Вечный студент

Человек – одна из самых великих загадок на Земле. Его тайна во всём – и в том, что он появился, и в том, что он живёт, и в том, что он столько! времени живёт.
Он полон противоречий: не может жить один и, в то же время, теряется в толпе.
Человек живёт народом: должен жить сообща и во все времена стремится к индивидуальному проявлению. 

     Кирилл Петрович Патрахин – по форме и сути неординарное явление. Человек явно не от мира сего. Его одинаково можно отнести и к эпохе Старого Младенца, и к человеку Будущего.
    Разговаривая с ним, постигая его, долго не мог понять его единую ипостась (не могу утверждать, что и сейчас пришло окончательное понимание) – ту историческую вертикаль, отражающую жизненную канву от рождения и до достигнутых высот. Восемьдесят девять прожитых лет чего стоят! К этому можно добавить и то, что в этом возрасте он исполнил свою давнишнюю мечту – поступил учиться в университет. В настоящее время является полноправным студентом первого курса Пермского педагогического университета. При этом сдал полноценные ЕГЭ.
- Наверное – спрашиваю у Ирины Валентиновны Батенковой, заместителя декана по заочному обучению Естественно-научного факультета – были какие-нибудь снисхождения, как-никак такой возраст, к тому же ветеран войны?
- Что Вы! Отнюдь. Всё честно. Судите сами. Русский язык – проходной балл 36, Кирилл Петрович получил 41; математика – проходной балл 27, у него 31. Более того, могу сказать, мы попытались создать ему отдельные привилегии, он сам от них наотрез отказался.
     Надо сказать, что сам факт подачи заявления ветераном войны, сдачи  им ЕГЭ, зачисления его на первый курс, и самой учёбы – создало в университете повышенный ажиотаж.
- Было ли в истории пединститута ранее нечто подобное?
-  Нет, конечно – заявляет Ирина Валентиновна – даже близко к этому случаев не зафиксировано.
   Справедливости ради надо отметить, что руководство института намеренно не стало «рисовать» из этого события показную помпезность, потому как первым противником здесь был сам Кирилл Петрович. Всё его поведение говорило о том, что он самый обычный человек: и абитуриент, и студент и совсем не требуется рассматривать его как диковинку.  Его стали воспринимать, к  нему стали относиться не только как к старшему товарищу, – но, как к человеку, умудрённому богатейшим опытом, «язык» которого, к тому же, «искрился юмором и остроумием» – так поделилась впечатлением сокурсница Юля Овчинникова от обычного общения со своим представительным коллегой. Познания же ветерана стали воистину экзотикой – он изъездил буквально весь мир: побывал в 72 странах. Для будущих географов их сокурсник  стал бесценной кладезью нужной информации.
- Трудно ли было поступать? – спрашиваю студента Патрахина.
- Да – отвечает он честно, – но запомнилось не это, а то, когда я себя увидел в списках поступивших. Моей радости не было предела. Стоял около доски и у меня непроизвольно текли слёзы.
    Вот уж действительно в это сложно поверить, ведь у него самого за плечами огромнейший опыт преподавательской работы в техникуме, куда он поступил работать чуть ли не сразу после окончания Пермского политехнического института в 1964 году. 
- Кирилл Петрович, как родилась вот эта необычная мечта?
- Появилась давно – более тридцати лет назад.
  …..В то время он готовился к выходу на пенсию. Работал преподавателем в Пермском железнодорожном техникуме. Как-то, читая газету «Труд» наткнулся на любопытную заметку, которая рассказывала о том, что в Англии пожилая женщина в возрасте 90 лет поступила учиться в институт. Потом, через несколько дней, на улице повстречал бывшего сокурсника по политехническому институту. Тот пожаловался, что вот, мол, совершил глупый поступок – вышел на пенсию, хотя ему предлагали и дальше поработать. Сейчас не знает чем себя занять – время свободное девать некуда. «Неужели и меня это ждёт? – подумал про себя Кирилл Петрович. Нет – ответил твёрдо. Он будет учиться и преодолеет последний рубеж – закончит университет. «И поступлю я туда в 90 лет» – дал себе обещание, вспомнив ту женщину-студентку из Англии.
     Надо добавить, что основные предварительные стадии  обучения были пройдены – перед политехническим институтом, окончил Школу рабочей молодёжи, перед этим в 1956 году закончил Казанский индустриальный техникум.  Ранее были окончены и Школа фабрично-заводского обучения (ФЗО) и Ремесленное училище в Омске в 1944 году.
    Вероятно, огромная тяга к ученичеству была заложена Кириллу в его генах. Многозначительным подтверждением было начало. 
     Начальная школа располагалась в селе Ильинка, находившемся в трёх километрах от родной деревни Баландино, что в Ишимском районе Тюменской области. Проучился в первом классе Кирюша месяца два. Вызывают отца.
- Пётр Матвеевич – заявляет учительница на полном серьёзе – мы Вашего сына не можем оставить в первом классе.
   Отец аж испугался: что случилось неужто отчисляют за неспособность?!
- Он всё знает. – Поспешила успокоить родителя, заметив его расстроенность. – Писать умеет, букварь знает. Мы решили перевести его во второй класс.  Кто с ним занимался?
- Так вот я и занимался – виновато пряча глаза, ответил отец.
     Имея за плечами Церковно-приходскую школу дальнейшее образование старший Патрахин постигал самостоятельно. Писал с ошибками, но очень много. У него была страсть к систематизации и статистике. На полках стояло множество блокнотов со всевозможными записями: где, какое поле, когда и чем сеяли; какая корова и как отелилась; какие жеребцы и когда появились; какие события и когда были; какая погода и когда была – и многое-многое другое. Огромную значимость имели те записи – мог предсказывать и погоду, давал и дельные советы в колхозных делах. Из того колхоза к нему частенько и наведывались за подсказками и в вас колхоз «Имени Будённого» уговаривали. Он противился, вступать в него никак не желал. Любил труд самостоятельный и весьма добросовестный. Этому сына и учил.
- Учись и трудись сынок – человеком будешь.
    Как будто внимая заветам отца Кирилл в дальнейшем пуще стал удивлять и уже не только родителей. Лет в десять он первым и единственным в селе выписывал районную газету «Колхозное Знамя».
    Сподвигала и мама – Анна Владимировна. Всегда наставляла думать загодя. Стоял на печи на подставке самовар. Сынку стало любопытно, одну дощечку из той подпорки решил вынуть. Сделал так, а самовар возьми и опрокинься. Ошпарил ребёнок себе ноги.
- Киря, ты, прежде чем сделать, подумай, а то ведь так и без головы остаться можешь – жалея сынка и обмазывая раненные коленки, увещевала мать. Она любила своего единственного сына, прочила ему в жизни все дела делать только с добром, с пользой и по совести.
 
