Вышневолоцкая Казанская община РОКК. Часть 4

Только благодаря сохранившимся надписям на фотографических карточках Юлии Васильевны Соловьевой (из архива вышневолоцкого краеведа, члена СП РФ Е.И. Ступкина) можно частично восстановить ее участие в Первой мировой войне. Заштатная сестра милосердия Вышневолоцкой Казанской общины РОКК Ю.В. Соловьева 29 сентября 1914 г. была зачислена в общину сестрой милосердия военного времени. 1 октября командирована для работы в лазарете служащих Вышневолоцкого земства. В марте 1915 г. в составе отряда волонтерок Вышневолоцкой Казанской общины направлена в Варшаву. Затем работала в военном госпитале (г. Лида Виленской губернии), вскоре увольняется из общины и работает хирургической сестрой.
О других вышневолоцких женщинах, сестрах милосердия Красного Креста, которые прибыли в Варшаву, к сожалению, больше ничего неизвестно: ни номеров госпиталей, где они работали, ни о том, как сложилась их судьба на войне. Нет смысла выдумывать их биографию, но нельзя не рассказать о подвиге сестер милосердия Красного Креста в тех страшных событиях. Итак, только факты и воспоминания очевидцев.

А.В. Постернак в «Очерках по истории общин сестер милосердия» пишет:

«Госпиталям приходилось, как и в прежние времена, спешно подыскивать помещение, часто не приспособленное для подобных целей, ;так как большей частью единственно пригодными являлись здания, занимаемые правительственными и учебными заведениями;. Нередко происходили задержки с разворачиванием из-за неполучения ответов от надлежащих ведомств, поэтому многие госпитали подолгу простаивали в вагонах до окончательного размещения на конечном пункте. Эвакуация представляла огромные трудности из-за нехватки транспортных средств. В связи с этим раненые размещались в госпиталях неравномерно, например, из Лодзи в Варшаву в 1914 г. в сутки прибывало иногда по 8,5 тыс. раненых, и каждый из лазаретов города работал на пределе, принимая вместо положенных 200 человек тысячу, т.е. в 5 раз больше реальных возможностей. Поэтому во многих случаях функции стационарных госпиталей брали на себя передвижные и этапные лазареты, редко работавшие со штатным числом раненых».

Генерал Ю.Н. Данилов:

«1 мая 1915 г. Свыше 1000 неприятельских пушек, до самого большого калибра включительно, зарокотали на пространстве от Виолы до Бескид протяжением около 80 км. В короткий срок наши окопы и проволочные заграждения были сровняны с землей… Поражением у Горлицы было поколеблено положение всего нашего фронта, все наши недочеты получили сразу значение решающих факторов. И постепенно новыми усилиями противника мы были вынуждены к тяжелому и длительному отступлению из Галичины и Польши. Почти пять месяцев продолжалось это отступление. Какого народа нервы могли бы выдержать подобное испытание?»

Уже 3 июня австро-германские войска овладели Перемышлем, а 22 июня взяли Львов. После чего неприятель продолжил развивать наступление, выходя в глубокий тыл русской армии. 22 июля германские войска форсировали Вислу. В тот же день русские оставили Варшаву и Иван-город, 7-го августа пала крепость Новогеоргиевск. В течение лета 1915 г. русская армия под натиском превосходящих сил противника оставила австрийскую Галицию, часть Прибалтики, Польшу. Однако, благодаря отступлению русские армии избежали окружения. Энергичные меры, принятые генералом Алексеевым, сорвали планы германского командования по разгрому и выводу России из войны провалилась. Большое отступление стало тяжелым моральным потрясением для русских солдат и офицеров. Генерал А. Деникин позже напишет:

«Весна 1915 г. останется у меня навсегда в памяти. Великая трагедия русской армии – отступление из Галиции. Ни патронов, ни снарядов. Изо дня в день кровавые бои, изо дня в день тяжкие переходы, бесконечная усталость – физическая и моральная; то робкие надежды, то беспросветная жуть…»

А.А. Керсновский:

«В результате всех этих неудач Ставка потеряла дух. Растерявшись, она стала принимать решения, явно несообразные. Одно из них – непродуманная эвакуация населения западных областей в глубь России – стоило стране сотен тысяч жизней и превратило военную неудачу в сильнейшее народное бедствие.
Ставка надеялась этим мероприятием ;создать атмосферу 1812 года;, но добилась как раз противоположных результатов. По дорогам Литвы и Полесья потянулись бесконечными вереницами таборы сорванных с насиженных мест, доведенных до отчаяния людей. Они загромождали и забивали редкие здесь дороги, смешивались с войсками, деморализуя их и внося беспорядок. Ставка не отдавала себе отчета в том, что, подняв всю эту четырехмиллионную массу женщин, детей и стариков, ей надлежит позаботиться и о их пропитании. Организации Красного Креста и земско-городские союзы спасли от верной голодной смерти сотни тысяч этих несчастных. Множество, особенно детей, погибло от холеры и тифа. Уцелевших, превращенных в деклассированный пролетариат, везли в глубь России. Один из источников пополнения будущей красной гвардии был готов.

