Наш веселенький разводик. Комедия дель-арте

      Все имена и события в произведении вымышлены, любые совпадения с реальными людьми, событиями их жизни, топонимами, аббревиатурой официальных органов - чистая случайность.


      Темнота в зрительном зале. На сцене - занавес. Звучит подростковый надтреснутый  голос:
      - Папа, никогда не думала, что ты такой подлый и непорядочный человек. Вышвырнул меня, как котенка из квартиры. Тебе должно быть также стыдно, как стыдно твоей маме и папе, когда они в детстве выгоняли тебя из дому, и ты ездил ночевать к своей бабушке. Мне очень жалко тебя, потому что в старости ты останешься один и никому не нужен, как дедушка Марк. Я знаю, что сейчас, кроме тебя, остальные дети не хотят с ним общаться. И ты, папа, вырос таким же равнодушным, как и твой папа. И забыл, как это бывает больно, когда родители так обижают детей. Мне очень стыдно за тебя, папа. Мне стыдно, что у меня такой папа.
      Но я все равно желаю тебе, чтобы у тебя было все хорошо в жизни и без меня. Раз ты решил меня вычеркнуть. Жалко, что ты не понял, что я хотела пожить с тобой у нас дома, потому что скучаю. И ты мало уделяешь мне времени и внимания. Я думала, что ты будешь радоваться моим оценкам в школе, поймешь, какая у меня там нагрузка, как мне тяжело каждое утро ездить в школу из другого города. Но ты, папа, оказался злым и бесчувственным человеком, которому не нужна моя любовь.
     Пусть у тебя будет много других детей, и хотя бы с ними ты поймешь, что такое быть любящим и заботливым папой. Я хотела сказать тебе это вслух, но ты отключил все телефоны. Но я бы и не смогла сейчас говорить, потому что сильно плачу.
     Папа, может ты не захотел жить со мной, потому что я болею? Но я не виновата. Просто я не знаю, откуда у меня эта температура, и врачи не знают. Если бы тогда летом не выгнал нас с мамой из дому, может я бы и не заболела. Папа, но ведь я перестала заикаться после занятий с психологом, а лекарства знаю, какие пить, и пью сама их без напоминаний!
     Я все равно тебя люблю, папа. И желаю тебе, чтобы никто тебя никогда не предавал так как ты предал меня.

     Занавес поднимается.
     На сцене в центре детской комнаты, о чем можно судить по количеству игрушек, мебели и постерах на стенах и двери, стоит и рыдает девочка лет десяти. На диване сидит мужчина, в руках у него телефон со включенным диктофоном - он записывает истерику ребенка. Периодически он при вкладывает руку к груди и как заведенный, твердит одну и ту же фразу: «Паулина, так получилось… Пойми, получилось…» Ребенок плохо слышит мужчину из-за собственной и истерики, рыдания не прекращаются. Мужчина периодически вклинивается в этот поток из истерических завываний трясущегося ребенка, протягивая заранее приготовленную им бутылку воды. Внешнее сходство девочки и мужчины говорит нам о том, что на сцене - отец и дочь.
      Обращусь к зрителям в зале, среди них много знакомых лиц. Вы не узнали никого в этих двух персонажах? Ну конечно, это же Василий Пуцик собственной персоной и его дочь Паулина! Это она, вернувшись после отдыха на море с бабушкой узнала, что ее папа выгнал из дому, сменил замок на входной двери и повесил над ней камеру на случай, если ребенок захочет вломиться в собственную квартиру. В запертой квартире остались лекарства дочери от инсулина, ночные линзы, игрушки, одежда, книги и воспоминания о некогда большой любви к ней отца. Но это все, конечно, абсолютно не волновало моего практически бывшего мужа Ваську, который истерично сообщал всем окружающим: « Правильно говорят - в сорок лет жизнь только начинается!»
      Кстати, письмо написано ребенком после того, как она уже год промыкалась на надувном матрасе на полу, без вещей, игрушек и книг, в ежедневном пути в школу из Подольска в Москву и обратно. И после того, как на весенние каникулы сердобольный отец вывез дочь в Барселону, не забывая при этом выкладывать совместные фото в соцсетях ( «Не будешь фотографироваться, сидишь как дура в номере до отъезда - никаких тебе концертов и Порт-А-Вентуры»; фотографироваться Паулине приходилось), у ребенка созрел план - обратно поселиться в своей квартире, поспать на диване в комнате, оклеенной постерами в обнимку с любимым Пятачком. То есть из аэропорта ночью Пуцик вместо того, чтобы попасть в объятья Марьянки в квартире в подольских Кузнечиках, был вынужден отвезти дочь в квартиру в Бутово, в которой он давно не жил, но и ребенка туда пускать не хотел.
      Вы спросите, неужели совсем так все плохо было у Васьки с жильем и деньгами, неужели совсем после развода остался бомжевать? Да нет, конечно, хотя в первые дни после последнего мордобоя, когда я выставила супруга с вещами, Васька на радость таджикам-грузчикам ночевал на работе. И жаловался, жаловался этим степным детям на свою супругу и жизненную безнадёгу. Ну а что, хотите сказать, Васька должен был оповещать всех своих подчиненных, что у него есть дивная большая квартира в элитном доме с мраморным полом в холле и видом на МГУ? Эта ценная информация тщательно скрывалась ото всех. Нет, конечно, приближенные к Ваське халдеи типа личного водителя и парочки других были в курсе, и даже иногда отвозили консьержке дома по его просьбе деньги на квартплату. Но таджикам что бы дала эта информация? Не затем, чтобы учиться в лучшем университете страны приехали в столицу России эти суровые желтолицые ребята. Что им тот университет? У них свои университеты жизни.
       Василий Пуцик («Сентиментальность и цинизм - вещи, как ни странно, родственные»), решив развестись с женой, матерью своей пока единственной дочери, планомерно готовился к шагу. Последним штрихом в хитром плане Васьки, продуманным им совместно со своей адвокатессой, женщиной его жизни на данный исторический момент Марианной и ее матерью, было неожиданное выселение из квартиры дочери и жены. Нет, конечно, Васька обсудил это действо и получил одобрение со стороны своей семьи - мамы, сестры, получив особую помощь в этом деле от отца. Этот пункт плана должен был сподвигнуть меня, драматурга и жену по совместительству, приехать на заседание к мировому судье славного города Подольска, куда Васька уже отнес свое заявление о разводе, и молча, радуясь тому, что вообще жива осталась после этого брака, развестись с итак давно уже не живущим со мной супругом.
     Надо отметить, что первый визит изгнанной дочери Васька обставил со всем размахом - в узком подъездном тамбуре по команде Василия выстроились в два ряда жители трех соседних квартир. Недавно родившую ребенка неуловимую соседку Лену, которая сделала масштабный  ремонт в своей квартире, но жить продолжала с родителями, приехавшую снять показания со счетчиков, Васька выхватил случайно. Лена так и не поняла, что это было за шоу, но позвонила мне и возмущенно отчиталась:
      - Алла, я все понимаю: великовозрастный нарик из восемьдесят четвертой  Ромка офигел от разнообразия - то ли таскаться к мусоропроводу и курить там между приемами «колес», то ли бухим шляться по этажам дома и ломать ноги, а то постоять зрителем в тамбуре и поглазеть через свои замацаные очёчки, как твой урод ведет ребенка через строй, как те фашисты делали. Отец, блин… Но ваша-то училка, Алка, - тут Лена перешла на визг, - она ж с детства знает Паулинку твою! Она ж, твою мать, в школе ее учила! Небось не только математике, а добру и вообще всему хорошему. Учительница, блин, первая моя… Она-то как со своими слонятами спокойно так выперлась и стала стенку подпирать? Хотя нет, вначале нас всех расставила, коридорчик организовала. Опытная, тварюка…
     В этот эмоциональный монолог кормящей матери, а отсюда, видимо, и остро реагирующей на действительность, мне еле удалось вклиниться. Я очень быстро объяснила Лене, что да, у Маши («Безумству храбрых - гробы со скидкой»), нашей соседки и педагога начальных классов школы, действительно есть большой опыт построений: Мария Владимировна всегда отвечала за организацию «зеленого коридора» для выпускников школы. Это когда красиво одетые малыши начальных классов организовывают «ручеек» с цветами в руках для почти уже бывших учеников нашей альма-матер. То есть у Машки есть опыт и сноровка. А на счет ее крупнокалиберных, как, впрочем, и она сама членов семьи - мужа с сыном, «слонят», как обозвала их Лена, так ничего удивительного нет - Маша их хворостинкой сгонит куда надо. Они у нее дрессированные.
      Как обычно, то есть с лаконичным сарказмом и жизненной мудростью, выслушав рассказ об открытых сердцах наших добрых соседей, вынесла вердикт Лорик:
     - Понимаю, мать, есть люди, которым очень хочется подарить цветы. Нужен только хороший повод. Например, похороны. Это про вашу «учительницу первую мою».
     Долго не унималась в разговоре со мной соседка Лена  - она вспоминала и пожар в квартире нашей бывшей учительницы. Слава богу, она, Лена, тогда еще не сделала свой дорогущий ремонт в квартире! А пожар у Маши начался с возгорания дешевого китайского удлинителя, вспыхнул резко, обороты набрал быстро. От дыма начали задыхаться не только мы, ближайшие соседи, а жильцы дома на несколько этажей сверху и внизу. Пожарные эвакуировали людей, а несколько «скорых» дежурило под домом. Общая истерика, вонь и дым, попытки залить водой невидимый очаг возгорания заканчиваются провалом, пожарные рубят топором мебель, за которой и чадит удлинитель. Заливаются водой соседи на два этажа вниз от квартиры Маши, Васька спотыкается на мокрых ступеньках, летит вниз кубарем и ломает два ребра, Паулина истерично смотрит на просачивающийся в щели нашей входной двери дым. Дышать уже нечем, пожарные пытаются вломиться и к нам в квартиру, спасти последних неэвакуированных, то есть меня и дочь.
       Но хватит о печальном. Всего-то спустя каких-то два часа потушили пожар, муж Маши вернулся с работы на пепелище, под гневным взглядом жены быстро сориентировался, сгрёб в пакет злосчастный удлинитель и вынес на улицу в мусорный бак. Так как это было на глазах Василия, то он в очередной раз порадовался смекалке Маши. Окружающим было заявлено, особенно это не хотели почему-то понимать печальные, залитые пеной и водой жильцы двух квартир, расположенных под погорельцами, что загорелась проводка - Маша не хотела упускать случай получения денег от страховой компании и моральных и материальных дивидендов от коллег и учеников школы. И не ошиблась - под правильно поданный аккомпанемент из жалоб и скупых, с трудом выдавленных из глаз слез, Маша все получила сполна. Посчитала и удивилась: прибыль от трагедии вышла даже большей, чем она ожидала.
       К концу беседы по телефону с соседкой меня ждал маленький приятный бонус - Лена немного успокоилась и констатировала, что плитка на полу нашего этажа положена Вовкой-цыганом и его подмастерьями очень хорошо, соседи довольны. После переезда к нам из зоны боевых действий Вовка стал активно приглашать в Москву своих друзей. Половинить наше постельное белье и посуду в их адрес уже больше не представлялось возможным, а вот работу и случайный заработок землякам я организовала. «Тут соглашусь, - констатировала Лена, - хохлы всегда умели работать!»
      В длинном общем коридоре над дверью в нашу квартиру Василий на случай, если дочь или я все-таки захотим вернуться в его отсутствие, повесил камеру, которая включалась от датчика движения и моментально отправляла хозяину ролики с событиями из жизни соседей. Они, кстати, и не возмущались, а может и не понимали, что пространство их личной жизни постоянно контролирует кто-то посторонний. Домоседу Роме было невдомек, что теперь его уколы в вену навсегда зафиксированы Васькиной камерой, а мужу Маши - что его аккуратные тихие подходы после перекуров ко входным дверям соседей с приложением к ним уха особенно веселили Ваську и его подчиненных на обеденном перерыве. Самой ценной, безусловно, была для Василия информация о частоте выгула дряхлой собачки Ромки-наркомана: в силу старческого недержания псину таскали на улицу ежечасно. И оповещение о новой записи и письме в электронной почте бывало отвлекало Ваську на деловых переговорах. Но - шпионить, так шпионить, воевать, так воевать с женой и дочерью: камеру Васька отключать и не думал.
      Когда-то в том же общем коридоре всем долго мозолила глаза пустая коробка из-под гигантского плазменного телевизора с рекламой прилагаемых же нему очков системы 3D. Надо отметить, что из всех соседей только Маша с семьей относились к общему коридору как к месту свалки всякого мусора и очень не любила за собой его же убирать.
     - Заметь, - как-то поделилась я с Васькой, - молодцы Машка с мужем: забрали к себе её больных мать и отца, оба - лежачие, перевозили из другого города на специальной машине. А вот ведь порадовали стариков, купили им в комнату новый телевизор!
     - Ты, мать, белены объелась? - Васька посмотрел на меня с нескрываемым интересом. - У тебя на руках отец после инфаркта, мать лежит с переломом шейки бедра, муж работает от случая к случаю, но большей часть курит у мусоропровода и шпионит за соседями, а ты бросишься гигантскую плазму последней модели покупать? Это типа что, мозг от стресса отключился? - Василий теперь смотрел на меня, как на тяжелобольную. - Это Машке подношения сделал кто-то из наших родителей, однозначно. И перестань быть такой идиоткой и идеалисткой, а то тошнит уже, - надо признать, Васька никогда не любил во мне второе качество. А на первом сам же часто спекулировал, что тоже надо признать со всей ответственностью.
      Тут уже не для кого из зрителей не станет неожиданным появление для разгребания завалов после пожарища в квартире погорельцев строительной бригады отца одного из одноклассников Паулины. Или устройство Машей своего мужа на работу к отцу одного опять же ее ученика, но уже бывшего. У Марии Владимировны был удивительный организаторский талант по части использования возможностей и жизненных вариантов. Ну и кулинарный - частенько мы обменивались с Машей по выходным шедеврами своего кулинарного искусства - любила Маша побаловать чем-нибудь вкусненьким свою малолетнюю соседку Паулинку.
      Не могу не отметить - Ваське нельзя было отказать в смекалке и чутье на людей масштаба его личности. Вот и в случае с Машей и телевизором он просто высмеял меня и сообщил, что на следующее родительское собрание, первое после летних каникул, сходит сам, чтобы опытным путем прийти к тому, для чего люди выстраивались в очередь к ясновидящей Ванге: предсказать мне в начале сентября, кто из детей класса станет отличником в триместре. Я не сомневалась в Васькиной прозорливости на этот счет, тем более пророчества его подтвердились на все сто процентов.
      - А телевизор подарили в тому году родители Люси! Это и слону понятно. Как и то, что она хитрожопая и тупая, как пробка, в свою маму, но получает «пятерки», - весело констатировал мне Васька, отмечая свой пророческий дар за столом на кухне бокалом вина.
       Дальше уже Васька, к моему большому счастью, сам изъявлял желания таскаться на родительские собрания, эту ярмарку тщеславия и лицемерия, от которой меня уже стало воротить. Василий с улыбкой и интересом наблюдал за нависающей всем своим грузным телом над учительским столом Машей. Подобно пахану с зоны, герою Леонтьева из «Джентельменов удачи», она сверлила своими глазками-буравчиками по очереди каждого из присутствующих родителей, сканируя почище Терминатора. Маша, как вы уже поняли - личность мощная, неоднозначная. Васька с упоением взирал на собраниях на свою коллегу-коммерсанта, которая умудрялась даже на таком непритязательном для бизнеса месте добиться внушительных результатов по части пополнения собственного кошелька.
      Педагогический гений Маши мне как-то с горькой иронией охарактеризовала подруга и бывшая однокурсница Галка. Она начала работать в школе на четвертом курсе университета, поначалу - в группе продленного дня, сейчас же, имея двадцать два года стажа, Галка трудилась в должности завуча. Бегло просмотрев школьные тетрадки Паулины и выслушав от меня истории про отлично написанные всем классом диктанты, которые Маша произносит по буквам, контрольные, переписываемые по несколько раз детьми, родители которых оказывают Марие Владимировне разнообразную помощь, Галка изрекла:
      - Ну что тут сказать… Лучший класс у вас в школе, самый украшенный на все праздники, самый большой блин на Масленицу, самая лучшая песня на утренник… Завхоз с амбициями она у вас по сути, ваша Маша, а не педагог. Вспомнишь мои слова, когда закончится начальная школа и начнется средняя, - Галка отложила в сторону тетради и продолжила. - С первых же дней оценки мнимых отличников да и вообще остальных детей вашего класса станут вместо «пятерок» и «четверок» твердыми тройками. Я такое наблюдала не раз. И проблема не в стрессе детей от перехода в среднюю школу, - Галка хлебнула чаю, - а в том, что в начальной школе преподают вот такие завхозы. Не все, конечно, не все! Есть много достойных, людей на своем месте. Я тебе говорила, что в Турции учителей начальной школы не допускают к голосованию? Смешно? - подруга прокомментировала мою улыбку. - Считается, что уровень интеллекта не позволит им адекватно исполнить свой гражданский долг.
      Ждать средней школы не пришлось. Неожиданно для всех за год до выпуска из начальной школы нашего класса Маша ушла работать заведующей детского сада. То есть  судьба таки смилостивилась над ней, предоставив в полной в мере проявить свои таланты по организации режима сна дошкольников, ремонту хозяйственной пристройки и чистки забившихся туалетов в средней группе.
      А к нам в класс пришел новый педагог, тоже с немалым стажем и опытом работы в начальной школе. Милая и смешливая мать двоих детей, еще при приеме на работу напуганная директором высоким уровнем знаний и общими показателями вверяемого ей класса, после пары недель учебы провела мониторинг входных знаний наших детей. Догадываетесь, какой ужас и недоумение ждали её после проверки? Средний балл по математике 2,9 у двадцати восьми человек насторожит любого. Хотя чего там - лето было, расслабились дети, все забыли.
      Несложно догадаться, что отличницей к концу года не стала девочка, родители которой презентовали Маше большой телевизор. Но на «отлично» закончил начальную школу мальчик из многодетной семьи, чего уж при Маше быть никак не могло. А мама новичка Влада, всезнайки в очках, похожего на Гарри Поттера, облегченно вздохнула, получив аттестат:
      - Слава богу, что мы попали к вам в класс, когда ушла Мария Владимировна! Меня предупреждали, что придется нести. Но у нас, во-первых, и нечего, - констатировала Рая, поправив свои очки, тоже, кстати, в стиле Поттера, - а, во-вторых, с чего бы вдруг? Влад у меня итак умница, учится легко.
     А Маша продолжала развивать свои коммерческие таланты, так глубоко ценимые Васькой, но уже на других, не школьных просторах. Однажды, выходя из лифта на первом этаже, я столкнулась с соседкой, которая не могла отдышаться после втаскивания по ступенькам тяжелой поклажи. Сквозь разорванный местами целлофан я увидела гигантскую ногу неведомого животного. Маша, тяжело дыша, подхватила свой груз и на выдохе впихнула внутрь лифта.
      - Помочь? - участливо предложила я.
      - Не надо, - буркнула мне со спины Маша.
      - А чья нога-то? - как показалось радушно, весело спросила я.
      - Оленя, - фыркнула в ответ Маша и, резко развернувшись, очень недобро зыркнула своими маленькими глазками.
      «Оленя, так оленя», - думала я, спускаясь со ступенек и аккуратно обходя кровавую ниточку следов, оставленных Машиной ношей. Маша после удачной охоты приехала домой. Что не может не радовать: за детей и внуков оленеводов Ханты-Мансийского Автономного округа волноваться не стоит. Для них всегда найдутся места в детсадах Москвы и области. 
      
     Но вернемся в квартиру, где рыдающая дочь пыталась усовестить отца и умоляет его пустить обратно домой. Васька, кося на запись диктофона в телефоне, несколько раз, видимо для лучшего запоминания ребенком, произносит знаковые фразы:
      - Паулина, мама во всем виновата… Если она будет слушаться меня и делать, как я говорю, то через пару месяцев после суда вы сюда вернетесь…
      В ответ раздавались рыдания дочери и попытки достучаться до сердца папы. Не знаю, как там наша первая учительница за смежной стенкой после устроенного «зеленого коридора» внимала страданиям ребенка, но подозреваю, что большое сердце Марии Владимировны, упакованное в такое же большое тело, выдержало, не разорвалось от боли и участия. А вот Вовка-цыган, сидящий на кухне, еле сдерживал слезы, слушая не менее слезливый монолог Паулины. Он как никто другой знает, что такое быть выгнанным в тринадцать лет на вольные хлеба из собственного дома. Сколько раз уже он рассказывал и мне, и прочим людям, встречающимся на его жизненном пути, о несправедливостях судьбы: несчастная личная жизнь отца и матери, становившиеся в разное время бродяжками их трое детей - две сестры Вовки также были выставлены из отчего дома еще в школьном возрасте.
      Надо сказать, что как-то в десятый раз слушая Вовкин монолог о тяжелом детстве, не выдержал Эдик-буддист:
     - Вов, слушай, я уже скоро как мантру начну повторять скорбную историю твоего  несчастного отрочества и юности. Скажи, в следующие двадцать лет жизни у тебя что-нибудь еще происходило? Ну было что-нибудь интересное, чтоб вот зацепило тебя также, как бродяжничество и ночевка на вокзалах? - очень доброжелательно поинтересовался Эдик. 
     Вовка-цыган допил свое пиво и оскорбленно покинул компанию. Он лег на кровать, забросив руки за голову, и включил на компьютере для успокоения своего любимого рэпера Басту, затаив в душе глубокую обиду на Эдика. Ну нечего больше Вовке рассказать, эта песнь-жалоба спящего на лавочках города цыганенка всегда умела особый успех у слушателя. Чем Вовка, сам того не замечая, злоупотреблял. В принципе, Эдик действительно мог бы и промолчать. Я вон уже раз двадцать слушала эту историю и ничего, научилась отключаться.
      На этой же нашей кухне Васька после третьего ядреного мохито и разговора по телефону с жителями Донбасса, то есть с Вовкой-цыганом, принял совершенно неожиданное для него решение - позвать семью Вовки, которого он видел раза три в жизни, в Москву. То есть внести свой вклад в спасение и помощь земляков в условиях существования в зоне АТО.
      Неожиданность выпада Васьки состояла в том, что он никогда никому сознательно не помогал. Если и случались подобные казусы, то только после нытья, жалоб, а то и откровенного шантажа моего бывшего мужа какими-нибудь старыми знакомыми, одногруппниками или уволившейся с фирмы Васьки бухгалтером, которая слишком много знала и просила за это с Васьки на прощанье энную сумму. Ну или отец Василия, Марк Анатольевич Пуцик, мог в ответ на просьбу сына побыть пару-тройку месяцев учредителем филиала фирмы сына в каком-нибудь Иваново, всегда лаконично интересовался:
      - А что мне за это перепадет?
      Папе перепадало от щедрот Васьки, но сквозь зубы и сыновью обиду на алчность отца.
      На этой же кухне, где Ваське стукнуло в голову позвать в столицу семью Вовки-цыгана из пяти человек, тот же Вовка в первые дни пребывания в Москве мирно попивал коньяк вместе с Васькой и вел беседы «за жизнь». Больше всего его впечатлило Васькино признание на счет несправедливого отношения к нему кровных родственников:
     - А я, Вова, чтобы не делал, как бы ни изгалялся с детства, да и сейчас, все равно для своих родных - говно…
     - Как говно, Василий?! - поперхнулся бутербродом Вовка.
      Но он тут же вспомнил отношение к нему отца-цыгана и матери, недовольных тем, что  после женитьбе на Любаве, воплощении мечты Вовки о большой белой женщине, началось не совсем правое с точки зрения родителей распределение небольших, но все-таки финансов их семьи в адрес жены и детей сына. Вовка понял, а в будущем еще не один раз убедился, как много общего у них с Василием, как же похожи они и их судьбы… Вовка-цыган по сути является тем же самым экскрементом для своей родни, каким всю жизнь был для своей сидящий напротив него его благодетель Василий. Печаль и рыдания подступили к горлу двух обиженных судьбой сынов. И две фекалии на моей кухне горько в унисон вздохнули.


                Начало.
 

            В самом начале нашего с Васькой развода, когда все еще теплилась надежда расстаться мирно и по-хорошему, я встретилась со своим старинным другом, работником наших доблестных органов Игорем («Скромные, вежливые и внимательные к другим люди живут незаметно и пользуются пистолетом с глушителем»). К счастью, он был в Москве, то есть не уехал в одну из своих бесконечных командировок за границу, где после окончания МГИМО проводил большую часть своей жизни, и даже ответил сразу же по одному из имеющихся у меня пяти номеров его телефонов.
     В уютном ресторане недалеко от «конторы» Игоря с утра, понятное дело, было немноголюдно. Полковник, а может уже и какой-нибудь генерал-майор, все покрыто мраком и секретностью, Игорь, как обычно, был на высоте - в отлично сидевшем на нем костюме и с букетом роз в декабре. Внимательно всматриваюсь в этого мужчину напротив  - прибавилось морщин, как-то неожиданно много синевы под глазами и седин, но в целом еще очень даже бравый солдат. 
     За салатами и закусками мы сплетничаем и обсуждаем общих знакомых. Игорь в силу хронической занятости времени поддерживать отношения с нашей компанией не имеет, но с радостью выслушивает последние перипетии жизни друзей, комментирует, задает вопросы, плавно подходя к главному, ради чего, собственно, мы с ним и решили встретиться.
     - Ал, ну ты меня просто убила своим сообщением о разводе! - Игорь театрально округлил глаза. - И я опять не готов, как в прошлый раз с твоей свадьбой! Алка, ответь, ну когда уже, когда у нас с тобой совпадут жизненные циклы? Может хотя бы на пенсии? - тут Игорь мне лукаво подмигивает.
     Имелась ввиду давняя байка о том, что когда я собиралась замуж, Игорь был в очередной раз женат и не мог при всем желании сделать мне предложение. Когда же я была замужем, Игорёша в который раз мирно и полюбовно расстался с одной из жен, но я-то при этом бывала несвободна. И вот сейчас, судя по всему, я развожусь, а у Игоря -очередная бурная личная жизнь. Дом пришел, а гнома нет, одним словом.
     - Алла, пора нам с тобой остепениться, - очень серьезно заявляет Игорь, при этом смеясь одними глазами. - Может давай начнем новую жизнь со следующего понедельника? Я сейчас в свободном плавании, - Игорь обаятельно улыбается и делает многозначительную паузу. Снимаю перед другом шляпу, понимаю, почему ни одна из его дам сердца не смогла устоять. Хотя, ничего удивительного - просто долгие годы тренировок.
     - Игорь, душа моя, да я не способна к борьбе - надо же для начала будет раскидать твоих красоток со всех стран и континентов, - я поднимаю бокал и отпиваю немного вина. - Сколько их там у тебя сейчас хотя бы приблизительно на крючке, - тут я делаю вид что задумываюсь, и сама себе же и отвечаю, - пяток наберется? Лучшие представительницы имеющихся рас? А фаворитки - длинноногая бразильянка и мулатка  с кожей цвета молочного шоколада? - теперь приходит моя очередь подмигнуть.
     Игореша расплывается в довольной улыбке. Я угадала, явно польстила, сказала то, что было большой правдой его жизни еще каких-нибудь пять лет назад. Но потом взгляд Игоря как-то тускнеет, мышцы лица деревенеют, и весь он начинает на какие-то секунд десять-пятнадцать излучать такую усталость и тоску, такое глобальное опустошение, что я мгновенно понимаю всю правду его нынешней жизни. В череде хронических стрессов и той опасности, которая подстерегает его каждый день, в постоянном проживании, чего там юлить, животного страха, ему абсолютно не до флирта, не до личной жизни, ему вообще большей частью не до чего, кроме работы. А остановиться он уже не может - жизненный забег начался с высокого старта, амбиции подстёгивают каждый раз вместе с удачно проведенной операцией, и речь о покое или хотя бы отдыхе просто не идёт.
      Но многолетняя военная выправка и азарт игрока уже преображают сидящего передо мной мужчину. Вот он уже расправил плечи, улыбается, демонстрируя все своим видом очевидное: да, он импозантен, знает себе цену и нет той вершины, которую бы он не взял.
     - Ну что, давай выпьем за тебя, Дон Жуан де Марко! - предлагаю я совершенно искренне, без тени лести сидящему напротив меня баловню судьбы.
     Дальше Игорь, оставив сантименты, начинает рассказывать не самые приятные вещи о моем супруге. О том, что Васька проходит и стоит на контроле у ФСБ как человек, занимающийся обналичкой денег в крупных размерах. Что известен даже факт незаконного получения им гражданства России. Но все это как-то не так впечатляет, как агентурная деятельность бывшего мужа. Еще в первые годы пребывания в Москве Ваську, оказывается, завербовали к его же, надо отметить, радости соотвествующие органы. Туда с доносами на всех своих друзей и знакомых, особенно тех, с кем сталкивается по работе, Василий и таскается по мере надобности, пополняя тома собранной им же информации новыми  фактами, деталями их жизни и прочим компроматом.
      - Алла, кто такой этот ваш общий с Васькой знакомый Михалыч? - Игорь отпивает глоток вина. - С рыбьей фамилией? Это, блин, какой-то Майкл Дуглас, не меньше! Откуда столько баб вокруг и, главное, потенции в его шестьдесят с небольшим? - Игорь, как показалось мне, искренне удивился. - Что это за тома доносов, настроченных твоим мужем в адрес этого Михалыча? Какая-то любовница- бизнесмен из Казахстана, которая все оплачивала этому престарелому ловеласу, потом исчезла с горизонта, сделав неудачную пластическую операцию… Голливуд чистой воды! - тут Игорь засмеялся.
      В воображении возникает образ нашего бывшего начальника - выпускника Бауманки, бывшего детдомовца с неказистой внешность домовенка Лафани: усы сапожной щеткой, навеки застывшая на краешке фактурного носа капелька пота и вечно взлохмаченные волосы. Не знаю, вот сама не знаю и не понимаю, откуда и как из этого лесовичка-боровичка с годами, при приближении к пенсии, поперла бешеная сексуальная энергия и удаль. А с ними и многочисленные дети, браки, скандальные разводы…
     Зато теперь понимаю, почему от Васьки как от чумы шарахнулся на дне рождения Михалыча его бывший однокурсник, ныне - конструктор дирижаблей, не ответив ни на приветствие, ни на попытки завести светские беседы. Кстати, дирижаблестроение, относится, как оказалось, к военной отрасли. То есть секретов там хватает. Именно поэтому Васька регулярно таскается к Михалычу в гостеприимный дом сыграть в преферанс и покер с хозяином и его многочисленными друзьями. Там мой муж, оказывается, умело собирает информацию о каждом, а потом в большом творческом вдохновении перенести её на бумагу в соответствующих органах. Как говорится, контора пишет. И с чего бы, скажите мне, после этого любить Ваську конструктору дирижаблей, которого неоднократно вызывали на ковер к начальству после откровений агента Пуцика В.М.?
      Последним ударом под дых стало сообщение Игоря о том, что за Васькой следят и прослушивают его телефоны работники антитеррористического комитета. То сеть есть подозрения, что муж активно спонсирует одну мусульманскую организацию. «Но пока, Алла, не нервничай - он еще в стадии разработки» - успокаивает меня Игорь.
      Пока я сижу, погруженная в печальные размышления о том, что жила столько лет с человеком, которого практически не знала, Игорь просит у официанта счет. Отводит листик с цифрами от себя на расстоянии вытянутой руки, пытается узнать общий итог. Ага, значит все-таки - и возрастная дальнозоркость, которую никак не хочет признать, хорохориться будет без очков до последнего.
      Тут неожиданно запиликал телефон - водитель прислал смс, он подъехал к ресторану и ждет.
     - Прощай, любовь моя! - на манер оперного баритона пропевает мне друг, пряча в портфель телефоны и портмоне. Затем целует в щеку, успевая при этом шепнуть: «Держись, заграница нам поможет!», и идет к выходу из ресторана. Там он услужливо придерживает дверь двум входящим девушкам, одна при этом тут же находит повод с ним заговорить. Игорь отвечает, видимо, острит, дамы смеются, и он, глядя в мою сторону, делает знаки бровями, давая понять: «Видишь, я еще в обойме!» 
     По тому, как он посылает мне воздушный поцелуй, я понимаю, что фантомы всех своих мифических пяти дев Игорь забрал с собой. И они уже придают некий кураж, вносят приятную  остроту в его жизнь. Крутобедрая бразильянка и шоколадная мулатка теперь навсегда и незримо рядом. Мысленно представляю их, а чего бы и нет, кто знает на самом деле, как выглядят в действительности, ангелами-хранителями этого вечного мальчика, продолжателя семейных традиций, заложенных дедом и отцом, «родившегося с золотой ложкой во рту» и идущего по жизни маршем. И как знать, может быть на каком-нибудь крутом вираже эти два ангела прикроют его если не крыльями, то своими по-русалочьи длинными распущенными волосами. И отведут беду. 
    
     Незнание, естественно, не освобождает от отвественности. В связи с этим поспевает и рубрика «Хозяйке на заметку»: « Если Ваш муж много лет создает для всех иллюзию честного коммерсанта, зарабатывающего на бытовой технике при любых объемах 0,005 процента и содержащего целый штат менеджеров, кладовщиков и грузчиков, это еще ни о чем не говорит. Это, конечно, дает ему повод вывести свой мнимый бизнес у всех на виду из областного города в деревню неподалеку, разместиться в бывших коровниках кого-то умершего в девяностые совхоза и основные обороты фирмы проводить через свою многолетнюю любовницу. То есть слегка зашифроваться, немного тратить на нужды семьи, ныть на каждом углу и в каждой подворотне, что он практически еле сводит концы с концами, при этом оформляя счета на себя и любовницу в банках офшорной зоны. Там же купить на её имя небольшой домик ( странно, почему не на мать?), немного отстегивать на борьбу всем известной доблестной организации мусульман ( так, для куража и в честь дружбы с чеченом Ибрагимом: еврей поддерживает радикальных арабов) и для полного отвода глаз визжать и ссориться с друзьями на Украине за честь нынешнего президента России, практически рвать глотку за внешнеполитический курс нашей страны.
      Тут Вам не должно становиться обидно, потому как обманутой оказываетесь не только Вы, туповатая и недальновидная супруга, а и масса людей вокруг. В том числе и профессионалов, следящих за соблюдением закона и порядка в государстве.
      Оставьте боль разочарования и обиды: если уж опытные и знающие спецы не уследили, а то и сознательно не захотели проконтролировать неправомерную деятельность Вашего бывшего супруг, то куда там Вам! Дышим, как в промежутке между акробатическими упражнениями Джейн Фонды, размеренно, спокойно. На неожиданно появившуюся косматую бороду бывшего мужа, его регулярные приписки в электронных письмах: «На все воля Аллаха!» и, главное, его километровые письменные рассуждения о несчастной девочке, студентке МГУ, пытавшейся пересечь границу для объединения с единоверцами, в которых он с радостью и одобрением предрекает и Вашей десятилетней дочери подобную участь мусульманки-эсктрималки, не реагируем.
      То есть Ваша основная задача в данной ситуации - стать невозмутимой и нерушимой, как скала, как представители всех органов власти и правопорядка. За свои радикальные капризы и прихоти Ваш супруг заплатил, куда надо. Поэтому Вам остаётся маленькая аэробная пауза с полотенцем на плечах и глоточком воды».

      Надо отметить, что первые пару месяцев после нашего расставания Васютка по своей привычке вечно врущего с бегающими глазками и торчащими по-семейному пышно ушами еврейского мальчика ( хотя уже не мальчика, а мужа) сменил свой хамский тон последних лет на умоляющее: «Ну не подавай пока в суд, Алла! Мы что, куда-то спешим? Мне не дадут банке кредит, и вообще будут проблемы…» И я, конечно, вовсе не враг отцу своего ребенка, не побежала в суд в первые месяцы нашего расставания, надеясь на то, что может, и договоримся с Васькой мирно и тихо.
     Как показала жизнь, надо было бежать. А также жизнь показала, что бурно тиражируемые разводы известных личностей в нашей стране с женами, объявление их со стороны бывших мужей умственно неполноценными для того, чтобы в суде отобрать у матери ребенка - дурной пример для подражания. Алла Петрова предупредила меня, что первое, на что будет уповать и давить мой муж - это наша общая дочь и требование его проживания с ней.
      И не поверите, это были первые четко сформулированные фразы Василия в беседе с моей адвокатом. Я-де психически больна, дочь от меня надо изолировать, а жить ребенок, практически девушка, другого с Васькой пола будет в компании с ним и его матерью Соней. То есть с бабушкой, которую девочка за десять лет жизни ни разу не видела. Пророк, спросите вы меня, эта Алла Петрова? К сожалению, в нашей стране пророком и предсказателем быть легко.   
     Итак, опытная, невзирая на молодой возраст, подтянутая, сверкающая какой-то глянцевой красотой адвокат Алла Петрова, партнер известного в России и за её пределами именитого адвоката, звонит Васютке с просьбой о встрече и переговорах. Давайте договоримся и разведемся без суда - таким был основной посыл от Аллы Петровой. Васька не ожидал, что ко встрече Анна подготовится - известны фирмы Васютки, адреса, пароли и явки. Ничего секретного - все из налоговой декларации, которую я же ежегодно Ваське и оплачивала в банке. Плюс те же самые собранные данные - счет в офшорной зоне на Кипре в банке Коломойского, ежемесячные переводы туда со счета в России с 2012 года от пяти до десяти миллионов рублей, контроль и наблюдение за обнальщиком-Васькой со стороны службы безопасности, куда Ваську с регулярной периодичностью вызывают на ковер.
      Тут мне становится понятной загадочная фраза сбледнувшего от испуга Василия, сказанная мне года три назад:
      - Опять занес энную сумму… Обещали не посадить.
      Как показывают последние события в новейшей истории страны, да кого у нас посадят за такие преступления, вот глупость сморозил тогда Васька! Разве что чинов в погонах да министров, и тех после долгого и справедливого следствия выпускают. Мы же, люди без чинов и погонов, не устаем удивляться выборочной гуманности наших законов, такой демонстрации широты и доброты русской души. Как можно посадить или хотя бы завести дело на Пуцика, если по месту многолетней работы Васьки, в славном городе Подольске с историей в двести тридцать пять лет наконец хотя бы в некотрых вещах появилась стабильность и уверенность в будущем, а гарантом этого является в том числе тот же Василий Пуцик? Его ежеквартальные подношения доверенным работникам налоговой инспекции и местным органам безопасности только еще больше цементируют, укрепляют власть на местах, делают её основательной и нерушимой. Ну а сознательная и с удовольствием выполняемая  работа осведомителя и стукача дает Ваське фору в бизнесе и некоторые преференции со стороны власти.
      Васютка тем временем также подготавливается ко встрече с адвокатом - в комнаты для переговоров юридической конторы идти отказывается, назначает все встречи адвокатессе в дорогих ресторанах. И это, заметьте, человек, бесконечно твердящий последние полтора-два года нашей жизни о том, что все плохо, денег нет, грядет неминуемое банкротство, в финале какой встречи платит по счету не менее двадцати тысяч рублей. Интересная экономия, видно, дела у Васьки действительно плохи. Пора кинуть клич и сброситься моему бывшему мужу на пару ужинов в каком-нибудь ресторане с мишленовскими звездами, пока совсем не зачах человек от безденежья.
       Но вернемся в очередной ресторан, куда Василий, этот агент 007, приходит на пол часа раньше назначенного времени. И к появлению Аллы на столике уже бывает водружен ноутбук, включена записывающую разговоры функция в часах и шариковой ручке. Не может не нарадоваться сам себе Васька и не признать со скорбью в очередной раз, что зря послушал меня двадцать лет назад и поехал работать в Москву вместо оформления в органы госбезопасности Украины. Туда, в обитель своей мечты, Васька прошел все собеседования, сдал документы и уже готов был к первым заданиям - прослушке телефонов и незаметному взлому компьютеров подозреваемых. В столице, конечно, Васька не долго горевал и, если вспомнит внимательный зритель, таки нашел себе отдушину: тайное многолетнее стукачество в доблестных органах правопорядка на деловых партнеров слегка сбило оскомину Василия, несостоявшегося работника службы безопасности Украины.
      - Вообще, врет Ваш муж через слово, юлит, постоянно пытается хамить, угрожает, - поделилась со мной Алла. - Озвучил мне адрес, где я живу, марку машины, основные факты биографии. С ним не просто неприятно разговаривать, находиться рядом утомительно, - продолжает делиться своими впечатлениями после первой пятичасовой встречи с Васькой адвокат Петрова. - Конечно, пытался меня перекупить, не без того: я должна была объяснить Вам, что денег и имущества у него нет, а Вы должны с дочерью освободить квартиру и уехать обратно на Украину.
       Начало второй встречи с адвокатом Петровой ознаменовалось тем, что Васька сделал ей предложение руки и сердца, подарив моей тезке гигантский букет роз. Этот факт Алла озвучивать мне не стала, но с некоторым недоумением и скорбью поделилась фактом предложения с нашим общим приятелем Виктором Петровичем. Который, собственно, и попросил адвоката Петрову мне помочь на начальной стадии развода.
      Виктор Петрович ( «Всё будет хорошо, потому что по-другому просто быть не может»), личность уникальная и многоплановая, в своей мягкой кошачьей манере промурлыкал мне по телефону:
     - Аллочка, душа моя, ну чудит Василий глобально - ни ума, ни фантазии. Хотя нет, фантазия есть, - поправляет себя же Виктор Петрович, - но какая-то ущербная, как и весь Ваш супруг. Я Вам это говорил раньше, говорю и сейчас, - продолжает вкрадчиво журчать голос моего собеседника, - короля играет свита. Вы настолько убедительно лепили личность и создавали из недолюбленного родителями, обиженного судьбой от рождения и в целом неказистого еврейского мальчика образ сложившегося цельного человека, с таким энтузиазмом это делали, что заставили всех поверить - перед нами личность большого масштаба.
     Тут Виктор Петрович отвлекается, надо думать, на домработницу:
      - Светик, дружок, ну чаще, чаще, лапуля, надо протирать пыть с поверхностей! Мы же живем в центре города, тут по другому никак. Работаем, работаем лучше, через себя Светунчик, через силу…
      Затем Виктор Петрович опять переключается на меня:
      - Кстати, если дальше развить мысль с пылью. Покрыли Вы своего Василия не слоем пыли, а позолотой. А не надо было, дружок, не надо было этого делать… Неблагодарное это дело, Аллочка, но за него те же имиджмейкеры получают деньги, а Вы? Вы получили на выходе малопредсказуемый полуфабрикат, у которого, как сказал бы мой сын, «сносит крышу от эйфории и неадекватной самооценки».
       Немного позже во время наших посиделок в ресторане неподалеку от дома Виктора Петровича мой «старший друг» также вкрадчиво и мягко продолжал развивать мысль:
      - Аллочка, помним, помним всё время надпись на перстне царя Соломона: «Все проходит. И это пройдет». И спокойненько так живем дальше, - Виктор Петрович мягко, по-кошачьи, обхватывает своей рукой, практически лапкой, чайную чашку и подносит ко рту. - Вот подлецы, - неожиданно заявляет он мне, тут же объясняяя, - деньги берут за чашку чая, как за пол бутылки коньяку, а на качестве листов экономят. Леночка, дружок, - тут же подзывает Виктор Петрович свою старую знакомую, администратора ресторана.
      И мягко так, нежно, но с большой кровожадностью практически впивается глубоко-глубоко когтями в несчастную Леночку. Словесно, конечно, словно. Но отходит от нашего стола администратор растерзанной и израненной. Практически отползает зализывать раны в свой кабинет.
      - Ладно, Аллочка, десерт и кофе уже - без меня, - Виктор Петрович встает, накидывает на себя пальто и очень элегантно водружает на голову шляпу. - Спешу, дружок, в другом месте уже ждут, - ласково говорит он на прощанье, трепет меня по щеке и мгновенно испаряется.
     Я сижу в задумчивости над чашкой кофе, наблюдаю аккуратно идущую вверх, как в рекламе, дорожку пара и где-то на уровне головы вижу какой-то практически мираж - усатую улыбку Виктора Петровича, лениво болтающуюся в воздухе. Испуганно закрываю глаза, потом тут же быстро открываю - фух, показалось. Слава богу, а то так точно можно и рассудка лишится на фоне развода. Хотя кто их знает, этих мудрых говорящих котов… Пусть и не Чеширских.

