Женский день

   Переполненный предпраздничный автобус. В воздухе витает сладкий запах цветов, женщины, раскрасневшиеся, сжимая в руках букеты и конфеты, горячо дышат парами шампанского, мартини, и прочих праздничных напитков.
И тут на одной из остановок заходит она. Женщина. Весьма пожилая. В кокетливой шляпке, дорогой элегантной норковой шубке, лакированные шпильки на ногах, а в руках уставшие тюльпаны и маленький клатч с игривым бантиком.
Царица. Держится прямо, стреляет по сторонам красивыми подкрашенными глазами, чуть улыбается уголками губ цвета розового вина.


   С места подрывается мужчина средних лет, слегка нетрезвый и очень весёлый. - Присаживайтесь, мадам!- громко обращается он к царице и жестом приглашает приземлиться на сиденье.
Царица запрокидывает голову, журчит молодым смехом и изрекает- Сидите, юноша. Мне скоро выходить- это раз, и я совсем не старая, чтобы уступать мне место- это два- и хлопает тяжелыми от туши ресницами. - Мне только 77.
 

  И тут откуда- то сзади раздаётся скрипучий женский голос, и взору предстает хмурая бабушка, с рваным  пакетом в руках, неряшливыми седыми волосами, выбивающимися из гармоничной картины предпраздничного автобуса. Бабушка  окидывает царицу с ног до головы, с некой брезгливостью задерживает взгляд на лакированных шпильках , на уставших тюльпанах и с горечью выдыхает- Не может быть тебе 77. Врешь! Врешь! Мне 75! - и неуклюже поправляет редкие седые волосы, и прижимает к груди рваный  пакет, и вздыхает по- стариковски.

 

  И тут царица неожиданно протягивает бабушке свои уставшие цветы. Она молчит и улыбается, она просто кладёт цветы ей на колени, и тут же растворяется в толпе , исчезает навсегда в раскрытых дверях автобуса, ускользает в весну, оставляя за собой лишь шлейф винтажных духов и удивленную, внезапно помолодевшую бабушку, которая чуть заметно улыбается , пряча лицо в весеннем букете.