Ремень

Ремень

(мемуары, ироническая проза)

Кто вообще, придумал этот «карантин»? Кто придумал этих «дедов»?! Это же надо, две недели они дрюкают нас, как Бог черепаху! Ненавижу «дедов»! Ненавижу, и боюсь.

Когда в один из дней июня 1985 года, старшина объявил о том, что строевые занятия закончились и мы можем идти умываться и готовиться к завтраку, я вместе со всеми отправился в умывальную комнату.

Раздетые по пояс, все в одних и тех же сапогах, в одних и тех же галифе, лысые, как биллиардные шары, мы напоминали братьев-близнецов. Кранов было штук двадцать, а нас ввалилось в умывальник человек сорок. Повесив свои солдатские ремни на дужки краников, мы припали к струям воды, как поросята к сиськам мамки.

Что сделаешь?!... Все хотят успеть вовремя умыться. Тех же, кто не успеет привести себя в порядок, ждёт адское наказание на плацу – марширование в сорокоградусную жару.

Нет, ну конечно старшину тоже можно послать,… Но! Во-первых, он «дед». Во-вторых, так, как зовут его Нурлан Турысов, то он является - сыном  3-го секретаря компартии Казахстана, что только добавляет ему важности. И в третьих, - он, здоровый мужик!

Рядом со мной пристроился туркмен по кличке Цезарь, с большущим носом. Он умывался, как какой-то гоблин, странно похрюкивая, а может это он, что-то гундел по туркменски. Слева мыл свою лысину, блатной интилигент из Одессы Генка Кучковский.

Процесс умывания мог пройти и хорошо, но внезапно всем нам, стало не до чистоты.

Отцы-командиры, по возможности старались, что бы молодые бойцы ни встречались тет-а-тет со старослужащими, - всё-таки карантин, он и есть – «карантин». Но, что-то пошло не так.

Дверь в умывальную комнату чуть не вывалилась от удара. Близко стоящих у входа и ждущих своей очереди к заветным струйкам воды, откинуло на других умывающихся, а кто-то упал. Все, кто был в комнате в страхе, обернулись назад. В проёме стоял КАБАН! Нет! Даже не кабан - а, БЫК!

Его плечи кое-как помещались в проём двери. На торсе мышцы были, как у Брюса Ли. А на плечах, расположилась большущая голова с горящими от ненависти глазами.

Взмахнув правой рукой, как кувалдой, атлет снёс троих справа от себя. С криком - Пошли нахер душары! – великан, уже левой рукой, как веслом, уложил на пол ещё троих.

После его активных действий, в умывальной комнате, почему стало в два раза меньше народу. Все, кто были ближе к двери, норовили если уж не юркнуть в коридор, то по возможности как-то просочиться наружу.

И пофиг было, что грязные. И пофиг было, что старшина Турысов, за это может сослать на плац. Тут главное было выжить! Маршировать можно было в жару и грязным, а вот, служить в Армии без головы, было не совсем удобно.

«Дед» подошёл к одному из освободившихся краников и попробовал ладонью воду: « - Тёпленькой, суки, умываетесь?!... Твари домашние!». После чего, он отключил поток горячей воды и сунул свой большой лысый череп, под струю холодной воды.

В голове промелькнуло, что это хорошо(!), что между ИМ и мной, есть носатый туркмен. Внутренний голос подсказывал, что если что ещё случится, то Цезарь, станет тем тамбуром, который может притормозить ярость.

То, что «Бык» может сломать представителю южной Азии его большой нос, меня ни сколько не волновало. Мысли, которые были у меня в голове, это, - как быстрей умыться и свалить нафиг, с этого страшного умывальника.

Но туркмен, оказался умнее, чем я думал. Скоропостижно прекратив умывку своего клюва, азиат поспешил раствориться в воздухе, «забыв» даже свои мыльные принадлежности. Здравый смысл оказался сильнее любой грязи.

Когда между мной и «великаном» никого не осталось, я понял, - что осиротел. Только когда ушёл туркмен, я понял, - какой он хороший человек и, как он, сейчас мне нужен!

Вдруг, я осознал, что полностью мыться то и не обязательно. Зубы вообще, можно не чистить – время, потраченное на их чистку, как ни странно, но – продлит их же, жизнь.

Осталось смыть мыло с рук и, повторить «подвиг» туркмена, но «комната страха» ещё не закрылась.

- Это, что та-ко-е?! – взревел атлет, - Это чей, ремень?!

Взгляд разбушевавшегося «деда», был направлен на один из солдатских ремней, висевших сиротливо на душке краника. По-видимому, его владелец предпочёл сбежать на всякий случай из умывальника, забыв свой атрибут.

- Чей ремень?! Я вас, ТВАРИ спрашиваю?!...

«Дед» повернулся ко всем нам лицом. Ища глазами нужную жертву, он вертел своим черепом по сторонам. Никто из присутствующих, не то, что бы ни собирался с ним спорить, но и смотреть ему в глаза, даже не собирался.

