Жух. Пьеса

Действующие лица:
Профессор Оскар Петрович.
Саламатин: композитор -- друг Профессора.
Врач.
Ассистент.
Курьер.
Луч света.
Левый бок судьбы улицы.
Человек в черном
Тридцать третий: мэр города.

Сцена 1
Кабинет врача.
Врач сидит за столом.
Входит профессор.
Здороваются друг с другом кивком головы. Многозначительно смотрят друг на друга.
Профессор. У меня в голове застряло солнце.
Врач. Давайте посмотрим,  где?
Профессор. Там, в затылке.
Врач берет специальный прибор(трубка). Внимательно смотрит через нее на затылок.
Врач. Так-так, действительно. Блевал?
Профессор. Да.
Врач. Будем увеличивать. Ассистент!!!
Входит ассистент.
Врач. Расширить солнечный сфинктер на два сантиметра.
Ассистент(недовольно). За счет кого?
Врач (сердито) За счет всех! Выполняй!
Ассистент с недовольным лицом уходит.
Профессор ложится,  врач и ассистент встают с разных сторон койки у головы Профессора и имитируют операцию.

Врач. Зажим.
Ассистент подает зажим.
Врач. Держи. Раздвигаем. Все.
Это длится примерно двадцать секунд.
Врач. Оскар Петрович, вставайте.
Профессор встает.
Профессор. Год назад уже расширяли, все бес толку.
Врач. Упругость судьбы, против нее никак.

Сцена 2
Кабинет Судьбы.
Судьба сидит за столом.
Входит луч света.
Луч света. Я хочу чтоб он умер! он мне надоел.
Судьба. кто тебе надоел?
Луч света. Профессор: Оскар Петрович. Я опять застрял в его голове.
Судьба. А кто тебе виноват?
Луч света раздраженно. Кто? Ты! Я луч света, а ты  судьба нашей улицы, с тебя и спрос.
Судьба. Я левый бок судьбы, я плохая судьба, проблемы и трудности -- моя работа так что это не вина а заслуга. И вообще, если не нравится, жалуйся мэру.
Луч успокоившись.  Но почему  профессор такой тугой?
Судьба. Во время родов, ему прижало голову.
Луч. Почему?
Судьба. Как всегда -- случайность.
Луч. Насколько случайная?
Судьба. Не слишком.
Луч. Значит не мог нормально родится?
Судьба. Не мог. Рядом с домом его родителей родился ребенок с очень широким солнечным сфинктором а он родился чуть позже и поэтому имел суженый.
Луч солнца. А тот ребенок это наверное композитор Соломатин о котором пишут " солнечный композитор".
Мудьба. Да он пропускает через свой сфинктер много солнечных лучей.
Луч света. Понятно, Значит Профессор попал под действие баланса. А как же справедливость судьбы?
Судьба. Ему раз в год расширяют. Он делает небольшие открытия и получает порцию уважения в научных сообществах.
Луч, начиная нервничать. Расширяют кстати за счет всех людей города. Расширяют на два, слышишь на два сантиметра. Сколько у нас в городе живет?
Судьба. Примерно двадцать тысяч.
Луч света. Примерно  двадцать тысяч народа и примерно сто таких вот тугих больных в год. Это получается... (хватает сто стола калькулятор) получается  уменьшение солнечного сфинктера за десять лет на миллиметр у каждого. И это только солнечного. А уретральный, анальный,  сфинктер божественного вещества в конце концов. И самое главное, что они потом все равно сужаются. Упругость судьбы, мать ее!
Судьба многозначительно. Упругость судьбы.


Сцена 3
Кабинет Врача.
Врач сидит за столом.
Входит Курьер, дает ему лист бумаги.
Курьер. Два миллиграмма серотонина.
Врач изучает бумагу. 
Вы из районного управления.
Курьер. Районного управления жизненным течением.
Врач. У нас на складе нет, но... (берет трубку телефона, набирает две цифры) Серотонин нужен. (слушает ответ) Отнять!
Поворачивается к Курьеру. Это можно, у нас три алкаша как раз сели выпить, у них возьмем.
Врач подписывает документ,  отдает курьеру. Пройдите на пункт выдачи.
Курьер подходит к двери.
Врач. Постойте,  мне любопытно, а за чем вам два миллиграмма серотонина?
Курьер. Да Соломатин не может пьесу для струнного квартета закончить, а Тридцать третий требует. У него творческий кризис а лишнего серотонина у нас нет. Разведем один к ста в  эфире и часиков в шесть утра вольем ему в ухо когда ляжет на бок. Он получит жух и пару дней будет в душевном подъеме.
Курьер уходит.
Недовольный голос за кадром. Не пошло!
Другой голос повыше. Не пошло! Паленая водка.
Врач грустно улыбается. Вам не пошло, а нам пошло. Было ваше так сказать а... стало пьесой для струнного квартета.

