Зигзаг

ЗИГЗАГ
До нашего официального знакомства я уже была наслышана о нем более чем достаточно. Естественно, владелец двух автосалонов, сам на новеньком красном Феррари, околобаскетбольного роста, так что нужно поднимать голову, чтобы заглянуть в глаза, со жгучей, какой-то цыганской внешностью и абсолютно русской фамилией Корнеев просто купался в женском внимании.
Мы познакомились, когда я пришла к ним в офис, чтобы отпечатать диплом. Конечно, меня с метровыми ногами и каштановыми волосами до пояса тоже нельзя было не заметить, но не могу похвастаться, что он был сражен наповал одним взмахом моих длинных ресниц. Скорее поставил на полку среди таких же вымпелов, знаменующих завоеванные женские сердца. Мой же первоначальный интерес, подогретый красочными рассказами Светки – секретарши о его многочисленных похождениях, трансформировался в стойкую уверенность, что именно этого мужчину я ждала и непременно должна заполучить в свою жизнь, как поется в одной известной песне.
Я понимала, что среди прочих барби, которые сопровождают его в фитнес-клубе, боулинге, на дискотеках и где там еще, я неизменно затеряюсь. Предстояло выбрать сферу, где я буду вне конкуренции. Через Светку, мою бывшую одноклассницу, я закинула наживку, на которую предстояло клюнуть самой крупной рыбе в моей жизни. Все время до следующего утра я держала все имеющиеся у меня фиги за успех своего предприятия. И то ли звезды были на моей стороне, то ли психологический расчет оказался верным, но как опытный сердцеед, не пропускающий ни одной новой юбки, он поинтересовался незнакомкой, появившейся вчера у него в офисе.
Как и было условленно, Светка зарекомендовала меня дипломированной специалисткой по PR-технологиям и как бы вскользь протащила некоторые из моих предложений по рекламной компании, рассчитанной на молодых яппи, выпускников престижных ВУЗов, которые в скором времени собираются пополнить вымирающий российский средний класс. Идеи были реальными, тем более что темой моего диплома как раз и были молодежные ценности, да и к его салонам, в которых отоваривалась в основном местная братва и пафосные банковские служащие, в самом деле, нормальному человеку подступиться было невозможно.
Кроме большого сердца и ненасытных сексуальных аппетитов, у моего избранника также присутствовала голова, поэтому ближе к обеду он попросил Светлану связаться с этой самонадеянной молодой особой, то есть со мной, и выяснить, были ли мои слова голым трепом или мне, действительно, есть, что предложить.  Кроме держания фиг, я, конечно же, занималась излюбленным женским занятием – обдумыванием туалета на случай успеха. Вспоминая еще детские впечатления от тайно экспроприированного у старшей сестры любовного романа, где героиня заинтриговала босса, будущего мужа, недвусмысленным серым костюмом, я решила облачиться в такой же беспроигрышный вариант.
Сам проект, с которым предстояло выступить (все же я иду разговаривать о делах), меня ничуть не волновал. Идея витала в воздухе, просто Корнеев был слишком занят другими занятиями, чтобы воплотить ее самостоятельно. Год назад на методике экономических прогнозов я даже привела в пример его детище, справедливо, как заметил преподаватель, раскритиковав политику предприятия за отсутствие долгосрочных перспектив и социальных программ. Понятно, что, играя на неиссякаемых финансовых источниках его клиентов и изменениях автомобильной моды, он неизменно будет зарабатывать на черную икру, но настоящий бизнесмен никогда не откажется поднять лишний миллион долларов, валяющийся у него под ногами. Я верила в гений моего принца на красном Ферари, поэтому мало волновалась за свой грядущий выход.
Трюк с серым костюмом, волосами, собранными в пучок, и очками для пущей солидности столь же стар, сколь и неотразим. Корнеев настолько привык к коротким юбкам и вызывающим декольте, что с удовольствием заинтриговался моим неприступным видом. В общем, я была оформлена в качестве специалиста по связям с общественностью без испытательного срока. Единственное, что меня немного разочаровало, так это отсутствие восторга по поводу моих блестящих идей. Конечно, я  предполагала, что босса больше заинтересуют женские качества моей многогранной личности, но все же надеялась, что проекту, которым я очень гордилась, достанется больше внимания.