Бросив украдкой взгляд на так, сказать причину конфликта, я с ужасом заметил, что,… ремень – МОЙ! Не оставив дурную привычку всё подписывать, я разглядел свои каракули шариковой ручкой, на внутренней стороне СВОЕГО ремня.

- Отвечайте, СУКИ – чей, это ремень?!...

Я вдруг, ощутил, - что сильно хочу в туалет, мочевой пузырь мог предательски меня подвести в любой момент. И ещё я понял, одну важную вещь – оказывается ремень, это и не такая уж нужная вещь.

Подумаешь, ремень?!... Ну и что, что он стоит в гарнизонном магазине 2 рубля 50 копеек? И что из того, что у меня нет даже денег на его покупку? Живут же люди, как-то без ремней –  и я, поживу. Тут главное слово не «ремень», а – ПОЖИВУ! А ремень?... Да, нахер, он вообще нужен?!...

Пока я разговаривал сам с собою и жалел, что я, не человек-невидимка, «гигант» взял в руки мой ремень,… Нет, даже не так.  «Гигант» взял, в свои «ГРАБЛИ 49-го размера(!)» мой маленький и безвинный ремень, поднял его над своей большой головой и ещё раз рыкнул, как из под облаков: « - ЧЕЙ ЭТО РЕМЕНЬ?!».

Я, чуть от страха не сказал: – Ваш! А что?! Понравился – пусть берёт! Нам, ремней не жалко! Но, вовремя осёкся и отвёл глаза.

«Дед» каким-то чутьём понял, что владельцем данного ремня, могу являться я, и повернулся ко мне: « - ТВОЁ?!».

Эх, мама, мама! Зачем ты учила сына, всегда говорить только правду?...

- Мой, - еле слышно проблеял я.

После этих слов, вокруг меня образовался вакуум. Сослуживцы, как мыши, покинули наш «корабль», желая наверное, напоследок мне – «пусть земля будет пухом».

 Умирать – так умирать. Пусть, когда Небесная комиссия, будет рассматривать личное дело  девятнадцатилетнего Валерки Крушинского (безвременного покинувшего ряды доблестной Красной Армии), Боги узнают, что последние слова, сказанные мной, были правдой.

- ЗЕ-МЕ-ЛЯ! – закричал «дед», - ЗЕМЕЛЯ!!!

Пока он, обнимал меня, я всё никак не мог понять – я уже умер, или нет? Эти крики, - это меня уже торжественно встречают в Раю, или нет?

- ЗЕМЕЛЯ! БРАТАН! Где ты был?! – продолжал выкрикивать «гигант», - Я же всех спрашивал, есть,  кто призывался с ВКО?! Мне сказали, что никого нету. Суки!... Ты же с Усть-Каменогорска, так?...

- Да, я с Усть-Каменогорска – ответил я, с радостью ощутив, что мой голос ко мне, наконец-то вернулся.

- А я, - с Семипалатинска! – обрадовал меня здоровяк, - Тебя, как кличут то?

- Валера я,…  Валера Крушинский.

- А я, - Володя Солдатов! – отрапортовал новый «друг», - Будем дружить, не тужить!

Он вернул мне мой ремень, на внутренней стороне которого красовалась надпись «УСТЬ-КАМЕНОГОРСК». Как в тумане, я принял «подарок» и уже отчётливо осознал, что мне надо срочно в туалет, ну или в крайнем случае, на свежий воздух.

Выйдя наконец, из казармы, я увидел столпившихся на крылечке своих «верных» сослуживцев. Комичность ситуации была в том, что кто-то был побрит на половину, кто-то ещё стоял в мыле, у некоторых в руках были ещё зубные щётки.

Увидев меня, выходившего, по их мнению, «из преисподни», они почти все открыли рты. Собравшиеся зрители осматривали меня на предмет целостности рук и ног. Что бы ни упасть в глазах «смелых товарищей» я, взяв себя в руки и  с самым невозмутимым образом начал насвистывать первую, попавшуюся на ум мелодию.

- Валерьян, ты жив?! – первый, очнулся Кучковский, - А где, ЭТОТ,… - одессит замялся, подыскивая подходящие слово – Кинг-Конг?... Он, что тебя отпустил, что ли?!...

P.S.

Впоследствии мы, подружились с Володей. Из воспоминаний (после более, чем тридцати лет), в памяти только осталось, что он очень помогал мне первые месяцы – и реально, мне бы без него, было бы плохо. Искал Солдатова через сети интернета, но, пока это не удалось. Из зацепок помню, что вроде бы его мать Солдатова, работала на известном семипалатинском мясокомбинате.

Пусть всегда, рядом со слабым, хоть на какое-то время, будет находиться более сильный. Пусть у всех будет шанс, на выживание на этой грешной Земле. (Аминь!)

В.К. 17.03.2017.
(фото с «Яндекса»)