Сцена 4
У двери больницы.
Луч света курит у двери больницы, видит как курьер выходит из нее с белой сумкой.
Луч света. Что несешь?
Курьер. Серотонин для композитора.
Луч света. У алкашей снова отняли?
Курьер. Да.
Луч света. Забирают серотонин у алкашей, отдают композиторам, писателям и прочей богеме, а потом удивляются что они тоже спиваются.
Курьер. А кому его еще отдавать, не ученым же.
Луч света. Да, ученым такой не подойдёт.  Ученым нужны другие жухообразователи.
Курьер. Правду говорят что у них очень упорядоченный мозг? (почтительно смотрит на Луч света)
Пауза.
Луч света. Так упорядочен, что иногда не пролезть. Я сейчас...работаю на одного профессора и все время застреваю в его голове (делает недовольное лицо, смотрит на сумку курьера, оживляется) Я в молодости хулиганил. У нас на улице тогда было много торчков. Больше чем сейчас. Так вот, сядут торчки уколются и ждут жух, а ты подходишь, сзади рукой около почек ухватил и тянешь. Набрал жуха в термос и дома отпиваешь по чуть-чуть. (делает блаженное лицо)
Курьер. Ты на каком этаже тогда жил?
Луч света. На шестом.
Курьер. На шестом можно красть жух. На шестом за это не наказывают.
Луч света. Зато на седьмом наказывают. Я как на седьмой переселился, на той же неделе менты забрали меня, а потом отправили на принудительные работы. До сих пор работаю.
Курьер. На кого работаешь то?
Луч света.  На ученых, обычно тугих, но не всегда. Помню работал на одного физика. Очень умный был человек и с очень осмысленным взглядом. Смотришь в его глаза и видишь дорогу в небо (показывает пальцем вверх).
Я никогда не застревал в его голове.
Курьер. А что у тебя за работа на ученых?
Луч света. Озаряю ум.
Курьер недоверчиво смотрит на Луч.
Луч света. Да нет. Мусор выношу.
Курьер снова вопросительно смотрит.
Луч света. Мусор памяти дня. Чтоб вечером приходили нужные мысли и мировая наука обогащалась новыми открытиями.
Пауза.
Когда он умер никто не знал куда девать всю его освободившуюся осознанность. Тогда Тридцать третий решил завезти в город этих... маленьких собачек с умным, почти человеческим взглядом. Шитсу что-ли, и распределить  осознанность на них. Пол тысячи собачек хватило.  На них как раз мода пошла, поэтому все вышло гладко, без деформации общей судьбы. Так что все эти собачки с человеческими глазами в нашем городе -- наследие моего профессора.
Курьер. Кстати а почему нашего мэра зовут Тридцать третий? До него здесь был Тридцать второй?
Луч света. Нет. До него здесь никого не было, он появился вместе с городом. Он  закон его жизни. Он закончен совершенен в его пределах,  поэтому он Тридцать третий. Потому что тридцать три это число конца.
Пауза.
Курьер. А я когда на шестом  жил, получал жух от мужиков с плохим стояком.
Луч непонимающе смотрит.
Курьер. Он только ляжет с бабой, возбудится после долгих совместных усилий, а я -- прислушаюсь где у него в теле зарождается  жух, сделаю небольшое отверстие зубочисткой и нацежу в баночку. Главное быстро закрыть ее от насекомых. Жух манит их и они лезут в нее.
Вечером вставляешь лейку в ухо, вливаешь откидываешься и слушаешь сладчайший шум жуха.
Луч света. Ясно, любитель потеребить ушной сфинктер.

Слышны крики. Повесился!
Вася повесился.

Луч света. Конечно повесился (злорадно улыбается). Отняли серотонина, после этого только вешайся. Нет жуха нет жизни. 