Потом была «военная» школа.
   С началом войны отца сразу призвали в армию. На фронт пока не отправляли, оставили в Омске, служить в тыловой части.
   Кирилл, которому на время начала войны исполнилось 14 лет,  упросив у матери разрешение, решил ехать к отцу. В Омске поступил в ФЗО. С отцом виделись часто, но так продолжалось недолго. В 1942 году его часть отправили на фронт. Проводив его, Кирилл больше своего отца никогда не видел.
    К этой печали добавилось несчастие: пришло письмо от соседки из Баландино, где она сообщила, что его мама умерла с полгода назад.  Сильно переживал, почти всю ночь плакал.
    Наутро наступила сосредоточенность, собранность. Наряду с осознанием осиротелости почувствовал наступившую  серьёзность – утвердилось понимание, что сейчас он может рассчитывать только на себя, появилась  твёрдая нацеленность на успешное окончание ремесленного училища, куда он попал совсем недавно.
    Попал, надо сказать, туда с курьёзом. Омская ребятня горела желанием помочь своим  – отцам, старшим братьям: рвалась на фронт. В то время было модным влечением и огромным счастьем стать сыном полка. Пацаны бежали на фронт и в одиночку, и компаниями. Убежал из ФЗО и Киря Патрахин. Проехав в поезде с сотню километров он был пойман на станции Называевск и помещен в детский приёмник станционного отделения милиции. Ему было страшно, что о нем могут всё узнать и отправить в родную деревню. Придумал себе легенду, что он, дескать, беженец из Харькова, попал под бомбёжку, родителей нет, а зовут его Плесовских Степан Иванович, и жил он по адресу улица Пионерская дом 7. Тут, как раз, тот приют малолетних беглецов,  посетила воспитатель Омского ремесленного училища.
- Хочешь мальчик в ремесленное поступить?
- Хочу – не задумываясь, ответил Стёпа-Кирилл.
    Директор училища Котяревский, узнав, что малец из Харькова, неподдельно обрадовался.
-  Земляк – потрепал его добродушно по плечу. Потом, поговорив  с самозваным харьковчанином, заподозрил неладное.
- Степа – спрашивает – а ты как добирался до Пионерской 7? На трамвае или на автобусе?
   Кирилл сразу понял, что его «раскусили» и во всем добровольно признался.
- Эх ты, бродяга! – Пожурил его Алексей Фёдорович. – иди, учись.
- А всё-таки, на чём можно добраться до Пионерской 7? – остановившись в дверях, спросил Кирилл.
- Не знаю. – Ответил директор. – Вот закончится война, мы с тобой съездим в Харьков и узнаем.