Вместо этого Корнеев познакомил меня со своим заместителем. – Раньше всем этим занимался Федор, теперь вы будете работать вместе. Ознакомьте его с вашим планом и приступайте, все производственные рычаги у него в руках, можете располагать остальными сотрудниками. На этом мои рабочие инструкции закончились и начались другие. Босс умчался на деловой обед, приказав мне отужинать с ним сегодня, якобы поддерживая давнюю традицию знакомства с новыми сотрудниками.  «С сотрудницами», -  про себя подумала я. Я осталась один на один с Федором, который представлял собой полную противоположность своему боссу.
Белобрысый, с голубыми глазами и простодушным видом, он перемещался в пространстве с гораздо меньшим изяществом, чем Корнеев, и вообще занимал, как мне показалось, слишком много места. Он сразу же принял мой проект со словами: «Наконец-то, я давно ему это предлагал, может хоть вас он послушает». Меня мало восхитила его похвала, ведь оправдать свое бездействие такими словами проще всего. В обсуждении стратегии и распорядка ближайших дел и ушел остаток дня. Корнеев встретил меня на выходе и, ласково похвалив мой безупречный офисный вид, предложил для вечера облачиться во что-нибудь более подходящее.
Я ждала этого и убила его платьем, которое мы с подругой, потрясающей портнихой, сшили по образу и подобию вызывающих нарядов Дженифер Лопез, угробив на это целых два дня. Полгода я не могла решиться его одеть и вот, наконец, случай представился. Когда он увидел меня во всем этом обтягивающем, струящемся и прозрачном, то, наверное, все на мой счет решил, потому что вести себя начал с еще большим напором.
Мы поехали в самый дорогой ресторан в нашем городе, где до этого я никогда не была. Конечно же, все швейцары, метрдотели и официанты знали его по имени-отчеству и бросались к нам с услужливыми лицами, а в зале взметнулось несколько приветственных рук его друзей – завсегдатаев заведения. Их красивые спутницы целовали Корнеева в щеки и пристально разглядывали меня. Я не игнорировала их, но и не улыбалась, стараясь относится к ритуалу встречи со знакомыми как к традиционному возложению венков к памятникам - настоящий-то праздник начинается потом.
Следуя канонам обольщения, я всячески поощряла рассказы Корнеева о себе, сама же говорила очень скупо, но вовремя улыбалась, к месту смеялась, в общем, выражала свои чувства мимикой. Я разговорилась только после того, как выяснила его год и день рождения, тут я рассыпалась в красноречивых эпитетах, описывая преимущества его Козерога и Тигра. Дальше выяснилось, что он понятия не имеет, что каждому человеку соответствует определенное дерево и цветок, так что мне опять нашлось, чем блеснуть, а гадание по руке я приберегла для следующего раза. В итоге я добилась первого результата, он стал смотреть на меня как на человека, который  может его чем-то удивить.
Следующие несколько недель все свободное время он проводил только со мной, посаженный на удочку моей невосприимчивости к его фирменным чарам, в которых он был так уверен. Я корчила из себя особо ценного работника, помешанного на  профессии, которого мало что интересует в жизни, кроме дела. Соответственно, нам всегда было о чем поговорить, и скоро я знала все слабые места его бизнеса и половину ключевых фигур города по именам. Слушая его бесконечные рассказы о трудностях начального периода, я стала уже подумывать над диссертацией по предпринимательству. 
Корнеев с каждым днем все больше восхищался моими выдающимися способностями, особенно сильно его поразило то, как я вступила в полемику с зампредом коммерческого банка по вопросам долгосрочного кредитования. Вскоре я добилась того, что ни один вопрос, касающийся моего ведомства, без меня не решался.
Оставалось только сразить его необыкновенными  талантами любовницы, но вместо этого я настаивала на том, что девушка порядочная и к сексу до свадьбы отношусь сугубо отрицательно. Корнеева это так удивило, что он даже не нашелся, что возразить. Все-таки мужчины по сию пору ведутся на старые-старые, веками проверенные крючки. Он, конечно, подумал несколько дней, и предложение мне было сделано, как в каком-то фильме про любовь, типа "раз ты такая дура, выходи за меня замуж". Но я-то знала, что он специально так дело преподнес, чтобы я сильно нос не задирала.