Сцена 5
Кабинет врача. Врач сидит за столом. Заходит человек в черном.
Человек в черном. Здравствуйте. У нас на улице Иван Иванович не может кончить.  У него там внизу не проходит белое вещество: что то с уретральным сфинктером.
Врач. А вы кто, простите, будете?
Человек в черном. Я зам начальника управления жизненным...
Врач перебивая. Жизненным течением. У меня утром был ваш курьер.
Человек в черном. Да, так я вот зачем к вам.  Иван Иванович кончить не может и жизнь в нем застревает, расширить бы уретральный сфинктер.
Врач. Нет, уважаемый, не выйдет.
Человек в черном. Но вы профессору расширили.
Врач. Он обижен с детства, и вообще профессор полезен миру, а ваш Иван Иванович не кончает потому, что от него ничего путного родиться не может.
Человек в черном, негодуя. Но он страдает. Недополучает жух. Жизнь в нем замедляется. И в масштабе района соответственно тоже.
Врач. Ладно, мы дадим  вам остатки серотонина от алкашей, влейте Ивану Ивановичу в ухо.
Человек в черном. И что он от этого начнет кончать?
Врач. Нет, просто будет сладко зевать. Десять сладких зевков заменяют один полноценный оргазм.
Человек в черном. Сладких?
Врач. Сладчайших.(похлопывает человека в черном по плечу)
Человек в черном. А если он не сможет зевнуть? вдруг и ушной сфинктер сужен.
Врач. Тогда будет чихать, или  в конце концов блевать...в любом случае, свой жух получит.
Человек в черном. Через рвоту?!
Врач. А зачем по вашему люди блюют. Этот процесс проталкивает застрявшую в них жизнь. Поэтому после него так легко и спокойно.
Вы разве не чувствуете когда блюете, помимо физического страдания, как удовольствие со звуком жух проходит через ушной сфинктер.
Человек в черном задумывается. И как он должен блевать? Он не выпивает.
Врач. Ну пусть заболеет гриппом, за одно почихает.
Человек в черном почти выходит из себя. А он что заслужил болеть? Где это написано, что Иван Иванович, который не может кончить должен болеть, чихать и блевать?!
Врач. Полно вам. Иван Иванович заслужил не кончать. Если просто расширить сфинктер, это будет незаслуженное счастье и деформация судьбы. Вы же сами это понимаете.
Человек в черном. Я понимаю, что вы доктор наверное сами не блюете и не чихаете когда в вас жизнь застревает. У вас бригада врачей со скальпелями и щипцами и запасы серотонина и прочего.
Человек в черном уходит, из коридора доносится. Расплодились шарлатаны.


Сцена 6
Комната профессора.
Входит  профессор,  берет трубку телефона. Набирает номер.
Соломатин, как дела?
Пауза.
Приходи вечером.
Пауза.
Да, соскучился. Сегодня голова болела невыносимо, но потом поспал и полегчало. И знаешь, Соломатин что мне  приснилось, совершенно странный сон. Будто я в больнице и мне что то расширяют в голове щипцами. А потом так сладко-сладко зашумело в голове. Как будто вода проходит с таким вот звуком: "жух". И представляешь, я проснулся без головной боли. Такая история.
Пауза.
Да я сильно перегрелся. Внутричерепное давление. Рано или поздно солнце убьет меня.
Пауза.
Нет, не старый, у меня с детства. Я говорил тебе что рождался плохо. (смеется) Голова плохо проходила потому что мозгов очень много,  не то что у тебя (смеется).
Пауза.
Зачем подробности?...ну ты же друг. Так я о чем...студенты принесли коньяк, приходи.
Пауза.
Как не пьешь?  Вдохновение? Пьеса для струнного. Твою мать, Соломатин, а что коньяк мешает вдохновению?
Пауза.
Мешает. Хорошо пиши,  пиши, предатель(смеется). Пиши, мозгов у тебя может и не много но видимо к ним есть проход для творческих мыслей.
Звучат сирены скорой помощи.
Подожди.
Профессор подходит к окну, смотрит, потом снова подходит к телефону и берет трубку.
Саламатин. Васю соседа увозят. Вроде повесился. Шея синяя.  Умер...да водка, водка.  Вчера пили с ним и еще одним соседом водку. Оказалась паленая, чуть не отравился.  Так он нам жаловался что нет в его жизни радости. Остановилась говорит жизнь во мне. И водка не проталкивает. Видимо решил посмотреть есть ли жизнь после смерти.
Видишь как события склеиваются в кучу: только поговорили про коньяк и тут труп Васи.
Ладно, до связи.
Садится в кресло. Задумчиво качается. Все таки жалко Васю.