       Адвокат Петрова, специализирующаяся в основном на уголовных делах, с которой Васька, ясное дело, отказался договариваться о мировом соглашении и относительно спокойном разводе ( видимо, все-таки горько обиделся на неё за отказ принять его предложение руки и сердца, в виде ёмко сформулированной ею фразой: «Мужчины, избивающие женщин, меня не возбуждают»), пожелала мне удачи на пути освобождения от оков брака. То есть в суд она была готова идти со мной, но исключительно с целью разоблачения махинаций Василия и его уголовной составляющей в делах и бизнесе. Никак не за разводом - это был не её профиль.
      Но недавно, совершенно неожиданно Алла Петрова возникла на горизонте и в очень хорошем настроении:
      - Алла, добрый день! - начала она наш разговор. - Как Ваши дела?
      Я кратенько рассказала, как. Алле в свою очередь тоже было, что мне подрассказать. Её хороший знакомый и коллега недавно стал представлять интересы при разводе скандально известного Джигурды. То есть делиться деталями в силу профессиональной этики её друг не мог, но ради интереса Алла сама вышла на просторы интернета и прочла о выходках и заявлениях рыжеволосого патлатого детины, а кое-что даже просмотрела. 
      - И не поверите, Алла, кого я тут же вспомнила! Смотрю - ну точная копия: манера поведения, заявления, истеричная подача материала… Ваш супруг! Также обливал Вас в разговоре помоями, рассказывал были и небылицы, периодически при этом пуская слезу и объясняя весь этот вагон текущей из него грязи: « Это все потому, что я её люблю! Она - богиня!» - тут Алла уже во всю расхохоталась.
      Буйная фантазия Васьки по истечению времени от последней встречи с Петровой расцветала все более пышным цветом: он на каждом углу уже заявлял, насмотревшись, видимо, голливудских фильмов, что одним из условий развода адвокат Петрова ставила выплату мне Васькой миллиона рублей за каждый прожитый год жизни. А с другой стороны, чем я не Кэтрин Зета-Джонс? Её брачный контракт подразумевает именно такие отступные с бывшего мужа. Видимо, такой сценарий жизни и подобные заявления врунишке-Ваське были приятны и понятны, щекотали нервы и, как ему казалось, выставляли меня в невыгодном свете .
     - А почему не по десять за каждый? У него фантазии не хватило? - поинтересовалась Алла и опять залилась смехом. - Скажу вам как женщина женщине: за то, что Вы столько лет морались об это говно в лице Вашего супруга, а уж наслушалась я от него предостаточно тогда, Вы имеете право просить и по десять. Шучу, конечно, - поправила себя Петрова, при этом добавив, - но экзекуцию для супруга из стихотворения «и вырвал грешный мой язык» Вы точно имеете право потребовать. Он ему давно и явно мешает. 
      
            
      Из-за кулис на меня, автора пьесы, гневно поглядывает Марьянка - в общем-то не последняя героиня действия, выход которой, как ей кажется, я несправедливо задерживаю. А ведь по части охвата жизненного пространства Васьки и его материальных ценностей ( шутка ли, ежегодный оборот только одной фирмы, оформленной Васькой несколько лет назад на свою боевую подругу - два миллиарда рублей, а еще машины, участки земли - всего не перечесть), Марианна Грицына  - вообще рекордсмен, самое значимое лицо в пьесе! И действительно, вопиющая несправедливость - удерживать такого персонажа на задворках, прямое хамство: человек, можно сказать, всю предыдущую жизнь оттуда выбирался и наконец выступил. Или вступил?
      Я запуталась, но это и неважно. Итак, бочком, робея для вида и кокетливо кося глазами вниз, уверенно выносит на сцену на крепеньких ножках свое небольшое, но полное смысла и веса тело Марианна («Хорошие девочки идут в рай, а плохие - куда их пошлют»). Героиня невысока ростом, часто и много улыбается, любит читать специальную литературу. Вот и сейчас в руках у нее книжка «Практические советы по чёрной магии».
      Немного почитать и помечтать о роскоши любила в молодые годы и мать Марианны («Каждый сам себе злобный Буратино»), обозначим эту даму с легкой руки Лидии Никифоровны может немного и пошловатым, но объёмным и подходящим случаю словом «мамка». Эта несущая себя как праздник женщина-вамп, амбиции которой после прочтения полученных по подписке за сданную макулатуру серии книг «Проклятые короли» простирались гораздо дальше её среднего технического образования и заводских цехов, возжелала поиметь от этой жизни всё. Очаровавшись романтическими историями Дрюона, с юных лет ленточная укладчица, имеющая уже в проекте крепко сбитую дочь Марианну, решила взять в этой жизни реванш. И начала с имени дочери, назвав её Марианной в честь одной из героинь книги французского писателя.
      Так уж несправедливо распорядилась судьбы, что обремененной массой красот и достоинств матери Марианны не удалось встретить своего принца или короля. Но у этой дамы, у этой «паучихи», как пугающе как-то охарактеризовала её та же Никифоровна ( об этом волхве речь пойдет чуть ниже), были свои большие жизненные планы:
      - Ничё, Маришка, - часто говаривала Марьянке Мамка, утешая ревущую после расставания с очередным потенциальным женихом дочь,- ничё… Прорвемся! Будет и на нашей улице праздник… Мы им еще покажем! - гневно говорила Мамка, глядя вверх, в небеса. Замахиваясь, надо понимать, на самих богов.
      Так вот, некоторый диссонанс королевского имени и простоватой украинской фамилии в понимании матери должен был быть исправлен в будущем дочерним принцем на сказочном коне со звучной родовой фамилией, а может и, чего там, с семейным гербом. И представьте себе, подвернулся этим двум великосветским дамам из панельной пятиэтажки Подольска некто по фамилии Пуцик. Не особо как-то царственно звучит фамилия в сочетании с королевским именем Марианны, вам не кажется? Опять, увы, опять нет желанной мелодичности… Да и семейный герб Васьки как может выглядеть, даже если себе его представить? Гигантская неупиваемая чаша из слез его матери, кресты и заброшенные могилы предков на дальнем плане, а впереди - сиротливо валяющаяся мятая кипа… Фома, не помнящий родства своего. И непризнающий к тому же.
      Но мать Марьянки быстро сориентировалась, сравнила немногие бывшие до этого в распоряжении ее с дочерью варианты и решила, что ни фамилия Васьки, ни его жена и малолетняя дочь, ни семейные скелеты в шкафу Пуциков ( а вот тут я бы на её месте хорошо задумалась), ни мать Василия ( и здесь она явно не рассчитала) - ничто не может стать аргументом «против» на пути к счастью безбедного существования её некоронованной принцессы, выпускницы профтехучилища города Подольска по специальности «бухгалтерский учет» Марианны. Эти две дивные, обе подобно дебиту-кредиту влюбленные в Ваську, но, понятное дело, по-разному, каждая по-своему, милые женщины решили, что он, дурковатый, как показалось поначалу дамам, мямля-Васька - их заслуженная за годы мытарств награда. Ну которая нашла героя. Ваську как-то не собо спрашивали, но от рока и фатума не могли уйти даже греческие боги, а что там какой-то Васька Пуцик! Барашек был подан дамами на заклание. Главное, чтобы Там приняли. Ну и не подавились, конечно.
      Итак, вооружившись двумя основными, главными книгами жизни, практически Ветхим и Новым Заветом, заменив их за дряхлостью мысли и сложным слогом на «Проклятых королей» Мориса Дрюона и «Практические советы по черной магии», эти две милые женщины, любящие жизнь, её блага и людей, дарующих их, вышли на тропу войну.
      А меж тем другие генералы песчаных карьеров уже давно были на тропе войны. И даже не думали её покидать. Лидия Никифоровна ( «Что с человеком не делай, он упорно лезет в могилу»), пасторальный образец героини Нонны Мордюковой из известного кинофильма, стерегла и блюла всех и каждого в пределах своей возрастной дальнозоркой видимости.
      - Доброе Вам утро! - как-то незаметно подкралась ко мне Никифоровна, и я чуть не прищемила себе дверью машины большой палец на руке. - Спешим? - Тоська в ногах тявкнула, продублировав вопрос.
      «Куда, Лидия Никифоровна, куда же можно с Вами спешить?» - хотелось спросить у нашего адмирала. Действительно, куда? Ведь от Никифоровны, как от судьбы, не сбежишь.
      - А Ваш-то, чучелёнок, - Никифоровна поправила правой ногой тушку Тоськи, пытаясь равномерно распределить домашнюю любимицу на обеих ногах. - Ваш-то, попал по самое не хочу…
      Так как это был не первый вброс информации от соседки, опытного разведчика Никифоровны, я не стала ничего уточнять. Ну попал, ну мне-то это зачем? И какой там он «Ваш»? Он уже давно не «Ваш» и вообще, я так устала от непонятной болезни ребенка, который сохнет на глазах, искусственно созданных Васькой сложностей и прочих бед, что о капканах и печалях встрявшего в них Васьки, невзирая на гневный тон Никифоровны, мне хотелось знать совсем уж в последний момент.
     - Марьянка-то, дура-дурой, а с семнадцати лет подработывала на заправке на въезде в город, - тут Никифоровна искренне, на манер пьяного матроса, харкает на землю, - противно сказать - минетами… Тьфу, срамота! - Лидия Никифоровна еще раз, но теперь, как мне кажется, как-то всё-таки театрально плюет себе под ноги. - Нашел, кого подобрать! 
       Никифоровна разворачивается, собираясь уйти, но резко тормозит в метре от нашего дворника, улыбчивого таджика Ибрагима, с минуту пристально смотрит ему в глаза, а потом гневно изрекает:
     - Ибрагимка, ну что ж ты, дружок, так распоясался-то? У второго подъезда когда урну опорожнишь? Третий день торчит там бутылка от водки! А кругом дети, они же видят и учатся,- возмущенно заканчивает Никифоровна.
      Ибрагим в силу характера и, надо думать, защитной реакции продолжает улыбаться.
      - Чего лыбимся, нехристь? - Никифоровна не понимает такой нездоровой реакции на ее замечание. - Щеки, вон, как блины растекаются, натрескал тут у нас. А работать не хочешь! Тоже мне, Полад Бюльбюль-оглы нашелся…
     Лидия Никифоровна уходит и оставляет Ибрагима в полном недоумении, наедине со сложной речевой конструкцией и азербайджанским певцом в финале. Как собственно, и меня  - с полезной информацией о даме сердца Васьки.
     Не знаю деталей бурной молодости Марьяны. С одной стороны, рада за Ваську, все-таки непосторонний мне человек, досталась ему вполне зрелая, оформившаяся женщина.  Не сказать, что глупая ( Васька-то с дурами сроду не знался - так повелось с детства: бабушка, мама, сестра - все они могли служить в понимании Васьки образцами женского ума и интеллекта), владеет бухгалтерским учетом, умеет считать деньги и, на радость всем подчиненным Василия Марковича, это демонстрирует. К тому же ездит на его «БМВ», отоваривается в недешевом супермаркете «Азбука вкуса», кое-что заказывает «на вынос» в китайских и японских ресторанах. То есть со всей смекалкой и сообразительностью демонстрирует большой вкус ценителя фуа-гра и блюда «утка по-пекински». Казалось бы откуда у Марьянки, девочки из семьи среднего достатка областного центра, такие высокие стандарты и запросы? Видимо из заложенной вместе с королевским именем жизненной программы, других объяснений этой тяги к роскоши у Марьянки нет.
       А вот откуда у матери Васьки требования к не тёплому, но охлажденному до определенного градуса «Мартини», путешествиям по Европе и благоухающим метровым розам, многократно даренными ей далеко не мужчинами её жизни, а сыновьям? Сыновья забота, не иначе, сформировала у матери семейства образ идеальной жизни. Васька например с первой зарплаты купил матери подарок - новый бюстгальтер. И ничего смешного в этом нет! Мама Соня в апофеозе скандалов с тогда еще живущим с ней мужем любила в виде аргумента торжественно потрясти перед его носом старым дырявым бельем, укоряя тем самым нерадивого супруга. Вот Васька с детства и решил - с первой же зарплаты купит матери самую важную вещь, заложив тем самым первый кирпичик в фундамент ее счастья. И добротная, плотная, не лишенная изящества обновка размера 90 F была вручена кормилице, которая тут же на радостях и примерила её на глазах всей семьи.
      К хорошему, известно, привыкаешь и начинаешь считать его нормой очень быстро. Вот и мама Соня принимала подношения сыновей привычно, кокетливо подсвечивая процесс вручения цветов сентиментальной слезой в глазу недооцененной женщины и требованием обязательного сна одного из отпрысков на второй половине супружеского ложа Пуциков. На месте отца, сбежавшего в Москву к другой даме сердца. «Траблы, достойные Фрейда», - смеялся, слушая мои рассказы Эдик-буддист. Но к главной женщине Василия, страдалице-матери, мы еще вернемся, а пока речь идет о претендентках на её место. И достойных его занять, как показала жизнь. 
      Так вот, а с другой стороны я опять же была рада за Ваську после сообщения от Никифоровны - бывший муж попал в хорошие руки профессионала с пятнадцатилетним стажем. Может и не совсем в руки, в другие чести тела, но глупо было бы отрицать - человеку повезло. И мужское население милого, небольшого города Подольска это знает и подтвердит. О счастливчик, этот Васька Пуцик, этот любимец богов! И богинь.
      А то, что информация от Лидии Никифоровны, как всегда, впрочем, была достоверной и правдивой, подтвердил сам же Васька. Радость и полнота бытия первых месяцев жизни с Марьянкой так и распирала Василия, он не мог не поделиться всем этим счастьем с окружающими и, в частности, с моей сестрой из Кореи. Василий прислал ей фото какой-то девушки, стоящей с ключами рядом с автомобилем люксового класса и подписью: «Она умела делать минеты…»
     Сестра за пять минут до этого закончила скандалить со своим мужем, поэтому радостный взгляд на жизнь и мудрость Васьки не оценила. «Смотри, чтоб не откусила у тебя ничего, - ответила она моему бывшему мужу, выпуская в его адрес весь припасенный в пылу ссоры пар - а то от радости сведет у девки челюсть, и поминай, как звали! Купирует тебе хвост. Хотя, Вась, ты ж не обрезанный вроде, невзирая на национальность? Тогда покупай ей машину и не думай!» На кухню к сестре вернулся пристыженный ею в ссоре муж-кореец. Скандалить уже расхотелось. Так Васька, сам того не ведая, за тысячи километров разрядил обстановку в сеульской квартире, поделившись своей улыбкой как Крошка енот из мультфильма.
         
      Пришло время все-таки более торжественно представить и вывести на сцену одного из ключевых персонажей пьесы - Лидию Никифоровну. Без этой женщины жизнь не только моя, а и остальных соседей нашей трёхподъездной девятиэтажки была бы скучной и хаотично неорганизованной. А так нам просто сказочно повезло - в распоряжении всех была Лидия Никифоровна, часами выгуливающая свою Тоську на улице и следящая за всеми. Но точнее было бы сказать - мы все были в распоряжении Никифоровны, нашего пастыря и пастуха в одном флаконе.      
      Но не надо думать, что от нечего делать часами торчит на улице эта женщина с большим жизненным опытом и немалыми философскими наблюдениями по части бытия! Не надо принижать значимости жизненной позиции Лидии Никифоровны. Уйдя на пенсию с хорошей должности в исполкоме, она первым делом завела себе домашнюю любимицу - крошку Тоську. Её, прежде всего её, эту очаровательную пушистую собачонку наполняла на улице кислородом и движением хозяйка по пять-шесть часов к ряду. И только потом уже как следствие наблюдала, присматривала и вела любезные беседы с окружающими и жильцами наша домоуправительница, солдат в юбке Лидия Никифоровна. Тоська, устающая от такой заботы и количества чистого воздуха, имела обыкновение на третий час прогулки укладываться в ногах хозяйки, на ее удобные стоптанные туфли или сапоги в зависимости от сезона, а к пятому часу выгула жизненные силы покидали Тоську совсем. Тогда её уже брала к себе на руки заботливая хозяйка, укладывая на манер меховой накидки на плечи или грудь.
      Первый раз я имела честь познакомиться с этой дамой в собачьем боа на общем собрании жильцов нашего дома. Об этом расскажу после маленькой предыстории.
      Надо же такому было случится, что именно в двух метрах от нашей с ребенком входной двери в подъезде на лестничной клетке произошли два разбойных нападения. С мордобоем, вызовом полиции и прочем. Жильцы подъезда озаботились своей безопасностью, а я - тем, как мне выводить из дому ребенка, который от стресса после вышвыривая Васькой из дому стал постоянным пациентом эндокринолога, невролога и психолога. Прочтя страшное объявление на двери подъезда, Паулина наотрез отказалась выходить из дому. В школу в том числе. Ведь невзирая на третий месяц круглосуточно держащуюся температуру 38,3, я была вынуждена возить ребенка в школу.
      - Вам бы оформиться в школе на домашнее обучение и лечь на полное обследование в больницу при мединституте. Я уже по вашему поводу с заведующей поликлиники говорила, направление подготовим, - скорбно констатировала педиатр, изучая очередные километры расшифровок узи сердца, органов брюшной полости, МРТ, энцефалограмм головного мозга и прочих анализов. Никто из врачей-специалистов не хотел брать на себя ответственность и ставить диагноз, при этом отмечая, что да, случай с ребенком странный, если не сказать тревожный.
     И я договорилась с не очень радостными от этой затеи, но пошедшими навстречу завучем и директором школы: хотя бы одну четверть нам с дочерью придется посвятить не школе, а, увы, диагностике и лечению. Ребенок, который бесхитростно продолжал пытаться поддерживать отношения с отцом и делиться своими проблемами, сообщил папе о перспективе домашнего обучения. Как вы думаете, что сделал заботливый отец и выходец из многодетной семьи Васька Пуцик? Правильно, он пришел в школу, поговорил с психологом, встретился с завучем и оставил заявление: он, отец ребенка, родительских прав не лишенный, категорически против перехода дочери на домашнее обучение.
      - Она у вас итак дикая, - сочувственно говорил, практически внушал мне мысль участковый инспектор Русланов ( «Единственный способ отделаться от искушения - поддаться ему»), поочередно любовно поглаживая дисплеи двух новеньких «Айфонов». - И Вашему супругу так психолог в школе сказала. Поймите, - очень тепло и сердечно, как его учил психолог в школе милиции, смотрел мне в глаза младший лейтенант, - так будет лучше для девочки.
      Объяснять участковому инспектору Русланову, молодому неженатому мужчине двадцати шести лет от роду, что будет лучше для тяжелобольного ребенка, я ничего не стала. А вот участковый педиатр вызвалась объяснить ситуацию отцу ребенка:
      - Пусть хотя бы раз сходит с дочерью на прием, к нам заглянет. Он видел вашу толстенную карту? - удивлялась Нелли Романовна. - Пусть подойдет ко мне, к заведующей - это же ненормально, такой цинизм со стороны отца!
     Цинизму и вранью удивлялась и школьная психолог, которая вся красная от возмущения отрицала диагноз «дикость» у протестированной ею Паулины. Бессердечию и какой-то нелогичности поступков удивлялись работники органов опеки, вызвав Ваську на очередную беседу по моему заявлению. Уже практически ничему не удивлялась я: ребенок в слезах рассказал мне, как среди урока в школе её много раз набирал по телефону папа, а когда она ответила, обрадовал дочь: « Какое домашнее обучение? Я всё решил - ходишь в школу и не вякаешь! Все дети болеют - ты что, исключение?» И в конце разговора, сказала, всхлипывая Паулина, папа громко рассмеялся.
      Конечно, вечером этого же дня ребенок стал принимать двойную дозу лекарств, назначенных неврологом. Температура поднялась до 38,7. В недоумении и горе я позвонила Ирке и сбивчиво передала суть последних событий. На что Ирэн, выслушав мой тридцатиминутный монолог, спокойненько так, не перебивая, в финале нашей беседы подвела итог:
      - «Еще не конец» - шестьдесят четвертая гексограмма «Ицзын».
      И действительно, еще были заявления Васьки о том, что он отказывается от дочери. Один из демаршей сопровождался его визитом к уже уставшим от него и практически несчастным специалистам из опеки, куда Васька почему-то прибежал писать отказ от ребенка. Там ему дали юридически грамотное направление сего действа - нотариус, потом - суд. Были и письма Василия дочери, где он требовал, чтобы она больше никогда не использовала его фамилию, убрала и вообще забыла бы про него. Все это было-было…
      А на мое полное гнева и возмущения его поступком и визитом в школу письмо Васька, человек по-своему логичный и последовательный, прямо ответил: «Зато следующие дети у меня будут здоровыми, не то, что эта! Угробила ребенка, довела, вот теперь и лечи сама!» Вот ведь как любит детей Василий Пуцик, этого у него не отнять. И хочет их много-много, здоровых - прездоровых… Ну а еще, наверное, умных и красивых, а как по-другому? Чего я, не сдержавшись, и пожелала в письме Ваське с Марьянкой: красивых деток - в папу, а умных - в маму.
      Пятый месяц круглосуточной температуры без диагноза, полного упадка сил у дочери и нервного истощения у нас обеих ознаменовался консультацией и осмотром найденного друзьями гомеопата. Через месяц после приема назначенных ею лекарств температура медленно пошла на убыль. Не то, чтобы сразу 36,6, но при 37,5 вполне, скажу вам, сносно можно существовать! А там мы и дошли до рубежа в 36,6 и восхвалили всех богов. От присвоения ей ранга богоизбранности наша гомеопат отказалась, но результаты впечатляли - ребенок выжил. И я вместе с ним.
      Второй курс назначений врача Васька, надо думать, от радости за больную дочь оплачивать отказался:
      - Вы охренели?! - писал мне Василий из СТО, в очередной раз, по плану - раз в два месяца - ремонтируя свое БМВ последней модели. - Какие лекарства?! Дай мне телефон этого говнеопата, я с ней сам поговорю, что по чём в этой жизни…
      То есть ответ бывшего мужа еще раз подтверждает - в игре слов, в непередаваемом чувстве юмора, а также большой любви к детям Ваське Пуцику отказать никак нельзя. Это - родовое качество. Чем он и его семья могут смело гордиться.
      В этот непростой момент нашей жизни и случились два нападения на жильцов подъезда, что привело к общему сбору обеспокоенных соседей. Во главе организованного собрания стояла Лидия Никифоровна. Вот такой - в строгом сером костюме, с высокой прической на голове и маленькой собачонкой под мышкой я и увидела в первый раз нашего дворового генерала. Взирала Лидия Никифоровна на всех грозно, говорила четко и по делу. Каким-то спокойствием за долгие месяцы жизни повеяло на меня от внешнего вида Лидии Никифоровны. Поэтому, вернувшись в квартиру, я честно порадовала дочь - у нас очень хорошие соседи, ответственные и серьёзные.
      
      Долгое время я как драматург и постановщик комедии сомневалась, выводить ли на сцену ещё одного одиозного, неоднозначного персонажа - моего нового соседа Фёдора? И все-таки пришла к выводу, что надо. Таки надо. То есть я отрываю этого человека-глыбу от глубоких сермяжных размышлений о правде жизни, гримирую его красное в каких-то вечных шанкрах лицо и буквально выталкиваю на помост. Слава, свет рамп и прочее - все это раздражает Федора, но он - мой должник. Поэтому сопит и молча терпит издержки актёрский профессии. Короче, практически подправив невидимую тогу римского патриция, на сцену выступает таксист Федя со второго этажа.
      Этот с виду смурной человечище не привык ни к повышенному вниманию к своей колоритной персоне, ни к длинным простанным монологам. Он суров и неприступен. В том числе в своем глобальном уединении. Чем очень осложняет жизнь Лидии Никифоровны, фактически являясь тем самым орешком, который ей не по зубам. Тяжело воспитывать человека, если он выходит на люди раз в полтора месяца. Практически нереально.
     Федор в свои сорок четыре года живет один в двухкомнатной квартире. Изредка работает. Выглядит он лет на двадцать старше своего биологического возраста, что очень печалит его мать, живущую в Канаде и наезжающую из-за беспокойства за сына раз в четыре месяца в Москву. Прежде всего, конечно, мать тревожит ужасное состояние кожи лица отпрыска. Материнская забота и любовь не знает границ, в чем я смогла лично убедиться.
      - Алла, - как-то без приветствия позвонил мне сосед и лаконично закончил мысль, - приди.
      Когда я поднялась в квартиру Феди, то не удивилась - он опять во сне упал на пол и разбил голову. Шваркался на пол Федя регулярно, в основном бился об углы в квартире, не вписываясь в повороты. Но особенно чреваты для тонкой нервной системы Феди были его падения с дивана во сне, в том числе - серьёзными психологическими травмами: он стал бояться засыпать в большом подпитии. То есть сидел, как сова, ночи напролет, уставившись в стену. Засыпать Федор позволял себе уже под утро, когда чувствовал, что начинал трезветь.
      В этот раз крови было много, рану промывали в ванной, там же обрабатывали йодом. На длинной стеклянной полке над раковиной я увидела массу баночек дорогой мужской косметики в упаковках, любовно подписанных материнской рукой: «Сыворотка-лифтинг», «Гель для кожи под глаза», «Крем ночной от морщин». То есть мать пыталась устранить у сына те немногие изъяны, которые, по всей видимости, как-то портили ему жизнь. Сколько бы потом я не заглядывала в гости к Федору, ни разу не увидела, чтобы с этих чудесных продуктов французской косметологии слетела многомесячная пыль. Федор стоял за суровую мужскую красоту без прикрас, изрытое морщинами лицо с не самыми гармоничными чертами и тусклый цвет кожи делали его похожим на Бельмондо. То есть, как говаривала Лорик, «красивый урод - это, знаешь ли, интереснее смазливой мордашки, и к тому же крайне редко встречается».
     Второй проблемой и большим материнским горем Анжелики Георгиевны были регулярные запои Федора, что практически сводило на нет его работу таксистом. Федор - алкоголик-отшельник: пьет ночами в одиночестве, днем спит, еду и выпивку ему на дом привозят друзья-водители по таксопарку. Иногда Федор заказывает еду на дом в ресторанах сам. Когда рядом с диваном в гостиной накапливалась критическая масса - около двадцати бумажных пакетов с логотипами кафе и пиццерий, кому-то из друзей выпадала честь вынести этот мусор, оставив хозяину квартиры очередной пакет с провиантом и водкой.
      Бывали у меня и более тревожные, но такие же лаконичные звонки со второго этажа:
      - Алла, - как-то позвонил мне Федор, после чего следовала пауза длинной в минуту. На меня уже успело повеять каким-то арктическим холодом от этой могильной тишины. И ожидания оправдались:
      - Я завтра умру, - сухо, с большой внутренней уверенностью в том, что так и будет, сообщает мне сосед.
       Я молчу. А что тут сказать? Все мы смертны. И многие даже предчувствуют свои последние дни и кончину. Федор, видимо, не очень понимает мою отрешенность, поэтому расшифровывает суть своего послания ( практически к потомкам, рецепт борьбы со смертью):
      - Сходи в магазин за водкой. Я деньги дам.
      Я начинаю активно отпираться, возмущаться, напоминать ему, как страдает от пагубной привычки сына в Онтарио Анжелика Георгиевна, но Федор стоит на своем. Для пущей убедительности он переставляет в предложении слова местами и опять озвучивает мне свою мысль:
      - Я умру, Алла, завтра. Пойми…
      Вот тут я уже начинаю сомневаться, а права ли я в своей безаппеляционности по отношению к последней просьбе умирающего? А не бесчеловечно ли это, вот так проигнорировать… Короче, мысли вихрем проносятся в голове, я уже не так аргументированно спорю вслух сама с собой, и Федор чувствует, что зацепил меня, но как опытный охотник не делает резких движений: молчит, чтобы не спугнуть дичь.
      - Сколько? - практически стоном на выдохе спрашиваю я.
      - Литр. Две по ноль-пять, - очень уверенно, как всякий хронический больной, знающий дозу своего жизненно важного лекарства, хриплым голосом отвечает он.
        После того, как я приношу Феде бутылки, одну он тут же уносит в гостиную на свой журнальный столик, эдакую вечную скатерть-самобранку. Вторую бутылку я ставлю в центре кухонного стола и в хорошем настроении оттого, что человек останется жив-здоров, с каким-то задором интересуюсь у появившегося в дверном проеме Феди:
      - А можно я попробую грамм пятьдесят? - и киваю на стоящую в центре стола водку. - Не знаю эту марку.
      После долгого внимательного взгляда и паузы длинною в жизнь Федор отвечает:
      - Ну попробуй.
      Под этим суровым, исподлобья сверлящим взором рука у меня дрожит, я нацеживаю едва ли грамм тридцать этого божественного нектара и неловко вливаю в себя.
     - Ну как, попробовала? - лишенным всякой эмоциональности голосом интересуется Федор.
      - Да, Федь, спасибо. Хорошая, вкусная водка, - как мне кажется очень по-светски отвечаю я.
      - А теперь иди, - не менее светски отвечает мне сосед.
      И представьте себе, Федор не умер! Он остался жив после вовремя оказанной помощи. А на второй день чудесного исцеления подоспел его бывший напарник-таксист с еще одним литром. И жизнь нашего Бельмондо наладилась полностью. Кстати, если уж речь пошла о французском любимце женщин, то и у Феди есть своя личная жизнь. Где-то живет женщина, к которой Федя приезжает в гости раз в полтора месяца. То есть при параде: в начищенных туфлях, в белой рубашке и приглаженными гелем волосами Федор выходит на свет божий и торжественно идет к своему «Форду», навеки стоящему на приколе во дворе. Из пакета, который он несет, доносился хрустальный перезвон стеклянных бутылок. И это наталкивает меня на мысль, что вовсе не за романтикой ездит Федор в гости к даме сердца. А просто банально меняет на пару дней дислокацию и разнообразит себе компанию для принятия горячительного. Но это так, вопрос спорный. Любви, известно, все покорны…
      Непокорной в этой ситуации оставалась только Никифоровна - она металась по двору в день появления нашего добровольного узника на люди буквально как вшивый по бане. Но на какой козе подъехать к этому проблемному, практически неприступному для нее экземпляру, придумать не могла. И с какой же нечеловеческой тоской во взгляде она провожала машину уезжающего Федора! Доставалось потом нашему дворнику Ибрагиму - на нем отыгрывался наш дворовый генерал за очередную неначатую битву и своё позорное отступление.
      Однажды Федор позвонил мне с вопросом:
      - Алла, у тебя дочь сладкие суши ест?
      Я ответила, что да. Оказалось, Федя по ошибке заказал по интернету в японском ресторане какие-то роллы из раздела «Десерт» в меню, причем - в большом количестве. Сосед попросил меня подняться и забрать это недоразумение, красиво упакованное в фирменные коробочки. Также он молча сунул мне литр японского пива в пластиковой бутылке. То есть куда смотрел Федор, когда делал столь позорный по ассортименту заказ, осталось загадкой.
      - Федя, спасибо! Она у меня еще роллы «Филадельфия» любит, - с усмешкой сказала я. Вроде бы как слегка пошутила.
      Федор внимательно, как обычно без тени улыбки посмотрел на меня и ответил:
      - Ну пусть любит, - и закрыл перед мои носом дверь.
      «Это  Вы к чему?», - может спросить меня внимательный зритель. А к любви. Ездит Федя к даме сердца раз в месяц-полтора, любит он кого-то на бескрайних земных просторах, и хорошо. Ну пусть любит. А если мы чего-то понять в этом не можем, так это уже наши проблемы.
      
      
      
      
                Праведники и миряне.


            Пора вывести на авансцену мою подругу Ирэн («Не знаю, кто пишет сценарий моей жизни, но вижу - чувство юмора у него есть»), человека больших скоростей и резких поворотов.
      Ирэн по профессии - психолог, имеет свой частный кабинет, где с утра до вечера очень тонко и незаметно помогает людям. Да и вообще на мой взгляд обывателя весьма близка к святости - вегетарианка, не курит, не пьет, голодает по средам каждую неделю и медитирует, медитирует… У нее есть разногласия на счет духовной составляющей нашей бренной земной жизни с Эдиком-кришнаитом ( «Говинда Радхе Хьям» ), о чем оба частенько спорят. Ирэн - в своей манере разгневанной фурии, Эдик - тихо, почти полушепотом, сидя в позе лотоса, соединив подушечки пальцев рук в очередную мудру.
      Победителем в этих спорах всегда выхожу я. Да, и тут нечему удивляться. Ничто так не спускает с небес на землю, как банальное: «А не пора ли нам чего-нибудь пожевать? Похряцаем?» Конечно, я далеко не медиум, но почти физически ощущаю, как пространство вокруг становится не таким плотным, накал страстей и энергетик медленно спадает. И вот мы приступаем ( что Бог послал) почти что в мире и согласии: Эдик лопает шпинат с сыром ( вчера затарился в своей общине положенной едой), Ирэн жует какие-то листья лопуха в соусе ( наверняка этому блюду есть благопристойное название, мне оно неизвестно), я же разрезаю на кусочки милую отбивнушечку, перекатываю во рту глоток красного вина и блаженствую от этой дивной трапезы в обществе столь неординарных личностей. Потягивая вино, в который раз не могу налюбоваться на этих двух дорогих мне святош. Надеюсь, в своих обращениях к Творцу они упоминают и меня, грешную… Даже наверняка. Иначе чем объяснить, что недавно я распробовала до пяти штук за раз кришнаитские лепешки Эдика из ашрама? Конечно, к ним был весьма уместен и бокальчик «живого» пива, к этим славным милым лепешечкам. Да, признаюсь,тернист мой путь к вегетарианству и святости. Но не все сразу, не все сразу…
     Эдик познакомил меня с Ирэн на очередной «расстановке», куда буквально затащил силой. Я с интересом наблюдала походы по квадратам, которыми был расчерчен небольшой школьный спортзал, восьми пришедших за очередной истиной о себе людей. Среди них бодро перепрыгивала, делая одной ей известный выбор, через парочку, а то и более квадратиков яркая во всех смыслах девушка с ногами цапли и энергетическим напором тигрицы. Это и была Ирка.
     Я подпирала стенку и пыталась вспомнить, откуда мне могут быть известны основы этой психопрактики? Все эти вопросы и ответы с позиций родителя, взрослого и ребенка… Точно, Эрик Берн. Вспомнила, было время, мы с друзьями почитывали его книги. Иногда и спорили. Не то, чтобы до хрипоты в горле, но диагнозы ставили друг другу направо и налево. Каждый  претендовал на осознанную роль Взрослого, а из детских штанишек Ребенка, казалось, мы уже выросли.
     Спустя время Ира начала уговаривать и меня сходить на расстановки, тем более, что всех лучших расстановщиков Москвы она знает лично. В процессе, мол, я все пойму - что мне мешает, куда и как расставить мне в этой запутанной до нельзя жизни свои проблемы. Очень вдохновляет, конечно, сам факт такой вот волшебной возможности вытащить себя, как Мюнхгаузен, из болота за волосы.
      Я озадачилась, вышла на просторы «мировой паутины» и прочла то немногое, что наша об этом действе. Ничего так, интересно. Особенно впечатлил отзыв одной из прошедших расстановку дам: « Недавно была на своей собственной расстановке! Я в восторге, впечатлений - куча! До этого я вместе с другими присутствующими участвовала в чужих расстановках, что, кстати, тоже очень познавательно… Кем я только не была там - и чужим строгим родителем, и мозгом, и правой рукой, и вагиной…»
     - Ир, ну я на все готова… Ну пусть желудок, кишечник в конце-концов. Ир, ну быть чужой вагиной… Вот тут я как-то совсем не готова, - невнятно промямлила я по телефону подруге, после чего мы навсегда закрыли тему расстановок.
 
