Лучше переиграть, чем не доиграть

            

— Тварь! – кричал в лицо своей жене Антон, обрызгивая её каплями слюны. Выпученные глаза с ненавистью смотрели на благоверную. Любимая, с презрительной ухмылкой, смотрела на мужа, нисколько не напугавшись.

— Какие мы грозные! – с издёвкой, выговорила женщина, по-мужски сплевывая в сторону. – Ты бы лучше сопли свои вытер… свинья!

— Ах ты дура! – выдохнул Антон. Схватив за горло жену, и  подтянув  её к  своему  лицу – зашипел, — не доводи меня… я же тебя как муху, пришибу!

— Ой…. герой… — не унимался прекрасный пол, задыхаясь, — …ты гвоздь то... прибить не можешь…

— Сука! – толкнул он её на диван, – Олеська, лучше не доводи до греха!

— Ой йёй, напугал! – Олеся приподнялась с дивана, потирая покрасневшую шею, — а то, что? К мамочке побежишь жаловаться?

Крепкая и хлёсткая пощечина опять подкосила женщину. По подбородку, с края губы её, покатилась тонкая струйка крови. На этот раз Олеся сплюнула алый сгусток и снова, без женской грации.

— Как баба бьешь! – неутомимости, и храбрости женщины, можно было позавидовать. Антон отвернулся, в глаза жене было стыдно смотреть. И это было ошибкой. Та резко вскочила с дивана и, схватив, с рядом стоящей тумбочки, вазу, без промедления, обрушила её на голову благоверного. — Вот как надо бить, слизняк!

Ваза разбилась, осколками царапая голову и шею Антона. Муж пошатнулся и рухнул на пол.
 
— Оооо! – застонал оглушённый мужик, потеряв на мгновение сознание. Через несколько секунд, Антон пришёл в себя. Перед ним висела люстра, и с лева маячило лицо Олеси, немного испуганное и озабоченное. Он чувствовал, как волосы пропитываются чем-то мокрым. – Вазу то зачем схватила…. дура, нам на свадьбу её подарили!

— А мне она никогда не нравилась, – всхлипнула Олеся, опускаясь на колени перед лежащим Антоном, — ты как? Больно?

— Ну, наверно больше да, чем нет… — приподнялся Антон, с волос посыпались мелкие осколки стекла, а за шиворот заструилась кровушка. – А ты-то как? Жива-то будешь?

— Буду! Только вот зуб куда-то подевался… — заулыбалась Олеся, оголяя кровавые дёсна. Строго по центру верхней челюсти, не хватало переднего резца.

— Я что-то больше не хочу эти, нафиг, эксперименты с сексом через ссору… а то ты говорила, помниться, что тебе не нравиться ещё набор сковородок, подаренный родителями…

Оба сидели на полу и истерично хохотали.

 А через час, после того как умылись и продезинфицировали раны, они занялись любовью. И в принципе, ничего особого… только полученные раны побаливали. Это пусть они там в Европе у себя экспериментируют, а мы уж как-нибудь по-простому, по старинке…