Миссионер. Черная душа. 9

9

Васька открыл глаза. На него со всех сторон пялились любопытные.
- Ничего тебя шандарахнуло. С головой все в порядке? - слесари из его бригады подняли  под руки шатающегося Удальцова, и повели в кабинет медсестры, на счастье задержавшейся при проверке водителей и кондукторов. Она поставила ему сердечный укол и уложила на кушетку. Васька немного полежал, успокоился и вдруг четко произнес, что он убийца.
- Я убил многих людей, и еще больше будут уничтожены посредством освобожденного мною демона. Мне была уготована участь внести в этот кусочек мира понимание добродетели и сочувствия ближним. Напомнить об известных истинах, о бренности тела и равности перед Богом. Все вновь должны осознать, что зло привнесенное ими, вернется к ним же, во сто крат умноженное. И придет кара неотвратимая, и никакими отговорками и разговорами о двойственности мира от неё не откупишься.  Богатый должен сочувствовать бедным и не расточать впустую имеющееся у него богатство. Бедный же должен трудиться, честными делами добиваясь равенства, не распуская себя в невежестве и пороках. Мы все свободны в выборе, можем убивать, или быть убиты. Можем дарить добро, или сеять зло, но мы суть одно. Как и каждое созданное государство, которое, в сущности, граждане, живущие в нем. Всякий на своем месте, или здоровая клеточка, или раковая опухоль. Блаженны избранные. Для остальных с сегодняшнего дня будут разрушены сложившиеся устои государственных институтов, и на весь мир придет власть единого творца.  И закон его будет - твори добро и справедливость. Вот список тех, кого я убил: Степан Федорович Жаров, Анна Сергеевна Линь, Сироткин…… их смерть показывает дела их черные и наказания неминуемые, и начало положит возмездию.
Медсестра, слушая речь Удальцова, уже принялась вызывать своих коллег из психдиспансера, когда в кабинет вбежал взволнованный механик.
- Степан Федорович, он того, умер, - механик, видя её непонимание, принялся пояснять более подробно.
- Генеральный зашел в бокс к слесарям и сделал то, чего от него никто не ожидал, а именно, он попросил у всех прощения за издевательства. Потом схватился за правый бок, прошептал что-то про печень и рухнул прямо в смотровую яму. При этом насадил себя кадыком на прислоненный к стенке лом. Так и висит родимый, и кровищи натекло жуть.
Медсестра, что-то обдумав, скинула почти набранный номер психбольницы и принялась звонить по хорошо известному ей телефону, своей давней подруге и однокурснице, бывшей Анке Ивановой, ныне Анне Сергеевне Линь. Выслушав нашептанное ей из трубки, она, крестясь, осела, и испуганно посмотрела на Василия. Подругу сегодня хватил обширный инфаркт миокарда, и она скончалась прямо на работе, во время очередной операции. Медсестра вздрогнула и перекрестилась еще раз, когда взглянула  на умиротворенное лицо прикрывшего глаза молодого человека. Удальцов же не просто лежал, он лежал и думал.