      Ирэн - много лет практикующий психолог, а ее хобби, астрология, плавно перерастает в еще одну профессию. Именно Ирэн, когда я ей постфактум плакалась на ужасы моей послеразводной жизни, негодовала, подрывала мозг подруге жалобами на циничное поведение Васютки, таким странным военным образов решившим развестись с женой и дочерью, спокойно, высоты своей практики объяснила суть вещей:
      - Алка, все, что ты мне рассказываешь про его поведение в последние месяцы жизни, его поступки и заявления - все это говорило о том, что у твоего мужа уже была другая женщина, - совершенно безапелляционно заявляла мне Ирэн. -  Алла, ну при чем тут война на Украине, стресс от переезда его родственников в Москву к нему на шею, ваши беженцы в конце-концов?.. Так ведут себя мужчины, у которых есть любовница: жена постоянно раздражает, любовница требует определиться… Где были твои глаза, Алка?
      Известно, где Ирка. На том месте, где сейчас болтаются и с которого падают джинсы, ибо похудела до состояния и вида швабры. Там, Ирка, и были мои глаза.
      - Алла, тебе надо его отпустить, простить, - Ирэн, вцепившись в руль, сосредоточенно смотрит вдаль, топя на пятой скорости. Вдруг - резкий тормоз, я вжимаюсь в сиденье и медленно умираю. Господи, как вообще жива еще эта ее машина, и в каком состоянии коробка передач? Ирэн радостно смотрит на меня. - Вот она, глянь, что за чудо! Восемнадцатый век, не иначе!
      Пока я разглядываю милую церковь слева по борту, Ирэн мастерски выгибается и достает из заднего кармашка своего сиденья походный набор для визитов к богу: платочек, им она повязывает голову на манер банданы, и длинный черный фартук, который в несколько обхватов вокруг Ирэн действительно напоминает юбку. Мне достаются остатки с барского стола - гигантский платок времен молодости бабушки Ирэн. Подруга скептически, но в общем удовлетворенно окидывает меня взглядом - на мне, в отличии от вечно «брючной» Ирки, какая-никакая юбка, на голову повязываю платок и вот  уже Солоха-Солохой плетусь за припустившей вперед подругой.
       Ирка в своем модно повязанном фартуке-юбке напоминает мне официанта из итальянской траттории. Ее длиннющие ноги уверенно наяривают ко входу в церковь. Почему-то я убеждена, что бог начинает слышать Ирку с её первого вздоха у иконы. Её энергетику и напор Он просто не в состоянии не заметить. А там где-то бочком пристроюсь и я. Неприметно так, чуток в тени от ауры подруги. У меня есть робкая надежда: авось Он услышит и мой слабый мышиный писк с мольбой о помощи. И даже как-то примет к сведению.
      Платок развязывается, я торможу. Ирэн недовольно сверлит меня взглядом - скорость набрана, промедление смерти подобно. У столика со свечами и иконками Ирэн резко переключается с пятой на третью, очень быстро делает выбор и с комплектом свечей подходит к распахнутым дверям в церковную залу. Скорость падает до первой - Ирка вплывает в эту божью обитель, очень умело крестится, вдумчиво следует от иконы к иконе, уверенной рукой, но с благостью во взгляде, ставит свечи, прикладывается к образам, бормочет молитвы и плывет, плывет лебедью по этому кусочку божьего царства.
      Я вздыхаю, пытаюсь сосредоточиться и подумать о жизни, смерти, прощении, и когда уже почти получается немножечко вознестись душой, чей-то взгляд неумолимо начинает прожигать мне спину. Оборачиваюсь. В дверях стоит Ирэн, она недовольно постукивает правой ногой - под ней у Ирки, известно, педаль газа. И я понимаю - пора! Быстро втыкаю свечи у первой попавшейся иконы, судорожно крещусь и буквально убегаю вслед за подругой.
       В машине я перевожу дух, но недолго. Ирка давит на газ, мы срываемся с места. Ирэн бесконечно сигналит этим идиотам, водителям на дороге, и возмущается, возмущается… Господи, прошу я, вжавшись от ужаса в кресло, не надо, не слышь моих молитв в церкви, не бери близко к сердцу! Услышь меня сейчас - просто сделай так, чтобы мы доехали без аварии до моего дома! Такая малость, Господи! А, и за Иркой проследи, пожалуйста, по пути от меня к ее дому… Визг тормозов, разжимаю глаза - мы затормозили всего в метре от дорогущего «Мерседеса». Выдыхаю - меня услышали…
    
      На последнии дни августа приходится день рождения Эдика. Ирэн, наш бессменный организатор торжеств, как-то позвонила мне крайне обеспокоенной - она переживала, продумывала сценарий праздника, который никак не монтировался. Хотя на мой совсем не просветленный, конечно же, взгляд, чего там переживать - овощные шашлыки и мантры всегда были и есть в зоне нашей доступности. Природа-мать, Москва-река - тоже. Но желание Ирки привлечь в компанию певцов с инструментами слегка настораживало.
     - Алла, пойми, нам обязательно нужен баянист или гитарист! - безапелляционно заявляет мне Ира по телефону в промежутке между пациентами. - Будет толпа самых разных людей, выпьют, и начнется бессмысленный треп ни о чем. Ну ты меня понимаешь - пустые разговоры, глупое перераспределение энергетических потоков. А мой Светик примет немного вина и понеслось - сразу начинает петь, рот не закроешь! Опять же, Алка, музыка объединяет…
     Ире, конечно, виднее. Хотя как по мне - все люди взрослые, найдем, чем себя занять, о чем поговорить на пикнике. Но Ирку, этот танк, этот асфальтоукладочный каток, ничто не может остановить на пути к достижению цели. И в этот раз ей опять удалось пришибить меня результатом своей бурной деятельности.      
      - Алка, нашла! - радостно сообщила мне по телефону накануне праздника подруга. - У нас будет гусляр!
      И он был. Автор и исполнитель как своих баллад и былин, так и народных приехал к нам на пленэр. Мужчина неопределенного возраста с седыми распущенными волосами и футляром для своего инструмента очень быстро выгрузился из машины, зачем-то разделся по пояс, достал гусли, встряхнул волосами и буквально с первых минут своего присутствия запел. О былом… Времен Садко и Ильи Муромца. Резкое начало концерта еще до того, как были опрокинуты с содержимым первые кубки впечатлило, обескуражило и как-то пристыдило присутствующих: мы тут кинулись к горячительному, а человек, вон, сразу по приезду - к вечному…
      Но старшая сестра Ирки, Светлана, имела большой жизненный опыт и стратегические наблюдения - она приняла на грудь еще дома, дабы на природе не ждать разведения костра, водружения мангала, организации скатерти-самобранки и прочего. Света уже была готова к полемике о вечном. Да хоть бы и с гусляром.
      - Мужчи-и-ина, - ласково протянула Светлана, красиво сложив уточкой свои алые губы и тряхнув перегидрольными кудряшками в стиле Мерлин Монро, - а «Ледяной горою айсберг» Вы можете сыграть на своем инструменте? -  и Света кокетливо состроила глазки. Она сомневалась в названии инструмента, поэтому, чтобы не обидеть музыканта и даже как-то приободрить, Света очень вожделенно посмотрела на гусли и облизнулась. И вот тут, верьте мне или нет, случился космический перелом ситуации. Гусляр поднял глаза на Свету и то, что называется «между ними пробежала искра», произошло. Всё, Светик взяла свой Рубикон. Её пухлая ручка через минуту подносила музыканту чуть ли не ко рту рюмашку с водкой, а другая ручка Светы протягивала исполнителю бутербродик… Как между этими двумя людьми искрило - не передать словами! А как мы горланили чуть позже под аккомпанемент гуслей «Вот новый поворот, и мотор ревет…» надо было слышать.
      - Ира, - на ухо шепнула я подруге сразу после «Лаванды», - а чего у гусляра почти нет зубов? Он же, вроде, не такой уж и старый… И опять же - с ними как-то и говорить, и петь удобнее. Почему не вставит? - я вопросительно уставилась на подругу. - А, - как  показалось, догадалась я, - он специально - для аутентичности? Ну под старину, так сказать, косит?..
      Ира сурово на меня посмотрела и прошептала в ответ:
      - Он ждет, когда после семидесяти пяти лет начнет лезть третий ряд.
      - Чего? - от большой глупости, конечно, спросила я подругу.
      - Зубов, - ответила мне Ирка.
      Я обалдело уставилась на гусляра, сидевшего у костра и перебиравшего в паузе между песнями струны. Ну чего там, все, конечно, может быть… Науке известны разные случаи. Человек-акула?.. Хотя то, что кавалеру Ириной сестры нет еще семидесяти пяти, меня как-то приободрило. И я даже порадовалась за Свету, которая в этот момент кокетливо сковыривала своим красным наманикюренным ноготком местами облупившийся с гуслей лак. И тут в голове прозвучал хорошо поставленный голос диктора из фильма времён соцреализма : «Впереди у этой пары была еще вся жизнь, со всеми её находками и открытиями, радостями и печалями…»

    
               
      
      
                Я памятник себе воздвиг нерукотворный...


      Вовка-цыган не мог понять Василия, своего шефа - разве можно вот так поступать с дочерью, с пусть почти бывшей, но женой… Не мог он понять и того, как среди вещей, периодически забираемых из нашей с Васькой квартиры, вместо моих немногих золотых колец Василий подложил какую-то купленную заботливой Марьяной бижутерию ( кольца-то уже и прочие украшения она примерила на себя, и ей все подошло). «Не понимаю, - недоумевал Вовка, - вот если бы я разводился с Любавой, неужели бы я забрал у нее золото, что дарил ей на дни рождения?!»
      Вовка-цыган не понял и другой «ход конем» от Васкьки: в папку с моими докуменами, забранную из дому, Васька, изъяв оные, подложил чистые листы бумаги, пару детских журналов и брошюру о шизофрении. Тут надо отметить, что на протяжении всего развода, с момента первой встречи с адвокатом Петровой Василия, редкого клинициста по наследству от отца, не оставляет надежда донести до меня мысль о моей психической несостоятельности, скажу даже просто - шизофрении.
      На разные лады обыгрывает эту тему Васька, особенно изощренно - в электронных письмах. Словесный поток у Василия активизировался к середине жизни, этой словоохотливостью в том числе он стал напоминать своего отца Марка Анатольевича. Именно поэтому Василий не мог не обозначить среди прочих мировых проблем еще одну,  проявив озабоченность моим психическим здоровьем. Тут и «психически больная, иди полечись», и более вдумчивое «консультировался на счет тебя у известного психиатра - соглашайся лечь в больницу, тебя подлечат». То есть слова адвоката Аллы Петровой на счет основных аргументов мужей при разводе в современных условиях действительно оказались пророческими.
      Письма от Василия периода развода - вообще шедевр эпистолярного жанра. Тут тебе и жизненная философия, и душевные переживания Васьки. Попросила наша дочь Василия выделить ей тысячу рублей, купить фруктов в соседнем ларьке, а Василий тут же мне: « Кто вырастет из нашей дочери?! Будущая подстилка и содержанка!!! Как она со мной разговаривает? Как вообще себя ведет? Воспитана как говно!»
      Очевидно, что никаких фруктов в тот момент уже тяжело больной ребенок от отца не увидел. А на счет воспитания дочери, котором так ёмко написал Васька… Вроде бы хорошо воспитана девочка: матом, как в свое время посылали патриарха семейства Пуциков средний сын и дочь, не посылает, «старым мудаком», как опять же с большой любовью последние годы старший сын обозначал Марка Анатольевича, Паулина папу тоже не зовет…
      Ох уж эти письма от Василия! В них он и требовательно строг ( «Дочь перестала на Олимпиадах по русскому побеждать! Что, все уже, шаромыгой конченной стала?!»), и иронично-заботлив ( «Как там половой партнер твоей мамы?», - спрашивает меня Василий о муже некогда им очень любимой тещи), и загадочно прозорлив ( «У Паулины  - ****арики в голове, имей ввиду», - пишет он моей сестре в далекую Корею после того, как выслушал истерику собственной дочери «дома в гостях»).
      Сестра очень долго и безуспешно пыталась воззвать к Васькиной совести, вела с ним переписку, слала фото своих детей. Мол, Василий, посмотри, это же дети, о них надо заботиться, любить. А помнишь, как мы с мальчиками приезжали в Москву, все вместе ходили в аквапарк… Василий ничего не помнил и не хотел вспоминать. Ему срочно требовался развод: Марьянка устала быть дамой полусвета. Ну а после указанного выше диагноза в адрес собственной племянницы и моя сестра уже оставила эту глупую затею с пробуждением спящей совести Васьки, заблокировав его в соцсетях. «Прости, - написала она мне, - но читать этот бред у себя на странице на «Мордокниге» от твоего мужа вперемежку с матами больше не могу».
      Иногда приходит в голову мысль, что может надо бы и издать этот шедевр эпистолярного жанра от Васьки Пуцика? Ведь не просто так Василий слал мне свои километровые размышления, писал, что «учить тебя, шизофреничку, жизни через развод в мои планы не входило». Кажется очевидным, что книга размышлений Василия выполнила бы и педагогическую, воспитательную функцию современного читателя. Что-то вроде «Писем сыну» Сухомлинского.
     А эти неологизмы, которые так щедро рождает мозг Васьки при написании мне писем: ****отварь, шизогадина… Еще в детстве и юности Васька с братом Рудиком играли в игру - кто больше придумает новых матерных слов. Побеждал всегда находчивый Рудик. Наконец-то пришла пора Васьки взять реванш за детские проигрыши!
     Уже представляю себе этот увесистый том на прилавках книжных магазинов - письма Василия бывшей жене. К бестселлеру в обязательно порядке, как игрушка-пищалка к детской книге или бумажные часики к журналу о Смешариках, прилагаются одноразовые самолетные пакеты для рвоты в количестве 10-15 штук. Хочется думать, что данного количества сопроводительного материала будет достаточно даже для читателя с тонкой внутренней организацией. Потому как подобные физические проявления при знакомстве с этим шедевра философской мысли от Василия Пуцика исключить никак нельзя.
      Кстати, в эпистолярном творчестве Василия появился новый виток - последнее время вечерами от Васьки вечерами стали приходить письма с каким-то галлюциногенным подтекстом и очень странного, болезненного содержания. То есть «без ста грамм не разобраться», расшифровать мне их помог бы какой-нибудь врач-нарколог, не иначе. Да и дочь во время редких встреч с отцом стал наблюдать странные вещи в его поведении, но в силу своего возраста и отсутствия опыта Паулина не могла понять, что же такое происходит с папой. Я начала уже кое о чем догадываться, но держала наблюдения при себе. Зачем расстраивать и без того резко лишенного детства ребенка?
     Мир, известно, тесен. Живя с маленьком городишке у всех на виду не получится  скрыть свое пристрастие к косячкам из марихуаны и исследовательский интерес к «спайсам». Да Васька особо и не пытается, он сам себе хозяин, это он руководит наркотиками, а не они им. Надо будет, захочет и бросит. А пока «вот так, Пуалиночка…Да, мама написала мне, что я наркоман и надо пойти сдать кровь на анализы. Но ты еще наркоманов не видела, доця!.. Папочка здоровый. Оставь меня в покое и больше мне не пиши! И фамилию мою больше не носи! Хочешь - поменяй!» 
     Это письмо Василия дочери последнего периода - самое связное по содержанию и полное по смыслу. А сколько еще будет таких же интересных, полных философских размышлений и жизненных выводов писем Василия Пуцика! В студенческие годы Васька после выкуренного косячка на спор с однокурсниками в ноябре месяце бросался переплывать Днепр. Потом был перерыв в употреблении марихуаны длиною в наш брак. Но теперь-то, хо-хо, на очереди Москва-река! А значит и новые спортивные рекорды моего бывшего мужа. Поэтому я, пожалуй, пока попридержу книгу писем Василия Пуцика, не буду спешить с изданием. Не весь материал еще собран, не весь, чует мое сердце.
      Зато теперь я точно знаю, что важное и очень нужное подарить Ваське на День рождения. Бульбулятор - экзотический привет из Васькиной студенческой молодости. Эх, жаль, мой  бывший коллега по бюро внешнеэкономических закупок весельчак-Дринкинс плохо кончил! Большой специалист был в этом деле. Многое смог бы подрассказать про «Секс, наркотики и рок-н-ролл». Дринкинс тоже, кстати, считал, что управляет ситуацией. Но не рассчитал силы, умер в тридцать четыре года.

     Рубрика «Хозяйке на заметку»: «Если вы находитесь в стадии длительного судебного развода с бывшим супругом, то первым и самым важным вашим приобретением должна стать «жилетка Вассермана». Каждый раз, выходя из дому даже в магазин, вы должны набить её карманы всеми имеющимися у вас документами, договорами, свидетельствам и прочим. Не забудьте сложить драгоценности, которые у вас имеются независимо от срока их приобретения и дарения. Потому что вы рискуете лишиться не только подарков почти бывшего супруга, но и, например, любимого кольца - подарка вашей тети на шестнадцатилетние».
      Умный и сочувствующий читатель рубрики может дать вполне разумный совет - все эти вещи надо было хранить не по месту жительства в условиях такого вот развода. И тут он будет прав. Но что делать с мебелью из детской комнаты, игрушками, книгами и прочими вещами несовершеннолетнего ребенка? Читаем ниже.
      «Также вам необходимо приобрести портплед Мери Поппинс, в который каждый раз перед уходом из дому вы должны будете складывать сказочно уменьшающиеся в размере диван ребенка, парту-трансформер, стул, стеллаж с игрушками, вашу и ребенка одежду и обувь и многое другое. И теперь уже во всеоружии, то есть в жилетке и с портпледом, вы можете смело покидать квартиру и отправляться по своим делам».
     Это, конечно, рекомендации для развода с Васькой Пуциком. Если у вас другой муж и отец ребенка, то может быть все обойдется и без ежедневной эвакуации.
      
      
      И даже если бы Вовка-цыган не рассказал, что на кухне нашей квартиры впервые увидел и познакомился с отцом Василия, секретом это бы не осталось. В апофеозе сбора вещей дочери и жены, в истеричном срывании ветровок с вешалки в прихожей Васька впопыхах засунул нам с мамой и дочерью в одну из сумок куртку папы Марка, в карманах которой был рулон туалетной бумаги и тридцать тысяч рублей.
      Спустя несколько дней мои старые знакомые, таксисты Гиви и Арчи, точка которых испокон веков находится напротив нашего дома, сокрушенно поведали про некого пожилого мужчину, несколько дней сидевшего в одной из машин Васьки под домом. Иногда ходившего по нужде под деревья вдоль дороги.
     Арчи и Гиви вначале испугались конкуренции, потом расслабились - может человек так отдыхает на улице? Я поведала им в свою очередь скорбую песнь нашего изгнания, на что лысый Гиви, добродушный толстяк-симпатяшка, похожий на Шрека, печально покачав головой, воскликнул: 
     - Вах, как можно?! Дед выгнал свою внучку?! У нас бы за это позору его голову придали! -  Гиви, когда нервничал, начинал говорить по-русски витиевато, высоким слогом.
      А у Пуциков, Гиви, за это выдают денежную премию. То - у вас, а то - нас, батоно.



                Марк Анатольевич и его жены.


     И тут все-таки из-за кулис на нашей сцене появляется, наконец, еще один персонаж - Марк Анатольевич Пуцик собственной персоной ( «Когда я перехожу дорогу, чёрная кошка плюет через левое плечо три раза»), статный мужчина шестидесяти с лишним лет. Наш герой лысоват, один его глаз немного меньше другого ( будем считать это пикантным «ленинским прищуром»), имеет навеки застывшее брезгливое выражение лица. Но в целом вид имеет опрятный, не курит, почти не пьет, говорит размеренным тенором ( сказывается опыт работы преподавателем математики в школе), пишет лирические стихи, многие из них посвящает своей второй супруге - Белле Самуиловне Финкельштейн. Лирику Марка Анатольевича печатали в прессе, о чем чуть ниже. А суровую прозу его жизни придется напечатать мне.
      Жизнь Марка Анатольевича, человека смурного, склонного к сплину, меланхолии и самокопаниям, всегда была полна печали. Которую, надо честно признать, он сам же и привнес в эту жизнь, взрастил, удобрил ее томлениями души и культивировал до состояния и создания нового вида растительной жизни в человеке - маеты. Об этом характерном явлении весенне-осеннего периода жизни моего бывшего тестя надо рассказать подробнее. Так как к сыну его, Васютке, главному герою нашей комедии, эта наследственная стезя перешла от отца, но в силу молодого возраста из пассивного страдания и тихого исхода из дому на несколько дней, «маета» отца трансформировалась у Васьки в «гон». Такая, знаете ли, дурковатая маета с игривым элементом «играй, гормон!»
      Каждое переходное время года Васька провоцировал скандалы на пустом месте, хватал под руку первые попавшиеся вещи, иногда сгребал в пакет от «Икеа» первые попавшиеся под руку документы и уходил в никуда.
      - Я ухожу! И не ищи! - на прощанье у двери квартиры взвизгивал Василий и исчезал.
      Помыкавшись несколько дней по гостиницам, друзьям, а позже и оставаясь ночевать в более интересных с точки зрения временно одинокого мужчины местах, Васька таки возвращался к нам с дочерью. И спокойно доживал до следующего межсезонья. Устав от этой чехарды в день исхода мужа из дому, я как-то предложила собрать Василию «тревожный чемоданчик» со всем необходимым - схватил в зубы и погнал навстречу очередному припадку: смеси гнева, истерики и свободы бытия. Васька в ответ на предложение хихикнул: мол, знаешь мою слабину, заботишься.
       Интересная, кстати, наследственная черта, достойная наблюдения психологов. Каждую весну и осень и на Марка Анатольевича, как уже сказано было выше, находила маета. Он мрачнел, замыкался, если изредка и отвечал на визг своей второй жены Беллочки, то громогласным рокотом или нечленораздельным рыком.
       Белла ( «Кто-то считает меня стервой, кто-то - ангелом. В любом случае я оправдаю ожидания: ведь каждому - по вере…»), дама не из пугливых - видала она и не таких, осаживала быстро. Маркуша, по ходу действия - ее четвертый муж, и надо понимать, корабль жизни пышногрудой и крутобедрой заслуженной скрипачки и педагога Беллы несется вдаль на всех парусах. И что и кто там впереди, в неясном тумане, какие берега ждут Беллу, еще большой вопрос! А пока в виде воспитательных мер то Белла выставляла Маркушу с дорожной сумкой за дверь, то Маркуша громко хлопал дверью и «уходил навсегда», потому что Белла справедливо отбирала ключи от своей квартиры у очередного мужа. Исход из дому предполагал приезд Марка Анатольевича к нам с Васюткой. Иногда он уезжал на Родину, один раз была попытка вернуться к первой жене Соне ( Белле - молчок, не вздумайте рассказать!) Подозреваю, что временами ночевал и на вокзалах Марк Анатольевич, и в трамваях в депо, ибо податься ему было абсолютно некуда. С родственниками близкие отношения он никогда не поддерживал, а друзей за всю свою жизнь Маркуша не завел ( труд дружбы был для него непосилен), о чем неутомимая болтушка и талантливый коммуникатор «ни о чем» Белла меня часто вопрошала:
     - Алка, ну как так? Как это у Марка вообще нет друзей? Как можно за всю жизнь ни с кем не подружиться?! Вот мы были на даче в Подмосковье у моих старинных приятелей Сыромятовых… Алка, какие там грибы! Это не грибы, Алка, это - не грибы. Это что-то гигантсткое… Это дубы, натуральные дубы! Поверь мне, какая красота все это… А люди! Я когда была в Канаде, Алка, ты слушаешь меня? Так вот. Эти канадские белки, они - ручные, они же едят с рук и скачут, скачут, скачут…
      Белки скачут. Мысли Беллы - тоже. По дубам ли, по грибам.  В общем, суть пространных бесед, нет, даже монологов с Беллой понятна. Грибы - дубы, рабы - немы, розы - слезы… За время наших телефонных разговоров с « папиной мачехой» ( ноу-хау от Паулины) я успевала погладить гору белья, доварить суп, а иногда даже вымыть посуду. От меня требовалось вносить в диалог самую малость - освежать его репликами типа «да-да», «неужели», «да-а-а…»
      - Алла, и приехал мой папа из Монголии… Как сейчас помню, в пышной шапке - красота! Алка, а к чему я тебе про Монголию начала? - искренне на том конце запинается Белла.
      - Кумыс, - с разгону говорю я. Включаюсь то есть на сороковой минуте в разговор. И, как не кажется, очень удачно.
      - Кумыс? - настороженно переспрашивает Белла. И, после недолгой паузы:
      - Не помню, чтобы папа тогда привез кумыс…Алка, ты балда! Ты знаешь, сколько на поезде ехать из Монголии? Он бы скис в дороге, этот кумыс! Ну ты даешь…
      И Белла начинает заливисто хохотать. Не знаю, что там я даю, но у меня уже были припасены «юрта» и «скотовод». А, ну и еще Улан-Батор как огрызок школьного образования. С Беллой надо держать ухо востро. А то уведет в такие дали, что выход в астрал покажется детской прогулкой. Откуда можно и не вернуться.
      Как-то по телефону Белла интимно жаловалась мне, что была недавно на похоронах своего то ли второго, то ли третьего мужа. Исправно порыдала там, поводила своим носиком-крючком и как опытная миссис Марпл вынесла вердикт:
     - Аллочка, там не все чисто… Эта его последняя молодая жена… Алла, я чувствую не просто так он ушел.  Неспроста все это… Эта вертихвостка, которая не готова была за него, святого во всех смыслах человека, жизнь положить, она все это организовала! Алла, сколько счастливых лет мы с ним провели! Годы, годы жизни!.. А она пришла и в одночасье все прибрала к рукам!
      Надо ли вам говорить, что молодой вертихвостке пятидесяти восьми лет досталась двухкомнатная, заселенная тараканами «хрущевка» на окраине Москвы и большущая благодарность от родных и близких усопшего за девятнадцать, проведенных бок о бок с мужем, лет жизни. И, конечно же, Беллочкины искренние слезы на похоронах. Как вишенка на тортике богатого наследства.

      Показательна, кстати, история знакомства Беллы со старшим сыном Марка Васькой. Далекие пятнадцать лет назад Марк Анатольевич еще делал кое-какие порывы по части трудовой деятельности - раз в пол года менял работодателей, каждый из которых был знакомым Васьки по бизнесу и просто жизни. В те времена Маркуша даже писал трогательные любовные стихи, посвящая их Белле. Поэзию зрелых исканий папы Василия печатали в прессе, в  еженедельном «Вестнике Сокольников». Потом вдохновение покинуло Марка Анатольевича глобально: он резко потерял интерес и к поэзии, и к работе.
       На высокое Белла не замахивалась, а вот работать впряглась за двоих, таким образом переняв эстафету у мамы Сони. Так удачно складывалось у Марка Анатольевича всю жизнь, что основой его трудовой деятельности были глубокие многочасовые измышления о жизни, длительно-утомительные философствования в адрес бытия. А оно, само бытие, со своими потребностями и нуждами проходило как-то мимо, в нём вертелись его приземленные жены. Не для работы был рожден Марк. А может просто не нашлась еще та работа… Ну как у Змея Горыныча «не родился еще тот, кто сможет…»
      Так вот, на золотом крыльце сидели… То есть, конечно, в ресторане за столом сидели Васька, друг его Ибрагим и Марк Анатольевич. У Ибрагима отец Василия как раз работал уже полгода, то бишь дело шло к закату трудового энтузиазма и простою в несколько месяцев. Кушали наши добры молодцы, попивали вино - отчего бы и нет? Васька может себе позволить и под хмельком сесть на своего коня - золотые червонцы в кошельке решат проблемы, если таковые и возникнут по пути-дороженьке. Марк Анатольевич был безлошадным, хоть и ощущал в себе молодую казацкую удаль.
      И тут неожиданно для всех троих к столу, мелко семеня, плавно, но очень уверенно, лебедушкой подплывает Белла, свет, Самуиловна. Не будем, конечно, внушать доверчивому слушателю, что была сия царица молода, красива и во лбу у нее горела звезда. Хотя одна звезда горела и горит у Самуиловны в силу крови до сих пор. Но в этом ли дело? Так вот, быстро тут дело делается, как и сказка сказывается. Присаживается к столу наша королевична, цепким взглядом окидывает его убранство и разносолы, поддевает перстами изящной своей рученьки оливочку и - оп, забрасывает ее в роток. А потом, откушав сие лакомство, вещать начинает Ваське и Ибрагиму, ибо в недоумении сидят эти два добрых молодца:
      - Здравствуйте, меня зовут Белла. Маркуша , - толкает Белла отца Васьки в бочок, - чего ты молчишь, дружок, не представляешь меня? Я же твоя женщина, - продолжает ворковать Белла, - мы же с тобой сексом занимались. Почему ты прячешь меня от сына? - и бровки домиком.
       Вот тут наша сказка заканчивается. Начинается проза жизни: виноватое посапывание и неловкость взгляда в адрес сына и своего начальника со стороны Марка, вгрызание зубок Беллы в ножку цыпленка, легкий треск от такого напора его нежных хрящиков… Помните у Горького: «Дурак, какую песню испортил…»? Там - песня, а у нас - сказка псу под хвост. Обидно.
      
      Показательно в общем и целом отношение к половому вопросу в семье Васьки, невзирая на возраст и прочие тонкости. Не случайно Белла влилась, стала членом этого клана Пуциков, основанного на единстве общих интересов. Хотя Рудик иногда нет-нет, да и определял Беллу с презрением как «вонючую жидовку». Но тут надо понимать, что национальный вопрос в семье Пуциков всегда, еще с тридцатых годов прошлого века, был за семью печатями, и нет большего антисемита, чем еврей-полукровка.
      Жизнь во всех ее физических проявлениях бурлила в семье Васьки. А уж половая жизнь всегда была ахиллесовой пятой Пуциков, и годы в данном случае не брали свое.
      До сих пор помню смятение пятнадцатилетнего влюбленного Васьки, идущего со мной по улице за руку. За нами неспешно шествовали мама Соня и бабушка Лора.
      - Вась, а Вась! - начинает вслед нам кричать Лора Исааковна. - Я вот давно хочу спросить - а пацанам-то яйца ходить не мешают, не трут между ног? - и, не дождавшись ответа и реакции смущенного Васьки, две любимые им женщины, эти тонкие возвышенные натуры - мама и бабушка - начинают заливисто хохотать.
      Но вернемся к печальному - на семьдесят восьмом году после продолжительной болезни от злокачественной опухоли умер дед Василия, Давид Израилевич. Человек он был уважаемый, всю жизнь провел на высоких должностях в железнодорожном управлении. Поэтому хоронить его пришли в основной своей массе многочисленные сослуживцы и коллеги. Что тоже, в общем, показательно и хорошо, так как пришедшие создавали массовку. Не забывайте, что со всеми родственниками клан Пуциков состоит в длительных ссорах и скандалах, поэтому, кроме семьи Васьки, был только сын Давида Израилевича, Сруль Давидович. Живя на далекой Камчатке, он еле успел прилететь к кончине отца и застать его живым.
      Марк Анатольевич тоже приехал с Васькой из Москвы хоронить глубоко почитаемого им тестя. Мама Соня поначалу растерялась от такого обилия возможностей сказать все, что она думает по поводу и без и мужу, и брату, но потом таки нашлась.
      Вначале для разминки у свежей могилы отца Сонечка поругалась с родным братом, прокляла его, а в автобусе по пути из кладбища в столовую довершила свое гневное дело, припечатав Сруля по матушке пятиминутной тирадой. Поводов и причин маме Соне, тут надо принять на веру, искать было никогда не нужно. К тому же главным было ясно дать понять брату в очередной раз, что двухкомнатная квартира родителей после всего достанется ей, Соне. А ты сиди там на Камчатке и не рыпайся… Надо ли говорить, что спустя пятнадцать лет после этого трагического события Соня и Сруль так и не сказали друг другу ни слова?
      Были и позже попытки у Сруля приехать в отчий дом и навестить вдовствующую королеву-мать. Вначале самолетом, потом откуда-то уже поездом тяжело добирался в родные пенаты Сруль. На каком-то полустанке, уже на подъезде к родине, этот пьющий всю дорогу и, чего греха таить, всю жизнь блудный сын подобрал милую собачку-дворнягу. Вместе с ней на пороге квартиры матери и материализовался ранним утром пьяный в стельку Сруль, заявив, уже сидя на кухне, ошалевшей от счастья матери за очередной рюмкой водки, что собаку он назвал Лора, то есть в ее материнскую честь, а жить он теперь намерен здесь, в отчем доме с ними двумя. Позже Сруль неожиданно вспомнил детскую примету: встал на узкой кухне между тезками - матерью и псиной - и загадал сокровенное желание. После чего уже рухнул на пол и заснул мертвецким сном. Сказывалась бессонная ночь в поезде, длительные часовые диалоги Руля с собакой, теперь уже имеющей имя и дом.
     Пока сынуля беспробудно спал, бабушка Лора в панике позвонила дочери Соне и сообщала о своих тревогах. На счастье святой матери Васька в том момент находился в Донецке, то есть сдавал документы в турагентство и щедро оплачивал новогодний тур с женой и дочерь в ЮАР, Зимбабве, Намибию и Ботсвану с остановкой на обратном пути в пятизвездочном отеле в ОАЭ. Стоил тур не один десяток тысяч долларов, поэтому Васька лично приехал пообщаться с турменеджером и повыбирать отели. Маме Соне, ясное дело, во избежании инфаркта детали и цены сыном не озвучивались.
      Но все это - дела давно минувших дней. Вот сейчас у Мамки на даче, к примеру, с благословения  Васьки установлены межкомнатные двери с натуральными кристаллами в ручках от «Сваровски». Вот этот блеск мнимых бриллиантом точно мог бы ослепить маму Соню, а не давние поездки сына по пятизвездочным отелям! Но есть подозрения, что маму не позовут в гости на дачу к ее духовной восприемнице, новой матери Василия. А значит опять мимо пройдут некоторые траты любимого сына, и свой неприкосновенный запас веревок для повешания и ножей для метания мама Соня не потревожит и в этот раз.
      Васька же в случае с дядей Срулем с подачи матери быстро сориентировался - спросил у меня на счет нахождения  ближайшей адвокатской конторы, так как собрался гнать метлой своего родного дядю с подачи оскорбленной матери из отчего дома. Я  ему честно сообщала: рядом с дверью нотариуса в нашем спальном районе есть, конечно, дверь с табличкой «Адвокат», но кто он и как работает - непонятно. Васька под истеричные завывания после выпитой мамой Соней на радостях от долгожданной встречи с сыном бутылки розового «Мартини» побежал наводить справки. Особенно мать усердствовала и требовала выяснить вопрос - сможет ли Сруль прописать на жилплощади бабушки Лоры привезенную им псину, тёзку их общей матери? Напрасно Васька и Рудик пытались вразумить свою слегка безумную, но вообщем все-таки больше пьяную мать в обратном - к концу второго литра вермута эта соломенная вдова была свято убеждена, что крупных домашних питомцев можно регистрировать на жилплощади хозяев… А бедная дворняжка Лора умерла через несколько дней после счастливого заселения у Лоры Исааковны её мимолетным хозяином в апартаментах имени Хрущева. Такая судьба, что тут сказать. Такая вот карма Пуциков на примере отдельно взятой собаки - только жить начинают не по-скотски, а по-человечеки, а уже и умирать пора…
     Но Васька натравил-таки адвоката и милицию на квартиру бабушки с целью выживания родного дяди из отчего дома. К удивлению органов правопорядка на звонок им с радостью резко распахнули чертоги прежде всего какой-то глубоко пьяный мужик в очках с большими диоптриями. За ним в похожих, сбившихся на бок очках стояла очень веселая старушка, радостно приветствуя нежданных гостей заплетающимся языком, а у ног ее не менее радушно виляла хвостом шатающаяся мохнатая псина. От троицы разило перегаром. В стоящей на полу собачьей миске особо ретивый милиционер унюхал запах спирта, никак не воды. Пуцики умели отдыхать сообща, и дворовую псину они, добрые люди, приняли-таки в свои дружеские объятья.
      
      Но вернемся к похоронам отца и деда. Собаку Лору, кстати, никто не придавал земле - Рудик просто сгрузил её мохнатый трупик в мусорный бак под домом бабушки. А вот похороны деда были обставлены более обстоятельно. И достойно озвучены его дочерью и женой, о чем - ниже.
     После проклятий брата, уже закусив удила, Соня принялась за мужа. Поскорбить за тестем она ему не дала. Выяснение отношений с почти уже бывшим мужем переросло просто в вакханалию истеричного естества убивающейся за покойным отцом Сони, но и это все были мелочи. Самое интересное ждало присутствующих за поминальным столом.
     По очереди вставали бывшие сослуживцы и говорили добрые слова в адрес покойного, вспоминали свою с ним молодость и общие дела. Были среди них и дамы тоже уже довольно почтенного возраста. В ответ на воспоминаниях одной из них немного выпившая Лора Исааковна решила обратить на себя внимание совершенно нетривиальным способом:
     - Что ты несешь?! Тоже мне, раскукарекалась. Ты с ним спала! - гневно вонзила скрюченный палец в воздух в направлении умолкшей дамы Лора Исааковна и победно оглядела присутствующих: она наслаждалась своим звездным часом. Наконец все внимание было приковано к ней. - И ты была его любовницей! И ты! - перст вдовы гневно перескакивал с фигуры на фигуру.
      Народ безмолвствует… Но не Васька:
      - Да, может и не очень прилично об этом рассказывать, - рассуждал спустя время в разговоре со мной Василий, - что бабушка так себя повела. Но из песни слов не выкинешь…
      То есть рассказывать о таком выпаде бабули не очень прилично, а вести себя так… Ну раз так легло на душу вдове, что ж тут неприличного, люди добрые? Зато, как обычно на семейных сходках Пуциков, всем было захватывающе интересно и весело.
      Из некролога: «Похороны прошли в атмосфере общей печали и траура. Скорбь родных и близких покойного была непередаваемой. Проводить усопшего в последний путь пришли немногочисленные родственники и его половые партнеры».
      
      
       В представлении жен Марка Анатольевича первой по счету шла ввиду большей значимости и весомости Белла. Теперь же перейдем к первому по очередности номеру из списка персонажей в жизни отца семейства Пуциков.
      Итак, пришло время выпустить на сцену другую супругу Марка Анатольевича, святую мать семейства Пуциков Соню ( «Ты назвала себя принцессой, и я сказал, скрывая страх: «Таких принцесс в старинных пьесах в конце сжигали на кострах»). Вот уже она выплывает в свете рамп, скорбно приволакивая ногу движется к середине помоста. Тут она замрет, забетонируется и оцепенеет как памятник. Боюсь, что придется звать не меньше трех - четырех техников и монтировщиков, чтобы после этого действия пьесы они очистили сцену от практически мумии, постамента матери Васьки. Сама она не уйдет из-под света софитов никогда, в этом можно не сомневаться.
       А меж тем первая супруга Маркуши, Сонечка Дерик, в молодости была резвой, курчавой и картавой хохотушкой. Училась посредственно, не то, чтобы плохо, но без особого вдохновения.
      -  Для девочки главное - удачно выйти замуж, - настойчиво твердила ее мать Лора Исааковна, как вы помните, бабушка Васютки.
     Ту ж мысль мама Соня с детства внушала своей поздней долгожданной девочке Люсечке. Так как у самой с этим не сложилось, была надежда на реванш со стороны дочери. Но Люся звезд с неба не хватала, впиралась в мать своим остановившимся воловьим взглядом и молчала. Позже так же пристально и не мигая сверлила Люся взглядом немногочисленных женихов. Тяжесть характера перешла ей от папы Марка, её усиливала тяжесть бедер и крепкого зада, доставшегося от матери, и на эту гремучую смесь, на эту половину монумента «Рабочий и колхозница» желающих находилось немного.
      - Корова ты тупая толстозадая! - любил прикрикнуть на сестру Рудик после очередной, полученной Люсей «двойки» по физике. И в этом обидном определении было, увы, немало горькой правды.
 
      В вузе на матфаке Соня Дерик училась тоже так себе. В год поступления мамы и папы Пуциков в институт на особо непопулярные специальности был жуткий недобор. По воспоминаниям Марка Анатольевича на центральных улицах города стояли методисты и лаборанты вузов, они предлагали всякому проходящему мимо выпускнику с более-менее приличной внешностью и намеком на интеллект на лице прийти учиться к ним в институт. Без экзаменов. То есть отлавливали буквально неводом будущих студентов. Образование - бесплатное, слезно приглашают прийти в институт… Это ли не мечта современного абитуриента?
     Соня не просто так пошла в вуз на математический факультет, куда приходят за женихами в том числе. После его окончания она вышла-таки замуж. Как жизнь показала, не совсем удачно и не до гробовой доски, но что может выйти путного из авантюры? На спор со своей однокурсницей Соня охмурила деревенского паренька: уже тогда печального, в образе рефлектирующего Печорина, но по молодости еще не совсем потерянного для общества Маркушу. Жизнь с опозданием, но показала Соне - в таком важном долгоиграющем деле, как брак, азарт игрока абсолютно неуместен: ставки слишком велики, а фортуна - дама капризная. Но было поздно пить «Боржоми».
      Всю жизнь Соня боролась с полным равнодушием и нежеланием Марка заниматься благоустройством их семейного гнезда. Соня упорно старалась создать уют в доме, принести туда как можно больше вещей, предметов быта, мебели. Разномастные тарелки и столовые приборы честно привозились из многочисленных столовых домов отдыха, где еще с детства Васька зарубил себе на носу наущения бабушки Лоры: «Ничейное надо брать!» С ее подачи появились в семье и общественные одеяла, взятые себе домой семьей Пуциков в пансионатах; одно из них было тем немногим скарбом, щедро выделенным женой Соней  Марку Анатольевичу для покорения Москвы. С этим одеялом и небольшой сумкой личных вещей и прибыл отец к Василию для совершения очередной попытки трудового подвига во имя семьи.
      - Ничейные - надо брать! - грозно зыркнул на меня Васька, когда я пыталась его усовестить на счет пары бокалов для красного вина из пятизвездочного отеля «Софитель» в Лос-Анджелесе. Василий проигнорировал мои протесты, переложил бокалы, чтоб не побились в самолете, своими носками и трусами, и самолично упаковал в чемодан. Это был период, когда я в большинстве случаев уже, увы, не могла оказать на Ваську никакого влияния, а семейное естество Пуциков все чаще брало своё.
      Другие достижения Сони проявлялись в добывании ею в сложные, застойные времена мебели в квартиру. Люди постарше помнят, какое муторное это было дело: занимались очереди, писались на руках номера. Холодным зимним утром очередь за «стенкой» в зал напоминала очередь советских граждан в мавзолей Ленина. Но в результате семья Пуциков заимела три «стенки», и все они стояли в их квартире, как и мебельный гарнитур для детской комнаты, два холодильника и много еще чего важного и нужного в нескольких экземплярах. По квартире вследствие всего этого можно было передвигаться только боком, относительная свобода пространства оставалась только в туалете.
      Становится понятным - дом Пуциков был полной чашей. Один из двух холодильников был забит до отказа консервами, шоколадом и прочей провизией, то есть был кладовкой с продуктами, потреблять которые позволялось только по истечению срока годности; второй же был девственно пуст. Еду мама Соня готовить не любила, как и тратить на нее сбережения, отложенные на покупку очередного предмета интерьера.
      Спустя годы идею второго холодильника мамы Сони Васька воплотит уже в период жизни с Марьяной. Все привезенные им в очередной раз с Камчатки здоровые рыбины, банки с красной икрой и крабы Васька будет хранить в холодильнике квартиры в Бутово, живя при этом с Марьяной и Мамкой в Подольске. В редкие моменты, когда дочь, уговорив отца, прорывалась в квартиру за своими вещами и игрушками, она выпрашивала и себе баночку икры у папы. Одну, через время вторую отец ребенку таки выдал. Когда же она замахнулась спустя пару месяцев на третью, отец, грозно зыркнув, ответил:
      - Закрыла холодильник! Тебе итак больше всех досталось!
      Надо полагать, что даже в новую семью, к этим двум нежно и бескорыстно любящим его женщинам, Васька отнес всего лишь парочку пластиковых упаковок рыбного деликатеса.
 
