Я - жертва коммунистиче-ского режима

    Я поступил и кончил заочную аспирантуру на своей кафедре, сдал кандидат-ские экзамены. Написал диссертацию, написал автореферат. Предварительная защита на кафедре прошла более чем успешно, о чем сказал Эдик Алгазинов (будущий завкафедрой электроники, проректор ВГУ по науке, ныне - декан факультета компьютерных наук), перехватив меня после защиты, да я и сам знал, что диссерта-ция неплохая, потому что на кафедру приходила масса диссертаций и авторефератов на отзыв, в том числе и докторских, и мы, сотрудники, писали на них отзывы, потому что нашим начальникам было лень этим заниматься, так что отличить хорошую диссертацию от плохой мы умели.
   Ведущей организацией я выбрал НИИ наших заказчиков в Пушкине – моря-ков. За годы нашего сотрудничества я сдружился с некоторыми из них и рассчиты-вал, что они мне помогут преодолевать бюрократические препоны, которых тогда было очень много. Моим близким приятелем, в частности, был капитан второго ранга Ярыгин, когда он приезжал в Воронеж в командировки, то останавливался у меня. Это был лихой моряк, к девкам на второй этаж общежития универа он лазил по водосточным трубам.
   Выступил у них с предварительной защитой. Все прошло как по маслу. Стал ждать отзыва, а его все нет и нет. Звоню туда – они мнутся. Прошел месяц, прошел еще один, я поехал в Пушкин и там мне со смущенными лицами сказали, что специальность ученого совета, по которой я защищался, ликвидирована, и отзыва они дать не могут.
   Я сник. И тут через два месяца умирает мама. Это выбило меня из колеи, только через полгода я смог взять себя в руки и опять заняться диссертацией. Я внес в нее, на мой взгляд, улучшения, изменил название и опять начал всю процедуру с нуля.
   Предзащита на кафедре прошла успешно, ведущая организация, Горьковский университет, дала хороший отзыв, на защите в «пентагоне» не было ни одного черного шара, и я стал ждать утверждения в ВАКе (высшей аттестационной комиссии). И вдруг узнаю, что моя диссертация попала к «черному оппоненту» (какой-то процент диссертаций попадает на отзыв к анонимному специалисту) и он дал отрицательный отзыв. В этом случае полагается повторно защищать диссерта-цию перед контрольным советом при ВАКе в Москве. Контрольный совет оконча-тельно зарубил диссертацию по некоторым формальным основаниям, из которых я понял, что члены совета делают вид, будто незнакомы с теми теоретико-игровыми методами, которые лежали в основе моей работы.
   Что делать дальше? Я знаю, что мои диссертации – полноценные нормальные работы, я сравниваю их с другими защищенными диссертациями – они во всяком случае не хуже. И такие провалы! Как же так, ведь основу диссертации составляли материалы, полученные мною при выполнении НИР (заказчиком НИР был КГБ – мы разрабатывали теорию помехозащищенных систем подвижной связи, я был ответственным исполнителем), которая была принята государственной комиссией и получила высокую оценку, был получен акт о внедрении (на нормальном языке – документ о том, что результаты полезны и будут использованы при проведении последующих работ по этой теме), а мы были награждены крупной премией. Кроме того, заведующим кафедрой и моим научным руководителем был Хромых, он не так давно успешно защитил докторскую диссертацию, добрую половину которой составляли мои материалы, признанные контрольным советом ВАКа в моей диссертации негодными (Слава имел право их использовать в своей диссертации, так как был научным руководителем НИР).
Я сажусь писать третью диссертацию. К тому времени у меня уже накопилось уйма нового материала (надо понимать, что пока шло время – прежде всего на преодоление всяческих бюрократических препон – я не дремал, я получал все новые и новые результаты, и это меня сильно увлекало, да и заказчики НИР давали все время положительные отзывы), так что мои прежние диссертации уже казались мне детским лепетом.
   Написал третью диссертацию. Еле втиснулся в рекомендуемый объем. Пред-ставил на кафедре. А коллеги мне говорят: у тебя не диссертация, а конспект монографии, ты охватил слишком широкий круг вопросов, как диссертация она не пойдет, ты можешь попытаться опубликовать монографию и представить ее к защите. Но писать монографию – это значит опять отрываться от работы и занимать-ся тем, что я уже прошел и оно стало мне неинтересно в научном плане, у меня уже поднакопились новые идеи и не терпится поработать над ними. И вообще мне уже так надоела возня со всей этой формальной рутиной, что я плюнул и бросил эту канитель, тем более что за ученую степень тогда не доплачивали. Я впал в такую сильную депрессию, что даже лечился у психиатра.
   Через какое-то время, будучи в командировке в Москве, я вдруг встретил на улице Володю Москалева, с которым не виделся несколько лет. Передо мной стоял бравый полковник, и, как оказалось, Володя служит в управлении кадров КГБ. Вечером Москалевы устроили маленькое застолье, во время которого я рассказал Володе свою эпопею с защитами. Он на это сказал:
   - Я просто не сомневаюсь, что это наша работа (имея в виду КГБ). Помнишь, к вам приезжал Салихович из Югославии, и я тебя предупреждал, что это для тебя добром не кончится? Вот и не кончилось. Ведь ты, еще когда поступал в «пентагон», подписывал бумагу, где клялся не разглашать военную тайну и не общаться с иностранцами? Подписывал, а сам общался. Да что там. С той минуты, как твоя мама подписала приглашение Салиховичу, а он явно иностранец и ты явно будешь с ним общаться, КГБ тебя «повело». Точно, это наш почерк и теперь наша фирма будет тебя «пасти» до скончания века. У нее есть приемчик: если человек совершает некое некрупное «преступление» типа твоего, то его не сажают – зачем? - ему просто обрубают карьеру, причем он сам и не догадывается, почему это вдруг прекратился его карьерный рост, хотя по службе вроде бы все нормально. Постепенно человек теряет уверенность в себе, начинает считать себя неудачником, у него наступает депрессия, иногда люди даже самоубийством кончают. Тебе еще повезло, наверно, твой Салихович – простой человек и не замечен в чем-нибудь «эдаком».  Поэтому тебя решили строго не наказывать – зачем им лишний шум, а просто обрубили научную карьеру. И не наказать тебя они не могли – их ведь проверяют. К сожале-нию, я не могу узнать на работе точно, поступили ли так с тобой, потому что работаю в другом управлении, но, судя по почерку, я уверен - это наша работа.
   Володе я поверил далеко не сразу – мысль о том, что виноват не я сам, а ка-кие-то внешние силы, не приходила мне в голову, да и слишком долго я считал себя неудачником. А когда поверил, когда перестал сомневаться в диссертациях, то появилась жгучая ненависть к КГБ и к советской власти вообще/ Да, КГБ успешно решил свою задачу - испортил мне праздник жизни.
   Не сильно утешало и то, что теперь я могу считать себя «жертвой коммуни-стического режима».