Сади Нагокова глава5

5.
Три дня безоблачного счастья! Восторженное узнавание любви, восхищение взаимной близостью и радостное чувство семейного благополучия. Рафаил совершенно потерял голову, не веря в случившееся.
- Лёвушка! Мой сын! – восклицал и восклицал он, обнимая Сади и заглядывая в её счастливые глаза.
- Я так счастлива! – повторяла Сади. Боже, сколько раз я ждала этого. Я люблю тебя!
- И я, и я! – вторил , улыбаясь, Рафаил.
Природа была в заговоре с этим святым семейством. Яркий, тёплый день, наполненный ароматами леса и пряных трав, просторы прибрежного луга с копнами свежескошенной травы, спокойное течение реки и тихая заводь с песчаным берегом и весёлыми зонтиками среди пляжного хозяйства и перевёрнутыми лодками, сушившими свои бока под ласковым солнцем. Лесные тропинки под кронами могучих дубов и лип, и тишина леса, и тихий гомон птиц там, где-то в вышине, загадочной и прозрачной.
 
- Ау-у-у! – зычный голос Рафаила вторился и вторился среди тишины, пропадая медленно в просторах лесной сказки. А тихие вечера с долгими закатами!
- Почему всё так быстро кончается? – Сади вопросительно смотрит на Рафаила. Утреннее солнце заглянуло в их комнату, наполнив её радостным ярким светом.
- Милая моя! Всё только начинается, - улыбается Рафаил. – Посмотри, как сладко спит Лёвушка!
- Да, да! Боже, как я его люблю, - Сади обнимает Рафаила. Утро продолжается и взаимные ласки бесконечны.
- Мне пора, Сади, - с грустью говорит Рафаил и встаёт. Подходит к кроватке Лёвушки, на ходу одевая рубаху.
- Правда он красавец, Сади?
- Да, он похож на тебя, Рафаил.
- И на тебя, Сади. Я так счастлив. Всё будет хорошо, вот увидишь.
Прощались без грусти, зная, что через две недели вновь встретятся, уже в городе. Рафаил уезжал на машине, увозившей часть оборудования лесной дачи, сезон которой закрывался.
- До встречи, милый! Узнай точно время приезда у мамы, хорошо?
- Хорошо, хорошо! – улыбается Рафаил, не сводя глаз с Сади и Лёвушки, - я уже жду вашего приезда!
Стояли долго, пока машина была видна на лесной дороге. Подошла Анна.
- Как договорились, Сади? – спросила она, глядя вслед уехавшей машины.
- Ты знаешь, Анна, да никак.
- Понятно! – улыбнулась лукаво Анна, - какое там будущее, если настоящее так рядом. Понятно!
- Да. Там видно будет, Анна. Теперь всё будет хорошо. А с остальным – сладится.
- Ну, дай Бог! Ты заслужила, - и сёстры обнялись.
Городская жизнь снова вернула к простым житейским заботам.
- Пойми меня правильно, - Софья Семёновна в который раз обращалась к Рафаилу, - я не вмешиваюсь в твою жизнь. Но она мне не безразлична. Хорошо, хорошо, не тороплю тебя. Но! Сади должна вернуться на сцену. Нужна практика. Особенно её голосу.
- Мама, не суетись. Ты же видишь, что у нас ещё и быт не устроен.
- Быт устроится, а ей надо начать петь. Я уже договорилась в театре. Её прослушают и, как я надеюсь, возьмут в труппу. С её голосом!
- А Лёвушка? – возразил Рафаил.
- И об этом я подумала. Её сестра устроит Лёвушку в младшую группу, к себе.
- Да-а-а? – Рафаил развёл руками. – Мама, не спеши.
Однако, Софья Семёновна была стремительна. Прослушивание в театре прошло успешно, и Сади приняли временно, за штатами, на конкретный репертуар, который наметил театр. Почему проигнорировали существенные обстоятельства, столь знакомые для кадровиков, осталось для Сади загадкой. Она с интересом стала готовить репертуар. Премьера должна была состояться в конце зимы. Партию Виолетты Сади показывала  ещё в Милане Дангони. Он был суров, так и не приняв её. Но его замечания и советы Сади запомнила. Репетиции проходили ежедневно. В полутёмном зале присутствовали и не только участники спектакля. Сади была заметна, необычна, а главное, на каком-то творческом подъёме.