     Особой болью и разочарованием мамы Сони стало отсутствие кровати с балдахином, так как именно её пообещал сделать собственноручно жене Марк на заре их семейной жизни:
      - Соня, когда мы купим кооперативную квартиру, я первым делом сделаю себе мастерскую на балконе, разложу свои рубанок, топор, пилу, отвертки, - обещал ей супруг. - А потом я смастерю тебе кровать с балдахином, как в кино про Анжелику!
      Появилась и квартира, и балкон, который граничил с родительской спальней. Только кровать с балдахином так и не появилась в спальне Пуциков. Зато на балконе вместо мастерской отца семейства образовались ловко им смастеренные жердочки для кур. Да, на седьмом этаже дома, стоящего в спальном районе областного центра, семья Пуциков завела летом двадцать вначале цыплят, которые ближе к весне стали уже хорошенькими курочками и петушками.
      Меня, живущую в доме по соседству с Васькой, в детстве всегда удивляло, откуда, из какой деревни так явно могут разноситься эхом среди стоящих многоэтажек по утрам петушиный крик и блеяние козла? Козла, как оказалось, из барака под снос притащила с собой в новую двухкомнатную квартиру одна дама из дома напротив. После расследования и под влиянием общественности она через несколько месяцев передала-таки козла родственникам в деревню. Но вот петухи и куры, откуда они? На этот вопрос найти быстрый ответит жильцы многоэтажек не могли.
      Убирать, как вы понимаете, продукты жизнедеятельности этих домашних чад желающих в семье Пуциков не находилось. Был даже вывешен график чистки балконного курятника на двери в туалете с днями недели, но он всячески игнорировался жильцами квартиры. Поэтому пометом в ней переставало вонять где-то в районе прихожей и входной двери. Но в семье к тому моменту был уже котик, который именно в обувь хозяев и немногочисленных гостей дома любил сходить в туалет. То есть в этом районе квартиры один аромат просто удачно перебивал другой.
       - Пойми обиду и разочарование своей свекрови, - увещевал меня Эдик-буддист. - Подросшие птички нет-нет, да и вылетали на просторы квартиры. И если бы на их пути встретился балдахин, семейное ложе отца с матерью было бы защищено от птичьего помета, - так друг разжевывал мне, глупышке, важность и сакральный момент мечты мамы Сони.
      В тот момент жизни пока еще дружного семейства Пуциков были заведены и три попугайчика для общей любимицы Люсечки. «Мы всегда хотели девочку!» - так объяснял половые подвиги сорокалетних родителей и их результат Васька. Действительно, девочка родилась, но в этом возрасте бывает уже тяжело подскакивать всю ночь к кроватке с младенцем, находить в себе силы круглосуточно посвящать себя орущему ребенку. Хочется уже покоя, тишины и визитов не детей, но внуков, да и тех только по выходным дням. И мама с папой Пуцики тоже очень быстро устали от этой возни с маленькой дочерью, свалив ее на Ваську. А потом они устали одевать, кормить, оплачивать занятия танцами и репетиторов не очень сильной в науках Люсечке. Так вследствие общей немощи и усталости родителей Василий еще в ранней юности стал папой. При этом Марк Анатольевич любил авторитетно заявить в разговоре:
      - Что такое быть отцом, я осознал только с появлением Люсечки! Мальчики и их детство прошли мимо меня.
      Господи, думала я в свои шестнадцать лет, что же за чудеса отцовства, а точнее отсутствия его понимания проявлял этот отец семейства раньше, в молодые годы короля Людовика XIV, если сейчас то немногое, убогое внимание, уделяемое им дочери, считал большим достижением?   
      Так вот, попугайчики. Они тоже, как куры, рвались на волю - полетать по квартире. Но эти милые птицы не обладали маневренностью, ну например, тех же городских чаек. То есть среди всего мебельного хлама Пуциков они постоянно натыкались на препятствия, сбивались с только им ведомого курса. В гостиной семьи по-богатому стояли не собранные до конца две мебельных «стенки», одна напротив другой. Имелись небольшие зазоры между этой мебелью и стенами комнаты. Туда-то прямиком и попадали по очереди все три волнистых попугайчика. Подняться наверх они не могли, мебель ради них никто двигать, конечно, не стал. Там и почили в бозе эти божьи твари. Попахивали их тушки, но несильно. Куриное амбре им было не перебить.
      Особенно Люсечка горевала за одним из попугайчиков, говорящим Жако. Он умел бодро кричать без остановки три наиболее часто употребляемых в семье слова:
      - Срачка!  Жрачка! Болячка! Срачка! Жрачка! Болячка! - так часами мог ворковать при жизни любимец Жако.
      - Ну что, мать, - говаривала мне тогда еще одноклассница, подруга Лорик («Я не злая, отомщу и забуду. А когда забуду - еще раз отомщу»), - одно ты можешь утверждать с чистой совестью: в семье твоего жениха Пуцика очень любят животных. Особенно пернатых.
      Рубрика «Хозяйке на заметку»: «Если Вы убеждены, что в доме и семье будущего супруга порядки и сама жизнь, отношения близких друг к другу людей, к животным далеки от человечности, а также иллюзии, что Вы сможете силой характера, тягой к справедливости и своей любовью отогреть будущего мужа как серую шейку, как какого-нибудь заморыша, создав ему пусть даже райские условия жизни, Вы ошибаетесь.    
      Пройдет десять, может быть двадцать лет, и теперь уже, не без Вашей же помощи и активного участия оперившийся в лебедя бывший семейный изгой все равно захочет обратно в детство. Он начнет требовать, чтобы из одной кофейной гущи Вы три раза варили кофе, как делала это всегда горячо им любима мать Соня. Ваш выходец из семейного детдома, как Вам кажется спасенный и отогретый заботой и вниманием, накормленный вкуснейшими блюдами, одетый в пахнущие порошком и крахмалом рубашки, захочет обратно в детство. Он заведет в квартире и гараже кучу тайников с деньгами, как это делали его мама и папа, потом - тайных банковских счетов в офшоре. А позже, поездив на машинах всех имеющихся дорогих марок, начнет ностальгировать за экономностью и рачительностью своих кровных родственников. И приводить Вам в пример бабушку Лору Исааковну, которая спала на матрасе, набитом деньгами, но ела очень мало и шила себе трусы из своего старого плаща.
       Вам нужно быть готовым к тому, что однажды супруг попросит сварить ему кашу, но чтобы в крупе непременно были жучки, как у его матери. Он устал от изысков сытой жизни, скажет Вам этот белый лебедь. Также со временем он начнет все чаще говорить словами любимца семьи Жако, перемежая их для разнообразия речи только предлогами и союзами.
      Вам также нужно быть готовой к тому что культурные и нравственные различия в вашем супругом воспитании вылезут-таки наружу, начнут давить на психику, склонять к компромиссам, но все это хорошо до определенного предела и Вашего терпения. А дальше последует неминуемое…»
      - Знаешь, - задумчиво говорила мне уже в годы нашего студенчества Лорик, неспешно прогуливаясь со мной по культурной части нашего города - бульвару имени Пушкина. - В традиции сословных браков и свах был заложен большой смысл, глубокая народная мудрость. Что там у Цветаевой: « Не люби богатый бедную, золотой - полушку медную…»? - После паузы Лорик продолжила: - Короче, мать, индусы с их кастовостью абсолютно правы. Счастливый брак возможен только между людьми одной культуры и воспитания. Исключения, которые мы знаем из истории и книг, только подтверждают правило, заявляю тебе это со всей ответственностью.
 
       Надо сказать, что Васька хоть и ушел пока тайно, неочевидно для окружающих, а особенно для матери, к Марьянке и ее Мамке, но первое время, пока эти новые хозяйки его жизни еще позволяли Василию вольности, уделял-таки внимание дочери. На майские праздники, за месяц до изгнания ребенка, прямо-таки настоял на совместной поездке с ребенком в Сочи: « Это ты у нас вступаешь по музеям и экскурсиям, а нам бы с ребенком пузом кверху полежать на солнце - самое оно», - аргументировал мне выбор места для отдыха Васька. Кто же против - общайся с ребенком, мог бы даже и почаще просто с ней видеться. И Васька отбыл с Паулиной на море.
      Конечно, погода была в мае месяце в Сочи нежаркая, вода в море всего пятнадцать градусов. Ветровки, судя по фотографиям, дочь и отец не снимали. Полежать под солнцем Ваське не удалось, да он вообще-то и ехал туда полежать, но в других местах.
      Каждое утро, пока ребенок спал после очередного позднего возвращения в номер, Васька, как ошпаренный, подрывался завтракать в семь утра. И с отельного завтрака возвращался поздно, к двенадцати, а то и к часу дня, когда уже ребенок, умытый и одетый, ждал отца за игрой в планшете. Потом целый день Васька честно проводил с дочерью, но иногда за ужином нет-нет, да и подрывался из-за стола и уходил вроде бы как в номер.
      - В комнату к нам, мам, от двери в ресторан влево и на на лифте на 4 этаж, а папа уходил направо. Ну я сама оставалась, ждала, - рассказывает мне дочь. - Мам, ну поняла я, что он к кому-то ходит, он же с роду на завтраки в гостиницах никогда не просыпался! - спокойно так, с мудростью взрослого говорит мне десятилетний ребенок. - В самолете все в туалет бегал на 20 минут… Мама, не могу понять, если он хотел еще с кем-то отдохнуть то почему меня взял? - недоумевала Паулина.
     А вот потому, что такой у тебя, дорогая, папа - великий комбинатор, почти Бендер. И овцы целы, и волки сыты ( завтракал же Васька вон как активно всю неделю, весь «шведский стол», поди, съедал). Среди с трудом вырванных у Васьки медицинского полиса дочери и прочих врачебных документов нашли мы с ребенком случайно туда попавшие посадочные талоны на имя Маришки и Мамки на те же рейсы, которыми Васька с дочерью летал на курорт, были там еще и какие-то корешки с зоны ожидания для бизнес-класса…
     А теперь задумайтесь, маме Соне часто удостаивалась летать бизнес-классом в своих щедро проплаченных Василием поездках за границу? Смогла бы мама Соня каждый божий день ходить принимать с семи утра до полудня солнечные и водные ванны при температуре воды плюс пятнадцать градусов Цельсия, пока ее чадо устраивает себе счастье личной жизни в номере отеля?
      Правильно, такой героизм поведения маме Соне не знаком. А вот Мамка смогла! И не только в этом наступить на горло собственной песне, ибо жизнь с истеричным Василием в пределах общих квадратных метрах - то еще удовольствие, скажу я вам. Но ведь смогла, смогла эта мужественная женщина ради счастья дочери! Поэтому и покупает Васька будущей свекрови иномарку. Присматривал он как-то и для мамы Сони дачку с небольшим трехэтажным домиком в пределах МКАДа, старые-то два дачных участка семьи Пуциков остались в зоне боевых действий. Но на его размышления вслух Мамка ответила уклончиво, читай - отрицательно, то есть добро не дала. Так и не узнала мама Соня о благих намерениях сына в свой адрес…
     Как метко когда-то в одном из своих монологов отметил Жванецкий, хотя там речь шла о борьбе свекрови и невестки за сердце сына и мужа: «Время одной женщины уже ушло… Пришло время другой женщины, и это надо принять».
     Время мамы Сони ушло. Пришло время другой мамы в жизни вечного сына Василия. Открытым остается вопрос смирения.

      …Конечно, еще не все потеряно для мамы Сони. Еще могут выйти на арену «Коллизея» эти два мощных гладиатора - Соня и Мамка. И даже сразиться, вцепиться друг в друга в ходе титанической борьбы за влияние на жизнь и разжиженный мозг Васьки. Но боюсь, что в случае с мамой Соней это будет выглядеть, увы, избиением младенцев.
      Мама Соня Пуцик очень сдала в последнее время, здоровье уже не то. Ну посудите сами, откуда к ней придет и наполнит жизненными силами радость бытия, если соседи раз в три года покупают новую машину, мужей двух подруг с работы уже давно перевели на повышение в Киев, а у нее и мужа-то нет, а подруга дочери Люси, бывшая одноклассница Ира, урвала себе богатого супруга и счастье по полной, а Люся ходит и в ус на дует? Нет, живет, конечно, с каким-то мямлей, но все это не то, да и то живут вдвоем, потому, что Васька щедро поддерживает финансами личное счастье сестры.
     Откуда, скажите, откуда у человека найдутся силы жить, если вокруг творится столько несправедливостей? Ну кому еще, как не маме Соне, должны были достаться все радости жизни?! Есть ли кто, более достойный счастья? Разве что тараканы… Да, тараканы. Учеными давно доказано, что одни единственные смогут выжить после «ядерной зимы». Эти божьи твари были теми немногими, за кем мама Соня признавала право жить по их собственной правде. Может поэтому этих священных насекомых никогда, и я тому свидетель, и не гнали из кухни и других помещений  квартиры Пуциков… В единственном случае - выживании тараканов после апокалипсиса - мама Соня не усматривала вселенской несправедливости бытия. Но только в случае с тараканами! Все остальные должны были исчезнуть в дымах ядерных грибов и сотрясений земной коры. Эта картина радиоактивного будущего Земли была и есть тем единственным, что хоть как-то примеряет Соню Пуцик с действительностью.
       Всё это, все эти несправедливости миропорядка, как ни печально, подкосили маму Соню. И она утратила контроль, что называется, потеряла нюх. Иначе давно бы донесся до нее запах дохлых норковых тушек от очередной шубы Марьянки, аромат сорванных цветов с дачи Мамки, в строительство которой Васька вложил не один миллион… А все нервы, проклятые нервы матери многодетного семейства.
      - Что там по молодости вякал тебе Васька? Что ты интеллигентишка вонючая? - Лорик деловито смешивала колу и виски в нужной пропорции. - Да, помню, утешал тебя на свадьбе: « Пойми, Алла, ты для мамы - говнявый вариант…» Теперь, надо полагать, - Лорик делает небольшой проверочный глоток из бокала, - вариант в лице андрогина маме Соне подвернулся хороший. Вот уж повезло, так повезло… Еще не поняла, старая дура, как ее облапошили трансгендер с Мамкой, - тут Лорик утвердительно кивает, довольная снятой пробой, и передвигает один из бокалов мне. - Свекровь вообще твоя бывшая в курсе, на какую сумму имущества Васьки записано на адрогина?
      - А я тебе говорила, - Лорик довольно жмурится и делает вкусную паузу на половине выпитого коктейля, - для всех нельзя быть белой и пушистой - растащат на воротники… Но ты ж, мать, того, - подруга выразительно смотрит мне в глаза, - с претензией на святость. Да пей ты уже, - фыркает Лорик, - пока не распяли!
      Я не так радикально мыслю как подруга, прямо скажу - не хватает иногда вот такого  трезвого даже после нескольких коктейлей отношения к бытию, присущего Лорику. Но я все-таки верю, что есть еще порох в пороховницах. И мама Соня воспрянет, восстанет из радиоактивного пепла и даст последний, решительный бой своей жизни. Ведь на кону - семейные ценности Пуциков. За это и выпьем. Салют!
      
      Маленькая ремарка на счет «андрогина». За всеми неприятностями, которые щедро вываливал на мою голову Васька, непонятной тяжелой болезнью дочери и прочими ужасами, мне как-то было некогда, да и неинтересно изучать фотографии его нынешний подруги жизни, стахановки с заправок города Марьянки. Но на это есть друзья, которым стало дико интересно, что же за чудо такое встретил Васька Пуцик в середине своей жизни, из-за кого он долго не решался уйти из семьи, но потом все-таки созрел и для этого шага.
      - Алла, а ты обратила внимание, - как-то сказал мне Эдик-буддист, - что если бы не волосы, которые смотрятся, кстати, как парик, то любовница, прости, уже гражданская жена твоего Васьки - вылитый мужчина, трансгендер? - вот так, совершенно нейтрально глядя на вещи и людей с высоты буддисткого спокойствия, заявил мне Эдик. - А вообще гармония и геометрия в её образе присутствует, этого не отнять. Тип фигуры «табуретка» с годами приобретает округлость и шарообразность. Это, Ал, неплохо, - успокоил меня Эдик.
      - Не, то, что он у тебя лох и придурок, - как-то по телефону радостно прокричал мне Артемий, - это понятно! Но что и со вкусом у него проблемы, вот этого я не ожидал… Это что за бабомужик на фотографиях «Вконтакте», Алла? - и Артемий залился смехом, наслаждаясь своим метким определением.
      - Алла, - пишет мне сестра из Кореи, - а Васька паспорт проверял, а лучше свидетельство о рождении своего транса? - И не успела я спросить, зачем, собственно, как тут же получила ответ: - Есть подозрения, что деваха - переделанный мужик. А то странно как-то, чего-то 32 лет ни кем не жила, и замуж никто не звал? Типа не хотела? - Дальше сестра  аргументированно завершает мысль: - В Бразилии родители девочкам на 18 лет дарят новые попы, грудь… Выпускают их в будущую жизнь красивыми и обновленными. Да и нас тут бум почище бразильского - мода на изменение внешности. Ну с лицом там тетке еще надо поработать хирургам, а вот пол, по ходу, точно сменила. Хочешь спрошу у Васьки, пассию его мама с папой точно радикально не обновляли? - и , оставив меня наедине с этими вопросами, сестра ушла разнимать скандалящих из-за игрушки сыновей.
      Признаюсь, зашла и я после всех этих обсуждения друзей на просторы интернета. Ну что, а ведь действительно что-то мужское есть во внешности новой любви Василия Пуцика. И вообще, со своими крупными, выдающимися носами и «поросячьими глазками», которые Ваське по его же меткому наблюдению достались в наследство от отца, эта пара выглядит и впрямь кровными родственниками. Но это и к лучшему - подобное притянуло подобное. Здесь к месту можно вспомнить наблюдения о супругах, которые после долгих лет жизни становятся похожими друг на друга внешне. А тут людям и не пришлось прожить много лет вместе, а уже как слились в единстве и смотрятся как близнецы…
      Ну, а дивные кадры из студийной фотосессии, где Марьянка то грудь оголит, то много раз задерет ноги на стену, то продемонстрирует крупным планом кисть руки с обгрызанными ноготочками, которой давит, как ей кажется очень сексуально, на какой-то плафон на стене, - всё это говорит о том, что свои сильные стороны она знает. И не скрывает их, и даже всегда готова продемонстрировать общественности.
      - Алла, ну что, я посмотрела на эти фотографии, - пишет мне из Израиля подруга. - Сиськи у девки есть, это видно, вываливает их через фотку. Тут Ваське повезло. В наш век и моду на плоских моделей, на подросткового типа красоту их наличие уже радует. Хотя вот голова смотрится как-то отдельно от тела, - к моему изумлению добавляет подруга. Господи, что за профессор Доуэль? - Знаешь, чем-то напоминает монтаж - к телу женщины приставили голову мужчины.
      На этом тему самобытной красоты Васькиной дамы сердца я с друзьями закрыла. Внешность, как мы знаем, не главное. Главное, чтобы человек был хороший.




                Цыгане и другие малые народы России.


       За несколько с трудом выпрошенных у Васьки визитов дочери в дом Паулина с помощью Вовки-цыгана («Ты у нас, Вова, связующая ниточка между мной и Аллой, - скорбно и со слезой в глазу произнес Василий. - Не обессудь, поноси сумки…») перетащила какие-то необходимые вещи и одежду. Надо понимать, что то, что кажется очень нужным ребенку, которому отец дает «десять минут на сборы», не совсем то, что может потом помочь ее матери обустроить нехитрый быт «на выселках». К тому же половину вещей в доме ребенок просто не мог найти, потому что туда их не клал, что-то запрещал ей брать отец… О, эти рыдания и причитания за закрытой дверью в ванной одиннадцатилетней девочки, которая в очередной раз попала домой и не смогла найти то немногое, о чем просила мама: « Я не могу больше!.. Это такие унижения! Я БОЛЬШЕ не смогу и не вынесу!…»
     Вынесешь, Паулина, сможешь. Вариантов нам папа не предоставил - меня в квартиру никто не пускает. И, кстати, так и не пустит ни разу за полтора года.  Но как-то все-таки прорывалась дочь, находила в себе силы тащить кастрюли и сковородки, перекладывать кухонными полотенцами тарелки и паковать их в очередную клетчатую сумку, выпрашивать у папы чайник ( к тому моменту Вовка-цыган уже заматерел, почувствовал усталость, поэтому весь нехитрый скарб ребенок до машины тащил на себе, Вовка же выступал уже только извозчиком на выделенной ему Васькой рабочей машине).
     Были, конечно, и накладки - пытались к первому сентября забрать из дому рюкзак, форму школьную, прочие вещи для учебы. Не тут-то было. Васька два дня подряд пил с Марьяшкой на чьем-то дне рождения у реки. Шашлык, вино, любимая женщина смотрит, отрываясь только на услужливое «Тебе подлить?», в рот, ловит каждое слово. С годами у Васьки, как я уже писала, проснулся наследованный от отца дар - словоблудие, и ничего с этим поделать нельзя: надо слушать. А Васька через неделю привычно для конца августа улетал седьмой раз путешествовать на Камчатку - было, о чем поговорить нашему Сенкевичу, что вспомнить…
     И тут представьте, наяривает пьяному второй день отцу, едущему домой в «Кузнечики», в их с Марьянкой  любовное гнездышко, по телефону дочь. Просит, слыханное ли дело, пустить  домой. Ну кому это понравится? Кого вдохновит этот неожиданный геморрой?! У Васьки-то и ключей нет с собой, он ни дня не жил с момента устроенного дочери «зеленого коридора» из соседей  в этой квартире, а приходя туда, ходил по ней в обуви.
     - Значит так, - говорит Васька ждущей всего каких-то три часа под подъездом дочери, - я ключи на работе оставил, во-первых. Во-вторых, пошла на хер до пятнадцатого сентября, пока я не вернусь с Камчатки, - и уходит очень нетвердой походкой к машине, где его ждут верный водитель, любящая Марьянка и ее подруга детства. 
      Вовка-цыган, вечный сопровождающий Паулины в этих поездках домой, этот Гермес, посланник богов, слегка поперхнулся от услышанного, но уже так, слегка. В курчавой голове Вовки давно сложились два и два. Он понял за эти три летних месяца, что суд и развод - дело нескорое, деньги у Васьки, зарплата Вовки тоже у него, справедливость - понятие относительное, а жалеть всех у Вовки уже просто не было сил. Кто б его пожалел, не забывайте, хоть и не полную сироту, но бродяжку с тринадцати лет!
      Человека нельзя винить в таких обстоятельствах - он тут существо подневольное. Но это если на таком незавидном месте меж двух огней находится человек, а не цыган. Тут совсем другая история и иная логика поступков.
      
      В фойе театра ко мне подошла взволнованная зрительница с округленными глазами и  вопросом:
      - Неужели все это правда?
      - Ну что Вы, - успокоила я неравнодушную к моей постановке даму. - Если бы я написала ВСЮ правду, то зрительный зал захлебнулся бы в слезах, точно достигнув состояния катарсиса. Но у нас же не греческая трагедия - такой цели я себе не ставила, - я ободряюще улыбнулась испуганно смотрящей на меня даме. - У нас же комедия дель-арте с главным персонажем - Петрушкой-Васькой. Так что давайте смеятся! А поплакать мы всегда успеем.
 
     - Да, Алла,- спокойно сообщила мне мама, разбирая вещи, на усмотрение пока еще не бывшего зятя собранные его семье на вынос. - Это куртка Марка Анатольевича… Он же в ней в прошлом году на праздник окончания Паулиной третьего класса приходил. А деньги, это, видимо, Вася папе за услуги заплатил, - скорбно вздохнула мама.
     - Мама, - спросила меня Паулина со слезами на глазах, - скажи, дедушка Марк что забыл, как это неприятно, когда тебя выгоняют из дому? Его Белла вон сколько раз прогоняла!
     Ну что я могла ответить ребенку? Что папа забыл, как в детстве в очередном приступе гнева его выгоняла из дому мама, и он ехал ночевать к бабушке Лоре? А бабушка Лора один раз стерпев неожиданный визит внука, второй раз четко ему сказала, чтоб не частил к ней боле и матерью разбирался сам. Ходят тут всякие, мешают отдыху на пенсии.
     Что дедушка Марк в свои весенне-осенние метания духа и плоти приезжал в обидах к нам после очередного изгнания женой с самым ценным, вывезенным им из дома Беллы - тайно и честно скопленными, отложенными им на «черный день» шестью тысячами долларами? Их, эти честно годами утаиваемые от Беллы и укутанные в свои старые семейные трусы бумажные богатства, Марк Анатольевич до открытия счета в банке периодически привозил на хранение в гараж Васьки.
      Сколько лет прошло, деньги давно лежат в банке под проценты и ежемесячно пополняются вкладом в пятьсот-шестьсот долларов ( Васькины отчисления папе на жизнь). Только тс-с, это большая тайна! Обращаюсь к зрителям - пожалуйста, не выдавайте меня Белле! Ее нет сейчас в зрительном зале -  Белла , как обычно, занята репетиторством и честно бегает со скрипкой в футляре по ученикам, чтобы прокормить себя и своего четвертого мужа. Она ставит детям руки и распределяет пальцы на смычке, ей не до театров. Но может это и к лучшему, трудяжке некогда смотреть нашу комедию - Марк Анатольевич не в лучшей физической форме для очередного изгнания из рая. А весна-то на подходе… Как знать, в общем, но все-таки ничего не передавайте - Белле будет обидно: она все эти годы честно пахала за двоих, зарабатывая деньги тяжким трудом, а Марк в это время тайно шастал в банк и пополнял свой счет.
      Что-то подсказывает,что даже операция Марка Анатольевича и возрастные болезни деликатного свойства не стали для отца Васьки тем самым «черным днем». А значит деньги папы Марка в банке ждет судьба счетов царской семьи после революции семнадцатого года… Тайны, сплошные тайны мадридского, нет, пуциковского двора.
      На Вовку-цыгана у Васьки были особые планы. Как-то через пару недель после изгнания дочери, в очередной раз попросив у Вовки сто двадцать пятую сигарету («Вот сука еврейская, он типа не курит! Постоянно стреляет у меня, пачки на день не хватает!» - гневался Вовка), Васька загорелся правым глазом и предложил Вовке-цыгану интересный сюжет:
     - Вов, я тут вот что подумал… А давай тебя с Аллой издалека сфоткаю, когда на улице рядом стоять будете, типа ты её любовник? Я в суде покажу - мол изменяла мне давно…
      Вовка не то, чтобы был святоша, но как-то напрягся:
      - Вась, у меня вообще-то жена есть, дети… Если Любава узнает, будут неприятности у всех. Вы ж понимаете…
     - Ну как знаешь! А вообще-то я был бы не против, если бы у моей дочери был такой отчим, как ты, - игриво подмигнул Васька и затушил бычок ногой.
     Это еще было время, когда Вовка-цыган понимал, что творится какое-то беззаконие и вообще ужас, он был возмущен и смущен одновременно таким предложением. Но позже, когда они с Любой решили, что просто обязаны дружить с Васькой, радуя его любой информацией обо мне, выполняя все поручения теперь уже босса их жизни, они так категорично и не думали вовсе. И даже как-то легко представляю ситуацию, когда Васька дает Вовке-цыгану команду, чего уж там, переспать со мной для пользы дела. И Вовка, не смея ослушаться, подходит ко мне своей вихлявой походочкой и, по привычке кося куда-то влево глазами, мямлит:
      - Алла, ну че, давайте что-ли?..
      А Любава оказалось вовсе и не такой уж грозой и стражем семейного благополучия и ценностей. И как ни в чем не бывало спустя время массировала она Ваську своими мощными руками гренадера, мяла его мышцы и разбивала отложение солей. И не брала дурного в голову. Ну что там такое: любовник - ни любовник… Надо будет - решим вопрос, сделаем, как велено, тем более, если все «по работе», в перспективе для пользы дела.
      - Ой, не могу! Ой, рассмешила, мать, - хохотала моя подруга Лорик,- щас сдохну! С кем там фотографироваться и все остальное? С этим сухожопым? - и Лорик зашлась в смехе. Всех мужчин она рассматривала критически, резко отмечая их недостатки. В понимании Лорика Вовка-цыган имел вот такой, названный ею непростительный изъян.
      Какой-то иной, внутренний изъян Вовки был виден и главе уезжающей на ПМЖ в Израиль семьи. Для квартирантов им был составлен список из нескольких пунктов с указаниями, где перекрывается вода, когда и куда подавать показания счетчиков и прочими полезными вещами. Долго не мог понять Илья, что все-таки настораживает, тревожит его в этом отце цыганского семейства. Перед отъездом в аэропорт Илья все-таки приписал последний пункт в инструкции по пользованию жилплощадью: «На унитаз ногами не становиться!», и теперь уже с чистой совестью отбыл на Землю Обетованную.

      А фотографии в суде Васька таки предоставил, они подшиты в нашем многотомном деле, похожем на коллаж школьника младших классов. Там, среди прочих представленных Василием  вырезок и поддельных платежей из разных банков, есть и фотография на юбилее в ресторане нашего бывшего шефа Михалыча ( ну того, который Майкл Дуглас). Там я, кстати, ничего так выгляжу - наряд, укладка термоядерная на голове, стою между двух окосевших к двенадцати ночи от вина мужиков и улыбаюсь. Знаете о чем должно было сказать судье это фото? Что доказать в понимании Васьки? Что мы жили с ним еще год после того, как он ушел в очередной раз от нас с дочерью, но теперь уже безвозвратно. Вот, ходили вместе на праздники - что-то вроде этого. На банковских счетах у Василия Пуцика оставалось  много денег в момент ухода, суд об этом узнал, а Васька, сами ж понимаете, настоящий Пуцик, не готов был делиться ничем. После долгих напряженной работы ума и вечерних совещаний с Мамкой и ночных с Марьяной придумала эта троица такой «ход конем». Хитрованы, что сказать.
      Ничего умного, как обычно. На случай, если я начну приводить свидетелей, гостей или бывавших у нас дома проездом родственников, ни разу не видевших Ваську в этот мнимый год супружеской жизни, Васька уже заручился готовностью дать показания и поддержкой Вовки-цыгана, этого кристально чистого человечища. Тот даже почистил подаренные Васькой туфли и достал черный костюм, одеваный им всего два раза в жизни - на свадьбу и выставку кованных изделий. Об этом этапе производственной деятельности Вовки и Василия речь пойдет ниже. Третий раз Вовке-цыгану возможность появиться перед людьми во всей своей красе, увы, не предоставилась. Но это, думается, пока. Общение с Васькой и работа под его началом еще не единожды обяжут Вовку выступить, где надо, и сказать какую надо правду.
     Вовка-цыган, как я уже сказала выше, устал от чужих семейных дрязг, в которые втянул его Василий, и решил сменить курс, направление своей заботы.
     - Паулина, - говорит Вовка-цыган собирающему в сумку на вынос на кухне вилки и ножи кухне ребенку, - ты папе хоть одну вилку оставь, пожалей его! - и косится на Ваську.
     - Вась, Вы б среди бумаг, что Паулина из комода Аллы забрала, порылись, посмотрели, может что Вашего по ошибке попало, - заботливо предупреждает Ваську Вовка-цыган, стоя на выходе в прихожей.
      Дальнейшие монологи и беседы заботливого Вовки точно не известны, ибо кусками и отрывками передавались мне Васькой во время их ежевечерних семейных пьянок с Марьянкой и Мамкой. Всё, что узнал за последние месяцы моей жизни Вовка, что услышал про мои походы в суд, друзей, которые поддерживают, бесед с мамой, адвокатами, нервов и истерик после всего ужаса изгнания Паулины… Всё, все тайны жизни и смерти, что вспомнил, а что и насочинял, все изложил Вовка. И непременно с оговоркой, вы же помните лейтмотив его жизни: «Только Вы это, не выдавайте меня! Я - по секрету…»
      Ох уж эта простодушная хитрость и болтливость вольного, легкого на язык и движения дитяти кибиток и степных просторов, эта непередаваемая логика создания тайн и раскрытия секретов! Долго наблюдая за нашим цыганчонком я поняла, что проблема Вовки состоит в нарушенных нейронных связях, точнее в их частичном отсутствии в организме этого босоного покорителя степных просторов. Любая звуковая информация, попадая в уши Вовке, не отправляется в мозг на переработку и усвоение, а тут выходит из его рта наружу. Иное дело - то немногое, что Вовка вынужден воспринимать в печатном виде. Тут начинает включаться мозг, он перерабатывает информацию, немного, ненадолго так, но задерживает ее в голове, а потом все-таки подобно водопаду тут же извергает её из Вовкиного рта. И ничего не поделаешь - такая особенность организма. И нечего и не на кого пенять. Любава вон пятнадцать лет с ним живет, ей точно тяжелее, чем другим.
     - Паулина, мамы машину, пока ты на море была, эвакуатор под домом забирал, - интимно так шепчет на ухо моему ребенку Вовка. - Только ты это, маме не говори! Это я тебе по секрету!
     - А Вы знаете, что Василий говорил про вас на работе? - интересуется Вовка у моей мамы. Она не знает и знать особо не хочет. Но водопад уже начал свое низвержение, остановиться Вовка не может. И моя мама вынуждена слушать эти нехитрые «секреты Полишинеля».
     А теперь представьте себе такую картину: я сажу напротив себя старшего сына Вовки и начинаю шепотом рассказывать ему:
     - Виталик, пока ты с мамой и братом были два месяца на Украине у бабушки, папа ходил со мной и моим друзьями на лазерный пейнтбол, в кино и несколько раз в пивные рестораны. И даже танцевал там! Только ты это, маме меня не выдавай!…
      Представляю этот сюжет плохо. Наверное, все-таки мало пообщалась с Вовкой, не переняла все его таланты.
      -  Заметь, - продолжала свою мысль Ирэн у себя в кабинете в промежутке между приемами пациентов, разливая зеленый чай по чашкам - себе и мне, - люди одних вибраций притягиваются друг к другу, делают сознательный выбор в пользу совместного общения, а то и дружбы. - Ирэн отпила глоток и посмотрела мне в глаза. - Вова-цыган, как и твой Василий, живут низкими вибрациями. Эти двое совпали, их частоты звучат в унисон с тремя их нижними чакрами. Остальные четыре у них, увы, судя по всему заблокированы, - тут Ирка вздохнула и с жалостью посмотрела на меня.
      Ира, хотелось сказать мне, нет, даже воскликнуть, сколько можно меня жалеть?! Но я не сказала. И даже не пискнула, потому что предательские слезы подступили к глазам. Может быть это просто потому, что я сидела в кабинете психолога, а там разрешено и даже рекомендуется иногда всплакнуть?

      В общем и целом не совсем понимаю, к чему мне судьбой была уготована вот такая вынужденная, тесная дружба с Вовкой-цыганом? Какие-то уроки я, наверное, должна была извлечь… Пока уверена только в одном: оказавшись волею судеб в цыганском таборе я бы, конечно, место барона не заняла, но уж точно не пропала бы, да чего там, вообще сносно жила бы среди чавелл! Ибо законы существования этого дивного цыганского мира мне теперь известны. А это, согласитесь, уже немало.
      Ну да, размышляла я на досуге, конечно, в идеале было бы всегда общаться, пускать к себе в дом и помогать людям, которые с тобой «из одной детской» - у вас общие интересы, взгляды на жизнь, вы читали одни книги, да и вообще говорите друг-другу «ты»… Прочел ли Вовка-цыган в своей жизни хоть одну книгу - вопрос. Хотя нет, наговариваю: одну книгу Вовка читал наверняка - «Букварь» на румынском языке. Первые классы школы Вовка учился на исторической Родине. 




                Могилки и оградки.
 

          
      А теперь поговорим о возвышенном…
      Общеизвестна страсть Васьки к посещению могил предков. То есть, конечно, живы еще многие родственники с разных сторон семьи Пуциков, но все-таки, согласитесь, общение с ними может озадачить и усложнить жизнь: живые требуют участия, могут попросить о помощи, да и вообще просто с дуру нагрянуть в гости, как сделала это когда-то родная сестра Марка Анатольевича.
       Вздумала, отчего не пойми, Светлана приехать погостить к родному брату и тогда еще его жене Соне. В тот момент тетя Васьки еще не пришла к Богу, не начала расписывать храмы Испании своими художествами, то есть не переехала в Европу и не остановилась в поисках единственного суженного на седьмом гражданском муже. А в промежутке между первыми браками, то есть с абсолютной легкостью в кошельке, приехала Света из пригорода в областной центр к брату. Мама Соня быстро распознала коварные намеренья нахалки, на второй день гостевания собрала нехитрые пожитки своей золовки, вышвырнув их на лестничную клетку из квартиры вместе с  хозяйкой. Не на таковских напали, сроду не было такого, чтобы в семье Пуциков кто посторонний не то, что ночевать оставался, а и в дом-то заходил! Да и идиотов поэкспериментировать, сами понимаете, немного находилось. Рецепт салата из плавленного сырка и майонеза застойных времен «Гости в дом» семье Пуциков известен не был.
      Так вот, живые, они что - требуют кушать, заботы просят. А тут итак всего дефицит: друг от друга всю жизнь в семье Васьки прятали домочадцы шампуни и зубные пасты, целые, недырявые носки, да и продукты зимой на балконе вместо холодильника не просто хранились, а были заботливо прикрыты от детских глаз мамой Соней тазом для стирки… В идеале маме хотелось, чтобы все живущие члены семьи стали питаться как бесплотные духи - то есть потреблять чистый эфир на завтрак, обед и ужин. И она, надо сказать, преуспела за десятилетия в деле внедрения этого божественного режима питания. А язвы и гастриты мужа и сыновей воспринимала просто, как случайный побочный эффект перехода от телесного к духовному.
      Мёртвые влекли Ваську своей самодостаточностью. Ничего не умиляло так до слез и не радовало мятущуюся душу Васьки, как ежегодные поездки на «майские» по могилам. Щемить от сладостного предвкушения сердце начинало еще загодя, в марте - апреле. Так уж сложилось в семействе Пуциков, что многие сакральные вещи, в том числе похороны близких и не очень людей, проходили без присутствия Васьки и его родни. И Васька своими поездками к могилам предков наверстывал упущенное, замыкал, так сказать, круг.
      Посудите сами. Отец Марка Анатольевича, вздумав на склоне лет развестись с супругой, порешил это сделать радикально. Сын Маркуша уже к тому моменту выбился в люди, уехав из деревни учиться в институт, дочь Светка опять же была в очередном по счету замужестве и дома не жила. Анатолий, история умалчивает об отчестве этого любителя «сходить налево», приехал как-то раненько утром с грузовиком и вывез из теперь уже бывшего своего дома буквально все: мебель, ковры, снял все люстры и светильники, запихал в картонные коробки утварь и скарб, коего за долгие годы скопилось немало. Оставил бывший муж маме Марка только голые стены да воспоминания. Что-то вроде «это ты нажила точно, тут я не претендую. Да и вообще, радуйся, что четыре стены у тебя таки есть».
     Не была предела гневу и отчаянию Марка, вернувшегося в буквально разоренный дом со стонущей от горя матерью. Не простил сын отца, больше словом не обмолвился с ним за всю жизнь! Не был на похоронах, да и где могила отца желанием узнать за шестьдесят пять лет жизни так и не озадачился. Не было прощения такому проступку в глазах Марка.
      Васька на могилу деда прошвырнулся, ничего интересного на кладбище не обнаружил. Разве что то, что половина села, судя по надгробиям, носила фамилию Пуциков. Но такое раздолье и количество мертвых родственников даже при всей его широте сердце Васьки вместить отказывалось.
     А спустя время уже сам Марк Анатольевич, стоя в центре забитой игрушками и книжками детской комнаты внучки, бодро засовывает в клетчатые сумки ее нехитрые пожитки, выставляя девочку вон из родного дома, выгоняя прочь туда, где те же голые стены и выкрученные лампы, светильники, батареи. Вот вам, пожалуйста, пример семейного сценария - жизнь не учит никого и ничему, увы, ни в двадцать, ни в шестьдесят с лишним лет…
     Что это может быть, зададимся вопросом, каков диагноз у больного? Может морально-нравственное уродство все-таки передается как инфлюэнция по воздуху, а то и по наследству? И не подлежит излечению, как многие виды раковых опухолей?
     Через неделю после помощи сыну Ваське с изгнанием его жены и дочери из дому Марка Анатольевича по «скорой» забирают в больницу с приступом и последующим удалением желчного пузыря. А там еще и запущенный простатит дал о себе знать… Природа не терпит пустоты. И если в жизни дедушки Марка до этого момента просто не было возможности всерьез поразмышлять о важном и сущем, то теперь волею судьбы ему эта возможность предоставилась. Появилось время заполнить, так сказать, лакуны в сознании. Ну и место для размышлений божий промысел организовал соответствующее. Надо полагать, что там, лежа на казенных простынях с катетором и капельницей, а ночью - в подгузнике для взрослых, о чем-то важном Марк Анатольевич все-таки подумал, ибо время на больничной койке тянется утомительно медленно. Ну или хотя бы призадумался…
     Камо грядеши, дедушка Марк? Камо грядеши…

     Но отвлечемся все-таки от печального - болезней Марка Анатольевича, и развернем угол зрения в сторону более радостную и позитивную - поездок его сына Васьки по могилам предков.
     Да-да, в этом действе был для Васьки и приятный момент путешествия, практически немного на тот свет, но не совсем, и игривое щекотание внизу живота ( мол, вы ТАМ уже, а я еще ТУТ)… Была радость и маме Соне в том, чтобы сесть рядом с сыном в его дорогой машине и отправиться в путь на правах главной женщины его жизни, штурмана как минимум на данном коротком историческом этапе:
     - Сына, вот тут вроде поворот был…Да, точно направо. Что ты хочешь, двадцать пять лет прошло! - ворковала мама, игриво стреляя глазами с высоты Васькиного джипа в сторону редких прохожих. А дальше находились в очередном селе у Василия  какие-то дальние братья, и он жестом доброго царя у могил предков доставал из барсетки по тысяче рублей каждому. Тут же под строгим взглядом мамы Сони половинил суммы. Но братья и тому были рады, благодарили, и мама Соня умилялась, бесконечно обнимала Ваську, глаза ее при этом в блаженстве и апофеозе закатывались от счастья и полноты бытия куда-то вверх, к небесам.
     Были, конечно, и проколы, и выбоины, и ямы на этой извилистой тропе Васьки к воссоединению с предками. И посылали, бывало, и говорить даже не хотели по некоторым адресам. А если и говорили с Васькой, то матом. Две родных сестры бабушки Лоры, коих она прокляла и разругалась вдрызг, страшно сказать, сорок лет назад, не особо были рады Ваське на своей далекой Полтавщине. Как и их многочисленные дети и внуки. Что-то, видать, не то по семейному обыкновению изрекла в их адрес Лора Исааковна, не очень доброе, что и обидело всех на десятилетия вперед. Но Ваську такой холодный прием не особо и расстраивал - то ж живые, что с них взять! Мертвые они, известно, добрее, человечнее. К ним, как к магниту, к их скромным могилкам с фотографиями на памятниках тянулась душа Васютки.
     Как сейчас вспоминаю, стоит Васька у кухонного окна в квартире в Бутово, смотрит вдаль, туда, где маленькая церквушка и старинное, еще позапрошлого века кладбище:
     - Вот тут чтоб меня похоронили, только здесь! - Васька царски поводит рукой туда, в сторону своей мечты. - А что? Цветочки, деревья, метро рядом опять же. Это очень удобно, когда проведывать приезжать будут…
     Еще тогда закрадывались у меня сомнения в том, что на конечной станции метро из вагонов будут выходить нагруженные лопатами, краской, водкой и закусками толпы скорбящих и помнящих Ваську близких. И идти гурьбой, весело балагуря, к его утопающей в цветах могиле. Как-то вот отчего-то такую картину мой мозг отказывался представлять напрочь. Все-таки двадцать пять лет близкого знакомства с Василием развили у меня если не яснознание, то ясновидение уж точно. Хотя, как знать - в пространстве полно различных вариантов развития сюжета. Может там есть и такой, который хочет Васька. Главное, чтобы Вселенная услышала его просьбу и вняла молитвам о цветочном кладбищенском рае.
 
