Добротолюбие Гоголя. 29-73. Жизнь, спасение

Добротолюбие Гоголя.

"Добротолюбие Николая Васильевича Гоголя" составлено по его письмам к родным, друзьям и знакомцам.
Две сотницы.


Жизнь, спасение.

29. Приблизиться ближе к Богу можем мы одними только благодеяньями ближнему. Они в жизни все. Я уверен твердо, что вы чувствуете всю силу сих слов, и потому ничего не прибавляю больше.
(М. И. Гоголь. <1 сентября (н. ст.) 1842. Гастейн>)

30. Встреча в Чистом Начале есть выше всех встреч на земле. Дружба, почувствованная там, вечна, и если б мы, вместо стремлений сторонних, стремлений даже друг к другу, все устремились к Богу, мы бы все встретились друг с другом. Души наши, как души младенцев, стали бы нам открыты и ясны во всем друг другу, все исчезли бы недоразумения.
(С. П. Шевыреву. Марта 2 <н. ст. 1843>. Рим)

31. Внутреннею жизнью я понимаю ту жизнь, когда человек уже не живет своими впечатлениями, когда не идет отведывать уже известной ему жизни, но когда сквозь все видит одну пристань и берег – Бога и во имя Его стремится и спешит употребить в дело данный им же ему талант, а не зарыть его в землю, слыша, что не для своих удовольствий дана ему жизнь, что строже ее долг и что взыщется страшно с него, если он, углубясь во внутрь себя, и вопросил себя и не узнал, какие в нем сокрыты стороны, полезные и нужные миру, и где его место, ибо нет ненужного звена в мире. А внешняя жизнь само собою есть противоположность внутренной, когда человек под влиянием страстных увлечений влечется без борьбы потоками жизни, когда нет внутри его центра, на который опершись, мог бы он пересилить и самые страдания и горе жизни. Внешнюю может вести и самый умнейший человек, если, блуждая вечно в лабиринтах ума, меняет поминутно во мненьях и системах и не стал на неподвижном якоре. Внешняя жизнь вне Бога, внутренняя жизнь в Боге.
(А. С. Данилевскому. <20 июня (н. ст.) 1843. Эмс>)

32. Я уверен, что мы встретимся вновь, и встреча эта будет радостней всяких встреч юности. Я уверен, что не только встретятся со мною все те, которые, подобно тебе, наделены прекрасными дарами, но даже и все те, которые их имеют гораздо меньше. Все сойдемся мы на одной дороге. Дорога эта слишком положена в основу нашей жизни, слишком широка и заметна для того, чтобы не попасть на нее. В конце дороги этой Бог; а Бог есть весь Истина; а Истина тем и глубока, что она всем равно понятна, и мудрейшему и младенцу.
(А. С. Данилевскому. <20 июня (н. ст.) 1843. Эмс>)

33. Все то, в чем нет дурного намерения, и что вместе с тем не противно здравому рассудку, данному нам Богом, не есть уже грех. Если же оно предпринято еще к тому с добрым намерением и желанием истинного добра, то уже оно никогда не может послужить худому. Бог направит его всегда к хорошему, хоть вовсе другим путем, чем мы думаем.
(О. Сем. Аксаковой. <20–22 июня (н. ст.) 1843. Эмс>)

34. Человечество бежит опрометью, никто не стоит на месте; пусть его бежит, так нужно. Но горе тем, которые поставлены стоять недвижно у огней Истины, если они увлекутся общим движеньем, хотя бы даже с тем, чтобы образумить тех, которые мчатся. Хоровод этот кружится, кружится, а наконец может вдруг обратиться на место, где огни [светильники] Истины. Что ж, если он не найдет на своих местах блюстителей, и если увидят, что святые огни пылают не полным светом? Не опровержением минутного, а утверждением вечного должны заниматься многие, которым Бог дал не общие всем дары. Человеку, рожденному с силами б;льшими, следует, прежде чем сразиться с миром, глубоко воспитать себя.
(С. П. Шевыреву. Дюссельдорф, сентября 20 <н. ст. 1843>)