В то же время я почти случайно подслушала их разговор с Федором обо мне. Корнеев сидел за столом, запустив обе руки в свою густую шевелюру, и говорил, как он попал и что, по-видимому, реально придется жениться. О себе я услышала, что сейчас уже таких, как я, не встретишь, что жена и должна быть серьезной и порядочной, что меня действительно интересует он, а не его деньги, и что я, наверняка, стану хорошей матерью. Как ни странно, Федор без тени насмешки соглашался со всем этим, чего я никак не ожидала, уверенная, что он обзовет меня грымзой и выскочкой. Глупо звучит, но мне почему-то было приятно именно то, что меня похвалил Федор. 
У меня были все основания бояться критики со стороны коллеги, потому что ему как раз доставалась из моей незаурядной натуры самая плохая сторона. Меня раздражала его постоянная мнительность и медлительность, в то время как я принимаю решения мгновенно и верно. Его излишняя вежливость и воспитанность в вопросах взаимоотношений с окружающими людьми,  с которыми я, честно говоря, не церемонюсь, особенно если они не оправдывают мои надежды, была невыносима. Еще мне не нравилось его снисходительное отношение к нашему боссу, моему драгоценному Корнееву. Я, конечно, все понимаю, друзья детства, но посмеиваться над человеком, который обеспечивает тебя работой и деньгами, по-моему, недопустимо. В общем, не привлекал меня этот человек. Ни понимать, ни принимать его я не собиралась, так что все наше общение проходило скорее по правилам военных баталий, нежели деловой этики.
Поэтому, когда Корнеев на общем собрании компании объявил о нашей скорой свадьбе и назначении меня своим заместителем, я ждала от Федора привычных фырканий, так как он всегда высмеивал друга за чрезмерное увлечение противоположным полом. Он же, напротив, с самым серьезным видом прослушал это сообщение, но, в отличие от остальных коллег, даже не удосужился меня поздравить, как будто то, что его босс, наконец, определился, не было из ряда вон выходящим событием.
Лучшего способа прославиться в нашем не самом большом городе трудно было найти, о предстоящей свадьбе писали чуть ли не все газеты. Мама радовалась и вырезала все наши фотографии, а папа ворчал, что выйти замуж не напасть, как бы замужем не пропасть.
Как раз в это время я делала операцию по восстановлению девственности, потому что если бы я действительно была девушкой невинной, Корнеев наверняка сбежал бы от такой неумехи сразу после первой брачной ночи. Договориться я смогла только с одним молодым столичным врачом, который приехал в наши края на практику. Для прикрытия мы с ним разыграли, будто бы я упала в оборок прямо на улице от недостатка гемоглобина в крови. До смерти напуганного Корнеева доктор отчитывал за то, что он плохо заботиться обо мне, что позволяет мне много работать, в то время как я недавно закончила институт и еще не вполне отошла от экзаменационных волнений. Мне был предписан полный покой, отдых и усиленное питание. От страха за мою жизнь Корнеев не обратил внимания, в стенах какого заведения мне оказывали помощь.
Всю неделю полной эйфории, когда я занималась только чрезвычайно приятными вещами, типа примерки свадебного платья, выбора ресторана и меню, написания приглашений и т.п. меня окружало невероятно предупредительное отношение моего жениха.
Когда, наконец, после долгого упрашивания Корнеев разрешил мне появиться в офисе, чтобы узнать, как идут дела с нашим проектом, Федор с порога бросился ко мне, схватил обеими руками за плечи, заглянул прямо в глаза и почти закричал: - Как ты себя чувствуешь, с тобой все в порядке? Видя мой ошарашенный взгляд, тут же отступил, извинился, отошел к окну и, не глядя в мою сторону, стал объяснять, что меня очень долго не было, он ничего не знал обо мне все это время, переволновался и т.п.
Он-то, может быть, уже переволновался, а я волноваться только начала, слишком странным показалось мне его поведение. Кто я для него? Будущая жена босса, коллега по работе, от которой он не видит ничего, кроме критики? Откуда вдруг такая забота о моем благополучии, боится, что с моим уходом все дело встанет и ему вновь нечем будет заняться? В раздумьях об этом, я тихо занималась накопившимися делами, и мы провели этот рабочий день без привычных перепалок.