     Тяга и какая-то, скажем прямо, нездоровая любовь Васьки к загробному миру сыграла с ним и злую шутку. Теперь уже коммерческого толка.
      Васька не просто так больше года тянул с открытием фирмы для производства Вовкой-цыганом всяческих металлических конструкций и изделий. Он, как оказалось, вынашивал очень важную для себя мысль, лелеял мечту. Но Вовка-цыган был зол от безденежья и неопределенности собственной судьбы в столице, поэтому тоже вынашивал мечту с элементами мести и жаждой справедливости:
     - Я разговаривать не могу. Выяснять там что-то, доказывать, -  гневно сверлил глазами бокал с пивом Вовка-цыган. Да, разговоры и речь в целом - не самый большой конек Вовки, тут он был прав. Мычание и недовольное посапываете - вот те нехитрые вербальные конструкции, которыми Вовка владел в совершенстве.
      Мы с мамой тихо сидели рядом на кухне, боясь спугнуть итак нестройный ряд скачущих мыслей, табуном проносившихся в кучерявой Вовкиной голове. - Я просто с Бородой приеду ночью и заберу в цеху свои инструменты, краску и все материалы. Ничего выяснять не буду. А то и подпалим всё на прощанье! - тут Вовка начинал уже улыбаться, стрелять глазами, в общем, слегка оттаивать в предвкушении мести Ваське.
      Не единожды Вовка-цыган озвучивал свою мечту об огненном воздаянии, и не единожды мы с мамой проводили с ним терапевтические беседы. Мол, не надо, Вова, вот прям так радикально. Надо еще немного подождать - авось все образуется. Вон мама моя подождала всего каких-то полтора месяца, и Васька разрешил-таки забрать и передать через тебя, Вова, запертые в квартире вещи с документами некогда любимой тещи. Перерыл, правда, в чужих вещах и чемодане по своему обыкновению все, запихал обратно, но главное же - отдал-таки пенсионное удостоверение гражданки Украины и прочее бумаги. Васька Пуцик - человек, одно слово!
     И жизнь показала, что терпению Вовки-цыгана суждено было вознаградиться сполна. Васька открыл фирму по производству кованых кладбищенских оградок. Да, эта гениальная мысль пришла к Ваське давно, но окончательно созрела после трехдневного запоя вместе с рекламным слоганом, крупными буквами теперь размещенным на главной странице сайта с этими самыми оградками.
     «Посадил дерево? Построил дом? Вырастил сына? Купи оградку!» Такой незамысловатой житейской мудростью, набранной черным витиеватым курсивом на фоне картинки с небом и облаками, встречал посетителя интернет-ресурса Васькин сайт по продаже оградок. Сбылась мечта идиота - Васька подошел как никогда близко к любимой им теме загробного мира. Как же трепетно, с придыханием рассказывал он своим многочисленным знакомым об этой идее, этом чуде соединения материального и возвышенного, плоти и духа. И, конечно, взывал к их здравомыслию, предлагая начать готовиться заранее к уходу Туда, в эти неизведанные дали, купив для начала оградки хотя бы для себя. Ну а потом уже подумать и о близких…
     А сколько любви было вложено в разработку узоров оградок - этой зримой границы, отделяющих живых от мертвых! Тут тебе в тонком переплетении металла и цветы, и скорбный голубь с колоском в клювике ( содрал Васька, конечно, идею у Пикассо, но это так, мелочь), и разбитое сердце, и крест… Все, все мотивы бытия, жизни и смерти пытался воплотить Васька в своих эскизах к узорам оградок, а Вовка-цыган, чертыхаясь, пытался воплотить их в ковке. Не всегда, не всегда, конечно, удавалось Вовке это сделать идеально. Ну так, чтоб Васька остался доволен. Были и творческие метания, недопонимания и даже скандалы на почве дизайна кладбищенских оградок. Но все перекрывал сам факт воплощения Васькиной мечты - стать еще на одну ступеньку ближе к загадочному миру мертвых.
     Со временем на сайте появилась и скорбная музыка, которая начинала звучать сразу же, как какой-нибудь страждущий заходил туда, заинтригованный основной мыслью философского порядка - тегги «дерево#дом#сын#оградка#гроб#кладбище» прямиком вели интернет-пользователя на Васькин сайт.
     Разработкой сайта занималась хорошая Васькин знакомая, Лиля, что, конечно, сказалось и на качестве продукта, и на цене ее услуг. Но по дружбе, сами понимаете, на многое закроешь глаза. И ошибки были, и неоднократные повторы целых кусков текста. Но зарплатой Васька горе - разработчицу не обижал: во-первых, мечта, согласитесь, не может стоить дешево, а во-вторых, сестра Васьки работала у мамы разработчицы чудо-сайта, получая приблизительно ту же зарплату, что и Лиля у Васьки. Такой вот денежный круговорот в природе. Все считают, что они выполняют работу и получают за это деньги. Просто так давать деньги сестре Люсе, которая с роду звезд с неба не хватала, без промежуточного этапа «работа» Ваське было как-то неинтересно. Должна же и она чем-то заниматься в Москве! Не зря же Васька перевез сюда всю семью. Кроме, конечно, оставшегося в Украине на ретровирусной терапии и прочем государственном лечении Рудика. Поэтому и выдумал затейник Васька такую очередную нехитрую комбинацию общей занятости.
     - Все! Не могу больше! - в сердцах орал дома на кухне Вовка-цыган. - Эта сучка меня достала! - Имелась ввиду Лиля и ее маркетинговые требования, которые должны были, исходя из ее огромного, но пока не реализованного в полную мощь опыта способствовать продвижению товара, то есть оградок.
     Каждые три месяца, как было написано в толстом учебнике «Экономикс», и это то немногое, что вынесла из обучения в институте Лиля, надо выдавать на-гора новшества, совершенствовать продукт, то бишь модернизировать его постоянно. Васька устал фонтанировать узорами, тем более было не до этого - укатил путешествовать на машине по Европе с Марьянкой. Там был шоппинг в дорогих бутиках, питье любимого Васькой вина по тысяче долларов бутылка и прочие радости жизни. О них Марьянка, одуревшая от такого роскошества и в целом удавшейся жизни, по возвращению в норковой шубе в пол поведала всему городу в ценах и деталях. А Вовка-цыган должен был, значит, сидеть и отдуваться из-за чужой погребальной мечты! Но он хоть и был на последнем творческом издыхании, а надежду-то довести дело до ума и начать получать хоть какие-то деньги с оградок все-таки не оставлял.
     - Вот! Прошу! - рявкнул как-то Вовка, гордо водружая на рабочий стол Васьки кусок оградки из цветного ряда. Да-да, по очередному глубокому замыслу Лили оградки всех цветов радуги к концу очередных трех месяцев с требованием новшества были введены в производство. Особенно странно смотрелась окраска «божья коровка». Но тут Васька объяснил всем популярно, что без Бога в этом тонком деле - никуда. А насекомое, тварь дрожащая, очень тут к месту своим названием. Да и расцветочкой подходящая.
     - Что это? - сонно пробурчал Васька, отрываясь от игры в телефоне. Накануне до полуночи пил с Марьянкой и Мамкой, потом даже чего-то поругались. Плохо помнилось, но вроде как и по морде одной из них съездил… Теперь это были уже обычные семейные вечера Васьки, но так тяжело после них, так муторно было ему. А тут еще Вовка лезет, сует под нос кусок железа.
     - Нововведение! - гордо заявляет Вовка-цыган и тычет указательным пальцем на две металлических загогулины, припаянных одна под другой к одной из стенок оградки.
     -  Вова, и что это за две сопли? - с интересом спрашивает открывший уже пошире глаза Васька, щедро обдавая Вовку перегаром.
     - Это - держалки для срезанной под цветы половины пластиковой бутылки! - на выдохе выдает без запинки Вовка-цыган. Он тренировался дома, и долго, чтобы выдать эту тираду.
     - Ну знаешь ли, Вовка… Ну знаешь ли… - тянет Васька. Дорого дались нервной системе Вовки эти секунды неопределенности. - Ну знаешь… Иди сюда, дай обниму тебя, гений ты мой! - и Вовка-цыган с двух подскоков оказывается в объятьях Васьки. - Растрогал ты меня, брат, растрогал прямо до слез, - умильно бурчит Васька в макушку Вовки. Такого гениального хода от Вовки-цыгана он ну никак не ожидал.
    
     Надо ли объяснять зрителю, что ничем хорошим эта затея с оградками не могла закончиться. Ну не готов среднестатистический человек, построивший дом и посадивший сад, тут же начать собираться в мир иной. Он только, можно сказать, жить начинает. И жить неплохо. А тут ему предлагают задуматься о вечном. Рано, рано как-то получается, несвоевременно.
      Плюс к тому же посягнул Васька на ритуальный бизнес и его доходы. А там мафия, и серьезная. И вот как-то пришла к нему в его производственную вотчину пара скорбно-печальных мужчин, одетых в черное, о чем-то кратко, не длиннее «Отче наша» поведали Ваське. Тут Василий взбледнул, засуетился, заулыбался и со всеми их призывами к здравомыслию быстро согласился. Настроение у него после визита этих ангелов смерти, конечно, испортилось на пару дней - пришлось всерьез задуматься о конечности бытия. И о конечности производства оградок тоже.
      Спустя месяц услышал-таки Васька робкий воробьиный писк Вовки-цыгана: «Василий Маркович, может все-таки давайте попробуем кровати?.. Ну как у меня в Донецке было… Все шло хорошо… Продавалось…»
     Что ж, перекуем мечи на орала - Васька дал команду переделывать оградки на изголовья кровати. Вовка с радостью бросился в очередной омут с головой, а Лиля немного изменила сайт, забыв, конечно, исправить ошибки и убрать постоянные отсылки на другие интернет-магазины, где можно купить похожий товар ( частенько еще покупатель ложа для сна неожиданно для себя попадал на сайты по продажам гробов; но потом понимал, что и там ему предлагают качественный, пусть и вечный, но сон на шелковых в кружевах подушечках). Хорошо, что Лиля убрала траурную музыку, а то бы вообще была «грусть-тоска».
     Плохо, пока плохо идет сбыт кроватей от Вовки-цыгана. В хитром переплетении узоров кованого изголовья въедливый покупатель нет-нет, да и находит-таки и кресты, и траурные ленты, уместные, конечно же, более на кладбищенских оградках, чем на спальном ложе. И как-то сторонится, воротит нос потенциальный потребитель от этого кованого шедевра. Дух, знаете ли, витает вокруг всего этого какой-то не жизнеутверждающий, а совсем даже наоборот… Но лиха беда начало.
     А Марьянка, не будь дура, в самом начале переплавки оградок по-хозяйски как главная женщина в жизни Васьки нагрянула на склад к Вовке-цыгану и, отобрав из всего великолепия одну красивую желтую оградку, самоотверженно, никому не доверяя, поволокла ее к машине. Васька очень любит пестрое. Так что не помешает про запас иметь в гараже полезную во всех смыслах вещь. С прицелом, так сказать, на будущее.
      


               
                Свадьба и другие неприятности.


      - Ира, ну как?! Ира, как?! - вопрошала я свою подругу на прогулке по аллеям Донского монастыря - Ирэн притащила меня, находящуюся в полном упадке духа, в одно из «мест силы» Москвы.
       Печаль моя была следствием еще одного разочарования в людях. Накануне на встрече с эллиптоидом, участковым Руслановым, я прочла показания Вовки-цыгана о том, что он-таки самый явный и честный свидетель: все мои документы, которые безуспешно прошу вернуть Ваську, передавались нашим «другом семьи», претензий в момент их передачи от меня не было. То есть плакал мой диплом университета, свидетельство о рождении Паулины и много всего, что сейчас непонятно где и как восстанавливать на просторах воюющей родины…
      Незадолго до того, как Васька заявил мне, что у него есть железный свидетель, плевал он на мои заявления и прокурорские проверки, потому что, со смешком: «Зря ты так на участкового - хороший человек: берет, но немного», я пыталась воззвать жену Вовки-цыгана к … чему? Не знаю уже к чему там я могла воззвать. Короче, я говорила Любе примерно следующее:
      - Люба, объясните, пожалуйста, Вове, что лжесвидетельствование при опросе в полиции, еще и по требованию прокурора, может быть чревато неприятностями. Одно дело Вова ворует колбасу и другие продукты в соседнем магазине, при разборе склада у Васи на работе искусственную елку и прочий хлам забирает домой, врет всем без разбору,  а другое дело врать, давая показания, - как казалось мне убедительно рисовала я картину маслом Любе.
      Надо ли говорить с каким недоумением, как на полоумную, смотрела на меня в ответ Люба? Во-первых, Васька уже купил её Вовке в подарок туфли, к тому же любимого Вовкой черного цвета, и выдал премию перед визитом к участковому, о чем я тогда не знала. Во-вторых, колбасу и многое другое её Вовик тырит в магазине с Бородой, жена которого в этот момент сидит на кассе и пробивает товары через один. Что ты чешешь тут мне, думала Люба, чем там это чревато?
      - Ну, про колбасу я не знала, только про сигареты и пиво, - начала речитативом вещать мне Люба, скосив глаза в левый угол кухни ( все-таки косоглазие в некоторых семьях - заразная вещь, с годами передается от мужа к жене), и, на выдохе, - а с Вовчиком поговорю…
      И дальше Люба, как человек, опытным путем познавший систему нейролингвистического программирования, затянула печальную песнь нищеты и бедственного положения их семьи на просторах столицы России. Спокойно так, с повторами текста в нужных местах, вела свою сольную партию Любава. Я в очередной раз поняла, что по сравнению с их с Вовкой жизнь, моя - просто сказка. А если вдруг и засомневаюсь, то  Шахрезада-Люба мне всегда готова разукрасить её яркими красками своей певучей речи.
      Тут надо принять во внимание жизненную философию семьи Любавы и Вовки, доступно как-то поданной нам Вовкой-цыганом за бокалом пива:
      - У нас принято говорить, что все плохо. Даже если все хорошо, мы с Любой говорим, что все плохо. А то у людей, сами знаете, глаза червивые…
       В крайнем случае, если таки Васька вынудит Вовку уйти с работы, он с женой всегда сможет зарабатывать на улицах и площадях ненавистной им Москвы: подходить парочкой, этакие шерочка с машерочкой, к прохожим, заискивающе смотреть в глаза и дружно их забалтывать, напевая при этом цыганские предсказания будущего. Вот громогласно выступает, напирая всем своим немалым бюстом, Люба, а тут из-под мышки Любавы выныривает и подхватывает фальцетом вещую песнь Вовка. И вот они уже дружно бубнят дуэтом, и жертва сама открывает свой кошелек и дает этим Кассандрам плату за нехитрые пророчества на будущее.
      - Алла, что тебе непонятно? - вопрошает меня Ирэн, развернувшись ко мне всем телом на скамейке у монастырских стен. - Уровень развития личности Вовы-цыгана находится на родоплеменной стадии. То есть - орудия труда он освоил, семью как племя и нечто для него важное осознал, а с учетом его генетики и детства это - немаловажно, - Ирэн делает паузу, чтобы я поняла ход ее образной мысли. - И вожака племени, твоего Ваську, Вова тоже к своему счастью нашел и признал главой и жрецом. А теперь представь, Алла, сколько еще стадий развития должен пройти Вова-цыган до уровня развития духовности современного человека! - восклицает Ирэн . - Боюсь, что такая эволюция души Вовы возможно только в ее последующих жизнях…
      Я молчу. Под занавес, чтобы закрыть эту тему, Ирэн объясняет для нее совершенно очевидное:
      - И хватить уже сокрушаться и жалеть этих людей! Алла, разожми объятья, дай им с удовольствием прожить страдания их же собственной жизни. Почему Вова решил не переезжать от твоего  Василия на работу к хорошему знакомому в Липецк на приличную зарплату и проценты от продаж? - спрашивает меня Ирка и тут же отвечает:
     - Потому, что это лишило бы их семью возможности жить в страданиях и жалости к самим себе, тем самым манипулируя окружающими. А они только так себе и представляют жизнь, говорю тебе это как психолог. Вызывать жалость и сострадание для них -   единственный путь получения энергии из окружающего мира, - Ирэн поправляет съехавшись головы платок и продолжает:
      - Алка, чтобы ты знала, нытье, постоянные жалобы на жизнь - одна из разновидностей энергетического вампиризма… И потом, Вова-цыган встретил не просто жреца своего племени, он встретил Учителя, - не без иронии говорит мне Ирэн. - Согласись, Василий лучше него умеет врать, более масштабно ворует и с прямо-таки с гениальной легкостью и безнаказанностью совершает подлости. Вове есть, чему у него поучиться. Это - его университеты жизни, - заключает моя подруга.
      Надо же, подумала я, то, что мне казалось человеческой подлостью, предательством, в крайнем случае - вызовом простого рабочего человека, демаршем пролетариата против буржуазии ( «А вот поживи, как я, без всяких дипломов, иди, поработай у печи или станка», - как мне думалось, мог считать Вовка), оказалось на деле простым выполнением наставлений Мастера преданным учеником.

     Васька научил Вовку-цыгану и бытовому хамству, что чуть не сказалось трагически на судьбе цыганской семьи. Вовка не устоял перед соблазном взять пример с шефа и начать орать, обильно брызжа слюной, дико выпучивая глаза и захлебываясь в припадке частично искусственного гнева, на жену и детей. Коротышка Вовка даже подпрыгивал вверх в апофеозе устраиваемых им семейных скандалов, от чего начал казаться самому себе выше ростом и значительнее в плане масштаба личности. Все чаще Вовка стал подходить к зеркалу, любуясь собой - игрой желваков на лице, статью и ростом. В отражении Вовка казался себе могущественным Гудвином, особенно если становился на носочки.
     Люба устала от безденежья, замкнутого круга проблем в вынужденной эмиграции и начала медленно чахнуть. Болезнь такого Колосса Родосского, как Люба, протекала  страшно - у человека, на массаж к которому очередь расписана на неделю вперед, отказали руки. Люба роняла не то, что кастрюлю с супом, она уже не могла поднести к рту даже чашку с чаем. На нервной почве обострились и хронические заболевания. В общем, Любава слегла.
      Вы думаете, Вовка-цыган испугался за здоровье жены или перспективы, тьфу-тьфу, не дай бог, остаться одному с двумя детьми? Как бы не так! Вовка вошел в раж и уже не чуял под собой ног! Он срывался с ора на рык, воспитывая отпрысков, футболял по всей квартире обувь с комьями грязи и в знак протеста ( кому и по какому поводу - неизвестно) перестал закрывать двери холодильника.
      Слаб человек, что тут скажешь. Его легко соблазнить и сломать. Или согнуть, как Васька Вовку. Но если у Вовки вместо позвоночника, как метко подметил Эдик-буддист, гофрированный, хорошо гнущийся шланг, а значит и продувка каналов по системе Рейки далась бы Вовке на раз-два, то у Любы в основании скелета - нефритовый стержень. А его не так просто сломать… А если уж и кому уготовано это сделать, то явно не её Вовчику.
      Любава лежала пластом на кровати четыре дня. Откуда-то издалека доносились голоса детей, уличный шум, разговоры соседей за окном. Вовка не помнил, а может и не читал никогда былину про Илью Муромца. Тот тоже лежал до поры до времени… Пока не встал и не распрямил плечи. Однажды вечером под маты и грохот посуды в раковине на кухне, которая, к вящему удивлению Вовки не желала сама мыться, Люба восстала. Неуверенно, еще шатаясь, она пришла на кухню, где все члены семьи за столом ужинали чипсами и сухариками к пиву. Её явление в дверном проеме породило гробовую тишину, Вовка с сыновьями с изумлением уставились на мать. Любава же подошла к сидящему во главе стола мужу и метким, хорошо поставленным в ходе массажей ударом кулака по позвоночнику ( особа точка, финал процедуры у Любы, её ноу-хау), всего одним ударом по нужному месту хребта мужа Люба мгновенно привела его в чувство, «спрямила», как сказали бы где-нибудь в деревне. Спрямился не только хребет Вовки, но и вся его неказистая личность спустя время стала напоминать подобие человека. Хотелось бы думать, что на веки вечные, но утверждать не берусь.
      И вот после этого мастерского удара жизнь в семье Вовки-цыгана вернулась в свою колею. В русло реки вернулся и темперамент главы семейства, с половодьем покончили. Вовка завязал с ором и криком, стал привычно заикаться и пришепетывать, косить глазами в угол и даже спать ночью исключительно на спине, ровненько вытянув ножки и молитвенно сложив ручки на груди. Чисто Исусик.

      А теперь немного о писателях и литературе.
      Спустя год судебной тяжбы с Васькой перед тем, как он понял, что чаша весов Фемиды, как ни крути, не то, чтобы перевесит, но может замереть в единственно справедливой точке, а на счет дачи взятки судье Ваську пока разбирали сомнения и давила жадность, мне позвонил его друг-тезка по прозвищу «Василий-Зона». Василий-Зона женился три раза, и все три раза свидетелем на его свадьбах выступал Васька Пуцик. Давно закрадывались подозрения, что Васька являлся для своего друга «черной меткой», знаком очередной будущей неудачи в семейной жизни. Зона с большой помпой каждый раз устраивал свадьбы и потом, с неменьшей, разводы. Но так как роль «свадебного генерала» и московского гостя была на свадьбах Зоны немаловажной, поднимала его авторитет у родственников очередной жены, выводов на счет патологии присутствия Васьки Пуцика на торжествах пока он не сделал.
      А прозвище Василий получил из-за того, большую часть своей трудовой молодости, пока не стал бизнесменом, проработал охранником на вышке в местах не столь отдаленных.
      Целью звонка Василия-Зоны было, конечно, не примирение враждующих сторон. Он уже неоднократно бывал в гостях у Васьки с Марьяной и Мамкой, как и те у него в очередной семье, и понял, что новая семья  Васьки умеет весело выпить и закусить, «и даже дунуть», как отметил Василий-зона, а Марьянка, простая душа, «не строит козью морду», тут мне уже немного с укором за прошлые прегрешения Зона попенял. Ну что-то там для приличия пробурчал по ситуации - воспитай и подними ребенка сама… дай Ваське от дочери отказаться… Когда она вырастет, он может и поймет свою ошибку… не проси никакие алименты… Эти и прочие свидетельства мужской солидарности я тоже выслушала от не самого, скажем так, заботливого отца пока троих детей.
     Но больной темой звонка Зоны были вовсе не проблемы личной жизни друга. Узнав, что где-то в вагоне метро, ездящем по Кольцевой ветке, размещена моя фотография как одного из победителей конкурса эссе, Василий-зона оказывается, увидел во мне соплеменника, товарища по писательскому ремеслу.      
      - Алла, ну вот все это, конечно, хорошо, - лениво тянет Зона, - но вот скажи, тебе за это хоть что-то заплатили? Ты лично с этого что-то заработала? - не без иронии уже спрашивал он.
      Каюсь, требовать денег с Правительства Москвы за то, что мое лицо бесплатно катается с утра до вечера по кругу в Московском метрополитене, мне не пришло в голову. Хотя может и прав Зона - надо было как-то поторговаться… Видимо вот так, начиная с торговли лицом, из охранников зоны становятся успешными бизнесменами.
      - Алла, я вот что думаю, а ведь пора и мне сесть написать что-то вроде мемуаров,-доверил наконец Василий мне свои тайные порывы, раскрыв истинную причину своего телефонного звонка. - Знаешь, много всего очень интересного было у меня в жизни, многое случилось за эти, страшно сказать как быстро пролетевшие сорок пять лет, - продолжал он ( чего уж там, могу себе представить). -  И почему бы не написать о себе книгу, не поделиться с людьми опытом? - спросил у меня Василий.
      - Ну что ж, Василий, - отвечаю я, - Вы - не первый, кто так начинал свой писательский путь. Возьмите того же  Довлатова, у вас с ним схожее начало биографии…
      По паузе на том конце я поняла, что Василий не знает никакого Довлатова. Тем более не верит, что у того был соотносимый по ценности и важности с Зоной жизненный багаж.
     - Но знаете что, Василий, - я начала уставать от этой бессмысленной беседы, - Вы, главное, не повторяйтесь, не занимайтесь плагиатом. Помните, что «Ребятам о зверятах» уже было.
      Тишина в трубке меня не удивила - абонент на противоположном конце прервал наш разговор.      

       Эдик-буддист меж тем продолжал работу над своим трудом «История мировых религий». Были пропущены все сроки сдачи трактата в издательство, и чтобы хоть как-то ускорить процесс написания, Эдик иногда привлекал меня как слушателя и критика.   
      - Из истории религии цыганского народа, - читает название новой главы книги Эдик, держа перед собой лист с текстом. - Широко известна цыганская магия, называемая шувани. Ее истоки скрыты в прошлом этого вечно кочующего народа. А вот что мы знаем о религии цыган? - тут Эдик делает паузу и выразительно смотрит на меня. Я киваю - начало мне нравится.
      - Религиозные верования цыган тесно переплетаются с христианской верой, так как большую часть своей истории эти странствующие племена провели на территории современной христианской Европы, откуда пришли из Индии, - продолжает читать Эдик.
 - Общеизвестно, что верят цыгане в «Церковь Святой кибитки». Этот передвижной храм появился как следствие специфики жизни народа, то есть отсутствия осёдлости.  Данное религиозное помещение, кибитка, которая несколько больше по размеру традиционной цыганской кибитки, также кочует, как и адепты церкви, переезжает с места на место с определенными временными интервалами.
      Надо же, думаю я, слушая Эдика. Сколько есть еще неизвестного, нигде мною не читанного, а до жути интересного. Действительно, ведь должен же верить во что-то Вовка-цыган. А вот, оказывается, во что, в кибитку…
      - Перед посещением церкви верующий цыган обязательно облачается во все самое лучшее и дорогое, украшает себя большим количеством золота, если есть возможность, то и бриллиантами. Ритуал общения с богом у цыган очень прост: верующий в Святую кибитку вползает в знак поклонения в шатер и так же, на коленях, передвигается внутри по часовой стрелке вдоль стен, делая три круга. Церковная утварь и скарб кибитки очень разнообразны - все, что было наворовано и принесено в дар верующими цыганами, большими кучами навалено по углам этой дорожной повозки. Непременным условием исполнения молитв и чаяний адепта данной религии является воровство перед уходом любого предмета, лежащего внутри их передвижного храма. - В этом месте я начинаю напрягаться. Эдик же продолжает: - То есть украсть что-нибудь, и чем крупнее в размере, тем лучше, верующий цыган просто обязан. Среди чавелл ходит легенда о соплеменнике, который умудрился незаметно вынести из церкви столовый сервиз на 12 персон с супницей.
      Тут я выхватываю лист у Эдика, разворачиваю к себе текстом и вижу девственно пустую страницу. Значит опять облапошил доверчивую идиотку, в очередной раз разыграл! И я начинаю сверлить гневным взглядом Эдика, который в ответ только довольно хохочет. 
      А мучительные поиски Вовкой-цыганом духовных ориентиров, его понимание добра и зла, тема его религиозной веры между тем так и осталась открытой…
      
      И пока на сцене идет смена декораций детской комнаты десятилетней дочери на пустынные, орошенные кошачьей мочой до рези в глазах просторы нашего с ребенком нынешнего жилья, у меня есть немного времени подрассказать о моем с Василием бракосочетании. «Свадьба века! Похожа на похороны… Чтоб я так жил!» - под большим шофе и ближе к финалу торжества заявил наш свидетель, киевский друг Васютки.
       - И не забудьте скрутить все батареи!
      Прошу прощения, отвлеклась на рабочих сцены. Им нужно убрать не только всю мебель - в  подольской квартиры ее нет в природе. Главный изыск интерьера - надувной матрас, на котором на полу мы и спим с ребенком. Да и его-то с большущим скандалом со щедрым папой ребенок еле забрал из дому. Рабочим сцены предстоит кропотливый труд - выкрутить все лампы из патронов, старые светильники и люстры опять же убрать с глаз долой ( их, кстати, с покупкой новых к нам в дом я честно передавала в эту квартиру для съема). Самое трудоемкое - в обязательном порядке снять все батареи: по садистской команде Васьки это сделали перед выселением последние жильцы. Вроде как «получи по полной программе, раз решила развестись». Живите, мол, без батарей и отопления. Поймите правильно: Васька, он - неплохой по сути. Все зависит от людей, которые с ним рядом в конкретный исторический момент. Очень часто момент бывает истерическим. Как например этот. Сказала мама Соня: «Сына, и выкрути им к черту все батареи! У нас сейчас на Донбассе война, никакого отопления нет и в помине! Пусть поймут!» И Васька дает команду снять батареи. Мама сказал!..
      Вообще-то я ждала от Васьки снятого унитаза и демонтированной ванной - это было бы вполне в его духе, что он бы и сделал, ка бы не занятость. Васька укатил в Донецк за подделкой свидетельства о браке, ему срочно надо было со мной развестись, а я тянула с подачей документов в суд - собирала справки. Там, на родине, сына всячески поддержала мама Соня, за хорошие деньги смотавшись на украинскую территорию, в Мариуполь, и купив там какую-то невнятную бумагу с размытой печатью Украины. Авось тут, в Москве, в судах сидят идиоты, авось не разберутся, что к чему. Так что с унитазом все сложилось удачно - я лично приехала принимать у жильца Ивана орашенную его котом, все-таки прихожу к выводу, больным недержанием, квартиру и забирать ключи от оной.
      Не совсем, конечно, ясен посыл мамы Сони на счет батарей: «Пусть поймут!..» Почему мы с ребенком должны понимать то, что итак понятно всякому здравомыслящему человеку? У которого там, дома, остались родственники и друзья. Каждое утро начинается с чтения новостей нашей свободной ДНР. Пока, увы, о бомбёжках и смертях. Но никто не теряет надежду. Даже мой папа, который звонит после особо сильных обстрелов и прощается со мной навсегда.
     Тут войны, слава богу, нет. И вроде бы с чего нам действительно жаловаться? Не стреляют же, не бомбят. Под нами вообще бурлит жизнь, открываются если не глазу, то уху тайны подвала многоэтажки. Спим мы с дочерью на надувном матрасе, а под нами шумно работают насосы высотного дома, тикают счетчики воды… Это даже, знаете ли, успокаивает. Под нами доверчиво и размеренно бурлит жизнь всего этого многоквартирного организма. Все реки текут, засыпая, вспоминаю я какой-то сериал начала 90-ых.
      А Васька - он  неплохой. Он просто запутался, не знает, что его дочь рыдает от обиды и боли каждый вечер перед сном. Скучает за своей детской комнатой, игрушками и книгами. Но Ваське Пуцику не досуг вникать в страдания ребенка - он занят, улетел на Камчатку сплавляться на плотах. До этого успев заскочить в органы Опеки и отписаться на счет моего заявления. Да, так мол и так, дочь сама решила уехать из дому и жить со своей матерью. Парту-трансформер фирмы «Кеттлер», стул и диван из детской комнаты я отдавать не намерен, потому что сейчас идет суд, делим имущество. А упомянутый диван стоит сто тысяч рублей, пусть мать ребенка вернет мне за него половину стоимости, тогда я еще подумаю. Ну далее в таком же духе.
     - Ну что, - пристально смотрит на меня заведующая отдела в органах Опеки, - видали мы тут разное. Ничем ваш муж нас не удивил. - И, после паузы: - Вы, главное, не передумайте, доведите с ним развод до конца. Не сворачивайте с пути. Он сказал нам, что очень любит детей, хочет иметь их много - сам из многодетной семьи. И поэтому парта и стул вашей дочери ему еще пригодятся, - со вздохом, отводя глаза в сторону экрана компьютера заканчивает со словами поддержки в мой адрес эта милая женщина.
      Кстати, во время организованной нам встречи работниками тех же органов, Васька нашел, чем оправдать свое неказистое поведение во время и во имя развода:
      - У меня на работе вчера сотрудницу муж с двумя детьми выставил на улицу! Вот это я понимаю выгнал! Им некуда идти… А эта, - тут Васька даже не глянул, а пренебрежительно махнул рукой в мою сторону, - просто с жиру бесится!
      Приблизительно к этому же после недолгих совещаний и решения гамлетовского вопроса «Быть или не быть?» пришли и определили для себя ситуацию Любава и Вовка-цыган:
      - Василий же правду говорит Вовчику, - протяжно так, кося глазами в левый угол кухни, сказала мне как-то Любава. - «Понимаю, если бы я их на улицу выгнал, им негде было жить… А так живут, крыша над головой есть…»
      И Любава, мельком взглянув на меня в попытке понять реакцию на столь справедливое замечание начальника и теперь уже, чего там говорить, хозяина их с Вовчиком жизни, пошла набирать воду в чайник.
      По-своему Люба была права. Хорошо, хотелось мне сказать Любе, что Ваське не приспичило резко разводиться и жениться на Марьянке, пока вы всей дружной толпой жили у нас. А то куда б мы пошли-то тогда, где бы ютились с вами всемером - ума не приложу… Мои друзья еще не купили билеты, не заказали контейнер и не собралась экстренно в Израиль, потому что нужно было срочно освободить квартиру для семейства Вовки-цыгана: нашим беженцам  напрочь отказывали в сдаче квартиры везде, куда бы они не обращались. Москва, известно, слезам не верит. Хозяева московских квартир перед сдачей в аренду с большим подозрением интересовались, откуда у семьи беженцев из пяти человек из зоны военных действий найдутся деньги для оплаты квартиры в столице России, как и недешевой жизни тут в целом? 
      И потом, надо понимать, что если Любава, ясноглазая и пышногрудая блондинка славянского типа, вместе с такой же крепко сбитой матерью как-то располагали к себе окружающих, то выглядывающий из-под ее подмышек чернявый и суетливый Вовка, который периодически совершенно не к месту встревал своим мычанием в разговор с потенциальными арендодателями, сразу же начинал отпугивать хозяев квартир. Чем? Видимо, какой-то своей нездешней экзотической красотой и обаянием, которое не особо понимали жители средней полосы России.
      Правда и то, что если бы Васька выгнал нас до моего честного раздела пополам постельного белья, полотенец, кастрюль-сковородок и прочего с семьей Вовки-цыгана, то потом уже человек, который своему ребенку и зонтик-то не позволил забрать из прихожей, вряд ли позволил бы проявить мне щедрость в адрес гостей.
      - Я взял распечатки в банках с карточек за эти месяцы! - неистовствовал Васька, махая  какими-то бумажками у меня перед носом - Ты знаешь, на сколько нажрал этот табор, пока жил у нас?! Ты счета из продуктовых магазинов видела?! - захлебывался слюной этот человек с большим сердцем, который от боли за родину и жалости к людям Донбасса пригласил по телефону семью из мало знакомых ему пяти человек к нам домой в Москву.
      Чего там, Вась, я не только видела, я сама и покупала эти продукты. Потому что людей надо было кормить, организовывать бутерброды на работу и в школу, стирать постельное белье и одежду всех проживающих с нами с твоей же подачи гостей. Потом уже, после трудного устройства в школу старшего сына Вовки, Виталика, я каждое утро высаживала из машины Паулину у ее школы и там же забирала Виталика, везя его в единственно согласившуюся принять ребенка-беженца школу. Иногда подбрасывала маму Любавы с младшим внуком в дошкольный детский клуб, бронировала места на всех ежемесячных экскурсиях класса Паулины для семьи «наших беженце», да много чего еще всякого по мелочи продолжала делать даже после отъезда «этого табора».
       - Ну вот скажи, - интересовался не без укора в голосе Артемий - на хрена бы тебе сдались эти люди?! Ладно там твой племянник-солдат, который в это же время после ранения у нас на Донбассе приезжал к вам с Паулинкой и ты, помню, рассказывала, как обрабатывала ему эту гниющую рану. Скотская война, что скажешь… Ладно из Киева приехал на работу в Москву Глеб-массажист, - тут голос Артемия теплел, ибо с Глебом не единожды сиживали вместе в компании. -  Не спорю, он твой друг уже двадцать лет, приезжал к тебе на выходные в гости - поболтать, вещи простирнуть, пока не снял еще себе квартиру ближе к работе…
       Дальше в голосе Артемия появлялся металл:
      - Но этих-то ты какого черта нянчила так долго?! Что, заняться было больше нечем, живя с придурком Васькой? - Артемий сурово смотрел мне прямо в глаза. - Тебе этот мудак с широким сердцем Васька что сказал на вторую ночь пребывания беженцев? Чего к вам прирулили? Гнать пора? Ну, а ты ж, конечно, сердобольная, промолчала, впряглась, лямку потянула… Какого рожна, хочу тебя спросить?! - в этот момент Артемий смотрел уже на меня со скорбью, как на тяжело больного человека. - В результате - ты в говне, а они еще и оправдания находят этому козлу, который выгнал тебя с дочерью из дому, - тут Артемий («Поднимаясь по дереву жизни, обходи сук и не слушай дятлов») сделал большую воспитательную паузу.
      Так Артемий по-дружески пытался меня успокоить - в желании угодить Ваське и информировать его по полной о моей жизни, наши беженцы, Любава и Вовка, порассказали ему в том числе, что многолетняя репетитор Паутины по английскому языку Карина настолько прониклась несправедливостью моей ситуации, что дала в долг деньги на адвокатов. А раз Паулина теперь еще и учится в английской школе, где уроки по нему каждый день, то ей и вовсе не нужен репетитор. Сама справится - так мудро решили Вовка, особо, еще с начальной школы в Румынии, ценящий учебу и знания, и Люба; их рассуждения слово в слово мне передал Васька, который резво согласился с их справедливостью, к тому же так опять же еще дешевле обходилось Василию содержание дочери. Бывший муж, в свою очередь, привел мне жизненный пример - Вовка-цыган вообще с роду языков не знал, репетиторов не имел - и вырос же как-то без них, вымахал! Невысокого, правда, росточка и небольшой широты души, но тут не в отсутствующих репетиторах, конечно, дело.
      Я молча слушала воспитательные беседы Артемия, боясь признаться ему, что в первые же месяцы приезда наших горемык в Москву сама попросила нашу дивную, востребованную и загруженную занятиями под завязку Карину заниматься со старшим сыном Вовки - мальчик одарен в языках и вообще силен в учебе. Карина согласилась, не устояла под моим напором, взяв сына Вовки восьмым и последним учеником на девять вечера. А недостающую сумму за её занятия я тайно от родителей, Вовки и Любавы, чтобы ни в коем случае не сделать их мне чем-то обязанными, доплачивала сама. Ну не дура, спросите вы? Конечно, дура. Но до сих пор об этом не жалею. Оно и понятно -горбатого, известно, могила…      
      
        Через несколько месяцев у меня и Паулины от сырости и холода сна на полу квартиры на первом этаже, как у инопланетян, появились загадочные наросты, прямо чудо - новые костные образования на руках и ногах. И они немного так, но тревожили, мешали - иногда болели, крутили эти новые кости скелета в зависимости от изменений погоды. Но чего нам на Ваську обижаться-то? Он - хороший. Просто мама так сказала. А Марьянка топнула ногой - сколько можно ждать похода к алтарю?! А Васька что, он просто послушный сын и влюбленный мужчина. И очень любит детей, не забывайте.