35. Света никогда не узнаешь, толкаясь между людьми. На свет нужно всмотреться только в начале, чтобы приобресть заглавие той материи, которую следует узнавать внутри души своей. Это подтвердят тебе многие святые молчальники, которые говорят согласно, что, поживши такою жизнью, читаешь на лице всякого человека сокровенные его мысли, хотя бы он и скрывал их всячески.
(М. П. Погодину. <Около 2 ноября (н. ст.) 1843. Дюссельдорф>)

36. Для меня удивительнее всего то, что те именно люди, которые признают Бога только в порядке и гармонии вселенной и отвергают всякие внезапные чудеса, хотят непременно, чтобы тут совершилось чудо, чтобы Бог вошел вдруг в нашу душу, как в комнату, отворивши телесною рукою дверь и произнесши слово во услышанье всем. А позабыли то, что Бог никуда не входит незаконно; всюду несет Он с собой гармонию и закон, нет и мгновенья беспричинного, все обмыслено и есть уже самая мысль. Чудеса, по-видимому беспричинные, не случались с умными людьми. Они случались с простыми людьми, с теми людьми, у которых сила веры перелетела чрез все границы и через все их невеликие способности. За такую веру ниспосланы были и явления им, перешедшие все естественные границы. Но и тут, всмотревшись, можно толковать естественным образом: тоже одна нерва толкнула другую и вызвала видение. Но в том-то и дело, что одно мановение сверху – и тысячи колес уже толкнули одно другое, и пришел в движение весь безгранично сложный механизм, а нам видно одно мановение. Так, взглянув на часовой циферблат, видишь, что одна только стрелка едва приметно двигнулась. Но для того, чтобы произвести это неприметное движение, нужно было несколько раз оборотиться колесам. Умный человек хочет, чтобы и с ним так же случилось чудо, как с другим, но уже за одно это безрассудное желание он достоин наказанья. Ему скажется: тебе дан ум, зачем он тебе дан? Затем ли, чтобы ты с ним вместе дремал? Тот, как трудолюбивый крестьянин, работал от всех сил своих и выработал потом и слезами хлеб свой, а ты, могши наполнить им целые магазины, лежал на боку, и еще хочешь, чтобы тебе бросилась такая же горсть, какая дана ему. Что на это придется отвечать умному человеку? Разве отвечать такими словами: Но я был как в лесу. Я не знал даже, как и за что приняться, если бы кто подал мне руку, я бы пошел. Но такие ответы может уничтожить одно слово: А зачем существует молитва? Если бы и тут нашелся умный человек сказать: но мне не молилось, я не знал даже, как молиться, – ответ будет один и тот же: а на что молитва? Молись о том, чтобы уметь молиться.
(Н. М. Языкову. Дюссельдорф. Ноябр<я> 4 дня <н. ст. 1843>.)

37. Поупражняясь хотя немного в науке создания, становишься в несколько крат доступнее к прозренью великих тайн Божьего создания. И видишь, что, чем дальше уйдет и углубится во что-либо человек, кончит все тем же: одною полною и благодарною молитвою.
(В. А. Жуковскому. Ницца. Суббота 2 декабря <н. ст. 1843>.)

38. Помните, что нельзя работать Богу и мамоне вместе.
(А. А. Иванову. Ница. Генварь <10 н. ст.> 1844 года.)

39. О будущем думать нужно, но не нужно тревожиться о будущем.
(А. А. Иванову. Ница. Генварь <10 н. ст.> 1844 года.)

40. Если кто-нибудь чего-нибудь у нас требует или просит во имя Бога, и если его просьба не противоречит ни в чем Богу, и если он умоляет всею душою исполнить его просьбу, тогда слова его нужно принять за слова Самого Бога. Сам Бог его устами изъявляет Свою волю. Так я привык верить и подтверждение этому находил повсюду.
(Графине Л. К. Виельгорской. Стразбург. Вторник, 26 марта <н. ст. 1844>.)