   После полученного трагичного известия о смерти своей мамы на фронт больше не рвался. Решил учиться.
   Успешно окончив училище Кирилла, в составе таких же малолетних специалистов, направили завод № 174, на котором изготавливали танки «Т–34». Слесарю Патрахину поручили изготовление обечаек и подкрылок.
- Как вы работали? Тяжело, наверное, было? Вообще, Кирилл Петрович, чем Вам запомнилось то военное время.
    Запомнилось, оказалось, многое чем. Были эпизоды, которые будто осколки ворвались в сознание и душу и оставили там тяжелые и до сих пор ноющие раны. Таким был вид около санитарного поезда.
    Каждый день, идя на смену на завод, он проходил по перрону станции. В один из дней шел мимо эшелона с раненными солдатами: взгляд мальчика поразило огромное количество валявшихся вдоль всего состава бинтов, снятых гипсовых  повязок, поразило обилие крови и гноя. Еще запомнил железнодорожный состав с молодыми девушками, отправлявшимися на фронт. Ожидая отправления поезда, они хохотали, пели песни, плясали. А ему почему-то было грустно – понимал, что многих из них могут убить.   Ещё врезалось, и до сих пор в память хранит двух молоденьких солдат-калек – у обоих не было по одной руке. Ребята ремесленники давали в госпитале очередной концерт. После каждого номера те солдатики оживлённо и радостно хлопали: левой рукой одного о правую руку другого. Им было весело, а Кире, помнит, хотелось  плакать.
   Таких эпизодов было немало. Однако, среди них так и не услышал его сетования на собственные тяготы. А ведь они были! Ведь чего стоила трудовая нагрузка, лёгшая на плечи подростков – ежедневный труд, без выходных, по 12 часов. При этом один раз в неделю работали по 18 часов. Довлело над ним и личное: материнский завет, «чтобы с добром и по совести» и отцовский –  «трудись сынок».
- Я – говорит – пока обечайку или другую деталь не доделаю, не могу бросить и домой уйти. Часто было, и позже положенного времени домой приходил.
    А труд этот стоил 1000 рублей и скудный обеденный паёк в столовой.
- Большой это заработок? Что можно было купить на тысячу?
- Четыре булки хлеба на базаре.
   Были барыги и в то время. Им подростки несли всё что можно. Так, Киря,  продал новые панталоны, которые им выдали на заводе. На вырученные деньги тут же были куплены лепёшки и тотчас съедены. Хватило ненадолго – вскоре гнетущий и сосущий зуд голода вновь появился. К тому же попало и от мастера Власова, который заметил в бане, что у подростка нет панталон. Сильно ругался, потом повёл к директору, где его вновь отчехвостили и выписали новые. К зиме выдали ватные тёплые штаны.
- Смотри мне! – погрозил своими тяжелыми рукавицами, которых все пацаны боялись – не продавай. Носи, Киря, береги здоровье.
    Однако, Кире долго поносить их не довелось. Чтобы уберечь, спать ложился прямо в них. Чуть ли не в первую ночь с него эти штаны стянули. Утром он плакал, просил, но кто ж отдаст. Благо, опять грозный и сердитый мастер Власов помог в его беде.
     Поражали девушки. Если пацаны, где какая лишняя денежка появлялась –  то на еду, а те – вот бестолковые! – покупали себе, чтобы принарядиться.    
- Наверное, от голода кто-то в обморок падал?
- Часто такое было. И мальчишки, не раз такое видел, без сознания валились, и взрослые, случалось, погибали. В стружке как-то погибшего нашли. Он устал и сел отдохнуть. Уснул, его никто не заметил, и завалили стружкой, в цеху её много было. Так и погиб.
- Было свободное время у молодёжи? Чем занимались?
- Мы, когда ещё в училище учились, во всякое свободное время сами бегали на завод, за так работали, чтобы быстрее победа наступила; в госпитали сами ходили помогали раненным:  концерты ставили, письма под диктовку раненных им домой писали, бинты стирали. Когда стали работать, в госпитали тоже ходили помогать, но уже реже. Ещё вот такое у молодёжи было – по улице ходили, и песни громко пели. Любимой у нас была  «Вставай страна огромная!». Так что, как сейчас понимается свободное время, такого у нас вовсе не было. Так было легче – голод не так чувствовался.
    Помимо этой неотвязной «голодной занозы» сидело в сознании у Кирилла стремление к учёбе. К этому он стремился упорно и целенаправленно. Работая на заводе, записался на обучение в Военно-морскую школу. Учился морскому делу – всегда мечтал о море, о больших и долгих плаваниях на большом корабле.
- Когда время находили, Кирилл Петрович, при 12-часовом рабочем дне?
- После работы – парируя мой вопрос откровенным недоумением, вроде «а что такого?».
    Действительно, а что такого: парнишка, каждый день по 12 часов работы, а в воскресенье по 18 часов, зачастую оставаясь и после работы (наказ родительский велит), не «емши», вообще, вечно голодный – ещё и в школу бежит, куда совсем не обязательно…..      Поймёт такое теперешнее поколение! Ведь это – в суть если глубже вникнуть – каждый день подвиг!
- Позже, когда я ещё морскую школу не закончил, когда мне уже восемнадцатый шел, меня на курсы артиллеристов от военкомата записали. Туда ещё пришлось ходить.
    «Добил» меня Кирилл Петрович – ещё и туда он ходил;  правда, потом чуть смягчил.
- Для тех, кто посещал военно-морскую школу, руководство завода отгулы иногда давало.

