Алжирский пленник - часть 50

Мои непоседливые друзья, Зино и Захир, повезли меня опять куда-то смотреть пейзаж.
Погода все эти дни стояла дождливая. А тут, смотрю, небо немного прояснилось. Я им говорю: «Друзья, ну приедем мы на хорошее место, погода улучшится, перестанет идти дождь, выглянет солнце, а у меня даже этюдника нет!» Пять минут я твердил им об этом, а они меня все не понимали, все повторяли: «Май вилидж, май вилидж!» Наконец мне удалось остановить машину и при помощи игры в шарады, показать им, что я от них хочу.
Захир залазил на мокрый пригорок, но смотрел на меня и на свой дом, на который я показывал, непонимающе. Наконец Зино уразумел, что я хочу вернуться домой. И вот мы взяли этюдник и едем. Погода бог даст наладится. Смешно! В Сочи +20;, в Москве, Красноярске +1, а здесь 0;.
Я был прав! Пока мы заехали туда-сюда, шел дождь. Но потом тучи немного рассеялись и даже выглянуло солнце. Захир поговорил с кем-то по телефону, кого-то подсадил в машину и мы поехали, как они мне объяснили, домой к их родственнику, где очень красиво, поднимали они палец вверх!
На самом деле, мы объехали гору и, у ее подножия, на кругом склоне стояло старое селение. Проехали узкими улочками и остановились. Здесь был дом нашего пассажира, где жили еще его отец и дед. Часть построек разрушилось, но большая сохранилась, и все осталось, как велось испокон века: бамбуковые потолки, положенные аккуратными рядами в виде плетения на бревна. В этих горных районах нет пальм, поэтому стропилы из других пород деревьев. Стены оштукатурены и побелены. Помещения небольшие и темные, но все разумно, традиционно. Множество каких-то огромных сосудов, встроенные в стены ниши, старинные двери с затейливыми затворами. За оградой из камня, как водится внутренний двор, тоже мощеный камнями. Здесь повсюду горы, скалы, поэтому недостатка в стройматериалах нет. Из камней стены домов, ограждения, кое-где и дорожки.
Мне сразу же приглянулась освещенная солнцем длинная стена, которая заканчивалась строением повыше с черепичной крышей. Узенькая дорожка вела вокруг этой стены в сад над которым возвышалась горная долина. Место было еще тем хорошо, что находилось под крышей. Она была сделана над старинными воротами, образуя небольшой крытый дворик. Тут и дождь не страшен, если надумает, и ветер и солнце. У стен, видимо специально, сделаны из того же камня и оштукатурены выступы, на которые садились в прежние времена, вели беседы, пили чай.
Но меня опять повели смотреть еще один дом, а потом на вершину холма, в конец селения, где раскрывался вид на отвесные скалы возвышающейся неподалеку горы и долину под ней. Здесь был сильный холодный ветер, начинал накрапывать дождь. Почему меня никто, никогда не слушает? Остались бы под навесом, я бы уже начал работу.
Мы спустились по узеньким крутым улочкам к дому их родственника, и я пошел быстрее писать. Под крышей, за закрытыми воротами мне не страшен был ни ветер, ни дождь. Я поставил этюдник прямо на каменную скамейку и стал работать. Захир уехал отвозить родственника и мы остались с Зино.
Снизу, по тропинке из сада к нам поднялся худощавый старец в коричневой накидке с капюшоном. Зино с ним поздоровался. У него был высокий надтреснутый с хрипотцой голос, как у столетних стариков. Зино и старец стали о чем-то разговаривать. Я встал так, чтобы работая видеть и его, хотелось рассмотреть обтянутое кожей небритое лицо с глубокими морщинами и впалыми глазами. В нем четко выделялись анатомические особенности горбоносого с большой челюстью узкого лица. Оставил на время свой этюд, чтобы сделать с него набросок. Он стоял терпеливо, смотрел на мой этюд, плохо соображая, что это я это делаю. Зино ему объяснил. Когда я закончил набросок, старец ушел. Зино сказал, что он хочет принести кофе специально для меня.
Работать в этом крохотном дворике было хоть и темновато, но уютно. Вскоре снизу опять появился старик, неся в руках блестящий поднос с кофейником, чашками и блюдом с выпечкой. Мне налили кофе с молоком. Я был даже несколько обескуражен такой заботой. Но когда старик еще поднимался, Зино что-то спросил его, а тот ему ответил и Зино рассмеялся. Старик поинтересовался, не заплатят ли ему за это? Зино заверил его, что приедет Захир и ему заплатят.
Я решил сделать этому заботливому человеку презент, подарить свой набросок с него, спросил имя и сколько лет, чтобы подписать. Имя не помню, а вот лет ему было 52. Я с трудом удержался от возгласа удивления. Этот «старец» был почти мой ровесник! Мне на тот момент  49, а ему 52! Какие разные жизни мы с ним прожили! У меня, насыщенная событиями, колоссальным количеством поездок, общения. А он всю жизнь провел здесь в горах. Может в молодости съездил куда-то, когда служил в армии, а может и нет. Он жил свою трудовую простую жизнь на свежем воздухе, питаясь натуральными продуктами, без стрессов и суеты городов. Почему жизнь так безжалостно обошлась с ним?
Приехал Захир – он мой ровесник, одногодок, выглядит молодцом, почти нет седин, гладкое лицо без морщин. Захир работает в школе, а этот старик видимо всю жизнь занимался сельским хозяйством.
Когда мы возвращались домой шел снег. Зино ехал осторожно, склоны ближайших гор были уже слегка припорошены, а дальше скрылись в серой пелене. Я стал подумывать, что если к утру все занесет снегом, то мы отсюда можем долго не выбраться.


Рецензии