41. Упреки спасительны: чем больше живешь и чем стано¬вишься лучше, тем больше жаждешь упреков. Я бы много дал за то, чтобы слышать, как бранят меня. Даже самая несправед¬ливая брань и оскорбление для меня теперь сущий подарок, по¬тому что всякий раз заставляет меня оглядываться на себя, а оглянувшись на себя, тотчас увидишь, что еще многого не до¬стает в тебе.
(М. И. Гоголь. <6 апреля (н. ст.) 1844. Дармштадт.>)

42. Будьте также несколько снисходительны к людям, умейте простить им иное несправедливое слово, пристрастное мнение или неразумное слово. Зачем быть так строгу к другим? Неужели мы сами свободны от пристрастия и умеем не выходить из себя и быть покойными?
(Графине С. М. Соллогуб. <12 апреля (н. ст.) 1844. Франкфурт>)

43. Как бы ни был бесчувствен человек, как бы ни усыплена была его природа, в две минуты может совершиться его пробуждение. Нельзя даже ручаться в том, чтобы развратнейший, презреннейший и порочнейший из нас не сделался лучше и святее всех нас, хотя бы пробужденье случилось с ним за несколько дней до смерти.
(  Графу В. А. Перовскому. <20 апреля (н. ст.) 1844. Франкфурт>)

44. Гнев или неудовольствие на кого бы то ни было всегда несправедливы, в одном только случае может быть справедливо наше неудовольствие – когда оно обращается не против кого-либо другого, а против себя самого, против собственных мерзостей и против собственного неисполненья своего долга.
(П. В. Анненкову. Франкфурт. Мая 10 <н. ст. 1844>.)

45. Богу не люб человек унывающий, пугающийся, словом – не верующий в Его небесную любовь и милость, вот и все.
(С. Т. Аксакову. 16 мая <н. ст. 1844>. Франкфурт.)

46. Вы мне часто говорили: "О чем же мне говорить с таким человеком, как не о гадостях? он другого и понять ничего не может". Но вот вопрос, нужно ли говорить непременно о гадостях с тем человеком, который не понимает высоких и прекрасных вещей? Человек все-таки не скотина, есть в нем и добрые стороны; зачем же нужно, чтобы к вам он был непременно обращен скотскою стороною?
(А. О. Смирновой. Франкфурт, 16 мая <н. ст. 1844>.)

47. Мы для того и окружены обществом, чтобы стараться у всякого что-нибудь украсть для нашего собственного характера. Если в ком-либо заметите какое-нибудь особенно хорошее свойство, старайтесь его в ту же минуту усвоить себе.
(А. В. и Е. В. Гоголь. <Октябрь 1843–май 1844.>)

48. Смотрите за собой бдительней: искуситель и враг наш не дремлет, вы можете впустить его себе в душу, не думая и не замечая. Он тем страшен, что будет вовсе неприметен вначале. Он не станет вас искушать сначала на какое преступное и злое дело, зная, что вы еще не испорчены в душе и вмиг узнаете его и оттолкнете от себя. Нет, у него расчет вернее: он маленькими и неприметными слабостями открывает себе дорогу в нашу душу, путем лени, бездействия, так что вы даже сначала и останавливать себя не будете, отговариваясь словами: да ведь такая уж моя природа, или: это уж что-то во мне болезненное, невольное. Он знает, что в лени и бездействии не только не развиваются наши способности, но даже притупляются, а от притупления способностей тупеет ум; а тупея, чем далее, <тем> более ум доходит до помрачения, в помраченья же ума человек способен сделать самое скверное дело, о котором даже и помыслить без ужаса не мог вначале. Счастлив еще бывает тот, которому Бог пошлет какое-нибудь страшное несчастие, и несчастием заставит пробудиться и оглянуться на себя. Но лучше не дожидайтесь несчастия и осматривайтесь на себя, прежде чем посетит вас несчастие.
(М. И., А. В., Е. В. и О. В. Гоголь. Франкфурт на Майне. Июнь 12 <н. ст. 1844>.)

49. Многие из вас дошли до такой невинности, что вообразили себе, что только то нужно делать, что легко делается, а что трудно, то нужно оставлять вовсе. Умное рассуждение! Скажу вам о себе, что до сих пор мне не удалось ни одного полезного дела сделать, не принудив прежде к тому себя насильно. Как только уже слишком твердо на что-нибудь решишься, тогда только убежит лукавый дух, слыша, что Сам Бог идет к нам на помощь. А как часто лукаво шепчет он нам в уши: это не по тебе, это не для тебя, у тебя даже для этого нет и способностей! – для <того> только, чтобы мы оставались в покое, не пробуждали бы своих способностей и оставались бы в совершенном неведении насчет того, что в самом деле у нас есть и чем мы можем делать добро и себе и другим.
(М. И., А. В., Е. В. и О. В. Гоголь. Франкфурт на Майне. Июнь 12 <н. ст. 1844>.)