На нашей свадьбе Федор много молча пил. Даже когда Корнеев просил его произнести тост, как основного свидетеля нашей зарождавшейся любви, он отнекивался и просил подождать, дать собраться с мыслями, чем, естественно, вызывал на себя огонь искрометных шуток моего мужа. Я, сама того не замечая, все время следила за его перемещениями. Он ни с кем не танцевал, хотя чуть ли не все свободные девчонки звали его с собой. Кстати, я впервые заметила, что (конечно, после Корнеева) Федор самый привлекательный мужчина из всех, кто здесь собрался, а это были лучшие люди нашего города. Он о чем-то долго говорил с моей мамой, потом они пили с моим отцом на брудершафт. Когда он перехватил мой пристальный взгляд, то впервые улыбнулся, послал мне воздушный поцелуй и снова погрузился в свое мрачное настроение.
Мне необходимо было выяснить, в чем причина такого странного поведения, поэтому, когда он вышел курить на балкон, я поспешила за ним, благо Корнеев беседовал с кем-то из местной администрации. - Федорка, - не знаю, называет ли его еще кто-нибудь так, как я. Он сидел на подоконнике и курил, увидев меня, раскинул руки - О, мадам Корнеева! - Чего ты паясничаешь, только портишь всем праздник. - Тебя, как обычно, не устраивает все, что я делаю. - Нет, это как раз тебя, видно, не устраивает то, что я вышла замуж за твоего шефа. - Да, не устраивает, если хочешь, я даже скажу, почему. Ты уже большая девочка, должна понять.
Поскольку я молчала, он продолжал: - Вы, конечно, прекрасная пара и он наверняка будет с тобой счастлив, но вопрос-то в другом. Ты-то будешь с ним счастлива? Ты-то его любишь?  Я не знала, что ему сказать, поскольку последнее время сама спрашивала себя о том же, а спокойно наврать ему что-нибудь для нашего общего блага сейчас почему-то не пришло в голову. - Во-от, - протянул Федор, - я так и знал. Ты обманываешь. У меня внутри все похолодело, неужели он что-то раскопал: - Я не обманываю его, с чего ты взял? - А я разве сказал, что его? - он вскинул на меня удивленный взгляд: - Ты себя обманываешь.
Мне стало легче, но ненамного. Впрочем, я не хотела портить себе свадебное настроение лишними размышлениями, поэтому, как обычно,  использовала лучшее средство защиты, то есть нападение.  - Ты как всегда считаешь себя самым умным, а всех остальных дураками, - отрезала я, гордо поворачиваясь к Федору спиной. - Нет, я как раз впервые думаю, что это я - круглый дурак, - послышалось мне вслед.
Муж поймал меня на выходе. - Где ты была, я уже начал волноваться. - Пыталась образумить твоего друга, которого, похоже, тошнит от нашего счастья. - Федьку, что ли, так он известный  женоненавистник. - Оно и видно. - Забудь о нем, у нас впереди самое главное. Я знала, что он имел в виду и так волновалась, что эта ночь действительно показалась мне первой. Корнееву, впрочем, она показалась лучшей из ночей, он был в восторге от своей талантливой ученицы, как он меня называл. Все получилось так, как я хотела.
Мы стали жить в его квартире, собирались покупать новую, и моим обычным делом стало чтение рекламных проспектов и объявлений. А в принципе, ничего особо не изменилось. Те же рестораны и дискотеки, деловые ужины и выезды за город. Кстати, его деловые партнеры очень благоприятно восприняли его свадьбу, и я скоро со всеми подружилась. К родителям я стала ходить в гости, с подругами встречаться на нейтральной территории. Я продолжала работать над своим проектом, и, хотя Корнеев сделал меня своим заместителем, в реальной жизни это ничего не изменило.
Только отношения с Федором, и без того не самые радужные, после свадьбы совсем испортились. Он отказывался со мной работать, на все мои просьбы предлагал поручить их кому-нибудь другому, и вообще, придумал себе новое направление деятельности с выходом на национальный рынок и стал пропадать в командировках. Мне было скучно без него. Все сотрудники, с которыми раньше мы могли на равных потрещать, теперь смотрели на меня с опаской и подобострастием. Конечно, все мои решения беспрекословно выполнялись, но обсудить их, поспорить, даже просто поговорить было не с кем. Даже со Светкой, самым близким мне в компании человеком, все разговоры кончались ее неизменным "тебе хорошо говорить" и "познакомь меня с кем-нибудь".