- Эта девочка ещё удивит нас, - повторял худрук.
- И что ты в ней нашёл? – иронично спрашивала признанная прима оперы, на что тот отвечал ещё более убедительно:
- Вот и ты это понимаешь, вижу, вижу!
- Много что-то ты видишь, Аркадий, - прима капризно кривила губы.
- Школа, милая! Школа! Её не скроешь.
До премьеры дело не дошло. Всё вдруг покатилось под гору сразу, стремительно. Всё, всё.
Аркадий Павлович, художественный руководитель оперной группы, был взволнован и нерешителен:
- Сади Сергеевна, поймите! Это не моя инициатива. Дирекция поставила ряд условий, которые я должен выполнить. Да и кадры неумолимы. Только концертное выступление в сборном концерте. И то, благодаря вашим вокальным данным. Я сам страдаю: так хотелось обновить репертуар вашим талантом. Но, увы. Вы меня понимаете?
- Понимаю, Аркадий Павлович, - Сади смотрит в глаза худруку и продолжает, уже понизив голос, - это из-за моего отца?
- Тише, тише! Что вы, я ничего не сказал. Нет, нет! Я молчу. Простите, мне надо идти, - худрук решительно покидает свой кабинет, а Сади продолжает оставаться.
- А где Аркадий? А? А, это вы, милочка. Сочувствую, - вошедшая внезапно прима само участие, сострадание. Сади приходит в себя.
- Ваши лживые сострадания мне не нужны. Просто противно! – слёзы наворачиваются на глаза, и Сади выбегает из кабинета. Уже спускаясь к выходу, она слышит, что кто-то окликает её:
- Сади Сергеевна, простите!
Она оборачивается и видит концертмейстера Сергея Сергеевича:
- Можно я вас провожу? Вы ведь уходите, вот и будет время поговорить. А?
- Пожалуйста, - нерешительно произносит Сади, и они выходят во дворик возле театра.
- Пале-Рояль! – восклицает Сергей Сергеевич, и взором показывает вокруг. – Какая красота! – Сади не реагирует и продолжает идти.
- Может присядем, Сади Сергеевна, хочу предложить вам кое-что.
- Сергей Сергеевич, не время. Я просто разбита.
- Понимаю, понимаю, Сади Сергеевна! Тогда ретируюсь. Но жду. Вы – талант! А талант должен служить людям, что бы ни случилось. Жду. Я всегда в театре. Успокойтесь. И знайте, у вас есть друзья. Всего доброго!
По удручённому виду Сади, Рафаил сразу понял, что случилось. Сделав дежурную улыбку, он помог Сади снять плащ.
- А я, вот пришёл раньше. Сегодня остаюсь у тебя. У меня завтра первые уроки в школе, потом семинар, затем заседание кафедры… - Он бездумно повторял и повторял, пока Сади не остановила его.
- Боже, до чего злы люди! Опера никому не нужна. А мне предложили только концерты.
- Вот и хорошо! Будет практика. А потом посмотрим, - Рафаил ждал ответа.
- Ты всё знаешь про папу? Верно?
- Всё, Сади.
- А Софья Семёновна?
- Она нет. Зачем?
- Это ты придумал папину болезнь?
- Да. К чему твои вопросы, Сади?
- А почему ты скрыл от неё правду?
- Она не поймёт, Сади. Да и к чему?
- Так она рвётся на Лермонтовку…
- Пусть. Что-нибудь придумаем. Брось всё это. Давай лучше подумаем над репертуаром, - Рафаил улыбнулся и обнял Сади. Первое волнение прошло, и Сади благодарно улыбнулась Рафаилу. – Пойду за Лёвушкой, Анюта уже заждалась.
А события принимали драматический оборот. Софья Семёновна как-то поинтересовалась у Аркадия Павловича, остановив его в городском Управлении культуры, где проходил семинар, как идёт подготовка «Травиаты». Аркадий Павлович даже не кивнул ей, прошёл в зал. Софья Семёновна опешила и, догнав худрука театра, спросила:
- Аркадий Павлович! Какая муха вас укусила?