Да, последние годы он старался меньше предаваться размышлениям, так жилось легче и не приходилось оценивать совершаемые поступки, но в юности было не так. Раньше он был любознателен и умен. Просто когда-то случилась метаморфоза недуманья. А мыслить хотелось. И не только припоминать проходящую жизнь, но анализировать её, искать движущие причины, тайный смысл.
От чего-то именно сейчас Удальцов принялся размышлять о своей жестокости, и с удивлением нашел ответ о её рождении в зверствах избивавших его одноклассников. Он подумал о независимости, и вспомнил умирающего в больнице, искалеченного подонками отца, любившего свободу больше чем жизнь.
Василий изумился и отметил, что сознание, построившее баррикады для памяти и морали перестало сдерживать мечущийся в ярости мозг, а нахлынувшие запоздалые мысли и озарения странным образом заполнили всё его естество. Но вместе с их появлением пришли неимоверный ужас и боль, и это  потрясало его до основания.  Впервые полностью оценив истоки совершаемых им действий, он вдруг увидел прошедшую жизнь со стороны, увидел себя, и осознал кем он был на самом деле. Наконец-то он постиг свои омертвевшие чувства, никчемные дни жизни, оживляемые войной и убийствами, в которых он преуспел и печальный финал, к которому он сейчас подошел. В этом выстроенном понимании казалось бы правильного мировоззрения и являвшийся Бог, и порожденный дьявол тоже нашли отведенное им место и стали бредовыми видениями воспаленного мозга.
- Хороший – плохой. Я всегда разыгрывал нужную мне карту, - подумал Василий, - Все эти мысли о дуализме бред. Добрый – злой, черное – белое. Бред и еще раз бред. Нет ни Бога, ни дьявола. Маленький человек - большой. Бедный – богатый. Дуализм - монизм, пессимизм - оптимизм. Все это хорошо лишь паразитам, пытающимся облегчить своё существование за счет чужих сил и времени. Гипнозом  из надлежащим образом подобранных слов подчиняющих своей воле других людей, и жаждущих при этом  лишь одного – изобилия. Ведь кто уверенней,  и мудрей говорит, неизменно оказывается на более плодородной половине, и не важно добра или зла. Из добрых побуждений или со злого умысла, но они всегда при этом  рушат чужие миры, чтобы хоть на время стать повелителями. Если им даруется огромный кусок счастья, то они хотят проглотить полученный подарок целиком. Придумывают антагонизмы, находят себе врагов, которые могут отобрать их сокровище. Но чьё оно? И куда оно денется после смерти владельца. Пойдет дальше по его потомкам, дробясь и становясь все мельче и превращаясь в пыль. Значит счастье в пыли? А как же завет, приумножай данное тебе богатство.  Ладно, допустим все начнут умножать, тогда ограниченные запасы счастья быстро закончатся.  В таком случае род человеческий вынужден будет сдержать свой рост и аппетиты, - Василий поймал себя на мысли, что начинает генерировать противоположности, которые в своих крайностях представляют тупики.
- Значит, всё во вселенной имеет свое «но". Огромное неизменно становится маленьким, а крошечное стремится к большому. Да, крайности ведут к разрушению. Им всем нужна золотая середина, не ведущая к целям противоположным. Но ведь середина, это точка, откуда они растут, в разные стороны. А там они едины. Единство! Господи, все едино, я понял, всё едино, - Василий перевел дух.
- Дальше - больше. Можно понять, что это лишь только наш ум делит окружающий мир на противоположности. Значит, приходим к выводу, что мир в таком виде в каком он существует, создан исключительно нашим умом. Как воспринимает его именно наш, человеческий ум. Следовательно, этот мир - это лишь иллюзии нашего ума, по-разному чувствующего и воспринимающего приходящие извне или изнутри сигналы. Весь мир, который мы видим и чувствуем, создан только лишь нашим умом. Ха – ха, я гений! – Василий увидел внутренним взором всю картину созданного им построения.
- Реальность может быть совершенно иной. Настоящая жизнь, или настоящая смерть, вот что освободит человека от созданных им и его мозгом иллюзий, вот когда он начнет понимать, что существуют множество других, неподвластных его рассудку миров! - Василий отчетливо почувствовал и теперь уже твердо осознал иное мировоззрение, пришедшее изнутри и не посещавшее его ранее.
-  Нет, никто и никогда не заставлял меня что-то делать, и не приказывал. Всегда мой ум, а не кто-то со стороны ставил себе задачи и сам же их выполнял. Всегда был только я. Да, да. Это я исполнял назначенную самим себе миссию, отвечая на все пункты терзавших меня вопросов, это я осуществлял волеизъявления толкавших меня причин. Был только я - легкая пенка, возникшая на миг на гребне волны под названием жизнь, и пытающаяся понять глубину самой этой жизни, - он с сарказмом усмехнулся, - Всегда был только я!
От этих последних мыслей Василий разволновался, открыл глаза и, обомлел. Рядом стоял, и пристально в него вглядывался сотворенный им монстр.
- А ты бред, фантазия, - сказал Василий, но как-то  неуверенно.
- Тебя смущает мой вид, извини, - монстр оскалился, наверное попытавшись изобразить улыбку. При этом прямо на глазах у молодого человека, огромные бугры мышц создания подобрались и истончились, фигура стала изящней, черты лица изменились и стали слишком знакомыми.
- Да, да, я похож на тебя. Как ты говоришь, всё едино. Может я, это ты? – дьявол, скорей всего это был именно он, вдруг оказался облаченным в одежду Удальцова. С видимым наслаждением провел руками по ежику коротко остриженных волос, появившихся на его голове. Указал пальцем на Василия и, на ходу изменяя грубый  бас на насмешливую интонацию, четко произнес:  - Извини дружище, что прерываю твои столь блистательные мысли, но у нас с тобой осталось незаконченное дело. Требуется еще один пустячный штришок, после чего я смогу ожить окончательно. Мне нужна моя душа.
- Но ведь всё о чём меня просили, я выполнил, - проговорил молодой человек.
- Да, да. Но душа, это святое. О ней не надо говорить, она всегда подразумевается, - зелено-карие глаза двойника прямо засветились издевательским весельем.
- Я понял, это очередное задание.
- Ты всегда получал четкие инструкции, и без них видимо не можешь, - на лице дьявола появилось картинное разочарование.
 - Ты же стал умней. Притормози, опустись на землю. Как ты полагаешь, где её искать, душу то? Ну? - он замолчал приставив палец к переносице и затем, целясь очередной раз прямо в Василия, медленно протянул: Наталкиваю на мысли. Как ты считаешь, каким нужно быть, чтобы совершить злодеяния сотворенные тобой. Без разницы, здесь или среди людей. А? Ты такой же как и те, кого убивал, даже хуже, - двойник сложил руки на груди и брезгливо плюнул, - Возомнил себя мстителем. Нет, ты не мститель. Подумай еще раз, как бы я мог собрать свое разбросанное по планете тело? Ведь все убитые были лишь вместилищем частей меня, не знавшими что являются сосудами, воссоздающими меня. Руководимые неведомой им волей, они столетиями подбирались к этому месту и времени, чтобы…
Васька не дал ему договорить, до него уже всё дошло. Он кинулся на врага, целясь вилкой из растопыренных пальцев в глаза.
- Да, - радостно закричал дьявол, ловко увернулся и осадил его ударом кулака прямо в сердце.
Васька на мгновение замер, а затем повалился на бок, широко раскрыв стекленеющие глаза. В уголке рта появилась и потекла вниз по щеке, ярко-алая струйка крови. Тело еще несколько раз дернулось, как будто Васька безуспешно пытался подняться, но видимо все закончилось. Вскоре он обмяк, усталые веки опустились и закрыли от него этот мир навсегда.

Когда он окончательно оцепенел, над телом начал едва заметно колыхаться воздух, словно оно источало жар. И, покидая подаренный когда-то приют, на свет неуверенно выползла душа.  Легким облачком она повисла возле Васькиного лба, а затем стремительно рванулась вверх, туда: к свету, к теплу. Но в  середине пути, неведомая сила её остановила, она развернулась и полетела назад, к сотворенному ею чудовищу.
 

2008 г.