Что?

— Что? — переспросил «секьюрити», и его «что» получилось так протяжно, будто он пытался пропеть какую-то песню.
— Ну как же? — удивлялась женщина средних лет, — понимаете ли, м-м, у меня ведь в сумке цветы. Цветы, понимаете! Если я оставлю их в камере с сумкой, что будет?
— Что? — не понял секьюрити-охранник.
— Ну как что! Помнутся же тогда цветы, понимаете. Ведь помнутся же!
Женщина стояла в книжном магазине у камер хранения и пыталась рассудить охраннику всю ситуацию.
— Да? — снова не понял «секьюрити», — ну тогда проходите с сумкой.
— С сумкой? — возмутилась женщина, — ну, а если я возьму книжечку и положу ее в сумочку и уйду. Что тогда?
— Тогда? — задумчиво сказал охранник, — ну тогда оставьте сумку.
— Оста-а-вить? — теперь уже запела женщина, — но ведь цветы. Цветы-то! Понимаете, ведь помнутся же. Я же и говорю...
Охранник вздохнул:
— Ну тогда проходите с сумкой.
— С сумкой?! — снова запела она, — ну а если я, все- таки, возьму книжечку, положу ее в сумку и уйду. Уйду ведь...
— Ну тогда оставьте сумку — снова промычал «секьюрити».
— А цветы? Как же цветы?
Охранник начал понимать всю губительность и безвыходность ситуации. Он стоял, открыв рот, и хотел что- то объяснить, но вырывалось только какое-то мычание. Глаза наливались кровью, и грустный «секьюрити» с такой же грустной табличкой «Андрей» на груди еще никогда не попадал в такую паскудную ситуацию. Возможно, он хотел закричать, но вспомнил, что на службе и лишь безразлично ответил:
— Знаете что?
— Что? — переспросила женщина.
— Делайте, что хотите. Вот что.
Больше я его никогда не видел...

26.01.05