- Простите, мне не до вас, - и Аркадий Павлович скрылся в буфете.
А вот директор театра, подойдя к Софье Семёновне, отвёл её в сторону и сурово произнёс:
- Я очень уважаю вас, но прошу впредь не обращаться ко мне с подобными просьбами.
- Вы что, сговорились? В чём дело? – возмущение Софьи Семёновны было искренним.
- Неужто вы не знаете? Не верю! Не верю!
- Тоже мне, Станиславский! Вы о чём?
- О том, что мне ещё дорога работа и, простите, моя свобода. Прощайте. Всё что смогу – сделаю. Но могли и предупредить, что отец вашей протеже арестован, - директор быстро юркнул в толпу совещающихся.
Софья Семёновна продолжала безмолвствовать и сникла, опустившись на диван в холле. Семинар потерял для неё смысл, она автоматически, не видя ничего, добралась до дома и легла в постель.
Рафаил появился на другой день к вечеру. Застав мать в постели, удивился.
- Мама, что случилось? Ты заболела?
- С таким сыном я и умереть могу.
- Что за минор, мама. Ты о чём хочешь спросить?
- О тебе, сынок. Сколько я отдала тебе сил, здоровья, нервов! А ты чем мне отплатил?
- Ты можешь изъясняться понятнее?
- Могу! Скажи мне, дорогой мой, как идёт лечение отца Сади в Лермонтовке? А?
Рафаил мгновенно понял ситуацию и промолчал.
- А! Вот видишь. Вот когда выявляется правда! Зачем ты обманул меня? И это сейчас, когда всё, всё складывается как нельзя лучше.
- Ну, мама, всё обойдётся…
- Нет! Не обойдётся. У тебя будущее! И какое. Школа посылает тебя в Москву, в секретариат союза композиторов. Вот где быть твоему таланту. А ты? Ты хочешь одним махом разбить все мои планы, жизнь и успех! Нет! Слышишь, нет! – последнюю фразу Софья Семёновна произнесла уже стоя, от её болезни не осталось и следа, щёки горели, глаза излучали уверенность и непреклонность. Она продолжала:
- Никакой женитьбы! Сейчас – никакой! Не время. Живи гражданским браком, пока ты здесь. А там, в Москве посмотрим. Вот так!
- Мама, - опомнился Рафаил, - я сам решу…
- Не позволю! Я тебе решу. Боже, я умираю!
- Ну, хорошо, хорошо! Успокойся!
Прошло два месяца с первого разговора, подобные ситуации стали регулярны. Софья Семёновна порвала взаимоотношения с Сади и её семьёй. Сначала объяснения Рафаила принимались с пониманием, но потом стало понятно, почему это произошло. Атмосфера в семье становилась напряжённой.
- Сади! Меня посылают в Москву на несколько месяцев в союз композиторов, - Рафаил ждал реакции.
- А когда?
- На следующей неделе. Надо ещё собраться, передать учеников в школе и многое другое…
- Послушай, Рафаил. Это очень важно для тебя, твоей музыки, будущего.
- Спасибо, родная! Как хорошо, что ты меня понимаешь.
- Да что тут понимать, Рафаил! Я тебе просто мешаю. Связать свою судьбу с дочерью врага народа – это сейчас опасно! А тебе нужна карьера. Поезжай.
- Ну, зачем ты так, Сади! Я люблю тебя, Лёвушку…
- И маму, - продолжила Сади, - маму ты любишь больше всех. Это понятно! Я отпускаю тебя, не волнуйся. Мы с Лёвушкой проживём.
- Сади! Сади! Что ты говоришь? Зачем? Ну, я прошу подождать. Мама права. Я устроюсь в Москве, заберу вас с Лёвушкой. Дай мне шанс. Всё будет хорошо! – Сади молчала. Душа её разрывалась от тоски.
