чём-то мечтали, издавая при этом странный звук «Ыа» или «Ыау». Чего они хотели, никто толком не знал. Да они и сами не догадывались. Потому как желания сменялись одно за другим. Перемещались девочки Ыа плавно, словно это тяжелый буй или лодка качаясь плывёт по волнам. Ручки свои они расставляли в стороны, словно крылышки пингвинчика непременно оттопырив пальчик. Были девочки Ыа как говорят в народе поперёк себя шире и очень любили жрать. Собственно только этим они там и занимались. В боевых походах на чайные церемонии они всегда возглавляли строй. За работой их никогда не видели. Где бы они не находились, рядом всегда лежала вскрытая пачка печенья, которое они и уминали ежеминутно. Любили Ыа помечтать:
- Эх! Хорошо бы вот щас прям вот то то и вот это! – черпанув кислороду широченной грудью говаривали они.
Но заправив очередное печенье в пасть, тут же забывали, о чём шла речь. Отшельнику они не досаждали. Но требовали шоколад в качестве платы за общение со своими подругами. Дело в том, что рядом с каждой такой «Ыой» вился рой худеньких девчушек, не имевших своего мнения. Они смотрели в рот широкоформатной девочке и делали всё что она скажет. А говорила она им следующее:
- Ты лучше пожри чё нить. Или приляг.
То есть чего себе желала того и прочим советовала. И всем было приятно. Дружить девчушки соглашались только за еду. К этой прослойке принадлежал и Сержантик и Безразмерна Округловна и много ещё аляпистых персонажей не претендовавших на власть в ведомстве.
Этажом выше располагалась прослойка имитирующих ударный труд. От зари и до обеда таковые ярко симулировали трудовой процесс. Они носились по коридором с ворохом бумаг, задавали тревожно вопросы по делу и о погоде, врывались в кабинеты и наполняли пространство производственным азартом.
- На восточном направлении сколько учётов? – с деланной тревогой орала какая-нибудь имитаторша.
- Даже половина не учтена! – подыгрывала ей другая.
- Да вы что? Ещё на прошлой неделе должны были всё доучесть и вот тебе раз! Лишь половину! – так орали они на весь коридор и бежали делать вид дальше.
При этом конечно не забывали посплетничать.
- Вы слышали, третий то отдел не то, что второй! Им поручили бумаги переложить, а они что? Вот, вот! Даже и не начинали! А все, поговаривают, из-за того что спят они в неположенное время! Бездельники! – заговорщицким тоном как бы невзначай заводила песнь какая-нибудь Изображала Стахановна.
- Что вы говорите! О времена, о нравы! – деланно всплескивала ручками другая тайная лежебока-симулянт и бежала разносить весть о спящих на рабочем месте дальше.
Общего портрета здесь не было, так как поизображать рвение старались многие. Друг дружку симулянты знали в лицо и никогда не изобличали. Но стоило кому не из их круга симульнуть – они поднимали такой гвалт до небес, что новичок крепко сожалел о том, что встал на скользкий путь.
- Вы посмотрите каков! Голубчик, у нас трудиться надо, а не баклуши бить! Ты чего, чаи пить сюда пришел? Здесь правительственно ведомство и мы не потерпим! – в несколько голосов тут же принимались они распекать недотёпу, с какого-то перепою решившего, что ему тоже можно.
- Это мы сейчас быстро доложим кому следует! – добивали его жуткими угрозами.
- Я больше никогда! Простите! Извините! Виноват! - недотёпа краснел, бледнел и убегал на трудовой подвиг, оставляя за ними священное право один лишь вид делать.
Отколотив свой спектакль изображатели трудовых порывов закрывались по своим кабинетам и впадали в спячку до вечера. Крупное руководство весьма ценило эту прослойку. Умение изображать порыв и кипучее действо было для них важным и ценным навыком. Деньги рукама водители получали совсем с других манёвров. Но им позарез нужна была видимость труда, под который выделялись мульярды. Ну и параллельно изображатели подрабатывали одновременно и надсмотрщиками и соглядатаями, донося начальству что, кто, когда, где и с кем. Поначалу они пытались покрикивать и на Отшельника. Но тот быстро объяснил им, что не начальство они и нос свой пусть не суют. К числу изображателей можно было отнести все старые кадры и в их лице например Ехидну Занозовну.