Прежнее упорство – "Ни шагу назад!" – сменилось как-то сразу другой крайностью – отступать куда глаза глядят. Великий князь не надеялся больше остановить врага западнее Днепра. Ставка предписывала сооружать позиции за Тулой и Курском.
Аппарат Ставки начал давать перебои. В конце июля стало замечаться, а в середине августа и окончательно выяснилось, что она не в силах больше управлять событиями. В грандиозном отступлении чувствовалось отсутствие общей руководящей идеи. Войска были предоставлены самим себе. Они все время несли огромные потери – особенно 3-я армия – и в значительной мере утратили стойкость. Разгромленные корпуса брели прямо перед собой… Предел ;моральной упругости; войск был достигнут и далеко перейден. Удару по одной дивизии стало достаточно, чтобы вызвать отступление всей армии, а по откатившейся армии сейчас же равнялись все остальные. Истощенные физически и морально бойцы, утратив веру в свои силы, начинали сдаваться десятками тысяч. Если июнь-месяц был месяцем кровавых потерь, то август 1915 года можно назвать месяцем массовых сдач».

Судьбы сотен сестер милосердия Красного Креста, на чьи плечи легла вся тяжесть испытаний отступления 1915 г. для нас так и остались неизвестными. Только цифры, названия полков, номера госпиталей, официальные списки. К 1 ноября 1915 г. скончалось, заразившись инфекционными заболеваниями 28 сестер милосердия Красного Креста, 4 погибло в результате несчастных случаев, 5 убито, 12 покончили жизнь самоубийством. Сколько попало в плен и пропало без вести – неизвестно. «На 1 ноября 1915 г. в медицинских учреждениях РОКК лечилось около 780000 человек».
Нельзя не отметить значительную помощь учреждениям Красного Креста двух мощных общественных союзов земств и городов. Именно они притянули к себе большие пожертвования, на которые строились во внутренних губерниях России лечебные заведения для раненых и больных. Постепенно деятельность земства распространилась не только на тыл, но и на фронт армии. Российское правительство оказалось бессильно самостоятельно справиться со всеми нуждами, вызванными грандиозным масштабом войны и в конце концов было вынуждено допустить сотрудничество с общественными организациями и даже стало выдавать значительные суммы на расширение их деятельности.

Вышневолоцкое земство также активно помогало фронту. Председатель Вышневолоцкого земства надворный советник Н.А. Зворыкин деятельно участвовал в работе по снабжению продовольствием Красного Креста и армии. За что в 1916 г. был повышен в чине и стал коллежским советником. Так в тяжелейший период внешней войны в России зарождался внутренний фронт.

В истории Красного Креста приводятся цифры:

«На службе Красного Креста на 1 января 1917 г. состояло 2.500 врачей, 20.000 сестер милосердия, свыше 50.000 санитаров. Для борьбы с эпидемиями было создано 36 санитарно-эпидемиологических и 53 дезинфекционных отряда, 11 бактериологических лабораторий. Перевозку раненых осуществляли санитарные поезда, госпитальные суда РОКК, и поступившие в его распоряжение автомобили, многие из которых были переданы частными лицами.

Красный Крест отвечал за снабжение учреждений помощи беженцам, занимался упорядочением их передвижения. Питательно-перевязочные пункты РОКК, как полевые, так и тыловые обеспечивали раненых горячей пищей, чаем, сухими пайками, оказывали медицинскую помощь.

При Красном Кресте функционировало Центральное справочное бюро о военнопленных. Только за два года выдано 619 тысяч справок.

В 1915 году немцы впервые применили на фронте отравляющие вещества. РОКК оперативно освоило изготовление и только за три месяца произвело около 6 млн. изобретенных Н.Д. Зелинским фильтрованных противогазов».

