Обстановка накаляется 1988

127 Обстановка накаляется.

Продолжение «Ельцин. Горбачев».
А в печати стали появляться статьи с открытым призывом покончить с социалистическими иллюзиями и перейти к капитализму.
Приводились данные о том, что крохотные приусадебные участки крестьян дают больше продукции, чем обширные поля колхозов. Снабжение мясом, молоком, овощами, картошкой, фруктами обеспечивается в основном за счет рынка.
Еще в 77-мом зав. отделом ЦК Седых в беседе с журналистом Головановым говорил о том, какой страшный удар нанес Хрущев по производству сельхозпродукции постановлением об ограничении приусадебных участков. В 77-м Горбачев был главой Ставрополья, он же знал об этом не хуже Седых. И зная это, по крайней мере, обязан был это знать, он провозглашает лозунг борьбы с «нетрудовыми доходами», которые в наибольшей степени являются трудовыми.

Много было порушено самодельных теплиц, из которых горожане получали свежие ранние огурчики и помидорчики, но к счастью не все порушили. Какие-то сдвиги, все же, в мозгах у Генсека были, очень скоро появились призывы, обращенные к крестьянам, чтобы они заводили скот. Но ведь призывами скот не накормишь.

Непоследователен был Горбачев во всем. Заявляя, что народ стоит за «социалистический выбор», ну, следовательно, и он тоже, Горбачев ликвидирует Госплан. (А до этого организовывал агропромы, предполагающие тотальное руководство). Ликвидируя Госплан, не преобразует его из директивного органа в консультативный, а обрывает  связи, и производство теперь уже не только не развивалось, а катастрофически полетело вниз. Еще в студенчестве мы, сравнивая экономику социализма и капитализма, видели преимущество социализма только в плановости. Как же можно, говорить о приверженности социализму и уничтожать то, на чем он держится. Зачем??? Чтобы ввести талоны не только на колбасу и на макароны, но и на спички?

Я в основном излагаю свои эмоциональные отношения к событиям.
 Плановая экономика, в её абсолютном понимании, без элементов стихии, стимулирующих поиск, потерпела крах. Более чем достаточно было поводов для недовольства Госпланом. Госплан, пытаясь директивным планированием охватить всю экономику, тормозит развитие экономики, тормозит поиск, глушит инициативу. Тысячи сотрудников Госплана не хотят потерять работу и будут все планировать и планировать. Это Госплан планировал выпуск количества автомобилей и ни одного больше, выпуск стольких-то трусов и ни одной штуки больше, изготовление стольких-то танков и ни на один меньше.
Но цифры-то намечало руководство страны, и может быть, Горбачев не знал какие цифры назначить и не хотел назначать их с потолка? Кто задним числом скажет, что надо было делать?  Уже написаны и будут написаны еще книги об этих событиях. Одни авторы будут всё нещадно критиковать, другие объяснять и оправдывать. Вы будете, если будет желание, иметь возможность составить свое об этом представление.

Пожалуй, я не прав, говоря о том, что Горбачев был непоследователен. Как раз наоборот, он понимал, что надо реформировать наше сельское хозяйство, реформировать нашу промышленность и, наконец, реформировать наше политическое устройство, и все это пытался делать. Он не хотел разрушать, он хотел реформировать социализм в «социализм с человеческим лицом». Однако все, что он делал, вело к саморазрушению, этого он не понимал.
Горбачев говорил, что власть его беспредельна, что он владеет пониманием обстановки, но не понимал главного, не понимал того, что и народ и его окружение стремятся к сокрушению системы, правда, с различной целью.    
Народ  хотел свободных выборов при многопартийной системе без помещиков и капиталистов.
Окружение хотело при «свободных» выборах стать помещиками и капиталистами.
Горбачев хотел, чтобы в родной партии любящих друг друга друзей и товарищей, друзья и товарищи гласно, на принципах плюрализма рассуждали о том, как быстрей придать социализму человеческое лицо, чтобы народ, любуясь сиянием кристально чистотой  партии, голосовал бы на альтернативных (ой ли) выборах, решая, кому доверить руководство страной. Почему «ой ли» – потому, что при однопартийной системе, это только имитация альтернативы.
То, чего хотел народ, я знаю, потому что я сам частица народа. То, чего хотело его окружение я знаю, потому что они добились того, чего хотели. То, чего хотел Горбачев, лучше бы спросить у самого Михаила Сергеевича. Я лишь излагаю свою догадку о том, чего он хотел.
Все, что он начинал, начинало самостоятельное движение, и он оказывался в хвосте этого движения.

И все же Горбачев делает эпохальные шаги: Горбачев провозглашает «Гласность», и все выступающие на съезде, в том числе и Сахаров, и Собчак, напрямую обращаются ко всем зрителям телеэкранов; Горбачев допускает настоящие выборы из многих кандидатов – правда, пытаясь ограничить их областным уровнем – но поздно. Народ уже почувствовал вкус «крови»; многотысячные митинги готовы были смести все. Горбачев был вынужден согласиться на свободные выборы всех ступеней власти.   
Газеты стали общественно значимым рупором мнений. Печатали всё. В переходах кричали: «Купите у меня самую антисоветскую газету»; т.е. таких газет жаждал народ, но не я
К сожалению, эти нужные шаги, давно нужные шаги, в данный период вели не к демократизации советского строя и не к совершенствованию социалистической экономики. Эти шаги сыграли роль кулис, за которыми совершались разрушительные действия деградирующие экономику.

Вот  передо мной талон на СПИЧКИ! Чем нехватка спичек вызвана? Налаженное производство из местных материалов, стабильный спрос, и вдруг сокращение производства. Это почти документальное свидетельство, что дальновидные предприимчивые хозяйственники, партийные и комсомольские функционеры – ренеГады, конструировали кризис, усугубляли этот кризис, чтобы рассердить народ. А когда Ельцин отнял у Горбачева власть, они на шее Ельцина и за его спиной захватили эту власть, чтобы, скупив за копейки «ваучеры», через залоговые аукционы и прочие, неведомые мне механизмы, стать собственниками обесцененной добывающей и обрабатывающей промышленности. Приобретенное задаром пустили на ветер, и превратилась могучая индустриальная держава в сырьевой придаток промышленно развитых стран.

Возможно, я не прав, обозвав их всех чохом ренегадами, наверное, были среди них добросовестные ренегаты, которые поняли бесперспективность построения идеального общества всеобщего равенства потребления, и содействовали изменению направления движения страны, а будучи  не глупыми (прагматиками), не упустили свой шанс и в новом обществе стать людьми значимыми (богатыми).   
На рабочих местах, в курилках, «на кухнях» мы шутили и зубоскалили по поводу этого.