Следующей прослойкой были персоны, наделённые правом подписи и административного обязывания. С юридической точки зрения это был вроде как серьёзный уровень. Но разглядывая соплячек, которым передоверили судьбы, сроки, планы и контроль за исполнением Отшельник едва сдерживал слезу, чтобы не разрыдаться в умилении. Если бы этим младокомандиршам выдали куклу или книжку-раскраску он бы понял и не возражал. Слишком юны были сии архистратижницы и опыту у каждой из них было что у того утёнка. Но руководство Ведомства отобрало молодок, кулуарно и кабинетно провело с ними тет а тет разъяснительные мероприятия, и доверило им власть вершить и судить. С тех пор дети ходили задрав нос и тыкали пальцем, изображая неограниченную власть над миром. Их заносило и выносило, но никому из ответственных лиц до этого не было решительно никакого дела. Особо чудным у них выходило излагать умозаключения. Скажем прямо, редко кто их них мог довести до финала свою мысль.
- Сначала делайте аыауыа потом в эту строну кладите уаыау и в отчётах указывайте что ыаыуыа!– так со стороны звучал их поток сознания, когда они генерировали свои распоряжения - Всё понятно? Приступайте!
Заметим, что на их лицах всегда была привинчена какая-то необыкновенная уверенность и твёрдость.
- Ничегошеньки мне не понятно! Пани, что вы сейчас излагали? Как прикажите вас понимать? – развлекался Отшельник.
- Вы что, с одного раза не улавливаете суть моих повелений? – удивлялась пани, закатывая глазки - Где вас только нашли, откуда понасобирали?
- И со второго раза не пойму вас. Пишите на бумаге своё поручение – упорствовал наш юридически подкованный герой.
Тут пани понимала, что излить всё это в письменном виде она не сдюжит. Да и опасность маячит показать себя во всей некомпетентной ниглиже. А потому самое время переходить в шуточный режим функционирования.
- А к чему вам – начинала отнекиваться она.
- Надо – отвечал наш герой уклончиво.
- Я и сама себя редко понимаю. Вам-то куда? Вот напишу, и чего? Свихнётесь ещё в тщетных попытках осмыслить и свести концы. Делайте, как на душу ляжет. На следующей неделе всё равно переделывать будем – ловко разворачивалась она на своих каблуках.
- Резонно – разводил руками Отшельник.
Он прекрасно знал, что сизифов труд для рядовых сотрудников Ведомства был прописан высоким руководством намеренно. И чего бы не приказали делать командирши, через неделю приходилось делать уже в другую сторону. А потом заново.
Самым опасным был уровень заместителей Главвождя. Они-то и рулили всеми процессами, сеяли чехарду, пускали пыль в глаза и набивали свои карманы. Все полномочия были в их руках, и они разбили деятельность Ведомства на две части. Одна занималась сизифовым трудом за пол копейки. Другая помогала им грабить Ведомство и собирать взятки. Когда приезжала проверка из министерства заместители гоняли энтих дрессированных «сизифов» изображать напряженный и непосильный труд. Когда заглядывали на огонёк покровители – тут в пляс выходили ручные коррумпированные помощники в клювике тащившие дань. Проверяющие видели труды, покровители умилялись подношениям. Ведомство было на хорошем счету и государственные денешки выделялись ему широкой рекой. Если надо было что закупить на нужды ведомства – всё заходило по три цены. Причем покупали заместители всё сами у себя и клали разницу по карманам. Они создавали искусственные очереди и вымогали дань за ускорение обработки данных. Зарплаты получаемые за липовых сотрудников также наполняли карманы развесёлых заместителей. В общем резвились они границ не чуя а начальство им верило на слово. Убедили они себя, мол, всё можно! Стоит лишь кого надо подмазать. И вдруг как гром среди ясного неба:
- Власть меняется! Прежнее руководство под суд идёт! Проворовались взятошники! – влетела с новой сплетней растрёпанная Занозовна, разметав по всему кабинету кипу бумаг лежавшую на столе.
- Ну, вот и приехали – тихо в углу обронила Округловна и впала в неземную грусть.
– Всё верх дном перевернут, всех уволють! Готовьтесь! Проверка идёт! На пригодность и учёта знание! – Ехидну трясло, она прямо таки олицетворяла собой нешуточную тревогу за будущее.
