Казачья сага, 11 - Монастырь

Глава 11
Прошло два года, как ушёл Гриша из дома. Инины получили письмо из монастыря «Новый Афон». В письме фотокарточка с видом монастыря и Гриша в монашеской одежде с длинными волосами и окладистой бородой. От радости поехали к обедне, отслужили благодарственный молебен, послали на обед станичных монахов и монашек. Монахи поздравили родных со святым сыном и внуком, пели святые псалмы.

Гриша попал в монастырь случайно. Он очень тосковал по Маше и беспрестанно думал о ней. Его мучила мысль, что своей большой любовью причинил ей тяжкие страдания, не желая этого. А физический недуг ещё больше обострил его душевные муки.
Как только полегчает, обязательно найду Машу, решил он. Пешком пройду по хуторам от Иловли до Царицына, а найду.
К весне ему стало лучше. Уже ходил без палки. У него было немного денег, заработанных на поделке кадушек. И ночью под пасху он ушёл из дома. Много он прошёл хуторов, со многими людьми разговаривал, но никто Машу не видел и ничего о ней не слышал.

Так до крайности усталый, с кровавыми мозолями на ногах, он пришёл на станцию города Царицын и лёг отдохнуть в тени под деревом. С ним рядом сел худенький суетливый старичок и спрсил: - Ты чавож, тутошний, аль путь куды держишь?
Да покаместь никуда. Только вот пришёл, ишо не очухался от дороги, да и итить некуды. Вот  отдохну трошки, буду думать, чаво делать?
А сам то откудова родом будешь?
С Дона я. Станица Иловлинская. Слыхал такую?
Слыхал, как не слыхать, слыхал. Значить ты из казаков будишь?
Был, да расказачили!
А чаво же это так?

Да долгая песня рассказывать.
Ну-ну. Всякое бывает. А я вот еду к двоюродному брату в монастырь «Новый Афон». Уж больно хорошая там жизня. Он мне тут всё в письме прописал. Ты видать грамоте обучен. Вот почитай, а я ещё раз послушаю.
Он достал из-за пазухи грязную тряпку, завёрнутую в несколько слоёв, размотал и дал Грише измятый, потёртый, засаленный конверт. Гриша достал из него письмо и начал читать. В нём описывалась красивая природа Кавказа: - величественные горы, необыкновенно-синее бескрайнее море. Высокие, стройные вековые деревья, водопады и необычайно красивый мужской монастырь, стоящий на горе, с богатыми виноградниками и привольной жизнью монахов.
Гриша загорелся желанием, всё это увидеть своими глазами.
Дяденька! А мне можно с тобой туды поехать?
А то, чаво же, поедем. Вдвоём всё веселее.

Старик сразу понял, что перед ним доверчивый, открытый деревенский парень. Ночью они сели в поезд и поехали. Денег у них уже не было и большую часть пути им пришлось идти пешком. Так они дошли до монастыря. В монастыре брат старика походатайствовал  за них и их приняли. Гришу отправили работать на скотный двор, а старика сторожем в виноградники.
Прошло немного времени и Гришу взяли в переплётную, ремонтировать старые книги. Он с большим упорством и энергией стал изучать старо-славянский язык под руководством монаха и скоро освоил. Его заставили читать псалмы святых апостолов во время обедни и всенощной на клиросе, а днём он переплетал книги. Ему доверили архив. Он был очень довольный, много читал. Особенно понравилась ему астрономия, из которой узнал много интересного о вселенной.
Попам Гриша понравился своим трудолюбием и незаурядными способностями. Они его постригли в монахи и дали чин дьячка.

