Аркадия. Глава 10

Аркадия, Аркадия, прекрасная страна!
Ни одна ночь Евгения не обходилась без сновидений. Простыня ламмммеяяяят сбита к центру кровати одеяло перекручено подушка отодвинута к краю ноги лежат на подушке одеяло левитирует он падает с кровати он летит вниз и взлетает вверх кошмары обступают плотным кольцом один в пустом кинотеатре чёрно-белый фильм раскрашивается красным и розовым экран увеличивается растёт красноэкранный сдвиг апловуид намурдид перефлантазиозит онейротермическая гвингвамма грёззззоаэротеллурический эквимрит подушка сползает и растекается густым молоком пузыри набухают улетают воздушными шарами ууулллу хлаухлиу неодндно призрачная граница раскрывающихся дверей выпадает на берега реки покрытой светящимися зелёными глазами из воды поднимаются плавноаплавни дрожат на ветру лелелеееят лиууутают иишшуууаатт ламммеяят под зёмлёй что-то ворочается бугрится коробит боборобит фурсурит небо колоколами звонит как хвоя ударяется о шершавые стволы колыхается безвольно небо опускается небоотражённое в рекоотвлении тьма падает огромными квадратами на стеклянные мостовые покрытые густым слоем пепла ящерицы жабы лягушки пауки муравьи ползут по наклонному стеклоиду небес каракулевые птицы роняют железные яйца создаваяистончая сновидения заяви киносеансов рассыпанных ферритовым снегом под бальзамическими аркотеатрами

Сомнамбулическая деревня призрачная граница между грёзой || и || явью негрёзой старательно окончательно вечерне тихообмолвно парксекокванты густой зелени в неё утопающей звёздопыльной сирени ненарушимосветящихся перламутрофантомными миадами предзакатных миражей параллельных сновидений изнанка дымчатого расфлонного несмыслеузнанногоночеоттенка

Сновидения перпендикулярны мифоформатам о русалках, ведьмах, упырях, призраках, некромелосомах и аквабуурсатах. Волны оофантазий создают водоворот пластоидного инфрапланетоида.

Однажды бабушка рассказывала Евгению о некоем дне, называемом розерги. Его поразило это необычное слово, которое он никогда ни от кого не слышал. В этот день полагалось поминать умерших некрещёных детей, конечно тем, у кого таковые были. Кто забывал об этом, тому в напоминание являлись странные и страшные вещи. Например, перед человеком появлялись русалки, но не полуголые женщины с рыбьими хвостами, а женщины в виде жаб серо-слизистых или жабособаки с клешнями рака или в виде дерева со щупальцами и пиявками вместо ветвей. Прабабушка, как рассказывала бабушка, видела на огороде в этот день огромную жабу, величиной с ведро, которая смотрела на неё умными человеческими глазами. Евгений хоть и был скептиком, но этим рассказам доверял. К тому же он и сам видел нечто подобное. Однажды в лесу в тенистой ложбинке под провислой узорчатой паутиной он увидел чёрную жабу, величиной с небольшую тыкву. Тело её было идеально гладким зеркальным с тёмно-синими разводами. Жаба отталкивающе сглатывала, отчего её мешковатый лоснящийся малахитовый зоб омерзительно покачивался. Евгения чуть не вырвало. Он не чувствовал ног, будто нижней половины туловища вообще не существовало, а верхняя висела в безвоздушном пространстве. Мелкая дрожь широкими волнами пробегала по телу. Он помнил только как мелькали травы, небо и солнечные лучи, да как ломались сухие ветви от беспорядочного бега. Очнулся Евгений только на бугре, с которого была видна деревня и лес позади.

Но и после этого Евгений не боялся леса. Лес всегда манил и притягивал своими чёрно-изумрудными лабиринтами, пронизанными пучками золотых игл. Евгений мог без устали бродить по лесу и созерцать крестопауков, покачивающихся на росистых паутинах, бриллиантовых жужелиц, мегаполисы муравьёв, корявые сучья старых дубов, поваленные стволы, искорёженные пни, геморроидально-маргинальные корни, торчащие из танатоидноспрессованных комков застарелой листвы; светлые, замершие в восторге как солнцепоклонники, тихие поляны с гемоглобиновыми россыпями земляники; греющихся на кочках чешуйчатонефритовых ящериц; слушать пение невидимых птиц. Время, проведённое в лесу, слишком таинственно и огромно, и  как будто бы оно вообще не время, а бесконечность, описываемая вокруг него.

Когда Евгений с двоюродным братом вечером воровал на колхозном поле горох, страхи и галлюциноидные визоры окружали его плотным непроходимым кольцом. Параскульптурные бесформенные существа и бесплотные левиталии гурьбой теснились за спиной Евгения и внезапно обретали форму и плоть. От них даже исходили запахи и звуки. Стоило повернуться, и они тут же разлетались как синие блестящие мухи. Сумерки были пропитаны этими полуфизическими тварями. Они извивались и пульсировали в тёмно-индиговом ночном небе, как следы коричневых полупрозрачных комет, видимых  только в телескопы астродадаологов. Эти фантодинамические инферфауноиды легко бежали на тонких волосяных ногах, гнущихся и плавающих, как дымки от сигарет., по верхушкам ржи и гороха, и таяли, смешиваясь с вибрациями, поднимающегося от горячей земли, воздуха.

Стук катящейся повозки и храпение лошади образовал огромное гористое серое существо с тысячами лап, надвигающееся и готовое схватить и разорвать, укусить и удушить. Евгений бежал не оглядываясь вслед за братом, удерживая двумя руками за пазухой прохладные гладкие стручки. Потом они ползли на четвереньках по огороду к бабушкиному дому, и чёрные морды космоса звёздами глаз следили за ними как инквизиторские ищейки. Дом желтым квадратом светящегося окна отпугивал струящихся дёгтем многощупальцевых тварей, летающих трупноколоидными тартарическими комками над крышей. Запыхавшиеся мы ввалились в сени, и горох из шорт и рубах хлынул на пол зелёной волной.