Кроме Безразмерновы, поначалу, ей никто не поверил. Слишком крепкими казались позиции Главмахинаторов, проказничавших от имени царства. Но всё оказалось правдой. Пришла проверка и делишки руководства отчего-то вскрылись. Мёртвые души извлекли на свет, сунули заместителям под нос и приравняли их весёлые деяния к преступным. Про взятки речей правда не шло, но отчего-то всем сизифовцам показалось что и это тепереча поборют. Завидовали они тем, кто взятки брал. Уж больно хорошо взятковцы жили на фоне нищеты сизифовой, будь она неладна. Не прошло много времени как на сцене появились новые важные персоны.
- Ни для кого уже не секрет, что вскрылись отдельные недостатки в работе нашего прекрасного Ведомства! – начал вступительную речь избыточно холёный Вождь сомнительных наклонностей назначенный откуда-то очень свысока.
- Да наслышаны о подвигах - раздалось из толпы чутко слушавших речь очередного "вседержителя".
- Но это не повод думать о всех плохо! Новые горизонты открываются Ведомству так как обновление руководящего состава принесёт организации несомненно чудесные перемены! - тут был как бы намек, что стоит лишь сплотиться вокруг славного со всех сторон очередного Вождика и сразу всё наладится под его чуткими крыльями и тёплым взором.
- Мы проведём полнейшую ревизию, извлечём сокрытое, улучшим быт сотрудников, повысим оклады! – продолжал заливать новый Глава - Всё честно устроим! Верьте нам - и как вы уже догадались – мы не подведём!
- Ура! Да здравствует! Никогда хорошо не жилось и вот наконец возможно! - возликовали старые кадры.
Сотрудники ведомства радостно захлопали в ладоши и стали обнимать друг дружку. Некоторые особо впечатлительные даже расплакались. Всех наполнило ожидание чего-то непременно хорошего. В воздухе витал дух неизбежных и благих перемен к лучшему.
Не обращал ли внимание наш любезный читатель на то прискорбное обстоятельство, что отчего-то те, кто планирует надуть, обвести вкруг пальца, облапошить - как один призывают поверить себе. Наш герой был опытен в этом направлении. И ежели кто в его присутствии строил честное лицо и взывал: «Доверься! Я не подведу!» - он тут же делал шаг в сторону и прикрывал карманы. Слишком часто доверия ищет тот, кто планирует обмишурить. Но сотрудники Ведомства почему-то развесили свои уши и принялись готовить себя к переменам. Кто-то купил новый костюм, кто-то платье, а кто и сарафан с кокошником. Женщины делали себе причёски и маникюр. Некоторые даже стали признаваться в нежных чувствах к новому руководству и писали любовные записки. Ожидания сопровождались тожественным настроем и патетическими беседами о прекрасном будущем, которое, несомненно, посетит теперь каждого из присутствующих.
Улучшения разумеется не заставили себя долго ждать. Новое руководство поступило премудро, а именно:
а) в целях знакомства с личным составом и укрепления профессиональных связей провело два спортивных турнира по теннису и шахматам;
б) наградило победителей грамотами и ценными подарками;
в) сократило штат, уволив половину сотрудников даже не проверяя их служебное соответствие.
Накрывшее было сотрудников Ведомства ликование быстро сменилось унынием перешедшим в полный ступор. Те, кто не попал под сокращение, съёжились до размеров букашки. Их захватила трясучка - ждали теперь когда и до них доберутся. А у Отшельника же дела шли в гору. Одна из младокомандирш давно уже приветливо улыбалась ему и подмигивая левым глазом заговорщицки шептала на ухо:
- Я скоро того, ну на повышение уйду! – её широкое лицо излучало неописуемые восторги.
- А мне что с того? – отшучивался наш герой.
- Так ты это, давай на моё место прыгай! Я и словечко замолвлю кому надо. Тебе лишь подготовиться чуток. Тяни отдел. Входи в тему – подталкивала она его к решительным действиям.
Ну Отшельник и потянул. Он разобрался в обработке и исправлении сведений настолько хорошо, что ему прикомандировали целый отряд новичков для усвоения навыков. Вскоре случилось и долгожданное событие - наконец-то широкоформатную и необъятную младокомандиршу действительно повысили. Радостью наполнилось сердце нашего героя!
- Сдержат таки слово своё! Воспарю! – думал он слегка пританцовывая ногой - Ждал, ждал и вот. Наконец-то! Не зря стало быть! Стоило потерпеть немного и в енералы иду! По прямой!
