Цена удовольствия

Ночь обещала быть холодной.

Спасаясь от собственных мыслей и гнетущей пустоты родного дома, я бесцельно бродил по аллеям. Не знаю, куда я иду и зачем. Еще эта осенняя мерзлота. Холодный ветер касался поверхности пруда и, с трудом пробираясь через складки пальто, вписался ледяными иголками в кожу. Брошенный всеми. Одинокий. Понятия не имею, чего я ждал от этой прогулки: так мною желанного успокоения или случайной стычки в подворотне. Один единственный удар лезвия в грудь - и моя жизнь отправляется к остальному хламу, которого и так полно в мире. Но в тот вечер я не получил ни того, ни другого.

Пройдя около трех кварталов в неизвестном мне направлении, я, наконец, встретил преграду на своем пути. Передо мной красовалось обветшалое и низкое здание, исписанное граффити со всех сторон. Издалека оно походило на груду искореженного металла. Единственное, что привлекало внимание к этим руинам была ярко-красная неоновая вывеска, висевшая над черным провалом в стене. Среди угловатых трубок неона я распознал надпись: "Brink". "Грань, да?" - подумал я. Какое заведение может носить такое странное название? Мое любопытство потянуло меня вперед, на поиски ответа. Я поспешил подойти ближе. И тут мне бросилась в глаза девушка, стоявшая под вывеской. Ее изумительно белое лицо, походившее на гримасу арлекина, крайне пестрый костюм и не менее пестрые речи о "эмоциях на грани жизни" и "райском наслаждении" манили к себе. Было что-то странное, что-то опасное в ее движениях и повадках. Она походила на глубоководного хищника, заманивающего мелкую рыбешку прямо себе в пасть. На меня снизошло озарение. "Значит, бордель, - сказал я себе под нос. - Замечательно". С тех пор, как жена променяла меня на афроамериканца со здоровым шлангом, вдобавок забрав половину моего имущества, я вел довольно распутный образ жизни. Мне было нечего терять - для меня все уже было потеряно. Наплевав на любую безопасность, я перебивался проститутками и прочими доступными девушками в поисках легкого удовольствия. Дома меня ждал лишь засохший комнатный цветок, так что, поправив полы пальто и переложив бумажник в передний карман, я осторожно направился ко входу. Спешка в таких делах ни к чему. Девушка - арлекин, беспрестанно улыбаясь и сверкая глазами, пригласила меня войти и присоединиться к веселью. "Во что мне это обойдется?" - задал я вопрос. Отклик, каким бы странным он мне не казался, не заставил себя ждать. "В конце мы назовем цену," - хитро сказала девушка, и ее губы растянулись в безумную улыбку. Гонимый похотью и животными позывами, я выбросил ее нелепый ответ из головы и, мягко отодвинув не перестающую хохотать девушку, уверенно шагнул в темный провал здания.

Помещение изнутри больше походило на морг, чем на высококлассный бордель: светлая плитка на стенах и легкий, почти незаметный запах парафина. Лишь ровное постукивание кроватей и стоны за стенами давали понять, с чем я имею дело. Пройдя коридор, захламленный различной мебелью чуть ли не до верха, я остановился у двери в следующую комнату. Глубокий вдох. Выдох. Мысленно собравшись с силами, я толкаю дверь и захожу в залу, отделанную в красных оттенках. Мои глаза начинают рыскать по блеклым лицам, но ни в одном из них я не увидел того желания, той похоти, что теплилась во мне. Их пальцы разрезали воздух в зазывающих жестах, но я знал - здесь нет моей пассии. Мне хотелось больше. Много больше. Пройдя средь выбеленных, почти прозрачных лиц, я шагнул в следующий дверной проем.

Коридор по мере продвижения становился все темнее и темнее. Ощущение, что бордель находился в каком-то заброшенном медицинском помещении, становилось все сильнее. "Надеюсь, что они прячут самое сокровенное где то в глубине,"- подумал я, проходя мимо очередной груды кресел и диванов. Я остановился около очередной двери, сгорая от предвкушения. Нервно покусывая нижнюю губу, я медленно открываю дверь и окидываю взглядом место, в котором оказался. Насчет сокровенного я действительно оказался прав - ассортимент внушал трепет. На вельветовом диване сидела пышногрудая блондинка с голубыми глазами, кокетливо закидывая ногу на ногу. Здесь же, в темном углу скромно сидела большеглазая брюнетка, глядящая на меня с неподдельным интересом. При тусклом освещении комнаты казалось, что ее глаза бездонны, будто она проникала в самые потаенные уголки вашего сознания. Была здесь и почти полная копия девицы, стоявшей на улице, только что грима на ней было побольше. Множество дам разной масти. Казалось, о чем еще может мечтать мужчина? Но я далеко зашел в своих желаниях. Я хотел большего. На какие только эксперименты не бросается человек, мучимый похотью! Желание узнать, что ждет меня дальше, взяло свое - я двинулся в путь.

Возникает ощущение, что само это место разлагается при моем продвижении дальше, будто я ступаю все ниже и ниже, в самые глубины Ада. Тьма не позволяет видеть ничего дальше собственной руки. Стоны и крики давно прекратились - их сменил мерный стук воды. Тяжелые, редкие капли будто отсчитывали часы и минуты, оставшиеся мне в этом заведении. С трудом нащупав ручку следующей двери, я проваливаюсь в образовавшийся проем двери.

Первое, что встретило меня на новом месте - страх. Испуг. После него последовал целый циклон эмоций. Словно вспышки, в моей голове пронеслось удивление, а вслед за ним появилась и радость. Этот зал для настоящих ценителей. Зал для тех, чей изврашенный разум позволял желать людей с различными отклонениями, вроде нехватки конечностей или врожденной карликовостью. Я успел разглядеть в полутьме пару старух, девушку, чьи глаза зияют бездонными провалами, а также пару близнецов, сросшихся вместе в районе уха. Но последняя вспышка в моей голове расставила все на свои места - желание еще большего. Беспокойство и желание не покидали меня - что будет дальше? С трудом сдерживая волнение, я шагнул в следующий коридор.

Темно. Темно и странно сухо. Запах парафина лишь усилился, кого же они тут хранят - чучела животных? Посмеявшись над своей глупостью, я продолжил путь. Вскоре мной был обнаружен ответ. В следующей комнате, освещаемой единственной лампой, в самой середине стояла каталка, накрытая белой простыней. Из под левого края выглядывали ужасно бледные, покрытые серо-синей паутиной капилляров ноги. Обомлев от ужаса, я ощутил, что не способен сделать ни малейшего движения. Все тело сковал паралич, паралич ужаса. Я стоял в оцепенении и наблюдал, как противоположный край простыни медленно поднимается. Легкая ткань спадает с давно окоченевшего лица, и на меня пристально всматриваются пустые глаза. Через мгновение черты лица искажаются, становятся острее, а глаза наливаются кровью. "В конце концов, за все приходится платить" - прошептал я.