     Дело в том, что в этой дивной квартире Васька кого только не селил, пока не выгнал меня туда с ребёнком: и семью многодетных таджиков, и водителей-дальнобойщиков… Каждый, сами понимаете, вносил свой вклад в уют и атмосферу квартиры. На обшарпанных стенах на память о пристрастиях шоферской братии остались постеры с голыми женщинами. А вот последний жилец, лысый компьютерщик Иван, оставил нам на память аромат своей семьи. Ни больше ни меньше.
       Иван много лет за символическую плату снимал у Васьки квартиру, где жил с женой, ребеночком и котиком. Ну и что-то там в виде компенсации делал Ваське по части компьютерного обеспечения офиса. Большей частью из дому, не выходя на свет божий. То есть вид имел Иван диковатый, цвет кожи  - «дети подземелья». А эта отливающая синевой лысина… Во всех программистах есть что-то от инопланетян, я всегда так считала. Гуманоиды, одно слово. Все эти компьютерщики - дети другой, плохо изученной нами цивилизации.
      Общий любимец, имя его неизвестно, котик Ивана, видимо, был очень близок к своим диким предкам семейства кошачьих, ибо отдельно взятого большого балкона, который смело в съемной квартире хозяева выделили ему под туалет, полосатому было мало. Этому хищнику нужны были все просторы прерий и саванны - то есть квартира целиком. Он был хоть и мелкий, но очень деятельный и смелый потомок тигров - бросался на тени представителей чужого прайда на обоях, сражался с врагами - оконными занавесками и шторами, то есть чувствовал себя полноправным хозяином, царем природы. Ну и в туалет ходил, как чукча в анекдоте, в тайгу. То есть везде.
     Больше, собственно, ничего интересного про квартиру, куда волею судеб и велением Васьки-самодура мы были вынуждены переехать с четырьмя клетчатыми китайскими сумками, я сказать не могу. Хлев он и есть хлев. Вовка-цыган менял нам входной замок со второго раза - вначале сильно резало глаза от кошачьих  ароматов. Во второй заход  Вовка нашелся - натянул ворот футболки чуть ли не до лба, чтобы не дышать блаженным воздухом саванны. И врезал-таки в дверь личинку нового замка. Его подмастерье Вовка-борода помогать Вовке-цыгану отказался, заявив, что его точно стошнит от запаха кошатины, а в этой квартире и без его блевотины все печально.
      - Ну а что, квартира очень даже нормальная,- передавал мне потом слова Васьки Вовка-цыган. - Ну попахивает немножко. Так это убирается, - констатировал со знанием дела Васютка. - Вов, летим с Марьянкой в Испанию на две недели. Привезу тебе с Любой вина, - сказал на прощанье Васька, захлопнул дверь своего «Опеля» и дал по газам.
      В принципе, и тут Васютка прав. По сравнению с запахами кур, живших на балконе квартиры на седьмом этаже семейства Пуциков, попахивает действительно несильно. И убирается по традиции легко: отсечением на кухне по мере необходимости голов подросшим курочкам, а  в нашем случае - чем? Разве что ритуальным изгнанием оставшегося в квартире духа полосатого любимца Ивана. А иначе-то как? Сам котик недоступен, да и Васька с нами не живет, чтоб по старинной куриной привычке свернуть очередную тоненькую шейку доверчивой жертве.
     В подтверждение правильности своего поступка, изгнанию родной дочери из дому, Васька всем вокруг приводил слова мамы Сони. И первыми слушателями очередного изречения мудрой матери были, конечно же, самые близкие по духу Ваське люди - таджики-грузчики. Эти люди перво-наперво понимали страдания Васьки. К ним всегда, если помните, шел он со своей болью. Даже если и не все слова на русском в сбивчивой речи Васьки были понятны этим работникам низшего звена, то накал страстей начальника в разговоре помогал улавливать гражданам Таджикистана суть страданий своего боса:
      - И как сказала моя мама, - глядя куда-то поверх голов таджиков, в небесную даль утробным голосом оракула вещал Васька, - наконец-то ты выгнал этих двух сук из своего дома! - И таджики в знак согласия скорбно, как китайские болванчики, кивали головами.
      Ну на счет отношения к себе бывшей свекрови я иллюзий никогда не испытывала. Но кто эта вторая сука, которая жила у Васьки в доме? Ума не приложу. Может кто подскажет?

      Но я отвлеклась от нашей свадьбы. Продолжаем тему этого необычного торжества, пира духа семьи Пуциков. Остальные приглашенные, в том числе невеста, идут мелким пунктиром, выступают вместе со всеми лишь зрителями этого балаганного представления.
      Конечно, накануне у мамы Сони случилась истерика и слезы - она опять грозилась повеситься на кухне. Васька в панике звонил мне и требовал, чтобы я все бросила и срочно неслась к ним в дом, ибо он сам, его киевский друг, наш свидетель на свадьбе, а также бабушка Лора, брат Рудик и сестра Люся с мамой справиться не могут. Но у меня не было под рукой смирительной рубашки, да и сил самолично вынимать из петли буйствующую святую мать - тоже. Поэтому я сослалась на «утро вечера мудренее» - не такие номера регулярно выкидывала мама Соня: были еще и метание кухонных ножей, и многое другое; и ничего, ни один волос еще не упал с её буйной головушки. К утру придет в чувства.
      Утро туманное… Всю ночь восьмидесятилетняя Лора Исааковна нянчила свою беспокойную дочь и увещевала, как могла. В результате ей самой стало плохо с сердцем, вызывали «скорую», но не это было конечной целью действа мамы Сони. Утром она улеглась на пороге квартиры и сообщила Ваське, что он женится только через её труп. Сын Рудик, у которого уже все горело внутри от предстоящей двухдневной попойки, не мешкая ни секунды, переступил через неё со словами:
      -  Ничё, мать, похороним тебя достойно, не переживай!
      Вполне понимаю Рудика ( чуть не забыла: «Бисексуальность удваивает Ваши шансы на свидание в субботний вечер») - такие постановочные шоу матери были ему не в первой. Наскучило уже. Тем более, что обещанной кульминации со смертью от удушения так никогда и не наступало. То есть никакого разнообразия, просто рабочие будни не самой талантливой актрисы на подмостках домашнего театра. А впереди была еще не одна истерика мамы Сони с судебными повестками на груди и мерным битьем матерью головы о стены спальни - Белла таки заставила Марка Анатольевича поехать на родину и подать заявление на развод. Тогда мама Соня упивалась жалостью к самой себе еще по одному поводу:
      - Васютка, скажи, - вопрошала она со слезой в глазу старшего сына, - я на днях  услышала разговор соседей… Говорят, в нашем доме муж бросил жену с тремя детьми, - тут уже мать начинала истерично, с подвываниями рыдать. - Это правда так выглядит со стороны?!
      Конечно, именно так. Одному из детей на тот момент было 29 лет, второму - 27, а  дочь уже заканчивала школу. Но вот если сложился образ страдающей многодетной матери в воспаленном мозгу мамы Сони, то его уже никак оттуда не вытравить. Поэтому уставший до этой кульминации от многочасовой истерики матери Васька, а он, примерный сын, никогда с ней не спорил, засыпая уже, пробурчал:
     - Ничего, мать, всех поднимем, всех вырастим…
     Для одного из этих брошенных детей, Рудика, к моменту свадьбы уже наступила пора запойного алкоголизма, когда его, пьяного вусмерть и спящего на ступеньках подъезда, находили соседи по дому, а на работе грозились уволить за прогулы. Поэтому Рудик особенно жаждал свадьбы брата, так как были подозрения, что все пройдет по высшему разряду, то есть явно не под самогон Петровны, его постоянной поставщицы, живущей этажом ниже.
      Сестра Васьки, школьница Люся, тоже настроилась культурно провести время. Был куплен наряд на торжество и брат обещал посадить её в «Лимузине» рядом с шофером. Люся это почему-то казалось особенно изысканным. Её также очень радовало, что среднему брату было не до нее в эти суматошные дни, он оставил на время попытки заняться воспитанием Люси на правах единственно оставшегося мужчины в доме. Отец Васьки уже сбежал от жены в столицу России, и к тому моменту даже встретил клона своей первой супруги - Беллу Самуиловну.
      - Папа, - любил говаривать Васька отцу за бокалом пива, - может это и не мое дело, но ты всю жизнь выбираешь одинаковых женщин. Никакого разнообразия - мама, Белла… А потом на них же и жалуешься. Бег по кругу какой-то, честное слово…
      Тут Васька был абсолютно прав: черные смоляные волосы, внушительного размера нос, пышный бюст и добротный круп, - все это делало главных женщин жизни Марка Анатольевича просто родными сестрами. Принципиальным отличием Беллы от Сони было её психическое здоровье и устойчивость нервной системы, что объяснялось легким отношением к миру и хорошей генетикой. А это, знаете ли, в данном случае было «бинго» - большой удачей для Марка, которая пришла нему только во второй половине жизни. 
      Воспитание же среднего брата для Люси заключалось в регулярных тычках и подзатыльниках от Рудика: не вынесла мусор, посуду не вымыла - получай! Все это были мелочи, главные баталии разворачивались по поводу очередности выгула домашнего любимца, пуделя Максимки. Его глава семьи принес в дом пару лет назад, а забрать с собой в Москву забыл.
      - Я этому старому пердуну, - говаривал Рудик, ежась от холода в шесть утра на улице с очередного перепоя, - козлу, блин, псину эту отправлю поездом, дождется… Пошел вон, тварь! Иди, гуляй! - и Рудик пинком ноги отпихивал от себя жавшегося к нему Максика.
      Бывали случаи, когда и Люсю доставали эти насильственные прогулки с домашним питомцем. Тогда она тоже напрочь отказывалась выводить на улицу уже сходившего под себя Максика. На скандалы брата отвечала привычными посылами матом, на что Рудик в гневе, а темперамента ему было не занимать, подскакивал к ней и давал в глаз. После чего плачущая Люся с фингалом приходила в гости к моей маме, живущей по соседству, пожаловаться на судьбу.
      Карликовый пудель Максимка оказался долгожителем. Когда же он почил в бозе, над его трупом Рудик произнес полную скорби, но очень лаконичную речь:
      - Ну наконец-то… Издох.
 
      Рудик очень любил свадьбы, входил на них в невообразимый кураж. Так на одной из них, хорошо набравшись, Рудик и сам не заметил, как оказался наедине с невестой в кабинке туалета. И пока свадьба пела и плясала в банкетном зале ресторана, невеста с не меньшим недоумением для самой себя изменила жениху, уже три часа как мужу, в первый раз. Рудик был счастливчиком и баловнем судьбы, ему повезло оказаться тет-а-тет не только с центральной фигурой торжества, но и не получить по морде от разгневанного жениха, выломавшего дверь в любовное пристанище парочки. Лицом невесты была разбита белоснежная фаянсовая раковина, Рудик же отделался легким испугом и вскоре тихо ретировался со свадьбы.
      То есть теперь терпеливому зрителю, прочитавшему до конца пояснение в программке к этому акту пьесы, становится понятна расстановка и мотивы поступков главных героев в мизансцене свадьбы. На протяжении всего торжества каждый из членов семьи Пуциков пытался перетянуть одеяло на себя - то есть добиться длительного всеобщего внимания публики. Им было не до размышлений о том, что гости, приехавшие на свадьбу, не покупали билеты на демонстрацию театрального мастерства родственников жениха, и в общем-то семья Пуциков не домой к себе на посиделки позвала гостей. Не до этих глупостей было семье Васьки. Впереди маячил «Оскар» за актерское мастерство. А конкуренция там, сами понимаете, еще та.
     Невзирая на угрозы не прийти на свадьбу, мама Соня, как штык, в девять утра уже стояла под подъездом дома невесты, вцепившись мертвой хваткой в локоть своей матери. Лора Исааковна поддерживала дочь в буквальном и переносном смысле. Вид обе имели ужасный, если не сказать трагический. Мама Соня с красными глазами и носом, опухшим лицом и всклоченными волосами заставляла задуматься любого, мельком глянувшего на нее прохожего, об ужасах женского алкоголизма. Хотя все это были последствия ночной истерики накануне свадьбы и расшатанной нервной системы женщины в черном - на свадьбу к сыну мать, кончено же, выбрала подобающий случаю наряд.
     На самом торжестве она, невзирая на трагизм ситуации, все-таки обуздала себя ( не хлебом единым, как говорится, и истериками) и выпила три литра своего любимого розового «Мартини», а под занавес демонстративно ушла, трагически заламывая руки и шатаясь, раньше других гостей в знак протеста. Провожавший до выхода из ресторана жених долго вытягивал мать из-под колес еле успевшего затормозить такси, куда она норовила упасть с угрозой очередного самоубийства. На утро следующего дня в ванной перед зеркалом мама Соня так и не смогла вспомнить, откуда у нее в волосах оказались окурки, и почему запах жженой резины преследует её целый день.
     Бабушка Лора вид имела не менее печальный. Собраться накануне на свадьбу к старшему внуку она не успела по причинам, указанным выше. Поэтому седые жирные волосы не были уложены ни в какую прическу, затрапезное платье времен её молодости давно требовало хотя бы стирки, а глаза испуганно смотрели на окружающих через толстые линзы очков. Но никто из семьи и не брал в расчет Лору Исааковну по части конкуренции на сценических подмостках. Поэтому и внешнему виду ее значения не придавали.
     Меж тем  Лора Исааковна, к удивлению для себя самой, очень страдала от неловкости ситуации и поведения своей дочери. Даже одергивала ее и извинялась перед гостями. Бабушка Лора, семейный патриарх, невзирая на свои недостатки, все-таки единственная в семье пусть иногда, но демонстрировала трезвый взгляд на жизнь. Это качество она, к сожалению, не смогла передать по наследству ни сыну Срулю, ни дочери Соне. И тем трагичнее смотрится финал ее жизни - спустя десять лет после свадьбы очень больную Лору Исааковну, болезнью Альцгеймера в том числе, запирали в ее же квартире дочь и внуки. Окна, дабы она не выбрасывала из них свой нехитрый скарб, были заколочены, дверь в квартиру отпиралась раз в три-четыре дня с приходом кого-то из близких. И напрасно соседи совестили маму Соню и Рудика - Лора Исааковна сутки напролет плакала с подвываниями за запертой дверью, откуда также часто доносился до проходящих мимо жильцов дома запах мочи и прочих экскрементов. Слабоумие давало о себе знать: путь в отхожее место бабушка Лора забыла вместе с именами детей.
     Такую печальную повесть поведала подчиненным Васьки подруга его матери Сони, приехавшая с мужем в столицу России к Ваське на работу по же дружеской протекции подруги. То есть поведала она это Вовке-цыгану, а уж он, это наше цыганское радио, оповестил всю Москву и окрестности.
      В принципе, ничего удивительного - мама Соня и детям с роду еду не готовила и попки с носами не утирала. С чего бы она стала это делать для своей матери? Любовь к близким - это непосильный труд, ноша, которую для легкости бытия мама Васьки сбросила давно как ненужную поклажу.

      Итак, продолжаем…
      В общем и целом на свадьбе мама Соня прокляла много раз невесту, её родственников и даже на всякий случай, в перспективу, рожденную спустя год с небольшим внучку. При этом все это подавалось в зависимости от состояния опьянения матери жениха - то игриво, то озлобленно. Но всегда, надо особо отметить, в кураже. Тема внуков как-то задела две супружеские пары друзей невесты, которые пришли на официальную часть свадьбы, оставив ненадолго своих новорожденных детей на попечение бабушек и дедушек.
      - Как Вы можете так? Ведь это же ваш будущий внук или внучка! - совестила маму Соню Света, моя бывшая коллега.
      - А вот могу! - игриво стреляла глазами в нее мама Соня.
      Скорбно смотрели на происходящее приглашенные фотограф и оператор.
       - Алла, - объяснял мне оператор, спустя две недели вручая видеокассеты, - извини, но обычно у меня свадьба на сорок минут дольше идет в записи. Но не в вашем случае… Что смог - вырезал, а то похоже было на какой-то дурдом, - так прямо, без обиняков закончил он разговор.
     - Дай бог, ребята, чтоб вы дальше жили вместе, - с таким напутствием фотограф передал нам с Васькой стопку фотографий и негативы с торжества.
      - Аллочка, бедная та наша, - с такими словами останавливали меня соседи по дому, знакомые с детства, - ты держись. Как вы там? Все будет хорошо!
       Люди добрые, хотелось сказать мне, ну что вы, честное слово? Это же была свадьба, не похороны! Неужели вы не поняли? Откуда столько трагизма во взгляде на ситуацию?
      На долгую память остались-таки кадры танца жениха с матерью в ресторане, где Васька рыдает, как крокодил, а мать под музыку все внушает, внушает сыну какую-то свою длинную, скорбную мысль. И звонкие крики мамы Сони в ЗАГСе: « Выше юбку задирай, выше!» - где она вместе со всеми гостями стояла у изножья лестницы, а мы с Васькой спускались под скорбно летящими и падающими на нас лепестками роз. На память остались и кадры бесконечного фотографирования матери жениха с букетом невесты. На фату мама Соня тоже претендовала, но она была намертво пришпилена к моим волосам парикмахером. А свой скальп отдавать свекрови я посчитала лишним.
      На память на фотографиях осталась и какая-то неизвестная мне до дня свадьбы соседка моей подруги Юльки, пришедшая постоять под подъездом и посмотреть выход из дому счастливых брачующихся. Её, не знакомую нам никому Свету, с легкой руки позвал на свадьбу к брату с дальним прицелом на будущую ночь уже поддатый Рудик. Ведь это был общий праздник их семьи, не забывайте!
      Света только что вернулась из Италии, где год проработала в стрип-баре. Видимо там она, уставшая от предсказуемости алкоголя, распробовала таблетки типа «Экстази». Их она и принимала на свадьбе в туалете ресторана, их же пыталась предложить на пробу другим гостям. И искренне удивлялась отказам, выпучивая свои и без того выдающиеся глаза:
     - Вы чё?! Во дурачьё! 
      Много, много веселого и смешного было и во второй день свадьбы - и битые женихом без счету в апофеозе счастья бокалы, и стихотворные напутствия со слезой в глазу мамы Сони… Отец Васьки в последний момент отказался ехать на свадьбу к сыну, чем, конечно, его сильно опечалил. Но большинство гостей поняли и оправдали поступок Марка Анатольевича: провести два дня бок-о-бок с бывшей женой - занятие не для слабонервных. А может отец просто побоялся, что Рудик всучит ему пуделя Максика, а у Беллы аллергия на животных…
      - Василию встретились две красивые женщины в жизни, которые не могут его поделить! - встала с очередным то ли тостом, то ли пророчеством мать жениха.
       Заявление мамы Сони на второй день этого торжества, праздника любви и заботы о ближнем, которым, как уже понял благодарный зритель, и стала наша свадьба, многие одуревшие от фейерверка эмоций этой второй день в черном наряде дамы, да и просто уставшие от нервного напряжения гости приняли спокойно, с пониманием. Мало ли кого имела мать жениха ввиду - молодоженам не по восемнадцать лет, видимо, и был кто-то у жениха еще, какая-то дама до встречи с невестой и свадьбы. И только самые близкие Василию люди поняли, что эта вторая ( или первая?) красавица, главная женщина в его жизни и есть мама Соня, которая решила ни с кем не делить сына.
      - Да, - задумчиво подвела итог еще на торжестве в ресторане моя подруга Лорик, поправляя съехавшее с плеча боа, - Васька - сирота при живых родителях, иначе и не скажешь.
      
      Но сирота не оставлял попыток создать комфортные условия жизни матери, в том числе и личной. Заменить отца и мужчину маме Соне Василий не мог и не пытался, ведь кому-то в семье надо было и работать, чтобы обеспечивать всё возрастающие аппетиты брошенной, как мы помним, с тремя детьми женщины.
      На роль самца и поставщика мужской энергии негласно был выбран Рудик. Им, его личной жизнью и интересами, решили пожертвовать ради спокойствия и женского счастья матери: и Руди честно жил с ней до своих тридцати семи лет, был её бессменной компаньонкой по большинству заграничных поездок и наперсницей по вечернему просмотру телевизионных сериалов, помощницей по закупорке компотов и варенья. Иногда примерял на себя и материнские обновки - юбки, блузы: мама Соня хотела со стороны увидеть, как смотрится та или иная вещь. Частенько Рудик по просьбе мамы разнашивал, вышагивая как цапля по дому, её узкие туфли и сапоги. То есть выполнял очень много полезной мужской работы.
      Могли и пошалить тихими семейными вечерами мать с сыном - позвонить на радио и заказать на любимой волне бабушки Ларисы композицию в честь старушки «Все мы, бабы, стервы». А то и после очередной рюмашечки ликерчика - песенку Вилли Токарева «Эх, ёрш-чешуя…» Себе же мама Соня, тонкая душа, постоянно заказывала песню Державина «Давайте выпьем, Наташа, сухого вина» и взахлеб рыдала со второго куплета от этой опьяняющей истории любви.
      Рудику тоже позволялись некие вольности - он с детства с разрешения матери был влюблен в Аллу Пугачеву. Со студенческих лет начал таскаться за примой по гастролям и, вручая певице очередной букет пионов, игриво заявлял примадонне:
      - Алла Борисовна, зачем Вам Филя? Выходите за меня! Я - лучше!
      Позже, повзрослев и заматерев, Руди сменил свои пристрастия и кумиров - теперь женщиной его недосягаемой мечты стала Верка Сердючка. Поговаривают, что последние пару лет Рудик состоит в группе фанатов Кончиты Вурст. Точно утверждать не берусь, давно не общалась с деверем. Но какой, однако, музыкальный вырос мальчик!..

      Васька в попытках спасти женское самосознание матери ломанулся к какой-то даме-психологу, которая, быстро оценив возможности Василия и завысив цену за консультацию в два раза, дала и соответствующую статусу клиента рекомендацию: отправить маму Соню в кругосветный круиз с каким-нибудь молодым или не очень жигало. Васька, будучи коммерсантом, прикинул расходы на это мероприятие и решил пойти другим путем, более экономным.
     Василий вышел на просторы интернета и нашел одного из одноклассников мамы. Его имя всегда в укор громогласно изрыгалось Соней во время скандалов с Марком как пример возможного счастливого, но упущенного ею варианта удачной личной жизни. Васька списался с Канадой ( о счастье, бывший одноклассник жил за границей) и договорился о создании маме бутафории личной жизни. То есть о проявлении видимости заинтересованности со стороны бывшего соседа по парте, о демонстрации им симпатии в адрес мамы Сони, озвучивании тонких намеков на возможное совместное будущее и прочем… Для начала бывшему однокласснику был оплачен билет на Родину туда-обратно. Под благовидным предлогом встречи с бывшими школьными друзьями канадец появился на работе у Сони, то есть дал старт началу мнимого романа.
      Одноклассник-то Васькино предложение принял, но под амурными ухаживаниями понимал нечто совсем другое, не то, что имел ввиду Василий. То есть вместо заказа по интернету и доставки маме Соне букета цветов, одноклассник, назовем его уже как-то, пусть будет Гришей, слал на Украину посылки с вещами из канадского секонд-хенда: там, в том числе, были и три, надо отметить качественные и из хорошего хлопка, футболки в подарок мужу Сони и двум ее сыновьям. Но не на это же переводил ему деньги Василий! Тем более, что сам уже давно пересел в Москве на иномарку, забрал и пристроил в столице папу, и вообще, сокрушался в беседе со мной Васька:
      - На хрена нам эти майки с дубовыми листами?! Дебил, блин, этот плюгавый Гриша…
     Но Гриша, как я поняла, был далеко не дебил - он четко занял позицию понимающего и учитывающего интересы и семейную жизнь друга мамы Сони. То есть всячески давал понять, что уважает ее право на личную жизнь и готов присутствовать в ней только в качестве старого друга и никак иначе.
      Стоила вся эта канитель Ваське с заграничным женихом для мамы, понятное дело, гораздо дешевле, чем кругосветное путешествие. Хотя и в него уже собралась в своих фантазиях, активно оглашая их вслух, мама Соня. Она, эта вечная русалка, уже видела себя с развевающимися рыжими волосами, стоящую, распахнув руки, на корме какого-нибудь «Титаника», а плешивый Гриша поддерживал ее, обхватив за талию.
      То ли Васька закрутился с работой и вовремя не сделал транш Грише, то ли мама Соня не сдержалась в образе милой и благонравной матери семейства и выпустила пар в адрес жениха, но тот пропал. Неожиданно и бесследно. Обрывались телефоны, слались смс-ки и почтовые голуби, но все безрезультатно. Гриша слинял с горизонта Сони. Его удачно смыло волной с «Титаника», потому как финал объятий с Соней и совместной жизни мог бы стать куда более трагическим.
     - Ну ты пойми маму, - говорил мне Василий,- признать поражение она не может. Сказала мне, что якобы сама позвонила ему и прекратила отношения, объяснив, что у нее семья, дети, ну типа она не такая доступная, как он решил, - с неловкой улыбкой на лице доносил до меня Василий попытку матери без ущерба для собственного эго поставить точку в этой истории.
     Нет, почему, я очень даже верю, что мама Соня куда-то звонила и произносила заранее заготовленную речь. Ей активно отвечали протяжные телефонные гудки, но это еще ни о чем не говорит. Фрекен Бок в мультфильме вообще общалась с телевидением в душевую лейку. И её тоже понимали на том конце.

       Внимательный зритель уже давно сделал вывод, что семья Пуциков умеет повеселиться и хорошо отдохнуть и в быту, и на торжествах. Именно поэтому я настоятельно советую приобрести заранее билеты на представление «Свадьба Васьки Пуцика-2», прекрасно понимая, конечно, что своим рассказом существенно увеличиваю их цену. Но не пожалейте денег, потратьтесь, сходите на это мероприятие! Уверяю вас, полученное удовольствие с лихвой окупит все расходы, а яркие воспоминания останутся на всю жизнь.
      Очень сомневаюсь, что Ваське разрешат взять на время торжества из частного дома для престарелых в Зеленограде Лору Исааковну, куда её не без слезы в глазу в несмываемых экскрементах сдала уставшая от дочерних обязанностей Соня, но ведь будут новые персонажи - вторая жена отца Белла, например. Их «встреча на Эльбе» с мамой Соней может стать настоящей изюминкой праздника. В общем, не скупитесь и узнавайте у Василия дату новой свадьбы. «Вас ждут веселье, шутки и смех!»




                Друзья-товарищи.

       Нельзя не отметить поддержку многочисленных друзей, которые, узнав об обстоятельствах моей нынешней жизни и таком вот с подачи Васьки веселеньком разводике, приняли по мере возможности самое живейшее участие в моей судьбе.
      Артемий, старинный друг, теперь уже из Крыма, не Донбасса, прилетал ко мне с арсеналом чемоданчика «Мужа на час» и что-то постоянно подкручивал и дрелил, менял розетки и прокладки в кранах. Имея богатый жизненный опыт, четко им оформленный в ёмкое «Был три раза женат, и все три раза - удачно», неустанно и меня мягко, но верно направлял по пути познания мудрости жизни.
     - Алка, ну вот чего теперь жаловаться, - говорил мне Артемий из-под потолка, исправляя патрон в лампе, - чего теперь стенать? Про папу Васьки, придурка и мудака, который отбирал у сына безвозвратно заработанные между лекциями деньги еще в студенческие годы, я слышал задолго до свадьбы. Мама Соня, чучело огородное, с ножом и веревкой давно на коротке была, и это ты мне рассказывала. Алла, о чем ты думала, Пигмалионша хренова? - вопрошал меня Артемий с высоты табуретки. - Тебе ж еще матерый еврейский патриарх, семьянин Ёська сказал накануне торжества: «Алла, ну какой из Васьки муж? Ты как, по принципу « я его слепила из того, что было» выбор сделала?»
      И, спрыгнув вниз и засунув отвертку в карман:
      - Ты же помнишь, я тебе рассказывал про мою бабушку? Умнейшая, чего там - мудрейшая была личность! Ее уважали и боялись не только внуки, но и уже взрослые дети. А потому как справедливости и строгости была неимоверной. Так вот она как раз и говорила: «Говно пчёлы - говно мёд». Просто, - соглашался сам с собой Артемий, - но со вкусом. Ты чего ждала от Пуцика после долгих лет твоих педагогических трудов? Что он перестанет быть одним из них? Запомни, от осины не родятся апельсины! Это, кстати, тоже бабушкино… Ладно, - сворачивал беседу Артемий, - пошли дверь чинить, Макаренко.

     Тут надо остановиться и объяснить зрителю, что имелось ввиду под странным захватом Марком Анатольевичем денег сына Васьки. За все пять студенческих лет учебы в столице Украины семья Васьки передала ему в общежитие пару посылок с провиантом - в одной была неразгрызаемая ( если у вас, конечно, не искусственная челюсть) конская колбаса столетней давности, а во второй, спустя пару лет - гнилые яблоки с дачи бабушки Лоры ( тот год выдался особенно урожайным, яблок на даче было море: часть продавали соседям-фермерам для свиней, немного передали и студенту-Ваське в столицу).
      Васька, конечно, видел, и было немного обидно, что его однокурсникам родители передают отборные соленья с собственных грядок, сало с прорезью, мясо и, как ни странно, поддерживают детей финансово. Студенту Василию Пуцику родители просто дали путевку в жизнь. Ну что-то типа «компартия - советскому гражданину». Васька на многое не рассчитывал, нужно не забывать про его трудовые будни с четырнадцати лет, но было как-то немного обидно. Слегка так, ибо ничего нового про свою семью Василий не узнал. Да и чудес от родных по привычке не ждал.
      И Васька, чтоб окончательно не склеить ласты, а язва желудка опять давала о себе знать, пошел работать еще на первом курсе института. Иногда и в ночь, но молодой организм, известно, все стерпит. Несколько раз за годы учебы Василия приезжал проведать сына отец, Марк Анатольевич. Сокрушался условиям быта в общежитии «под снос», что-то бурча про важность знаний и умений. Чего там, я - свидетель существования ранее подобных приоритетов у отца семейства: в пятом классе Васькин папа, тогда еще вдохновение трудиться и созидать не покинуло Марка Анатольевича, честно работал в средней школе и даже принимал у меня экзамен по математике. А вот представьте теперь, спустя двадцать с лишним лет этот уже немолодой, отягощенный интеллектом и проблемами предстательной железы человек дежурит сутки напролет под домом сына с рулоном туалетной бумаги в кармане, прячась между деревьями и наблюдая за моими передвижениями, чтобы вовремя дать знак сыну. Как, однако, причудливо тасуется колода…
       Кратко и ближе к делу. Отец занял у Васьки тысячу долларов, сумму, скопленную сыном за все пять лет учебы в институте, на покупку первой машины в семью Пуциков - горбатого «Запорожца». Позже заявив на вялые намеки, а то и просьбы Васьки как-то вернуть ему непосильным ночным трудом нажитое: «Ты благодаря мне родился и вырос. Учился и работал - тоже. Запомни, я тебе ничего не должен!»
       За руль этой невообразимой красоты ласточки советского автопрома Васька ни разу допущен не был. Хотя уже тогда с седьмого подхода сдал-таки на курсах вождения экзамены и получил права. Так и сгнила эта дивная машина спустя годы после отъезда Марка к Белле в Москву. И кроме отца семьи, никто и никогда не сел за её руль. Очень показательно и эпохально. Я тебя породил, тьфу, купил, я тебя и сгною!
      Теперь вдумчивому зрителю станет понятно, почему Васька тайно от папы много лет назад купил маме и сестре милый автомобиль канареечного цвета. А на все прямые намеки Беллы и шантаж со стороны папы Марка на счет приобретения сыном семье Пуциков-Финкельштейн пусть самого бюджетного, но авто, Васька не реагировал никак. Детские, знаете ли обиды и комплексы. Зигмунд Фрейд хорошо их описал в своих трудах.
      
     Не все друзья могут в это непростой момент осязаемо, физически присутствовать в моей жизни. Так, например, тот же  Эдик-Ягуар ( «Чего бы вам предложить выпить?.. А не хлебнешь ли ты горя, сука?») поддерживает меня силой мысли на расстоянии.
      Ягуар просто выходит на связь со мной с 12.00 до 0.30 новогодней ночи ( считаю, мы встретили Новый год с ним вместе), потом - в Рождество, а дальше - согласно расписанию праздничных дней. И все время с лейтмотивом: «Алка, ты там не одна? Если что, сейчас наберу - поболтаем…» Собирался даже как-то пару раз сорваться, бросить все и приехать в гости в столицу, в его понимании город-агрессор Москву. Переписку с Ягуаром, полную иронии, глубокомысленных размышлений и парадоксальных выводов, не удалю из телефона ни за что, потому как в самые тяжелые минуты она действует на меня, как «Марсельеза» на французов.
      Тот же Эдик, например, предложил приехать отдохнуть душой на пленэре в его новый дом, стоящий не в воюющем Донецке, а на украинской стороне. То есть туда, где не стреляют и не бомбят, в комфорт и тишину. Практически спа-отель. Не скажу, что военные действия, развернутые против меня и ребенка Васькой можно сравнить с событиями на родине, но регулярно прокалываемые саморезами колеса машины тоже, знаете ли, слегка напрягали нервную систему. Соседи видели пару раз накануне очередного сюрприза с колесом машину Марьянки во дворе, да и Васька на возмущение таким беспределом молча делал очередной перевод мне на карту с пометкой: «На шиномонтаж». Чего-то там у них в семье с Марьянкой и Мамкой, видимо, не всегда хорошо бывает. Бушует, видать, Василий Пуцик по-черному, то есть как обычно. А списывают его поведение несчастные женщины на меня, а вовсе не на традиции и наследственные черты Василия, щедро полученные им в дар от мамы Сони.
      После изъятого шестого самореза я в сердцах пообещала Василию передать всю коллекцию, добытую мастером автосервиса из моих колес, на бусы для Марьянки как подарок от белого человека папуасу. Василий смолчал. Это и понятно, зачем даме его сердца бусы из саморезов, если она давно уже носит мои золотые цепочки, кольца и колье и в ус не дует?
     А идея приехать в гости к старому другу Ягуару хороша прежде всего тем, что у меня появился бы шанс отвлечься и очень плодотворно провести время с такой неординарной личностью, борцом за правду и свободы человека, какой всегда был и остается Ягуар. А такой отдых дорогого стоит, поверьте мне.
     Эдик с молодых лет лелеял две мечты, одной из них было приобретение машины марки «Ягуар». Тут не случилось, хотя вкрадчивая поступь и звериная грация самого Эдуарда активно транслировались в Космос, что, по идее, должно было способствовать притяжению в жизнь мечты. Я даже уверена, что где-нибудь с высоты пусть не космического корабля, но самолета Эдика вполне можно было бы принять за представителя семейства диких кошачьих. Ну это, конечно, если смотреть очень сверху и без очков при близорукости «минус» пять.
      Темперамент Ягуара и его проявления частенько поражали нас, друзей, агрессией хищника саванн: вот он затаился в кустах, поджидает жертву, а вот уже, не успеешь и глазом моргнуть, с победным ревом несется и нападает в экстазе охоты на какую-нибудь лань или косулю… С годами Ягуар стал вальяжен и ленив - мог просто тяжелой когтистой лапой придавить серну к земле и долго-долго, не мигая, смотреть ей прямо в глаза. Как и почему серна под этим взглядом не отдавала богу душу, остается загадкой.
     Второй сокровенной мечтой Ягуара еще с армейских времен была такая идиллическая картина: поле, зеленая трава, на ней стоит каким-то идиотом брошенная цистерна спирта. В днище этого ценного груза наличествует дыра. Из нее тонким ручейком вытекает живительная жидкость. Но не на землю, нет, льется этот нектар, а прямиком в рот Эдику, который лежит под этой самой цистерной в блаженстве и неге. И так продолжается день, два, три…
     Эта мечта частично воплотилась в реальность - за все свои сорок девять лет жизни Ягуар выпил в совокупности несколько подобных цистерн алкоголя. Не бесплатно, конечно. Бывало нелегко, все-таки груз мечты с годами поддавливал на организм Эдика своей тяжестью. Но ему всегда приходили на помощь в этом непростом деле настоящие верные друзья. Как та же Юлька (« - Вы кто? - Добрая Фея. - А почему с топором? - Вот видите, как мало Вы знаете о Добрых Феях…»)
     Юлька, подруга детства и школьных лет, еще один настоящий человек, который не смог пройти мимо моего горя. На её глазах выросла Паулина, из домашней библиотеки Юльки я перечитала дочери к ее четырем годам всю литературу для младшего и среднего школьного возраста, ну а на детских днях рождения не было зажигательней и веселее гостя, чем моя бывшая одноклассница. Как говаривал Васька, «зачем мы тратимся на аниматоров, если есть Юлёк?»
     И то верно - Юлька после второй бутылки виски смело лезла за детьми без страховки по отвесным склонам скалодрома к ужасу тренера. Бесстрашно таскалась с малышней на «американские горки», одергивая возмущенных малым возрастом детей для такого опасного аттракциона билетеров криком: «Я их общая мать и разрешаю детям всё!»    
      Юлька, единственная из взрослых гостей, участвовала во всех конкурсах приглашенных аниматоров, а однажды даже раздела девушку-«Божью коровку» ради того, чтобы нарядиться самой в её дивный яркий наряд. Но Юлька запуталась в частях костюма, очень спешила порадовать малышей, поэтому плюнула на все и к общей радости благодарных зрителей  быстро выпорхнула на сцену детского клуба в пышной красной в точечку юбке и крылышках за спиной. Верх наряда отсутствовал, но не совсем - на Юльке был надет красивый кружевной черный бюстгальтер. То есть красно-черная цветовая гамма костюма все-таки была соблюдена.
      -  Ребята,- радостно провозгласила в выхваченный у молодого человека-«Шмеля» микрофон Юлька, - а вы знаете, как определять возраст такой вот букашечки, - тут Юлька игриво прищурила глаза, - как божья коровка?!
     - Не-е-ет… - нестройно, но радостно и в предвкушении чуда ответили своей любимице дети.
     - Сейчас я вам все объясню, - громко пообещала Юля. К детской аудитории у сцены уже стали подтягиваться и взрослые, в основном мужчины, отцы детей. - Возраст коровки определяется по черным точечкам, - тут Юлька подбавила менторского тону в речь, - запомните это на всю жизнь! Например, мне всего два года, - благодарная публика с большим интересом и в тишине внимала Юлькиным урокам зоологии. - А знаете почему? Потому что у меня две черных точечки - одна, - Юлька микрофоном указала на свою правую грудь в черной чашечке бюстгальтере, - и вторая, - Юлька навела микрофон-указку на левую грудь.
     Народ безмолвствовал. Все ждали, когда Юлька-«Божья коровка» начнет считать точечки на пышной красной юбке, но вдохновение покинуло актрису. Неожиданно накатили какой-то сплин и тоска, и Юлька заявила со слезами на глазах:
      - И вообще, я такая маленькая, такая беззащитная бедная божья коровка… И никто меня не пожалеет, - это говорилось в микрофон уже в перемешку со всхлипываниями и подступающими рыданиями.
      Но не из той породы артистов была Юлька, чтобы вот на такой минорной, упаднической ноте закончить выступление. В голове ее откуда ни возьмись пронеслись сцены из рок-концертов Игги Попа, а в частности - любимый финальный трюк певца. Юлька, оглянувшись назад, разбежалась насколько это было возможно в условиях маленькой сцены детского клуба и смело сиганула с ее края в толпу зрителей. Слава богу, невзирая на количество выпитого алкоголя и плохое зрение, Юлькин внутренний радар никогда еще не подводил хозяйку. Не подвел он ее и в этот раз - она удачно упала в объятья сразу нескольких отцов, стоящих группкой у края сцены. И никто не расступился, как было однажды у бедолаги рокера, и даже сплотились, сгруппировались плотнее эти почитатели Юлькиного таланта. У одного из папаш, правда, разбился бокал с коктейлем, а осколком стекла разрезало руку. Кровь хлынула фонтаном и на Юльку, в основном в область ее «точечек». Но она нашлась и здесь и радостно сообщила в чудом не выпавший из рук микрофон:
      - Посуда бьется на счастье! А теперь можете загадать желание!
      После этого Юлька стала пытаться стереть руками с области «точечек» кровь, при этом все время убирая со лба выбившуюся прядь волос. В конце концов она плюнула на эту бесполезную затею наведения красоты и обернулась к детям.
      - Вампир! Вампир - убийца! - закричали радостно коротыши, поняв, как им показалось, тонкий сценический трюк преображения Юльки. 
      Юлька тут же взбодрилась, скорчила грозную гримасу и двинулась на убегающих в рассыпную детей. В голове её пронеслась мысль о том, что надо бы продолжить выступление в том же познавательно-образовательном духе. Поэтому уже на бегу она начала грозно кричать вслед уносящимся детям:
      - Да! Я страшный и ужасный вампир! Я питаюсь кровью! У кого тут вторая группа крови и отрицательный резус-фактор?!

