Аркадия. Глава 9

Евгений никогда не боялся одиночества. Он боялся собак, «двоек» в школе, темноты, высоты, глубины речной, боялся порвать одежду, есть немытые фрукты и находиться в центре внимания. Вообще он боялся того, чего другие, особенно мальчики, не боятся, и вовсе не испытывал страха перед тем, перед чем другие каменеют. Он не боялся остаться голодным, не боялся быть презираемым, не боялся одеваться хуже всех, не боялся быть последним, не боялся проиграть, не боялся упустить шанс, не боялся бескорыстных поступков, иногда не боялся самой смерти и боли, иногда потому, что постоянно их не может не бояться никто.

Однажды, когда день уже клонился к беспримесным грёзам ночной отрешенности, и фиолетовая рыбина небес медленно и упрямо тянула алый поплавок солнца на самое дно своего чёрного омута, к мальчикам, сидевшим на лавочке и болтавшим о своих детских проблемах и радостях, подошли двое мужчин. Один плотный, среднего роста блондин с густой бородкой и жёстким взглядом, другой рыжий, чуть повыше, худощавый, с раскрасневшимся лицом и наглыми глазами, явно подвыпивший. Они сели рядом с мальчиками и стали говорить о том, что смогут научить их быть сильными, ловкими и смелыми, научить их драться, не отступать в бою и одерживать победы.

 Говорили красиво. Мальчики, потупившись, молчали. Евгений не верил ни единому слову. И вдруг бородатый переменил тон. В вибрации его голоса чувствовалась угроза. Он сказал, что если  его слова пришлись нам по душе, то мы должны вступить в его тайную организацию. Слово «тайную» он, конечно, не сказал, это сказал Евгений про себя. Сказать, что его слова пришлись нам не по душе, никто не осмелился. Двое товарищей Евгения  отодвинулись на край лавочки и сжались, как цыплята перед ястребом. Евгений сидел спокойно, как Святой Антоний среди легионов нечисти. Угрожающие нотки становились всё явственнее в голосе бородача, причём он уже обращался непосредственно к Евгению. Его жёсткий цепкий взгляд был неприятен, но не гипнотизировал. Видимо по расчётам бородатого Евгений должен был себя чувствовать как кролик перед питоном. Однако Евгений не собирался пассивно скатиться в пасть монстру. Ни страха, ни покорности в его душе не было и в помине, и ему было глубоко наплевать кто сидит перед ним. А ведь перед ним сидел довольно опасный преступник. Позже Евгений узнал, что бородач – местный «король» хулиганья, ворюг и алкоманов. И как догадался ещё позже, он склонял мальчиков к гомосексуальной связи.

Внезапно в руке бородатого сверкнула спица и застыла перед глазом Евгения. Тонкий волосок отделял стальное острие от роговицы. Мальчики на краю скамейки превратились в серые тени, а рыжий омерзительно осклабился. Краем глаза Евгений видел как тёмно-синие волны горизонта захлёстывают тонущее светило, и его последние пурпурные отблески замирают на верхушках деревьев. Невыразимое спокойствие и умиротворение полилось широким потоком по телу Евгения, оторвалось и поплыло к краю неба, к его гранатово-сапфирному чекану и растворилось в бесконечных тёмно-вишнёвых переливах. Евгений не видел ни спицы, обсыпанной алыми блёстками, ни циничных зрачков «короля», ни омерзительной гримасы рыжего, ни грядущих последствий. Было спокойно как задолго до появления на этот свет.
- Значит ты не подписываешься на такие дела? - спросил бородач и отвёл руку.
- Нет, - Евгений встал и пошёл не оборачиваясь, будто оставляя за собой поле белых лилий.
Только в своей постели под одеялом он по-настоящему испугался, дав раздолье своей беспрецедентной фантазии.
Так никогда Евгений не подписывался ни на какие союзы ни с кем, и душу свою не продавал никому, как бы литературно и банально-школярски это не звучало.