Он даже присвистнул от нахлынувшего радостного треволнения. Наш возликовавший не в меру добропорядочный персонаж приоделся по случаю предстоящего назначения и пришёл в Ведомство сияя и лучась отличным настроением которое было видно за километр. Весь отдел выстроился в линейку и замер в ожидании.
- Мы рады представить вашего нового начальника – произнёс один из новых заместителей Главвождя - Прошу любить и жаловать! Знакомьтесь: вот Нервна Непоследовна. Она введена в курс и прекрасно знает что к чему.
У Отшельника закружилась голова и померкло в глазу.
- Какое коварство! Это ж подругиня младокомандирши что подмигивала мне пол года напролёт! – пронеслось в голове нашего героя - Мне значит пела мол в тему входи! Я трудился, корпел! А как сделано всё – отдавай на сторону? Сама-то ввела другую!
Нервна действительно была подругиней широкой во всех местах младокомандирши. Когда-то давно она пригрела её, вышвырнутую отовсюду, в своём кабинетике, отпоила чаем и с той поры стали они не разлей вода. Непоследовна сама когда-то была крупной начальницей знавшей все ходы выходы в Ведомстве. Но не то понатворила дел, не то понарубила дров не там где положено и лишь чудом избежала темницы. С той поры она затаилась на малоприметной должности, всем улыбалась и ждала счастливого случая для повторного взлёту. А случай как раз и представился. Отшельник не раз пил с ними обеими кофий и беседовал разные беседы. Пичкали подругини энти печеньем и конфетами нашего досточтенного героя обильно, и он не ожидал от них никакого подвоха. Строили из себя очень добреньких и наш, в общем-то недоверчивый герой, сложил о них приятное суждение. В голове у них не копался и в мыслях не допускал возможность такой манёвры, что заложили подруги. Был он раскрыт для них нараспашку. Чего они плели верхнему руководству, какие представили расклады, ему было неведомо. Как у них всё это получилось, мы до сих пор не знаем. Ведь Отшельник должен был сразу заподозрить неладное и раскусить подлый замысел. Но в этот раз он ничегошеньки не заподозрил. Широченная командирша намекала ему мол:
- Объединим отделы, Нервочка с тобой пойдёт. Дело у вас спорится, вона как конфеты за обе щёки уплетаете молодцы-красавцы!
В общем наш герой просто утратил бдительность. Да и не проверял он тех, кого считал друзьями. Мысли в его присутствии всегда у подруг отчего-то были добрые. А двуличные лягушки втайне рассудили:
- Пусть ентот работу наладит, под дело народ соберут, а мы этот отдел и оттяпаем! Ходы знаем и к начальнической груди припадать способные. Так нарисуем, что не откажут нам. Отшельник скажем непредсказуем. И мысли у него возможно тёмные. А мы вот, любимые Главвожди, пред вами как на ладошке сияем и всему угождать согласны.
Провернули они свою махинацию в самый последний момент, прямо под носом у нашего разомлевшего на лести и пряниках персонажа. Такого напели они про него, таких страхов нагнали, что перекрестилось руководство трижды, окропило себя святой водой и, зажмурившись, подписало в конце недели акт о назначении совсем посторонней персоны. То есть сделали подружки всё прямо наоборот от обещанного. В понедельник утром, когда ничего уже было не исправить, руководство всех и обрадовало.
Поначалу Нервна улыбалась Отшельнику и строила сочувствующую гримасу. Наглая особь даже предложила смириться со своим предательством.
- Ну так вот получилось. Начальству же виднее – завела она как-то разговор.
- Да неужели? Чего это оно видит коли со мной даже не знакомо – парировал он.
- Ты же не потерял ничего. А со мной глядишь приобретенья сказочные пойдут. Давай, покоряйся и всё наладим.
Нерва была в душе тайной королевишной и мечтала о том, чтобы все ей служили и повеления чтоб её исполняли беспрекословно, аки собачки в цирке. Наш герой поражённый столь возмутительным вероломством не собирался утираться и пошёл на таран.
- Какие с тобой приобретенья раз ты с таких манёвров дружить начинаешь? - усмехнулся он в ответ – Что дальше? Чего еще у меня умыкнёшь?
Нерву прямо там и заклинило:
- Вона ты как заговорил! Храбрым себя мнишь?
Надо сказать Нерва была ещё и скрытой истеричкой, но на людях всегда красивые глаза делала, и никто не знал про её буйный норов.