50. Хотящему и просящему ничего не откажется. "Сила моя в немощи совершается", – сказал Бог апостолу Павлу.
(А. О. Смирновой. Остенде. 26 августа <н. ст. 1844>.)

51. Нет хотя расположенья к чтенью и молитве – это знак, что следует не теорией, а практикой занима<ться>. Хандры не бойтесь. Помните, что в минуты уныния Бог к нам ближе, чем когда-либо, если только вы не позабудете позвать Его. Поверьте, что если бы вы сами не испытали уныния, то не могли бы и другому помочь в унынии. Стало быть, такие минуты если и даются или, справедливей, попускаются, то слишком недаром.
(А. О. Смирновой. Франкфурт. 24 октября <н. ст. 1844>.)

52. Будьте терпеливы. Вначале слишком довольно быть ясну со всеми, незлобну и не сердиться ни на что. Если вам где случится сделать добро, то есть покажется, что можно его сделать, вы рванетесь и потом увидите, что невозможно, а только показалось с виду, что легко, не приходите от этого в уныние никак, оставьте это дело и обратитесь к тем делам, которые можно сделать. И если после многих добрых дел, которые вам удастся сделать в продолжение некоторого времени в других местах и которые вы сделали потому, что их можно было сделать, обратитесь вновь к прежнему делу, то увидите, что то, которое вам прежде казалось невозможным, уже сделается возможно. Мы все зреем и зреем незаметно. Делать добрые дела есть также наука, и прежде, покаместь не сделаем меньших, никак не сделаем бoльших. И потому Боже вас сохрани долго останавливаться над одним и ломать голову. Лучше, вместо этого, помолитесь усердно и горячо Богу и летите на другое дело. Их много, куда ни оглянетесь. Помните только то, что никак нельзя зевать и мешкать. Времени нам дано мало, и если на случай подвернется к вам уныние, вспомните, что даже и унынию некогда нам предаваться.
(А. О. Смирновой. 3 ноября <н. ст. 1844>. Франк<фурт>.)

53. Душа человеческая такое сокровище, о котором нам следует всем получше позаботиться.
(М. И. Гоголь. <12 декабря (н. ст.) 1844. Франкфурт-на-Майне.>)

54. Всем, вместе желаю искренно – приносить на всяком месте бытия пользу, побольше узнавать, расспрашивать и входить всем в положение всякого страждущего, и помогать ему утешительным словом и советом (деньги же есть мертвая помощь, и помочь ими еще немного значит: они почти всегда играют ту же роль, что жидкость, лиемая в бездонную бочку).
(С. Т. Аксакову. <21 декабря (н. ст.) 1844. Франкфурт-на-Майне.>)

55. Кто с Богом, у того нет страха.
(Н. М. Языкову. Франкф<урт>. 26 декабря <н. ст. 1844>.)

56. Друг! молись, да Бог одушевит тебя и ниспошлет силы поработать Ему же. Только одной этой дорогой, а не какой-либо другой, ты можешь к Нему приближиться. Только тем путем должен каждый из нас стремиться к Нему, для которого Им же Самим даны нам орудия, способности и средства: прочие все пути будут околесные и кривые, а не прямые и кратчайшие.
(Н. М. Языкову. Франкф<урт>. 26 декабря <н. ст. 1844>.)

57. Друг мой, авторитет твой может быть велик, потому что за тебя станет Бог, если ты прибегнешь к Нему. Притом вспомни и то, что благодеяния твои могут излиться только сим путем, а не другим, любовь к ближнему и брату можешь ты показать только так, а не иначе помочь страждущему, и все те христианские обязанности, которые должен каждый из нас выполнить на указанном поприще и без чего не спастись ему, тобою могут быть выполнены только сим образом, а не другим. Полюби же, как брат, всех, которые страждут и телом, и духом, и если ты еще не в силах так полюбить их, то обрати их по крайней мере мысленно в нищих, просящих и молящих о помощи. Не гляди на то, что не простираются их руки просить о милостыне, может быть, простираются их души. Притом Бог ведает, кому прежде следует помогать, тому ли, кто имеет еще силы выйти на улицу, или же тому, кто не имеет сил даже и руки протянуть, чтобы попросить.
Н. М. Языкову. Франкф<урт>. 26 декабря <н. ст. 1844>.