Расставались тяжело, понимая, что совместное будущее становится иллюзорным. Слёз не было. Только тоска о невозможном. Обещали писать друг другу. Обещали. На следующий день Сади, оставив Лёвушку Анне, направилась в театр. Сергей Сергеевич, увидев её, обрадовался, тотчас оставил инструмент, извинившись, и увёл Сади за кулисы. Отыскав свободную грим-уборную, запер дверь на щеколду.
- Пусть думают, что хотят, - иронично ответил на немой вопрос Сади. – Надо поговорить без посторонних.
- Что вы хотели мне предложить, Сергей Сергеевич? – Сади с интересом ждала.
- Сади, милая моя. Я давно в театре. Видел многое. У вас голос! Божий дар. Вам надо петь. Здесь это невозможно. Поверьте мне. Плебеи, импотенты, простите меня, трусы. Они не дадут вам петь. Поезжайте в Днепропетровск. Там директор филармонии мой хороший друг, он о вас всё знает! Я, я, конечно, поведал. Будете петь. Концертное исполнение арий, романсы, русские и украинские песни, всё, всё, что захотите. Поезжайте. Он даст вам хорошую комнату в доме филармонии. Гонорар обговорите на месте.
- Сергей Сергеевич! Для меня это неожиданно.
- Понимаю. Но решайтесь. Вам надо петь. Практика для голоса – это всё!
- Хорошо, я подумаю.
- А что тут думать. Берите маму, сына и в путь.
- А вы и о сыне знаете?
- Я всё о вас знаю, Сади. Я ваш поклонник!
- Спасибо. Когда нужен ответ?
- Так дайте сейчас! Время – деньги, - рассмеялся Сергей Сергеевич, - люблю красивых женщин! Не поймите меня превратно. Очень хочу вам добра. И вам, и вашему таланту.
Дома на семейном совете приняли решение.
- Лёвушка хорошо ходит в ясли, мама работает, всё ладно. Поезжай, устройся, потом решишь. – Анна иного ответа для Сади не предпологала.
Ответ на письмо, посланное директору филармонии, был получен. Он ждал Сади и забронировал комнату. Просил не задерживаться.
- Довольно, довольно! Рад! – Лев Маркович остановил Сади и её аккомпаниатора. – Голос есть, и какой! Серёжа прав. Займёмся репертуаром.
Решили взять арию Розины, Виолетты, Царицы Ночи, Людмилы. Три итальянские песни и две украинские.
- Пожалуй, хватит. Так что вам есть чем заняться на несколько месяцев, - Лев Маркович улыбнулся, вспомнив что-то и стремглав удалился. Пока Сади соображала, что ей делать, он привёл с собой молодую женщину, представил её Сади:
- Вот, дорогая моя! Это ваш концертмейстер. Так что вам не будет скучно. Покидаю вас, но жду через неделю в репетиционном зале. Покажете ваши успехи, - и снова удалился.
- Сизова Юля Борисовна, - протянула руку Сади для знакомства молодая женщина.
- Сади Сергеевна, - ответила пожатием Сади, - очень приятно. Будем вместе работать.
Выбор Льва Марковича был профессионален. За короткое время Сади и Юлия Борисовна стали понимать друг друга и «дуэт» получился отличный. Каждодневные репетиции делали своё дело, и задуманный репертуар становился всё более и более готовым к зрительскому показу. Принесли афиши. Сади с интересом и волнением отобрала несколько. В конце июля включили короткую программу в общий концерт филармонии.
Зал был полон. Второе отделение открывала Сади. Волновалась, вспоминая весь путь к этому концерту. Но когда взяла первую ноту, волнение прошло и только музыка властвовала и покоряла её душу: бурные овации, вызовы на «бис», радостные лица слушателей. «Не может быть! Столько цветов! Этого не может быть», - говорила себе Сади. За кулисами крепко обнялись с Юлией Борисовной.
- Вы молодец, Сади! Просто талант! Я так рада. Спасибо вам.
- Ну что вы. А правда хорошо прошло?
- Да, да! Очень. – И снова объятия.
У грим-уборной Сади догнал Сергей Сергеевич.
- Сади, голубушка! Какой успех! Хорошо, что и я участник этого!
