Миссионер. Черная душа. 4

4

Утром, еле ворочая ватными конечностями, он брил щетину и смотрел на свое измученное лицо, с темными, ввалившимися впадинами глаз. Он понимал, что не сможет долго продержаться в подобном состоянии. Ведь он не маньяк. Задал же ему Бог ужасно жуткое задание. «Может, и не Бог это был, а дьявол?» - Василий перекрестился. Нет, ничего не произошло. Он достал цепочку с крестиком, освященным в церкви, и повесил на шею, ни какой реакции. Значит, задание было от Бога, факт. Какое же будет следующее, сколько еще томиться в ожидании, уж лучше бы сразу выполнить все и покончить с этим кровавым беспределом.
 Василий щелкнул дистанционным пультом и включил телевизор. Из зала понеслась сводка местных новостей. Среди самых трагических была новость о том, что местный держатель оптового рынка, поставлял жителям родного города овощную продукцию, напичканную нитратами и всякой химией сверх разумных пределов. Выращены  все смертельно опасные овощи были китайцами, на принадлежащей дельцу пригородной плантации. Проведя частичное расследование, следователи ужаснулись, тысячи горожан приобрели в результате незаконной деятельности предпринимателя мочекаменную болезнь почек и печени. Испортили свои желудки и внутренности, зацементировали кровяные артерии. Реабилитация и лечение только выявленных жертв, требовали миллиардных затрат. Но суд, не взирая на заявления граждан, вынес удивительно мягкий приговор: три года условно, без права заниматься коммерческой деятельностью в течении пяти лет. Василий даже бриться перестал, прислушиваясь к тому, что еще скажет диктор. А тот, повысив голос, неожиданно произнес: «Вот Василий твое третье и четвертое задания. Покончить с коммерсантом, удалив его почки, желудок и внутренности. После чего расплатиться за несправедливый приговор с судьей, лишив её рук, которыми она подписывала столь нелепый приговор, и отнять у этой Фемиды правосудия глаза».
Василий добрился, оросил себя дорогим одеколоном, поел, тщательно выковыривая из приготовленного второго блюда лук. Опять надел чистую одежду и отправился на оптовку.
 Авторитета Мишку Сироткина, известного под кличкой Карлсон,  знал весь город.  Не поверил Василий, что тот отказался от предпринимательской деятельности, наверняка сидит у себя в кабинете.

