Лида Москаленко

    Лежу в больнице Алдана, но не в терапевтическом отделении, а в родильном. Там лежать - это не для слабонервных. В отделении находилось несколько женщин,  «старожилов»  на сохранении или по каким-то другим причинам. Народ подходящий, весёлый и даже талантливый.  За короткое время меня научили играть в настольную игру  «уголки». Одна молодая женщина,  находясь  на излечении,  изготовила множество пар серёжек. Она мастерила их из проволоки и бусинок, получалось здорово, разнообразно, очень красиво. Другая женщина, учительница начальных классов из Ыныкчана, любила рассказывать разные истории.  Она лежала в больнице, потому что у неё признали двойню и решили перестраховаться. Первую неделю я привыкала, знакомилась, а потом освоилась, как и все тамошние старожилы.  Моё внимание привлекла одна молодая женщина, которая как только выходила из палаты, сразу была центром притяжения. Все, кто мог ходить, были вокруг неё. Поначалу я немного стеснялась, думала, что она рассказывает женщинам что-то по секрету,  потом стала подходить поближе, прислушиваться и поняла, почему так к ней все липли, как мухи на мёд. Она так мастерски умела рассказывать анекдоты и так много их знала, что, где бы только она не появлялась, стоял хохот, до боли в животе. Мы познакомились. Звали её Лидой, фамилия Москаленко. Кругленькая,  располневшая,  некрасивая женщина, которую вряд ли кто-нибудь мог заметить при других обстоятельствах, держала публику, как на хорошем концерте. Нашим эстрадникам «От юмора» до неё как до Парижа, сказали бы многие и были бы совершенно правы. Это действительно талантище. Мы так сдружились, что стали доверять друг другу некоторые секреты. Она находилась в больнице уже месяц, а рожать ей было надо, как и мне примерно в октябре.  Женщины рассказывали, что её "муж", какой-то бродяга, которого она ждала каждый день, к ней не приходил. Лиду могли выписать давно, но врачи из жалости стали продлевать больничный, можно сказать, спасая её, потому что этот муж куда-то делся, а жить ей было негде и не на что. Если родится ребёнок, для него не было даже простынки.  Что переживала эта женщина в душе, можно только догадываться. Окружающим она и вида не подавала, как ей горько и тяжело в этой ситуации. Ко мне тоже никто не приходил. Сестры мужа, гордячки, ни разу не показались в больнице, не передали  даже привета, поэтому с Лидой мы тогда были почти в одинаковом положении. Одно меня успокаивало:  мой муж сейчас служит во Владивостоке. Он радиометрист на корабле, отслужил четыре года на Тихоокеанском флоте, а  сейчас проходит переподготовку  и пишет мне письма. Это была одна отрада и утешение, когда приходила грустинка.
    Мы переживали тогда за всех рожениц, даже плакали вместе с ними. Помню, как-то  привезли одну с дальнего посёлка, она успела только добежать до операционной,  как тут же родила, едва успели подхватить в пелёнку девочку. А муж за дверью кричит: « Кто?» Ему сёстры через дверь говорят: «Дочка». Он с руганью: «Опять девчонка, это уже шестая. Домой не пущу тебя, Анька. Не можешь мне сына родить». Одна женщина родила сына. Муж приехал, кричит с улицы: «Нин, как дела, что тебе привезти, когда за вами приезжать?» Она ему важно так: «А ты, что явился,  харя твоя немецкая». Мы так смеялись на неё, только не поняли,  почему она была так недовольна мужем и, почему харя немецкая… ?   
    Как-то, под выходные Лиде стало плохо. Дежурная медсестра сказала, что началось.  Дело шло к вечеру, но Лиде становилось всё хуже и хуже, она  никак не  могла разродиться. Звонили домой врачам, но те давали только ценные указания. Двое суток Лида мучилась, у неё от крика даже язычок маленький надорвался,  никто не оказывал ей  профессиональной помощи. Мы  так переживали и терпение наше лопнуло: мы  потребовали от дежурного врача, чтобы  тот звонил начальству. Если сейчас никто ничего не предпримет  в отношении пациентки, то мы будем жаловаться дальше. Дежурный врач и сам был напуган,  звонил без конца главному врачу.  Только в конце воскресного дня  всё-таки собрались специалисты, осмотрев Лиду, сказали, что надо делать Кесарево сечение, так как у неё сильно заужен таз  и самой ей  не родить. Это был третий день мучений нашей Лиды.  Похожа она была на сошедшую с ума женщину, страшное зрелище.
       Слава Богу! Операция прошла успешно. У Лиды родилась дочка. Это было 13 октября, а 15 октября сделали операцию и нашей учительнице. У неё родились две девочки:  одна весом 3кг 550г, а другая 3кг. 300г.  Богатырки. Не зря, когда мы гуляли  по больничному парку, даже мужчины  переживали за нашу учительницу, так ей было тяжело носить двойню.  Утром 18 октября родила и я. Родила сама, хотя была вызвана бригада самых опытных врачей на случай, если возникнут какие-нибудь осложнения с сердцем, но я сказала, что рожу сама и не надо мне помогать. Когда я родила, врачи сказали: «Молодец». 
  Нас всех поместили в одну большую палату. Выписывали по  состоянию здоровья малышей и мам и по сроку пребывания после родов. Нас троих всё не выписывали и не выписывали. Мне так хотелось к себе домой. Ко мне после родов приезжал свёкор, мы немного поговорили и он уехал.  Сказал, что Сергей должен приехать со дня на день. Ура, у меня сын и я ему приготовила имя - Владимир, в честь моего погибшего брата.
  Шёл восемнадцатый день моего пребывания в больнице после рождения сына. Больше я не могла там быть, нервы были на пределе. Мы каждый день просились домой, даже Лида не могла больше находиться с дочкой там. Кроме того, приехал её муж и она была рада, хотя радости от такого мужа было мало. В палату вошла наша врачиха, мы стали проситься в очередной раз домой, но она сказала,  что не может ещё выписать меня. Я заплакала, а Лида радостно засмеялась, её выписывали. В это время, когда я плакала, а Лида смеялась, в палату вошла медсестра, подала результаты анализов, врач прочитала их и сказала, что выписывает меня, Москаленко придётся задержаться, что-то в результатах не то. Тут заплакала Лида.
  Мы так сдружились, что расставание было со слезами. Обменявшись адресами, обещая  писать друг  другу письма, мы разъехались кто куда. За мной приехал Сергей и забрал меня с сыном домой, в Лебединый.
   
  РS.   Недели через две мне пришло письмо из Ыныкчана от нашей учительницы. Она писала, что у неё всё хорошо, дочки в порядке, а потом написала, что Лида умерла через четыре дня после нашей выписки. У неё случилось заражение крови.
 Лида так была рада, что у неё родилась дочка, она назвала её Оксана. Вспоминая эту историю, я каждый раз плачу. Так мне жалко Лиду, она была солнечным, талантливым человеком, жизнерадостным и мужественным.
    Дочери Лиды Оксане Москаленко 13.10.1969г. рождения, осенью исполнится 48 лет. Где ты, Оксана?
 Нашего с мужем  сына, свекровь назвала Валерием. Тогда в космос полетел Валерий Быковский. Я возразить свекрови не смогла, но второго сына назвала Владимиром, а третьего Николаем, в честь моего отца, фронтовика, а если бы я послушала врачей…

                16.03.2017г.
 (Начало в гл. "Первые испытания").