Температура 38, 3

В прошлый четверг внутри меня поднялась температура.

Часа в три пополудни я вдруг ощутил зверский голод, который, при попытке его глушения яблоком, перешел в полное отсутствие аппетита. Потом заболело горло, а к вечеру забегали мурашки по спине и в глазах. Перед сном термометр пропищал 38,3.

Под одеялом было сначала жутко холодно, затем так же жарко, потом опять и снова – в общем не спалось. За первые полчаса я переитожил все произошедшее вчера и намеченное на сегодня. Ни то, ни другое не вызвало положительных эмоций. А они при 38,3 ой как нужны!

Тогда я решил подумать о чем-нибудь хорошем. Ближайшее хорошее нашлось в детстве, и связано оно было с температурой. В те времена считалось, что при малейшем ее повышении детей должно держать в постели круглые сутки. Для гиперактивной мелкоты это было, понятно, пыткой. Но для прирожденных лентяев, как я, кроватный режим не являлся проблемой.

Само по себе лежать было неплохо, особенно когда бабушка суетится вокруг с малиновым вареньем и куриным супом. Еще лучше становилось, когда по пути из школы заходили друзья проведать и сыграть партию в морской бой или чернильные танки.

Самым неприятным оказывалось вечернее время. Мама придерживалась модной тогда теории – болезнь пытками вышибают. По приходу с работы она готовила очередное истязание, вроде горячей картошки под одеялом, горчицы в носки или смеси из лука с медом внутриутробно. Впрочем, уже тогда я понимал, что два часа адских мук к двадцати двум полной расслабухи не такая уж плохая пропорция.

Чтобы быть справедливым к температуре, нужно отметить ее существенное образовательное значение. Лежа под компрессом я слушал сначала ‘Конька-горбунка’, затем ‘Мороз – красный нос’, а на излете детства ‘Поднятую целину’. В отрочестве под градусом мне открылись Конан Дойль и Майн Рид, Бальзак и Фейхтвангер.

Проникнувшись уважением к температуре, я научился ее … воспроизводить с помощью щепотки засушенного клея в носовом платке. Таким образом я получал доступ к дневной трансляции Зимних Олимпийских Игр, которые постоянно попадали аккурат в середину третьей учебной четверти. Уверен, что наши лыжники, конькобежцы и саночники чувствовали на расстоянии, как я за них болею!

Нынче недомогания все какие-то не уютные, а простуды без температурные. Нет повода полежать просто так без нервных инсинуаций на тему “ах, сколько я бы сделал, если бы не валялся!”. Лишь изредка, как в прошлый четверг, голос сверху посредством термометра подскажет: “Лежи, братишка, вспоминай детство. Заслужил упорным трудом на ниве… В общем, натворил делов, вот и получай 38.3, чтобы другим не повадно!”.