Но российское самодержавие, принимая помощь общественных организаций и добровольцев, совершенно не желало считаться с голосом своего народа и настроением его мысли. Правительство выказывало этой общественности свое пренебрежение и оскорбляло ее своим вызывающим противоречием. Генерал Ю.Н. Данилов писал:

«Результаты такого положения оказались более чем печальными. Общественные организации постепенно стали впитывать в себя все недовольные элементы и незаметно, может быть, для себя стали кадрами той внутренней армии, которая ставила себе целью политическую работу против правительства, державшего себя столь бестактно… Само же правительство ко все этим настроениям, кои не могли ему не быть известными, относились, по-видимому, свысока».

Не случайно представитель власти коллежский советник Н.А.Зворыкин в марте 1917 г. первым выступает на митинге в Вышнем Волочке в поддержку Февральской буржуазной революции. В сентябре 1917 г. Временным правительством были закрыты все общественные организации.

25 октября (7 ноября) 1917 г. свершилась Великая социалистическая революция. В уездном городе Вышнем Волочке советская власть была установлена на следующий день после событий в Петрограде – т.е. 26 октября (в губернской Твери – 28 октября). Надо отметить, что при этом в Вышневолоцком уезде среди местного населения не было большого количества коммунистов, которые смогли бы сразу заставить сложить полномочия местную власть. 12 ноября 1917 г. прошли выборы в Учредительное собрание, и жители Вышневолоцкого уезда большинством голосов поддержали власть Советов. Т.е. народ поддержал революцию добровольно. Новый 1918 год принес на нашу землю борьбу «отчаянную и беспощадную». Жестко и быстро «старорежимные» порядки заменяли на новые.

Также жестко стали избавляться и от представителей классового врага, т.е. дворян, помещиков, царских офицеров, купцов, священников. 4 января 1918 г. Декретом СНК РСФСР упразднили Главное управление Красного Креста, а имущество и капиталы РОКК и Всероссийского союза городов передавались в государственную собственность. Была упразднена и Вышневолоцкая Казанская община. В тот же год учредили Комитет по реорганизации Общества. Эта была совсем новая общественная организация, хотя и признавшая Женевскую и другие международные конвенции, касающиеся общества Красного Креста. Был избран Центральный комитет РОКК и принят первый устав советского периода.

В Вышневолоцком уезде советская власть быстро перестраивала на новый лад все сферы жизнедеятельности, в том числе и медицинскую помощь населению. Вышневолоцкий Казанский женский монастырь обязали освободить больничный корпус, а потом в 1920 г. был занят еще один корпус под военный госпиталь напротив больницы. Монастырский приют, где за детьми по-прежнему ухаживали инокини, был переименован в детский дом «Коммуна», но вскоре после этого 250 девочек были переданы в городской детский дом. Монастырских сестер новая власть постепенно вынудила покинуть свою обитель, в корпусах которой разместились части 48-й Тверской стрелковой дивизии. В 20-30-е годы на долю монахинь Казанского монастыря выпали аресты и ссылка в Сибирь. Удивительно, но вышневолоцкие сестры милосердия Красного Креста, столько сил отдавшие людям, также подверглись опасности разделить судьбу инокинь-страдалиц. В новейшей истории сохранилось немало примеров обвинений в контрреволюции и антисоветской деятельности врачей и сестер милосердия Красного Креста. После следствия, в лучшем случае, следовало лишение прав и многолетняя ссылка. Возможно по этой причине женщины старались умалчивать о своей службе в Вышневолоцкой Казанской общине и участии в Первой мировой войне.

Сестры Тулины после упразднения Вышневолоцкой Казанской общины продолжали работать в медучреждениях Вышнего Волочка. Мария Федоровна много лет трудилась операционной сестрой у знаменитого хирурга Сергиевского. Своих детей у нее не было, но после гибели брата Алексея в 1941 г. и смерти его жены в 1945 г. она взяла на себя заботу о их маленьких детях. Ее сестра, Екатерина Федоровна работала врачом в детском саду. Вышла замуж за сына купца С.В. Чистякова. Умерла 15 сентября 1938 г.