Как-то после обедни, поп позвал его к себе на трапезу, угостил виноградным вином и повёл разговор о Боге. Гриша не разделял его мнений, но молчал, а потом не выдержал и и разгорячившись, стал доказывать неправоту его проповеди и назвал лжеучителем. Поп разгневавшись, ударил его по щеке. Гриша ушёл в келью. Он весь дрожал от сильного негодования и обиды и был уверен, что поп пойдёт жаловаться к настоятелю монастыря. Но тот не пошёл, а напился, стал петь песни, а потом ругаться и бить кулаком по столу. Поп затаил на Гришу зло и стал называть его вольнодумцем.
Как-то в праздник перед обедней они в церкви сцепились ругаться. Уже надо было начинать обедню, а они так распалились, что стали один другого хватать за грудки. Монахи смеются: - гости пришли помолиться в монастырь, а поп с дьячком в алтаре драку затеяли.
Пришёл настоятель, ждут игумена. Вдруг из алтаря поп выталкивает дьячка и кричит «Вольнодумец». А раскрасневшийся дьячок в ответ: «Вы лжеучитель, а не священник! – и ударил попа по щеке. Настоятель взвизгнул от испуга. Монахи засмеялись, а гости перепугались. Кое-как отслужили обедню, позвали дьячка к игумену, расстригли в послушники, выгнали из архива и перевели в сырую келью, где вместо стола был у окна камень, а вместо кровати - топчан с соломой.

Гриша в монастыре, ещё до заточения, проявил способности художника. Когда приглашённые художники реставрировали иконы, он помогал им. Они были довольны, хвалили его и сожалели, что погибает его дарование. И вот теперь вспомнили про его способности и принесли в келью несколько десятков старых икон, краски, кисти. И он с радостью занялся приятным для него делом. Особенно охотно он писал иконы святых женщин. Все они были с голубыми глазами похожие на Машу. Ему говорили, что нельзя писать всех святых на одно лицо, а он продолжал. Тогда ему дали писать святых мужчин. Через полгода Гриша заболел острым ревматизмом. Он провалялся в сырой келье ещё три месяца. И его, как опасного для святой обители выгнали из монастыря.  Он с радостью покинул, это заточение.

РАЗОЧАРОВАНИЕ
Ночью на базу у Ининых залаяла собака. Дед вышел и ахнул: - во дворе на костылях стоял его внук. Все выскочили из куреня. Бабушка запричитала. Дед её грубо оттолкнул:
Ты с ума сошла, старая дура! Соседей хочешь сбулгачить? Как по покойнику голосишь!
Грише помогли войти в курень. Он до рассвета рассказывал о том, как жил четыре года в монастыре, за что его выгнали оттуда.
Но я всё равно докажу этим хамам-попам, что они обманывают народ!
Я тебе этого не позволю делать в моём курене, закричал дед. Мать с отцом стали расспрашивать Гришу о монастыре, чем и предотвратили ссору. Он раздал детям подарки, достал альбом с видами монастыря и книги, которыми собирался разоблачать попов.

На другой день бабушка привела Зениху лечить Грише ноги. Он отказался. Сам сделал муравьиную настойку, как ему посоветовал в дороге пассажир и попросил отца сделать ему в саду шалаш и привести песку, чтобы греть на солнце ноги. Отец так и сделал, но не было покоя от хуторских детей. Они залезали на плетень и кричали:
Ах ты, монах, ты монах, размонашился, над девками да над бабами распоясался.
А вечером около сада собиралась молодёжь. Играла гармонь. Девчата и парни танцевали, пели песни, частушки. Это Гришу раздражало. Отец перенёс шалаш на гумно, но и там ему не давали покоя. Он не пускал к себе в шалаш даже братьев и сестёр. И они вместе с другими его дразнили.

Осенью выдали замуж Феню. Теперь ему не с кем было поговорить о Маше. И он ещё больше почувствовал своё одиночество. В зиму Гриша в курень не пошёл, там ему мешали дети. Отец сделал в ягнятнике печь, побелил, поставил кровать, два стула и получилась для Гриши хорошая комната. Он уже стал потихоньку ходить. И однажды попросил отца привести к нему казаков. Отец привёл троих. Гриша стал им читать книги по астрономии, разоблачать ложные проповеди попов, рассказывал о сытой, беспечной жизни духовенства в монастырях, живущие за счёт обманутого ими народа.
Вот вы верующие идёте за тысячу вёрст в монастырь поклониться святым мощам, а там в гробу вместо мощей лежат восковые куклы, говорил он. Вы думаете, что я  вам тут брешу? Нет, я вам правду говорю. Вот эту правду я сказал попам и настоятелю монастыря, а меня за это бросили в сырой подвал и сделали калекой, а потом выгнали из монастыря. Вот видите, чем я заплатил за правду. Но, я её буду говорить. Люди должны знать!