Поднявшись на пятый этаж, выстроенной в углу огромного оптового рынка, башни, он обратил внимание, что вывеска на двери новенькая. Вместо Сироткина, там значилась фамилия Смехова, нового генерального директора ООО «Плутон». Внутрь Удальцова пропустила обаятельная, длинноногая секретарша. Василия здесь знали.
 Однажды на попойке, когда он только начинал «фестивалить» после Чечни, ему пришлось столкнуться и даже подружиться с Сироткиным. Случилось так, что вдвоем со своим  армейским другом, Василий тогда уложил всю охрану Карлсона из пяти человек, за что восхищенный бизнесмен тогда  и позже, много раз угощал его выпивкой, постоянно предлагая устроиться к нему на работу. Но молодой человек неизменно отказывался и всегда выбирал свою дорогу. До сей поры их пути так и не пересеклись. Сегодня же он решил использовать старое знакомство и увидеться с Карлсоном.
Василий смело шагнул в кабинет Сироткина. Тот, конечно же, восседал в своем директорском кресле, а рядом, за вторым столом устроился его помощник, якобы и являющийся генеральным директором, в чем должна была убеждать скромная вывеска стоявшая на углу стола, но все входящие конечно же чувствовали, кто есть кто на самом деле. Василий пожал протянутую руку, как всегда ощутив железную силу, когда-то тренированных,  мышц штангиста. В этот момент Смехову позвонили по телефону, и он, извиняясь, быстро испарился из комнаты. Оставшись вдвоем, Василий изложил заготовленную версию, что пришел таки проситься на работу.
- Мне всегда было интересно узнать, чему такому особенному обучают вас там, на войне, что все вас боятся. Ты ещё не потерял своих боевых навыков? - неожиданно поинтересовался Сироткин.
- Нет, - заверил его Василий.
- Тогда докажи что ты боец,  поборов меня, - самоуверенно предложил делец. - Докажешь, можешь просить что угодно. Однако победить меня будет не просто, ты ведь знаешь, почему меня зовут Карлсон.
Василий знал. Сироткин сам рассказывал ему об этом. Был когда-то у молодого Мишки друг Саня, по прозвищу Малыш. Но Малыш была лишь кличка, на самом деле это был огромный, двухметровый детина, занимающийся каратэ, боксом и еще черте чем. Он мог кулаком сорвать с петель деревянную дверь, а металлические вскрывал, выбивая их ударом могучего плеча. Решили однажды попьяне эти двое выяснить, кто из них сильней. Мишка тогда занимался штангой и тянул на КМС, ходил еще и на бокс, но из-за маленького роста и тяжелого веса особых спортивных достижений не имел. Вот и начали они потасовку.
 Малыш, зная, что Мишка не слишком верткий, хихикая, подставлял ему под удар голову, и тут же убирал, лишь почувствовав движение со стороны соперника. А Мишка не торопился, он кое-чего набрался на спаррингах и подзаборных драках. Делая вид, что взбешен, и якобы не успевая достать до  лица друга, он сделал неожиданный выпад, и, вложив всю силу в кулак, представив, что хочет расплющить Саню до самого затылка, влепил тому в лоб. Малыш так и умер, с ухмылочкой на губах. Сироткин попал в тюрьму, где стал положенцем, а после рассказов об этой драке и за полноватую комплекцию, острословные зэки налепили ему кличку, Карлсона, который завалил Малыша.
 Набирая в охрану, Сироткин всегда проводил отбор сам, чтобы выяснить силы будущих телохранителей, и дать тем почувствовать руку хозяина. Поэтому, следуя заведенному правилу, и предварительно попросив секретаршу, чтобы она не беспокоилась, они начали борьбу прямо в кабинете. За годы Карлсон не только не потерял форму, мо еще и многому обучился как на зоне, так и в спортклубах. Он стал расчетливым и осторожным.
К драке приступили не спеша, обменявшись ударами, разогревшими тело каждого бойца, да допустили по паре легких касаний по головам, после которых Василий понял, что ему будет тяжело «вывезти» предстоящую схватку, но не испугался. Бить по корпусу и голове накачанную тушу - лишь пустая трата времени. И он начал действовать жёстко, как учили в подобных случаях. Для начала сломал Карлсону выставленную в стойке ногу, а когда тот заорал, приседая на непослушную конечность, и прикрывая рукой вылезшую из разорванной штанины белоснежную кость, он схватил со стола тяжелую, хрустальную вазу, затем, держа ее обеими руками, нанес удар по голове. Ваза разлетелась, рассекая оставшимися в руках острыми кусками стекла лицо Карлсона, и извергнув из него поток крови. Тот ошалел, то ли от шока, то ли от неожиданности действий противника, и начал говорить, что достаточно.
- Проси о чем угодно, на все согласен, ты меня убедил, - выжал он, болезненно сжимая зубы.
- Мне нужны твои почки. Твой желудок и все чертовы кишки, - Василий начал вытаскивать из ножен нож.
- У тебя там, в Чечне точно крыша съехала, - Карлсон в испуге пытался отползти от молодого человека, медленно приближающегося к нему, - Или это такая шутка?
- Конечно шутка, расслабься, - и Василий взмахнул ножом.

Когда все закончилось, а сумка была заполнена требуемым содержимым, Удальцов как всегда обмыл руки, поливая самому себе из бутылки с минеральной водой, посмотрелся в зеркало, надел снятую перед боем, по-прежнему приятно пахнущую одежду, и спокойно вышел. На немой вопрос сапфировых глаз секретарши, он ответил, что они с Михаилом Викторовичем старые друзья, и слегка поспарринговались. Василий сделал довольный вид, и шепнул секретарше на ухо, что его приняли на работу в начальники охраны, и еще добавил, что она ему сильно нравится, и он надеется на ответное чувство. Пока раскрасневшаяся секретарша обдумывала сказанное, Василий быстро покинул помещение, считая, что его наверняка будут искать. Это не милиция, теперь на улице  без опаски показаться будет невозможно. В тот момент он хотел знать наверняка, сколько еще осталось заданий, чтобы иметь представление, на какой промежуток времени жизни ему еще можно было рассчитывать.