Чудо

Чудо
Ты слышишь? Скажи, что ты все же слышишь,
Того, кто растаял в соли морей,
Чьи слуги – орлы, обезьяны и мыши,
В чьем доме давно уже нет дверей.

Влажно, душно и пусто. Приторно-пряный запах цветов и листьев втекает в мой дом непрерывным густым потоком, жаркое беспощадное солнце презрительно отвернуло свой лик. Вечер – страшное время суток. Неудивительно, что люди предпочитают искать укрытие. Некоторые из них иногда забредают ко мне. Вернувшиеся домой рассказывают истории, одна чудеснее другой – и все абсолютно лживы. Чудо нельзя описать словами, верно? Плотная тень крадется по старому мрамору – этим вечером снова меня посетили гости.
- Присаживайся, бери лепешку и свежие фрукты. Мне приносят их обезьяны в обмен на яркие камни. Их здесь много, - шепчу я из дальнего уголка зала. Гость, вопреки усталости, благодарит, как подобает обычаям, и лишь потом принимается за еду. У него есть все шансы добраться домой без потерь.
- Добрый господин, не тревожит ли Вас ночной холод? Если изволите, я разожгу костер, - интересуется, вежливо, но не льстиво.
- Костер? Здесь он без надобности. Старые камни долго хранят тепло. Ты, верно, боишься зверей? Что до меня – я ничего не боюсь. Все, что меня страшило давно свершилось, и мне остается ждать. Наблюдать, вспоминать и ждать. Наблюдать здесь особенно нечего: каждый день лианы добавляют ростки на колонны, под куполом крыши появляется пара-тройка новых пернатых питомцев, а время безостановочно и беспощадно отгрызает кусочки моего прошлого. Мне есть о чем вспомнить.
- Расскажите мне Вашу историю? Я слышал много об этом чудесном доме, но никогда – о его достойнейшем обитателе и хозяине.
- Хорошо, - соглашаюсь, видя, что просьба искренна. - Многие годы назад правящую династию основал белокожий и алоглазый сын верховного жреца, чья кожа мгновенно сгорала под нашим безжалостным солнцем. Считается, он был демоном ночи. Через несколько лет в той же семье жреца родился второй ребенок – девочка, еще более выцветшая и потусторонняя. Разумеется, её прочили демону в жены, чтобы потомки их, величественные и сильные стояли на страже границ и владений. Ты, я вижу, скучаешь – история наших земель прекрасно тебе известна. Что же было потом? Да, действительно: распри, кровавые внутрисемейные войны, и где-то в разгаре событий алоглазка исчезла бесследно. Алоглазый раджа направился на её поиски, и тоже пропал в глуши. Их упорно искали – но джунгли жестоки и быстро стирают следы преступлений. Возьми хоть мои хоромы – кто представить бы мог, что это – остатки дворца, чьи стены помнят множество горьких событий.
- Давно Вы живете здесь?
- Пожалуй. Луны мелькают в пробоины моей крыши, но я не ищу иного пристанища. Здесь мне самое место. Расскажи мне истории? Я люблю слушать новые сказки.
- Говорят, глубоко в джунглях есть старый заброшенный дворец первых раджей – демонических сынов ночи, увитый лианами, и потому особенно незаметный. Говорят, и по сей день в нем обитает демон, дающий пристанище заблудившимся путникам: ночь под пробитой крышей добра и ласкова. Говорят, те, кто обидел демона, больше не возвращаются. Говорят, те, кто ему понравился, возвращаются обогащенными и просветленными. Говорят многое, только кажется мне, в этих историях слишком уж много чуда.
- Ты в чудеса не веришь?
- Нет, - отвечает глухо. – Небо жестоко ко мне и моей семье.
- Расскажи мне свою историю? – прошу заинтересованно.
Гость усмехается.
- Я не услышал Вашей, лишь историю Вашего дома, - парирует он. – Назовите хоть имя свое, чтобы знать своего благодетеля.
Первый рассеянный свет растворяется в полумраке: летние ночи коротки.
- Самлейк.. саломей… - губы путаются в давно позабытых звуках.
- Настоящее имя твое я хочу услышать.
- Щшиииииифффффа, - выдыхаю, смеясь, растворяясь, летя по ветру танцующими горящими искрами.
Улыбается гость, снимая истрепанный плащ. В его алых глазах отражается моя призрачность.
- Ты получил свое чудо, незваный, но жданый гость?
- Получил, - говорит. – И заберу с собой.