Григорий! А чаво ж, в монастыре ты научился так складно гутарить? Ну прямо, кубыть читаешь. Ажник не верится. Да, я там научился грамотно говорить и читать. Слушайте дальше. Если вы постриглись в монахи, то должны отречься от всех жизненных удовольствий: - не любить, не жить с бабами, не пить, не курить, не горланить припевки и другие не пристойности, что позволяют себе люди в мирной жизни.
Ну, уж, без бабы, водки и табака, это не жизня, а каторга. И на кой хрен  люди идут в монахи?- Сказал один казак.
Так вот,  продолжал Гриша; - а настоятель монастыря лучше вас придумал. Он и святой и все мирские удовольствия имеет: - Живёт в роскоши, пьёт вино, в посты ест скоромную пищу и девушка необычайной красоты к нему через подземный ход приходит. А этот ход вырыт монахами.
Ах, он подлюга! А может ты, Григорий, всё брешешь? Спросил другой казак.
Хочешь знать правду, поезжай в монастырь, постригись в монахи, повоюй с неправдой, а потом приедешь и будем с тобой вместе шкандыбать на костылях.
Ну, не серчай! Это я пошутковал.

Гриша заинтересовал казаков. Народу стало приходить столько, что не помещались в ягнятнике, перешли в курень. Он им рассказывал о тяжёлом, непосильном труде портовых рабочих и бедственном положении.
Вот нам, казакам кажется, что рабочие в городе живут райской жизнью. Покушал я эту райскую жизнь. Рабочие живут хуже нищих. Свою копейку они кровью и потом зарабатывают, а живёт большинство из них впроголодь, в сырых подвалах. Вот я работал на пристани грузчиком. Хозяин старался навалить на меня побольше груза, как на быка, а платил самую малость. То за одно вычтет, то за другое. Жил я у старушки в подвале, спал на полу на тряпках. И то спасибо, что попалась добрая старушка, сносно брала за всё. А когда я от тяжёлых ящиков и кадушек сорвал живот, меня хозяин с работы выгнал. Калека никому не нужен. Приехал домой, а тут из казаков выгнали. И жаловаться некому. Вот вам и правда. Где она? У кого богатство, у того и правда!

Да, это ты правильно гутаришь, Григорий, - заметил пожилой казак.
Наступил Филиппов пост. Поп объезжал свой приход. Уже за день набрал три брички подаяний, зашёл и к Ининым. Прочитав молитву, он спросил у деда:
Чем занимается внук?
Не успел дед ответить, как вышел Гриша и попросил попа побеседовать с ним. Поп отложил крест и спросил:
В чём ты заблуждаешься раб Божий?
Да я не заблуждаюсь, а вот вы, попы, почему-то заблуждаетесь! Нате, почитайте, что здесь написано, дал ему книгу. Поп посмотрел на неё, бросил на стол и схватив крест, хотел уходить. Но Гриша крепко держал ручку двери и не пускал его. Поп пришёл в ярость и укусил ему руку. От сильной боли Гриша отдёрнул руку и тот пулей вылетел из куреня на улицу. Волосы его были растрёпаны, яростью горели глаза. Люди перепугались. Дед Семён побелел от страха. У него судорожно заходил кадык. Он, спотыкаясь, побежал за попом и сиплым, срывающимся голосом умолял не проклинать его дом. Следом за дедом бежала бабушка, высоко держа над головой потерянный попом крест.

Через несколько дней к Ининым приехал урядник. Отец упрятал Григория так, что никто не знал, где он находиться. Урядник перерыл всё в курене, но ничего подозрительного не нашёл и уехал. Когда всё стихло, Гриша опять стал собирать казаков, но кто-то донёс. Вскоре приехал урядник с полицейским, чтобы арестовать агитатора, но Гриши уже не было дома. Куда он ушёл, не знал даже отец.
Мать с бабушкой упали перед образами на колени и стали просить Бога, чтобы спас его от Сибири, а дед, топая ногами, кричал:
Не миновать яму Сибири, раз сбился с праведного пути. Вот послал Бог внучка не на радость, а на скорбь. Куды же он, калека, убегёт от полиции. Всё одно быть бычку на верёвочке. Да яму-то поделом, сам виноват, пущай и ответ держит, а я то старик, терплю такой позор за няво, даже друзья обходят мой баз. Как же мне теперича  жить?

Далее, Глава 12- НОВАЯ ЖИЗНЬ
http://www.proza.ru/2017/03/31/964