58. Блажен тот, кто, оторвавшись вдруг от разврата и от подлой пресмыкающейся жизни, преданной каверзничествам, неправдам, предательствам, особачившим дни ее и заплевавшим его человеческую душу, как бы вдруг пробуждается в великую минуту и так же запоем, как способен один только русский, который с горя вдруг вдается в пьянство, так же запоем из пьянства входит в трезвость души, великодушно объявляет брань самому себе, загорается еще сильнейшей жаждой Небесною, чем всякой другой, и становится таким образом возвышеннее даже того, кто всю жизнь провел в честности.
(Н. М. Языкову. 1845. Генварь 2 <н. ст. Франкфурт>.)

59. Христос не повелевал нам быть друзьями, но повелел быть братьями. Да и можно ли сравнить гордое дружество, подчиненное законам, которые начертывает сам человек, с тем небесным братством, которого законы давно уже начертаны на Небесах. Те, которых души уже загорелись такой любовью, сходятся сами между собою, ничего не требуя друг от друга, никаких не произнося клятв и уверений, чувствуя, что связь такая уже вечна и что рассориться они не могут, потому что все простится, и трудно было бы даже им и выдумать что-нибудь такое, чем бы один из них мог оскорбить другого.
(А. О. Смирновой. <9 января – 15 марта (н. ст.) 1845. Франкфурт-на-Майне>)

60. Богу лучше кающийся грешник, чем гордый праведник.
(А. О. Смирновой. <9 января – 15 марта (н. ст.) 1845. Франкфурт-на-Майне>)

61. Когда вам будет тяжело или трудно, я перелечу всякие пространства и явлюсь, и вы будете утешены, потому что третий будет Христос с нами.
(А. О. Смирновой. Франкф<урт. 11 мая (н. ст.) 1845>.)

62. Позабудьте о себе, как бы вас и не было вовсе на свете; помышляйте и думайте только о других. Когда перед нами страждут и вопиют о помощи, грех помышлять о своих недугах и не лететь на помощь. Все, что ни вокруг вас, суть больные, и, если всмотритесь пристально, всяк требует вашей помощи. Вся Калуга будет лазарет ваш. Если ж придут такие минуты, в которые вы будете с одною собою, будьте в это время с Богом, а не с собою: молитесь. Если ж вам не молится, учите буквально наизусть, как школьный ученик, те псалмы, которые я вам дал, и учите<сь> произносить их с силою, значеньем и выраженьем голоса, приличным всякому слову.
(А. О. Смирновой. <27–29 октября (н. ст.). 1845. Рим>)

63. Не подобьтесь мертвому закону, но живому Богу, который всеми бичами несчастий поражает человека, но не оставляет его до самого конца его жизни. Какой бы ни был человек, но если земля его еще носит и гром Божий не поразил его – это значит, что он держится на свете для того, чтобы кто-нибудь, тронувшись его участью, спас его и помог ему.
(  А. О. Смирновой. <6 июня (н. ст.). 1846. Прага – 6 июля (н. ст.) 1846. Карлсбад>)

64. Истинно христианская помощь не в одном денежном подаянии, – это еще небольшая помощь. Избавить от нужды, холода, болезни и смерти человека, конечно, есть доброе дело, но избавить от болезни и смерти его душу есть в несколько раз бoльшее. Обратить преступного и грешника ко Господу – вот настоящая милостыня, за которую несомненно можно надеяться получения Небесного блаженства. Ибо ты сама уже, вероятно, узнала из Евангелия, что на Небесах больше радуются обратившемуся грешнику, чем самому праведнику.
(О. В. Гоголь. <20–25 января (н. ст.) 1847. Неаполь>)

65. Будьте беззаботны насчет будущего: оно в руках Того, Кто всех нас умнее.
(А. А. Иванову. Неаполь. Апреля 22 <н. ст. 1847>.)

66. Возложите несокрушимое упование на Бога. Он вас вынесет повсюду.
(А. А. Иванову. Неаполь. Апреля 22 <н. ст. 1847>.)

67. Прекрасна встреча с родными и с старыми товарищами нашего детства, но встреча с теми, с которыми породнились душами во имя Христа, еще прекрасней.
(А. О. Смирновой. Май 10 <н. ст. 1847>. Неаполь.)