      На празднование одного из последних дней рождений Паулины Юлька попасть не смогла. Начало торжества в загородном клубе с рестораном, теннисным кортом и конным клубом, с питомцами которого уже подружились юная именинница и ее гости, выглядело патриархально скучным.
      - А ведь хорошо, что Юльки сейчас с нами нет, - изрек Эдик-буддист, пристально глядя вдаль. Все обернулись в направлении его взгляда, а вдруг из-за кустов неожиданно выпрыгнет Юлёк? Но нет, чуда не случилось.
      - Это почему же? - спросила у Эдика Лорик.
      - Ну сейчас мы бы вместо того, чтобы мирно сидеть за столом, бросились бы вылавливать ее из вон того пруда… Или стаскивать эту голую амазонку с лошади, - Эдик, конечно, очень реалистично живописал возможные сцены активного досуга Юльки. - А так хорошо сейчас, тихонечко сидим.
     - Да чего это? - спросил Артемий, опрокинув в себя вторую рюмашечку водки и закусив капусткой. - Я сейчас спою!
       - А я - завою! - гневно заявил Ягуар, хищно обведя взглядом присутствующих. Мол, никто не сомневается же?
       - Только не под столом, Ягуар, - попросила Лорик друга.
      Ягуар вопросительно вскинул бровь и уставился на Лорика.
      - Ногам страшно, - уже очень образно, после выпитого четвертого коктейля объяснила Лорик. - Да и звук пропадает, глухо как-то доносится снизу. И потом, прошлый раз ты стянул скатерть, - продолжала Лорик, - и пришлось всем спуститься на пол и продолжить дальше как римляне на пирах. Но то было летом, а сейчас, - объяснила Ягуару Лорик, - поздняя весна, земля еще не прогрелась валяться на ней как те патриции.
      - Да, Акелла, иди вон на тот холм! - Артемий даже показал Ягуару вилкой направление. - И видно тебя будет хорошо, и акустика опять же…
      Ягуар начал пристреливаться взглядом к холмику недалеко от летней веранды ресторана и подсчитывать, за сколько прыжков сможет достичь этой природной сцены для наглядной демонстрации своих талантов.
     - Слушайте, а действительно хорошо сидим, - констатировала я, любовно оглядев всех присутствующих. - Ну умеем же отдыхать прилично, культурно…
      И это была чистая правда. А ведь не все еще таланты продемонстрировали, далеко не все номера исполнили мои друзья! Раскрылись в этот день немногие: сидящему на другом от меня конце стола Вовке-хореографу не удалось показать нам свой коронный танец живота восточной женщины с раздеванием в конце номера. Вовка спешил к нам на встречу после репетиций, боялся опоздать и забыл дома сценический костюм.
      Не удалось в этот раз и Саше-стоматологу поставить ни одной ночной пломбы после полутора литров горячительного. А ведь именно он может являться наглядной иллюстрацией фразеологизма «талант не пропьешь».
      Как-то во время очередных посиделок нашей компании в ресторане у Эдика-буддиста дико разболелся зуб. Не помогли ни полоскания в туалете водкой, ни заговоры и прерываемые на пьяную икоту шепотки Юльки ( в такие вот сложные минуты жизни Юлька вспоминала свою бабку, деревенскую целительницу, и начинала утверждать, что талант заговоров и выкатки яйцами беды у человека перешел к ней по наследству). Дело шло к двенадцати ночи, мы были последними, кто оставался в заведении и задерживал официанта и гардеробщика. Пора было уходить, осталось только разбудить мирно спящего уже второй час Сашку.
      Стоны Эдика-буддиста усиливались. Артемий рвался искать хозяйственное помещение ресторана, где по его мнению должны были храниться всякие инструменты, в том числе и плоскогубцы. Он был готов прокалить их на кухне, куда уже сходил и договорился с посудомойкой на счет огня, и выдрать у Эдика злосчастный зуб, который всех начал не то, чтобы тревожить, но как-то напрягать. Юлька тоже шумно побывала на кухне - там она потребовала свежее куриное яйцо из-под деревенской курицы для магических операций.
      Сашка наконец  проснулся от очередного тычка в бок, с минуту оценивал ситуацию, потом резко подскочил и дал команду:
      - Собираемся! Едем на кафедру!
      Тут надо отметить, что Сашка - доцент, работает преподавателем кафедры стоматологии мединститута, где еще сегодня до семи вечера принимал экзамены у студентов. Ключи от кафедры, отдельно стоящего вдали от главного корпуса здания, были у Саши в кармане. А еще он давал клятву Гиппократа, согласно которой был обязан помочь страждущему в любом состоянии. Поэтому вопрос лечить или не лечить зуб Эдику-буддисту перед Сашей не стоял. 
      И мы с горем пополам загрузились и поехали-таки на трёх такси к Сашке на работу. И доехали, и даже ввалились в час ночи, цыгане дружною толпою, в эту стерильную обитель, альма-матер медицинской науки. Тут уж все разбрелись по интересам, а их было много на двух этажах кафедры.
     Артемий с Лориком радостно и с гиканьем бросились кататься на стоматологических креслах, нажимая на педали вверх-вниз. Ягуар потащил весь прихваченный из ресторана стеклянный запас алкоголя в кабинет завкафедрой - именно там почему-то решено было устроить продолжение пиршества. Там же Эдик сел в кожаное крутящееся кресло профессора стоматологии, напялил себе на нос его очки и поднес к уху трубку телефона, в которую Ягуар, войдя в образ, стал грозно орать:
      - Уволю всех к ядреней фене! Где, суки, спирт для дезинфекции?!
      Наш новый Лукашин даже стал принимать экзамен у студентов - требовать ответа и бурно негодовать в адрес на смерть перепуганного Вовы-хореографа из-за незнаний тем строения челюсти человека.
      Сашка же надел свой рабочий халат, усадил Эдика-буддиста в кресло, включил свет и стал готовить бормашину. Эдик начал мысленно прокручивать в голове все известные мантры, но потом плюнул на все и обреченно отдался на волю богов - Кришны, Будды и Ганеши.
      - Саша, а кто тебе будет подавать инструменты и вату? - не без некоторой интриги в голосе спросила Юлька. Она уже как десять минут назад приняла решение поиграть в ролевые игры: Юлька резко начала оголяться для примерки на себя халата медсестры, который в ее понимании надо было надевать только на голое тело. Халатик вместе с миленькой беленькой шапочкой Юлька нашла в шкафу в кабинете ортодонтов.
      Итак, Сашка, обильно обдавая перегаром-анестезией больного с одной стороны, и Юлька-медсестра с тем же перегаром для усиления обезболивания с другой, с интересом одновременно заглянули в распахнутый рот Эдика и со вздохом ( что поделать, такая работа - спасать людей) приступили к пломбировке зуба больного. Юлька очень ждала единственно известной ей из фильмов фразы «Сестра, тампон!» и надеялась, что этих глобальных знаний ей хватит для квалифицированной помощи доктору.
     Тем временем в кабинете завкафедрой шло заседание под предводительством профессора-Ягуара. Ох, и получили же на орехи все горе-работнички от начальника за прогулы, за блуд со студентками ( тут профессор остановился особо и долго мусолил тему)  и за, страшно сказать, пьянство на рабочем месте. Пугливых нашлось мало - только Вовка-хореограф каждый раз вздрагивал и вжимался в стул от грозного окрика Ягуара, а буйные кудряшки Вовки вибрировали вместе со своим хозяином от священного ужаса. Остальные присутствующие мирно пили принесенное и ели добытое - что Бог послал в холодильник кафедры. 
      - А наш-то разошелся, - занюхивая очередную рюмашку водки хлебушком и затылком Лорика, констатировал Артемий. - Буян Буяныч… Пора утихомирить.
      - Да ладно, - лениво махнула рукой Лорик, - чё тебе, жалко что ли? Пусть поорет. Как мебель начнет ломать, тогда уж, - по доброте душевной позволила Лорик продолжать Ягуару выпускать свой звериный запал.
      На пороге кабинета появился с совершенно отрешенным лицом Эдик-буддист. Ему уступили место, налили рюмку, которую непьющий Эдик жадно забросил себе во внутрь и взглядом попросил добавки. На вопросы про зуб и пломбу он лишь утвердительно кивал головой, не издавая при этом ни звука.
      В дверном проеме материализовалась зубная фея Юлька в распахнутом халатике, сбившейся на бок шапочке и довольной улыбкой на лице:
      - Все, вылечили зубик, - сказала она, любовно глядя на пациента. - Молодец - вел себя, как настоящий боец! Наорался, правда, сердешный, - Юлька присела к столу и оценивающим взглядом пробежалась по натюрморту из закуски и выпивки. - Ну больно немножечко было… Ну кровило - нервик лишний выдрали… Но он был там совсем, совсем ненужный, - Юлька успокаивающе, ласково глянула на Эдика. - Ничего, до свадьбы заживет.
      Юлькин сладкий вгляд начал свое томное путешествие по лицам сидящих за столом и как-то неожиданно для хозяйки споткнулся и остановился на Артемии. И Юлька увидела друга в совершенно новом свете, стало очевидным, что в голове нашей медсестры уже рождаются перспективы близкого знакомства, даже практически родства с другом бурной юности, ведь все новое - хорошо забытое старое… Юлька довольно потянулась, склонила голову на бок, еще раз внимательнее всмотрелась в Артемия и облизнулась в предвкушении, но тут откуда-то из небытия раздался гневный голос жены Артемия Маши:
      - Юля!
      - Ой, Машунь, - как будто резко очнувшись ото сна виновато отозвалась Юлька. - Прости, дорогая! Просто засмотрелась…
      Но все хорошее рано или поздно кончается. Закончился и стратегический запас алкоголя, привезенного на кафедру. А ведь праздник торжества медицины и силы духа, золотых рук мастера-Саши и прочего только начался… Ягуар, оценив обстановку и сложив в голове нехитрое два и два, резко подскочил и заорал, подняв вверх правую руку:
      - А ну тихо!
     Все замерли. Ягуар в абсолютной тишине, прикрыв глаза, стал сосредоточенно дергать кончиком носа. Потом и все его лицо, все мышцы вслед за носом стали синхронно подергиваться и трепетать. С полузакрытыми глазами вышел он из-за стола и одному ему ведомой тропой направился вон из кабинета. Особо любопытные встали и пошли по следам хищника. Нюх и острое обоняние вели Эдика к хозяйственной кладовке второго этажа. Там под каким-то барахлом были спрятаны полученные накануне на нужды кафедры два с половиной литра медицинского спирта. Их и обнаружил Ягуар и, прихватив добычу под мышку, гордо направился в уже практически свой кабинет завкафедры. Что-что, а уж спирт по запаху, а то и по оставшемуся в воздухе фантому, по любым ментальным следам Ягуар мог найти всегда и в любом состоянии.
     - Во дурила, Сашка, ваша кастелянша! - спустя пять минут довольно констатировала Юлька, разбавляя добычу Ягуара дистиллированной водой. - Нашла, от кого прятать!
     Кастелянша, а точнее сестра-хозяйка Лида может и не предполагала, что её тайник обнаружат по запаху, но следующие три месяца дезинфекцию инструментов и оборудования на кафедре стоматологии университета проводили только с помощью хозяйственного мыла и стерилизации.

      А меж тем празднование детского дня рождения продолжалось. На мое замечание о культурном времяпрепровождении отреагировал Артемий:
       - Ты хочешь сказать, - спросил он, поддевая грибочек, - что на вопрос из известного анекдота про прачечную или Дом культуры, у нас двоякого ответа быть не может?
      - Это почему же! - вмешалась Маша, молодая и самая любимая из предыдущих жена Артемия, игриво толкнув его в бок. - У нас как раз может! - она стрельнула в мужа глазами и заливисто захохотала.
     Артемий привстал, поднял наполненную до краев рюмку и произнес тост:
     - Ну, тогда за наш славный Дом культуры!   
     - … и отдыха пенсионеров профессий умственного труда и артистической направленности! - подхватила Лорик.
     Тут на нее все возмущенно зашикали - тоже нам, нашла пенсионеров! Но все же дружно выпили и закусили. Единства интересов нам было не занимать. В промежутке между тостами обратило на себя внимание отсутствие Ягуара. Лорик для проверки заглянула под стол - пусто. Тут все дружно развернулись в сторону холма, откуда уже начали доноситься протяжные, заунывные звуки. То есть культурой наше пиршество начинало-таки разбавляться. Но без Юльки действительно было скучновато…

     В один из периодов жизнь Юльки и Ягуара на какой-то момент сомкнулась, судьба неожиданно подвела их вплотную друг к другу. Кроме наших шумных посиделок в компании, Юлька и Ягуар стали все чаще встречаться вдвоем. Безо всякой лирики и интима - просто выпить и закусить душевными беседами. Ну или яблочком. Идеальная пропорция выпивки и закуски «по Ягуару» была одно яблоко на бутылку водки. Эдик всегда следил за своим здоровьем и лишним весом - бегал по утрам, отжимался до синяков на костяшках пальцев и никогда не переедал.
     Очень часто после второй бутылки к этой сладкой парочке приходил кураж. Тогда хотелось движения и подвигов: Эдику - в чистом виде, Юльке - с театральным эффектом. Подъезжая на такси к ночному клубу, очень слаженно, почти синхронно они выпадали из машины на руки стоящего у входа охранника. Потом с большим трудом, а в случае с Юлькой ненадолго, принимали вертикальное положение, и начинался метко ею же обозначенный номер «Цирк на дроте».
      - А здравствуйте! - с улыбочкой говорила Юлька,  вплотную подходя к стражу на входе. - А мы до вас в ранковый час! - радовала она его сообщеньицем.
    Охранник смотрел на этих двоих и понимал, что если пропустит их в клуб, то его ждут большие проблемы и взбучка от начальства. Поэтому отрицательно мотал головой, мол, нет, и не проситесь. Видал он разных клиентов, но от этих просто разило какой-то бедой. В принципе нюх сторожевого пса не подвел его и в этот раз, беда обрушилась на него неожиданно и чуть не сбила с ног.
     - Дорогой ты мой человек! - взвыла Юлька и, немного отойдя назад, с разбегу бухнулась в ноги стражу порядка. Падение в слезах и молитвах на пол, землю, но все-таки предпочтительнее в грязь было коронным номером Юлька. Дальше - слезы и стенания по сюжету в зависимости от обстоятельств. До конца её монолога ни одна еще жертва не смогла сдвинуться с места или просто выдрать свои ноги из цепких Юлькиных объятий.
     - Пустите нас пожалуйста, богом прошу! Муж, сволоч, отсидел восемь лет, вчера вышел! Я сама сына подняла! От этого козла ни помощи, ни поддержки сроду не было, - тут Юлька слегка захлебнулась в слезах для натуральности. - Вот, стоит, сука, напился уже, - кивок в сторону Ягуара.
     Тот действительно пока стоял, но неуверенно, мог рухнуть в любой момент, а лежа их никогда еще в заведения не пускали, только выносили. Поэтому Юлька поднажала:
     - Милый ты мой, пусти нас, нет в жизни счастья! - с убийственной логикой опять взвыла она, буквально уронив в скорби голову ниц, да так, что её волосы слегка полирнули и без того блестящие туфли охранника.
      Ягуар стоял, как в тумане. На автопилоте он держался за воздух из последних сил. До него, конечно, доносились стенания подруги. И волна жалости прямо подкатывала к горлу Эдика, ибо кто, как не Юлька, был достоин сострадания и понимания: какой-то козел оставил её одну с сыном, смылся куда-то на восемь лет, а Юлька сама, все сама… Слезы наворачивались Эдику на глаза, но мужская гордость и сила воли не позволяла ему разрыдаться от жалости к судьбе подруги. О том, что у Юльки никогда не было детей, Эдик в эту минуту скорби не помнил.
     Вызванная по рации администратор клуба увидела на крыльце картину - стоит в дым пьяный, хищного вида мужик, шатается и еле сдерживает слезы, а в ногах охранника Вовы валяется какая-то кающаяся патлатая Магдалина. Но вот ведь никогда не угадаешь, что тронет окружающих в важный момент твоей жизни, что крутанет колесо фортуны. Строгую даму-администратора как-то по-женски зацепила за душу отнюдь не Юлька, а вид готового вот-вот разрыдаться Ягуара. Она дала отмашку со словами:
     - Проходите уже… Но чтоб за столы не вздумали садиться! Ваше место - на баре.
     У стойки бара Эдик сидел, держа спину прямо, глядя мутным взором в даль. После очередной рюмки водки до него дошел наконец весь смысл человеческого, материнского подвига Юльки. Хотелось рыдать. Нет, взвыть, зарычать по-звериному от боли за подругу! Господи, вот уж судьба-судьбинушка поиздевалась над ней всласть: уголовник, зек, а она, героическая мать-одиночка… «Люди, - хотелось крикнуть Эдику, - оглянитесь! Посмотрите, перед вами - святая!»
     Но люди, то бишь посетители клуба, и не нуждались в его призывах. Они уже полчаса наблюдали, как Юлька, согнав с постамента стриптизершу, заняла её место у столба и лихо отплясывала танец своей горькой жизни. В зрителей полетело кое-что из одежды, но в целом все выглядело пристойно. Заявленный номер «Цирк на дроте» подходил к своей кульминации. Администратор из темноты дальнего угла клуба тоже внимательно наблюдала за Юлькой. И теперь все-таки её сердце дрогнуло, она прониклась жалостью и к нашей Магдалине.
      Поутру, выползая из заведения в первых рассветных лучах, Эдик и Юлька казались себе Адамом и Евой, ибо что-то такое тайное, скрытое от всех познали они за ночь в очередной раз. И это их личное, секретное знание объединяло все больше, все глубже делало их дружбу.
     - Ягуар, - не переставая икать, рассуждала Юлька. - Мы с тобой - Тельцы, целеустремленные и упрямые! Поэтому всё у нас получается и получится дальше! - подводила краткий, поражающий своей философской глубиной итог Юлька.
      Эдик говорить уже не мог. Но и не согласиться с мудростью мысли Юльки - тоже, поэтому просто кивал в знак согласия. Если же у Юльки хватило силы воли справиться с превратностями судьбы и мужем-зеком, то и у Эдика хватит сил на всё. Но вот уроду этому, размышлял про себя Эдик, все-таки неплохо было бы накостылять…
     Вот такие феерические друзья детства и юности всегда готовы прийти мне на помощь. О магических способностях Артемия речь пойдет чуть ниже. Но особенно с помощью расстаралась Юлька - такую подняла волну сочувствия и участия в нашей с ребенком судьбе в соцсетях, что прямо диву даешься - как сердце одной женщины может вместить в себя столько боли и сострадания к ближнему? Оказалось, что вместо сердца у Юльки просто рваная рана… Списываю все на подлеца-уголовника. Изрешетил душу моей подруги детства, не пощадил. Надо бы действительно ему рожу начистить, скооперируюсь-ка я с Ягуаром. Преступление такой тяжести не имеет срока давности.

      Сплочённость дружных рядов нашей компании может подтвердить одна маленькая неказистая история об инсулинозависомой кошке. Вот, где дружба проявилась всей своей мощью и силой! Кошка и та не устояла перед напором и движением плечом к плечу наших дружных рядов, и на месте Васьки Пуцика, далеко не кошки, а гомо сапиенса, я бы взяла этот случай на заметку. Ведь точно так сплотились друзья и вокруг меня и в эти суровые дни развода…
     Начальница Лорика, Лариса Георгиевна, укатила на две недели на Кубу. Проведывать и кормить свою домашнюю любимицу Маринку, названную почему-то человеческим именем, она по привычке поручила своей подчиненной. В этот раз ситуация с уходом за кошкой осложнилась диагнозом, поставленным Марине в ветлечебнице - сахарный диабет. То есть последние пол года и до конца жизни Марине требовалось вкалывать инсулин два раза в день. Особый, кошачий инсулин покупался хозяйкой диабетчицы в той же лечебнице. Ну сами понимаете, все очень призрачно - и с человеческим диагнозом, и с ветеринаром. Хотя есть подозрения, что с такими темпами развития медицины скоро могут начать например менять пол не только людям, но и котам - в обществе же пропагандируется абсолютная толерантность и терпимость! Осталось только появиться собачьим и кошачьим психологам, которые после тестирования животного смогут смело диагностировать ошибку природы и желание какой-нибудь полосатой ободранной Маринки стать Мироном с хвостом трубой. Тот же знакомый ветеринар Ларисы Георгиевны сможет закончить курсы повышения квалификации и стать гендерным зоопсихологом. А чего нет, как сказали бы в Одессе.
      Лорик же была в долгожданном летнем отпуске. То есть заявив домашним, что уезжает на озера в лес, сама просто перебазировалась в пределах города на квартиру к Сашке-стоматологу. Лорику хотелось провести заслуженные денечки отдыха в теплой душевной компании, и на черта нужен тот лес и озера? Сашка в этот момент делал глобальный ремонт у себя в квартире - ломал стены, подвешивал потолки, вставлял окна. То есть вся квартира Сашки была завалена строительным мусором, толстым слоем пыли от бетона и цемента были укрыты все поверхности, в ванной комнате из положенных по традиции раковины, смесителей да и собственно ванной, имелась только дыра в полу для унитаза. Все остальное было в процессе покупки и будущей монтировки.
      Из нового по части ремонта у Сашки была установлена только металлическая, почти что бронированная дверь. На второй день торжественного отмечания начала отпуска Лорика два комплекта ключей от входной двери куда-то исчезли, затерялись в строительном мусоре. Выйти из квартиры через дверь теперь не представлялось возможным, но так как Сашка жил на первом этаже низкой «хрущевки», а выходом и входом через окно и раньше пользовались жильцы квартиры, то проблемы покинуть и опять же проникнуть в квартиру не было. Кстати, об окнах и гендерной принадлежности:
     - Саш, - говаривала как-то за то ли обедом, то ли уже ужином Лорик другу, - ты это, после ремонта Женьку-трансвестита сюда не пускай! Все-таки новые окна стоят…
     Сашка переглянулся с Вовкой-хореографом, на что последний скорбно закатил глаза и перекрестился. Имелся ввиду визит несколько месяцев назад прямо с колес поезда победительницы украинской «Битвы экстрасенсов» давней знакомой  - Женьки Попугайло. То есть когда-то она была Евгением, а потом, после совершеннолетия, сделала решающий кульбит своей жизни и стала Евгенией. Вместе со сменой пола в Женьке зародился талант прорицательства и чревовещания, чем она и зарабатывала последние годы жизни.
     Прямо с порога Женька заявила, что на носу - Новый год, а итальянцы по традиции выбрасывают в этот праздник все ненужное в окно, чтобы не захламлять жизнь. В гостях у Сашки в тот момент жил уже несколько дней Вовка, душа тонкая, робкая и пугливая. Он даже и не попытался остановить Женьку, когда она, плотно откушав и выпив за столом хлебосольного Сашки, через пару часов после своего прихода легко подхватила старый, громоздкий телевизор хозяина дома, давно используемый им в качестве тумбы, и понесла его к окну.
     - Женя, - простонал Сашка, - окно!..
     - Так и надо - в окно! - заверила Женька и резко, прямо-таки в баскетбольной подаче снизу выбросила старый телевизор на улицу. Распахнуть створки окна Женька как-то не догадалась, в результате в два часа ночи Сашкины соседи проснулись от звона разбитого стекла и матов хозяина квартиры в адрес Женьки-трансвестита. Обидело в данном случае Женьку вовсе не отсутствие благодарности со стороны друга за помощь в избавлении от хлама, а то, что в порыве гнева Сашка употреблял все слова исключительно в мужском роде, что никак не соответствовало нынешнему полу его подруги.
      Соседи вызвали в очередной раз милицию в квартиру нерадивого соседа, а также оповестили телефонным звонком его мать. Она жила неподалеку, через два дома, и еще не известно, что страшнее - визит патруля или очень волевой женщины Марьи Михайловны. В узкий плательный шкаф-пенал спрятались от нее Вовка-хореограф и Женька, Сашка же быстро вымыл две рюмки, убрал лишние столовые приборы и тарелки гостей. То есть стол ломился от еды, закусок, бутылок, но все это Сашка потреблял якобы в одно лицо.
      - Что, сына, Людоедом заделался?! - гневно с порога заявила мать, прибежавшая раньше патруля, окидывая заставленный яствами стол сына. - Жрать стал как герой из сказки? - Марья Михайловна уже выкручивала своему нерадивому, великовозрастному сыну ухо. - Где они?!
     - Кто, мама? - стонал  в ответ сын. Сорок восемь лет жизни вместе с этой женщиной воспитали в Сашке партизана.
     - Кто?! - завопила мать. - Ты еще спрашиваешь меня?!
     Не более тридцати секунд потребовалось Марье Михайловне для беглого осмотра квартиры и обнаружения в шкафу гостей сына. С визгом и криками покидали Вовка и Женька свое убежище, Марья же Михайловна активно помогала им в этом руками и ногами, материлась и выдирала пучками волосы с головы теледивы. После того, как в руках у нее оказался уже третий по счету клок волос, мама Сашки сама испугалась последствий своего праведного гнева. Но ненадолго - она быстро смекнула, что волосы в ее руках - нарощенные, неродные для головы Женьки, и после этого прозрения Марья Михайловна кинулась драть пряди с Женьки еще активнее. Сашина мать всегда была противницей искусственной красоты, видимо именно поэтому она и орала в процессе борьбы:
     - И, тварюка, ресницы твои после патл на хер вырву! Ногти как те копыта нарастила! Я их тебе, мать твою, прямо с лунками к чертям повыдергаю!
     Не надо думать, что мама Сашки обожествляла фашистов и их методы пыток в концлагерях. Просто Марья Михайловна имела радикальные взгляды на жизнь. С ними пришлось познакомиться и прибывшему наконец милицейскому патрулю. В «бобик» стражи порядка с трудом запихнули троих дебоширов, разбираться решили уже в отделении. Сашка же остался дома с разбитым окном в печальном одиночестве. А в отделении Сашина мама успела подрассказать и дежурным много чего интересного и правильного, то есть попыталась привить им культурные взгляды на жизнь в свойственной ей жизнерадостной манере.
      - Бабку гоните на хер отсюда! - заорал напарнику не выдержавший часового монолога Марьи Михайловны лейтенант, безуспешно пытавшийся уснуть на рабочем месте. - Как ее сын еще не ухандохал, ведьму?!
      Но отпустили всех троих только под утро.
      Теперь становится понятным причина и нежелание Сашки видеть у себя в гостях Женьку Попугайло. Фамилия Женьки точно соответствовала производимому ею впечатлению на людей. И кошек - Сашина домашняя любимица Мусечка при появлении провидицы Женьки исчезала, не знамо где пряталась до ухода гостьи. И даже пятидневные визиты с ночевкой Женьки Мусечка выдерживала стойко, в темноте и голодании как узник замка Иф.
      К концу первого пропущенного Лориком дня с визитом к больной диабетом кошке все как-то не особо нервничали. К третьему дню исхода Лорика из дому в мнимые лес с озерами, особенно в периоды утреннего похмелья, совесть начинала ее тревожить не на шутку. Не так, чтобы, конечно, подорваться и пилить своим ходом на общественном транспорте в другой конец города с целью накормить и уколоть несчастную животину, но долгие часовые размышления вслух совесть Лорика провоцировала.
      - Лор, - пытался успокоить подругу Сашка, - ты знаешь, что такое лечебное голодание? Оно и есть лечебное. Почему, спросишь ты? Потому! - Сашка все-таки был медиком, ему хотелось верить. - Люди опухоли им излечивали! А то какая-то кошка… Да справится на раз! - уверял Сашка и опрокидывал в себя рюмку водку за здоровье подопечной Лорика.
      К вечеру пятого дня муки свести заели Лорика, и она призвала в помощь Юльку. Юлька бойко прискакала на следующее утро, долго колошматила в дверь квартиры Сашки ногами ( она не знала, что вход в квартиру друга теперь осуществлялся исключительно через оконный проём), потом пошла бросить камешек в окно, чтобы прорваться к друзьям, и неожиданно увидела под окном Сашки парнишку, курившего, судя по запаху, далеко не табак.
     - О! - воскликнула от Юлька.
     - О! - ответил ей обалдевший от такой длинноногой красоты парень. Им был студент-голландец, приехавший на каникулы к друзьям из соцсетей, соседям Сашки, с целью узнать поглубже загадочную русскую душу.
     Голландец уже понял, что не прогадал с поездкой - его впечатлила и древняя славянская традиция входа-выхода из окна, и отлично говоривший на английском Сашка-стоматолог ( он показался голландцу эпикурейцем, ибо только человек сильного духа и убежденного аскетизма может жить в практически пустой квартире с разломанными стенами и дыркой вместо унитаза), и бойко болтающая на нескольких иностранных языках, невзирая на количество выпитого, Лорик…
      После того, как Юлька попыталась наладить международный диалог с иностранным гостем донбасских степей речевкой детей «Гитлерюгенда» на немецком ( это единственное, что Юлька помнила со школьных уроков иностранного языка, и что всегда выручало в общении с иностранцами), гражданин Нидерландов Айрик Касперус понял: главное богатство славянской земли -  её люди. И, учтиво подсаживая в окно и поддерживая за крепки ягодицы Юльку ( сначала, конечно, в гости к себе, то есть в квартиру Сашкиных соседей, с целью узнать поближе друг друга с  дамой явно немецких кровей), Айрик понял - надо просить политического убежища в этой стране, чтобы стать еще ближе к этими дивным людям, глубже познать их культуру, историю, быт и нравы. Двух недель безвылазного, точнее вылазного только в окно и обратно, торчания в квартире друзей Айрику было явно маловато для осуществления своей познавательной мечты.
      Через пару часов Юлька таки добралась до Лорика, то есть уже сидела за Сашкиным столом, который, как в сказке про Алису, всегда был полон круглые сутки угощений, чашек и бокалов для фай-о-клока, и обедала вместе с гостями хозяина квартиры. Лорик теперь уже в деталях рассказывала о своей беде подруге. И сердобольная Юлька вынесла категорический вердикт:
     - Надо искать замену. Шесть дней без еды - это еще ладно, но без инсулина - кирдык: здравствуй, кома!
     Лорик вошла на страничку своей начальницы в какой-то из соцсетей, пестревшую диким количеством фотографий домашней любимицы, и отправила Юльке изображение инсульнозависимой страдалицы. Юлька тут же начала немедленную рассылку друзьям и знакомым с призывом срочно найти кошку такого же нехитрого серо-полосатого окраса и дать ей знать.
      Тут из Сашкиной спальни неожиданно вышел Ягуар. Он был весь в какой-то трухе, выглядел очень помятым и сонным, но это исключительно после ночи, проведенной в спальном мешке на полу рядом со строительной смесью, а вовсе не от принятого накануне количества горячительного.
      - Тю, а ты как здесь оказался? - удивилась Юлька.
      Ягуар был явно не в духе, поэтому очень резко ответил:
      - Приехал подруге помочь! Ты что думаешь, одна такая? Друг в беде не бросит! - рявкнул Эдуард, плюхаясь на стул рядом с хозяином квартиры.
     Юлька, раз такое дело и Эдик в курсе, начала удалять из своей рассылки с фотографией кошки адрес Ягуара, Эдик же со скорбным видом налил себе в рюмку водки и, прежде чем выпить, долго смотрел тяжелым взглядом на ее дно. Потом Ягуар опрокинул в себя содержимое рюмки, резко выдохнул и удивился, увидев сидящего напротив себя Айрика.
     - А ты кто? - вперив исподлобья взгляд на голландца, спросил Ягуар.
     - А это, - радостно ответила за гостя Юлька, - наш сосед, гражданин Нидерландов, студент. И вообще - хороший парень! - Юлька игриво подмигнула Айрику.
     Ягуару сосед не понравился. Что-то его настораживало, навевало нехорошие ассоциации.
    - Голландец, значит?! - неожиданно взревел Ягуар и со злобой стукнул рукой-лапой по столу. - Что, говоришь, тюльпаны там у вас, да?! - Ягуар изрыгал изо рта слова вместе со слюной в лицо испугавшемуся гостю. - Тюльпаны!!! А ты кашку нашу в полях видел, урод?! Ты кашку нашу нюхал?! - гневно вопрошал Эдик у сидевшего напротив студента-иностранца.
     От неожиданного поворота разговора в сторону полевых цветов Сашка и Лорик растерялись, никто из них не мог вспомнить перевод названия столь уважаемого Ягуаром цветка или хотя бы попытаться объяснить голландцу суть речи Эдика. А он меж тем продолжал развивать свои патриотические мысли:
     - Мельницы там у вас, говоришь, ветряки? У нас, суки, всё содрали, всё! - лицо Ягуар налилось кровью, желваки ходили ходуном. Вовка-хореограф, всегда побаивающийся Ягуара, испугался и в этот раз, решив, что участь голландца решена: «Сейчас он его сожрет».   
     - Мой дед был мельником, понял, урод?! - продолжал меж тем бесноваться Ягуар.
     - Ха, очередные вехи в твоей биографии! Так ты у нас внук мельника? - попыталась разрядить обстановку Юлька. - Тогда я - Кот в сапогах! - и Юлька захохотала.
     - Юля, - застонала Лорик, - ну вот не надо о котах!..
     В этот момент по центру кухни из одного угла в другой медленно прошествовала Сашина любимица Мусечка. Юлька обалдело уставилась на кошку хозяина дома, потом толкнула в бок Лорика и взглядом указала подруге направление мысли и действий. Лорик сама опешила от поразительного сходства Мусечки с драной Маринкой. Участь Сашиной кошки была решена.
      Юлька о чем-то быстро пошепталась с Ягуаром, который спустя несколько минут отвел в спальню Сашку для разговора тет-а-тет. Юлька с Лориком в это время оперативно десантировались из окна на землю в объятья поджидающего их внизу голландца, при этом сумка Юльки постоянно мяукала.
      В микроавтобусе по дороге в квартиру к начальнице Лорика Юлька утешала подругу, которую теперь заедала совесть на счет Сашки:
     - Ну ты пойми, Мусечке там будет гораздо лучше! Будет жить, как королева, спать на  шелковой подушке твоей Георгиевны. А что она видела у Сашки? Обглоданные говяжьи масла на завтрак и обед и бешенную Попугайло на ужин? - Юлька все это время поглаживала свою скачущую сумку. - А там - и корм кошачий, и лечение опять же…
     Между тем рассылку с фото и призывом о помощи получил наш друг Ёська. Он спокойно нежил свое пышное тело в сто двадцать три килограмма после домашней трапезы из обожаемого им цыпленка. В духовке томился кролик в соусе бешамель. А вечером у Ёськи был запланирован семейный визит с пышечкой-женой и пончиком-дочерью на блокбастер в кинотеатре, потом - закупка в супермаркете продуктов в холодильник, еще позже - тайный от домочадцев просмотр порносайтов. Но уют и негу, размеренность жизни Ёськи Купермана разбивало в дребезги сообщение от Юльки. Впрочем, как обычно. Ёська, признававший только проблемы членов своей семьи, спокойно живший в свое маленьком уютном мирке, в очередной раз был потревожен нами, его компанией, и выдернут из зоны комфорта.
      Плюясь и гневно бормоча себе под нос ругательства, Ёська спустя десять минут уже укладывал свое тело на сиденье машины, направляясь на дачу к маме. Там он каждые выходные наблюдал целое стадо котов, которые с криками и воплями приходят в гости к любимице его матери, пышной, лоснящейся от полноты жизни Изабелле, пытаясь добиться ее взаимности. Дача была единственным местом, пришедшим Ёське на ум, когда он стал прокручивать в голове варианты помощи Юльке с поиском кота нужной расцветки. Ёська сам не понимал, как и почему он столько лет терпит наше наглое вмешательство в его размеренную жизнь, но поделать с собой ничего не мог. Сказывалась военная выправка, слово офицера и, в данном случае, понимание тревожного выражения «друг в беде». 
     Не сразу, конечно, с боями и под аккомпанемент из кошачьего визга, но поймал Ёська на дачных просторах очень похожего серую кошку. Запихнув бешено орущую и царапающуюся до крови боже тварь в машину, Ёська надавил на газ и пулей помчал в квартиру к Сашке - Юлька указала место своей дислокации. Кошка никогда до этого не ездила в машине, поэтому продолжала бесноваться и орать. Потом ее укачало и она обильно поделилась с обивкой сидений содержимым своего желудка. Что еще больше опечалило Купермана.
     Подъезжая к дому Сашки, Ёська увидел широко распахнутые окна квартиры друга, резко затормозил, схватил за шкуру шипящую и царапающуюся кошку, выскочил из машины и побежал к цели - оконному проему. Там Ёська подпрыгнул, насколько это было возможно при его комплекции, и швырнул кошку в окно:
      - Нате, забирайте эту суку!
      К машине Ёська шел в абсолютной печали - он не знал, как объяснит жене свои оцарапанные и окровавленные руки и лицо. А жена у Ёськи была ревнивой и подозрительной особой. Но Ёська решил, что что-нибудь придумает, пока ему будут мыть салон машины на автомойке. И вообще, Ёську осенило - у него же есть друзья! Из-за них он так пострадал, вот теперь пусть они же и придумывают ему оправдание для второй половины!
      Ёська по мобильному набрал Юльку и объяснил ей ситуацию. Юлька думала недолго:
      - Значит так, Ёсич, - резво начала щебетать подруга, - ты ожегся крапивой, отсюда следы. Ты её собирал на даче.
      - На хрена я собирал крапиву? - требовал объяснений Ёся.
      - Сашке на полоскание для горла, - тут же объяснила Юлька. - У Сашки от постоянных лекций и выступлений перед студентами проблемы с голосом - пропадает.
      - А почему Сашка сам себе не мог пойти надрать крапивы? - не унимался не уверенный в этой легенде Ёська.   
      - Потому что у него был недавно приступ поджелудочной, он на домашнем режиме, и, кстати, пьет травяные отвары, - объяснила Юлька. Это как раз не было враньем - Сашке после приступа была показана строгая диета, лекарства и травяной сбор от панкреатита. Им Сашка вместо вредной кока-колы и разбавлял виски для коктейля "Куба либре".
      - Юль, скажи, ты в детстве не мечтала стать ботаником? - ласково так поинтересовался у подруги Ёська. - Ну или гомеопатом, провизором может быть? Ты как, на всю голову больная, такую легенду мне придумывать?! - Ёська закипал во гневе.
      К консесусу Юлька и Ёська не пришли, поэтому другой истории у него в запасе для жены не появилось. Пока Ёська ехал домой, Юлька подготовила почву - позвонила его жене и официальным тоном сестры-сиделки поблагодарила Иосифа Купермана за оказанную помощь в спасении вверенного ей больного. Крапива, сказала Юлька, принесена пациенту сочная, свежая, даже можно сказать вкусная. Но это, конечно, мог бы подтвердить какой-нибудь кролик, осеклась Юлька, а не человек. А больной все-таки - человек… В общем, выражаем благодарность по линии.
      В диалог, а точнее монолог Юльки с женой Ёськи, периодически вклинивался голландец, в гостях у которого опять находилась Юлька; он регулярно забирал у неё трубку мобильного и, как ему казалось, очень удачно вставлял фразы для большего правдоподобия истории:
      - Ола!.. Ес,ес… Перфект!..
       Тут на пороге дома появился Ёська, на одном дыхании пулей выдал, заикаясь, историю про крапиву под гневным взглядом супруги в прихожей. Ночевал после этого Ёська на даче, куда был изгнан той же супругой. И вместо цикад всю ночь Ёське пели под окнами дворовые коты.
      Когда Сашка установил унитаз в ванной комнате, был объявлен общий сбор для празднования промежуточного момента ремонта. Со входной дверью, кстати, удачно вышло - комплект ключей, оказывается, имелся у бригады строителей, которая работала у Сашки. Они в очередной раз пришли на объект в попытке растолкать хозяина и спящих на полу гостей - строителям нужно было пространство для работы. Тут и выяснилось, что они - спасители, выпустившие из плена на волю через входную дверь Сашку сотоварищи.
      В этот праздничный унитазный вечер за столом во главе с хозяином дома расположились все его близкие друзья. Вырвался ненадолго из цепких объятий семьи и Куперман. В середине торжества появилась домашняя любимица Сашки, которая, урча, стала тереться о ноги Ёськи.
      - Уберите от меня эту тварь! - истошно заорал Куперман к удивлению остальных гостей.
      - Ну чего ты так, Иосиф? - ласково спросил Сашка, глядя с любовью на Мусечку. - Ну да, настрадалась моя голубушка с этим долгостроем и ремонтом. Испереживалась, извелась. Иногда я ее просто не узнаю- нервная стала какая-то, тревожная - Сашка взял кошку к себе на колени. - Но это ничего, всё обойдется, да, Мусечка? - урчал Сашка, поглаживая свою любимицу. 
      А Лорику начальница привезла в подарок с Кубы ром и большую коробку сигар. И выписала премию, так как нельзя было не отметить, как расцвела и похорошела её плешивая Маринка за время отсутствия хозяйки. То есть Лорик обеспечила её кошке отменный уход. А Лариса Георгиевна всегда ценила людей, на которых можно положиться.
 