О трудной судьбе последней сестры милосердия Вышневолоцкой Казанской общины К.А. Зворыкиной хотелось бы рассказать подробнее. Когда она вернулась на родину с фронта – неизвестно. Но есть сведения, что после революции она проживала в г. Вышнем Волочке. Ее отец А.И. Зворыкин, оформив документы на эмиграцию в 1918 г., так и не смог выехать за границу. Он скоропостижно скончался в Москве и по его документам в Германию уехал сын Иван. На похоронах отца Ксении не было. Однако, в начале 20-х гг. ей удалось стать агентом Тверского музея и в период НЭПа в усадьбе дворян Ушаковых в Островно (ныне Удомельский район Тверской области) создать Дом отдыха для художников. Там она проработала до января 1925 года. Удомельский краевед Д.Л. Подушков пишет:

«Вместе с ней в усадьбе жили мать семейства Наталья Федоровна, Надежда Анатольевна (племянники называли ее тетя Душа) и дочь Николая Анатольевича [писателя-охотоведа Н.А. Зворыкина] Евгения. Евгения Николаевна вспоминает об этом периоде, что ей был определен свой круг обязанностей. Она колола маленьким топориком дрова, носила воду, вместе с тетями ходила в деревни за продуктами и в лес за грибами…

1929 год – год "великого перелома". В деревне началась сплошная коллективизация, раскулачивание и окончательное выселение бывших землевладельцев. Выселенные из Островно Ксения Анатольевна и Наталья Федоровна жили на птичьих правах неподалеку в усадьбе "Приют". Однажды Ксения Анатольевна услышала, что в соседнем имении Коптевых продается флигель… Теперь дом пустовал и продавался. Ксения Анатольевна решила купить этот флигель, но денег, конечно, не было. Чтобы добыть их, она поехала в Тверь и продала свою обезьянью шубку, однако, это не помогло. На торги, как бывшую помещицу, ее не допустили. По словам Ксении Анатольевны, это время, когда надо было уезжать из Удомли, было одним из самых тяжелых в ее жизни. Все окружающие-доброжелатели говорили ей, что надо уезжать. Однажды она встретила художника Моравова, и он тоже сказал:

– Увозите Наталью Федоровну, увозите скорей (Именно Наталью Федоровну надо было увозить, потому что владелицей имения была именно она).

…Зворыкины в спешке выехали в Вышний Волочек, затем в Ленинград. Воздвиженское после выселения Зворыкиных было разграблено.

"Время было очень суровое – вспоминает Наталья Федоровна. – При выселении Зворыкиных лишили избирательных прав. "Права" были фикцией, но звание "лишенец" звучало немногим лучше, чем в 1938 году "враг народа". Лишенцев не принимали на роботу, а их детей – в ВУЗы. Кроме бывших дворян в лишенцы попадали также бандиты, нэпманы, лавочники, священники".

Мать писателя Зворыкина, сестры и дочь Евгения жили в Ленинграде в одной комнате в коммунальной квартире 38 в доме 73/75 по Каменноостровскому проспекту. В соседней квартире жили и другие родственники. В 1932 году умерла Наталья Федоровна. Ее похоронили на Серафимовском кладбище.

Во время войны сестры Ксения Анатольевна и Надежда Анатольевна Зворыкины были эвакуированы в Алтайский край, где в 1942 году Надежда Анатольевна умерла. Ксения Анатольевна после войны работала библиографом в библиотеке Ленинградского инженерно-строительного института. Принимала участие в подготовке книги С.А. Пророковой о художнике И.И. Левитане, Л.И. Кац «Художники на Удомельской земле».

Удивительно то, что Ксения Анатольевна Зворыкина нигде не упоминала того, что была сестрой милосердия Красного Креста в Первую мировую войну. А прожила она долго и ушла из жизни в 1986 г. в возрасте 100 лет. Она осталась человеком своего времени, полного людских трагедий, революций, двух мировых войн. Историки ослеплены героями и событиями XX в. и зачастую им неинтересны судьбы простых людей. А ведь именно из тысяч этих безвестных судеб и состоит история Отечества.
Сестры милосердия Вышневолоцкой Казанской общины РОКК – всего лишь маленькая искорка, мелькнувшая в пожаре Первой мировой войны. Образ сестры милосердия тех лет, единственный и неповторимый, воплотил не только русский характер, но и представление русского человека о милосердии. Ведь в них отразились и подвиг, и страдание, и характер нашего народа.



Добрые, кроткие русские лица…
Белый платочек и крест на груди…
Встретишь тебя, дорогая сестрица,
Легче на сердце, светлей впереди.

Молодость, силы и душу живую,
Светлый источник любви и добра, -
Все отдала ты в годину лихую, -
Неутомимая наша сестра!

Тихая, нежная… Скорбные тени
В кротких очах глубоко залегли…
Хочется встать пред тобой на колени
И поклониться тебе до земли.

Николай Николаев «Сестра», 1915



На фото: Зворыкина Ксения Анатольевна (1886-1986) Сестра милосердия Вышневолоцкой Казанской общины. Самая старейшая участница Первой мировой войны из Удомельского района. Из личного архива краеведа, члена СП РФ Д.Л. Подушкова