68. Я до сих пор уверен, что закон Христов можно внести с собой повсюду, даже в стены тюрьмы, и можно исполнять его требования во всяком званьи и сословии. Его можно исполнять также и в званьи писателя. Если писателю дан талант, то, верно, недаром и не на то, чтобы обратить его во злое. Если в живописце есть склонность к живописи, то, верно, Бог, а не кто другой, виновник этой склонности. Вольно было живописцу, на место того, чтобы изображать кистью предметы высокие, образа угодников Божиих и высших людей, писать соблазнительные сцены развратных увеселений и униженья человеческого! Разве не может и писатель в занимательной повести изобразить живые примеры людей лучших, чем каких изображают другие писатели, – представить их так живо, как живописец? Примеры сильнее рассужденья; нужно только для этого писателю уметь прежде самому сделать<ся> добрым и угодить жизнью своей сколько-нибудь Богу.
(Протоиерею отцу Матфею Константиновскому. Остенде. 24 сентября <н. ст. 1847>.)

69. На всяком месте можно исполнять свято долг свой, и нет в мире места, которое бы можно назвать было презренным. Всякое место может быть облагорожено, если будет на него благородный человек.
(А. В. Гоголь. <12 декабря (н. ст.) 1847. Неаполь>)

70. Работая свое дело, нужно твердо помнить, для Кого его работаешь, имея беспрестанно в виду Того, Кто заказал нам работу. Работаете вы, например, для земли своей, для вознесенья искусства, необходимого для просвещения человека, но работаете потому только, что так приказал вам Тот, Кто дал вам все орудия для работы. Стало быть, заказыватель Бог, а не кто другой. А потому Его одного следует знать. Помешает ли кто-нибудь – это не моя вина, я этим не должен смущаться, если только действительно другой помешал, а не я сам себе помешал. Мне нет дела до того, кончу ли я свою картину или смерть меня застигнет на самом труде; я должен до последней минуты своей работать, не сделавши никакого упущенья с своей собственной стороны. Если бы моя картина погибла или сгорела пред моими глазами, я должен быть так же покоен, как если бы она существовала, потому что я не зевал, я трудился. Хозяин, заказавший это, видел. Он допустил, что она сгорела. Это Его воля. Он лучше меня знает, что и для чего нужно.
(А. А. Иванову. Неаполь. Декабр<я> 28 <н. ст. 1847>.)

71. Все наши средства смешны и ничтожны. От нас требуется только одной любовной, исполненной участья беседы, а все прочее обделывает и устрояет Бог.
(А. О. Смирновой. Москва. Октября 14 <1848>.)

72. Храни вас Бог также от поползновений на так называемую светскую любезность. Сохраняйте простоту дитяти – это лучше всего. «Наблюдайте святыню со всеми!» Вот что мне сказал один раз один святой отшельник. Я тогда не понял этих слов, но чем далее вхожу в них, тем глубже слышу их мудрость. Если бы мы подходили ко всякому человеку, как к святыне, то и собственное выраженье лица нашего становилось бы лучше, и речь наша облеклась бы в то приличие, ту любовную, родственную простоту, которая всем нравится и вызывает с их стороны тоже расположенье к нам, так что не скажет нам тогда никто неприличного или дурного слова.
(Графине А. М. Виельгорской. Москва. Октября 29 1848.)

73. От всей души и от всего сердца желаю тебе возможного счастия вместе с тою, которую избирает твое сердце в подруги; хотя, признаюсь в то же время, что я мало верю какому-нибудь счастью на земли. Тревоги начинаются именно в то время, когда мы думаем, что причалили к берегу и желанному спокойствию. Блажен тот, кто живет в здешней жизни счастием нездешней жизни. Ты называешь избранную свою существом нездешнего мира. Идите же оба к Тому, Кто един Путь и Дорога к нездешнему миру, без Которого в мире идей еще больше можно запутаться, чем в прозаическом мире повседневных дел. Чем дале, тем яснее вижу, что в нынешнее время шатаний ни на час, ни на минуту не должно отлучаться от Того, Кто Один ясен, как свет. Время опасно. Все шаги наши опасны. Бог да спасет тебя и вразумит во всем.
(П. А. Плетневу. 1849. Генваря 20. Москва.)