Вся послевоенная жизнь К.П. Патрахина – это постоянное ученичество, постоянное самосовершенствование. В основном оно пришлось на «пермский период», начавшийся в 1947 году, тогда он приехал в Пермь по настойчивому вызову своего дяди – Дементия Ивановича Баталова.
     Осваиваемые его «университеты» разные – это и воплощение своей мечты к дальним странствиям: посетил 72 страны мира и план его не исчерпан; это и духовно-физическое развитие – серьёзное увлечение йогой.
    Заниматься этим искусством начал более 50 лет назад. Тогда, только что окончив Пермский политехнический институт, обнаружил резкое ухудшение зрения, а это было серьёзным препятствием в его работе преподавателем в Пермском железнодорожном техникуме. Как и отец всегда искал нетрадиционные подходы. По совету своего друга Гаврила Николаевича решил заняться йогой. К любому делу, за которое брался, подходил основательно. Изучив всю имеющуюся информацию, которой в то время были многочисленные вырезки из газет, собранные коллегой, уверился, что глаза можно вылечить йогой. Настойчивые упорные занятия принесли результат, всё поставили с «ног на голову», как в буквальном, так и в переносном значениях. Одним из основных занятий в йоге – это стояние на голове. Встав на голову, он стал уверенно ходить по земле.
    В семидесятых годах повстречались со своим другом Виктором Егоровичем Ренжиным – сокурсником по Казанскому индустриальному техникуму. Видя цветущий вид Патрахина, сделал ему комплимент:
- Если бы мне сказали, что Кирилл умер я бы и не удивился. Мне удивительно, что ты всё ещё живешь. Куда все твои болячки подевались? – вот такое здоровье было у него лет 50 назад.
   Жена туда же:
- Если бы не твоё занятие спортом ты бы и не жил уже.
    Занимается йогой и по сей день: 3 часа утром и 2 часа вечером. Правда, от стойки на голове пришлось отказаться

Жизнеутверждение – кардинальное кредо Кирилла Петровича Патрахина. Поступление и учёба в Пермском педагогическом университете – своеобразный парафраз материнского завещания  давать людям добро.
    Его жизнь – во имя людей: смотри как я; делай, как я; не опускай руки. Всегда найдётся выход из любого положения, каким бы трудным оно ни казалось. Не успокаивайся, ищи и трудись.
      Именно за этот пацифизм, высочайшего духа оптимизм, он – филантроп высшей пробы, был награждён орденом «Во имя жизни на Земле» Международным общественным движением «ДОБРЫЕ ЛЮДИ МИРА»:
«За благородство помыслов, за беззаветное служение идеалам добра и милосердия».

Март 2017