      
        Вовке-цыгану, этому босоногому дитю природы, перепадали от Васьки не только туфли на смену любимым «вьетнамкам», старые дорожные сумки с отпечатанной на них рекламой фирм бытовой техники, но и сломанные утюги, миксеры и мясорубки. Все это Вовка с подобострастием принимал из рук Василия и никогда не говорил «спасибо» меньше трех-четырех раз к ряду. На счет целованная рук барину доподлинно неизвестно, но вот дома мог Вовка уже и выпустить пар, поплеваться в сердцах и обматерить шефа за очередной неработающий утюг с давно сгнившим содержимым, но так, корректно: тихонечко и тоненьким голоском. Потому как если Василий принимал позу благодетеля и мецената, раздавая ненужный хлам, то роли этой надо было подыгрывать всем вокруг по мере сил. А Вовка, как вы уже поняли - талантливый статист и благодарный зритель чужого бахвальства.
      Эдик-буддист тоже как-то решил принять участие в наших беженцах, решив отдать  свою стиральную машину-автомат Вовке. Должна была произойти какая-то сложная рокировка с техникой Вовки-Бороды, кто-то что-то должен был выбросить, кому-то передать. В общем и целом, как обычно, у Вовки-цыгана: все запутано, непонятно и много  шитого белыми нитками вранья. За передачу в его хорошие цепкие руки техники от Вовки требовалось приехать в гости с молотком и гвоздиками и протянуть Эдику-буддисту кабель для интернета из прихожей в комнату.
     Конечно, Вовка не был бы тем самым, до боли уже известным нам Вовкой, если бы взял инструменты и по приезду бросился благодарно прокладывать кабель. Он давно вывел для себя жизненный принцип - всегда есть шанс получить «на халяву», если в идеале не получается стащить. Поэтому и в этот раз на недоумение и вопросы Эдика Вовка что-то по обыкновению промычал и скосил по старой привычке глаза в левый угол комнаты. А там, вот черт, по странному совпадению хранился большой ящик с инструментами, доставшимися Эдику от отца. И в этом сундуке Пандоры нашелся и молоточек, и плоскогубцы для мастеровитого Вовки-цыгана. И пока тягловая сила в лице Бороды сидела на диване и ждала команды «фас» в адрес стиральной машинки, Вовка-цыган суетливо носился из прихожей в комнату и обратно, требовал ножичек, отмерял и обрезал лишнее, что-то переделывал, утирал пот, чертыхался и стонал… В общем привычно для окружающих мастерски создавал видимость титанического, непосильного труда.
     Вынос машинки стал очередным действом и апофеозом театрального мастерства. Теперь они уже дуэтом с Бородой тяжело поднимали, с натугой тащили к лифту, вздыхали и сокрушались непосильному весу ноши. Лифт, постоянно захлопывая двери, не принимал в свои недра этот груз в виде машинки, Бороды и Вовки-цыгана, все время зажимая дверями худощавый зад последнего.
      - Знаешь, - рассказывал мне Эдик, - хотелось уже просто сказать, чтобы они оставили в покое эту идею с выносом машинки. Я готов был уже вызвать и оплатить грузчиков, доставку… Не то, чтобы я думал, что жизнь не имеет сложностей, - продолжал Эдик, - но если в мелочах проходить через такие тернии… - Эдик вздохнул. - И потом, эти лужи воды по всему подъезду! Они что с ней делали, с несчастной машинкой?! Это были слезы моей старушки-помощницы, не иначе, -  Эдик предполагал наличие души и реинкарнацию не только у объектов живой природы.
      Закрыв дверь за гостями, он достал из шкафа тибетскую чашу и медленно обошел под ее звон всю квартиру. Потом, решив, что для очистки помещения от этого сгустка энергий глупости, суеты, хитрости и еще не пойми чего чаши явно недостаточно, он зажег пару ароматических палочек у статуи Будды и вышел на балкон.
      С высоты восьмого этажа сцена погрузки стиральной машины Вовкой-цыганом и Бородой в автомобиль смотрелась отрывком из немого кино с Чарли Чаплином. Вовка-цыган суетливо носился вокруг машины, размахивал руками, отпускал подзатыльники Бороде, который недостаточно резво по его мнению пытался уложить машинку на заднее сиденье автомобиля. После долгих безуспешных попыток в этом направлении было решено запихнуть ее в багажник. С горем пополам багажник принял в свое чрево агрегат, но крышка его отказывалась закрываться.
      - Тогда, как я понял, - рассказывал безмятежно созерцающий перипетии чужой жизни с высоты балкона и своего спокойствия Эдик-буддист, - Вовка озадачился поисками веревки. Он подбежал к нашим мусорным бакам у подъезда и начал искать в них что-то подходящее. Один раз, кстати, чуть не нырнул туда всем телом, но его за ремень на поясе удержал Борода, - продолжал Эдик. - Борода опять получил на подскоке очередной подзатыльник от Вовки за безрукость. Но в мусоре эти Том и Джери так ничего не нашли, - словно врата-катху, долгую индийскую сказку, продолжал свое повествование Эдик.
      Потом Вовке пришла в голову очередная гениальная мысль - он запрыгнул в багажник, лег рядом с машинкой, обхватив ее ручонками. Надо думать решил, что их можно приспособить вместо веревок. Но руки у Вовки-цыгана гораздо короче, как, собственно, и рост, чем у Бороды. Вовка, смекнув это, резко выпрыгнул наружу и дал гневную команду Бороде залечь у машинки.
      - Борода с трудом разместил свое тело рядом с грузом, - медитативным тоном продолжал Эдик описание сцен борьбы с жизненными невзгодами двух Вовок. - Но длина его рук, как можно было судить по поведению Вовки, друга устроила. Не угодила только голова Бороды - она  выпирала из багажника на улицу. - Эдик сделал паузу и многозначительно на меня посмотрел. Что, неужели отсечение?! Я затаила дыхание в предвкушении, но Эдик меня, кровожадную, не порадовал. - Вовка-цыган много раз пытался вдавить голову Бороды куда-то вглубь. Потом стал крутить ее, делать какие-то пассы руками с его шеей. Ну знаешь, что-то вроде мануальщика, вправляющего шейные позвонки, - Эдик тяжело вздохнул - сердце его было полно сочувствия и жалости ко всем божьим тварям. - Но ничего у Вовки не получилось. Тогда он плюнул на это дело, еще раз для верности распределил руки Бороды на машинке, прыгнул за руль и дал по газам. Пыли поднял и дыму напустил - не передать, - рассказ Эдика подошел к финалу. - Табор уходит в небо…
      - А те пятьдесят метров, что они ехали по нашему двору, - завершал после некоторой паузы свой рассказ Эдик, - не закреплённая ничем крышка багажника постоянно хлопала  Бороду по голове. Езды им от меня по МКАДу - часа полтора-два. Ты б, Алка, поинтересовалась на досуге, как там состояние здоровья у Бороды в целом, не нарушилась ли, например, его мозговая деятельность после транспортировки моей машинки? - На этом Эдик закончил повествование и сел в позу лотоса для очередной медитации.
      А чего там спрашивать? Подарить надо Бороде шлем на голову и дело с концом. Крышку с багажника для таких случаев снимать никто не будет, а голова у Бороды, как мы уже поняли, не откручивается.




                Магия белая и черная.


       Подходим к самому не побоюсь этого слова захватывающему акту нашей постановки.  Куда там Стендалю с его «Красным и черным»! Все каверзы и прочие нечистоплотности Васьки меркнут на фоне его увлечения черной магией и колдовством. Правда, почему-то подопытным кроликом Васька выбрал меня. Помнится, как восклицал он на заре развода, аккурат после последнего мордобоя: «Я любил тебя двадцать пять лет! Я выполнял все твои капризы! Я делал для тебя всё!»      
      Действительно, теперь уже точно могу сказать - Васька делал ВСЁ. И делать продолжает.
     Маленькое отступление от темы. На заре туманной юности на филфаке мы посещали массу интересных спецкурсов, в том числе литературоведческих с уклоном в эзотерику. Была у нас и славная литературная студия общего любимца - профессора Кораблева, куда все, а каждый из нас в восемнадцать лет, как вы понимаете, был очень талантлив и одарен литературно, и Нобелевская премия была лишь делом времени, приносили свои опусы и вирши.
      Один из вечеров студии был посвящен творчеству молодой поэтессы, выпускнице нашего же факультета, где тогда еще трудились ее мама-доцент и папа-профессор. И вот эта милая кисейная барышня из интеллигентной семьи представляет на наш товарищеский суд свои стихотворения. Там было все - и лобковые вши, и наркотики, и мат, и слезы, и любовь. Ну что, хотелось сказать: «Вроде бы все есть, но чего-то не хватает». Хотелось даже воскликнуть как Станиславский: «Не верю!»
     Общее мнение очень тонко передал один из приглашенных на чтение преподавателей:
      - Понимаете, Элиночка, все это очень жизненно, живо. Но как бы Вам сказать точнее… Вы всю жизнь ходили и ходите по светлой стороне улицы, а пишете о темной. Она тоже имеет право на существование, не спорю, но Вы так мало знаете о ней, так приблизительно в курсе основ ее существования, что лучше оставайтесь на светлой стороне. Она Вам близка, понятна…А  о грязи и пошлости пусть напишет кто-нибудь другой.
       Вот и я всю жизнь до нынешнего своего дурацкого момента бодро шагала, иногда  вприпрыжку, по светлой стороне улицы. О темной и её существовании, конечно, знала, но как-то мы с ней никогда и не пересекались. Не приходилось, знаете ли. Какие такие колдуны, бабки-гадалки, порчи, проклятья? В жизни столько всего интересного, и все зависит от тебя. Хорошо в стране советской жить… Человек - кузнец своего счастья… Ну и прочие оптимистические вещи. В общем, бери это счастье существования и ешь ложкой! Не подавись, конечно, в спешке. И помни-таки о пресловутой ложке дёгтя.
     Кстати, спустя пятнадцать лет я попала на похожий вечер, теперь уже с размахом организованный в ресторане моим однокурсником Андрюхой, спонсором и меценатом этого действа. Там уже присутствовали, конечно, маститые авторы из Киева и других городов. Их печатают в Финляндии и не только. Но мы обсуждаем несправедливость мира литературы - на Западе знают только Улицкую и Пелевина. Они там - модные. А что же тогда остальные, не менее талантливые? Вопросы, вопросы… Сама атмосфера была слегка, ну совсем слегка, гламурной. Немного шампанского, коньячок, тяжелая краснотканная драпировка столов и диванов. Вот уже кого-то спешно отвозят на вокзал к поезду… Но самое интересное  -  ключевые персонажи спустя много лет остались первозданно статичными. Сан Саныч Кораблев со своим орлиным профилем по-прежнему, спустя годы, излучал чудо снисхождения святости и благодати на любого, стоящего рядом. Что это? Феномен мультикультурного воспитания, приправленного высоким уровнем образования и любви к ближнему? Просто интеллигент крепкой закалки души? А может это святость светского уровня, неизвестная доселе современной христианской церкви? Склоняюсь к последнему, но сама же и боюсь столь самонадеянного заявления.

     А теперь же, увы, вернёмся к нашим баранам.  Всё началось, и зритель не удивится, с Никифоровны. Вон она уже величавой походкой движется из-за кулис к центру сцены.
     Во главу угла мы просто обязаны поставить эту нашу, теперь уже вознесенную в ранг ясновидящих и экстрасенсов с халой на голове Кассандру. Да нет, чего уж там, в свете событий этого акта пьесы нарекаю её просто - наш дворовый Мессинг. Хотя вот так, положа руку на сердце, я себя спрашиваю - кто это, откуда и зачем мне послана эта дама с собакой на перевес? Может, это мой Ангел-хранитель отправил в помощь такого неказистого посыльного? Но где же тогда благая весть? Ведь от Никофоровны только раздрай и шатание в нестройных рядах. Но и большие измышления философского порядка, не без того.
     - Доброго утречка! Спешим? - Никифоровна в виде изваяния ждала меня на тропинке от мусорных баков к машине. Наш генерал был сегодня в унтах. Следовательно, всего каких-то пару часов таскала Тоську по двору. Ногам Никифоровы было тепло и сухо, а голова её была холодна и чиста. Антенну в космос, стало быть, направила из седьмой чакры. Мне слегка поплохело от предвкушения новостей. Хотя, может просто психоз и самовнушение?
      - Как там Ваша девочка? В школе? - Никифоровна, как хорошая актриса, выдержала паузу. - Я чего подошла-то, - певуче начала она свой монолог. - Ваш-то с девкой своей и мамкой ее ( Никифоровна, хоть и проработала всю жизнь на должности в исполкоме, выступала с трибун, но в быту, видимо, уставала от лицемерия и стиля бесконечных докладов, поэтому говорила просто, без излишеств) опять потопали, чувырлы, к нашей местной колдунье, Власовне. Мамка этой чушки, ну девки Вашего бывшего, и сама кой-чего может. По части магии. Но для сложных случаев силенок, видать, маловато. Тогда уж идет к Власовне.
         - У нас же их две на весь город сильных колдуньи, - продолжала Лидия Никифоровна. Но Светка Пономаренко что-то сдала после болезни: Ленке Копыловой мужа так и не вернула, хоть та так старалась - и по церквям бегала с подачи Светки, и по кладбищам, и потом опять по церквям, к Матроне опять же мотанулась. Но вернуть не смогла. А Власовна - сильная баба, чё там говорить…
     Никифоровна по привычке свернула в беседе куда-то в сторону от меня и проблем моих насущных. Я уже давно заметила, ей, как хорошему акыну, нужен разгон для рассказа, небольшое вступление. Все-таки опыт речей и партийных докладов обязывал Лидию Никифоровну к структурному распорядку.
      А некая Ленка Копылова и ее душевные метания от колдуньи в церковь и обратно напомнили мне в рядок стоящих в длиннющей очереди к мощам той же Матроны юных дев и женщин всех возрастов.
      Как-то Ирэн увлекла меня за собой в монастырь на Таганке: шла очередная из 108 пятниц, когда Ирка, согласно проработкам планет из своей натальной карты, должна была преподнести белые цветы любому божеству женского пола. Ирэн неслась метрах в пяти впереди, я, по обыкновению, ее с трудом догоняла, отмахиваясь от летевших в лицо лепестков из букета подруги.
      Пока шел сакральный момент подношения Иркой белых лилий иконе Матроны Московской, у меня было время понаблюдать за стоящими в многочасовой очереди страждущими. Конечно, люди тут были разные, и пришли со своими бедами. Но большей частью не покидало ощущение, что многие из этих милых дам уже попытались до этого решить как-то свои жизненные проблемы. В том числе по растиражированной сейчас традиции обращения к колдунам и магам в том числе. Не всегда, так полагаю, удачно. Наступило время расплаты за заказанные порчи и привороты, и теперь они такой же стройной толпой ломанулись от частных кабинетов гадалок к Богу в церковь. А если и тут не помогут, то можно и обратно по гадалкам. Такой тебе круговорот веры в природе.
     Как сказала когда-то экскурсовод на Кубе, в сознании местных жителей очень хорошо уживаются католицизм и вуду: утром и вечером кубинцы ходят в храмы, а вечером - к шаманам, заказывают ритуалы вуду. И никаких душевных метаний при этом не испытывают. Как вот та же неизвестная мне Ленка Копылова.
      - Я к чему это все говорю,- продолжает свою речь Никифоровна, - Ваш-то соколик заказал у Власовны порчу Вам на смерть. - Никифоровна делает паузу в попытке насладиться эффектом от сказанного. Я молчу. А что тут скажешь? В принципе, зная о трухе в голове у Васьки и о его внушаемости, все может быть.
      - Кладбищенскую… Я же Вам давно еще говорила,- продолжает Никифоровна с укором, - сучка эта его крашеная по началу-то ходила заказывала на вас рассорки, это когда вы еще вместе жили. Потом приворот ему на менструацию сделала. Позже с мамкой подчины ему заказали. Ну для внушаемости. А сейчас на нем столько навешано, что и печати негде ставить. Он у девки этой и мамки ее в ошейнике ходит! - торжественно завершила свой спич Никифоровна. Все-таки, как ни крути, а настоящая собачатница этот горластый Мессинг. Вон как завернула - ошейник!
     - А «Педигри» они его еще не кормят? - интересуюсь я у соседки.
     - Зря Вы так! Ничего смешного, - обиженно тянет Никифоровна. - Не послушали тогда меня, а надо было как-то вмешаться, снять с него всю эту приворотную гадость.
     Что-то смутно припоминаю про кровь и привороты на Ваське. Меня тогда от заявления Никифоровна слегка подтошнило, не более. Куда и зачем нестись, что снимать, если человек доволен и счастлив? « В сорок лет жизнь только начинается!» - вопил же Васька на каждом углу, наш Болконский, видимо, от полноты счастья после очередного опоя или окорма. Только князь Андрей смотрел в этот момент на небо, а Васька, по своему обыкновению, в бутылку. А так - да, душевные метания и Ваське свойственны, пусть и далеко ему до героя Толстого. Оказывается, вон куда занесло, в какие счастливые дали невежества и колдовства Ваську Пуцика! На дворе Средневековье, мракобесие и джаз, как в песне.
     Ну, а вот действительно, если посмотреть на поведение Васьки со стороны, с позиций, если можно так сказать, магических. Без особого опыта в этой сфере ведь реально-таки, наверное, увидеть в нашем герое-любовнике привороженного поневоле человека, даже найти какие-то признаки чего-то наведенного, наносного в его поведении? Это постоянно отрешенное выражение лица, наливающиеся кровью и ненавистью глаза, если Васька в суде сталкивается со мною взглядом. Та же истеричная ненависть с переворачиванием по пути на улицу стульев в кабинете в органах Опеки. Чего бежим, куда несемся, Васютка, птица-тройка ты наша? Но Васька убегал, бился плечами о дверные лудки, гнал прочь от меня после беседы с милыми женщинами-специалистами, которые пытались ему в очередной раз донести мысль о его отцовской ответственности и обязанностях.
      Ни на того, конечно, нарвались - у Васьки жив пример перед глазами мамы с папой: детей нарожали, а вот что с ними делать и кто за них в ответе, так и не смогли между собой договориться. Так, как бурьяны, с грехом пополам братья и сестра Пуцики  выросли: что-то взяла на себя школа в воспитании, что-то - государство, семья-то была многодетная, ну а что-то удавалось вырвать и самим дитятям из горла у мамы с папой. Иногда с кровью.
      Ну возненавидел меня Васька, ну стал пить и есть, как ни в себя. Так он с детства на подножном корме был, может человек комплексы свои так заедает. Ну весит он сто десять килограмм уже, задыхается от выкуриваемых трех пачек сигарет в день, поднимаясь на третий этаж суда. Стоит, пять минут откашливается, дышит тяжело прежде, чем пройти дальше по коридору. Ну что, это все следствие приворота, хотелось мне спросить у соседки? Ну живет человек с чувырлой, используя терминологию той же Никифоровны, с не ахти каким образованием (это-то при образовательных амбициях семьи Пуциков) и подпиской в соцсетях на «Реальные пацаны». И что, о чем это говорит? Васька забыл дорогу в театр, ходит теперь вместо театров в боулинг, так это потому, может, что он ближе к его новому дому. И наливают там не только в антрактах.
      Ну пишет мне бывший муж электронные письма, называя тупой мразотиной, гнилью паразитической или там ласково твердолобой ехидной, ну и с ошибками смешными в самых простых словах, вроде как и не был в школе отличником, и обязательно с матом, как без него Ваське сейчас-то? Ну что, это от приворотов любовных человека так развернуло? Так они с детства в семье так разговаривали, принято у них так было. Нет тут никаких поводов для магических объяснений. Не вижу я их.
      Ну да, это одутловатое, нездоровое лицо Васьки с опрокинутым вовнутрь взглядом - все это сейчас не от большого здоровья, в том числе и духовного. Но если у человека такое счастье, он вернулся к своим корням и рад, что никто не заставляет его есть не то, что с ножом и вилкой, а просто не хватать еду руками, принимать душ и мыть голову хотя бы раз в три дня… Если у человека наступила  вот такая первозданная радость бытия, хотелось спросить мне Лидию Никифоровну, имею ли я право мешать ему быть счастливым?..
      - Вы бы пошли и сняли-то все-таки порчу, - говорит мне наш дворовый адмирал. - Это все - не шуточки! - Никифоровна грозно смотрит мне в область третьего глаза. Для надежности внедрения мысли, надо полагать.
      - Я подумаю, - отвечаю я, чтобы хоть что-нибудь сказать.
      - И не пойму, - завершает свою речь Никифоровна, - это он у Вас такой внушаемый, что побежал заказывать гадости всякие, или в роду тоже кто был, кто занимался колдовством там или просто по бабкам ходил?
       Этот вопрос Никифоровна задала практически уже в никуда, на развороте от меня в полтуловища. Это и понятно - на горизонте замаячила фигура соседки из третьего подъезда Светланы. И судя по всему, Никифоровне было, что подрассказать и этой жертве ее круглосуточной заботы о ближнем.
      Метким броском хорошо натренированного футболиста высшей лиги, то есть мягко, но уверенно, носком правой ноги Никифоровна подкидывает свою Тоську на уровень груди и, ловко перехватив руками, располагает любимицу на своем пышном бюсте. И теперь уже во всей красе, в меховом боа в мае месяце уверенным шагом полководца уходит от меня прочь. 

    
      Теперь, так сказать с высоты прожитых лет, я припоминаю некоторые не совсем здравые вещи в поведении мамы Сони и папы Марка, которые ну никак не вязались с материалистическим мировоззрением выпускников математического факультета института.
      Где-то в городишке под Донецком, куда надо было ездить на электричке, жила некая то ли женщина, то ли какая-то бабка. И к ней со своими насущными проблемами ездили по очереди мама и папа Васьки. Что-то там она шаманила, эта женщина, чем помогала - неведомо, но как-то, видимо, нуждались в ней его родители. Мама Соня вместе с горестями привозила к женщине фотографии своих троих детей. И вроде как во время процедуры все карточки стояли, а одна падала. И это было фото Васьки. То есть был знак маме Соне. Хотелось, конечно, сказать, что если бы в рамках стояли эти фотографии, а не держались за воздух, то может и не падали бы вовсе. Но женщина сказала, что « тут так сделано, что я ничем помочь не могу». То есть опять же честно признала, что передвигать предметы силой взгляда, а то и фиксировать их в пространстве, она не может. Да, далеко не Саи Баба попался семейству Пуциков на степных просторах Донбасса…
      - Понимаешь, - пытался виновато в ответ на мое недоумение объяснить Васька, - если маме после поездок к этой женщине становится легче, то пусть ездит! Она после этого хоть на какое-то время ведет себя спокойно, истерики не устраивает. И папе тоже ездить туда нравится…
      Сейчас я уже начинаю задумываться, а только ли детей фотографии возили для манипуляций родители Васьки, только ли со своими проблемами и просьбами их справедливо разрешить обращались они к знакомой колдунье? Ведь мир не всегда справедлив, люди вокруг злы и невежественны, и частенько возникает желание поработать дланью Господней, устроить справедливость отдельно взятому рабу божьему. Вот чтоб не обижал больше никого и меня, сердешного, тоже. В каждом из нас живет Наполеон. И чем ничтожней личность, тем больших размеров в ней Буонапарт. А в размахе амбиций и пожеланий от души в адрес окружающих мамы Сони сомневаться не приходится. Как вежливо и очень деликатно выразился когда-то мой папа, ну чтоб никого не обидеть: «Твоя свекровь - магнетическая женщина!»
     Опять же, на заре своей болезни и в отсутствии диагноза, как вы думаете, куда обратился брат Васьки, курчавый Рудик? К врачам побежал, консилиумы созывал для лечения своего странного заболевания? Кстати, может, если бы тогда и пошел к медикам, раньше бы узнал о своем диагнозе, этой «чуме ХХ века», начал бы как-то менять образ жизни, своевременно лечиться опять же. Но нет, Рудик по семейной традиции побежал на прием к колдуну. Тот честно сказал, что жить брату Васьки осталось пару месяцев, и надо лечиться. У него. И не за дешево. Рудик в лучших традициях мамы Сони послал колдуна подальше ( эта безапелляционность и некий подрыв мозга Пуциков, надо признать, иногда все-таки бывают к месту) и укатил путешествовать по Средней Азии. Может и мама Соня в сердцах приложила свое обычное проклятье в адрес колдуна, история об этом умалчивает.
      Поехал Рудик, понятное дело, через Москву, срубив по пути с Васьки денег на поездку и передав письмо матери и бабушки. В нем они слезно просили Ваську поберечь Рудика, мало ему отмерено уже, подавать стакан воды умирающему ( тут не совсем понятно, как Васька должен был это делать с учетом того, что Рудик, взяв деньги, бодро прыгнул в поезд и был таков недели на три) и, главное, передать в Донецк и им, переживающим за сына и внука страдалицам, в очередной раз денег - бабушке на новый холодильник, а маме на поездку в Крым.
     В общем, семья по обыкновению захлебнулись слезами в скорби и печали. Сестре своей Васька тоже передал денег на наряды, ну чтоб и она не так тревожилась за смертельно больного Рудика. Утешились все. И, слава богу, никто не умер  от горя. Живы до сих пор. И Рудик честно припер брату в подарок из стран Азии дыню-торпеду. Так что в этой истории все герои остались довольны и при своих интересах. Кроме, конечно, колдуна - он ничего не заработал. Но это и понятно - на семействе Пуциков не так легко нажиться. Не на тех ты напал, колдун. Прямо скажем, лопухнулся.
      Ну и уверенность папы Марка в наличии у себя таланта эзотерического порядка тоже нельзя не отметить. Конечно, некая параноидальность была и есть в том, что всю жизнь мой бывший тесть лечится от множества болезней, диагнозы к которым сам же себе и ставит. Методом утробного ясновидения - такое определение можно дать самобытному таланту Марка Анатольевича. А лечился отец семейства, в основном, конечно, народными методами - травы всякие, голодание, собственноручно приготовленное мумие из куриного помета, уринотерапия. От последней очень страдали домочадцы и соседи Пуциков - все-таки выпаривание урины на кухонной плите слегка отравляло дружную атмосферу их дома. Но ошеломляющие результаты потребления внутрь собственной мочи Марком Анатольевичем, а особенно клизм из нее, были просто, что называется, на лицо. Глаза отца семейства горели огнем, щеки наливались кровью, лишний вес уходил бешеными темпами.
     Одно печалило Марка Анатольевича - бестолковость врачей и плохое качество медицинской аппаратуры. Несколько раз записывался он на УЗИ органов брюшной полости и таза в надежде, что эти бездари от медицины увидят его полип в кишечнике. И каждый раз эта процедура заканчивалась утверждением очередного шарлатана за аппаратом, что никакого полипа у Марка Анатольевича Пуцика нет и в помине.
      - Нет! - гневно заявлял пациент. - ОН есть! Я это знаю. Я вижу, что ОН там есть! - и громко хлопал на прощанье дверью кабинета.
       Ну вы же помните, был уже один правдолюб: « А все-таки она вертится!» И чем все это закончилось.
    
      А маразм, меж тем, крепчал.
      Имела я глупость заболеть в самом конце гриппозного сезона, подхватила-таки вирус на излете. Большей глупостью, конечно, было в деталях рассказать Любке-массажистке, как лежу и прямо-таки умираю. Любавушка, конечно, быстренько, по привычке, слово в слово передала нашу беседу Вовке-цыгану, а уж Вовка понесся вскачь в тот же день из цеха навстречу выходящему из «БМВ» Ваське, понес добрые вести.
      Не знаю, как за информацию Васька премирует Вову-цыгана. Не будешь же все время покупать ему туфли, все-таки не сороконожка. Но, видимо, как-то достойно поощряет. И, знаете, я даже несколько раз после очередных стонов Любавы и жалоб на безденежье с легкой руки «пускала дезу» - мне от этих фантазий ни убудет, ни прибудет, а Вовке двоих сыновей кормить надо. Васька-то - начальник прижимистый, если не сказать жадный. Глядишь, выдаст очередную премию за стукачество. Сделать из цыгана порядочного человека не получится, пусть хотя бы будет сытым и довольным. Так, размышляла я, от него все-таки меньше вреда обществу.
     Не известно, эта ли информация чуть ли не с моего смертного одра так радостно подействовала на Ваську, или все-таки прислушался к очередным пожеланиям многомудрых Марьянки и Мамки активнее пользоваться магией, но поспешил этот дивный человек по старым адресам. Туда, где висят лягушечьи лапки, просят принести фото жертвы для того, чтобы подкопать его в могилу к умершему тезке, и дают поручения поставить той же жертве свечи за упокой. Тут надо помнить о трепетном отношении Васьки к миру мертвых. Могилки, кресты, оградки… Что может быть приятнее?
      А узнала я об очередном вдохновенном походе Васютки от нашего общего знакомого. Позвонил как-то мне Саша, пожаловался на то, что Васька стал недоступен - ни встретиться с ним в компании, ни на дачу позвать. Все бежит куда-то, спешит. Мутно как-то ведет себя, загадка прям. И вид имеет нездоровый. А под занавес этот наш давний приятель и говорит мне вкрадчиво так, заботливо:
     - Аллочка, а ты как себя в последнее время чувствуешь? Ну вот так, положа руку на сердце? Не болеешь часто? Ничего необычного не замечаешь?
      - Да, - отвечаю, - вши вон подцепила к сорока годам. С детсада не было, - как-то коряво пошутила я.
     Но звонящий мне с самыми добрыми намерениями Саша был настроен не так юморно. И тут оказывается, что одна подруга Марьянкиной Мамки по секрету сказала другой, которая работает в банке вместе с женой Сашки, что Васька опять ходок. За чудесами и порчами. Но самому идти к Власове ему стало «не комильфо», видать, решил теперь просто деньги на чудеса через доверенное лицо, Мамку, передавать. Ну и заказы порч через нее делать. Что-то вроде «Магазина на диване». А Марьянка с Мамкой-то не будь дуры, и давай Ваське цены в аккурат в два раза завышать на услуги колдуньи. Ну что, лох этот, рассказывает мне Сашка, платит, бабы ушлые и рады. Да и не первый раз уже так они на нем подрабатывают. Васька на конкурентах и партнерах по бизнесу тоже решил черную магию испробовать. Подольск и его жители в очередной раз не нарадуются - и поговорить есть о чем, и посмеяться над кем. А Василий-то ходит важно, щеки дует. Прям Король в невидимом платье от Андерсена.
      На этом Саша быстро беседу нашу свернул, посоветовав мне на прощанье попить натощак святой водички.
     Только договорили с Сашей, тут стук в окно - Лена и голосистая Тома под подъездом клумбу свою цветочную окучивают. Стучат - значит шланг для воды к крану на кухне подсоединить надо. Но нет, не угадала.
     - Алла, - как-то жалостливо говорит Тома. - У тебя тут все рамы в иголках. Понатыкано по самое не хочу. Выходи быстро! И не забудь взять перчатки.
     Изъяли мы с соседками из деревянных моих окон штук тридцать иголок. А может и больше. Все это надо было делать по совету той же Томы в перчатках. Ну а потом утилизировать путем сожжения. Я все время пыталась как-то вяло шутить, а давайте, бабоньки, печь что-ли сталеплавильную соорудим для этих иголок, как металл жечь-то будем? Но Лене и Томе было не до смеха.
     - Ты б, Алла, в церковь сходила, сорокоуст за бывшего своего заказала. Свечей опять же за здравие, - советует мне Лена.  - И за трипонему его перегидрольную тоже свечу поставь. Пусть живут долго, суки, - по-доброму посоветовала мне Лена, ногой припечатав бычок от сигареты.
     А не прислушаться к совету Лены я не могла. У нее муж и двое сыновей ходят буквально по струнке. Никакого тебе разброда и шатания, согласованность и идиллия дружных рядов восхищает даже Никифоровну. Надо полагать, не без божьей помощи существует такой показательный семейный союз.       
     Поэтому, вняв доброму совету, я в силу своего максимализма решила, что если уже заказывать за Ваську молебны за здравие, то только в монастыре. Там эту заблудшую овцу монахи наверняка сорок раз упомянут в молитвах. Изучив карту, прикинула взглядом путь от метро до монастыря и поехала на Тульскую, в Даниловский монастырь. Для бывшего мужа сделаю, думаю, все по высшему разряду. Не пожалею времени и денег. Он же их на меня не жалеет.
     - Одно во всем этом радует, - спокойно так, на выдохе после мантры Ганеше говорит мне Эдик-буддист. - Навести порчу в Москве и окрестностях стоит не три копейки. А еще и не одну… Сколько, говоришь, Васька на питание, лекарства дочери и вообще алименты не перечисляет? Месяцев пять, шесть? Видишь, Алка, по-другому, но тратится на вас с Паулинкой. И опять же, снять порчу стоит дешевле, чем навести. - Эдик складывает пальцы в какую-то сложную мудру и перед тем, как закрыть глаза, подводит итог:
      - И тут ты тоже не в накладе. Если пойдешь снимать.
      ОМ, Эдик, ОМ. Ты, как всегда, прав. И да прибудет с тобой Ганеша джи.

     Если идти от метро к монастырю, то никак не проскочить мимо маленькой церквушки, что-то вроде часовенки, стоящей между двух аллей. Там-то я и шла, бодро так, со знанием дела и целью в голове, а на дорожке в инвалидном кресле сидит женщина без ног и просит милостыню. Я подаю - не бог весть что, но с учетом опять же будущих трат на разные церковные требы и службы. Женщина мне так вдогонку нежно, ласково:
     - Иди сюда, доча, что скажу!..
      Слегка поворачиваюсь, виновато улыбаюсь, мол, спешу, простите. Заказав за Ваську и его гоп-компанию чародеек все возможные службы, поставив свечи, накормив голубей остатками пирожка из монастырской пекарни, то есть с чувством выполненного долга иду к метро. Опять подаю той же самой женщине рублей тридцать-сорок. И она так же ласково мне, ненавязчиво:
     - Иди сюда, доча, что скажу!..
     Какая-то закольцовка сюжета. Природное воспитание берет верх - возвращаюсь на полпути к метро обратно.
     - Доча, что скажу тебе,- плавной лебедью плывет её речь. - Ты много страдала, несправедливо. Обидели тебя сильно, - в паузе между монологом успеваю подумать, что любому проходящему мимо можно сказать приблизительно то же самое. - Ты сильно открытая, хитрее надо быть, - продолжает она. - Порчи на тебе, дорогая моя, две вижу. И еще вижу женщину за тобой - ходит рядом и шепчет, шепчет…Желает тебе зла. А попросил ее об этом мужчина, вроде как муж твой, но и не муж уже… Он вдалеке, вон там, стоит и смотрит, что она делает, - цыганка в инвалидном кресле, а теперь я понимаю, что эта дама без ног была родом из этого древнейшего племени кочевников, замолчала. Сейчас потащит меня в кусты, подумала я, предложит погадать. Знаем мы ваших!
     - Нет, - отвечает на мои размышления цыганка. - Тебе гадать не надо. Итак все ясно. Иди, доча, пусть уберут с тебя это. Снимут порчи, и все будет хорошо…

     Мой хороший приятель, массажист Сергей Степанович, заканчивал мединститут в Виннице. Психологию им читал тогда уже достаточно известный в узких кругах Кашпировский. Спустя тридцать лет после окончания института Сергей Степанович как был, так и остается махровым реалистом и циником:
    - Анатолий Михайлович так и сказал нам тогда, желторотикам: « Запомните, никаких экстрасенсов и магов не существует! Есть только гипноз и телепатия».
     А теперь представьте себе телепатическую мощь Никифоровны, которая пробивает даже цыганок. И содрогнитесь…

     Старинный друг Артемий звонит из Крыма:
     - Мать, выгнал очередную порцию отменного самогона. Сказка получилась, просто сказка! Вода артезианская, легкий привкус хлебной корки, послевкусие есть, как у хорошего вина. В этой партии - карамелизированный сахар…Так, еду на выходные к Вадику Лобстеру, он тоже где-то в твоих краях, в Подмосковье обитает. Будем отдыхать с ним до последней капли напитка, - легкий смешок. - Знаю-знаю, молчи, ты не самый большой любитель самогона. Привезу тебе шикарных крымских персиков и слив! Только переживаю, как бы не подавились в дороге… Жди!
     Артемий всегда был человеком слова и дела. Уж если он чего решил, то выпьет обязательно. Через несколько дней - звонок в дверь. Открываю  - на пороге сам Артемий, собственной, как говорится, персоной и рядом с ним - нет, не чемодан или сумка, а нечто громоздкое, обернутое в большую холщовую простыню.
     - Салют! Так, посторонись. Заносим! - Артемий с натугой поднимает свою поклажу и втаскивает мне на кухню. Я иду за ним. И вот как в кино, в ярких лучах заходящего солнца подобно скульптору с памятника, жестом факира и чародея Артемий срывает накидку с загадочного груза. Перед моим взором оказывается гигантская бутыль с прозрачной, как слеза младенца, жидкостью. Я понимаю, что это и есть продукт спиртовой селекции Артемия, его знаменитый самогон. А внутри этого стеклянного сосуда литров на 50 девственно плавают персики и сливы.
     - Как и обещал. Не подавились же, твою мать! - Артемий с видом первооткрывателя гордо смотрит на меня. - Бери половник и вылавливай фрукты, босота! Пацан сказал - пацан сделал!
     Я замираю в восхищении от этой мизансцены. Не успеваю ничего ответить, как Артемий мне деловито предлагает:
     - И пока я не укатил к Лобстеру, предлагаю снять пробу. Заодно может и порчи твои снимем, - Артемий лукаво мне подмигивает и откуда-то из рукава достает уже стеклянную баночку, нежно наклоняет бутыль и наполняет живительной влагой тару.
     Вот это чудеса! А вы говорите - колдовство, магия… Вот вам волшебство и гений отдельно взятого человека безо всяких магических ухищрений. Пацан, как говорится, сказал - пацан сделал.
      …Надо ли говорить, что Лена и Тома с удвоенной силой к общему удивлению занялись клумбой у подъезда? А все потому, что я от душевных щедрот не уставала привечать наших цветочниц фруктами. Ох уж эти дивные, выращенные под жарким крымским солнцем персики и сливы! Непередаваемый, скажу вам, вкус.

     На днях дружок Никифоровна, этот речной тихоход, подплыл к месту швартовки моей машины с очередной новостью:
     - А мамка-то с девкой опять пошли к Власовне за порчей, - изрек наш Мессинг отчего-то торжествующим тоном. Видимо, в укор мне: не относишься серьезно к чему надо, все увиливаешь, а оно, зло, видишь как, продолжается. - Решили мать Вашего идиота извести. Мол, не должно быть у него другой матери, кроме мамки этой сучки. Что только не творят люди… О чем думают?!
     В этот раз, не дожидаясь моего ответа, Никифоровна резко развернулась, дала правый руля и скорбно уплыла восвояси.
     Что я могла ответить Лидии Никифоровне, даже если бы она решила бросить якорь и остаться рядом на приколе? Это уже не моя история. А Васькина новая семья… Пусть уже сами там между собой разбираются: кого казнить, кого миловать.
    


                Антракт.

 
      Наше представление уже давно начинает все больше напоминать театр кабуки. Пять, а то и семь часов действа я, как драматург, честно обещаю зрителю. И в лучших традициях японского театра предлагаю хорошо откушать в антракте ( можно даже во время представления, что и делают жители страны восходящего солнца) и пригубить чего-нибудь крепкого. Согласно программке в следующем акте зрителю будет предложено узреть судебные перипетии нашего с главным героем развода. А это - действие не для слабонервных…
      Поэтому в этот раз даю рекомендацию обратить особое внимание в ассортименте театрального буфета на виски и коньяк.
      Ну а сочувствующим нашему балаганному герою Петрушке, Ваське Пуцику, смело советую - открывайте шампанское! Ибо после года судебного процесса, Васька понял, что дело, как ни затягивай его подложными документами и неявкой в в суд, идет к финалу, и делиться-таки деньгами и имуществом с бывшей женой придется… Что Василия, как вы понимаете, настоящего продолжателя традиций стяжательства семейства Пуциков, не устраивало однозначно. И за три недели до финального судебного заседания Васька таки занес судье «подарок для самого слабого». Ну а после оглашения судебного решения не мог, в силу опять же семейных традиций истеричности и словоохотливости, удержаться, и через пять минут после конца заседания прислать мне смс: «Радости от победы не испытываю. Необходимое решение суда было принято заранее. Ты лохушка и дура. И адвокаты твои идиоты…» Ну и т.д. и т.п.
      Ну что тут сказать. Каждый из нас, похоже, лох и идиот, если решится хоть как-то в пределах закона обратиться к системе за справедливостью, пытаться отстоять свои неказистые права. Мы содержим эту систему, на что-то наивно надеемся, но она давно существует сама по себе, отдельно от нас с вами, и живет по своим внутренним законам и правилам. Решения, касающиеся нашей жизни, жизни наших близких, детей, наконец, принимаются и будут приниматься, как видим, «заранее» и «необходимые».
      Но не теряйте веру, не оставляйте свой дух донкихотства! Если он у вас, конечно, еще остался. «Улыбайтесь, господа, улыбайтесь!..»
      Есть еще один повод улыбнуться, и я спешу с вами поделиться - Мамка с Марьянкой внушили Ваське мысль, что для верности эффекта взятки нужно подключить магию и подействовать на судью районного суда еще и мистическим способом. Догадайтесь, сколько стоила процедура такого большого по значению масштаба и размаха дела? И какую часть суммы донесли до колдуньи Власовны эти нежно любимые Васькой женщины? И донесли ли вообще хоть что-то…
      Но «город пил коктейли пряные, пил и ждал новостей»… То есть Подольск и его жители продолжают обсуждать на своих кухнях перипетии Васькиной жизни, радоваться за двух предприимчивых женщин, коренных подольчанок, и поздравлять Власовну с таким завидным по части возможностей и постоянства клиентом, каковым является Василий Пуцик.
      Никифоровна порывалась как-то мне сказать, в каком банке у Марьянки открыт счет для складирования честно наворованных у Васьки денег. Я слушать не стала - какая-то совершенно для меня  лишняя информация. Вот если бы этот медиум с халой на голове сообщил мне номер давнего счета Васьки и остаток средств на нем в офшорной зоне «Приватбанка» на Кипре, я бы еще прислушалась. Может удалось бы огорошить Ваську информацией, и он бы решил разориться и купить, например, лекарства для дочери по назначению гомеопата. 
      
       Продолжение - в следующем акте пьесы. А пока быстрее занимайте очередь в буфет и прислушивайтесь к театральными звонкам.