коллапс

 — Ты был очень слаб, ког­да я на­шел те­бя, Марк. Из­би­тый, гряз­ный, жал­кий. Мне хо­телось лишь за­кон­чить твои стра­дания, выс­тре­лив. Но я не смог, — го­ворил Пи­тер.

      Но го­ворил он не с Мар­ком, а лишь с без­мол­вным те­лом, наг­лу­хо про­валив­шимся в сон.
В ком­на­туш­ке на вто­ром эта­же трак­ти­ра бы­ло тем­но, лишь све­ча час­тично ос­ве­щала прос­транс­тво. Сос­но­вый пол гу­дел, дро­жал, до­носи­лись кри­ки из ба­ра. Пи­теру не хо­телось ос­тавлять его, но в ком­на­ту вор­ва­лась вор­чли­вая хо­зяй­ка — Мэ­ри — и приш­лось спус­тить­ся вниз.

      — Кто из вас пря­чет это­го уб­людка? — не дой­дя до стой­ки, ус­лы­шал па­рень.

      «Они го­ворят о Мар­ке», — мо­лодой че­ловек вздрог­нул, — «нам ко­нец».

      — Ус­по­кой­ся, маль­чик. Те­бе нуж­но лишь ска­зать, где на­ходит­ся этот прох­вост и всё кон­чится, — бур­кну­ла, буд­то се­бе под нос, жен­щи­на, что во­лок­ла его за ру­ку.

      И как он мог сде­лать это? Пос­ле все­го, что они с Мар­ком прош­ли, пос­ле вой­ны, пос­ле го­нений, пос­ле рас­ста­ваний? Пос­ле то­го, что их бук­валь­но раз­де­ляли, сди­рая ко­жу, ло­мая кос­ти, раз­ры­вая мыш­цы, скреп­лённые чис­тым чувс­твом.

      — Вы­дай­те нам это­го пи­дора, сей­час же!

      Поб­леднев, Пи­тер про­шел к сто­лам, где ре­вели по­лицаи. Он бук­валь­но об­ли­вал­ся по­том в на­деж­де, что его речь смо­жет спас­ти воз­люблен­но­го.

      — Доб­рый ве­чер, — дро­жащим пис­кля­вым го­лосом, про­из­нес он.

      — Это он?! Ро­берт, хва­тай, сей­час же!

      — Стой­те, — мол­ви­ла Мэ­ри, — это его брат, они близ­не­цы. Марк на­вер­ху.

      Бра­вые по­лицаи ми­гом рва­нули по лес­тни­це. Сла­боха­рак­терный Пи­тер сно­ва ни­чего не смог сде­лать. Лишь сто­ять те­перь здесь, вжи­мая от­росшие кри­вые ног­ти в ку­лаки, с жа­лостью вспо­миная всё, что бы­ло меж­ду ним и Мар­ком.

      Он вос­кре­шал в па­мяти прек­расные мгно­вения, ког­да они ча­сами ле­жали на пас­тби­щах. Как его брат гла­дил его пше­нич­ные во­лосы, упав­шие на лоб. Как они пря­тались от дож­дя в трак­ти­рах. Не смот­ря на то, что он был ему род­ным бра­том, он был к то­му же са­мым близ­ким че­лове­ком на зем­ле для Пи­тера. Они про­води­ли но­чи нап­ро­лёт у окон Лю­берец­ких те­ат­ров. Он пом­нил ту пос­та­нов­ку, что боль­ше все­го нра­вилась Мар­ку. Но он пред­по­чёл уй­ти од­нажды. Вы­сокий улыб­чи­вый маль­чик вы­рос, и ему за­хоте­лось боль­ше­го.

      В од­ну ужас­ную ночь, ког­да Марк и Пи­тер бы­ли по­рознь, Марк на­пил­ся, а за­тем из­на­сило­вал сы­на хо­зя­ина круп­ной мяс­ной лав­ки Бер­ли­на. Глу­пый, глу­пый маль­чик.

      По­лужи­вое те­ло Мар­ка вы­тащи­ли на пло­щадь пе­ред ка­баком, бро­сив пря­мо в лу­жу. Он не мог по­шеве­лить­ся, лишь сла­бо прос­то­нал при соп­ри­кос­но­вении с хо­лод­ной жес­ткой зем­лёй. Один из муж­чин схва­тил его за во­лосы, зас­тавляя под­нять­ся и встать на ко­лени. Буд­то в го­ряч­ке, Марк бор­мо­тал од­но имя — «Пи­тер».

      — Зат­кнись, уб­лю­док, — рык­нул по­лицай, что сто­ял нем­но­го ос­то­ронь.

      Ро­берт и его на­пар­ник пе­рег­ля­нулись и кив­ну­ли друг дру­гу. В этот мо­мент Пи­тер был го­тов бро­сить­ся к ним и мо­лить о том, что­бы они от­пусти­ли бра­та, но раз­дался выс­трел, что обор­вал ка­кую-то тон­кую нить в его ду­ше.

      Ин­сце­ниров­ка соп­ро­тив­ле­ния, вы­зов под­креп­ле­ния. А по су­ти — по­каза­тель­ная казнь. Гряз­ная, омер­зи­тель­ная и пош­лая.

      Па­рень ле­жал на зем­ле, при­от­крыв ус­та. Зас­тывшее вы­раже­ние ли­ца, по су­ти, ни­чего не вы­ража­ло, но Пи­тер ви­дел мно­гое — от­ча­янье, страх, ус­та­лость, бо­лезнь. Он ви­дел то, за что бу­дит се­бя клей­мить пре­дате­лем ещё мно­го лет, ведь за один мо­мент по собс­твен­ной тру­сос­ти он по­терял бра­та, воз­люблен­но­го и семью.

      Нем­но­гочис­ленные наб­лю­дате­ли, что соб­ра­лись у ка­бака ста­ли рас­хо­дить­ся. Те­ло пар­ня нак­ры­ли гряз­ной тряп­кой, при­еха­ли вра­чи и по­лицаи. А Пи­тер так и сто­ял у вхо­да в бар, без­жизнен­но опус­тив взгляд, без еди­ного дви­женья.