- А раз так, гляди, схема теперь следующая… Коли не хош по хорошему, будет те по плохому!
Взгляд её помутнел, губы затряслись, лицо окаменело.
– Тепереча сколько сделаешь столько и получишь – тихо, но злобно прошептала она - А я проверять буду на скорость и эффективность и сама решу платить те или не платить.
Видать от нового назначения её голову повело ещё сильнее.
- В этом твоё победоносное руковождение заключаться будет? – усмехнулся Отшельник - С утра выковыривать из носу задание, к обеду подгонять чтоб побыстрее, а вечером распекать что не успел? Ума тут много не требуется. Ты главное не перетрудись. Не то задымишься ещё от трудового подвигу!
Наш герой прямо смотрел в её лживые круглые глаза и эта дуэль была ей весьма неприятна. Новоиспечённую главкомандиршу начало раскачивать из стороны в сторону. Казалось что Нерва вот вот набросится на него с кулаками. Но Отшельника эта истерика лишь позабавила.
- В общем иди ка ты откуда пришла. Манёвры твои мне не по душе. Подчиняться тебе не стану – вот что ответил ей наш непреклонный герой, поставив жирную точку во всех с Нервой отношениях.
Несомненно про Отшельника тут же был составлен рапорт в котором Непоследовна расписала его как бунтаря не желающего выполнять законные распоряжения руководства. На этом карьера нашего героя в сем достопочтенном учреждении, как вы уважаемый читатель наверно догадались, завершилась так и не начавшись. Вы спросите, а как же новые Главвожди? Чего же они не разобрались честно и не поставили всё на свои места? А ответ прост. Главвождям не было до этого ровным счётом никакого дела. Они жили своей отдельной жизнью и плевать хотели на интриги, которые не задевали их благополучия. Новое руководство взяв бразды поначалу не совершало ошибок своих предшественников. По три цены ничего не закупалось и отдел, созданный в своё время специально для энтих целей, откровенно простаивал и грустил. Но в штатном расписании отчего-то снова появились несуществующие персонажи. Отшельник заметил присутствие привидений в ведомостях по зарплате и сразу понял, что никаких перемен в тактике ждать не стоит и новые вожди видимо примутся за старое. Так оно и получилось. Главкомверхи поначалу едва не передрались за кабинеты. Когда поделили комнаты, принялись делить отделы, направления и полномочия выдавливая чужаков (тех, кто не захотел им прислуживать за объедки). Как только делёжка была завершена, разносортные Главари воцарились каждый в своей позе, и их некогда кипучая деятельность вдруг обрела размеренный ритм. С утра они полусонные разбредались по своим кабинетам, пили кофий, обнимали секретарш или секретарей и принимали душ. Только после этого им несли отчёты о том как, где и что в делах замера и учёта. Полистав для виду бумаги а затем плотно пообедав они прыгали в накупленные за гошударштвенный счёт колесницы и разъезжались в нижестоящие ведомства собирать дань. На этом собственно обновлённое руками вождение и заканчивалось. Так себе апгрейд скажем прямо. В общем их интересовали лишь собственные выгоды. А проблемы отдельно взятых персон были до лампочки.
- Отчего не воспарил наш друг-то? - интересовался у них Управляй Состыковыч.
- Дружба дружбой, а табачок теперь врозь будет - хором отвечали ему Главвожди.
- И что теперь? – пытался уточнить Управляй.
- А ни-че-го!
Команда, захватившая власть в Ведомстве замеров и учёта, успешно реализовала план Главкомхряка. Нашему несговорчивому герою поручили фиктивную деятельность на фиктивном направлении, а после и вовсе намекнули на понижение. Всё происшедшее очень отдалённо напоминало взлёт и воспаренье. Отшельник теперь только и делал, что смеялся над собой и своей доверчивостью:
-Развесил уши лопух! Кому ты поверил? Ещё печеньем потчевали! Дорого встало печенье это! Зря только время потратил. А с бюрократа в нашем царстве спросу нет. Крутят как хотят и везде правы. Пойду я отсель, чтобы не позориться. Мы конечно ещё повоюем за доброе имя. Но не здесь и не с этими. Им лишь бы взятка была, а там хоть потоп хоть ледниковый период.
Продолжение следует…
Необычайные приключения Отшельника
© Copyright: Иван Оглобля, 2017
Свидетельство о публикации №217031601477
Свидетельство о публикации №217031601477
Рецензии