Подруги завидовали мне, их расспросы в основном сводились к тому, где мы были, кого видели, с кем из известных людей встречались, а родители обдумывали, чего бы еще попросить у могущественного зятя. Я познакомилась со всеми увеселительными заведениями нашего города, забила гардероб шикарными нарядами и заскучала. Наша семейная жизнь была слишком публичной, все свободное время занимала выходы в свет, а, оставшись наедине, мы занимались любовью или спали. Похоже, разговоры не входили в Корнеевские представления о счастливом браке или он думал, что успел мне все рассказать перед свадьбой.
Я все чаще вспоминала Федора, наши бесконечные дискуссии, бурные обсуждения мировых проблем. Как он ни раздражал меня постоянным присутствием противоположной точки зрения, тем не менее, всегда можно было рассчитывать на то, что мое мнение будет выслушано и принято к сведению.
Проект был полностью готов, в местных СМИ только ждали команды запуска, строительство салона тоже закончилось, в последние дни в нем только наводили лоск, машины прибыли и растамаживались. А я боялась начать, мне не хватало Федора, и я тянула время до его приезда. Он пришел, как обычно, подчеркнуто вежливый, застегнутый на все пуговицы, в то время как я была готова броситься ему на шею.
- Ах ты, трусиха! - засмеялся он, когда узнал, в чем дело, - а по виду и не скажешь. Я впервые не стала спорить, ведь он попал в самую точку, это только со стороны кажется, что я все делаю безупречно и себя считаю такой же, на самом деле каждый поступок дается мне долгими раздумьями и невероятной силой воли.
Очевидно, мой грустный сиротский вид заставил его подойти вплотную и обнять меня. Может, у него в мыслях было только дружеское участие, но лично мне хотелось совсем другого. В общем, новый салон мы так и не открыли, потому что, объяснившись в любви, поняли, что мечтаем заниматься только друг другом.
Вскоре оказалось, что мой первый муж может быть не только воплощением обаяния. Нам пришлось уехать из города, где никто не хотел регистрировать наш брак. На скромной родительской даче в пригороде, куда своим ходом никогда не доедешь, мы и провели первое время в спорах, скандалах, выяснении отношений и огромной всепоглощающей любви. Когда я молчала, мы оба были самыми счастливыми людьми на земле. Как только я открывала рот, продолжалась наша бесконечная идейная борьба.
Мы переехали в другой город и буквально по кирпичикам собирали задуманное нами консалтинговое агентство. Не могу сказать, что мне не хватало родителей, подруг и друзей, потому что мне слишком хватало Федора. Мы ведь постоянно были вместе и, работая по 25 часов в сутки, даже падая в кровать, все равно, умудрялись ссориться и спорить, обсуждая ключевые вопросы. Зато меня ни разу не посетило это странное чувство одиночества в браке, из которого почти полностью состоял мой первый матримониальный союз.
С Федором мы поженились очень быстро и смешно, среди рабочего дня заскочили в ЗАГС с подобранными прямо на улице свидетелями, дали немного денег милым тетенкам в красивых костюмах, прослушали наставления, как  нам надо относиться друг к другу, обменялись кольцами, расписались и пошли, что называется, по жизни.
Теперь то, чем мы занимаемся, набирает все большие и большие обороты. Поскольку нам стало не хватать пространства для маневров, мы открыли филиал в родном городе, после того как выяснилось, что Корнеев подался в столицу, перестав представлять для нас угрозу. Мы тоже планируем показаться в Москве, ждем только, когда наш сын Федька немного подрастет.
Вы будете смеяться, но чтобы жизнь медом не казалась, я завела себе дополнительный источник раздражения, который в точности унаследовал отцовский характер, то есть с тем же успехом выводит меня из себя, но поскольку голова у него явно моя, так же быстро приводит меня обратно. Я часто вспоминаю Корнеева с благодарностью, не забрезжи он на моем тогда еще мечтательном девичьем небосклоне, я никогда не разглядела бы того, кто мне действительно нужен. Мечты детства потому и называются так, что, становясь взрослее, мы начинаем понимать, чего хотим на самом деле.
2003