- Сергей Сергеевич! Вы-то как здесь?
- Да вот, примчался на премьеру. Лёва сообщил. Вы совсем обо мне забыли. А?
- Ну что вы. Зайдёмте, - и Сади увела Сергея Сергеевича в грим-уборную.
- Я говорил вам, что всё будет хорошо. Ах! Как вы пели! Просто восторг! И аккомпанемент на месте, хвалю!
- Как вы, что там, в театре?
- Я как всегда. А в театре скука. Репертуар совсем заезжен. Публики мало. Матросы, солдаты. Не то, что у вас. Я наблюдал публику – любители, ценители, сразу видно. Да и вы не подкачали. Теперь держитесь! На вас будут делать репертуар, мне это знакомо.
- И мне всё понравилось.
- Однако, простите, вам надо отдыхать. Успехов вам, побегу. Ещё дела у Лёвы. Увидимся, - Сергей Сергеевич выскочил из грим-уборной. «Вот бы видел это всё Рафаил», - подумала Сади. «Надо написать маме и Анюте» они ждут и волнуются».
Впервые за много дней засыпала радостная. Снился Приморский бульвар, Рафаил и Лёвушка. «Ты молодец, Сади!» - улыбался ей Рафаил.
Сергей Сергеевич оказался прав! Сади стала участницей почти всех концертов филармонии. Лев Маркович просил сделать сольную программу. Сади полностью окунулась в эту трудную, но радостную жизнь.
В один из весенних дней показывали с Юлией Борисовной комиссии из комитета культуры сольную программу. Комиссии понравилось, но просили включить в программу и популярные песни. Лев Маркович обещал.
- Так надо, Сади! Народ просит, - лукаво замечал он и подмигивал. – Ты теперь народная артистка. Вон сколько народу на твоих концертах. – Сади понимающе улыбалась.
В короткие перерывы между концертами Сади мчалась в Одессу, к Лёвушке. Он вырос, что радовало Сади и лишь расставания огорчали её.
- Потерпи, Сади. Ему здесь хорошо! А ты трудись. У тебя успех! Мы все рады, - успокаивала её Анюта.
Зал шумел, публика рассаживалась. Опаздывающие спешили, безбилетные просили лишний билетик, всё привычно. Сади, как обычно, волновалась. В первом отделении новые арии: Мюзета из «Богемы», Шамаханская царица из «Золотого петушка». Во втором – новые песни. Но всё прошло, как всегда, на отлично. Как это было радостно Сади! За кулисами появился статный мужчина с букетом роз. Спросил где грим-уборная Сади Нагоковой. Ему показали. Постучал. На стук Сади откликнулась:
- Войдите.
В дверях сначала появился огромный букет, а за ним улыбающийся человек с извинениями и комплиментами. Сади взяла букет.
- Спасибо вам! – посмотрела в глаза незнакомцу.
- Простите, ради Бога! Я ваш поклонник. Стараюсь не пропускать ни одного выступления. Сегодня вы были просто блистательны. И овации вам абсолютно заслужены.
- Спасибо на добром слове! Не знаю, как вас зовут?
- Саша! Саша Лунин, - представился незнакомец.
- Спасибо, Саша! Мне очень приятно.
- Хотите, я отвезу вас домой. У меня здесь служебная машина. Если вы, конечно, не возражаете?
- Да я ещё и не собралась, Саша, - улыбнулась Сади.
- Ничего, ничего. Я подожду у служебного входа. Не прощаюсь, - и Саша вышел.
Чёрная «эмка» плавно катила по ночному городу. Сади сидела на заднем сидении вместе с Сашей Луниным. Между ними лежал большой букет роз. Что-то необычное творилось в душе Сади. Голос шофёра прервал её думы.
- Приехали, Александр Михайлович.
- Отлично, Петя, - Саша вышел из машины, открыл дверцу, подав руку Сади, взял букет и проводил её к подъезду. Передавая букет и прощаясь ещё раз, поблагодарил за концерт. Подождал, пока Сади не скрылась в парадном. Поднимаясь к себе, Сади уже знала, что увидит Сашу ещё. Всё сегодня было необычно. И радостно.